Большой Кот. Преступление Оленьего Рога. Птицы и звери дерутся в воздухе
Середина дня. Небо совсем ясное, голубое. Раскаленное, полное силы солнце плывет над землей. Какой вид, какая несказанная красота! Вся земля, сколько видно - в зелени. Вот, как ясноцветный ковер, - Большой Луг. Он весь дрожит от водяных паров и весь звучит музыкой крылышек бесчисленных облаков мошки и комаров. Но, кроме комаров, здесь уже не видно больше никого. Разве что изредка зачернеет мощной спиной носорог или выставит голову из воды какой-то одинокий олень.
За лугом широко течет Большая Река. По берегам ее громоздятся скалы, темнеют турьими хребтами кучи тополей, спускаются в волны своими длиннолистыми ветвями ивы, кустятся кусты, белеют серебряно-раскаленными полосами прибрежные пески, поднимается вверх мощный земляной вал. А дальше по реке, между перекатами высоких холмов, курчавится Оленья Долина.
Полоса открытой земли чередуется с кустистыми зарослями кустарников. Где кончаются кусты, вдруг поднимаются мощные массивы леса.
Лес тянется выше, на холмы. Дуб спорит с буком. Между ними скрываются белокорая береза, крепкие стволы груш, а где им не под силу преодолеть пески, там сизо-зеленой стеной подносится сосновый бор. Качающиеся от ветра сосны высекаются друг о друга, звенят особым шумом, переполненным ароматами смолы.
Долиной между двумя холмами тяжело идет старый тур. Мощные рога остро прорезают воздух, шея туго натянута. Он наелся и идет к воде. Идет самоуверенно, не торопясь. Пусть кто попытается напасть на него: не разрушит себе ребра о каменный лоб мощного гиганта, не ахнет, подлетев вверх на высоту десятилетнего дуба! Узкая, пробита множеством ног тропа круто извивается, спускается вниз.
Уже через ветви и кусты видно серебряные полосы Великой Реки. Но тур не один на берегу. Вон там за кустами калины виднеется что-то черно-рыжее, мохнатое. Зверь втягивает носом воздух. Да. Это пьет воду медведь. Он поднимает голову и смотрит на тура. Тур отходит в сторону и тоже припадает к воде. Ее много, и жителям Оленьей Долины нечего ссориться из-за нее.
Не успевает тур зайти и по колено, как за ним слышен легкий топот. Даже не оборачиваясь, великан знает, что это, пользуясь его присутствием, спешат на водопой дикие козы. Их трое, молодых, стройных и робких. Тур не обращает на них никакого внимания, однако это не мешает им подбежать к нему почти вплотную. И не зря. Где-то совсем близко шуршат кусты. Тур на минуту поднимает голову и брызжет. Глаза его, в которых сразу загораются грозные огни, встречаются с глазами волка. Волк одинок. Хромает. Это старый вожак из Большого Луга. Он потерял своих волков, покалечил ногу. Он мимоходом задавил два зайчат, еще бессильных бегать, пришел напиться после обеда. Встреча с туром и его грозный взгляд ему не по вкусу. Повернувшись круто назад, волк исчезает в кустах. Ладно, быстро проскочил, а то как раз наткнулся бы на пантеру.
Но пантера, как и волк, тоже всласть пообедала. Ступает она неслышно и тихо. Все же козы уже слышат ее и испуганно прячутся за тура. Из всех зверей Оленьей Долины тур больше всего ненавидит этого хищника, нападающего неожиданно с дерева. Однако он пьет, делая вид, что совсем не замечает своего кровавого врага и вдруг делает прыжок.
Летит во все стороны вода. Пантера, неожиданно застигнутая, круто возвращается. Она уже почти выскользнула, однако сразу испуганно прыгает назад, но и тур уже изо всех сил бежит в кусты.
На берег, прищуривая большие круглые глаза от неожиданного сияния с реки, выходит саблезубый тигр - Большой Кот - махайродус. Это самка. Перед ней бегут двое ее котят: Увалень и Непоседа. Пока Увалень осторожно переставляет ноги, чтобы не вступить в лужу, Непоседа уже на двадцать шагов в обе стороны обегает берег. Как много здесь ароматов! Весь воздух переполнен ими. Однако, почему нигде ничего не видно? Только следы, горячие, манящие, ароматные?
Непоседа приходится носом к земле и восторженно поворачивает в кусты.
- Куда? - Грозно вдруг вырывается клёкотом с глотки мамы. - Назад!
