Снегирь

- Ну-с, и сколько у нас там натикало?
Папа взял горячий градусник из рук Серёжи и присвистнул.
- Ого, тридцать восемь и девять! Да, милый мой, придётся тебе поскучать недельку-другую дома.
- А как же каникулы? - простонал Серёжа. – Я же всё пропущу!
- Ничего не поделаешь, - покачал головой папа. – С такой температурой и думать нечего о лыжах.
Дверь комнаты приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулись головы Вари и мамы. Степашка стоял позади, одетый в красный комбинезон и нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании долгой прогулки. Он любил снег и уже предвкушал, как он будет рыть в нём норы, разбрасывать его лапами и есть.
- Сколько? - взволнованно спросила мама.
- Больше чем нужно, - ответил папа. – Не заходите, а то, чего доброго, тоже заразитесь.
- Значит, мы не пойдём в парк? – приуныла Варя.
- Вы идите, а я останусь, - сказал папа. – Тем более, что у меня после вчерашнего похода на каток до сих пор спина болит... Мы тут поболтаем, а вы берите лыжи и катайтесь на здоровье.
- Выздоравливай скорей, - сказала Варя брату. – Я принесу тебе пряников с ярмарки.
- Спасибо, - грустно пробубнил Серёжа. – Ненавижу болеть в каникулы!..
Когда лыжницы вместе со Степашкой ушли, папа принёс мальчику горячую воду с лимоном, лекарства и сел в старое кресло в углу комнаты.
- Да-а, скверно, скверно получилось... - пробормотал он, протирая  очки. – Но ничего. Знаешь, грипп - это далеко не самое страшное в жизни, даже если ты заболел им во время каникул.
- Тебе легко говорить, - буркнул Серёжа, - ты можешь гулять, когда захочешь...
- Уверяю тебя, так было не всегда, - ответил папа, чему-то улыбаясь. – Далеко не всегда...
- Ты тоже болел в каникулы? – оживился Серёжа.
- О, - усмехнулся папа, - постоянно! Однажды я даже ухитрился попасть в больницу в летнем лагере, и почти всю смену просидел взаперти. И знаешь, что было ужаснее всего? Окна моей палаты выходили прямо на футбольное поле, и пока остальные ребята носились с мячом, я вынужден был лежать в кровати, едва не плача от досады. Это был просто какой-то кошмар!
- Да, - сочувственно кивнул Серёжа. – А много вас было в палате?
- Я один, - захохотал папа. – Правда, в конце смены ко мне на два дня «подселили» трёх ребят, которых покусали пчёлы. Я был так счастлив их компании, что начал рассказывать разные истории, чтобы повеселить их, и с тех пор вот никак не могу остановиться...
- А расскажи мне какую-нибудь историю сейчас, - попросил Серёжа.
- Охотно, - улыбнулся папа. – И хочу тебя сразу предупредить, что эта история совершенно правдивая, хотя кое-что в ней и кажется сказкой.
 Папа водрузил отполированные до блеска очки себе на нос, откинулся в кресле и ненадолго замолчал, словно собираясь с мыслями.
- Это случилось почти тридцать лет назад. Один мальчик, к сожалению, я не помню его имени, очень сильно заболел и попал в больницу. Болезнь была такой опасной, что он провел там несколько месяцев, и всё это время его жизнь буквально висела на волоске. Доктора делали всё, что могли, и сам главный врач, толстый и весёлый профессор, лично каждое утро заходил в его палату, чтобы узнать, как идёт лечение. Последние недели были особенно трудными и мучительными. Мальчик почти постоянно был без сознания, и его силы таяли. Врачи круглые сутки дежурили у его постели, и бедные родители не находили себе места от тревоги за своего сына. Наконец, после долгих тревожных дней и бесконечных бессонных ночей, болезнь отступила, и его жизни больше не угрожала опасность. Все очень радовались этой победе, но, как оказалось, самое трудное испытание ждало их впереди.
