- Вот умрем – узнаем!- передразнил Свету Сережа. - Че ты узнаешь? И как расскажешь? Даже если узнаешь.
Света подумала. Действительно, надо было как-то дать знать. Она поддела носком сапога грязно-коричневый лист, одиноко лежавший на асфальте. Сын закапризничал, попытался вылезти из коляски. Молодая мама отстегнула ремень, удерживающий малыша, достала его, бережно поставила за коляской, он, радостно заулыбавшись, вцепился крохотными пальчиками в ручку коляски и смешными шажками начал семенить по дорожке, толкая свое транспортное средство. Сережа присел на корточки, вздохнул, потрогал ручки малыша – не холодные ли? Маленькая лапочка, жалко не его сынок.
С неба что-то моросило, даже дождем неловко называть – так, типа брызг из пульверизатора…
- Свет, а давай сигнал условный изобретем?
- Ты о чем?
- Да о знаке. Если есть жизнь после смерти, надо подать какой-то особенный знак. Чтоб сразу ясно было – это я!
- Нет – я! Я не хочу, чтоб ты первый! Я тарелку разобью о тебя! Нам не довелось в семье поскандалить, значит, я имею право хоть после смерти прилететь к тебе и устроить скандал – мол, чей-то ты с бабой какой-то тут, а я мертвая, некрасивая там лежу одна?
Свету позабавила мысль разбить тарелку о голову давнего друга после своей смерти. Она даже заулыбалась, хотя тема какая-то странная была.
Сколько лет вместе, столько лет врозь. У каждого своя семья, дети, своя жизнь. Жить долго врозь и умереть в разные дни…
- Да, бред, - пробормотал Сергей, - Ты вдумайся только, Светк! Ну вот я умер – и ведь ты не узнаешь! Я как представлю, что тебя первой не стало и позвонить нельзя. Ну не мужу же?! Вот ты не выходишь на связь день, два, пять… Похоронили уже. Я не знаю, что умерла. Ты ведь не скажешь! Черт! – Сережа пнул кусок отскочившей тротуарной плитки, тот отлетел в бордюр, раскололся.
Света вздрогнула. Подошла, нежно обняла его за плечи, заглянула ему в глаза:
- Успокойся. Это еще не завтра, обещаю, – любимая слабо улыбнулась. Сергей отвернулся, с силой проглотил ком. Ком не хотел проглатываться, он сжал зубы и моргнул. Хорошо, что дождь, позора не видно.
- Ладно, сажай Дениску в коляску, дождь усиливается, кажется. Вам домой пора.
Они пошли к выходу из парка. Говорили что-то про погоду, осень, дурацкую тротуарную плитку и коррупцию в стране. Перед воротами из парка Света остановила Сережу, взяла за руку:
- Дальше не надо провожать, знакомых много.
Холодная любимая рука. Грустные бархатные глаза. Сергей стоял и запоминал лицо, которое видел тысячи раз. Стоял и впитывал в свою память каждую морщинку, разбегающуюся от любимых глаз, каждый волосок бровей, каждую ресничку, соответствующую своему месту в стройном пушистом ряду.
- Ты опять запоминаешь мое лицо? – Света улыбнулась одними глазами.
- Зеленую, - вдруг сказал он.
- Что – зеленую? – недоуменно вскинула брови Света.
- Тарелку зеленую. Я разобью именно зеленую тарелку, чтоб ты знала – это я.
Он развернулся и быстро пошел прочь, вглубь осеннего парка, сквозь его темноту, мимо каких-то людей, пруда с черной водой, уток, киосков, скамеек, целующихся и таких молодых, живых…
Прыгнул в машину. Московские пробки тормозили мысли. Домой через весь город, дальше за город, дальше, дальше, подальше отсюда…
Вышел на шоссе, открыл пассажирское окно – рванул в кабину ветер. Вспомнилось чье-то «Надышаться можно только ветром!» Улыбнулся. Надавил на газ. Плетущиеся фуры стали резво проскакивать мимо и назад, мимо и назад. Еще газу! Ветер – это классно! Ряд фонарей вдруг прервался, дальше шоссе не освещалось. Поворот, эх надо было остановиться перед темным участком, протереть фары, жалко скорость сбрасывать, осенняя грязь забила стекла фар, липкая тьма облизала лобовое стекло, фура обдала потоком грязи, захлестнуло кабину сквозь открытое окно. Сергей инстинктивно рванул руль левее от потока грязи, машину занесло и она, ударившись об отбойник, развернулась, легла на бок помчалась на дверях, высекая поток искр, влетела под фуру, дальше в кювет, уже накрытая тридцатитонным прицепом.
Дениска сидел на стульчике для кормления. Света протягивала ему ложку в ротик, приговаривая «за маааамууу!» и шепотом «за Сережууу!» Сердце чуть кольнуло, будто окликнул кто-то, она обернулась – никого, занавеска на окне качнулась от сквозняка. Повернулась обратно к сыночку и неловко столкнула локтем со столика на пол тарелочку с кашей. Зеленую.