Звереныш недовольно останавливается, пылающими глазами смотрит на чащи, но потом послушно возвращается к матери. Он еще такое маленький, головатый, кривоногий, туловище толстое.
Для него еще опасны самостоятельные путешествия. Непоседа уже у Увальня.
- Да раструси немножко свою лень. Ну, вот. Да! Да!
Непоседа раскрывает пасть, ловит Увальня за шею. Но видишь, - хоть он и , а Увалень смотри, как ловко приподнялся на лапки, обхватил Непоседу за плечи, и покатились вместе под ноги маме. Она равнодушно переступает через рыжий многоногий клубок и идет к воде. Ей - покой и воля. Нигде ни шелохнется, ни пискнет. Разве что пролетит какая-нибудь птичка или зашуршал песком полоз-ужак.
Долго и со вкусом Большой Кот слизывает воду, но куда ему спешить? Уже, наверное, не испугает его никакой зверь и, наверное, никто не решится нарушить его покой своим несвоевременным появлением. Напившись, зверь выходит на сухое и ложится, вытянув вперед лапы. Так приятно полежать, отдохнуть. Лапы напрягаются, и, играя ими, Большой Кот выпускает когти и, так же играя, всаживает их в мягкий грунт.
Когти острее, чем кремневый нож. Однако на левой ноге их только четыре. О пятом лучше не вспоминать. Однако это не секрет. Пятый коготь на левой ноге Большой Кот потерял в бою с носорогом. О! Вспомни только за это чудовище, а она уже и здесь!
Действительно, с того берега заходит в воду носорог. Он идет ровно, глядя прямо перед собой. Огромная морда его на ходу припадает к воде, рог грозно поднимается прямо к Большому Коту. Большой Кот не голоден. Его мучает жажда он не знает страха. Его дети здесь, при нем. Однако присутствие постороннего зверя, хотя бы и на той стороне, ему не нравится. Кот прячет когти - все девять. Не поднимаясь, он бьет себя хвостом по бокам, и из горла его вырывается хриплый, клокочущий крик недовольства и предостережения. Может, здесь и гнев по потерянному когтю.
Носорог поднимает голову. Он не мастер видеть так далеко, но голос зверя ему слишком знаком; он знает, что Великого Кота лучше избежать, чем встречаться с ним лицом к лицу. И великан испуганно выходит на берег. Большой Кот довольно поворачивает голову и своим широким шершавым языком начинает лизать малышей.
Однако, что за знак? Что за тень мелькнула там сбоку? Резкий запах бьет в нос Большом Коту, и он уже на ногах, заслоняя Увальня и Непоседу. Сбоку, из кустов, слышать рык, а через минуту появляется огромная гривастая голова пещерного льва. Он стоит, наполовину повернувшись к Большому Коту; длинный хвост его с черной кистью грозно бьется о стороны; грудь, обросшая гривой, - мощная; толстые лапы, словно высеченные из камня, крепко упираются в землю. Два противника стоят друг перед другом, но хвост льва бьется все слабее и слабее и вид не такой уж самоуверенный; мощные клыки его гораздо меньше клыки махайродуса. Нет. Не пещерному льву соревноваться с Большим Котом.
Выпустив из груди последнее приглушенное рычание, он возвращается и, более напряженно, чем спокойно, идет вдоль берега в сторону, противоположную от Большого Кота. Он же не отойдет от реки, но выберет местность подальше от более грозного за себя зверя. Большой Кот успокаивается, но настроение ему все же испорчено.
Раз в жизни он имел стычку со львом. Лев шел так молодо, задорно и сильно, что Большой Кот просто обалдел от удивления. Этот момент Большом Коту стоил дорого - слишком дорого. Он пропустил меткий момент, дав возможность льву ударить первым. Как он ударил Большого Кота! Этот удар мог сравняться только удару носорога, но от носорога было всегда спасение - отскочить в сторону или вверх, от льва же погибель. Удар пришелся прямо в морду Большом Коту, свалил его с ног, сломал два передних зуба и обратил в кровавые клочья всю его голову.
Правда, дальше борьба закончилась победой Великого Кота. Лев упал с переломанным позвоночником, но и сам Большой Кот уже едва дышал; потом он много дней и ночей пролежал в кустах, зализывая раны. Эта борьба прочно засела в памяти хищника, и с тех пор всегда с напряженной осторожностью относился к возможной схватке со львом. Сегодня же дело усложнило еще и присутствие малышей, и Большой Кот поспешил с этого опасного места; он никак не мог успокоиться. Теперь его раздражал каждый шорох, каждый пах, хотя бы он принадлежал мизерные животному. Не раскрывая пасти, зверь глушил воздух мощным клекотом, и все живое спешило с дороги. Так дошли они до своего кустарника.
