...Хотел я того или нет, но в моих снах был только Монтгомери. "Даже после своей смерти он продолжает меня учить" - эта мысль глубоко въелась в мое сознание. Последние несколько месяцев я жил Джоном. Я был им. Им было пропитано все мое нутро. Его мысли и советы, истории и необычные случаи из его рассказов съедали меня. Спустя время, мне уже было куда проще и я лишь слегка чувствовал одиночество в тот день, когда проснулся. Обычно, я всегда был с Джоном, хоть и в большинстве своем, время после его смерти было грустным, но я был с ним. Мне казалось, что тем сном, который я видел до того, как проснулся, он попрощался со мной...
- Нейт, ты любил когда-то?
- Человека или что-то другое?
- Очень правильный вопрос, старина. Все думают, что любить можно только человека и лишь с ним они отождествляют это слово. Эти эмоции.
- Я думаю, что они просто не осознают, что любовь к городу или какому-то месту, животному или к чему-угодно такая же сильная, как и любовь к человеку, Джон. Как думаешь?
- Возможно, дорогой Нейтан. Хотя, я думаю, что это попросту два или больше типов любви. Существует и любовь к городу, и к месту, и ко многим вещам, ты правильно говоришь. И мне кажется, что разница между ними только в самом смысле, в восприятии. Место или город никогда не покажет тебе своей любви. Ты только можешь догадываться об этом. С животными легче, например, они очень чисты в своих побуждениях, когда не хотят есть. Их непросто обмануть. Хотя, хороший кусок еды, возможно, и сменил бы их мнение, будь человек даже самым последним гадом на свете.
- Джон, я вот слышал историю пса, который не взял из рук убийцы довольно большой кусок мяса. А пес в то время очень голодал, с ним обходились очень жестоко. Может, все-таки животные чувствуют твое нутро?
- Животные, - это те же люди, друг. Сейчас ты все быстро поймешь. Пес, которого хотел покормить тот мужчина, был ему чужим?
- Ну да. Он не был его хозяином, он просто увидел его исхудавшее тело и захотел немного покормить беднягу.
- Я так и думал.
- А что такое, Джон?
- Это самое важное. В любви между чем-угодно важна близость двух людей, животных или еще кого-то или чего-то, понимаешь? Если бы этот мужчина был его хозяином и пес любил бы его, при этом он оставался бы безжалостным убийцей, думаешь пес взял бы от него этот кусок?
- Думаю, нет. Он же убийца все-таки.
- Вот-вот. Это твоя логика. И она весьма нормальна. Но знаешь, любовь не подвластна никакой логике. И в случае с людьми, и в случае с братьями нашими меньшими, определяющая роль всегда остается за отношениями. Если человек, или пес тебя любит, то он примет тебя таким, какой ты есть. Не то, чтобы я сравниваю людей и собак, но во многом, они даже лучше нас, по-этому, пример весьма корректен, полагаю. Так вот, любовь прекрасна хотя бы потому, что любить могут и убийцы и плохие люди, и кто бы то ни был другой. Для любви нет преград, Нейт. И именно благодаря ей, одиночки по жизни, убийцы, мошенники, да кто угодно может найти себе человека, который тебя примет. Это и есть самое большое счастье любви, друг мой. Даже приходя с очередного убийства к человеку, которого любишь, ты можешь ожидать только лишь одобрения и простого понимания между вами. Именно поэтому сила любви так велика.
- Ты считаешь себя плохим человеком, что так уверенно говоришь об этом?
- Каждый из нас не безгрешен. Я говорю так не только потому, что делал плохие вещи в жизни. Я себя так мотивирую. Когда внушаю себе какой я плохой, когда смотрю в зеркало и передо мной проплывает все, что я совершил, хочется стать лучше. Для себя, в первую очередь. Для жены, для друзей, и для тебя, конечно. Я хочу быть хорошим другом. Не хочу срывать на тебе злость, не хочу учить тебя плохому. Хочу быть для тебя человеком, которому ты сможешь доверить свою жизнь. Потому что свою жизнь я готов отдать в твои руки. Я верю в тебя. И знаю, что моя вера не напрасна. Я хоть ошибаюсь в людях, как и каждый живущий на этой планете, но полагаю, что этап больших жизненных ошибок пройден, и теперь я могу верить себе и тем, кто рядом со мной...
