Скорый поезд «Москва-Новороссийск», уже подъезжал к станции Ростов-Главный, когда Иван Алексеевич успел проснуться от неожиданного толчка. Была ранняя весна, все вокруг таяло, и за окнами пассажирского купе, в перерывах между станциями и прочими населенными пунктами, преимущественно пестрел черно-белый пейзаж, однообразный, с голыми, открытыми ранами черного цвета на полях и остатками некогда былой зимней роскоши.
Служебная необходимость, заставила Ивана Алексеевича тронуться в путь, в то редкое для командировочного туризма время, когда пассажирские потоки на железнодорожном транспорте стремятся к статистическому минимуму. Поэтому нет ничего удивительного в том, что вагон, в котором разместился Веточкин, оказался предательски пуст. Не с кем было перекинуться даже парой слов, и дежурная бутылка виски, захваченная им на тот случай если повезет с попутчиком, оставалась покоиться на дне походного чемодана, девственно нетронутой.
Веточкин не любил свободного общения, предпочитая преимущественно молчать в обществе тех, кого в классической литературе называли «мещанами и обывателями». Правда, в те времена, классовое разделение общества было более заметно, чем в неизбежном «Сейчас». Во всяком случае, социум сам охотно поддерживал подобные различия, не то что в настоящее время, когда с первого взгляда невозможно отличить кто перед тобой, хипстер или модный бомж, которому повезло найти в ближайшем мусорном баке, выкинутые ревнивой женой вещи мужа. Но в данный момент, рассматривая унылый пейзаж за окном, который словно бежал наперерез движению вагона, и пытаясь бороться с периодически накатывающей зевотой, Иван Алексеевич был рад любому представителю вида «Гомосапиенс», даже если тот окажется рядовым, так сказать «человеком от сохи». Оставался и запасной вариант, на тот случай если скука станет совсем невыносимой и достигнет своего апофеоза. Но к нему, он предполагал прибегнуть только в самом крайнем случае, если обстоятельства сами вынудят Веточкина дернуть символический «Стоп-кран».
Речь шла о проводнице данного вагона. Женщине, уже настолько мягко говоря, не первой свежести, что любые мысли насчет известной мужской фантазии в горячей компании служебной нимфы, Иван Алексеевич внутреннее поморщившись, тут же отмел, как не имеющие никакой маломальской перспективы. Нимфа в свою очередь также была вынуждена оставить свои мечты в покое, заметив плохо скрываемую реакцию одинокого пассажира мужеского пола. Ах, если бы ей сбросить с плеч десять, а ещё лучше пятнадцать лет своей жизни, то у Ивана Алексеевича не было бы не единого шанса для капитуляции. Но увы, предательство природы, не прощает женщине слишком длительную разборчивость, и продолжительного ожидания сферического принца в чистом вакууме, редкая популяция которых в многочисленном виде обитает лишь в разного рода бульварных романах, обильно продающихся в журнальных киосках и прочих книжных лавках мелкого пошиба. Да и Веточкин, будучи как минимум дважды разведен, находился в том почтительном возрасте тела и души, когда на женщин обращаешь внимание чаще всего во снах, где как известно, нет ни последствий (разве что незначительных), ни обязательств, ни даже неудач. Имея двух детей, проживающих в разных городах, он, тем не менее, все ещё оставался в некоторой физической бодрости, отметив не так давно свой 50-летний юбилей.
