Несколько лет назад к родителям приезжала из Одессы моя подруга Лили. Она уехала в «жемчужину у моря» после девятого класса, став счастливой обладательницей двухкомнатной квартиры, доставшейся ей от бабушки и дедушки. Я тяжело переживала разлуку с ней, так как с детства мы были очень близки: "как сестрички",- говорили наши мамы. Нина Николаевна, мама Лили, при встречах, с улыбкой вспоминала, как накручивала на палец мои соломенные кудряшки.
Мы жили в смутное время «перестройки». Каждый зарабатывал как мог, подключив все свои природные способности, о которых порой и не подозревал. Интеллигенция челночила, кто-то шоферил, курьерил в фирмах или зарабатывал переводами. А тот, кто не мог заставить себя выйти на рынок, занялся сетевым маркетингом – подарком наших заокеанских «друзей». Почтальонша Маша все чаще путала адресатов, не скрывая, что зарплата маленькая и «надо бы помочь». Отъезжающие репатрианты частенько дарили ей старую утварь, а однажды отдали холодильник – куда ж его тащить через три границы.
На одном из брифингов, я познакомилась с американцем. Лари приехал волонтером Международного Красного Креста для оказания помощи населению третьих стран. Он оказался открытым и словоохотливым жителем Техаса, мы и не заметили как подружились, а по окончании его командировки условились продолжить общение. Лари писал сентиментальные письма, называя меня «красной розой», заваливал виртуальными подарками, мечтал о совместных прогулках по ночному Нью-Йорку, путешествиях по живописным каньонам Аризоны и обещал подарить красную машину, видимо красный цвет у него ассоциировался со всем русским. Его дед приехал в Америку из Китая, пытаясь заработать на модных тогда приисках, в результате Лари стал стопроцентным американцем в … поколении. Только позже, когда переписка наша прервалась, я узнала, что моя мама, не веря в заморских принцев и в то, что «там хорошо, где нас нет», вступила в «преступный сговор» с почтальоном Машей и регулярно прятала письма заокеанского друга, не оставив мне шансов в корне изменить свою жизнь.
Стараясь прокормить детей, оставшихся от двух неудачных браков, подруга моя попыталась выстроить сеть перепродаж никому не нужной мелочевки: косметики и аксессуаров сомнительного качества по бросовым ценам. Моральная сторона вопроса изобретателей «чудесной схемы», понятно, не интересовала – издержки капитализма, так сказать. Звеньями цепи стали одноклассники, друзья и знакомые. Больших денег таким путем трудно было заработать, но новизна метода и соблазн быстро разбогатеть был велик.
Одесская жизнь Лили была далека от благополучия. Поступив с третьего раза в инженерно-строительный институт, она с успехом его окончила как раз под конец брежневской эпохи «застоя» и, отбатрачив несколько лет в проектном институте, с ужасом обнаружила, что инженерной зарплаты хватает только на еду и коммуналку, а на всякие «женские штучки» и то, чтобы побаловать близких излишествами, которые и делают жизнь такой чудесной, не может быть и речи.Свадьба с ровесником была сыграна на "экваториальные деньги" родителей (они работали два года в Шри-Ланке).
К несчастью, скоропостижный брак, которым осчастливил мою подругу ровесник, оказался неудачным и оставив ей в наследство чудесную малышку, новоиспеченный муж отбыл в неизвестном направлении. Мне всегда было жаль Лили, трудяга и добрячка, она поистине заслуживала лучшей доли.
А потом грянули 90-е и посыпались прелести капитализма: цены, растущие как на дрожжах, неподъёмная коммуналка, платная медицина и образование. И пустилась моя подруга «во все тяжкие», включая поденную работу, уличную торговлю цветами и ночные дежурства. На ужин у нее был жиденький свекольный супчик, а на обед – семечки подсолнечника. Когда я приехала к ней с сумкой, полной всевозможной снеди, которую, моя будущая свекровь собрала для сына, отплывающего в дальнее плавание, я почувствовала себя спасительницей человека – «дорога ложка к обеду». Корабль ушел из одесского порта раньше срока и я не успела передать своему жениху домашние яства, собранные любящей материнской рукой. «Тяжела и неказиста» жизнь одинокой матери двоих детей.
У Лили была родная сестра, жизнь которой волею судьбы сложилась более счастливо. Неля окончила институт киноинженеров в Ленинграде, поступив в него сразу после школы. Имея от природы более авантюрный характер, она занялась бизнесом и довольно успешно, как оказалось - открыла парикмахерский салон. Еще будучи студенткой, вышла замуж за своего земляка. С супругом они были похожи целью и притязаниями, поэтому их благополучие росло как на дрожжах и когда через несколько лет они приехали к родителям в свой родной город на новеньком «Понтиаке», это никого не удивило. К большому удовольствию мальчишек во дворе, им было заплачено конфетами и монетами за охрану новенькой «тачки» гостей. Зять рассыпал обаятельные улыбки, одаривал тестя подарками в виде подержаных брендовых вещиц и парочки кожаных курток с собственного плеча. Тесть был счастлив.
