Страдание и смысл

Дмитрий Паталей
Страдание. Очень больная тема. Никто не хочет страдать. И я не хочу. А что, если придется. Кем тогда я буду? Трусом или лжецом, пытающимся приспособиться к угрожающим жизни условиям, обрекая себя постоянно заискивать перед опасностью? Вот и назрел вопрос личной свободы. То есть свободы выбора, то есть ответственности за свой выбор. За свой выбор перед смертным приговором. Попытка укрыться или избавиться от страдания, есть попытка бегства от свободы. Бессмысленный поиск потерянного рая, не согласия с реалиями жизни и есть избегание свободы. Стадность, конформизм, общественный закон, потребность в уверенности в завтрашнем дне – есть формы избегания. Поношение культа, атеизм как новая вера со своими божками, служение маммоне – тоже из той оперы. Ушел на работу. Зачем? Пришел с работы. Зачем? Приготовил себе ужин или жена приготовила, если она есть. Зачем? Поел, включил телевизор, а там диктор вещает,  как между прочим: «В пригороде Кабула американский истребитель точечным попаданием уничтожил школьный автобус. Погибли все…» Зачем? Зачем? Зачем, как между прочим? Потом зевота стала одолевать. Выключить телевизор и идти спать. Все по распорядку. Все само собой разумеется. Режим установлен. С утра на работу, вечером с работы и телевизор, в котором смерть и чужие страдания, а потом спать, и утром опять на работу, вечером с работы, а по телевизору кто-то отравился, кого-то заказали. Ай-яй-яй, не порядок. И спать. А завтра утром на работу. А вечером рассказываешь жене, что есть у них один смешной малый, который постится, верит в Бога. Он не ест мяса по пятницам, лишает себя чего-то. А еще у него нет порядка в жизни… Поговорили, посмеялись над чудаком, и спать. А завтра на работу? Нет, завтра как раз таки выходной. Все по распорядку. А чудак тот нынче в церкви. Религиозный фанатик. Про таких тоже по телевизору показывают… показывают всех тех, у кого нет распорядка. Почему вот уже тридцать лет ничего не случается с ним? Домой с работы, с дома на работу. Потому что есть распорядок. И никакого Бога нет, и есть только телевизор с чужими страданиями, нагоняющими сон в конце трудового дня. Есть система предписаний в повседневной жизни, полезных для здоровья, доказанная наукой, есть свободное падение, есть запахи и звуки, есть мучения по телевизору, навевающие зевоту и дремоту. Все само собой разумеется. Смерти нет. Для этого человека. Он себя обессмертил распорядком. С ним ничего не может случиться.
Мода – как внешне показной, чисто потребительский стиль жизни, социализм, коммунизм – как самая оптимальная форма общественно-экономического устройства, провозглашенная лучшими умами человечества, пытающихся в своих научных концепциях узаконить смерть, обуздать ее, придать ей окраску закона гравитационного взаимодействия. Дескать, так надо, и ничего в этом странного нет. Уничтожим врагов коммунизма. Жалости быть не должно. Это мешает выживанию сильнейшего, это против закона, против распорядка, против нового витка общественного развития.
Проблема поиска пути отпадает, есть строгое, приносящее несомненную пользу предписание, свобода личности, счастье и горе – пережитки старого режима, буржуйские антимонии. Кто-то против? Будет легко уничтожен, удален, как гнойное чирье с общественного тела…
…Очень часто человек бежит от свободы, очень часто закрывает глаза перед очевидным, очень часто имеет лики, а не личность, и однажды, отвернувшись от самого себя, жестоко расправляется с теми, кто пытается жить иначе, пытается ЖИТЬ, тем самым невольно стучась в толстую дубовую дверь его души, за которой заточен архаичный СТРАХ Смерти, катализатор жизни.
Мужество быть – это мужество жить с мыслью, что тебя рано или поздно не станет. Свет исчезнет, так как исчезнет сознание. Сводить смысл жизни к предписанию, или заменять его предписанием, значит, психологически умертвив себя, искусственно избавиться от страха смерти, от смерти. Психологически, духовно убить себя, это принести свою свободу в жертву моде, предписанию, общественному закону. Спрятаться, стать никем. Как маленький ребенок -- просто закрыть глаза, по принципу: что не вижу, того не существует. Так и взрослый, ослепляет себя духовно, перекладывая выбор за свою жизнь на что или кого-нибудь. Примером может служить знаменитый вопрос: «Что есть истина?»
Отказываясь от поиска единой истины, человек отвращает себя от смысла жизни, перестает задавать вопрос «зачем», ясно осмысливать конец земного пути, уклоняясь от поединка Вопроса и Смерти, когда они становятся друг перед другом лицом к лицу, как два боксера в ожидании боя.
«Зачем я живу, если в конце все равно – небытие, есть ли смысл в такой жизни, в жизни, где так много горя и страданий?» В этом вопросе отражена центральная линия человеческого существования, квинтэссенция экзистенции. Каждый человек по-разному пытается ответить на него всей своей жизнью. 
Мы карабкаемся на гору. Каменистый склон отрога так крут, что еле сдерживаешь равновесие, судорожно цепляешься руками за уступы да за всякую растительность, ощущая дрожь в ногах. Одно неловкое движение – и пропасть поглотит безвозвратно. И многие срываются. Наконец, уже изрядно поредевшим составом, преодолевая себя, мы одолеваем высоту. Покоренная вершина теперь – уверенная опора для ног. Сейчас она другая. Нынче мы ее полноправные властелины… Мы покорили свой Эверест, но…перед нами…крест, которому должны покориться, который, не ропща, обречены принять и, нести его на плечах, преодолевая многочисленные спуски и подъемы на жизненном пути. Ах, какой соблазн выбросить его в бездну. Многие так и делают, а когда подходят к теснине, у них нет возможности продолжить свой путь. Те лишь, кто донес свой крест, успешно преодолевают преграду.
Прийти к выбору, к свободе, к смыслу, к жизни и истине недостаточно, необходимо сохранить эти качества на протяжении всего уготованного отрезка существования.