В первое же лето после Володиного переезда мы пару раз выезжали с ним на общественном транспорте на берега Томи и Кондомы, но продолжать ездить на речку, чтобы поваляться на пляже, энтузиазма не было.
Решили, что надо обзавестись своим кусочком земли, на котором что хотим – то и воротим ради собственного здоровья, и как-то быстро Володя получил на заводе 10 соток реликтового леса во вновь образовавшемся дачном обществе. Общество образовалось в 50 км от города недалеко от деревни Казанково на высоком берегу Томи. Наша улица в обществе обозначилась, когда через лес прошел бульдозер и на 2 стороны отвалил грейдером снятую вместе с деревьями землю.
Участок был сильно заросшим, продираться по нему не было никакой возможности, по нему действительно не ступала нога человека - просто потому, что ничего интересного там не росло, - так, крушины, крапива, всюду валежник.
Володя развел костёр и отвоевал пространство, вокруг которого потом и шло освоение участка. В это же лето перед отъездом в Германию ненадолго приехали родители. Побывав на нашей даче, мама – профессиональный агроном – удивилась, что в районе Новокузнецка можно найти такой толстый – больше полуметра – слой чернозёма. И действительно, урожаями наш участок потом удивлял.
В июне 1993 года мы с Володей уехали на месяц, я – в Москву, чтобы проводить родителей в Германию, он – в Киев навестить мать и сына.
Участок встретил возвращение хозяев грандиозными дарами: по обе стороны грядки с баклажанами, перекрывая дорожки, лежали блестящие фиолетовые торпеды, в огромном количестве огурцы пытались их догнать размерами, а среди крапивы, в которой наш сосед обычно прятал свой мотоцикл с коляской, лежали претендентки на кареты – огромные желтые тыквы.
Однажды Валя с Вовкой испытали большой стресс, когда поняли, что не успевают собирать урожай агрессивной малины, - она их пыталась завалить ягодами. Люди ответственные, они не могли позволить пропасть ценному урожаю, но и переработать его они тоже не могли. Реакция на стресс у них всегда была одна, и мы с Володей, застав их пьяненькими, с удивлением узнали, что причина пьянства – большой урожай малины.
Но сначала мама удивилась виду самой дачи – видимо, представляла что-то более цивильное. «Разве это дача?» - сказала мама. - «Это же просто в небо дыра» - безответственно сказала мама, потому что это название приклеилось к нашей фазенде. Папа, естественно, просто взял лопату и вскопал первую грядку.
Иногда приезжал на участок Юра, обычно со своим единственным другом Стасом, мальчишки проводили летние не всегда тёплые ночи в спальных мешках, рефлекторно перекатываясь к центру костра по мере его остывания и утром выглядели как две большие пушистые от золы гусеницы. У нас с Володей на троих с котом была палатка. Тимка, благодарный нам за то, что мы его кормим в городе, пытался, чем мог, кормить нас в деревне. Утром около палатки лежала его ночная добыча: обычно 3-4 мышки.
Первые два дачных сезона мы были без машины, потом нам досталась семейная видавшая виды «копейка», которую Володя вскоре поменял на «четвёрку». Но первое время всё, что нам нужно, мы везли на автобусе до деревни, а потом наш груз до участка нужно было доставить, преодолев большой подъём.
Я безнадёжно отставала от Володи, поскольку из всех видов спорта занималась только шахматами, и ему приходилось постепенно перекладывать мою кладь на свою спину, а под конец и меня брать на буксир. Конечно, много мы оставляли на участке, рассовывая инструменты и всякую утварь под кучи вырубленного кустарника, и это было похоже на игру, когда через неделю надо было отгадать, из какой кучи радостно достанешь лопату, а из какой - ведро.
Потребности в комфорте росли, утварь всё прибывала, и мы нашли в деревне одинокую бабульку, у которой можно было оставлять вещи. Бабулька держала огород, свинью и собаку со щенком. Мы помогали старушке, чем могли, в том числе и продуктами, - магазины же были абсолютно пустыми.
Самую большую радость ей доставило моё предложение привезти водки, чтобы расплатиться с трактористом за вспашку огорода. Когда мы приехали через неделю, во дворе нас подобострастно встретили собаки в надежде, что их наконец покормят, в сарае визжала голодная свинья, а старушка в разгар солнечного дня мертвецки спала в домике, - оказалось, она страдает запоями, и, увы, мои благие намерения спровоцировали её.
Вскоре она продала свою избёнку и уехала, а Володя купил списанный строительный вагончик и постепенно превратил его в тёплый домик.
Иногда нам подбрасывали внучку Машу. Ей пять лет, ходит по огороду, поёт, мелодию врёт. Володин слух страдает.
- Маша, ты не будешь певицей. Ты будешь поэтессой
- А как это?
- Ну, это когда свои мысли излагают рифмами.
- Я не умею.
- А тебя научат.
Маша, после длительной паузы:
- Да и мыслей у меня нет….
