Начало сказочной жизни.
Ну вот наконец то наступил этот «знаменательный» день, мне принесли повестку в армию. Через 3 дня я должен явиться в военкомат. Уладить все свои дела, времени не осталось. И я успел только уволиться с работы. Вечером я, встретившись с друзьями пригласил их к себе на проводины. Это был конец июня, были долгие дни, и короткие ночи. Мы весело пьянствовали во дворе под деревьями, рядом находились кусты где спали некоторые из уставших моих друзей… Со всеми моими подругами я перессорился, обозвав их всех б***** сказав, что они меня все равно не дождутся.
21 июня я с вещами и перегаром в сопровождении родных и друзей явился в военкомат. Где хихикающие молоденькие медсестры наблюдали за полупьяными голыми парнями. Выглянув в окно я с ужасом увидел, что на улице идет ливень с градом, хотя, когда я шел в военкомат была прекрасная погода, все родственники и друзья промокли, но их не впустили в военкомат, суки. Признав всех нас годными для службы, военврач разрешил нам одеться.
Подъехал автобус, но мы отказались в него садиться, мы с гордым видом, допивая спиртное, шагали с родственниками, по колено, в воде громко напевая разудальные песни. Через 2 часа военком, срывая голос, пытался всех нас оторвать от родни и усадить в поезд.
Зайдя в душный вагон, я понял, что надо открыть окошко, что и незамедлительно сделал. Пацаны передали мне 2 ящика водки. Кое как, запихав это в рюкзак, я понял, как выглядит морская мина. Поезд тронулся, увозя нас в Егоршино, где находился сборный пункт.
В Егоршино нас встречали «комиссары» со сборного пункта в нескольких машинах. Пытаясь нас всех рассадить, а точнее разложить, при этом сильно матерясь. По пути мы несколько раз останавливались, и мне удалось, спрятать рюкзак, сделав заметку, так-как знал, что нас будут шмонать. По приезду нас закинули в «тигрятник» в зарешеченную комнату.
На следующий день, 22 июня, началось самое интересное. В четыре часа утра нас всех начали будить пинками и криками что началась война. На наши вопросы какая - был получен ответ (Великая Отечественная) !!! Чему мы несказанно обрадовались, умирать с бодуна никто не хотел. Мы бежали по сельской дороге, сильно шатаясь и время от времени падая. Добежав до ближайшей огромной лужи с островком по середине, мы не сбавляя бега устремились на островок. Достали бутылку поставили на пенек и начали опохмеляться. Капитан в кроссовках бегал вокруг лужи и пытался криками выгнать нас с острова. В ответ мы кричали «что бы он сам воевал», а нас фронтовые сто грамм. «И мы пока не допьем не пойдем воевать». Он нам кричал что отправит нас в Морфлот, а мы ему ответили, что мы и так почти на корабле, по крайней мере на камбузе. Ему ничего не оставалось как ждать пока мы напьемся. Опохмелившись, и немножко придя в себя, мы выбрались из лужи и медленно пошли обратно на сборный пункт.
В 10 часов позавтракав нас собрали всех на плацу каждому объявили номер команды. Еще через час начали выкрикивать номера команды. Мою команду в тот день не набирали, чему я был несказанно рад и с рулил в самоход. Нашёл спрятанный мною клад (заветные 2 ящика водки). И мы с друзьями опять забухали. На следующий день на плацу была интересная картина. Одна из команд увидев, что за ними вышел морской офицер просто разбежалась. На плацу остался один парень, наверное, он был из деревни, он растерянно озирался. Офицер крепко взяв его за руку увел. Всех, кто разбежался отправили в стройбат. Неделю пробухав, наконец назвали номер моей команды…
Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона
Определили меня в железнодорожные войска. Привезли на станцию и начался очередной шмон. Так как у меня остались еще запасы спиртного я выташил из рюкзака 2 бутылки водки и завязав рюкзак поставил их впереди. Капитан и 2 сержанта возились впереди строя переворачивая рюкзаки и складывая бутылки в пакет. Подойдя ближе ко мне, за три человека капитан заметил мои бутылки с водкой, я впервые увидел, как происходит перезагрузка у человека он быстро подошел ко мне взял водку и смотря прямо мне в глаза ничего не мог сказать. На его немой вопрос я ответил: -"ведь вы же все равно найдете". Он кивнул и не выпуская их из рук прошел строевым шагом до конца строя, и как бы очнувшись быстро прошел к своему вагону. Сержанты растерявшись сказали нам, что через полчаса поезд отправляется и убежали вслед за капитаном.