Да уж. Когда проигрывался этот диалог, когда я спал и в моей голове кричал голос Джона, эта последняя фраза повторялась несколько раз. "Я верю в тебя". Десятки и сотни тысяч раз, казалось, повторилась эта фраза. Голова кипела. Я снова проснулся после сна, который был местом наших прошлых бесед с Джоном. Открыв глаза, я чувствовал себя самым идиотским и бесчеловечным куском говна... Самым большим разочарованием для меня всегда было и навсегда останется предательство. Предательство, как измена, и предательство, как ложные надежды. Когда возлагаешь на кого-то надежды, которые никогда не оправдаются, и при этом ты думаешь, что этот человек является твоим будущим, ты медленно умираешь. Джон поговаривал, что человек за жизнь умирает много раз. Куда больше, чем нужно. Самое же плохое, когда ты умираешь так этого и не заметив. Не пережив такой смерти, если она таки случилась, можно дождаться настоящей смерти. Потому что при таком исходе от тебя уходит много энергии, которая необходима для жизни. И когда ты попытаешься сделать еще одну попытку, этой энергии может оказаться недостаточно для следующего шага, встречи или поцелуя... Походив немного по квартире с этими мыслями, я понял, что умирал уже много раз и близок к очередной смерти, которая может оказаться последней. Меня могло спасти лишь то, что я осознавал свою жизнь и пройденный путь. В то утро у меня очень болела голова, а так как дел у меня не было, да и планов на жизнь тоже, я решил прилечь поспать еще немного. Или много. Я ждал вердикта таинственной незнакомки. Она сказала, что найдет меня, если нужно будет. Я очень боялся проспать ее звонок. Но ее слова придали мне какой-то уверенности, что-ли. Я пошел смотреть очередной сон. Хоть моя тоска по Джону, казалось, выключилась сразу после моего пробуждения, после того как я мгновенно уснул, я так же быстро увидел его в своем очередном сне...
- Нейтан, для меня самые классные беседы - это те, в которых человек рассказывает тебе то, что о нем никто не знает. Какая-то веселая или грустная история из жизни, или тайна какая-то, понимаешь?
- Да, понимаю. Я очень люблю такие истории, Джи. У меня таких историй немного, к сожалению, я больше люблю слушать.
- Это хорошо. Не всегда секретные и тайные истории - это что-то хорошее из жизни человека. Такая история могла быть большим шоком или травмой для него, так что я понимаю, почему большинство таких историй так никогда и не были услышаны. Это части человеческого нутра, которое ушло куда-то. Большая часть таких историй родом из детства. Именно тогда, после таких злых приключений от судьбы мы и теряем это детство, теряем настоящего себя, и конечно, навсегда убиваем ребенка в себе.
- А ты считаешь, что быть ребенком всегда - это хорошо?
- Нет. Я не об этом. Я говорю о том, Нейтан, что будь мы все детьми внутри как можно дольше, в мире было бы больше правды, счастья и любви. Настоящей и особенной, любви, которая присуща только детям неспособным или еще не умеющим лгать.
- И у тебя есть такая история, приятель?
- Да, есть. Почти у каждого она есть. Просто кто-то помнит ее, а кто-то предпочитает забыть. И я понимаю людей, которые предпочитают забыть такое. Это ужас. Осознать как лжет жизнь и судьба в раннем возрасте - это то же самое, что потерять что-то очень важное в себе. Свое убеждение, которые было с тобой много лет, или друга, которого знаешь и понимаешь казалось бы целую вечность. Потеря. Именно она случилась со мной. Потеря настоящей любви.
