Привидение – это то, что привиделось, почудилось, показалось, померещилось. Когда же всё объяснится, то весело посмеёшься над собой, особенно если много времени прошло с того случая.
Рассказ первый.
Тихим, тёплым, тёмным и сырым ранним ноябрьским утром я вышел из подъезда многоэтажки, в которой живу, на ежедневную пробежку. Был конец ноября, уже должна зима вступить в свои права, но снега совсем не было. Без снега темнота кажется густой, какой-то даже тягучей и липкой, хочется руками её разорвать на клочья в надежде увидеть свет. Свет уличных фонарей-часовых, дежуривших всю ночь напролёт, не покидая своих постов, с трудом пробивал ноябрьский мрак, едва касаясь мокрого чёрного асфальта и мутно отражаясь в нём светлым пятном. Неподвижный воздух насыщен мельчайшими каплями не то тумана, не то дождя. Спать бы в такую пору сладким сном, но уже половина шестого утра, впереди двухкилометровая пробежка, прыжки через скакалку и несколько других простеньких физических упражнений, завтрак и путь на работу.
Сбежал с крыльца подъезда по трём ступенькам и вот уже бегу первые метры по траектории привычного круга. Сон мгновенно улетучивается, настроение поднимается. Хорошо! Красота! Не гнетёт тёмное, мокрое ноябрьское утро. Ничего нет вокруг, только я, мой бег и удовольствие от бега!
Впереди, чуть справа возвышается трансформаторная будка, сложенная из красного кирпича и с чёрными дверями. Мрачновато она выглядит этим утром, будто башня средневековой крепости. По мере приближения к ней, она вырастает из мокрого туманного мрака, слегка подсвеченная тусклым светом уличного фонаря, приобретая нереально большие размеры. Гуд трансформатора в ней усиливается. Никогда не обращал внимания на эту будку, хоть много лет бегаю, а сегодня неотрывно смотрю на неё, как на неведомое чудо, будто приворожила меня чем-то, будто покажется на её крыше стражник с луком и….
Вдруг неожиданный порыв ветра всколыхнул всё вокруг, ударила в лицо мокрая воздушная взвесь, а из-за будки вылетело привидение. Оно было огромно, полупрозрачно, похоже на белый шар с чёрными страшными, пустыми глазницами. Привидение колыхалось в воздухе, как медуза в море, издавая зловещее шипение и шуршание. Оно стремительно летело прямо на меня, намереваясь взять меня в свои зловещие объятья, сотворив со мной что-нибудь злое, непотребное. Я шарахнулся от него в сторону и пригнул голову, чтобы оно меня не коснулось. Только тут разглядел, что это был большой пакет с ручками, которые дают в супермаркетах.
Друзья, не бросайте мусор на улице! Давайте бороться за чистый город! А ещё, рекомендую заниматься утренней зарядкой!
Рассказ второй.
Однажды, когда домочадцев не было дома, я работал в своей комнате за письменным столом. Вдруг слышу, в соседней комнате кто-то ходит. Не может такого быть. Почудилось. Никого там нет. Через секунду опять шаги. Точно, кто-то ходит. Кто бы это мог быть? Может, вошёл нехороший человек, открыв не запертую дверь квартиры. Шаги в соседней комнате усилились и стали нарочито громкими, будто тот, кто забрался в нашу квартиру, нарочно громко топает, чтобы быть услышанным. Меня вызывает? Что ж, пойду посмотрю. Вышел из своей комнаты, прошёл прихожую, открыл дверь в другую комнату – никого нет. Никаких шагов не слышно. Посмотрел в третьей комнате, заглянул на кухню, нет, никого нету. Ну, значит, показалось. Наверное, соседи чего-нибудь громко делали.