Он находился рядом с веселой, залитой солнцем лужайкой. Здесь росла мягкая шелковистая трава, перетканная множеством цветов. На этой полянке каждый раз любил отдыхать Большой Кот, выставив на солнце большую сильную голову. Какие же это были счастливые минуты для малышей! Как они играли, бегали, прыгали, соревновались на силу и ловкость! И теперь, вместо приятного развлечения на солнышке, Большой Кот, хлопнув, потянулся в кустарник. Туда за ним отправились и малыши. В кустарнике они лежали так долго, что даже надоело, и именно тогда из леса долетел до них громкий шум.
Это шли какие-то многочисленные звери. В отличие от всех, они имели свойство бить палками в пустые бревна, менять до множества оттенков свой голос, причем так, что лился он непрестанно. К шуму этих странных животных присоединялось тявканье животных четвероногих, но его перекрывал детский визг.
Большой Кот узнал в этом поход двуногих жителей Оленьей Долины - Рыжих Волков. Сложное и невероятно тревожное чувство наполнило грудь зверя. Из всех животных земли он не знал более хилых и одновременно ужасных существ. В одиночку такой зверь не мог бы выдержать нападения даже двух обычных волков. Зубы его ничтожны, когти короткие и плосковатые; удар лапы не сильнее удар Увальня. Голая кожа не спасает его даже от укуса малой мошки.
Чуть что - он убегает на дерево и сидит там, дрожа всем телом, пока придут его спасать другие двуногие голокожие. Но сбившись в группу, вооружив руки ужасными когтями из дерева и камня - они грозные и почти непобедимы. Тогда когти сразу отделяются от передних лап и со свистом вопьются в тело того, кто борется с ними.
Это Большой Кот знает по собственному опыту. Когда-то он наткнулся на трех двоножцев. Они моментально взлетели на дерево; однако когти их были довольно длинные и острые и очень не понравились матери этих двух малышей. И все же эти ничтожные животные имеют чудесное нежное мясо. Еще будучи маленьким, Большой Кот всегда, по милости своей бесстрашной мамы, объедался этими голокожими. А с этой стороны их даже сравнивать нельзя с любым другим зверьем. Мясо наименьшего оленьего теленка кажется слишком жилистым и невкусным против мяса двоножца.
На двоножце также очень удобно учить малышей охотиться и душить живу дичь. Занесенный живьем в логово голокожий - вполне беззащитное, немощное животное. Зубы его не страшны. Это не зубы волка. Ноги мягкие, слабосильные, и удар их - это не пагубный удар ноги тура, оленя или зубра. Кожа такая, что даже зубы Увальня прокусят ее ...
Поднятый двоножцами шум становится невыносимым. Гремят бревна, все голоса сливаются в один, и в дополнение оттуда тянет едким удушливым дымом.
Большой Кот поднимает голову и сильно бьет себя хвостом по бокам. Он готов уже разогнать своим рыком эту никчемную сволочь, но прислушивается.
- Какой толстый столб дыма там на берегу, слышишь, Олений Рог? Им, пожалуй, сегодня уже повезло, и неплохо.
Вместо ответа слышать громкое биение в бревно, и только впоследствии двоножец, к которому был обращен этот вопрос, отвечает:
- Оббей головешку, Печеричка, поправь огонь. Дети, не выскакивайте изнутри.
Печеричка заливается смехом.
- Ты, Олений Рог, действительно уже как взрослый. Тебе только не хватает пояса, а то бы совсем был, как Кендюх. И куда! Разве его приравнять к такому бегуну, как Олений Рог.
- Действительно, парень, расскажи, как тебе повезло опередить Кендюха, - лениво тянет тоже костлявая, сухоребрая и высокая Костяная Иголка.
Олений Рог молчит.
- А чего у тебя такие красные ноги? - Не утихает Печеричка. - Ты испек на огне? Или отдыхал в муравейнике? О, у тебя уже и лицо красное? Ты не плакал случайно?
- Отстаньте от парня! - Кричит Долговязая. - Держите при огне свои головешки. А ты, парень, не обращай внимания на этих дур!
- А, все равно, - пренебрежительно пожимает плечами Олений Рог.
А на самом деле - ох, как достала его эта Печеричка. Уже и не знать что бы он ейсделал. Впрочем, пусть говорит, что хочет.