- Ты говоришь о той тайной Мисс, имя который ты тщательно скрываешь? Вы знакомы так давно?
- Нет, Джон. Я знаю Ее очень давно, но она пришла в мою жизнь куда позже. Я говорю об Энн.
- Энн? Ее так звали? Расскажи мне о ней.
- Да, моя Энн. Моя первая любовь. О ней теперешней я ничего не расскажу тебе, Нейтан. Я не знаю где она, чем живет, замужем ли она, есть ли у нее дети... Я помню только маленькую девочку Энн. Я не из тех романтиков, которые днями напролет смотрят в глаза любимой. Но когда-то, даже я помнил цвет ее глаз. Спустя годы, моя память начала сбоить, и я помню только то, что они были очень красивы и всегда меня понимали. Всегда. Чтобы не случилось, я всегда мог обратиться к этому взгляду. Я верил в эту любовь, друг, только не смейся.
- Мне даже нисколько не смешно, Джи. Раз ты сказал, что для тебя это очень серьезно, то для меня это имеет такой же вес, как и для тебя.
- Мне очень приятно это слышать от тебя. Спасибо тебе, дорогой... Так вот, о чем это я? Да, я верил в эту любовь, хоть тогда мне и было лет девять или десять. Я был маленьким человеком в большом и несправедливом мире. Я, как и все, ждал подарков судьбы. И однажды, этот подарок таки был мне представлен. Энн переехала в город, в котором я учился, после большой потери в ее семье. Смерть родного человека заставила ее переехать к родне, которая находилась в моем городе. Так вот, в нашу первую встречу, я увидел очень робкую и скованную девочку, которая была очень напугана своим положением. Я полагал, что для нее, именно смерть близкого человека стала концом ее жизни. Но это не то, о чем я хотел сказать. Она была таким же ребенком, Нейт, представляешь!? Она была таким же ребенком, какими и должны быть дети еще не пережившие утрату! Да, в ее глазах чувствовалась нехватка чего-то, но этот взгляд был детским на все сто процентов. Возможно, именно это меня к ней и притянуло. То, какой храброй она была. То, как по-взрослому она справлялась со своей бедой, при этом оставаясь таким же ребенком внутри... Когда-то я сказал ей о своем наблюдении, а она в ответ лишь улыбнулась, ничего при этом не сказав. Она была человеком, который больше может сказать глазами, не используя привычные для обывателя слова. И нужно отдать должное, у нее получалось это. Энн говорила со мной мыслями, взглядом, бровями и губами. Закрытыми, слегка влажными губами. Я очень любил как она причмокивала и облизывала свои губы, в мгновения когда они совсем уже становились сухими. Помню, как в первый раз, когда я проводил ее домой, стоя у двери, они облизала свои губы, а я так по-настоящему и очень робко поцеловал ее в первый раз. После того, как наши губы разжались и она улыбнулась, я сказал, что могу помогать ей время-от-времени с ее сухими, как Сахара губами. В тот вечер, после уроков и первого поцелуя, я летел домой. Еще никогда в жизни, мне не хотелось остаться настолько сильно, как хотелось остаться с ней. Она меня пленила. И то, что я летел домой, было обоснованно. Я думал, что чем быстрее я усну, тем быстрее снова смогу посмотреть в ее глаза и что-то сказать. Еще помню, что приходил в школу быстрее всех, иногда, приходилось даже ждать пробуждения нашего строгого охранника. Настолько рано я приходил. Это тот случай, когда я осознавал каким дураком являюсь, но мне было все равно. Сразу же когда я замечал ее недалеко от школы, мне становилось тепло, а все лишние мысли уходили прочь, как испуганные псы... Эх.
- Это очень... Не могу подобрать слово.
- По-детски?
- Да. Но не в плохом смысле. Это какая-то магия. Ты помнишь еще что-то?
- Да, словно магия. Детская любовь. Тебе и впрямь это интересно? Я не утомил тебя еще своими рассказами?