Во время поездки, а ехали мы двое суток, мы пили, а парни, взяв где-то анаши накурили в тамбуре и что бы не спалиться открыли входные двери на улицу. В это время зашел проводник и заорал на них, они убежали в вагон. Я случайно зашел туда покурить и присел на откидной стульчик. В это время прибежал наш капитан с проводником начали на меня орать, и капитан взял меня за шиворот. Я не растерялся и взял его за шиворот, а так как двери были открыты я ему сказал, что он сейчас выйдет. Он меня быстро отпустил и сказал, что здесь обкуриваться нельзя, на что я ему ответил, что я курю просто сигареты и брать меня за шиворот за это не надо. Пускай разбирается с теми, кто был здесь до меня. Он успокоился, и они с проводником куда-то ушли. Дальнейшая поездка проходила без эксцесов. Мы спали по двое, по трое на койке, потому что нас было 170 человек, а спальных мест всего 64. Так что мы пили и спали по очереди и всем было весело.
Выйдя из паровоза, мы расселись по машинам и поехали в часть. Приехав в часть нас разместили в клубе. Мы закусили остатками консервов и допили все что у нас было. С завтрашнего дня у нас начинались суровые будни, и все веселились как могли. Меня определили к радистам, проболтавшись там 2 недели и поняв, что у меня нет музыкального слуха (я не слышал морзянки), меня отправили к сапёрам. Пару месяцев ничего интересного не происходило, нас учили как могли.
Поле, русское поле….
«слова из песни, которые не выкинешь…»
А в сентябре нас послали в колхоз. Я попал на уборку картошки. Минут через 15 я вспомнил где у меня находиться поясница и понял, что уборка картошки это не мое. Огляделся по сторонам до самого горизонта со всех сторон нас окружали поля овощей. Но не далеко шла дорога, по которой иногда проезжали молоковозы.
И тут в моей голове созрел план как отлынуть от работы. Я подошел к сержанту и спросил у него: -"можно я схожу за молоком?". Он посмотрел на меня как на идиота и спросил вижу ли я здесь где-нибудь ферму. На что я ответил: - "ферму не вижу, зато вижу молоковозы, которые либо на ферму, либо с фермы". Он очень удивился моей наблюдательности и сказал: - "ну ладно иди, если через час тебя не будет объявлю дезертиром" И я с радостью побежал!!! Добежав до дороги, я остановил машину и получив ответ что он едет на ферму, я поехал с ним. Приехав на ферму, я встретил молодых доярок, с которыми разговорился и пообещав им привести наш взвод на танцы в клуб вечером, если отпустят. Они обрадовались, сказали, что у них вчера у подружки было день рождение они дали мне полный пакет пирожков, печений, пряников и остатки торта. Спросили у меня если у меня во что налить, а я вывернул пустые карманы. Посмеявшись, они налили мне 12 литровое эмалированное ведро, попросив его вернуть. С этим же водителем я вернулся обратно, держа ведро на весу в одной руке, чтобы оно не расплескалось. Как мне показалось потом я не зря занимался до армии спортом.