Когда мальчик пришёл в себя, выяснилось, что правая половина его тела парализована, и он не может пошевелить ни правой ногой, ни правой рукой. В довершение всех бед, у него пропала речь, и хотя он всё отлично понимал, отвечать  мог только знаками или неразборчивыми каракулями, которые он выводил левой рукой на листе бумаги. Врачи не теряли надежды, и давали мальчику множество лекарств, возили его на специальные процедуры, но, несмотря на некоторые улучшения, он по-прежнему не мог двигаться и разговаривать. Родители не отходили от мальчика ни на шаг и тоже всячески пытались ему помочь, однако всё было тщетно. Даже профессор разводил руками, говоря, что такое порой случается и что для полного выздоровления иногда требуются годы.
«Поймите, - говорил он родителям мальчика, - сама болезнь уже отступила, и теперь всё зависит только от того, насколько страстно ваш сын вновь захочет научится ходить и разговаривать.  Никаких видимых препятствий для этого больше нет. Ему просто нужно поверить в свои силы...»
 Меж тем время шло, и за окном промелькнуло жаркое лето, затем закружились жёлтые листья, дождь застучал по стёклам, а потом ночью пошёл снег, и к утру весь город стал сказочно белым.  Не за горами был Новый год, и мальчик очень хотел встретить его дома, у настоящей ёлки с подарками и Дедом Морозом, но боялся, что, скорее всего, его мечтам не суждено сбыться, и ему придётся провести все праздники в больнице.
«Кажется, я уже никогда не смогу снова говорить и бегать, - думал он, печально глядя за проплывающими за окном снежинками. – Никогда... Никогда... Никогда»
От таких мыслей ему хотелось плакать, и он был угрюм и подавлен, и неохотно выполнял упражнения, которые ему прописал доктор. После отбоя он подолгу лежал без сна, вглядываясь в снежную мглу  за окном, и вспоминал своё прошлое, как он катался на коньках с друзьями, как строил снежные крепости, как играл в снежки, и грустно вздыхал.
 В один из таких вечеров, когда все посетители давно покинули здание, а пустые тарелки от ужина уже унесли на кухню, и вся больница затихала, готовясь ко сну, мальчику показалось, что в большое окно в углу его палаты кто-то тихонько стучит. Надо сказать, что трёх ребят, что лежали с ним, выписали ещё утром, и он остался совершенно один. Мальчик приподнялся на локте и попытался рассмотреть, кто бы это мог быть, но никого не заметил. Как раз в эту минуту в палату вошла медсестра.
- Всё хорошо,  - ласково спросила она. – Тебе ничего не нужно?
Мальчик помотал головой , а затем вывел что-то на листе бумаги и протянул сестре. Та рассмеялась.
- Нет, тебе показалась, - сказала она. - Никто не мог стучаться к тебе в окно: мы на третьем этаже. Наверное  какие-то ребята просто бросили снежок. Давай-ка я лучше открою окошко, чтобы проветрить палату на ночь, а ты пока полежи смирно. Я вернусь через пятнадцать минут.
Она привычно приоткрыла одну фрамугу, выключила свет и вышла, чтобы навестить других пациентов. Мальчик лежал неподвижно и думал о загадочном стуке, как вдруг увидел пухлого красного снегиря, который влетел в окно и уселся на край фрамуги, стряхивая со своих перышек жемчужные снежинки. Затаив дыхание, чтобы не вспугнуть неожиданного гостя, мальчик осторожно наблюдал за яркой птицей, которая, похоже, чувствовала себя в его палате как дома.  Закончив чистить свои яркие пёрышки, снегирь нахально огляделся, перелетел с фрамуги на подоконник, а оттуда на край тумбочки, где стояла открытая пачка овсяного печенья, которую забыл убрать мальчик.
Покосившись на хозяина печенья, снегирь подскочил к пачке, отщипнул небольшой кусочек печенья и проворно проглотил. Очевидно, что печенье крайне ему понравилось, потому что он снова приблизился к угощению и раскрыл свой клювик.
-  Вы не возражаете, если я возьму ещё один кусочек вашего изумительного печенья, - услышал мальчик и настолько удивился, что чуть не подавился одеялом, которое было натянуто до самых глаз.
Не понимая, что собственно происходит, он замотал головой, давая понять, что он не против, и снегирь, насмешливо поклонившись, схватил новый кусок овсяного печенья и проворно проглотил  его, а следом и ещё один.