- Нисколько, Доктор Ди. Так ты что-то еще помнишь? И чем же все закончилось?
- Конечно. Закончилось... Я помню, как мы гуляли под дождем. Как-то раз, гуляя очень далеко от наших домов, мы попали под дождь. Хоть ливень пошел очень серьезный и не видать было дороги дальше десяти метров, она отказывалась отойти со мной в место, где дождь бы нас не достал. Я говорю о козырьке парадной, заброшенного дома, в котором обычно теснились люди без крова над головой. После моей длинной речи о том, что мы можем промокнуть насквозь и заболеть, она улыбнулась, как всегда улыбается, и сказала очень важные слова для меня.
"- Некоторые гуляют под дождем, Джон, а кто-то просто мокнет. Я не хочу, чтобы мы были просто двумя идиотами, которые мокнут под дождем, я хочу быть чудачкой, у которой есть такой же чудик, как и я. Я хочу, чтобы ты наслаждался. Мы же гулять вышли. Посмотри как красиво, людей почти нет, - все прячутся по домам и за козырьками парадных."
- Я посмотрел на эту красоту. Я хоть я был очень мал, а город мой не представлял и не представляет до теперь никакой архитектурной ценности, я ощутил красоту, которую она всего минуту назад описала мне в нескольких предложениях. Я взял ее за руку и вывел на дождь. Сейчас я осознаю, что это глупо и поступил я как настоящий ребенок. Но этот ребенок был готов на какие-то поступки ради своей любви. И хоть теперь это звучит довольно смешно, но в тот день Энн сказала, что любит меня. Это был не первый раз, нет, не подумай. Просто тот день и тот раз был очень особенным. Мы стояли, промокшие до последней нити одежды, и во время того, как кто-то попросту прятался, мы любили друг друга, а небесные осадки перешли на нашу сторону и все выбивали мелодию нашей любви, касаясь наших тел и всего к чему им суждено было добраться.
"- Дорогой Джон, я знаю, что мы лишь дети. И мы довольно глупы, но то, что ты сделал ради меня... Для меня это много значит. Действительно.
- Но я ведь только... - она перебила меня.
- Помолчи, дай договорить, - она нежно положила свою руку на мой рот и я резко затих, - для меня это много значит. Хоть ты, может, и не понимаешь, но безумство - это то самое прекрасное, на что может пойти человек ради другого любимого им человека. Я люблю тебя, дорогой."
- После этих слов, мы поднялись к ней домой, где ее бабушка отругала нас, потому что вид у нас был действительно ужасный, и да, мы могли заболеть. Она не просто кричала, она переживала за нас, это было слышно в трепетании ее голоса, она относилась ко мне как ко внуку, Энн же и была ее внучкой. Мы извинились, обняли ее, после чего вчетвером стали пить горячий чай, который очень вкусно заваривала ее бабушка. До встречи с семьей Энн, я не любил чай, но после того, как я попробовал именно чай бабушки Хэзер, что-то поменялось. Как бы банально это ни было, но она привнесла в этот напиток какую-то нежность, любовь и щепотку заботы. Я очень любил ее. Когда-то я сказал ей об этом, она улыбнулась, словно очень давно испытывает тоже, что и я, после чего поцеловала меня. Не только Энн была мне близка. Бабуля Хэзер тоже была частью моей жизни. Четвертым в нашей дружной семье был дедушка Билл. Он был механиком и владел собственной автомастерской. Отдав много лет труду на фабрике по производству машин, он уволился после того случая, о котором я еще не знал. Он хотел перемен, и больше не хотел работать в другом городе (фабрика и соответственно прошлая работа находилась в 40-50 километрах от города, в котором у Билла с Хэзер было совместное жилище). Денег, которые он заработал, хватило на открытие мастерской. Она была первой в нашем городе. Он собрал всех людей, которые раньше работали по одиночке и соединил их в дружный коллектив, во главе которого находился вместе с любимой женой. Хэзер работала на двух работах: она была помощником мэра по финансовым вопросам, а после открытия автомастерской стала помогать мужу с делами, что касались бумаг. Для меня эта семья была примером. Вот именно такую семью я хотел. Что-то вроде того я и получил, но все же, нам с Джейн далеко до бабушки и дедушки Энн.