Пока он это думает, тявканье четвероногих зверей вдруг прерывается, а когда они снова обзываются - в их скулении ужас и страх.
- Большой Кот! Здесь рядом где-то Большой Кот! Сбивайтесь теснее в круг, раздувайте крепче головешки, бейте в бревна, рычите! - Это кричит Олений Рог. - Печеричка, Костяная Иголка, будьте внимательны!
Страшный грохот и крик сразу наполняют лес. Они почти оглушают Великого Кота. Малыши испуганно вякают и стремительно скрываются под сильные лапы матери. Она прыскает, крутит головой, ограждаясь от тех звуков, как от множества мошек в Большом Луге. Малыши замерли. Какой невыносимый шум!
Ху! Наконец-то! Они уже прошли. Крик и шум уменьшились и понемногу совсем удаляются; остался только запах тех двоножцев с таким нежным мясом.
Большой Кот втягивает воздух и оскаливает зубы. Щелкает клыками. Нельзя улежать. Он поднялся. Потянулся. Повернул голову к малышам, облизнулся, выпуская вместе с тем сдержанный шум из горла.
- Будьте разумны ... Лежите здесь в логове. Не вылезайте на поляну. Мать быстро вернется, но не одна. Вы увидите, какое вас ждет чудесное развлечение!
Котята сбиваются вместе, не переставая, однако, следить, как медленно исчезает в кустарнике их грозная и сильная мать.
Между тем обе группы лагеря уже соединились. Какая это радостная была встреча! Женщины, дети и подростки держали себя героями. Все звери, даже Большой Кот, испугались такого похода. Ого! Как они все кричали, как били в барабаны! Зато им теперь роскошь. Пищи, пищи! Ешь, кто сколько сможет!
Однако женщины не так уж спешат. Ладно, что Голомозый, Кендюх, Глаз имеют крепкие челюсти и раздирают зубами сырое жилистые мясо. Но что делать с малышами? О них надо позаботиться, надо приготовить им легкие блюда. Да и самим женщинам, которые всегда возятся у огня, не так уж по вкусу сырое мясо. На берегу раскладываются костры.
Женщины рассекают туши, обостряют колья, на которых должны жарить мясо, несут сухую траву, дрова, хворост - все, что может гореть.
Больше всех суетится Костяная Иголка. Она безумно любит богатые пищей пиры. Потребляя чрезмерное количество мяса, она имеет прочную надежду достать-таки когда-то ту глупую пузатую Печеричку своим еще более пышным брюхом. О, как бы это хорошо, как бы это было хорошо! Костяная Иголка даже слова не сказала бы, даже не взглянула бы на ту толстую лягушку ... Нет! Она только бы уперлась руками в высокие бока и тяжело вздохнула бы: «Как, однако, бывает жарко у огня таким упитанным девушкам, как я!»
И она действительно вздохнула: у третьего очага Печеричка шутила с Огненным Облаком. Как они оба хохотали! Какой красавец Огненное Облако! Какой у него пунцовый волос, какие стройные ноги и сильное туловище! И Печеричка - какая же она красивая! Щеки горят, глаза играют, на шее лязгают погремушки из цветастых ракушек, и от этого лицо девушки еще хорошеет, становится еще привлекательнее ...
- Хватит тебе уже мечтать, - подсев к очагу и не поднимая головы с груди, сказал Кендюх. - Садись уже ближе и берись есть, а то и так свелась на нет, как щепка.
Бедная Костяна Иголка и бедный Кендюх! Из него был плохой предсказатель и как он мало понимал в тайных вздыханиях и надеждах девичьего сердца.
- Нет, не хочу, не хочу, - чуть сдерживая ярость, однако совсем дружелюбно ответила Костяна Иголка. - Женщины ведь не такие, как вы, болваны: спать и есть, есть и спать. Ведь сколько работы!
Костяная Иголка действительно не ошиблась, вспомнив о сне. Склонив голову на грудь и обхватив руками свое большое брюхо, Кендюх уже дремал, покачиваясь вперед и назад. Перед прибытием женщин и детей он успел съесть бедро и еще полголени сырой оленины. Так что же он должен был делать после этого?
Заметив это, Костяна Иголка подвинулась к печеной туше олененка и, скромно опустив вниз глаза, начала есть и ела, пока ей показалось, что она стала уже далеко упитаннее всех женщин в таборище. Это заметили и посторонние. По крайней мере тот же Кендюх, открыв на минуту свои посоловевшие глаза, голосом, полным восхищения, сказал:
- Костяная Иголка, ты так ешь, как будто думаешь победить в танцах всех парней и девушек?
