«- Оля, ты уже написала письмо?
- Какое письмо?
- Я говорю о письме Богу...
- Ой, извини, Сабзкадам, я совсем забыла. Но я напишу. Вот увидишь…»
Ольга Олимшоевна, симпатичная женщина лет сорока-сорока пяти, с красивыми зелёными глазами, лёжа на старом диване под теплым пуховым одеялом, с грустной улыбкой вспоминала свою недавнюю беседу с Сабзкадамом. Она, постоянно вспоминая свои встречи с ним, волей-неволей грустила, но потом почему-то начинала радоваться. Эти грустные и счастливые минуты её жизни давно уже не дают ей покоя, вот как и сейчас…
Сын Ольги - восьмиклассник Роман был на занятиях. Она, бедняжка, вот уже второй день как лежит с высокой температурой в постели и мысленно говорит с Сабзкадамом:
«- Эх, Сабзкадам, Сабзкадам! Простак ты. Думаешь, напишу это письмо, и, как говорит Роман, всё у меня будет “no problem”? Напрасно ты стараешься изменить мою жизнь в лучшую сторону».
…Муж Ольги Бондаренко, Тарас Захарович, белорус по национальности, красавцем не был, мужик как мужик, ничего особенного. Пограничник, служил на заставе, на границе с Афганистаном. Но умница был - просто ходячая энциклопедия! Самый трудный кроссворд за две минуты мог решить. Востоковедение и философия - были его хобби. Когда Тарас впервые пришёл к родителям Ольги просить ее руки, он, увидев их малиновый сад, от восхищения ахнул. После свадьбы он честно, по-мужицки признался, что влюбился в Ольгу с первого же взгляда, а выпивая дома с друзьями, добавлял, что влюблён еще и в их малиновый сад…
Малина в их саду была посажена давным-давно дедом Мирмастом. Мирмаст-ваханец когда-то женился на оренбургской казачке Ефросинье Бобринской. От их брака родились Шухрат и Олимшо. Шухрат женился на таджичке Мохи Шугнон, а Олимшо выбрал себе в невесты русскую девушку Веру Фетисову. У Олимшо и Веры родились Оля, Сабрина и Максад. Родителей давно уж нет в живых. Сабрина с мужем-пограничником перебрались на Алтай. Максад давно со своей семьёй живёт в Вологде, и дом остался за Олей.
Муж Ольги был убит на войне с моджахедами на границе с Афганистаном. Живет она теперь с сыном Романом в своём уютном домике с малиновым садом в маленьком приграничном городке Хайрабад. Хотя у Оли двойное гражданство, но она никак не хочет уезжать из родного города. Однажды, после долгих уговоров Сабрины по телефону Оля, не сдержав эмоций, сказала сестре: «Для меня жизнь вне Хайрабада не имеет смысла. Вы живите у себя на Алтае, а я счастлива и в своём родном городе».
Сабзкадам написал много стихов о своем родном городе, а однажды он спел Оле свою новую песню, где есть слова и про неё:
В теснинах на Памире,
Раскинулся город Хайрабад.
По его извилистым закоулкам
Ходит Оля - последняя русская.
Хоть и был он основан русским,
В городе осталась одна Ольга.
«- Отчего ты не написал, что я хожу по нашим закоулкам с корзиной, полной пирожков, и продаю их? - весело спросила Оля.
- Потому что ты - моя Муза, ты - неиссякаемый родник моей жизни, ты для меня - все цвета радуги, ты для меня - всё... Всё...
- Оля, а ты знаешь, как я стал поэтом? Не знаешь? Всё началось с того, что я прочитал в Интернете интересную статью про Стену плача, которая находится в Иерусалиме. Представь, в щелях этой громадной стены паломники и туристы оставляют свои записочки с пожеланиями.
- Кому?
- Богу. А те люди, которые не могут туда поехать, отправляют свои письма почтой.
- И ты тоже туда написал?
- Да.
- Но ты же не иудей.
