Это интересно,потому,что художник вложил в этот дои свой талант и свою душу.
В самом центре городка Таос на юге американского штата Нью-Мексико стоит большой дом. На первый взгляд, в простой геометрической форме и линиях глинобитных стен угадывается обычный для местной архитектуры силуэт мексиканских “адоби”. Однако, присмотревшись, начинаешь различать и совсем неожиданные черты – украшенное витыми колонками высокое крыльцо, обрамление дверей, которое больше ожидаешь встретить в московском особнячке времен модерна, и огромные окна, мало подходящие для местного климата.
В самом доме раздвоения географического сознания вообще не избежать – везде резная деревянная мебель в неорусском стиле. Все эти столы, стулья, сундуки и буфеты с изображением диковинных птиц и фантастических зверей, словно сошедшие со страниц русских народных сказок, очутились так далеко от своей исторической родины благодаря художнику Николаю Фешину.
В 1923 году был вынужден покинуть Россию навсегда. “До революции я еще мог чувствовать себя здесь более или менее сносно, но теперь, когда я потерял всякую связь с внешним миром, становится невмоготу…” – писал Николай Фешин в начале 1920-х. Он с женой и дочерью эмигрировал в США и поселился в Нью-Йорке, где снискал славу светского художника – ему заказывали портреты миллионеры и кинозвезды. Сам он говорил о своем заморском успехе неуважительно: “Репин учил нас, что импрессионизм не дело для русского. Слишком уж фривольно и неточно кидаются на холст мазки. Но здесь это все любят”.
В 1926 году один из приятелей Фешина пообещал ему показать “настоящую Америку” и провез на машине от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Тогда-то художник и попал впервые в крохотный Таос. Его, как и многих собратьев по цеху, пленил удивительный ровный и яркий свет, присущий этим местам. Таос называли “художественной Меккой Америки”, и каждый уважающий себя художник считал своим долгом написать хотя бы один пейзаж скалистых гор и бескрайней равнины, лежащей под ними.
Так что, когда Фешину поставили диагноз “туберкулез” и посоветовали сменить климат, он переехал именно сюда. Здесь он начал обустраиваться по-настоящему – впервые после отъезда из России. Придумал проект дома, скрупулезно выполнил чертежи и прорисовал все вплоть до мельчайших деталей. В Петербургской академии художеств, где Фешин учился на живописном отделении, студенты подробно изучали и другие виды искусства – в том числе архитектуру. Художник создал даже картонную модель дома. Впрочем, она имеет мало общего с окончательным обликом здания: в процессе строительства Фешин все менял снова и снова.
Почти все в таосском доме Фешина выполнено его руками, здесь он работал и архитектором, и плотником, и резчиком по дереву. Он мечтал, чтобы “русский дом” органически врос в почву его новой родины, поэтому построил его из местной глины, собрал команду мастеров всех национальностей, которые жили в Нью-Мексико – испанцев, индейцев, англосаксов. И соорудил вместе с ними идеальную мастерскую, какой сам ее видел.
Фешин отличался поразительной работоспособностью – в семьдесят лет художник жаловался, что он больше не может работать по двадцать четыре часа в сутки, как когда-то. С раннего утра до полудня, пока был хороший свет, он рисовал, во второй половине дня занимался деревянной скульптурой и резьбой по дереву. Архитектором, конечно, Фешин себя не считал, но таосский дом был не единственным его опытом – в родной Казани по его проекту построено новое здание художественной школы, в которой он начинал изучать рисунок. Теперь она носит его имя.
Строительство дома в Таосе шло медленно и заняло почти пять лет – Фешин постепенно, с душой и вдохновением создавал его для себя и своей семьи, в этих интерьерах должны были висеть его лучшие работы. Однако судьба распорядилась иначе – Николаю Фешину не пришлось пожить в построенном собственными руками доме.
В 1933 году, когда тот был полностью закончен, жена Фешина подала на развод. После этого художник уехал с дочерью в Нью-Йорк, много путешествовал: в 1936 году побывал Мексике, в 1938 году – на острове Бали. Вернувшись в США, Фешин поселился в Калифорнии, где и жил до самой смерти, никогда больше не возвращаясь в Таос.