- О, конечно, это не так, - снова ласково ответила Костяна Иголка.
Какая там танцовщица из нее. Однако, когда бревна начнут шуметь, то и она не отстанет от группы.
Вскоре бревна действительно в ритм застучали, и группа молодых девушек во главе с Печеричкой уже затопали по плацу. Тогда Костяна Иголка, неохотно вздохнув, уперлась руками в землю и взялась вставать. Однако с места не могла сдвинуться. Так ли это легко сделать такой тучной девушке, которой стала Костяна Иголка.
Кендюх хоть и закрыл глаза, а все же успел заметить, что от туши олененка, после того как у нее поработала Костяна Игла, только и остались что копыта, голова и куча костей. Остальное исчезло без следа.
Костяная Иголка очень довольна собой. Она сладко приплющивает глаза и тонко пищит:
- Ой, Огненное облако, ой, Олений Рог, подведите!
Огненное Облако, озабоченный с Печеричкой, ничего не слышит. Зато Олений Рог уже у девушки.
Он делает вид, что удивлен, как потолстела Костяна Иголка, и словно пытается обежать вокруг нее. И где там! Тогда открывает глаза Кендюх и, не поднимая из груди своей тяжелой головы, бросает:
- Надо тебе одолжить ноги у того, что прыгает дальше всех.
Ясно, что речь здесь идет о Великом Коте, но здравомыслящий Кендюх не называет его вслух: он, Большой Кот, мог бы ходить здесь где-то поблизости и появиться собственной персоной тем, кто так опрометчиво назвал его имя.
Но Олений Рог слишком молод и неопытен. Присутствие всех охотников, всех четвероногих и двуногих волков, это счастливое охоты, чувство сытости, так и независимости, делают его неосторожным и отчаянно невнимательным к своим словам.
Он, как и все, понимает намек Кендюха на страшного хищника и, вместо того, чтобы осторожно обойти его имя, во весь голос кричит, кивая на Костяную Иголку:
- Да кто его знает, может и Большой Кот не сумел бы ее обскочить теперь за три прыжка!
Как только он это сказал, Кендюх, сразу подняв голову, понюхал воздух, и одновременно с этим жалобно и испуганно завыли четвероногие волки.
- Большой Кот, - собрался уже был крикнуть безумно испуганный Кендюх, но его опередил Глаз.
И этот опоздал.
Среди таборища уже стоит Голомозый. Он в большом замешательстве, гневе и отчаянии. Он кричит:
- Эй, Большой Кот, слышишь, мощный зверь ?! Ступай, иди, проваливай. Учти, грозный охотник, по нашей просьбе, по просьбе Рыжих Волков!
И вместо ответа воздух прорезала рыжая масса. Это метнулся хищник. Тело его, больше тела самого оленя-самца, почти такое же, как тело тура, прыснуло в воздухе. Слышится мощное сопение, вихрится песок, щелкают зубы, и одновременно слышатся ужасные крики человека. Это кричит в пасти зверя Костяна Иголка. Она убивается, болтает вовсю ногами. Длинные волосы ее извиваются в одном вихренном круге вместе с облаком сухой пыли и исчезает с хищником, прежде чем охотники пришли в себя от ужаса.
Мертвая пауза. И внезапно шевелится Кендюх. Бледность покрывает его широкий твердый лоб. Губы дрожат. Из них срывается стон.
- Большая, непоправимая беда. Этот Олений Рог навлек на лагерь гнев страшного зверя. Он вошел в союз с Великим Котом.
Олений Рог стоит ни жив, ни мертв, и пока он пытается разобрать, что именно случилось, Кендюх берется рассказывать все, что знает об этом ужасном случае. Окаменело слушают Руди Волки рассказчика, и им все яснее и яснее становится, кто действительно виноват в трагической происшествии. Сомнения нет и не может быть. Гнев зверя навлек Олений Рог, назвав вслух его имя и как сообщник убийцы, как его вдохновитель, он должен стать под суд.
И как только это приняли, все сразу отступили от парня, все, кроме Глаза и Кендюха. Схватив оленьи жилы, они набросились на него, моментально скрутили руки и ноги.
