Лидия Кобеляцкая
АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ
- Что ты так замешкался, Федя, мы ждём тебя, - заметил Георгий Петрович подростку-сыну, подошедшему с двумя нагруженными до верха корзинками к экипажу, где сидели его отец, мать, подруга матери с мужем и с худенькой, с длинными белокурыми локонами, дочерью Верочкой.
- Виноват, папочка, няня задержала своими наставлениями, будто я в лесу не бывал. Боится, как бы я мухоморов не набрал... да на медвежью берлогу с Верочкой не набрёл...
- Хорошо, ставь корзинки, да садись рядом с Акимом...
Кучер Аким тронул лошадей, и экипаж покатился по пыльной просёлочной дороге, по направлению к видневшейся вдали синей дымке леса. Достигнув опушки, экипаж въехал на одну из прилегающих к дороге полянок-просек и остановился в тени старой берёзы.
- Вот тебе и будильник, - сказал кучеру Георгий Петрович, - как только зазвонит - ставь самовар. А теперь все в лес скорее - грибы собирать! А только услышите звук охотничьего рога - все на поляну, к завтраку.
Подруга жены Георгия Петровича, Маруся, первый раз в жизни была в дремучем лесу Олонецкой губернии. Лес поразил её величественной красотой высоких, могучих строевых сосен с пышными коронами тёмно-зелёной хвои на золотисто-красных стройных стволах. Он пугал её тёмными купами вековых елей, переплетённых между собою густыми, стелящимися по земле ветвями... Ей казалось, что под этими ветвями живут огромные лесные пауки, чёрные жабы, змеи...
Она боязливо ступала обутыми в изящные ботинки ногами по зелёному ковру мха, избегая слишком густых зарослей папоротника, грациозно наклоняясь над указанными ей подругой грибами, осторожно собирая их и бережно кладя их в плетёнку.
А её дочь, восьмилетнюю Верочку взял под своё покровительство Федя, не по возрасту высокий, сильный тринадцатилетний мальчик-гимназист. С опытностью деревенского жителя и с видом профессора, показывал он «петербургской барышне», какие надо собирать грибы, объясняя их породу и качество.
- Федя! Какой гриб я нашла, оранжево-красный с белыми бусами! И большой какой - это наверно царь грибов... Что ты делаешь? Зачем ты его топчешь?
- Глупая! Мухоморов никогда не видела? Это самый ядовитый мухомор - до него даже руками дотрагиваться нельзя - с него яд капает - видишь? А пойдём теперь на полянку - слышишь - папа трубит.
Вскоре дети, присоединившись к взрослым, были уже на лесной полянке, где пыхтел самовар у расстеленного под тенью деревьев ковра, и стояли корзины с провизией и посудой.
- Соня, - обратился Георгий Петрович к жене, - мы с Сергеем займёмся сортировкой грибов, пока ты с Марусей будешь приготовлять завтрак. Это не займёт больше двадцати минут.
- Папочка, можно мне помогать? - спросил Федя.
- Конечно - садись сюда.
Скоро грибы были распределены по сортам и отнесены в экипаж. Все принялись за завтрак.
- Сколько вкусных яств! И пирожки слоёные, и ватрушки, и окорок, и салат с майонезом, и швейцарский сыр! - воскликнул нагулявший себе «волчий» аппетит Сергей Иванович.
Дети, быстро поев, молча лежали на ковре, рассеянно слушая разговоры старших о модах, о политических событиях, что их совершенно не интересовало.
- Мамочка, - обратился Федя к матери, - можно показать Верочке ручей, где плавают головастики?
- А ты знаешь, как его найти?
- Конечно, - ответил уверенно мальчик. - Марья Ивановна, Вы позволите Верочке идти со мной в лес?
- Идите, - рассеянно ответила та, занятая разговором о модах. - Только не оставайтесь долго.
По дороге к ручью Федя стал посвящать свою спутницу в радости деревенской жизни.