Обладая солидным запасом жизненного опыта, и успевший изрядно потрудится на разных служебных поприщах, Веточкин «пришвартовался» к одному из приютивших его «берегов жизни», и теперь пребывал на не особо хлопотливой должности, изредка выезжая в командировки по стране, только потому, что посылать туда было ровным счетом некого, а необходимость подобного все же существовала. В наш информационный век, переговоры любой важности, осуществлялись с помощью разнообразных подручных средств. Уже многие директора фирм, имели у себя так называемые виртуальные переговорные, оборудованные большим экраном и камерой с приличным разрешением. Нередко по подобному принципу проводились и общие совещания, как с партнерами, так и с директорами других филиалов. Но как бы там ни было, а главным гарантом безопасности любых сделок и соглашений, оставались и остаются, неизменные символы любого бизнес-процесса, а именно - оригинал подписи и синяя круглая печать на договорных листах, сшитых и пронумерованных по форме. Именно за этими «доказательствами» и ездил Иван Алексеевич, ибо заключая сделку на крупные суммы, было бы легкомысленно надеется на милость почтовой службы.
За годы своей жизни, обретя определенную степень финансовой независимости, и обзаведясь личной жилплощадью, Иван Алексеевич успел выработать в себе три главные привычки, украшающие личный досуг и приносящие своему хозяину львиную долю бытового благополучия и комфорта, без наличия которого, жизнь, и все её стремления лишены хотя бы минимального смысла. Веточкин ценил покой, особенно в те минуты, когда жизненная суета вынуждала его побыть в тишине и накопить достаточно сил в очередном сражении за «Место под солнцем». Привычкой номер два, являлось общение. Естественно, что общение это было вовсе не всяким, и имело весьма узкий характер. Попросту говоря, он любил разговаривать с людьми умными, которые умели довольно красноречиво высказать собственную мысль, либо разбавить её почерпнутыми знаниями из книг, а вовсе не из Интернета. Не исключено что именно данное условие, являлось главной причиной отсутствия у него достаточного количества друзей. Впрочем, они все же присутствовали в его жизни, и их можно было перечесть по пальцам. Наконец третьей слабостью Веточкина, был алкоголь. Причем речь шла вовсе не о тех видах «огненной воды», которые можно приобрести в любом рядовом маркете, с пафосной приставкой «супер» или «мини». Он предпочитал алкоголь признанных во всем мире сортов и марок, которыми обычно не «нажираются», в виду их отнюдь не маленькой стоимости. И вот незадача, в текущем моменте жизни уже присутствовали две главных составляющих его удовольствия, не хватало лишь третьего – завершающего компонента.
Будь он студентом, чей возраст известен повышенным уровнем возбудимости и способностью отключать мозг при виде любой женщины возраста возможного согласия, и кто знает, может быть «служебная нимфа» получила бы напоследок той порции мужского внимания, о котором она грезила последние года три. Но сейчас, ей можно было рассчитывать лишь на чудо, либо на случайного гостя из солнечного Кавказа, представители которых как известно, славятся среди дам бальзаковского возраста своим неуемным темпераментом.
Характерные толчки, свист тормозов, блеск вокзальных огней и неестественный голос диспетчера объявляющего о прибытии одного поезда и отправки другого, заставили Веточкина слегка оживиться. Пока он соображал над тем стоит ли ему выйти и купить что то почитать, как мимо окна купе промелькнула фигура в шляпе и с чемоданом. Сердце Ивана Алексеевича екнуло от неожиданности, и словно путник следующий по темному коридору со свечей в руках, и беспокоясь о том что огонь погаснет, он самопроизвольно затаил дыхание. Слабая надежда на то, что этот человек станет его попутчиком, напоминала искру, высекаемую из часовых усилий первобытного человека, трущего палку с целью добыть долгожданный «дар Прометея». Успев однако отчаяться спустя всего лишь несколько минут бездействия и тишины, он было полез за бутылкой с целью распить её со «служебной нимфой» как вдруг, в купе послышался мужской голос.
- Боже! – мысленно прошептал про себя Веточкин, боясь будто кто то непременно прочтет его мысли и уличит их в неком кощунстве. – Мужчина! И похоже один. Нет! Не верю! – после этих слов, сказанных тихо вслух он замер, как замирает кошка, крадущаяся по направлению к жирному голубю, увлекшемуся щедро насыпанными сердобольной старушкой, крошками. Наконец послышались уверенные шаги, и дверь девятого купе решительно открылась. Рослый мужчина лет тридцати пяти, уверенно зашел внутрь и быстро окинув взглядом номера спальных мест, положил свой чемодан «на свое».
