55. Брат самого Шербицкого!

                                                                 
В системе харьковских спецшкол-интернатов для детей с различными нарушениями физического и психологического развития: "вспомогательных" (для умственно отсталых), слепых, глухих, слабослышащих, с нарушениями опорно-двигательных органов и т. п., была также и школа для алаликов и афазиков.
Вот определение из "Википедии", дающее понятие о таких дефектах развития: "Алалией называется полное или частичное отсутствие речи при наличии достаточных для развития речи интеллектуальных возможностей, остроты слуха и речедвигательных органов. Афазия — потеря уже имевшейся речи при сохранности периферических органов речи".  В школе этой я ни разу не был, помещалась она где-то, говорили, на Журавлёвке. Кстати, наша школа для слабослыщащих в первые лет десять своей работы также находилась в этом окраинном районе города, потом её перевели в посёлок ХТЗ - и тоже на городскую окраину. Вообще, кажется, из всех дефектологических школ по случайности только срепые и глухие с дореволюционных времён оттавались и в советское время в нагорном, то есть центральном, районе города, остальные   советской, "наиболее демократической и гуманной в мире" властью были рассованы именно по окраинам: с глаз долой - из сердца вон!  Вспомним, что и участие советских спортсменов-инвалидов в параолимпиадах не практиковалось, и я лишь из журнала ЮНЕСКО, случайно попавшего в мои руки, узнал о наличии  таких международных соревнований... Какую сенсацию произвёл принесённый мною журнал с изображением слепого и чуть ли не одноногого спортсмена, спускающегося по лыжне с горы!

Но это - лишь  начало: - "для затравки" моего рассказа. Здесь речь пойдёт о человеке, которого  я в жизни  не видал и о котором только слыхал от работавших в школе алаликов-афазиков:  о директоре этой школы. Моя недавнол скончавшаяся приятельница Фаина Шмеркина, учительница как русского и украинского  языков  -  по университетскому образованию, так  и пения - по оконченному параллельно музыкальному училищу, какое-то время работала в этой школе, и к ней я обращался  в Израиле с просьбой напомнить мне его фамилию. Она напомнила, а я не записал и  опять забыл, помню только, что фамилия была вполоне украинская. А поскольку персонажи  обычно бываю поименованы, то давайте называть моего незнакомца  сугубо   условно как-нибудь очень по-украински, - ну, допустим, Шевченко.

Товарищ "Шевченко" в руководимом им школьном коллективе был известен  строгой приверженностью к украинскому языку и всевозможным бытовым украинским особым приметам, вплоть до сорочек-вышиванок, которые носил с особой любовью и приветствовал такую приверженность в других. Прошу не услышать  в этом ни малейшей, с моей стороны, осуждающей или же сатирической нотки, - мне с первого моего в жизни украинского лета 1936 года, проведённого вблизи гоголевских мест, в селе ШишАки, Полтавской области, запомнились тогда ещё нередкие там крестьянские  вышитые плахты, кофты, рубашки... Шевченко  был родом из уездного центра на Екатеринославщине и рассказывал, что оттуда же сам первый секретарь ЦК Компартии  Украины Владимир Васильевич Щербицкий. На самом видном месте в школе по его указанию повесили портрет этого видного партийного  лидера, члена Политбюро ЦК КПСС.
В жизнь коллектива школы алаликов-афазиков постепенно вошла традиция: к каждому советскому празднику из Киева  - столицы Советской Украины -  в школу на имя директора ( кого мы с Вами условились называть "Шевченко") прибывала поздравительная телеграмма от Владимира Васильевича примерно такого содержания:  "Благодарю за праздничное поздравление. Прошу передать  коллективу учителей и учащихся мои искренние пожелания счастья, здоровья и настойчивости в овладеннии юным поколением всего багажа знаний, необходимых строителям нового, коммунистического общества". Написано было на украинском языке, как водилось и в те советские времена в официальной переписке внутри УССР... Характерно, что другим школам подобных телеграмм от Щербицкогог не приходило, а эти, адресованные школе алаликов и афазиков, "Шевченко" вывешивал в оригинале на Доске объявлений, а  в увеличенном виде - на видном месте в школе, и тексты возил показывать в ОблОНО, ГорОНО и, уж конечноЮ в Районном отделе народного образования, а иногда - и в отделах образования и культуры Обкома, Горкома и райома партии... Постепенно  стали говорить об особой связи и дружбе    директора алаликов-афазиков с  партийным вожаком коммунистов Украины, о
том, что они  - не просто земляки, а двоюродные братья...

"Шевченко"  этого не опровергал. И школе алаликов, а также афазиков благодаря этому перепадало от  руководящих  образовательными учреждениями партийных и советских органов заметно больше всяческих благ, нежели другим, даже и специальным, школам-интернатам....

Примерно в 1977 или 78 году вызвал меня к себе завуч нашей школы слабослыщащих Фингерман, чтобы сообщить:  директор  школы алаликов-афазиков прислал письмо, что им достигнута договорённость с соответствующими организациями города-героя Одессы об организации в одном из тамошних школьных помещений летнего оздоровительного лагеря у берега Чёрного моря для учащихся руководимой им, "Шевченко", школы, то есть для алаликов-афазиков. Но у него есть возможность часть мест предоставить и детям нашей школы слабослышащих. Этих мест совсем немного, но одно из них (сказал мне наш завуч) достанется одному из учеников моего класса, в котором я - класный руководитель. "Подумайте, Феликс Давидович, кто из ваших детей больше других нуждается в таком отдыхе, и сообщите мне".

Из 12-ти деток моего  5-гго или 6-го класса первого отделения я, после некоторого размышленения, остановил свой выбор на Люде Чашке из города Сумы. Она была единственной дочерью работницы одного из Сумских предприятий, мне известно было, что заработок у этой мамы  небольшой, дочку (довольно трудную а общении и поведении) она воспитывает одна, а  организовать  летний отдых для слабослышащего ребёнка  всегда проблематично:  нормальное общение таких детей с "нормой"  очень затруднено...

В очередной приезд Людиной мамы к дочке я её очень обрадовал хорошей новостью... Но ведь не знал тогда,  что произойдёт.

А получилось вот что:  "Шевченко" внезапнго скончался.  Все его договорённости были известны лишь ему одному. Оказалось, что ни в Харькове, ни в Одессе об организации лагеря никто не знал.  Постепенно изучая по цепочке  следы договорённостей об оздоровительном лагере, дошли до самого "верха": до Щербтцкого. Когда еиу (уж не знаю кто) доложил о смерти в Харькове  "товарища Шевченко", партийный лидер недоуменно вскинул брови: "А кто он такой?!" - "Но, вроде бы, ващ брат..."  - "Ничего подобного, не зхнаю такого". 

Тут-то и обнаружилось, что никакие они не братья, что родство между директором алаликов, а также и афазиков и вождём украинскиъ коммунистов - сплошная липа и панама, выдумка, мираж... И вся идея летнего оздоровительного лагерчя  построена на чистом, да и то воображаемом, пляжном песке.

С каким  тяжёлым сердцем я сообщил об этом маме Люды! Да ведь она в нашей школе  была не одна  такая.. Но  то, что вам теперь известно, никто из нас, случайно обманутых учителей и воспитателей,знать не мог...