- В городе ты живёшь, как в пыльном мешке, а здесь воздух-то какой! Чистый, ароматный, весь напитанный смолой! Дыши глубже, Верочка - лёгкие очищай. Какой простор полей и лугов! Весной посевы разные всходят: рожь, ячмень, овёс. Поля потом колосятся - море золота ранней осенью... А летом тёплые дожди - раздолье! Мама позволяет босиком в трусиках по траве бегать! А когда гроза, так это уж гроза! Небо чёрное, гром такой, что земля дрожит, а молнии, точно огненные реки текут по небу... «Небесный огонь», - говорит няня, зажигая в комнатах лампады и свечу от 12 евангелий перед иконой Неопалимая Купина, что у мамы в спальне... А ягоды! Малина и земляника лесная, костяника - сочная и сладкая такая, а осенью груш и румяных яблок - горы... но лучше всего лежать на скошенном свежем душистом сене на лугу - солнце греет, а на небе заливается жаворонок... А в Рождественские каникулы морозы или снежная пурга, - на дворе не пройдёшь от сугробов... В камине трещат огромные сосновые поленья... Я сижу на ковре, папа читает газету, мама тихонько играет на рояле... А раз, Верочка, забежал в метель волк на двор... Он сидел у самой конюшни, у только что срубленной ёлки для Сочельника, и щёлкал зубами... огромными... во - какими! - Федя, сделав страшные глаза, показал девочке размер зубов волка. - Старик Аким увидал его в оконца своего домика... Волк, наверное, овечку хотел съесть... А собаки подняли такой визг и лай! Папа вышел с ружьём, прицелился, и хлоп! Утром я пошёл посмотреть - волк лежал на снегу, а язык, длинный и красный из пасти высунулся...
- И ты не боялся? - спросила Верочка.
- Ну что ты! Только девочки всего боятся, - ответил Федя. Он продолжал свои рассказы о деревенской жизни. Всё больше увлекаясь, он мало-помалу отклонялся от правильного направления к ручью. Потеряв нужную тропинку, он шёл теперь, как он заявил девочке, «напрямик».
- Что-то не видно твоего ручья с головастиками, - сказала, наконец, Феде начинавшая уставать девочка.
- Мы скоро придём к нему - он недалеко, наверное там, в овраге, около пригорка, где лес немного редеет и где растёт можжевельник - видишь?
- Вижу.
- Так побежим!
Федя, взяв за руку Верочку, взбежал с ней на пригорок, - но в глубоком овраге были лишь заросли папоротника.
- Значит, я ошибся, не тот это пригорок. Верно, вот тот... Там уже наверное течёт наш ручей... Побежим! Дети снова побежали по лесу, чаща которого становилась всё гуще. К недоумению и огорчению Феди, и в овраге вновь указанного им пригорка не было и признака воды, не то что большого ручья.
Блуждая по лесу, дети окончательно потеряли дорогу.
- Знаешь, Федя, я больше не могу искать твоего ручья с голо-вастиками... я очень устала. Я хочу к маме и папе, - сказала, наконец, мальчику Верочка.
- Не капризничай - пройдём ещё в эту сторону - я уверен, что ручей вот в том овраге, - попросил её ласково Федя.
- Хорошо, - согласилась девочка. - Но если его нет - вернёмся на полянку.
Когда дети поднялись на лесистый пригорок - то пред ними, в рамке белых кувшинок засверкало небольшое лесное озеро.
- Ты что же - озеро принимал за ручей? - сказала, смеясь, Верочка заметно обескураженному Феде. - В нём не головастики, а, наверное, крокодилы и бегемоты живут... Я хочу спуститься и нарвать маме букет.
- Не ходи, Верочка, там под зелёной травой тина может быть, - предостерёг девочку Федя.
- Какая там тина, там просто травка растёт.
Верочка побежала к берегу, но, пройдя по траве два-три шага, почувствовала, что почва колеблется под её ногами. Липкая тёмно-зеленая жижа потянула её... и она была не в силах вытащить ноги...
- Федя, Федя, - в ужасе закричала она мальчику, сидевшему на пне и уныло размышлявшему о постигшей его неудаче. - Федя, скорее! Я тону - меня затягивает тина... Скорее!
- Не двигайся - не шелохнись! Стой на месте! Я тебя сейчас из неё вызволю! Не бойся!
Мальчик, быстро собрав с земли большую охапку хворостины и валежника, стремительно сбежал на берег. Набросав эту сушь около места, где стояла до смерти перепуганная девочка, он осторожно, стараясь делать лёгкий и большой шаг, ступил на набросанный валежник. Он протянул руки Верочке... Но не выдержали тяжести его тела сухие ветви - они хрустнули, почва заколебалась под его ногами, и он не смог дотянуться до девочки! Но Федя не растерялся. Сделав лёгкий прыжок, он снова очутился на твёрдой части берега! Девочка смотрела на него широко открытыми глазами, полными ужаса, не в силах больше произнести ни слова...
