В тесной комнатке Ленинградской новостройки ждали доктора. Глава семьи, Виктор Владимирович Суетин, человек состоятельный, выплативший уже треть ипотеки, неожиданно занемог. Еще утром он собирался на работу, брился, кривил себе рожи в зеркали, чистил пиджак, а к вечеру он почувствовал невероятную усталость , жар, и жена встретила мужа вялым, со слезящимися глазами и крайне раздражительным. К 10 часам вечера появился озноб, температура подскочила до 39 и волевым решением был вызван знакомый доктор из соседнего подьезда. Доктор явился буквально через 10 минут.
Скажем честно, все во дворе знали что он доктор, но никто не помнит, работал ли он где-нибудь по специальности. Злые бабушки у подъездов утверждали, что он был исключен из медицинского института курса с четвертого. Сам же целитель утверждал что если это и правда, то только потому что испытывал на себе несправедливый и абсурдный гнев слепой и бездушной системы. Когда он появился в прихожей Виктора Владимировича, он представлял из себя невысокого, жизнерадостного человечка, лет 40 с хвостиком, с одутловатым, пунцовым лицом, которым обычно могут похвастать любители коньяку. Звали доктора Алексей Иммануилович Грыжин. Вошел в прихожую он властно, и отдав хозяйке несколько блестящий на сгибах пуховик, он выбираясь из зимних ботинок затараторил, источая уверенность и некую претензию на академичность голоса:
- Ох! Черт-побери ну и вечер! Здоровы будьте хозяйка! Ночка, доложу я вам, выдастся студеная! Уж как февраль месяц, а за всю зиму такой не было. Прямо продрог, согреться не могу!
При этих словах эскулап залихватски –снисходительно подмигнул хозяйке и посмотрел в сторону кухни. Та, в свою очередь, растерялась. Хотя это было и неудивительно. Хозяйка дома, Людмила Петровна Суетина была женщиной крайне недогадливой и простой. Как любил говорить друзьям Виктор Владимирович; « Может от того и живем душа в душу!». И странно улыбался.
Людмила Петровна предложила Алексею Иммануиловичу чаю с лимоном.
- Вы что! Мне чай то нельзя! – запротестовал раздевшийся врач и поправляя перед зеркалом волосы продолжил – В чае, да будет вам известно, кофеина тьма! А у меня НЦД итак шалит. Чай уже давно не для меня. Сосуды уже не те. Чутка чаю выпьешь и давление бац! Мне бы их наоборот расширить…
И Алексей Иммануилович опять странно подмигнул хозяйке. Нам с вами уже, вероятно понятно, какого рода напитком лекарь хотел расширить сосуды. Но Людмила Петровна в упор не понимала даже самых толстых намеков. Но тут раздался слабый голос главы семейства:
- Людмила, налей человеку рюмку водки! Человек с мороза пришел!
Доктор при этих словах просиял.
- Вот супруг ваш, даром что в офисе работает! Как людей то чувствует! Оно и правда, рюмка меня бы изрядно тонизировала!
Супруга облегченно вздохнула и провела гостя на кухню, где угостила его рюмкой холодной водки и долькой колбасы.
- Оп-па! Уух! – доктор незамедлительно и браво выпил – Благодарю Вас! Нет, после первой не закусываю! Воистину! Aqua vitae! Как писали Авиценна и Парацельс! Ну-с, где там больной?
Деловито потирая руки и перекинув через шею фонендоскоп, Алексей Иммануилович направился в комнату.
Там на раздвинутом диване в горе ватного одеяла, лежал Виктор Владимирович. Лицо его было красным, слезящиеся глаза выражали беспредельную раздраженность от созерцания мира, а руки вяло теребили пододеяльник. На столике рядом с диваном лежал ворох разнообразных лекарств и снадобий.
- Так, ну что я могу сказать? Мне уже сразу все видно! И хотя диагноз виден черным по белому, или даже, образно говоря красным по белому… – доктор хохотнул и принялся ожесточенно потирать руки - … анамнез надо собрать, это уж как отче наш! Чччерт, что-то пальцы не гнуться даже! Утерял, значит вчера перчатки и прям беда теперь.
Говоря это, Алексей Иммануилович по-ребячески смотрел то на хозяина, то на хозяйку. Женя вопросительно посмотрела на мужа и он устало кивнул. Через минуту появилась в руках доктора новая рюмка и та же невостребованная долька.
- Ну, во здравие! У-у-ух, святые угодники! Позвольте, Людмила Петровна колбаски? Благодарю!
Лицо доктора сияло. Начался сбор анамнеза.
- Ну, начнем помолясь. Вы, Виктор Владимирович, сейчас на что жалуетесь?
-Ломота прямо во всем теле, встать не могу. И голова болит. То в жар то в холод бросает. И…
- ну с жалобами все ясно! Я уже здесь – лекарь постучал пальцем по лбу – все себе отложил и систематизировал. Синдром общей интоксикации, мда – с, гектическая лихорадка, иньекция склер вот…
Рука доктора бесцеремонно оттянула веко больного.
- Ну а началось все когда? – продолжал опрос Алексей Иммануилович
- Да вот сегодня, буквально днем. В перерыве обеденном съел омлет, жена положила, и присел отдохнуть. И чувствую что слабею.К концу дня, понимаете, по нарастающей. Я сначала на омлет грешил, а живот и не болит вроде…
Анамнез привел доктора к какой то энергичной радости:
- Ну какой омлет, милейший? Все, можете дальше не рассказывать. Как говориться, суду все ясно! Вас у меня, таких хороших господ, полный двор! Сезонное, что и говорить. Вирус конечно. Воздушно-капельным и все такое. Это удивляться не стоит. Дайте ка руку, я вам пульс посмотрю. А ну…тише…прекрасно…хорошо. В пределах. А знаете что врачи в древнем Китае 60 видов пульса знали? Корифеи. Уважаю. А мы вот пару-тройку и хорош! Ой что-то у меня аж у самого глаза заслезились… Нараспашку наверное, раздетыми ходите?