- Добрый день! Я так понимаю, мы едем с вами в этом купе одни? – учтиво спросил молодой человек.
Иван Алексеевич продолжал сидеть в некотором оцепенении, пытаясь с трудом понять, сниться ли ему все это или на самом деле его мечты сбылись. В воздухе повисла неловкая пауза и лишь спустя не менее тридцати секунд, когда брови попутчика начали ползти вверх от недоумения, Веточкин поспешно очнулся и торопливым тоном принялся извинятся.
- Прошу прощения, конечно, конечно. Весь вагон в нашем личном распоряжении. А я и не чаял обрести попутчика. Знаете, еду уже много часов и все один, а поговорить не с кем. А тут я извиняюсь, вы…
- Меня зовут Владимиром – сказал попутчик, и сел напротив.
- Очень, очень приятно! Иван Алексеевич!
После взаимного обмена первичной информацией, которая традиционна для подобного рода мест общения (куда и откуда, где работаем, семейного положение и прочее), наши попутчики полностью освоились в компании друг друга, успели выпить по кружке дежурного чая, и пропустили по паре стопок извлеченного на свет заботливой рукой Веточкина, виски. Собеседник Ивана Алексеевича, оказался на удачу весьма словоохотливым малым. Поэтому Веточкин буквально таял от разговоров, пьянея то ли от спиртного, то ли от удовольствия по человеческой речи.
Подобное чаще всего случается именно в похожих местах, когда продолжительному разговору, с одной стороны способствует дальняя дорога, а с другой стороны, возможность полного откровения в речах, благодаря одноразовости самой обстановки. Маленькие люди обычно врут про свой вес в обществе, дамы притворяются загадочными соблазнительницами, а умные люди, пытаются блеснуть остротой своего ума, при условии, что собеседник понимает о чем именно идет разговор. Остальные, как правило пьют, и реже устраивают разного рода дебоши и драки. Есть ещё женщины с детьми, старики и семейные пары, а также прочие командировочные, но это уже не так интересно.
Блеск в глазах служебной нимфы сильно поугас, когда зайдя в купе за стаканами, она застала попутчиков за весьма занимательной беседой. На пожилого джентльмена надежд было мало по определению. Но, когда в пылу разговора, Владимир даже не удосужился взглянуть на нее, она не проронив ни слова, забрала стаканы и с обиженной миной вышла из купе, сплюнула на пол и утешила себя мыслью лишь о том, что хотя бы полицию не нужно будет вызывать.
- Так вы говорите Володя, что сын Высоцкого был против того, чтобы Марина Влади написала, свою книгу? – спросил учтиво Иван Алексеевич
- Разумеется? Да и иначе быть не могло!
- Но позвольте узнать, какова причина подобной реакции?
- А причина тут весьма простая. Все мы любим в некотором роде обожествлять своих кумиров, особенно если последние пользуются славой и после смерти. Что тогда говорить о детях, на которых как известно, природа отдыхает? Сын Высоцкого в этом плане вовсе не исключение. И потом, подобным легендам в стиле «Знаете каким парнем он был?», придает силу полное отсутствие народного интереса к жизни и быту самого гения. Все эти прилюдные причитания, «как жаль, что Иван Иваныча больше нет» не имеют ровным счетом ничего по своему смыслу. Ведь нам вовсе не жаль что бог умер на кресте, не так ли? Мы даже в некотором роде гордимся этим примером. Что тогда говорить о земных гениях? Мы и раньше не особо интересовались его жизнью, не говоря уже о творчестве. Ну прочтем мы одну книгу, посмотрим фильм, послушаем песню, даже смахнем слезу с глаз, и что с того? Памятник нам что ли сразу ставить за подобный подвиг? Некоторые из нас и вовсе живут в сладком неведении того, что творили их предки и какие шедевры оставили нам в наследство. В век всемирного доступа к информации, все это наследство ровным счетом ничего не стоит, разве что в качестве тем для научных разговоров, не более. Что тогда говорить об их авторах?
