Сон
Слухи были разными, они стали распространяться, расползаться по городу. Об этом говорили знакомые, близкие, информация просочилась в газеты, но лишь небольшие заметки в секции объявлений говорили о возможном грандиозном бале на Wall Street в ресторане «Чиприани». Зарезервировать места было невозможно, билеты раскупались непонятными путями, возможно посылались лишь определенным лицам. Ну, что ж, ничего удивительного, центр финансового мира. Правда, в последнее время некоторые здания были конвертированы в частное жилье высокого разряда с космическими и недоступными ценами. Выбор места для ежегодного бала был понятен – легко обеспечить безопасность, хотя по большей части она итак уже обеспечена, так как поблизости расположена всемирно известная биржа.
Ашас не успокаивался, решил убедиться воочию – а вдруг повезет и удастся туда проникнуть, купив билет, или пристроиться к знаменитостям. Он был давно знаком с тайными закоулками и жизнью этого района.
Решил лететь, не откладывая. Погода с утра была хорошая, и путешествие предполагалось безопасным. Над Нью-Джерси все прошло благополучно, волны зеленой, желтой и красной растительности отвлекали и успокаивали. Редко смотришь на них сверху, необычный угол зрения. Гармоничные пятна смешивались и рисовали
абстрактные картины огромных размеров, перетекающие одна в другую. Направление полета было выбрано успешно, и до границы с Нью-Йорком он долетел за полчаса, а дальше – к реке. Как приятно лететь ранним утром! Воздух чистый, хочется дышать как можно глубже. Но с небом было что-то не так, такого неба он не видел раньше. Восходящее багряное солнце распадалось на осколки, освещая его растекающимися полосками, которые, скрещиваясь, растворялись в бесконечности оживающих глубин небосвода. Фантастическое зрелище! Количество осколков постепенно росло, и зарево заливало края горизонта огненным светом.
Засмотревшись, он не заметил, как приблизился к реке, а дальше открылась вздувшаяся поверхность воды, словно возмущенная ограничивающими ее берегами, готовая атаковать берег нижней части города.
Как необычно лететь, приближаясь к городу. Издалека он вырисовывается огромным массивом зданий, плотно слившихся друг с другом в единое целое, омываемое со всех сторон водой.
Он быстро пересек реку и, ворвавшись в город, стал приближаться к Church Street со стороны Близнецов.
Ох, уж эти отражения в зеркальных поверхностях высотных зданий, такие загадочные, ни на что не похожие, порождающие невероятные преломленные фигуры, будоражащие и поражающие воображение!
Не прошло и нескольких секунд, как он долетел до St. Paul's Chapel, старейшего храма города. Стоило засмотреться – и чуть было не зацепил высокий шпиль церкви. «Нужно быть осторожным, не увлекаться скоростью и следить за направлением ветра. Так можно и не добраться до цели», – заметил он. Стал потихоньку приближаться к Trinity Church, миновав скверик.
У старой церкви нужно было принять решение – лететь прямо и поздороваться со знаменитым Быком или повернуть налево на Wall Street. «Ну, что тут поделаешь, Бык
поник, голову опустил, видно, смущается, а известная улица – все такая же. «Полечу по ней и сверну позже», – решил почти мгновенно. Улица была пустынна, лишь полицейские, прислонившись к заграждениям, приветствовали прохожих. На пролетающего никто не обращал внимания, и он благополучно миновал New York Stock Exchange. «Что ж, полечу прямо по Wall Street до Water Street, а там уж до реки рукой подать.
У воды стало легче, река серебрилась, в дымке просматривался Бруклин, опоясанный променадом. Знакомые мосты слева необычно покачивались, будто и они реагировали на экономические волны.
На обновленной набережной было пустынно, одинокие бегуны занимались утренним моционом, лишь на одной из лавочек сидели трое и беседовали. Крайний справа был несовременный, с тростью в левой руке и большой сигарой в правой, в костюме неопределенного времени. Он, повернувшись в пол-оборота, беседовал с двумя молодыми людьми в темных костюмах и белых накрахмаленных рубашках. Из-под лавочки виднелся громадный пушистый хвост кота, а вдалеке справа, ближе к воде стояли две экзотические фигуры, готовые прореагировать
на любой жест своего хозяина. Наш герой сразу припомнил, что подобная сцена уже была проиграна в прежние времена в саду известного города на прудах лет сто тому назад и не очень хорошо закончилась. Кто-то что-то тогда пролил, люди исчезали бесследно, входные двери коммунальных квартир были заколочены.
Загадочная личность обращалась к сидящим, и наш герой мог предположить темы их разговоров: о вере, запретах и заповедях. Ох, уж эти неверующие, эти подозрительные взгляды на странного, взявшегося ниоткуда собеседника, говорящего о расплате, вечности и божественном существовании.
Ну, что ж, разницы, собственно, нет, время ничего не меняет, много общего, а главное – повсеместное неверие и...
А бегущая река все серебрилась перед глазами, унося с собой и хорошее, и плохое одновременно. Нужно ценить прекрасные мгновения настоящего. Остается лишь открытым вопрос о выборе королевы предстоящего бала, остальное, как всегда, предрешено.
Ко всему прочему, не мешало бы побеспокоиться о билете на королевский бал. Ашас располагал достоверной информацией о том, где в городе можно наверняка приобрести его по доступной цене.
Он летел в хаотическом пространстве сна над рекой в сторону Brooklyn Heights, по левую руку открывался вид на Бруклинский мост, а впереди – знаменитый променад. Все было знакомо, уже просматривалась цель полета и потеряться было просто невозможно. Справа помалкивала вертолетная площадка – слишком рано для утренних полетов.