- В жизни не ел такого чудесного печенья, - сказал снегирь, очищая клюв от крошек. – Знаете, когда идёт снег, очень трудно найти что-нибудь вкусненькое, кроме разве что ягод рябины, вот я и подумал, раз уж вы так любезно развернули это угощение и открыли окно, то...
Снегирь  всё говорил и говорил, но мальчик был будто во сне, не понимая, как это возможно и не мерещится ли ему всё это.
- ...Так вам нравится снег?..
 Вопрос повис в воздухе, и снегирь, не получив ответа, вежливо откашлявшись, повторил его:
- Вы любите снег?..
Мальчик неопределённо замотал головой, а потом неожиданно для себя тихо произнёс:
- Д-д-д-а-а... – и сам испугался звука своего голоса, показавшийся ему незнакомым и хриплым.
- Как я вас понимаю, - обрадовался снегирь и принялся расхаживать взад-вперёд по тумбочке. – Когда идёт снег, всё вокруг словно преображается! Это похоже на сказку. Да, на самую настоящую сказку! Ох, я так люблю снег!
Снегирь замер на секунду, чтобы удостовериться, что мальчик его слушает и, убедившись, что тот глаз с него не сводит, продолжил болтать.
- Сегодня мы всей семьёй купались в снегу. Вы не представляете, какое это удовольствие! После этого пёрышки такие чистые, такие сияющие, такие восхитительные! Это просто поразительно! Просто чудесно! А вы любите купаться в снегу?..
Мальчик невольно улыбнулся. Да, он с друзьями любил купаться в снегу, прыгая в глубокие сугробы с забора, а потом прорывая в них длинные туннели. Он вспомнил морозную свежесть снежной пыли на языке и холод в закоченевших пальцах. Да, он очень любил купаться в снегу, но это было так давно, что теперь он вообще не был уверен, было ли это правдой. Всё же мальчик кивнул головой и с трудом произнёс очередное «да».
- Как славно, - подпрыгнул снегирь, - мы с вами любим одно и то же! Разве это не здорово?! Ах, как это приятно поболтать с кем-нибудь, кто тебя понимает. Не хочу ни о ком сказать ничего плохого, но когда я давеча болтал с воробьями, они показались мне немного...
Снегирь нахохлился  и задумчиво покрутил головой.
- Словом, они ничего не понимают в жизни, вот!  - закончил он радостно. - Всё, что их интересует, это горсть хлебных крошек, представляете? Воробьи очень, очень поверхностные птицы, скажу я вам... И такие все серые...
Снегирь важно надул свою красную грудку и ухватил ещё один кусочек печенья. Затем он исследовал пустой стакан, пакет с соком и тихонько чирикнул.
- Знаете, - сказал он, - мне ужасно жаль это говорить, но мне пора. Меня ждут дома. Если вы не возражаете, я навещу вас на днях. Быть может даже завтра. Было очень приятно познакомиться и поболтать с вами. Желаю вам спокойной ночи.
Мальчик тоже хотел сказать снегирю спокойной ночи, но не смог. Вместо этого у него получилось нечто вроде «с-с-спокннчь», но даже эти звуки несказанно удивили его, так как он давно не произносил ничего подобного.
Снегирь был крайне галантен и сделал вид, что всё отлично понял. Он быстро вспорхнул на фрамугу, в последний раз окинул палату своим насмешливым взглядом и умчался в темноту, оставив мальчика в сомнениях по поводу реальности всего произошедшего.
 Когда сестра вернулась, мальчик сделал вид, что уснул, но едва она вышла, он снова открыл глаза и долго лежал, глядя в потемневшее окно,  тихо повторяя первое слово, которое он наконец-то смог произнести.
- Д-д-да, д-да, дд-да, - бормотал он. – Д-а-а, дд-а, д-да.
(Так он же с медсестрой говорил, что кто-то стучится?)
К полуночи у него так болел язык и губы, словно он целый день произносил длинные речи, но он был необыкновенно счастлив и спал спокойно и глубоко.
