Когда во мне проросли колючки, я поняла что Нью-Йорк близко. Тягучее чувство усталости и отвращение к этому городу, вызвали во мне рвотные позывы. Я пыталась не смотреть в окно, не обращать внимание на людей, безжизненные дома и стройные, тонкие улицы. Сырой асфальт покрылся пятнами, машины разбрызгивали воду из луж, мамы с детьми быстро пробегали на красный свет.
Я тяжело вздохнула. Мама взяла меня за руку.
Ещё пара кварталов и мы в Манхэттене, месте, где я выросла на шоколадных пончиках и воскресных походов в церковь. Деревья стали выше и теперь совсем закрывают крыши элитных домов. Четырехэтажные здания из красного кирпича, маленькие белые окна с одинаковыми занавесками. Как тошно. Как однообразно.
Машина заворачивает за угол. Мы дома. Я выхожу первая и вдыхаю осенний воздух. Лето совсем выветрилось из этих мест. Тучи затянули небо и мелкий дождь застучал по веткам деревьев.
Астрид берет у мамы ключи и быстро подбегает к дому, словно играет наперегонки с дождем. Раз... Два...Три... У неё получается открыть дверь за пять секунд.
Мы входим в пыльную квартиру полностью обтянутую полиэтиленом. Часы тихо тикают на кухне. Под ногами Астрель образовалась лужа. Она снимает ботинки и ставит их на сушилку.
-Зажги камин,- она говорит мне и уходит наверх.
Я сдираю плёнку и вожу по камину рукой. Он такой холодный и мрачный, как он отдаёт столько тепла и уюта?
Только с третьего раза мне удаётся зажечь спичку и поднести её к старому очагу. С минуту ничего не происходит, но потом я замечаю маленькое пламя и улыбаюсь.
Мама входит в дом, следом за ней волочится чемодан и пара дорожных сумок. Мама кидает их на грязный пол и садится на диван. Она молчит и смотрит в окно.
Я забираю свою сумку и иду в свою комнату.
Пятнадцать ступеней, десять шагов прямо и два налево. Я закрываю дверь и ощущаю себя. Кровать застелена бордовым пледом и слегка отодвинута, так я пыталась достать паспорт, который упал с верхней полки. Полка скосилась и с неё постоянно падали вещи. Окно закрыто плотными шторами, в комнате полумрак. Я включаю настольную лампу. Обертки от жевачки, домашняя работа за прошлый год, комок волос, грязная ложка и пакет соевого соуса. Я все сгребаю и бросаю в корзину. Я падаю на кровать. Она приветливо скрепит и пошатывается. На потолке мокрое пятно и паутина,прямо как во мне. Только не хватает колючек, которые режут все внутренности. Я поглубже вдыхаю, чтобы проверить на месте ли они. Да, на месте.
Все лето мы провели в Калифорнии. На берегу океана. Бенджамин снял нам дом на четверых, он обещал что это каникулы проведёт с нами, но...
Бенждамин это мой отец, про которого никто не должен знать. Он мэр штата Невада и близкий друг какой-то важной особы. Нет, обвинять его в этом нельзя. Но обида это то блюдо от которого становится плохо и появляются язвы в желудке, но ты продолжаешь черпать его огромной ложкой, зарывая себя в могилу.
По ненастоящим данным мой отец Коул Старленг погиб при пожаре в мотеле, когда ехал в командировку, как специалист по природным аномалиям. Он был высокий, крепкий, с бородой и жесткими волосами.
Я слышу, как входная дверь открылась и кто-то вошёл. У меня начинают дрожать колени.
Астрид быстро спустилась по лестнице и заговорила с Ним ласковым голосом.
Я проглотила огромный ком в горле. Я не буду есть обиду, сейчас он зайдёт и я даже не расстроюсь, увидев Его.
Он говорит с мамой, она очень устала и говорит шепотом. Я судорожно перекладываю вещи.
Астрель весело щебечет вокруг Него. Наконец тяжелые шаги поднимаются по лестнице. Пятнадцать ступеней. Десять шагов вперёд. И два влево...
Три негромких удара и Он заходит.
Я сижу на кровати и смотрю в пол. Он тяжело вздыхат и опускается рядом со мной.
-Ну прости меня,-Он хлопает меня по плечу и суёт в карман пачку денег. Не ешь эту противную обиду, она как лекарство от кори.
Я прикусываю язык чтобы не сказать лишнего.
-Вы только что приехали? Я бы сводил вас в ресторан, но Джессика в городе.
У меня горит лицо и уши, мне хочется сжать его в свой кулак и выбросить в окно. Я прикрываю лицо волосами, чтобы он не видел меня.
-Я понимаю, что ты зла на меня, но это бизнес, я зарабатываю как могу,- он ещё раз хлопает меня по плечу и уходит.
Я беру подушки и сильно-сильно сжимаю её, так что костяшки на руках побелели. Всё, теперь он вернётся на Рождество.
Входная дверь хлопает и внизу раздаётся сдавленный крик.
Я выхожу на лестницу и сажусь на ступени. Астрид делает тоже самое и обнимает меня за плечи. Мы молча сидим и думаем о том, что наш отец сволочь, что он не должен существовать и что Джессика не такая уж и красивая.
Мама включает "Детектива Купера", а значит всё плохо.
-Он дал мне сто двадцать, а тебе?- Астрид вытаскивает из кармана деньги.
Я равнодушно достаю купюры и пересчитываю.
-Сто.
Астрид даёт мне свою десятку и целует в лоб, потом она уходит в низ и говорит маме, что ушла к Тому.
Я захожу в комнату Астрид. Здесь пахнёт сладкими духами и дезодорантом. Я сажусь за туалетный столик и начинаю краситься.
На бледной коже выступают красные пятна, под глазами фиолетовые синяки. Волосы прилизаны к щекам, брови растопырены в разные стороны. Я ставлю локти на столик и оттягиваю веки. Если бы я была японкой, всё было бы по другому.
Косметика улучшает моё состояние, но не делает меня красивой, как Астрид. Она старше меня на пять лет, но выглядит в миллиард раз лучше. Я складываю всё обратно в косметичку и оставляю на столике десять долларов.
В своей комнате я забираю волосы в хвост и переодеваюсь в джинсы и хлопковую рубашку.
Я специально громко топаю ногами и переодически кашляю.
-Потише там,- мама кричит из гостиной.
-Я ложусь спать,- но мне никто не отвечает.
Я накидываю куртку и беру рюкзак, приоткрываю окно. В лицо дует свежий ветер, на улице никого. Я вылезаю на пожарную лестницу и поднимаюсь наверх.
На крыше сыро и холодно. Ветер продувает, но мне не холодно. Я сажусь на рюкзак и смотрю на небо. Куча огоньков, пролетают самолеты. Я долго вглядываюсь в каждую звезду. По моему лицу скользнул луч света. Я подумала, что это фонари, но луч прошёлся по моему животу и остановился на лице. Я привстала. На соседней крыше кто-то сидел и водил фонариком в воздухе. Я махнула человеку рукой и он поднял вверх луч света. Я не видела его лица, но почувствовала что мы очень близки. Он тоже сидел на крыше и смотрел на звезды. Может быть у него тоже проблемы с отцом и его мама фанатка "Детектива Купера", а может это я, но только не такая, как сейчас. Я спустилась домой и смотрела в окно. Человек с фонарем продолжал водить лучами по крышам и стенам домов, он был похож на маяк. Но только для чего?