Вернулся к себе, сел за стол и опять слышу шаги в соседней комнате. Что такое? Не пью я совсем. Уж не с ума ли схожу? А, кстати, как люди с ума сходят? Могут ли они понимать, что лишаются рассудка, если, конечно, это не мгновенно происходит, например, от испуга или от инсульта? Даже в пот бросило. У Булгакова в «Морфинисте» описано похожее состояние человека, но это ведь под влиянием наркотика. Может, я сплю? Нет, точно не сплю.
Громыхание шагов в соседней комнате стало таким, что показалось, будто стены трясутся. Да что же он там, в сапогах подкованных топает?! Решаю снова пойти посмотреть. Может, ружьё прихватить? Не хочется его из сейфа доставать. Возьму нож, с ним себя увереннее буду чувствовать.
Тихонько подкрадываюсь к двери в загадочную комнату. Слышу шаги. Резко распахиваю дверь – никого нет. Стою, слушаю, всё спокойно. Прошёл к балкону, посмотрел сквозь стеклянную дверь, и там никого нет. Чертовщина какая-то. Эдак точно рассудок помутится.
Вдруг шаги в прихожей и слышу, что тот неизвестный пошёл в туалет. Я бросился туда, сжав в руке рукоять охотничьего ножа. Рывком распахиваю дверь в туалет – никого нет. Тут слышу, что наверху, этажом выше, сосед откручивает гайки на водопроводных трубах, а звук по ним передаётся очень эффектно. Точно, я и забыл, он же в своей квартире ремонт делает: меняет отопление и водопроводные трубы.
Отлегло. Возвращаюсь к себе. Посмеиваюсь сам над собой. Надо же, средь белого дня, взрослый мужик испугался каких-то шагов. Следовало всего-то немного подумать, и вспомнил бы я, что сосед ремонт делает. А я за ножи хватаюсь, да ещё ружьё хотел применить! Да, бывает же! Кому расскажешь, засмеют.
Снова принялся за прерванную работу. Опять шаги в соседней комнате. Теперь уж они меня не волнуют, это ведь сосед у себя ремонт делает. Слышу, как он в своей ванной комнате краны отворачивает, но и шаги в соседней комнате слышу. Шаги точно в моей квартире, а не наверху. Да ладно, думаю, не может такого быть, обман слуха. Сосед перестал гайки крутить, а шаги явственно доносились из соседней комнаты. Работа моя не шла. Нет, это невозможно. Пойду смотреть.
Тихонько подхожу к двери. Слушаю. Кто-то там ходит. То быстро ходит, то медленнее. Кажется не один, а их там двое. Может, правда, за ружьём вернуться?! С двоими-то сложно справиться. Как учит «народная» пословица: «Лучше выстрелить, перезарядить и ещё раз выстрелить, чем светить фонарём и спрашивать: кто там?» Распахиваю дверь – никого нет, и шаги смолкли.
Теперь я докопаюсь до истины! Просто так не уйду. Хожу по комнате кругами, смотрю вокруг – никого нет. Неужто, надо под диван заглядывать? Даже как-то самому перед собой неудобно. Не знаю, что делать. Я замер в нерешительности.
Вдруг из-за занавески послышалось неуверенное движение, будто кто-то с ноги на ногу переступил. Я резко обернулся. Занавеска тюлевая, прозрачная – никого нет. И тут вижу, что на подоконнике стоит большой пластмассовый таз на двух деревянных чурках, а в нём пара наших черепах! Вот, кто меня с ума сводит! Родители мои занимаются этими черепахами, когда уходят куда-нибудь, то пересаживают их из аквариума в этот таз. В нём они бегают, а грохот шагов раздаётся по всей квартире.
Я, теперь уж совсем успокоенный, разрешивший все загадки, вернулся за свой стол продолжать работу. Сосед ремонт делает, черепахи гуляют – все при деле!
Рассказ третий.