Олений Рог лежит на песке. Он уже успокоился. Смерть свою он воспринимает как неизбежность. Он не сопротивляется и даже не пытается доказать свою непричастность к смерти Костяной Иголки. Мало того, что это признали Голомозый и Глаз, это подтвердил Кендюх, это ясно для всей общины, это ясно даже для самого Оленьего Рога. Нет, он спокоен, он совершенно спокоен и дает Глазу разрисовать себя белой глиной - цветом смерти.
Закончив с этим, Глаз подводит парня и усаживает на песок. Далее будет допрос. Предыдущие показания еще ничего не значат. Дело может обернуться и по-другому.
Рыжие Волки никогда не спешат. Всякое событие всегда содержит в себе больше, чем кажется сначала. У обвиняемого есть еще другие обстоятельства, которые глубоко и по сути могут изменить положение. Он еще не посвящен, так себе ребенок, поэтому не может что-то сделать самостоятельно, а только косвенно. Это непременно известно Рыжим Волкам, за исключением женщин и детей.
К Оленьему Рогу подсаживается Голомозый. Скрывая за мягкими движениями и словами хитрость и назойливую любознательность, он обращается к нему:
- Слушай, сынок, говори только правду ... Как произошло преступление? Ты умышленно навлек беду на Костяную Иголку, или тебя подвел на это кто-то из Рыжих Волков?
И Олений Рог не может дать ответы на вопросы. Он чувствует себя виновным, однако никто и никогда его не подводил на это преступление, и сам он никогда не думал о Костяные Иголке, а подошел к девушке только тогда, когда она позвала его.
- Ну, вспомни хорошенько, - настаивает Голомозый, - может, не сегодня, может, раньше когда? Может, говорил кто тебе пронзить след, незаметно пробить копьем тень Костяной Иголки или отрезать и сжечь на огне прядь ее волос?
Может, это и так, и наверное так было, но Олений Рог ничего такого не вспомнит. Он не протыкал колючками следов, не трогал тени и не сжигал на огне ничьий волос.
Голомозый, однако, не успокаивается. Он становится еще мягче, еще теплее.
- Но вспомни еще лучше. Может, не Рыжие Волки, может, из другой общины Оленьей Долины: Желтый Дятел, Красноголовый Ужак, Белая Береза, Ворон или Красный Цветок неладное тебе нашептали?
Может, это и так, и наверное так было, однако Олений Рог ничего такого не вспомнит. Он не вел разговоров с Желтым Дятлом, так же, как и с Красноголавым Ужаком, Белой Березой, Вороном и Красными Цветами. И так же они никогда его не останавливали.
Голомозый отодвигается от парня. Оно глупое и ничего не понимает. Его просто кто-то ловко опутал. Ребенок этого даже не заметил. Однако преступление совершено, и нужно что-то решать.
- Это все равно, - не поднимая головы от груди, говорит Кендюх, - парня надо убить, иначе вслед за Костяной Иголкой может пойти Голомозый, Огненное Облако, Печеричка или Долговязая. Когда наконечник треснул - толку из него не будет.
Олений Рог говорит, что это наверняка так. Он слышит в себе чужую силу. Она тяготит его руки и ноги, она захватила сердце. Как ему тяжело. Ох, какая печаль пронизывает его!
Руки и ноги Оленьего Рога были крепко скручены. Тугой ремень врезался в молодое тело, а оно посинело - причина вполне достаточная, чтобы впасть и не в такую печаль.
Глаз внимательно посмотрел на парня, и вдруг лицо его вспыхнуло надеждой. Он быстро протянул руку и наложил пальцы на ресницы Оленьего Рога.
- Что ты видишь сейчас? - Спросил он, нетерпеливо вглядываясь в лицо парня.
- О, это красные муравьи, - сказал Олений Рог. - Они быстро летают, ползут. Как их много - везде только они!
Глаз принял руку и многозначительно посмотрел на Голомозого. Так вот оно что. Оленьим Рогом коварно завладели Красные Муравьи. Это они потребовали смерти Костяной Иголки.
- Красные Муравьи! - Восклицает тоже Олений Рог. - О, это они, только они! - Теперь он уже вспомнил.
Это было тогда, как Олений Рог, спеша с известием в лагерь, спасался от Великого Кота на красной сосне. Торопясь, он сел на их гнездо. Как они его тогда покусали!
- И не только покусали, - сказал Лысый. - Но теперь все. Рыжие Волки знают, где искать настоящих преступников. О, пусть они теперь почувствуют. Костяной Иголки Рыжие Волки им не простят вовек.