- Что делать? - Что?!?! Что?! - мучительно соображал Федя. Он внезапно почувствовал себя беспомощным и потерянным перед угрожающей девочке ужасной смертью. «Боже Милостивый!! Ангел Хранитель, - шептал он, - вразуми меня - помоги спасти Верочку!».
Взгляд его скользнул по довольно большому и длинному стволу сломанной ели, лежавшему на склоне пригорка, в небольшом расстоянии от него...
- Вот спасение! - мелькнула мысль, как молния в его мозгу...
Он буквально метнулся на пригорок. Напрягая все свои детские силы и шепча молитву Ангелу Хранителю, он стал тянуть ель к берегу, к месту, где стояла Верочка. Дотащив её, он, ещё с большим усилием протолкнув её ветвистый ствол к самым ногам девочки, осторожно дошел до неё... Верочка, увидя, что Федя не оставил её, громко зарыдала. Слёзы лились по её блед-ному личику.
- Не надо плакать... Ангел Хранитель поможет мне спасти тебя... Не бойся! Я повернусь к тебе спиной, а ты обхвати мои плечи руками и крепко-накрепко держись за меня.
Когда Федя почувствовал, что дрожащие и холодные ручки девочки сомкнулись на его груди - он, медленно наклоняясь вперёд сильным напряжением спины, стал вытаскивать её из поглощающей её тины... Ствол ели под ногами Феди покрывался липкой жижей, но её толстые раскидистые ветви не давали дереву погрузиться.
- Федя, Федя, - радостно закричала Верочка, - мои ноги вытащились! А туфли нет...
Мальчик выпрямился и благополучно прошёл по стволу до сухого места берега, неся Верочку на своей спине.
- Теперь отпусти мои плечи и прыгай на землю - здесь нет больше тины, - скомандовал он ей, вытирая рукавом гимнастёрки струившийся с лица пот. - Садись на пень, снимай мокрые чулки и надевай мои сапоги...
- А как же ты будешь босым?
- Не беспокойся, я не неженка.
- Нет, нет, я не хочу - твои сапоги такие длинные.
- Не упрямься. Ты и так своим упрямством чуть под землю с головой не ушла... Слава Богу, Ангел Хранитель помог вызволить тебя. Перекрестись и благодари Его за своё спасение.
Девочка перекрестилась. Поцеловав Федю в щёку, она тихо прошептала:
- Ты мой спаситель... А теперь, Федя, побежим скорее на полянку, к папе и маме. Смотри, как низко спустилось солнышко... скоро станет темно... А в темноте мы можем заблудиться и попасть в берлогу к медведю.
Федя посмотрел на свою спутницу и ничего не ответил ей.
- Какой ты стал неподвижный, Федя! Ты так устал, спасая меня?
- Нет... Но мы не можем возвратиться на поляну сегодня...
- Почему?!
- Потому, - со вздохом сказал мальчик, - что мы заблудились. Я не найду тропинки, которая ведёт на поляну. Я никогда ещё не видел этого озера... Я не знаю, в какой стороне оно от места, где наши родители... Блуждать по лесу, да ещё под вечер, опасно... Можно снова набрести на топь... Лучше остаться здесь, на сухом пригорке, и ждать, пока поедут искать нас.
Девочка с недоверием посмотрела на Федю, стараясь понять: шутит он, или говорит правду. Увидев его серьёзное лицо, она закрыла лицо руками и стала плакать, повторяя сквозь слёзы:
- Волки, медведи съедят нас, или мы умрём от голода.
- Какая же ты плакса, Верочка. Чуть что - в слёзы. Слезами горю не поможешь, а надо действовать. Хороша бы ты была, если бы я, увидя, что тебя засасывает тина - сел бы на берег плакать. Да, звери лесные выходят из своих берлог ночью, но я придумал такое, что они не смогут напасть на нас... Пойдём, будь умницей, не плачь, ты увидишь, что я хочу сделать...