 На следующее утро на привычный вопрос главного врача «хорошо ли он чувствует себя сегодня», мальчик, неожиданно для всех, почти не заикаясь, ответил «да», и эта новость мгновенно облетела всю больницу и вызвала слёзы в глазах родителей, когда им это сообщили.
- Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки, - сказал профессор, радостно потирая руки. – Продолжайте в том же духе, молодой человек, и  Новый год вы будете встречать дома. Кстати, я прописал вам новые процедуры, которые, я уверен, помогут вам подняться на ноги. По правде говоря, они не очень-то приятные, но вы должны терпеть и делать всё как положено, потому что теперь всё зависит только от вас. Договорились?
- Д-да, - ответил мальчик. – Да! Да!
- Чудесно, - засмеялся врач, держась за свой внушительный живот. – Просто превосходно. С таким настроем вы точно скоро поправитесь. Совершенно точно.
 Врач ушёл, а мальчик, позавтракав, отправился на процедуры, которые и впрямь оказались болезненными, но он стойко терпел боль и сделал даже немного больше упражнений чем его просили. Все были рады переменам, но до полного выздоровления было ещё очень и очень далеко, и к вечеру мальчик снова приуныл.
«Что толку, что я могу говорить «да»? – размышлял он. – Даже если я буду учить по одному слову каждый день, я не заговорю и через год! И моя нога и рука... Они совсем хотят не шевелиться... Врачи говорят, что они просто разучились двигаться и никакой болезни больше нет, но я не могу приказать им даже чуть-чуть приподняться... Всё напрасно... Я навсегда останусь калекой и не смогу бегать и болтать с моими друзьями...»
Он был так погружён в свои печальные мысли, что даже не заметил, как сестра открыла окно и вышла из палаты, а минутой позже на его тумбочке кто-то тихонько чихнул.
- Простите, - смущённо прочирикал снегирь, когда мальчик удивленно уставился на него, не веря своим глазам. – Я вас не потревожил? Кажется, я немного простыл сегодня, когда летал по парку. Там был такой жуткий ветер, что все кормушки перевернуло вверх дном и семечки высыпались на снег. Пришлось искать их вместе с синицами, а они, да будет вам известно, очень любят задирать нос. Им кажется, что если у них жёлто-зелёная грудка, то они самые красивые птицы на свете и все должны им уступать. Мы чуть не поссорились, вы представляете?
Снегирь взъерошил свои перышки и хитро осмотрел тумбочку. В этот раз на ней не было ничего вкусного, и мальчик, поняв, чего хочет птичка, потянулся в ящик тумбочки. Ему было очень неудобно действовать только одной левой рукой, и он никак не мог открыть упаковку вафель. Наконец, видя, что снегирь проявляет нетерпение, и не желая обидеть необычного гостя, он положил пачку вафель под правую руку и легонько прижал её. Ему показалось, что рука слабо отозвалась, но у него не было времени разбираться. Он быстро вытащил вафлю и раскрошил её на тумбочке.
- Большое спасибо, - сказал снегирь, принимаясь за  угощение. – Какие замечательные вафли. Они ведь с шоколадом, верно?
- В-верр-но, - не задумываясь ответил мальчик. – С-с-сшкладдом.
- Как славно, - прочирикал снегирь. – Шоколадные вафли мои любимые. Это было очень мило с вашей стороны предложить мне их. Знаете, вечером иногда ужасно хочется чего-то сладенького...
Снегирь беззаботно прыгал по тумбочке ещё минут десять, болтая о том, о сём, а потом вновь стал прощаться.
- Премного благодарен за угощение, - сказал он, подбирая последние крошки. – Рад был вас повидать. Спокойной ночи!
«Спокойной ночи!»  хотел ответить мальчик, но у него опять вышло только «С-с-спокннчь». Однако снегирь снова всё отлично понял и, помахав на прощанье крылышком, улетел в окно.
«Завтра я обязательно скажу снегирю «Спокойной ночи», - решил мальчик, глядя вслед снегирю. – Я буду тренироваться весь день, и у меня получится. А ещё я помашу ему рукой. Да, обязательно помашу. Я справлюсь. Я смогу!..»