Нелин сынок убалтывал гостей смешными вопросами и подробным рассказом о новой игрушке - роботе, который умел передвигать металлические ножки, произнося: « Поздравляю с днем рождения», - только что купленной любящими родителями. Мальчишка был забавным маленьким «почемучкой» - живым и симпатичным. Все смотрели на него с таким умилением, которое может вызвать только не по годам развитый ребенок, почти вундеркинд.
После развала империи, жизнь разбросала нас по национальным окраинам, и только в сезон отпусков 19.. года нам удалось всем вместе встретиться, каким же это было счастьем! Нина Николаевна приготовила вкуснейшую утку с яблоками и фирменное блюдо семьи - сливочное мороженое, вкус которого моментально напомнил наше беззаботное детство, когда мы носились в «салочки» и «казаки-разбойники», играли в «классики», «садовника» и резинки, а потом захлебывались маминым компотом и объедались домашним эскимо.
Через год родители подруги засобирались переезжать в Одессу, на родину отца. Квартира и мебель были уже проданы, осталось собрать книги, кое-какие дорогие сердцу вещи, которые было жалко продавать или дарить. Я подумала, что наконец-то их души успокоятся - Нина Николаевна с мужем всегда чувствовали себя в нашем городе временными обитателями, даже ремонт лишний раз не делали. Мне их квартира казалась пустой, неухоженной беличьей клеткой, как будто люди живут на чемоданах. Родилась Нина Николаевна в небольшом российском городке, а муж был одесситом. Познакомились еще студентами и попали, по распределению, в один город. Большая часть жизни была прожита здесь, но их всегда тянуло на родину предков. Вот еще одна семья уезжает.., я поторопилась распрощаться, чтобы никто не заметил моих слез.
В апреле неожиданно позвонила Лили, она приезжала раз в год, чтобы встретиться со своими одноклассниками, с которыми была очень дружна. Я, к тому времени, рассталась с мужем и находилась в мучительном бесконечном поиске новой привязанности. Подруга показалась мне не такой веселой и оптимистичной, как обычно. Я спросила о родителях, ожидая услышать хорошие новости, но ее рассказ удивил и расстроил меня. Лили поведала, что родители живут с ней и детьми в ее крошечной «хрущевке», в Одессе. Оказывается, большую часть вырученных от продажи квартиры денег им пришлось отдать младшей дочери, чтобы вернуть долги её мужа, на которого наехал «криминал», в противном случае - пришлось бы продавать ленинградскую квартиру. Но это было еще не самое страшное. Хуже было то, что Нелин благоверный сбежал с новой пассией, бросив замечательного сына.
Накануне Пасхи в наш город привезли чудотворную икону «Божьей Матери» из Оптиной Пустыни. Подруга узнала об этом и предложила пойти в храм, расположенный в Соборном парке.
Когда мы подошли к церкви, хвост из страждущих приложиться к святыне тянулся до самой колокольни. Множество юродивых, больных, взрослых с детьми на руках с надеждой смотрели в сторону храма. Кто-то надеялся на телесное исцеление, кто-то - на душевное. Не меньше четырех часов прошло прежде, чем мы переступили его порог. В храме витал тяжелый аромат свечей и лаванды, священник производил помазание прихожан, а они по очереди прикладывались к иконе, некоторые подолгу задерживались возле нее, бесшумно шепча знакомую молитву, другие, в каком-то исступлении целовали, взывая к ее чудотворной силе.
Я плохо помню, что происходило вокруг. Как будто что-то подтолкнуло меня к святыне, я прикоснулась к ней лбом, надеясь на помощь в осуществлении моего самого заветного желания. Просьба была единственной, но я вложила в нее столько силы и страсти, что, наверное, она была похожа на молитву, рожденную самим сердцем.
Как сомнамбула, я вышла из храма, потеряв из виду свою подругу. Встретились мы на храмовой скамейке. Дети и белолицые старушки с удовольствием кормили ненасытных голубей, слетевшихся стайкой на площадку перед колокольней.
Лили с младшей дочерью вскоре уехала в Питер к сестре, к тому времени оправившейся от потрясений и родившей сына любимому человеку.
Через три месяца, на художественной выставке заезжего художника, я встретила С...
Выстраданное, вымоленное моё счастье.
Счастливой быть так просто и радостно…
7 января 2017.