Девочка послушно встала и доверчиво пошла рядом с Федей. Федя был очень расстроен и даже испуган, но он не хотел показать своего мрачного настроения. Он шёл, насвистывая мотив военного марша, и внимательно посматривал на деревья пригорка, которые, как гигантская сказочная рать, заслоняли от них полянку, где были их родные. Наконец, взгляд его остановился на старом дубе с раскидистыми, толстыми ветвями.
- Ты умеешь лазить по деревьям, Верочка?
- Нет, не особенно... Но когда гувернантка дремлет в кресле на террасе, мы с Надей, моей подругой, взбираемся на старую берёзу смотреть, как ходят по Средней Невке пароходы и ялики...
- Вот и отлично - значит, ты не совсем новичок. Видишь этот дуб? У него ствол, вероятно, был сломан когда-то бурей, и три толстые ветви образовали удобное кресло. На нём мы и укроемся от диких зверей - для волков оно высоко, а для медведя нижние ветки сухие и обломятся под его тяжестью, если он вздумает полезть на дерево к нам... Лишь белочки будут прыгать около нас. Видишь ли ты их дупло? Вот там, на ветке, и белочка в нём сидит... Федя помог девочке взобраться на это «кресло». Не обращая внимания на протесты девочки, он пристегнул её своим гимназическим поясом к суку ветки.
- Так будет спокойнее - ты сможешь даже спать - с «кресла» теперь не упадёшь.
- Я не буду спать, - возразила девочка, я боюсь - даже на высоком дубе... Смотри, как темнеет под деревьями, как гаснут лучи солнца... в этом ужасном лесу мне страшно. Папа и мама далеко... Правда, ты со мной - но что ты можешь сделать один. Я боюсь, я очень боюсь, - прошептала девочка, дрожа всем телом.
- Напрасно ты думаешь, Верочка, что мы одни. Мы не одни, - тихо и внушительно сказал Федя.
- А кто же с нами - кто? - повторяла Верочка, смотря со страхом на купы окружающих дубов, елей...
- Наш Ангел Хранитель, - торжественно произнёс мальчик. - Это он, посланник Божий, помог мне спасти тебя из топи, направив мой взгляд на сломанную бурей ель... Это он привёл нас к этому дубу. Он, - всё больше воодушевлялся Федя, - поможет и нашим родителям отыскать нас в этой непроходимой чаще леса… Он, Ангел Божий, укажет им, где мы, или пошлёт нам невидимую помощь. Он, Ангел Хранитель, своими бело-снежными крыльями ограждает детей от внезапной смерти и спасает от беды, в которую они попадают.
- Знаешь, Верочка, - продолжал Федя, - в начале этого года у соседнего помещика загорелся дом. Дети спали во втором этаже, а их папа и мама были в отсутствии... Когда они проснулись, пол уже пылал... Они вскочили с кровати... забились в угол и стали читать молитву Ангелу Хранителю... а огонь уже коснулся подушек, на которых они только что лежали... Вдруг в окне зазвенели стекла... Сорвав занавеси, в окно пролез кучер с одеялами в руках... Увидев в углу детей, он прикрыл их мокрыми одеялами и помог спуститься по приставной лестнице в сад… А сын сельского учителя Митя? Он мой ровесник. Катаясь на коньках, он попал в глубокую прорубь. Он сам мне рассказывал, что когда ледяная вода стала вливаться в его рот и он начал захлебываться, то в минуту своей неминуемой гибели, он мысленно стал молиться Ангелу Хранителю... И поистине чудесно был спасён двумя деревенскими парнями. Они вместо того, чтобы направить лошадь с санями, в которых они ехали, «напрямик» через реку, неожиданно взяли налево - как раз туда, где была полузанесённая снегом прорубь, увидели утопающего Митю и вытащили его из воды. После они ему говорили, что сами не знают, почему они свернули налево… А о скольких ещё чудесных случаях рассказывала мне няня... Я каждый день читаю молитву Ангелу Хранителю. И утром, когда просыпаюсь, и вечером, ложась спать... А ты, Верочка?
- Я раньше читала молитву, когда была ещё жива моя бабушка... А теперь у меня гувернантка Люси, француженка, и всё время говорит со мной по-французски, и когда я просыпаюсь, и когда я засыпаю... Молитву эту я уже немного забыла, - с виноватым видом произнесла девочка.
- Ну, так вот я буду читать её, а ты повторяй за мной - будем молиться вместе, и Ангел Хранитель оградит нас от беды.