- Тем более, - оживился Веточкин, - Раз как вы утверждаете, что новое поколение не ценит подобного наследия. То в чем вы тогда видите ценность подобных бытовых подробностей и откровений? Разве есть прок в том чтобы выставлять грязное белье наружу, или я чего-то недопонимаю?
- Я объясню. Вред подобных мистификаций, когда из обычного талантливого человека лепят идола, в том и заключается, что кумир становится слишком далеко от своих почитателей. И получается что все это творчество, прилагалось к нему как бы по праву рождения, чего как известно недоступно простому «Бычку». А ведь этот человек жил вместе с другими, и не только творил, но и мучался, терпел унижения и боль, страдал, радовался, выживал, боролся наконец! И лишь в перерывах, не опуская рук и не предаваясь сладостной лени творил. Такие откровения Иван Алексеевич, наоборот подтверждают тот факт, что упорный труд над тем или иным делом, воздастся трудящемуся с торицей, а заодно и остальным.
- Но вы не можете не согласится Владимир, что не всем повезло стать гениями, даже если труд их весьма велик. Достаточно взять в пример две близкие судьбы Моцарта и Сольери. Уж на что Сольери располагал куда большими возможностями для создания музыки чем Моцарт, не говоря уже о личном желании творить для вечности, и тем не менее он знаменит лишь благодаря тому что имел близкие отношения с гением. Одна только гипотеза о том что он причастен к смерти гения, принесла ему куда больше известности чем труд.
- Согласен. Это не каждому дано, но ведь если совсем не стараться, не будет даже этих редких единиц.
- А не хотите ли Володенька, простите мне мою фамильярность, немного пофилософствовать на эту тему?
- Охотно. Но каким образом? И на какую тему?
- Так ведь вы сами её обозначили. Вопрос гениальности и усилий её создающих с одной стороны чаши весов, и….
- И? – спросил крайне заинтересованный Владимир, и махом выпил стопку с виски.
- И… - продолжил Иван Алексеевич с затянувшейся паузой и смакуя задержавшийся во рту глоток виски, - свободой выбора самого человека. Вот вы убеждены в том, что мы, то есть человечество - должны стараться! Очень может быть, очень может быть. Однако чаще всего, выбор человека средней руки, обусловлен одним простым обстоятельством, в некотором роде оправдывающим его бездействие. Хотя я не совсем верно выразился. Человек средней руки отнюдь не бездеятелен, напротив! Он суетится порой куда больше чем средний европеец, довольствующийся только теми условиями, которые отвечают его требованиям. Его оправдывает уже то обстоятельство, что жизнь, увы, чертовски коротка! Я бы даже добавил, до обидного коротка. И в связи с этим, он вынужден делать выбор, либо творить для вечности, либо тратить свои усилия и труды на собственное благополучие. Именно этим выбором обусловлено и подавляющее количество разнокалиберных бездарностей, как бы творящих для других и вообще удивительно востребованных на подобных нишах культуры и науки, а на самом деле, исключительно для себя и своих нужд. Гений же, должен выбирать вдвойне. Служа на поприще у вечности, он рискует не успеть ни там, ни для себя. Отсюда проистекают и все остальные стремления.
- Но я не понимаю, как можно сравнивать вечность с сиюминутным существованием животного состояния?
- Можно, ещё как можно! И даже в некотором смысле нужно!
- Вы это серьёзно?
- Вполне.
- Тогда уважаемый Иван Алексеевич, потрудитесь объяснить свою позицию.
- Легко! Только прошу вас воспринимать сказанное мной серьёзно, без личных обид.
- Помилуйте! Причем тут личные обиды?