Полный решимости сдержать своё обещание, он немедленно начал повторять заветные слова, попутно с помощью своей левой руки поднимать свою правую руку и махать ей. К полуночи он опять порядком утомился, но ему показалось, что он может шевелить большим пальцем на правой руке.
«Я смогу, - повторял он про себя, засыпая. – Я смогу. Я смогу...»
Весь следующий день после тяжёлых процедур, как только он оставался один, мальчик тихонечко повторял новые слова, готовясь к вечерней встрече, и пытался шевелить пальцами правой руки. К вечеру ему удалось согнуть руку, но она была такой слабой, что он не мог удержать в ней даже маленький карандаш. Однако оперев локоть в подушку, мальчик мог слабо помахать ею, и был бесконечно горд своими успехами.
 Он с трудом дождался ужина и проглотил его в один миг, а потом с нетерпением стал ждать отбоя, держа наготове  мятный пряник.
 Едва сестра удалилась, и морозный воздух стал проникать в палату, снегирь впорхнул внутрь и сел на своё место.
- Приветствую вас, - сказал он, расшаркиваясь с видом знатного вельможи. – Как ваши дела?
- Хорошо, - без запинки ответил мальчик и даже засмеялся от того, с какой лёгкостью ему далось это слово. – В-всё хорошо!
- Превосходно, - ответил снегирь, косясь на угощение.
- У-г-го-шайт-тесь, - сказал мальчик, пододвигая лакомство гостю. – Э-т-т-то п-п-ряник... Мя-мя-т-т-тный...
- Благодарю вас, - прощебетал снегирь, и принялся за еду. – Какой великолепный вкус! И как он освежает! Признаюсь честно, мятые пряники - это моя слабость. Буквально сегодня у меня была возможность угоститься кусочком пряника в парке, но какая-то нахальная галка украла его у меня! Конечно, я мог бы ей показать, что к чему, но решил не тратить попусту силы... От этих галок вечно одни неприятности.
Когда настало время прощаться, мальчик, немного волнуясь, произнёс:
- Р-рад был в-вас снов-ва вид-дет-ть. Спокойной ночи.
Затем, он согнул свою правую руку и несколько раз махнул ей.
- Спокойной ночи, - ответил снегирь. – Скоро увидимся! - и улетел.
Целую неделю снегирь навешал мальчика вечерами, и вскоре они могли запросто болтать, обсуждая птичьи новости.  Благодаря настойчивости мальчика и его мужеству во время неприятных процедур его рука быстро крепла, и он уже мог держать в ней кусок хлеба. С каждым днём пальцы на ней становились всё послушнее и послушнее. Родители мальчика были счастливы, хотя одна вещь всё же омрачала горизонт – мальчик по-прежнему не мог ходить. Его правая нога отказывалась повиноваться ему, а левая настолько ослабла без дела, что от неё тоже было мало толку.
- Ничего, - успокаивал его профессор, - всё придёт в норму. Ты должен хорошенько тренироваться и помнить моё обещание.
- Какое? – спросил мальчик.
- Я отпущу тебя домой на Новый год, если ты сможешь пройти до окна, держась за кровати, - ответил профессор.
- Ч-честно?
- Клянусь, - усмехнулся профессор поднимая руку.
Эти слова ещё пуще подстегнули мальчика.
«Я смогу пройти до окна, - говорил он себе целыми днями напролёт. – Я смогу. Я пройду до окна и встречу Новый год дома. Я справлюсь. У меня всё получится...»
Однако он никому не сказал о своём намерении, даже своим родителям. Мальчик видел, что при всей их любви, они не верили, что он за оставшиеся до праздника десять дней сможет встать на ноги. Они очень боялись, что у него закружится голова и он упадёт, и от этого ему будет ещё хуже. Он поделился своим планом только со своим новым другом, и тот не обманул его надежд.
- Тут нет ничего особенного, - сказал снегирь, лакомясь кусочком творожной запеканки. – Всего-то десять шагов.  Пустяк! Только и нужно, что каждый день делать на один шаг больше, и всё будет в порядке. Вы справитесь. Я уверен. Ах, как же я люблю творожную запеканку! У Вас, случайно, не осталось ещё одного кусочка?..