- Да нет, стараюсь застегиваться….
- Ну, гражданин, от вируса, гражданин, не застегнетесь! Хе-хе. Аппчхи! – доктор сделав детское лицо чихнул в ладонь и вытер ее о штаны. – Что-то меня самого знобит. С посещением инфекционных немудрено конечно заразиться. Хоть профилактику устраивай!
При этих словах он опять посмотрел на хозяйку с долей страдания во взгляде.
А у той видимо наступило прозрение. У нее, как у собаки Павлова выработался условный рефлекс, и она уже не дожидаясь согласия мужа принесла очередную рюмку и кусочек черного, бородинского хлеба. В ее взгляде горели радость и гостеприимство. Пока больной раздраженно смотрел на происходящее, эскулап проглотил и закусил еще одну рюмку. Лицо его стремительно розовело. Видимо НЦД отступило и сосуды раскинулись широко и зацвели.
- Хм! Так, ну-с, давайте я вам зев осмотрю. Зевайте!
Виктор Владимирович удивленно переспросил:
- Простите что?
- Хахаха! Ой, простите, не удержался! Скаламбурил. Чтобы показать зев надо зевнуть! Понимаете? Хах!
Гость начинал вести себя отвратительно-панибратски.
- Ну что ж, шутки в сторону. Откройте рот. Разомкните, так сказать, уста. Скажите а-а-а! Вооот, хорошо! Очаровательно! Блеск!
Доктор радостно повернулся к хозяйке квартиры:
- У него, обратите внимание! Дужки гиперемированы! Мое почтение! А миндалины как у быка! Здорове-е-енные! У лося такого –то!
И доктор несколько больно хлопнул больного по плечу. Тот тоже стремительно краснел, но уже от гнева.
- Я хотел бы насчет лечения уточнить. – ледяным тоном произнес Виктор Владимирович.
- Один момент, дражайший, один момент!
Доктор неожиданно резко сорвался с места и побежал на кухню. Вернулся оттуда с бутылкой и рюмкой. Пока супруги были в культурном шоке от такой фамильярности Алексей Иммануилович выпил одну рюмку, сразу следом за ней налил и выпил другую. Обе рюмки были выпиты с четкостью пушечного выстрела.
- А-а-а-арг! Ну все! Я же вижу! Дужки же! Как маяк для врача! Я на этих дужках, с вашего позволения, можно сказать собаку съел! Будучи студиозусом, как ребенок…с молоком матери, впитал от учителей наблюдательность! Гиперемия! Ясно как Божий день! Виктор Владимирович! Мое почтение!
Словом, ситуация принимал дурной оборот. Распоясавшийся эскулап уже не просто громко говорил, а кричал. Пересыпая свою скандированую речь медицинскими терминами, он пощупывал и потискивал больного , и все это перемежал приемом водки. Больной не скрывал раздражения и все настойчивее требовал лечения, за которым, очевидно, олжно было последовать выпроваживания гостя восвояси. Но гость остро чувствовал это, и момент назначений оттягивал. Наконец после очередной рюмки доктор провозгласил:
- Никаких микстур! Прошлый век! Таблетки к черту! Оставьте медикаменты пенсионерам! Только Иммунология и народная медицина! От своих корней так сказать!
И, наполнив рюмку, доктор протянул ее больному.Тот приподнялся с постели, и натурально багровея от злости прокричал:
Алексей Иммануилович! Что вы себе позволяете! Попрошу это прекратить!
Но Алексей Иммануилович ничуть не смутившись выпил сам.
- Я ведь все для пациента! Эти таблетки ведь даже кормящим женщинам нельзя! Вы, случаем не кормящая? – доктор повернулся к хозяйке и потянул руки к груди.
Виктор Владимирович c рыком раненого зверя метнулся и набросился на целителя. Но тот, видимо имея богатый опыт таких исходов лечения на дому увернулся, с неуловимой быстротой налил рюмку водки, выпил ее и по-молодецки, с размаха разбил ее об пол.
- Все вы так! Инвалиды природы! Сил своих не чувствуете! Все хотите пилюльками жизнь продлить! А природу не обманешь! Учитесь у растений! Сквозь камни и тьму, себя – к свету! А вы…
Договорить он не успел. Второй прыжок больного был удачнее первого. Виктор Владимирович повалил доктора на пол, накрыл его своим пышущим жаром телом, и схватил за грудки
- Убирайся отсюда немедленно с-с-скотина!
Людмила Петровна в ступоре стояла закрыв рот рукой. В ее голове были только руки тянущиеся к груди. Два пыхтящих тела катались по полу. Лекарства летели на пол, от удара об стол упала и разбилась бутылка. Сначала казалось что силы равны. Но в итоге болезнь и сидячая работа в офисе сдались перед жизненной энергией эскулапа. Алексей Иммануилович отбросив больного встал, демонстративно отряхнулся и тяжело дыша произнес:
- Я конечно привык к неблагодарности, но это уж слишком! Ноги моей больше здесь не будет! И вправду в Евангелиии сказано, «не мечите бисер перед свиньями, и не отдавайте святыни псам…
- Пошел вон! – вскричал хозяин дома делая тяжелую попытку встать и продолжить борьбу.
Но доктор уже влезал в свои необьятные зимние ботинки….
***
Через два дня Виктор Владимирович скоропостижно скончался от менингита. Говорят, Алексей Иммануилович на похоронах присутствовал.