- А при том. Вот вы давеча сказали, что принципиально отказываетесь от того чтобы заводить собственных детей.
- И что же тут такого? Это мой личный выбор, который вовсе не ограничивает других заводить свои семьи.
- Да, это ваш выбор. Но! Если у рядового обывателя, случится выбор в пользу личной выгоды, то это вовсе не означает бесполезность его существования как такового, не правда ли?
- Ну допустим это так? И что? Я вполне допускаю необходимость множества профессий, далеких от признаков гениальности.
- Я тоже. И вообще я считаю их чем-то само собой разумеющимися. Как в природе непременно должны идти дожди, так и в жизни человека, пусть и полностью искусственной, необходимо быть месту занятию, к которому он сам себя присовокупит. Однако, я имею в виду куда более серьёзную миссию, которая сродни той чаши весов, на которых лежит гениальность. Речь идет всего лишь о банальном продолжении рода. Вы простите меня, но мне придется это сказать, иначе мы просто не поймем друг друга, и от этого наш разговор обязательно зайдет в тупик. Отказываясь от продолжения рода, вы тем самым намеренно обрезаете все возможности пути развития в самом себе, за исключением того, который далеко не каждому по силам. Вы говорили о том что хотите помочь человечеству обрести правильное направление в развитии, не так ли? Это весьма похвальное стремление, и я говорю об этом совершенно искреннее и без лести. Однако если ваше желание не обретет своей плоти, вы станете самым бесполезным во всех смыслах этого слова человеком. И любой самый низкий представитель человечества, который успел обзавестись детьми, переплюнет вас как минимум на голову.
- По-моему Иван Алексеевич, это не очень удачное сравнение.
- Напоминаю вам Владимир, что вы обещали не обижаться. Я сказал вам это не для того чтобы обидеть, а лишь для того чтобы понимание картины в целом было яснее. В масштабе самого общества, ваша потеря никак не отразится. Но в личном… Только представьте себе, какую могучую генетическую линию вы обрываете в самом себе. Другими словами многочисленные старания ваших дедов, прадедов и прочих поколений, уйдут в никуда. Не секрет что природа бывает жестокой. И порой у самых достойных людей, она забирает по истине драгоценейшую возможность продолжать свою родовую линию. Однако её извиняет лишь тот факт, что испорченный ген, как досадная ошибка в программном коде ДНК, в дальнейшем может представлять угрозу для других родов. А вы в свою очередь, сильный и здоровый мужчина, глубоко образованный, с передовыми взглядами, силой своего характера обрываете эту возможность добровольно. И это к слову сказать, тоже является святым правом вашего выбора. Стоит ли тогда осуждать тех, кто сделал его не в пользу так называемых «стараний»?
- Но как же тогда прогресс? Если все будут делать детей, то в конечном итоге мы столкнемся с проблемой перенаселения на планете, в то время как плоды прогресса, попросту зачахнут без должной мозговой подпитки.
- Они зачахнут и без мозгов вообще. Не забывайте о том, что Михайло Ломоносов, родился в совершенно далекой от стремлений к новым знаниям, семье. Отец его вовсе не желал отдавать в науку, полагая, что пользы от него будет куда больше дома, нежели на чужбине. А получилось совсем иначе. Человека в этом плане нельзя не принудить, не заставить выдавить из себя хоть каплю гениальности. Только личными стремлениями обусловлен успех подобных дел, но никак не общественной пропагандой или нагрузкой. Гениальности не учат, в этом вся и беда. А если учесть неумолимо печальную статистику о единичности «просыпающихся душ», то в этом смысле каждый человек, родившийся на земле, имеет высокую ценность, ибо шанс на гениальность есть у каждого. Ну а если и не дал Бог таланта, то он сгодится, на что не будь ещё. Тем более что гений сам по себе мало ценен, если у него нет помощников. Один, знаете ли, в поле не воин!