- Но если у меня закружится голова? - спросил  мальчик, протягивая снегирю ещё один кусочек запеканки, которую он припрятал с ужина. – Что тогда?
- Вам просто нужно регулярно тренироваться, - ответила птичка. – Знаете, когда я был маленький и выглядывал из гнезда, у меня тоже кружилась голова. Все мои братья и сёстры давно летали, а я всё сидел в гнезде и звал маму. Но однажды я отважился и выбрался на сук, который был неподалёку, и странное дело, моя голова стала кружиться гораздо меньше, так что тем же вечером я совершил свой первый полёт на соседнюю ветку. Да, тут всё дело в тренировке.
 Попрощавшись с другом и дождавшись, когда в больнице всё окончательно стихнет, мальчик сел на кровати и свесил с неё ноги. От этого простого усилия его голова действительно закружилась, и он вцепился обеими руками в одеяло.
- Я смогу, - шептал он, стиснув зубы. – У меня получится. Я дойду до окна. Дойду. Дойду. Я должен!
Спустя несколько минут головокружение прекратилось, и он лёг обратно, но лишь затем, чтобы снова сесть, и на этот раз голова кружилась уже меньше. Мальчик проделал эту операцию много раз, пока не свалился от усталости и не уснул, приняв решение завтра, во что бы то ни стало, встать на ноги.
  Через три дня мальчик мог не только стоять, но и, опираясь на кровать, медленно обходить её вокруг, с трудом переставляя дрожащие ноги. Порой ему было очень трудно, и несколько раз он даже плакал и хотел всё бросить и лечь, но затем он представлял себе Новогоднюю ёлку в своём доме, счастливые лица  родителей, подарки и продолжал ходить.
На пятый день он показал свои достижения снегирю и, легонько держась за спинку кроватей одной рукой, смог сделать целых 4 шага.
- У меня совсем не кружится голова, - говорил он. – Только ноги точно ватные, но это не беда. Мне осталось всего шесть шагов! Я смогу...
- Разумеется, - радостно щебетал снегирь с полным клювом сдобной булки. – У просто уверен, что у вас всё получится! Нужно только не сдаваться.
 Однако на восьмой день, когда до Нового года оставалось совсем ничего, мальчик смог делать только 6 шагов и ни одним шагом больше. Как только он поднимал ногу для седьмого, его охватывал такой страх, что он вынужден был присаживаться на ближайшую кровать и утирал пот.
- Ничего не выйдет, - горестно сказал он снегирю, который наблюдал за его потугами. – Я не успею дойти до окна. Это слишком далеко для меня. Слишком далеко...
- Не печальтесь, - успокаивал его снегирь. – У вас ещё есть время. Всё ещё может получиться. Быть может, врачу будет достаточно и шести шагов.
- Нет, - замотал головой мальчик, возвращаясь в кровать. – Ему нужно, чтобы я дошёл до окна и точка...
Друзья так разболтались, что не услышали шаги медсестры в коридоре, и когда она вошла в палату, снегирю ничего не оставалось, как только быстро юркнуть под тумбочку и затаиться. Девушка плотно закрыла окно, пожелала мальчику спокойной ночи и ушла, оставив товарищей в неприятной ситуации.
- Какой ужас, - зачирикал снегирь, выбравшись из своего укрытия. – Мне нужно срочно лететь домой, кормить детишек, а я не могу выбраться. Что же нам делать? Может быть, вы попросите медсестру ещё раз открыть ненадолго окно и я улечу?
- Не выйдет, - ответил мальчик. – В больнице строгий порядок. Если она опять откроет окно на ночь, её будут ругать. Нет, она не согласится.
- Но как же быть? - волновался снегирь. – Мне обязательно нужно попасть домой и отнести детишкам крошки лакомства, что вы мне сегодня преподнесли. Они ждут меня!
Мальчик ничего не ответил, но решительно откинул одеяло и сел на кровати.
- Я сам открою окно! – сказал он. – Я смогу.
- Вы? - изумился снегирь. – Но вы же сами сказали, что это слишком далеко!
- Ну и что? - упрямо повторил мальчик. – Я сам открою. Я справлюсь.