- А что же случилось с Энн?
- Я же рассказываю сейчас.
- Не подумай, Джи, это очень интересно, но мне бы хотелось узнать, что произошло с тобой после Энн? Куда она пропала и что вообще произошло?
- Ладно, извини, утомил я тебя, наверное. Сегодня я никак не могу сосредоточиться. Образы Хэзер и Билла впились мне в голову. Их мне тоже очень не хватает... Мы с Энн долго встречались, я так бы сейчас это назвал, хоть тогда она была против такой классификации и разделения нас на парня и девушку. Она говорила, что мы не в отношениях с ней, потому что отношения рано или поздно заканчиваются, а наш союз вечен. Тогда я не осознавал поэтичности этих слов и верил им до самого последнего.
- А сейчас иначе?
- С течением времени слова и их смысл теряются. Остаются только чувства. Они остались у меня, хоть я и не помню цвета ее глаз, ее любимый цвет и то, что должен знать и помнить человек, который любит. Не так давно я осознал, что когда нет отношений - нет барьеров. Человек может убежать в любую секунду и мгновение. Именно это меня пьянило. Она давала мне такую возможность, хоть и не говорила об этом. Но я не хотел бежать, я не нуждался больше ни в ком. Я никого не искал и не думал ни о ком другом, потому что знал, что барьеры, которых уже не стало, которые она так легко разрушила, - это лишь малость из ее силы. Я хотел быть таким же сильным, как и она. Но даже сейчас, когда уже две трети жизни прожиты, я не могу с уверенностью сказать, что стал таким же сильным, какой она была в девять или десять лет... Так вот, тебе не терпится уже узнать что было дальше, чем закончилась эта история?
- Что же произошло, Джи?
- Я ждал ее по привычке у двери нашей школы, но она не пришла. Прошло два дня, прежде, чем я решился пойти к ней. Тогда я думал, что с ней что-то случилось, может, заболела или куда-то уехала. Я стоял возле ее двери. После нескольких звонков, она таки открылась. Из нее выглядывала Энн. Лицо ее было красный, будто его измазали в очень едкой краске, но это было не так. На ее лицо пламенем горел след ее смерти. Два дня назад, ночью, умер дедушка Билл. Я не мог в это поверить. Я кричал своим писклявым голоском прямо на нее, вопрошая при этом о причинах ее молчаливости. Также, я хотел узнать почему она не рассказала мне. Почему не пришла. Мне было неприятно... Энн, скинув слезы с глаз, выдавила что-то очень быстрое и невнятное. Я попросил повторить. Она заплакала. После ее истерики и громкого пронзительного плача, усадив ее на диван, я, казалось, ее успокоил. Спустя мгновенье, она поведала мне, что сегодня вечером они с бабушкой едут в другое место, а через час придет агент по недвижимости, который займется продажей квартиры. Теперь истерика нашла и на меня. Я понимал, что все что у меня было, я мог потерять уже этим вечером. И потерял. Пока мы ждали в квартире, она рассказала, что не хотела прощаться, потому что не знала когда вернется. Она хотела просто уехать. Тогда я был очень взбешен, но сейчас понял, что она поступила бы правильно. Хотя, не приди я туда в тот день, кто знает, может быть, я думал бы по-другому. Так вот, она уехала. Она не хотела говорить любого слово, которое обозначало бы прощанье.
"- Я не буду с тобой прощаться, говорить "пока" или "до свидания". Это в обычный день я могла бы так сказать, но сегодня, я не скажу тебе ничего. Но я обещаю, что если мы когда-то увидимся, я обязательно скажу тебе не только сухой "привет", но и "здравствуй" и еще кучу слов, которыми буду тебя приветствовать."
