Последние годы моей службы прошли в штабе флотилии атомных подводных лодок. Подразделение, в котором я служил, носило длинное и непонятное название - «Отделение обеспечения реализации договоров о сокращении вооружений». В разговорной речи нас, конечно же, называли проще - «Отделение разоружения», или ещё короче - «разоруженцы». Никого мы на самом деле не сокращали, не разоружали и никакого отношения ни к каким пацифистам не имели - просто во время приезда американских инспекций обеспечивали их работу, а в повседневной жизни занимались тем же, чем занимались все остальные офицеры штаба.
Естественно, мы принимали участие и во всех учениях. Например, в мои обязанности во время учений входило дежурство у телефонов (их было 4), приём информации и всё то, что ещё с этим связано. На учениях у нас обычно присутствовали так называемые посредники - как правило, адмиралы из других баз или из штаба флота.
В девяностые годы, когда с трудом удавалось находить даже смехотворно малое количество дизельного топлива для повседневной работы буксиров (не говоря уже обо всём остальном), учения проводили, в основном, на карте, без фактического выхода сил в море. Тем не менее, к участию даже в таких «боевых действиях» мы по-честному привлекали только те корабли, которые в действительности могли ещё плавать и стрелять.
Помню, как один из наших адмиралов, стоя перед разноцветной картой, на которой была нарисована диспозиция сил на период начала учений, размашисто обвёл рукой обширное голубое пространство, обозначавшее море (будущий театр боевых действий). После этого он кивнул на немногочисленные скромные значки, символизировавшие наши готовые к бою лодки, и огорчённо произнёс:
- Эх! Воды-то до …, а кораблей в этой воде - совсем ни …!
Другой адмирал, тактично намекая коллеге на то, что в помещении, кроме мужиков, в тот момент находилась и женщина - экспедитор спецсвязи, перевёл его слова на литературный язык:
- Да, правда... Воды очень много, а кораблей в ней совсем мало!
Совсем мало... Ещё несколько лет назад их было значительно больше... Значит, нам не оставалось ничего другого, кроме как выполнять завет Суворова: «Воевать не числом, а умением».
На тех учениях к нам в качестве посредника прибыл вице-адмирал из штаба флота. Мы знали, что он наверняка участвовал в разработке плана учений, поэтому все наши ошибки и промахи были ему видны, как никому другому.
Согласно плану мы начали получать вводные от руководства учений, которые красноречиво говорили о непрерывном повышении градуса напряжённости. Коварные «синие» стянули к берегам «красных» свои многочисленные силы и явно замышляли что-то недоброе в самое ближайшее время.
Вот с узла связи доложили о получении от руководства очередного сигнала - слова с набором цифр. Я не мог и не должен был знать его значения, но доложить о нём по команде был обязан. В те мгновения как раз мимо меня проходил наш посредник - вот ему первому я сигнал и озвучил. Адмирал сурово посмотрел прямо перед собой и глубокомысленно сказал:
- Это начало боевых действий! Начало войны!
Вице-адмирал из штаба флота был для меня официальным лицом - и дальше я уже без доли сомнений доложил всем, кому положено, о том, что получен сигнал на начало боевых действий. И завертелось!
Полетели на головы супостата наши беспощадные крылатые ракеты, устремились к своим целям наши меткие торпеды. В общем, не давая врагу опомниться, мы отогнали подальше от наших вод всех тех, кто ещё был в состоянии убегать - а остальные нашли свой бесславный конец на неприветливых северных скалах и в студёных глубинах.
Начался предварительный разбор учений.
И тут выяснилось, что злополучный сигнал обозначал вовсе не начало боевых действий, а только сообщал о массовом взлёте авиации «вероятного противника» (что, по идее, должно предшествовать началу войны, но не даёт права на упреждающий удар). А адмирал, который, как я понял, все сигналы на память не знал и немножко перепутал, публично заявил, что он мне ничего не говорил.
Таким образом, я оказался крайним, но меня не наказали. Наверное, потому, что победителей не судят. Вот только когда из штаба флота в наш адрес пришли замечания по результатам учений, всех рассмешила одна фраза: «Несанкционированную команду на начало боевых действий дал начальник отдела разоружения...»