- Хорошо. Допустим все так и есть, и я стану бесполезным. Однако я ведь могу помочь другому гению.
- Это как позвольте узнать?
- Материально, например. Я буду работать лишь для того, чтобы обеспечить гению бесперебойную работу в его творческой жизни.
- Похвально, весьма похвально. Но вот беда, о гениях мы часто узнаем либо после смерти, либо по достижению ими того уровня, при котором он сам уже способен обеспечить себя. В первом случае, иногда даже самые близкие люди, не в курсе того, что проживающий рядом с ними родственник гениален. Ведь гениальность как таковая, не копируется под кальку. Это всегда нечто новое, то чего могут понять иногда спустя много лет или веков. Взять к примеру Баха. Истинную гениальность его музыки осознали лишь спустя сто лет после смерти, когда появилось более прогрессивное поколение. Оно располагало куда более широким материалом для сравнения. А церковный пастырь, от которого Бах зависел материально, признавал только ту музыку, которая звучит в храмах, а следовательно богоугодна. И любое отклонение от этого музыкального вектора, он воспринимал как бунт. Стоило ли ждать от такого человека адекватной оценки таланта его подопечного? Вряд ли! Гений в этом плане, есть тот, кто зачастую несколько опережает свое время. Он рождается чуть раньше чем положено, и часто остается непонятым большинством, хотя спустя несколько лет или веков, его взгляды окажутся обычными, как если бы он родился в тот момент, когда этого требовало будущее. То есть попросту, он оказался бы своевременным, и из-за этого более чем посредственным.
- И все таки я не верю в невозможность, что либо изменить в этом вопросе уже сейчас. Не ожидая так сказать милости от природы.
- О, вы истинно русский человек Володя! Уверен, что вы с одним и тем же пылом решаете, и вопросы философского порядка, и банального бытового.
- Вы правы, и что же в этом дурного?
- Разве я сказал о дурном? Ни в коем случае. Подобная пылкость, есть лишь одна из ярчайших черт нашего национального характера, и пока она не погасла, я буду спокоен за Россию. Очень может быть мой дорогой, что именно благодаря подобной пылкости мы до сих пор ещё не закостенели в этом «бытовом аду», который европейцы по ошибке называют раем, и будут делать решительно все, чтобы сохранить в себе и вокруг подобное желеобразное состояние. Этакие мухи в янтаре, они ценят покой! Причем покой всеобъемлющий! Не терпящий никаких перемен и волнений. Скажите Володя, вы читали труды европейских философов?
- Признаться далеко не всех, а что?
- Достаточно краткого знакомства, чтобы узнать в них всю эту европейскую педантичность мысли, выстраиваемую по кирпичику скрупулезно, до тех пор пока не выйдет очередное здание без души. Никаких помарок, никаких недочетов, четко по часам словно прогулки Канта в послеобеденное время. А случится, какое волнение, то как будто все разыграли по заранее составленному сценарию. Читаешь о междоусобных средневековых войнах между Францией и Англией и диву даешься. Как такие отважные люди, захватившие силой столько колоний в мире, с кровью многочисленных врагов на руках поколений, без боя сдали нацистам Париж? Где спрашивается тот знаменитый дух борьбы, взращиваемый столькими поколениями кряду? Неужели Немецкая педантичность оказалась сильнее? А ведь так все и произошло, ибо даже после всеобщей победы, старушка Европа стала все больше и больше погружаться в саму себя. И все попытки очередных революций, устремились по касательной всеобщей толерантности и терпимости. Испанию в свое время уже завоевывали арабы, а история как известно любит повторять свои витки. А у нас?
- А что у нас?
- Да вы разве в иной стране родились, и не заметили всех тех перемен, которые произошли за последнее время в нашем отечестве?
- Ах, вот вы о чем?