Ангеле Христов, Хранителю мой святый... - прозвенели в глубокой тишине леса звонкие голоса детей. Повторяя за Федей слова молитвы, девочка широко открытыми глазами смотрела вверх, на видневшееся между просветами ветвей уже вечернее небо, по которому скользили лёгкие, прозрачные перистые облака, озарённые последними догорающими лучами солнца. Ей казалось, что это - белоснежные крылья Ангела Хранителя реют над их дубом, а его длинные сверкающие одежды сливаются с прозрачными золотистыми облаками...
- Федя, - прошептала она, когда они кончили молиться, - мне стало так хорошо...
Успокоенная молитвой, она, незаметно для самой себя, стала дремать, прислонившись своей кудрявой головкой к плечу своего спутника, который, несмотря на то, что и ему очень хотелось «чуточку» подремать, не позволял себе этой слабости. Он решил не спать всю ночь. Мальчик был уверен, что утром с помощью Ангела Хранителя, его отец и мать отыщут их в лесной чаще, и он с Верочкой не умрёт от голода, и они не станут добычей диких зверей...
- Хотя наш дуб и окружён почти кольцом высоких елей, но они наверное не пройдут мимо, - размышлял он. - Все-таки хорошо, что я догадался привязать к его стволу голубой шарфик Верочки. Так легче нас заметить...
Прыжок двух белок с одной ветки на другую прервал его размышления и пробудил от лёгкой дремоты девочку.
- Что это, Федя? - испуганно спросила она.
- Это белки, не бойся.
Девочка продолжала прислушиваться к царившей в лесу тишине.
- Не надо, Верочка, себя снова на страх настраивать, какая же ты, однако, трусиха... Пойми, все, даже лесныя птички, уже попрятались в свои гнёзда, лишь белки ещё не угомонились, а для филинов и сов ещё рано...
- А звери?
- Звери ещё сидят в своих берлогах и логовищах...
- А это что такое? - встревоженно воскликнула через некоторое время Верочка, - ты слышишь? Кто-то идёт по лесу, и очень близко от нас! Слышишь? Сухие ветки и валежник хрустят под тяжеёлыми шагами! Медведь?!
- Это тебе чудится от страха, - спокойно ответил Федя.
- Нет... слушай... слушай... - Верочка вцепилась судорожно в руку мальчика... - Совсем близко - вот около этой ели... О... что это такое?
Мальчик насторожился. Действительно, направо слышен был странный шорох и хруст сухих веток... Сердце его сжалось... Он побледнел, но, не желая показать своего испуга девочке, ничего не ответил ей. Шум становился слышнее, всё ближе и ближе... Полными страха глазами смотрела Верочка на купу елей, откуда нёсся этот шум. Губы её шептали молитву Ангелу Хранителю.
Вдруг, против их дуба густые ветви двух близко растущих елей заколыхались, слегка раздвинулись, и в отверстии мелькнуло что-то серое и большое. Девочка, громко вскрикнув, закрыла лицо руками и откинулась назад...
Федя ещё более побледнел и с замиранием сердца ждал, что будет дальше. Из чащи веток, ведя под уздцы лохматую пегую лошадь, выходил с накинутым на плечи серым армяком и большой котомкой за плечами высокий с длинной седою бородою старик крестьянин. Заметив голубой шарфик Верочки на стволе дуба, он подошёл к нему, пощупал его сморщенной рукой, поднял глаза вверх и, к своему глубокому изумлению, увидел сидящих между ветками дуба детей.
- Накось, эко диво! Ребятки вместо векшей и дятлов на ветках сидят! Што же вы, ребятки, гнездо што ль вить собрались? Где же родители-то ваши? Откелева будете?
- Я из пригорода Путеводное - отец мой в земстве служит, а вот она - девочка из Петербурга, с отцом и матерью к нам приехала, грибы и ягоды собирать, - ответил старику Федя.
- Так... так, - медленно произнёс старик. - А к чему вы, ребятки, на дерево вгнездились, да ещё под вечер? Ночевать што ль на нём задумали? А где же родители ваши? Што-то их не видать.
- Мы одни тут, дедушка - наши родители на полянке у опушки леса сидят, недалеко от деревни Копыловки.