- Да, но я написал письмо, я просил Бога, чтобы мог стать поэтом. Потом, что же тут такого? Я мусульманин. Моя покойная мама, полька-католичка Бронислава приняла ислам, потому что этого хотел мой отец. Мама была несведущая в исламе, но она безумно любила отца и делала то, что он просил. Между прочим, письма в Стене плача оставляют и мусульмане, и христиане, и иудеи... Перед Богом все равны.
- Какой же ты простак. Думаешь, Бог спустится с небес и прочтёт все письма?
- Оля, поверь, все мечты, о которых люди пишут в свои записочках и письмах, обязательно сбываются… Ты напишешь письмо?
- Подумаю».
... - Мама, я тебе бульон приготовил. Из куриных кубиков, - услышала она голос Романа.
- Сынок, мне ничего не надо. Я себе отвар из ягод малины приготовила. Меня сейчас чуточку лихорадит, и хочется только пить. Ты возьми из холодильника икру из баклажан. Подогрей и поешь на ужин.
- Мама, тебе плохо? А можно я дядю Сабзкадама позову?
- Нет, сынок. Не надо. У него своя семья, свои заботы.
- Мам, но он хороший.
- Знаю, сынок. Он хороший человек. Насчёт меня не беспокойся. У меня же не бронхит и не астма, а обычный грипп. Напьюсь малинового компота, вспотею и завтра встану. Пирожков с луком тебе приготовлю.
- Мам, а можно я поглажу постиранное тобою бельё?
- Не надо. Завтра я сама всё поглажу. Иди, поспи.
- Хорошо, мама. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи тебе, золото моё.
Ровно в три часа ночи Оля встала. Надев джурабы и укутавшись в кашемировый платок, она пошла на кухню. Заварила себе кофе. Потом присела за кухонный стол, взяла авторучку и красивым почерком начала писать: «Господь мой милосердный...». Не найдя нужных слов, Оля опять задумалась. Перед ней, как в кино, пробегали один за другим эпизоды ее жизни.
… Детство - самое счастливое время в её жизни. Вот идет Максад, второклассник, любимец большого рода Мирмастовых. Она с Сабриной идут в детский садик. В магазинах есть, все что хочешь! Хайрабадцы, в отличие от других жителей огромной страны по имени Советский Союз, не знали дефицита промышленных и продовольственных товаров. Городок находился на стыке границы с Афганистаном и недалеко от Китая. Потому военные и местные жители имели особые льготы, получали самый большой оклад и пенсию. Мать Оли - лучший педагог русского языка и литературы не только в городе, но и в области. Папа - научный сотрудник известного по всему Союзу хайрабадского Ботанического сада. В их усадьбе были посажены отцом саженцы груши «Лесная красавица», «Любимица Клаппа» и яблони «Апорт Алмаатинский»…
… Юность. Яблони дали первый урожай. Груши тоже начали плодоносить. Соседи - татары, русские, таджики - ходят в гости друг к другу. На калитках ни у кого нет замков. Соседки-таджички приносят домой тарелки с пловом и учат маму готовить национальные блюда - «бодж», «кочи». А мама учит их мариновать овощи и варить варенья из ягод и фруктов. В детской комнате Максад играет на пианино. Комнаты забиты художественными и сельскохозяйственными книгами…
… Молодость. Она экстерном поступает на исторический факультет университета. Пять лет учёбы пролетели незаметно, и вот она возвращается в родной Хайрабад, преподаёт историю в русском классе средней школы имени Кирова. Однажды на перемене она знакомится с молодым лейтенантом Тарасом, который пришёл после уроков за своим племянником-первоклассником. Через месяц Тарас делает ей предложение. Родители очень любили зятя, а он их боготворил. Особенно очень тепло относились друг к другу ее мама и Тарас. Мама писала стихи, и вместе с зятем они часто говорили о поэзии и философии.