Другая сцена. Володя прилёг отдохнуть. Маша вытаскивает из коробки один карандаш за другим, вставляет грифель между досками, ломает его и бросает карандаш. Володя: «Маша, вон видишь, коршун летает. Девочек, которые портят карандаши, он может утащить к себе».
На следующий день я кормлю внучку на крылечке и, не зная предыстории, решила просветить ребёнка: «Видишь, коршун летает, он питается другими птичками, мышами». Маша кивает головой: «И девочками!»
Поскольку у нас не было семеро голодных по лавкам, мы старались получать от дачи максимум удовольствия, часто ходили на речку, читали, могли поиграть в преферанс или дурака, однако участок всё-таки быстро принял благородный вид: поднялись полукультурные яблони, откуда-то я притащила маньчжурский орех, у которого листья похожи на ветки, была альпийская горка и даже грецкий орех, выведенный для сибирских условий.
Соседи были, в основном, дружелюбные Володины коллеги. Непосредственно с нами делила границу молодая пара с ребёнком – мальчиком лет 3-х.
Однажды этот мальчик развлекал нас целый день простым способом: он спрятал ключи от родительской машины. Родители отчаялись узнать у сына, куда он их дел и отчаялись найти их где-либо. Когда стемнело и повысились ставки за то, что сегодня они не попадут домой, ребёнок вытащил злополучные ключи из выхлопной трубы машины.
Марина запретила мужу ходить на рыбалки, чтобы он быстрее достраивал садовый домик, но как раз на это времени у него и не было: жена выдавала один наряд за другим. Поливая пустую грядку, он робко спрашивал: «А тут-то я какую хрень поливаю?» - «Морковочку, морковочку», - на всю улицу объясняла Марина.
Марина казалась мне грубоватой и слишком громкоголосой, но она охотно рассказывала о себе. Работала она на окраине города на фабрике, которая обогащала уголь для металлургических заводов.
Первая дочь у них погибла в детском саду: «умная» заведующая, взяв за руки их ребёнка и свою дочь пошла с детьми! открывать вентиль трубы с горячей водой. Вентиль сорвало, и обе девочки погибли от ожогов паром.
Пережив такой ужас, я думаю, люди полностью не восстанавливаются. Вскоре у них родилась прелестная девочка, но, возможно, пережитый матерью стресс был причиной того, что ребёнок родился с ДЦП, у неё подворачивались ножки в щиколотках.
Володя был опытный дачник, поэтому малину он посадил, далеко отступив от границы с соседями, но именно натянутую для малины верёвку Марина и приняла за обозначенную между нами границу и посадила вдоль неё, то есть на нашей территории, кусты смородины, которые, как известно, обладают способностью быстро разрастаться.
Когда собирать малину стало возможно только со стороны нашего участка, я имела несчастье между делом поинтересоваться у Марины, куда она собирается пересаживать свою смородину. Это оказалось такой неожиданной неприятностью для Марины, что из неё забил фонтан! Она последовательно прошлась по всем членам нашей семьи.
Я сразу спряталась в наш домик, а Володя периодически заходил в него уточнять, о чём идёт речь. «Десять лет не могла замуж выйти» - кричала на всю улицу Марина, - и откуда она знала обо мне на своей аглофабрике? - «потом нашла себе алкоголика, и когда он только успел дом построить, всё время на рыбалках пропадал».
- Галочка, это я алкоголик? – удивлялся Володя
- Дедушку угробили, за бабушку взялись - не унималась Марина.
- Какого дедушку? - спрашивает меня Володя.
- Ну, Вовка же умер
- А за какую бабушку мы взялись?
- Ну, Валя же скорее держится за тяпку, чем работает ею.
Мы не доставили удовольствия соседям, скандал не поддержали, отстаивать свою территорию не стали, так как уже планировали переезд в Новосибирск, тем более, что в правлении дачного общества были указаны точные границы всех участков.
Подошло время Володе выйти на пенсию. Я допускала возможность покупки дома в каком-нибудь цивильном месте под Новосибирском, но идея покупки коттеджа принадлежала именно Володе. Для меня это загадочно, потому что осуществить это можно было только совместно с семьёй Юры, у которого уже родился второй ребёнок, Миша. Значит, предстояло проживать вместе и с отцом Татьяны – Виктором Семёновичем, которого все звали просто Семёныч, мама у Татьяны уже лет пять как ушла из жизни, тяжело болея.
Володя с его умом и интуицией раньше нас с Юрой понял и прочувствовал все уязвимые стороны нашего содружества, условий проживания, отношений между нами, но тогда всем хотелось жить в коттедже.
Продали мы дачу не сразу, уже после переезда в Новосибирск, поэтому – дёшево. Покупательница оказалась хваткая, скандальная, подстать Марине, и, по правде говоря, я испытала чувство глубокого морального удовлетворения. Я понимала, что теперь у Марины будет достойная ей соседка, и у них будут отношения, понятные им обеим.
Продолжение: Благовещенка http://www.proza.ru/2017/01/08/1837
В начало: Вступление http://www.proza.ru/2016/11/02/1374