...- Немного позже я узнал, что пока мы говорили с Энн о ее отъезде, сидя в кухне квартиры, ее дедушка был рядом с нами. Он висел на смастеренной им же виселице. Я долго не мог в это поверить, но потом, вспомнив тот день в самых мелких деталях, я понял, что всего в нескольких метрах от нас, в комнате запертой на замок, в комнате, в которой Билл работал, висел его бездыханный и холодный труп. Я и сейчас не верю, что он мог сделать такое с собой и своей семьей. Они казались очень хорошими и добрыми людьми, крепким и вечным союзом, но Билл неожиданно решил его оборвать. Просто повесившись. Почему же я рассказываю тебе об Энн и о этой ситуации, видимо подумал ты? Я вспомнил все это вчера за ужином, и хоть прошло уже много лет, именно та картина у меня перед глазами. Именно такие события выдергивают нашу детскую душу из тела. Я уже говорил тебе, что много раз за жизнь мы умираем, так вот у Билла, я полагаю, этих смертей было очень много, и как бы он не старался, смерть поглотила его, хоть он сам и оборвал свою жизнь. И я понимаю его. А понимаю вот почему - когда мне было около двадцати лет, я хотел разыскать Энн, но мой знакомый сыщик, который помогал мне в поисках, натыкался только лишь на кучу документов и записей. Из одного такого документа я узнал, что отец Энн погиб. Это она его убила. Подробности узнал я от одной из ее подруг, что дружила с ней еще в том городишке, из которого она переехала к нам. Дейзи (так звали подругу Энн) рассказала очень тяжелую и темную историю о том, что Энн убила своего отца. Ее родители жили раздельно и Энн приходилось через пол-города бегать то к отцу, то к матери. Однажды, придя к отцу, так и не дозвонившись в звонок, он сунула в него половинку спички, что спровоцировало беспрерывную работу звонка. Казалось бы, ничего страшного, но отец Энн был там. Она полагала, что он прятался и не хотел показываться ей, так как был изрядно пьян, но это было не так. В тот день он поймал сильный наркотический приход. Уже несколько часов он лежал на кровати неподвижно, пребывая в цветных снах и галлюцинациях. Так вот. Этот звонок. Энн ушла, обидевшись на отца, а звонок все звонил. Но вдруг, звон исчез и появилось пламя. От перегруза мощности и от сильного нагрева, коробка со звонком загорелась. Ну а дальше, думаю, сам догадываешься. Пламя мгновенно вспыхнуло, зацепив стоявшую недалеко от двери канистру с бензином. После взрыва топлива, огонь пошел еще дальше и сжег квартиру подчистую. Ее отец так и не проснулся. Может, что-то он и чувствовал, но я очень сомневаюсь, что он смог бы что-то сделать. Дейзи рассказывала эту историю с большим задором, складывалось впечатление, будто она была именно там, но являлась простым наблюдателем этой смерти. Тогда мне все стало ясно. Переезд, нехватка любви в пустых глазах Энн, смерть Билла и многое другое. Все стало на свои места. Я все понял. Именно в этот момент я распрощался с Энн. Мне стало ясно, что встреч больше не будет, а когда она уезжала, в ее словах и было прощанье. Просто тогда, стоя у поезда, которым уехала Энн, в разговоре со мной она впервые мне соврала. Глазами соврала. А я верил в это вранье десять лет. И вот спустя десяток лет, я полетел под откос. Во второй раз. Но теперь еще сильнее. Когда я терял Энн впервые, я искренне ждал и искал встречи. Я думал, что это еще не конец. Но через десять лет наступила тишина и темнота. Именно после этого случая случилась наша встреча с Ней.
В этот момент я проснулся от стука в дверь. Я был очень удивлен, так как у меня был звонок и я знал, что он работает. Но все же мой гость предпочел постучать...