- Именно об этом. За каких-то тридцать с небольшим лет, мы пережили столько преобразований, на которые в иных странах понадобятся века. Мы с одинаковым упорством и удовольствием, рушим старое и строим новое. Причем как правило, бесполезность старых устоев, отнюдь не восполняется полезностью новых. Это лишь смена декораций, но по-другому мы не умеем.
- То есть вы хотите сказать, что большая часть наших трудов бесполезна?
- О полной бесполезности я не могу сказать, а вот о неравномерности прилагаемых усилий и результатов, подразумеваю априори.
- А можно конкретнее?
- Мы условились с вами не поднимать политических вопросов в разговоре, но я нарушу это условие незначительным образом. Какую пользу к примеру принесет строительство огромного стадиона, если учесть, что ни для каких нужд больше он не пригоден? Однако строительство это принесет пользу рабочим в виде платы за работу, заводам, поставляющим материалы и оборудование, а главное он принесет пользу чиновнику, принимающему подобное решение и следящему за темпами строительства. И польза эта, будет равна по своему объему прибыли всех подрядчиков вместе взятых. Прошло много веков, настало время прогресса, а люди так и не изменились. Мы продолжаем строить громадные изваяния для своих новых идолов, разве что места языческих капищ прошли, уступив их идолу денежного бога. Все что вы видите вокруг, это своего рода храмы, построенные в честь поклонения ему одному. Помните как у Гоголя? «Все на свете прошибешь копейкой. Друг предаст, а копейка никогда»! Вот так-то! А ведь по иронии судьбы, православная культура в нашей стране, и та принесла большевикам гораздо больше пользы, чем они ей.
- Вот так новость? И это на фоне постоянных разговоров о гонениях со стороны коммунистов?
- Да, да. В наше время притворятся вечной жертвой весьма выгодное в денежном отношении занятие. Евреев и тех, до сих пор жалеют с их Холокостом, и они исправно поощряют жалеющих, разного рода премиями. Достаточно снять толковый фильм на эту тему и вот, Оскар уже у тебя в кармане. Чего тогда говорить о новых русских попах? У них на этот счет своя идеология. Притворяйся всю жизнь гонимым, и крой себе сусальным золотом купола.
- А все таки, чем таким попы помогли коммунистам?
- Храмами уважаемый! Ну и идеологией конечно.
- Храмами? Это как же?
- Да так. Сотни брошенных попами храмов, в свое вемя оказались пустующими. Это в словах современных сторонников православного культа, большевики представлены этакими варварами и недалекими людьми. А они в свою очередь попросту приспособили их под свои нужды, создав многочисленные склады, школы и прочие дома культуры, тем самым окончательно спасая их от разрушений. Потом это все вновь перешло в руки неблагодарных служителей культа.
- Вы так смело говорите о религии, не боитесь кары господней?
- Если бы она существовала, то Бог вряд ли допустил мне возможность все это говорить вслух. А вы случаем не верующий?
- Верующий! А вас это смущает?
- Нисколько. Надеюсь мои слова не показались вам оскорбительными?
- Я взрослый человек, поэтому вполне допускаю себе мысль о возможности каждого, думать, так как ему захочется.
- Очень рад слышать подобное из ваших уст. Более того, был бы сильно удивлен, если бы вы занимали несколько иную позицию. Верующие часто бывают социально агрессивны, но это и не удивительно, ведь им внушают искусственное чувство некоторой доли избранности, полностью заглушая мысль о том, что буквально недавно, новоиспеченный верующий вполне обходился и без веры. Впрочем не в этом дело. Позвольте спросить вас Володя, ваша вера это зов души или так сказать, дань моде?
- Разве может существовать мода на веру?