Было это в раннем детстве. Учился я в классе втором школы-интерната, там и жил. Школа наша боролась за присвоение ей имя Николая Алексеевича Островского. Старшеклассники нашей школы работали на так называемой вахте труда: в школе было организовано производство коробок для каких-то деталей. Эти коробки забирал один из заводов города Горького, ныне Нижнего Новгорода. В состав каждой бригады старшеклассников записан Павка Корчагин. Заработанные им деньги откладывались для строительства памятника Николаю Островскому на территории школы. К началу 80-х годов нужная сумма была накоплена. За время летних каникул смонтировали стелу для памятника и благоустроили территорию вокруг неё. Сам же памятник устанавливали в сентябре, а открытие его назначено на 29 число – день рождение писателя. Накануне вечером памятник накрыли белой тканью.
Глубокой ночью я проснулся по естественным надобностям, выбежал из спальни и помчался по коридору. Спальни наши располагались в верхнем третьем этаже здания школы. Коридор не прямой, а с поворотом на девяносто градусов. Оправившись, я теперь уже спокойно пошёл в спальню. Предстояло вновь пройти весь коридор. Тишина в школе, ни звука. Свет в коридоре выключен, только в конце его, над дверью, ведущей в чёрный ход, тускло горит лампочка, спрятанная под круглый матовый колпак. Свет уличных фонарей проникал в коридор через окна, ложась на пол и нижнюю часть противоположной стены светлыми, ровными полосами. Напротив каждого окна, на полу и стене лежали световые четырёхугольники и чёрные кресты от проекции оконных рам, создавая картину с многочисленными периодически повторяющимися геометрическими фигурами, уходящими в бесконечную даль полутёмного коридора. Картина таинственная, будто в каком-то старинном замке с привидениями. Паркетный пол слегка рассохся и некоторые дощечки его составляющие громко щёлкают, когда на них наступаешь. Днём этого совершенно не слышно, но ночью в полной тишине звук этот похож на хруст веток в осеннем тёмном лесу.
Случайно посмотрев в окно, я увидел колыхающееся на ветру белое полотнище. Надетое на памятник, оно казалось мне человеком без головы, летящим во мгле сентябрьской ночи, сквозь непроглядную темноту которой не было видно постамента. Завороженный этим видением я остановился у окна и смотрел во все глаза на эту жуткую картину. Но я не испугался, ибо знал, что это памятник накрытый белым полотнищем, вечером видел, как рабочие это делали.
Я медленно пошёл по коридору, не отрывая взгляда от проплывающих навстречу окон. Не мог отвести взгляд от увиденной картины: среди чёрных силуэтов молодых низких елей, обступивших памятник, парил человек без головы в белом плаще! Страшно, жутко, но всё объяснимо и понятно. Кончилось окно, стена, затем другое окно, опять стена. Я так и шёл, ничего не видя впереди. Третье окно и в нём летящий без головы человек, стена, следующее окно, опять стена… И тут должно бы быть очередное окно, но стена кончилась, а окна нет. Стена обрушилась, перед глазами темнота, а внизу зияет чёрная пропасть! В лицо ударила волна прохладного и влажного воздуха сентябрьской ночи. Все три этажа рухнули! Я шарахнулся в сторону, чтобы не упасть в провал. Сердце моё бешено колотилось где-то в горле. «Это летящий без головы человек, - думал я, - незаметно обрушил часть школы, чтобы я свалился с третьего этажа». Ужас охватил всё моё существо. Я хотел закричать от страха, но не мог этого сделать. Как во сне, хочешь крикнуть, или прекратить страшный сон, а не можешь. Тут я увидел, что ничего не обрушилось, что всё на месте, а просто коридор поворачивает влево на девяносто градусов!
Утром была линейка около нового памятника. Произносили речи, читали стихи. Потом сдёрнули с памятника белое полотнище. Оно зацепилось за голову Островского и никак не падало на землю. Пришлось кому-то из учителей бежать за длинной палкой, чтобы столкнуть полотнище. А я наблюдал за всем действием вокруг, улыбался, вспоминая ночной случай. День был солнечным, и весело было смотреть на происходящее.
01.01.2017.