Принеся своему взводу молока с выпечкой, я очень удивил сержантов. Они у меня спросили: -"тебя че куча денег?". -"Нет" ответил я: - "это аванс за то, чтобы мы пришли вечером на танцы". Сержанты охренели! Посоветовались между собой и сказали, что они обязательно спросят офицеров или уйдем в самоход, мое присутвие обязательно. Тут подтянулись мои сослуживцы и как на зло не у кого не было стаканчиков. пришлось свернуть им из своего личного блокнота, одноразовые стаканчики. Сержанты совсем охренели!!! Спросили, что я еще могу? Я сходил до ближайшей березы вырезал из коры кружочек, разрезал его от середины, срезал веточку, соединив конусом я вставил разрезанную веточку - получилась ложка. Совсем обалдевший сержант попросил у меня ее на совсем, сказал, что покажет своим внукам. А второй сержант, посмотрев на меня, засмеявшись, сказал, что я наглый, рыжий, сын лейтенанта Шмидта. И тут неожиданно пришел наш капитан. Он спросил: - «кто принес молоко?». В железнодорожных войсках все стрелочники и резко все показали на меня, я немножко оторопел и выдавил из себя: - «Я». Он осмотрелся и сказал, чтобы я ему оставил пару литров. Я еще больше опешил и сказал, что нет тары. Он засмеялся и сказал: - «ты же нашел в чистом поле молоко, сделал всем стаканчики, значит найдешь и тару!». Я немножко обалдел от его слов и немножко подумав промолчал. Когда он ушел я сказал парням чтобы доедали выпечку и освобождали пакет, мне нужна была тара для молока. Вылив остатки молока в освободившийся пакет, я завязал сверху его узлом чтобы не вылилось, отдал его своему сослуживцу сказав, что он может пока не работать. Подошел к сержанту и сказал, что мне надо отнести обратно ведро на что он улыбнулся и сказал, что я до обеда свободен. После обильного обеда, я ходил из края в край поля, время от времени помогая сослуживцам, но в основном околачивая груши. Вечером вручив капитану пакет с молоком и заручась поддержкой сержантов, я набравшись наглости попросил у капитана увольнительную на вечер, на что он ответил: - «ты откуда такой взялся?», а я ему сказал: - «дак из тех ворот, что и весь народ». Он заржал и сказал: - «сколько вас будет?», - «а сколько можно» спросил я. Он задумался и сказал: - «ну ладно, сержанты, ты и еще пару человек, больше отпустить не могу». Что было в этом увольнении додумывайте сами.
На следующий день мы не выспавшиеся и с головной болью жалобно смотрящие на сержантов подкатили к ним с вопросом: - «а можно нам сегодня работу полегче?». Он, держась двумя руками за голову спросил: - «а мне?». Мы сказали: - «да конечно, вы сидите отдыхайте мы за вас покомандуем!». Он заржал, держась за голову и сказал: - «ну ладно, хрен с вами, поедете разгружать зерно, это гораздо легче, и я, наверное, поеду с вами».
Телевизор.
«окошко в мир»
Ещё через неделю в роте случилось несчастье, сломался телевизор, он был цветным, а показывал зелёным цветом. Вечерами по нему показывали «Спрут5». Сержантам стало нечего делать, и они стали гонять личный состав, подъём и отбой, было в самом начале, потом стало ещё хуже. Ещё через неделю принесли обратно телевизор, но он не работал……. Меня задолбали бессонные ночи, и я подошёл к нашему инструктору с вопросом: - «Дима, а можно я попробую починить телевизор?» Он немножко обалдел от моей наглости и спросил: - «а почему ты называешь меня по имени, а не кок положено, «товарищ сержант?»» - «Дак ночь, и нет никого и просьба частного характера……» ответил я. - «Ну ладно, а ты умеешь чинить-то?» - «я в кипе работал до армии, умею…» сказал я. - «Ну хорошо, завтра посмотрим…» сказал он. На следующий день мы с инструктором и двумя товарищами, которые несли телевизор, пришли в секретный класс. – «Что тебе ещё для работы нужно?» спросил он. – «мне нужен тестер паяльник и какие-нибудь запчасти…» сказал я. Он мне дал паяльник, тестер и показал на разбитый магнитофон, - «это всё что я могу тебе дать, зайду за вами перед обедом.» сказал он. Он нас закрыл и ушёл. Парни, спросив у меня разрешение, как будто у старшего, разлеглись на партах и дружно захрапели. К вечеру я починил и настроил телевизор, и он начал показывать, как новенький. Парни принесли его в роту, установили, включили и он начал показывать цветным. Все были в шоке, ведь радисты из радиовзвода не смогли с ни чего сделать! Это был мой триумф, я сидел со всеми сержантами и смотрел телевизор… через два дня наш капитан подошёл ко мне со следующими словами: - «товарищ курсант, а почему у твоего любимого командира плохо работает телевизор, а ты не чешешься?» - «Так заявки не было…» ответил я. – «Вот тебе увольнительная, вот адрес, иди там тебя встретят.» сказал он. Я немного обалдел, и пошёл. Меня встретила его жена, сначала накормила, потом я настроил телевизор, потом спросил – «что нужно ещё починить?» Она немножко удивилась, показала на сломанный магнитофон я его быстро починил, но в роту возвращаться было неохота, и я спросил: - «что ещё нужно починить?» она в ответ засмеялась: - «В роту неохота? Тогда ложись на диван и спи.» потом я каждый день ходил по заданию капитана в посёлок и кому-нибудь что-нибудь чинил. «Окошко в мир я прорубил»