Опубликовано с разрешения автора. Оригинал: http://www.proza.ru/2015/11/10/587
Мама рассказывала мне, что нашу семью привезли на Север в 1931 году насильственно в год коллективизации.
Проживали мои родители в деревне Захарово Вологодской области с 6 детьми. Работали с утра до вечера, чтобы прокормить и вырастить детей. Крепкое крестьянское хозяйство попало в список раскулаченных.
Выгнали из собственного дома и повезли в товарном вагоне в неизвестность. Ехали несколько недель под конвоем, на остановках никого не выпускали –«враги народа»! Это о моих братьях и сёстрах сказано:
«Сурова Кольская природа, как и законы прошлых лет,
И признан я врагом народа, едва увидев белый свет…»
В вагонной скученности и духоте умерло несколько человек – это больные дети и старики. На остановках конвоиры их спешно закапывали, и поезд ехал дальше. О такой бесчеловечной дороге «в неизвестность» хорошо описано в недавно вышедшей книге «Зулейха открывает глаза» (автор – Ясина). Я читала и плакала. Недаром эта правдивая книга вошла в список: «Большая книга».
Мою семью и других страдальцев высадили на станции Хибины. Несколько дней жили под открытым небом. Потом повезли их вместе с незамысловатым скарбом на телегах к шалманам. Это сколоченные наспех деревянные сооружения, покрытые толем.
Здесь спали вповалку на нарах мужчины, женщины, дети. Одну семью от другой отделяла только узенькая дощечка. Печку-буржуйку топили круглосуточно, но она не могла согреть это длинное сооружение с многочисленными щелями. Волосы утром примерзали к дереву – и такое случалось.
Здесь же сушили одежду после рабочего дня, здесь же страдали, болели и умирали…
Мама была беременна на день раскулачивания, но об этом никто не знал. Родила она по дороге в родильный барак, ребёнок упал в снег. «Сняла я новые валенки, чтобы не запачкать, - рассказывала мама, - завернула ребёнка в подол и так добежала до барака».
Седьмой ребёнок в семье не выжил. Двое старших умерли от простуды – не было лечения и лекарств.
Пришлось моей маме хоронить и взрослых детей в военное время.
Мама моя, когда я вижу лики святых – то я приравниваю и тебя к ним! Ты никогда не жила в каменном доме с водопроводом, хотя строила эти дома. Всегда была приветливой и доброжелательной, трудолюбивой и несгибаемой.
Я люблю тебя, моя страдалица, и очень жалею.