Таким образом невиновность Оленьего Рога была доказана. Однако его неосвободили. Он был полон доверху злой опасной силы, и пока, до расправы с Красными Муравьями, его, осторожно завернув в оленьи шкуры, чтобы не касаться голыми руками к телу, вынесли за таборище.
Пять сильных охотников, в том числе и Кендюх, отправились во главе с Голомозым в лес на расправу с Красными Муравьями. Никогда не случалось так, чтобы охотники безнаказанно кому-то позволяли посягать на целостность великого и могучего рода Рыжих Волков.
Увалень, как лег, так и лежит на том же месте, где его оставила мама. Он пролежал уже долгое время и еще столько неподвижно пролежал бы, если бы не Непоседа. Как ему, ловкому и горячему бегунку, скучно лежать в вот этом темном кустарнике! Тесно, негде разбежаться, негде прыгнуть, перевернуться через голову. Ох-хо. А ноги аж пляшут, а глаза блестят, хвост сам дергается. Непоседа всем весом падает на Увальня.
- Пойдем на полянку. А? Ну-ка, хоть пошевелись, перекинься на другую сторону. Ну, ну же!
Увалень, хоть он и боится грозной матери, очень внимательно прислушивается к Непоседе. Действительно, какая соблазнительная вещь - полянка. Как там свободно, просторно, тепло. Лечь на траву, положить лапы и морду. Зажмурить глаза и ...
Увалень, как бы нехотя, а в действительности довольный, поднимает голову и цапает Непоседу за ухо. Непоседа вырывается, и Увалень, хочешь не хочешь, тянется за ним. И вот он уже и на ногах. Непоседа убегает. Будто не желая того, они все же на краю кустарника.
Вот из кустов выглянула одна лохматая голова, за ней вторая. Осторожно осматривают полянку, нюхают воздух. Вот летят два жука-рогача, сцепились и - бац в траву. Непоседа уже у них. Протянул осторожно лапку, тронул коготками - шевелятся. Страшно. Но как и соблазнительно!
- Что же это? - Интересуется Увалень и, не замечая того сам, подходит к Непоседе.
- Хе. Какие странные животные, какая мелочь, а тоже себе шевелится, ползает.
- А ты смелее, - подталкивает головой в сторону брата, подзуживает Непоседа. - Вот, вот, хватать его!
- И хватать, - простосердечно ворчит Увалень и раскрывает пасть.
Оба жука исчезают во рту.
Увалень победно смотрит на Непоседу, но вдруг подскакивает, и, поднимая рев, бьет себя лапой по разинутой пасти.
Непоседа даже не чувстует себя от радости. Ну, ясно, они его таки ущипнули за язык. Ой, смеха!
Увалень испуганно крутится на одном месте и плачет, плачет, заливается.
Тогда из трущоб осторожно выглядывает морда Черного Волка. Это бывший главарь из Большого Луга. Он внимательно смотрит на котят. Ха! Ничего интересного, даже кости, даже полкости, сами жуки. Нет, этого еще не случалось, чтобы Черный Волк доходил до такой нуждаемости. К котятам он чувствует глубочайшее уважение, конечно, не из-за своего нежного чуткого сердца. Ого! Как бы их нежные косточки захрустели у него на зубах. Причина совсем другая: кроме котят, еще их грозная мама, с которой он предпочитает не порывать мирных отношений: все же изредка и ему перепадает что-то из ее пышного стола, а это гораздо лучше, чем самому попасть в пасть.
Рассудив, что шум поднялся, собственно, от нечего делать, Черный Волк уже собрался вернуться в свое логово, как его внимание вдруг привлекла черная точка в небе. Она растет и вместе с тем описывает круг; Волк видит уже согнутый крючком клюв и широкий размах крыльев. Это не кобчик, а не коршун, и не обычный орел-степняк.
Между концами крыльев три раза вдоль уляжется самый матерый волк, когти птицы могут уступить разве когтям льва или Большого Кота. Ну вот, опять пошел вверх. Интересно, на кого он целится? Волк удобнее поднимает голову. И в это самое время что-то мощное и черное молниеносно прорезает воздух. Это упала птица и набросилася на жертву. Слышно невероятно испуганное, жалобное скуление.
Увалень, извиваясь, отделяется от земли; над его головой уже занесен клюв. Но птица не додумала всего. Он не учла Непоседы. Поэтому вместо одного, она почувствовала вдруг двойной вес. Молодые острые зубы впиваются ему в крыло. Птица - гигантский гриф - на момент робеет. С глотки его вырывается гневный шум, он машет и бьет крылом, но, вместо того, чтобы сноситься вверх, опускается вниз. Этим пользуется Увалень. Напрасно, что хребет его трещит, он извивается, пытается защищаться.