- О, я буду вам невероятно благодарен, - воскликнул снегирь. – Я расскажу про этот подвиг всем птицам  во дворе. Даже голубям, хотя они и глупы, как куры... Вы такой храбрый!
Мальчик встал и двинулся к окну. Первые шесть шагов дались ему сравнительно легко, но седьмой снова заставил его сердце отчаянно колотиться. Он почувствовал, как его ноги задрожали, и он почти сдался, когда вспомнил о малышах, поджидающих его друга в гнезде.
«Я должен помочь своему товарищу, - сказал себе мальчик. – Должен. Он мой друг. Он верит в меня. Я обещал...»
Превозмогая страх, он сделал ещё один шаг, и ничего ужасного не случилось. Ему даже показалось, что он дался ему проще, чем первый. Обрадованный, он сделал ещё один шаг, ещё, ещё один и коснулся руками подоконника.
- Чудесно, просто чудесно, - суетился вокруг него снегирь. – Это просто подвиг. Настоящий подвиг!
Мальчик глянул вниз и впервые увидел больничный двор, машины скорой помощи и часть жилого дома. Во многих окнах уже светились гирлянды, и от их вида у мальчика потекли слёзы.
- Я должен попасть домой! – прошептал он. – Должен! И я попаду!
- Конечно, конечно, - согласился снегирь, севший ему на плечо. – Но сначала, пожалуйста, сделайте так, что бы и я смог попасть домой...
Мальчик посмотрел вверх, на фрамугу, а затем поискал палку с крючком, которой её открывали и закрывали. Палка стояла в углу, а это означало ещё пять шагов туда и пять обратно.
- Я смогу,  - сказал мальчик и двинулся в угол. – Я смогу. Да.
Вооружившись палкой и вернувшись обратно, он поднял её и зацепил крючок за металлическую петлю фрамуги.
- Приготовься, - сказал он снегирю. – Как только я дёрну – лети!
- Я готов, - ответил снегирь.
Мальчик крепко обхватил палку и потянул её вниз.  Фрамуга с грохотом открылась, и снегирь выпорхнул наружу.
- До свидания! – сказал мальчик, спешно ставя палку в угол.
- До свидания, - отозвался снегирь. – Ещё увидимся!
Когда сестра прибежала на грохот, то увидела, что мальчик сидит в своей кровати и трёт глаза, будто он только что проснулся.
- Что случилось? - спросила девушка.
- Я не знаю, - ответил мальчик зевая. – Я уснул, а она вдруг загрохотала и открылась... Наверное, это ветер...
- Ветер, - с сомнением покачала головой медсестра. – Очень странный ветер...
Она снова закрыла окно, подергала для надёжности ручку и вышла, бросив на мальчика подозрительный взгляд. Мальчик улыбнулся, лёг на спину и заснул.
 - Ну-с, молодой человек, - приветствовал его профессор на утреннем обходе. – Как ваши дела? Как самочувствие? Как настроение?
- Отличное, - почти крикнул мальчик.
- Славно, славно, - улыбнулся доктор, осматривая его руки и ноги. – Я вижу большие успехи. Я бы даже сказал, просто поразительные успехи. Похоже, эти новые процедуры творят чудеса... А ну-ка, сожми мою руку. Ого!  Так, так, так...
Профессор задумчиво посмотрел на мальчика.
- А знаешь, - сказал он внезапно, - пожалуй,  пора отправлять тебя домой. Да. Встретишь Новый год дома. Сестра, отметьте его на выписку.
Глядя на втянувшееся лицо мальчика профессор нахмурился:
- Ты что-то не рад, как я погляжу. Что-то не так?..
- Я рад, - смущённо пробормотал сбитый с толку мальчик, - просто вы же говорили, что я должен пройти до окна, чтобы попасть домой...
- Вот и потренируешься дома, - ответил профессор, - а к нам будешь приезжать на процедуры. Думаю, через месяц ты уже сможешь ходить...
- Но я уже могу!
Профессор улыбнулся  и подмигнул медсестре.
- Каков герой, а?! На выписку его...
Он отвернулся и хотел уже выйти из палаты, когда мальчик откинул одеяло и вскочил на ноги.