Через несколько минут Ашас приземлился на променаде. Он был знаком с этой частью города, имеющей особые оттенки, отраженные в фасадах и живописных террасах старых каменных домов и имений викторианской эпохи. Это место жило своей тихой жизнью на фоне бурного, наполненного потоком людей, включая туристов, Даунтауна Манхеттена. Разделяющая их Ист-Ривер словно имела два течения, гармонирующих с настроением и сердцебиением обращенных друг к другу городов-братьев. Незабываемый знаменитый променад жил тоже своей жизнью, независимо от эмоциональных волн и шумов, исходящих с противоположного берега. Климат и омывающая вода вносили свои коррективы, променад часто менял свой облик и настроение. Времена года сильно преображали его – от пустынного снежной зимой до веселого, многолюдного весной, когда он оживал и расцветал
вместе с ухоженной полосой растительности у спящих старых домов, в больших оконных проемах которых, как в зеркалах, фрагментами отражался смотрящий на променад Манхэттен.
Этим осенним утром гуляли лишь несколько человек, занимались зарядкой – привычная картина. Желтая осенняя листва красовалась вокруг на деревьях, в уютных старых двориках на земле и грудами под прекрасной бесконечной чередой лавочек в больших кольцах, рассекающих их спинки. Они составляли гигантскую трубу вдоль всего променада, заглянешь в нее – потеряешься. Уютные секции домов потихоньку просыпались; то там, то здесь в окнах уже горел свет, променад просыпался.
Ашас подошел к интересующему его зданию, но его нужно было обогнуть по боковой аллее, ведущей на параллельную улицу, так как все входные двери были расположены с тыльной стороны.
Здесь решались все насущные вопросы полета: билет на королевский бал и удобные условия отдыха в течение дня. Наш герой располагал необходимыми средствами для уплаты тайному брокеру – одна тысяча долларов за билет и сотня за удобства до самого позднего вечера, цена была превосходная, ничего тут не скажешь. Звонок – и прозвучавший пароль открыл перед ним заветные двери.
День пролетел быстро – в отдыхе и короткой подготовке к полету в обратном направлении. Ашас вылетел поздним вечером, в момент, когда чудо преображения противоположного берега города рождалось на его глазах при угасании дневного света и погружении в полную темноту. Там постепенно загорались огни небоскребов. Сливающиеся в единое целое, здания превращались в огромное фантастическое, горящее разноцветными огнями существо. Они растекались по кривым линиям-стрелам, отражаясь в темной воде, порождая размытые красочные потоки. Все видение находилось в движении, подрагивало, словно дышащее живое тело космического объекта. Это магическое чудо как будто общалось с ним, передавало ему свою энергию и загадочные мысли. А устремленные ввысь две руки Близнецов в это время молились за будущий покой в столице мира и на всей планете. Провисающие слева ванты моста своими колеблющимися горящими огнями синхронно шептали им в такт. В голове летящего героя звучала завораживающая музыка ощущения свободного полета и окружающих фантастических видений.
Его внимание привлекла летящая вдоль Бруклинского моста фигура женщины, обнаженной и лишь укутанной в прозрачную розовую шаль, сидящей на очень маленьком слоне с длинными хоботом и конечностями. Хобот слона закручивался и развивался в такт музыки полета. Вокруг летело множество далианских носорогов; словно стражи, они поспевали за летящей хозяйкой. Не было сомнений в том, что это летит знаменитая Аманда Лир, направляясь на бал, и что именно ей предназначена грустная и очень почетная роль королевы бала.
Ашас не поспевал за королевской процессией, да и не было необходимости, времени было предостаточно. Он лишь подумал о том, чью квартиру громила в этот раз королева бала, и была ли в этом нужда. Ашас не сомневался, что слухи об этом рано или поздно прольются и станут достоянием общественности.
Вскоре он ворвался в открытое пространство Манхэттена и приблизился к известной финансовой улице, а там уж посередине находилась цель полета, где разразился вскоре ежегодный бал Воланда...
Бал отгремел, померкли свечи,
Погас камин, зал растворив,
Толпа вновь превратилась в тени,
Лишь небеса полк туч залил.
Там были все из приглашенных,
Не суждено событие пропустить,
Бал королевы ежегодный,
Уж никому его не позабыть.
Вначале были чудо-мазь,
полет и месть,
Они проплыли в небесах в экстазе,
И пронеслась о бале весть,
Свидетели давно уж ожидали.
Свершение просьб – награда балу,
Быть королевой нелегко,
Там капель крови сложному узору
Дано покрыть пол, словно решето.
Она по всем канонам бесподобна,
И каждый шаг есть подсказать кому,
Она и совершена, и покорна,
Всех обласкала на лету.
Здесь нет аналогов и параллелей,
Он устроитель, дирижер всего,
В Его руках букеты почестей,
И зло карать Ему легко.
Он вечен, как сама природа,
Все видел страны, города,
В деталях знает, как познали Бога,
Тому свидетелем Он был сполна.
Он сделал выбор, выбор пал на них,
Страданья их уж излучают свет,
Приобретая божий лик
И отражаясь в зазеркальe лет.
Бал завершен, и просьбы прозвучали,
И, выйдя из огня, роман
окутал вечность,
Уж где-то петухи зарю встречали,
Они вдвоем летели в бесконечность.
…
Так помните же, рукописи не горят,
Он правит балом вечно.
(Продолжение: Звуки живописи 9)