- Копыловки... Копыловки, - с удивлением повторил старик. - Завираешь ты што-то, малец! Отседова до леса Копыловки вёрст с двенадцать буде, да и то по прямой дороге. Они, родители-то ваши, ты баешь, там сидят на полянке, а ребятки под ночь по топям лесным шныряют. Голову-то людям ты ловок закручивать, малец! Ну, ладно, сиди себе на дереве, а я ужо поеду своей дорогой, поворачиваясь спиной к дубу, с сердцем сказал старик.
- Дедушка, не уходи, ради Бога! Федя сказал тебе правду, - закричала с отчаянием в голосе Верочка. - Не оставляй нас одних, в лесу страшно. Заблудились мы... дорогу свою в чаще лесной потеряли, и не знаем, где она. На дерево от зверей диких сели...
Старик остановился. Обернувшись, он посмотрел на девочку. Увидя её полные мольбы и слёз глаза, он смягчился и уже почти ласково сказал Феде:
- Ежели так, то сказывай, как эфто с вами приключилось.
- Дедушка, - ответил ему мальчик, - я пошёл девочке ручей лесной показывать, да с тропинки сбились мы. Долго блуждали по чаще лесной... и вот вместо ручья очутились у незнакомого озера. Я не знаю теперь, в какую сторону идти, чтобы найти своих. Мне-то ничего провести ночь на дереве, а вот девочка хнычет от страха.
- Так вот што я тебе скажу, малец. Я сам еду в Копыловку. С коня-то сошёл, штоб он отдохнул маленько, да лесной травы пощипал - скотинка тоже в пище нуждается... да и сам перекусил, чем Бог послал - што в сумке с утречка осталось. А Серко-то, конь мой, стал брести в чащу... Свищу ево - а он в свой лошадиный ус не дует - словно в лесу дом свой увидал... И я за ним. Иду и слушаю - штоб эфто значит, не то крик, не то плач слышится. Для совы - рано. Поймал Серко за узду - а он кобянится - всё к елям идёт. И снова плач прислышался, и явственный такой - ищу кругом - нетути никого. Причудилось, думаю, што ль мне - в лесу мало чего бывает - перекрестился я и молитву сотворил - а Серко-то прямо к елям. Я раздвинул ветки-то, гляжу - што-то голубое болтается на ветке. Да вот и набрёл на вас, ребятки. Это Ангел Хранитель ваш приманил коня-то к вам в чащу лесную, а я за ним - штоб выручить вас ребяток, из беды-напасти. Знаешь ли, малец, што ты к самым трясинам затяжным с девонькой приплутал... Вишь, к озеру-то и подойтить не можно - мигом в трясину даже бык с рогами уйдёт, а не то што дитё малое. Не спроста оно Топью зовется. Так вот што - спущайся-ка ты, малец, с девонькой с дерева. Взберёмся все трое на Серко, и таким манером до родителев ваших и доберёмся.
Дети быстро спустились с дуба и, счастливые, подошли к лошади.
- Теперича я сяду на седло, а ты, малец, подсаживай девоньку, за моей спиной пусть устраивается и за котомку руками цепляется, а ты садись напереди меня. Ладно? Устроились... Ну - с Богом! - Широко перекрестился старик. - В путь - в дорогу!
Он тронул уздечку - и Серко, тихо пройдя снова под ветками елей, направился к лесной просеке.
- Дедушка, а как же мы из чащи-то лесной выберемся? - спросил старика Федя. - Скоро уже темно станет.
- Ты не тревожься, малец, Серко у меня конь наученый - сам дорогу найдёт... Не впервые ему в темень меня везти в лесной глуши... И нюх у него особый имеется - не собьётся, так к избе и подвезёт меня.
Свернув с просеки в самую густую чащу леса, Серко, точно ведомая невидимой рукой, шёл уверенным шагом под тёмными сводами деревьев, по зарослям густого папоротника, ловко лавируя между кустами можжевельника. Через некоторое время вышел он на узкую проезжую дорогу. Старик подтянул поводья, и Серко затрусил мелкой рысью по выступающим из хвои корням. Синея, медленно гасли огненно-красные блики заката на лесных просеках и пригорках... медленно спускалась на лес летняя тёплая и влажная темнота. Фиолетово-серые тени становились всё темнее и темнее... Скоро всё погрузилось в непроницаемый мрак, и лишь на узорных листьях придорожного папоротника сверкающими брызгами засветились светлячки.