- Но я и вправду могу ходить! – крикнул он. – Вот, смотрите!
Он сделал пару шагов, но врач тут же подхватил его под руки и усадил на кровать.
- Ни в коем случае так не делай, - сказал он. – Ты слишком долго лежал. У тебя может закружиться голова, и ты упадёшь. Тебе нужно учиться ходить понемногу. По шагу в день.
- Но я и так уже давно тренируюсь, - ответил мальчик и подробно рассказал профессору о том, как он учился ходить, умолчав только о говорящем снегире. Он по опыту знал, что взрослые не очень-то верят в подобные истории.
-Невероятно!- воскликнул профессор. - Просто невероятно! Да, теперь я просто обязан выписать тебя. И знаешь, хотя мы все очень к тебе привязались,  я очень рад, что ты уезжаешь. Завтра утро, ты отправишься домой, а пока отдохни и пообещай, что больше не будешь ходить один. Это может быть опасно. Обещаешь?
Да, - радостно ответил мальчик. – И спасибо вам большое!
- Не-е-ет, - скромно отмахнулся профессор, - это всё твоя заслуга. Если бы не твоя решимость, никакие процедуры и лекарства не поставили бы тебя на ноги, уж поверь моему слову.
 Весь день мальчик принимал поздравления, а его родители были просто на седьмом небе от счастья. Они даже ушли пораньше, чтобы успеть всё подготовить к завтрашнему празднику. Мальчик с нетерпением ждал вечера, чтобы обрадовать своего друга и договориться с ним о новой встрече у него на балконе. Он уже рисовал в своём воображении, какую чудесную кормушку он сделает ему вместе с папой и какие замечательные лакомства будет туда класть, но его планам не суждено было сбыться. Во второй половине дня пошёл густой снег, и все в больнице, кроме мальчика, обрадовались ему и говорили, что от этого снега у них праздничное настроение. Снег становился всё гуще и гуще, пока не превратился в настоящий буран, и стало понятно, что в такое ненастье ни одна птичка не сможет летать.  Всё же мальчик надеялся и с трепетом ждал своего друга у открытого окна, пока медсестра  не  прогнала его, сказав, что если у него поднимется температура, то он останется в больнице ещё на неделю. Она закрыла окно и выключила свет, но мальчик всё равно не спал и всё глядел в заснеженные окна, и ждал и надеялся, но снегирь так и не прилетел...
- И что же было дальше?  – спросил Серёжа.
- Дальше... - эхом отозвался папа. – Дальше мальчик уснул, а когда проснулся, то у него было столько забот, что он забыл обо всём на свете. Он сердечно попрощался со всеми врачами, подарил всем медсёстрам по небольшому новогоднему подарку и поехал с родителями домой, где его ждала большая ёлка и очаровательный  чёрный котёнок Куся, о котором давно мечтал. Это был самый счастливый Новый год в их семье, и они даже водили хоровод вокруг ёлочки, а Куся играл с мишурой и что-то мурлыкал.
На следующий день, несмотря на усталость и массу новых впечатлений, мальчик подошёл к папе и сказал, что ему нужны дощечки, пила, гвозди и молоток.
- Но зачем? - удивился отец.
- Я хочу сделать кормушку, - ответил мальчик.
- Для кого?
- Для одного моего друга, - сказал мальчик.
- Ладно, - кивнул отец. – А ты уверен, что он прилетит?
- Уверен, - улыбнулся мальчик. – Я оставил ему на карнизе записку с нашим адресом и целой шоколадной вафлей. Он обязательно заметит её и прилетит. Обязательно...
- И он прилетел? – спросил Серёжа.
- Трудно сказать, - задумчиво ответил папа. – Я видел там много разных птиц, в том числе и снегирей... Я хотел сказать, тот мальчик, чьего имени я не помню, видел их... Птицы постоянно прилетали к нему на балкон, и не раз ему казалось, что один пухлый снегирь смотрит на него как-то уж очень хитро, но он не мог впустить его внутрь, потому что проказник Куся мог запросто схватить его за хвост. Он просто махал ему правой рукой, а потом шёл делать уроки, потому что ему нужно было нагонять своих товарищей в школе.