Погиб муж… Сыну Роману тогда не было даже года. Мама за время гражданской войны сильно изменилась. Она резко похудела и поседела, но идейно не изменилась. Была коммунисткой, умерла коммунисткой. Брат Максад беженцем подался в Россию. Через восемь лет, когда последние российские пограничники покинули хайрабадский военный отряд, Сабрина с мужем и детьми тоже уехали в Россию…
Вспоминая проводы Сабрины, Оля не может сдержать слёз. В десять часов утра колонна военной техники и людей вышла из отряда. С двух сторон главной улицы города выстроились школьники, они махали цветами и флажками. Провожали пограничников и женщины, играя на дойрах и бубнах. Вдруг тучи сгустились, и начал накрапывать дождь. В тот день будто и погода, и все хайрабадцы, провожая российских пограничников, плакали. Оля, захлебываясь от нахлынувших слёз, не могла ничего сказать своей сестре на прощание.
- Оля, не надо, - успокаивала ее Сабрина. - Устроимся в России и тебя с Ромиком заберём к себе.
- А наш дом?
- Дом продадим.
- Сабрина, как ты можешь говорить такое?! Хорошо, дом продадим, но ты подумай, кто же будет ухаживать за могилами наших родителей?
- Думаешь, мне легко?..
Сабрина уехала. С тех пор прошло уже пятнадцать лет...
Сабзкадам навещал их часто. То прохудившиеся желоба на крыше починит, то дрова им наколет… Весною откуда-то привёз овечий навоз и обильно удобрил им огород и сад. Постепенно Оля привыкла к его частым визитам. Рядом с ним она чувствовала себя защищённой, да и Роману было интересно с ним. С сыном он тренировался в одном из спортзалов города.
Порой Оля недовольно ворчала: «Мне нужна капуста на засолку. И крыжовник, чтобы я могла из него вино приготовить. На Новый год ты будешь пить вино, а твоя жена – театральная танцовщица, ничего не смыслит в виноделии!»
- Хорошо, я принесу и капусту, и крыжовник, - успокаивал ее Сабзкадам. - Только не ругай мою жену. Она - ангел. Только мудрые жёны могут стойко переносить романы своих мужей с другими женщинами…
- Ой, как я задела тебя своими словами! Я знаю, что твоя жена хорошая. И ты, умница. Одна я… Не было бы Романа, давно повесилась...
- Оль, ну зачем ты так? Неужели в твоей жизни и в твоем доме мне нет места? Я знаю, Роман - самый близкий тебе человек, но ты иногда игнорируешь меня…
- В моём доме для тебя есть место, - сменив гнев на милость, произнесла Оля.
- Рад слышать! Значит, как мужчина, я кому-то ещё нужен, - пошутил Сабзкадам.
Она вспомнила зоолога Ивана Линдта, который после выхода на пенсию усердно начал заниматься йогой. Однажды она спросила его, какой вид йоги он больше предпочитает, на что он ответил: «Бхакти йогу, то есть служение Богу с любовью и преданностью. Бог - это любовь». Улыбаясь, Ольга произнесла про себя: «Если Бог - это Бхакти, тогда мой Бхакти - это мой Роман, мой дом, это Сабзкадам».
Склонившись над бумагой, она продолжала писать: «Боже, мой единственный. Хвала тебе, милосердному. Прошу тебя только об одном. Не отнимай у меня Романа, чтобы он долго-долго жил и стал прекрасным семьянином, хорошим специалистом. Боже великодушный, не разлучи меня с Сабзкадамом и помоги мне обрести счастье в собственном доме, и чтобы не уехать мне из Хайрабада в Россию. Господь мой милосердный, ты же видишь мою искренность, мои слёзы и причитания. Потому молю тебя, помоги мне и исполни мои желания, пожалуйста».
…Олины слёзы падали на письмо. Чтобы не дать им воли и не разбудить Романа, она, прикрыв рот полотенцем, тихо плакала. Слёзы градом катились по её щекам и падали на листок бумаги, адресованный Богу.