- Держись крепче за меня девонька, вишь какая темень наступила, - сказал Верочке старик, - неровен час конь о корень спотыкнётся.
*
На полянке родители детей поглощены были разговорами на интересующие их темы.
- Георгий Петрович, - сказал, подойдя к беседующим кучер Аким, - може, самоварчик снова вздуть?
- Нет, спасибо, Аким. Уже поздно. Собери всё со скатерти и уложи в корзины... А где же Федя и Верочка? Ты не видал их, Аким? Они не возвращались из леса?
- Не... не могу сказать - вздремнул малость: може, приходили, а може - и нет...
- Жорж, пойди, потруби им.
Прошло с полчаса, но на звонкий зов охотничьего рога дети не пришли из леса... Обе матери сильно взволновались. Солнце уже начало склоняться к закату.
- Жорж, - сказала мужу мать Феди, - не можешь ли ты сходить и позвать их?
- Конечно, да - ручей всего в двадцати минутах отсюда. Ты не волнуйся - наверно, Федя увлёкся сооружением плотин для головастиков. Сергей, хочешь, пойдём вместе?
- Охотно, - ответил тот. - Маруся, не нервничай так, пожалуйста.
Подруги остались сидеть на ковре. Стояла полная тишина, лёгкий вечерний ветерок тихо шелестел раскрытыми листами модных журналов, внезапно потерявших всякий интерес... Время тянулось мучительно долго...
Наконец, на одной из тропинок мелькнули светлые костюмы их мужей... Они шли - одни - детей с ними не было!
- Надо срочно организовать поиски - мы были у ручья - там нет и признаков детских следов, - сказал Георгий Петрович. - Сомнения нет - Федя и Верочка заблудились. Аким, сложи ковёр и неси его в экипаж. К старосте, в деревню Копыловку, да полным ходом - время не терпит.
Было уже темно, когда отряд из восьми крестьянских парней во главе с Георгием Петровичем и Сергеем верхами на лошадях, с фонарями в руках, скакали к опушке леса. Разделившись по двое, всадники разъехались в разные стороны на поиски пропавших детей.
*
Серко, иногда слегка спотыкаясь, «трусил» по неровной и тёмной дороге. Старик рассказывал «мальцу» про разные крестьянские дела и «нужды». Верочка, крепко держась усталыми ручками то за зипун, то за котомку старика, напряжённо вглядывалась в окружающей мрак...
- Дедушка, дедушка, - вдруг закричала она. - Смотри, в лесу огонёк мелькает... что это? Большой светлячок? Или что другое? А может быть, это разбойник?
- Здесь их не водится - здесь, Милостью Божьей, всё тихо... А огонёк впрямь видится... Што же эфто значит?
Как бы в ответ Серко тихо заржал...
- Эфто кто-то на коне по чаще едет - Серко своего узнал… Може, с дороги сбился... Ночью-то бывает. Дай, я поаукаю... Шагом иди, Серко...
Старик, приложив руку ко рту, стал громко аукать...
- Ау, ау, ау!!. - донеслось в ответ.
Скоро на дорогу выехали из леса два всадника... Свет от фонарей в их руках слабо осветил тихо идущую лошадь, и они быстро направились к ней...
- Папа, папа, - раздался в темноте звонкий голос Феди. - Мы с Верочкой здесь - верхом на Серко.
- Боже мой, дети, - почти одновременно радостно воскликнули Георгий Петрович и Сергей. - Какое счастье!
*
- Это Ангел Хранитель, - говорила, нежно целуя Федю, его мать, глубоко потрясённая рассказом сына о всём случившемся, - вразумил тебя, мой мальчик. Он, наш ближайший наставник, охраняет нас от многих несчастий - невидимо, но постоянно находится около нас...
- Да, Соня, это поистине чудо, - с дрожью в голосе и со слезами на глазах вторила ей её подруга, обнимая и прижимая к себе кудрявую головку своей девочки. - Страшно даже подумать, что могло бы быть, если бы не Ангел Хранитель...
- Помолимся же и поблагодарим Господа за Его милость к нам!
1-го октября 1954 Азуса, Калиф
Лидия Кобеляцкая
Об авторе рассказа смотрите здесь: http://www.proza.ru/2016/12/19/1342