И вот зубами наталкивается на то закостеневшее твердое. Это нога грифа. Зря. Он впивается в нее. Он напрягает всю силу челюстей, и нога, покрытая роговой чешуей, поддается. Под чешуей живое тело, это Увалень слышит по тому, как легко стало его зубам.
Гриф почувствовал опасность; тем мощнее его сопротивление, тем страшнее сила удара. Летят куски шерсти вместе со шкурой. Увалень захлебывается от крика, но ни на момент не освобождает ноги хищника. Его челюсти работают, под зубами трещат кости и жилы.
Не останавливается ни на минуту и Непоседа. Он впился зубами в крыло птицы. Ого! Он так насел, что гриф даже потерял равновесие и покатился на траву. Еще раз, еще крепче нажать.
Гриф собирает силы и круто рвется в сторону. Встряхнуть противника, освободить крылья, вырваться в недосягаемые пространства.
Непоседа отрывается силой толчка и держится только на самих зубах, приглушенный новым ударом клюва.
Увалень почти теряет сознание, но не разводит челюстей. Разве можно сделать это именно сейчас, когда нога птицы трещит и ломается надвое, когда его когти слабеют, когда ...
О, что за шум наполняет воздух? Где гремит гром? Падают разбитые в щепы столетние дубы? Нет! Это спешит на помощь мама - Большой Кот. Ого! Вон между деревьями уже мелькнуло его мощное туловище.
Это был Большой Кот с Костяной Иголкой в зубах. Он спешил с живой добычей, чтобы дать своим детям всласть насладиться охотой на это странное двуногое животное, и вместо этого попал на такое ужасное зрелище! И вот Костяная Иголка со всего размаха летит вниз головой в кусты, в лицо ей бьют ветви и листья.
Сделав прыжок, Большой Кот бросился на поле битвы. Только! Теперь будет конец всему. Увидев своего смертельного врага, гриф делает отчаянное усилие. Свистит воздух, вихрем кружится растерзанное перья и шерсть, трещат кости и связки.
О, как легко сделалось. Неужели повезло и птица вырвался из объятий врагов? Нет. Левое крыло его, как и раньше, трудно рассекает воздух. Однако исчез груз с ноги. Увалень сорвался, Увалень упал, но упал он вместе с лапой грифа.
И вот в это время над Увальнем мигает молниеносно быстрая рыжая тень. С оглушительным звуком щелкают зубы, и шестиметровый прыжок только будоражит воздух: гриф успел подняться выше. Он спешил спасаться; еще несколько усилий, несколько удачных взмахов крыльев! Хотя бы добраться до дерева, к той вершине. Но левое крыло! Левое крыло! Как его трудно поднимать! А здесь то и дело доносится снизу тот ужасный щелчок.
Тридцать раз прыгнул Большой Кот в воздух и тридцать раз срывался на землю ни с чем. А между тем он безумно ярко видел маленькое тело Непоседы, что слилось с грифом, поднималось и опускалось вместе с ним, метлялося с стороны в сторону. Птица бьется почти на одной высоте. И это на текущий момент. Далее он снова подлетает выше. Что будет, когда он победит и крепкими рывками взвинтится в воздух до облаков? Страшный зверь подбрасывает еще раз и еще раз свое тело вверх. Вот он почти коснулся зубами птицы, даже посыпались перья. Несколько пушинок прилипло к сырой морде. Щекочут. Зверь прыскает и приседает для нового скачка. Нет, уже не надо. Гриф качнулся, падает на левое крыло, идет кувырком вниз ...
Последний раз щелкает пасть и смыкается на голове птицы. Через секунду от грифа остается одно только перья.
Большой Кот нежно и тревожно урчит, зализывая раны котят.
Непоседа плотно прижимается к маминой груди. Как он боялся! И до сих пор колотится сердце.
Увальню все равно. Бой как бой. Вот только досадное неудобство: он не может смотреть правым глазом. Совсем ничего не видно.
Звереныш поднимает голову, и рыжая чуткая мама тревожно зализывает его пусто-кровавую орбиту.
- Да, бой был как бой, - утверждает и волк, осторожно поглядывая на кустарник, выходит на полянку собрать, что осталось от птицы.
Он не проиграл ничего, если не считать время. Но даже его он использовал прекрасного. Не всегда же везет увидеть бой птицы со зверем в воздухе.