- Несомненно! Тысячи исторических примеров прямым образом свидетельствуют о том, что многие секты древности, благодаря поддержке большинства, нередко перерастали в религиозные культы, и прямым образом вмешивались в политику государства, вплоть до окончательного его развала. Взять хотя бы падение третьего Рима при рассвете Христианской культуры, а Кровавое крещение Руси? Даже культ нацистов носил символ сразу нескольких Религиозных культур одновременно. А эпоха Ренессанса? Ведь именно благодаря творениям известных в то время мастеров на Христианскую тематику, в Европу буквально хлынула волна искусства нового поколения. И нашу страну эта мода ничуть не обошла. Сейчас стало модно верить, поминать Бога при суе, просто ради того чтобы подчеркнуть свой ново обретенный статус. К нашим услугам любые магические процедуры, вплоть до удовлетворения религиозного фетишизма в качестве ношения разного рода кулонов и прочей бижутерии. О татуировках я вообще молчу. Если среди заключенных татуировки имели не только смысл но и необходимость, для современных людей, они не более чем клеймо у рогатого скота.
- Да что же тут дурного Иван Алексеевич? Кому от этого плохо? Веруют, да и бог с ними. Пусть хотя бы во что-то веруют, все же лучше чем ничего.
- Да. Только ведь вера сама по себе, уважаемый мой, это несколько другое. Ее за деньги не купишь, и на себя работать не заставишь. Вера это не звонкая монета, её в банк под проценты не заложить. Имитация, вот это очень даже возможно. Вы в последний раз когда в храм наведывались?
- Года три назад, да и то…
- Жаль! Очень жаль! А я наведываюсь туда время от времени и знаете, получаю массу удовольствия. Это одно из немногих мест, где человек на время снимает свою маску, полагая что уж здесь его точно никто не видит, так как все заняты чем-то своим. Никто разумеется кроме самого. И меня. Я специально прихожу туда время от времени, тихонько сажусь на лавочку и начинаю наблюдать за поведением верующих. И вот стоит к примеру пожилой джентльмен напротив иконы со свечкой в руках и что-то там про себя бормочет, тихо тихо. Вы думаете его духовных подвиг заставил прейти сюда? Или горе какое? Ожжет нужда? Нет. Большинство таких верующих предпочитает такие вопросы решать сразу и немедленно, не очень рассчитывая на чудо. Он просто решил сыграть в религиозную лотерею.
- Лотерею? Как это?
- Да просто! Вы когда покупаете лотерейный билет, вряд ли верите в удачный результат, не так ли? И тем не менее все же лелеете надежду на то, что билетик окажется выигрышным. Тем более организаторы сей лотереи, все время не жалея языков и сил душевных, уверяют вас в том что выигрывают многие. А в качестве доказательств приводят массу лубочных примеров. Главное это регулярность посещений и ставок. В церкви все тоже самое, за исключением того, что вместо билетов вам продают свечи. Да и сам выбор лотерей, зависит от того, какие чудеса рассказывают о тех или иных местах около соответствующих картин. Кстати даже окошки на рабочих столах мониторов и дисплеев, именуют не иначе как иконками. Нажал на нужную, и программка запустилась. Так что разнообразие икон чем-то сродни разнообразию предлагаемых вам игр в казино.
- Ну а как же все эти разговоры о морали, высшей справедливости и прочем?
А как же без красивой сказки? Расскажешь плохо, и будут разве что зевать от скуки, если вообще не побьют, как это было с «первым учителем». Всегда приятно рассказывать о том, чего нет, о чем никто не узнает, да и проверить его наличие и правдивость будет невозможно. Согласитесь, такое широкое поле для деятельности. А чтобы бог походил на совершенство, его нужно приукрасить как раз такими качествами, до которых простому человеку как от земли до неба. И вот вам новый Бог готов. Прибавим немного строгости, немного великодушия, чуть-чуть загадки и вот вам сказочный персонаж. Этакий неуязвимый супер-герой, которого никто не видел, но о нём все говорят. А что насчет справедливости, то суть спасения совершенно в другом. Верить во что угодно не сложно, особенно если нет никаких последствий. Другое дело верить в себя самого. Вот тут то братец, дело будет чуть сложнее. Попробуй поставить себе сложное задание навроде духовного подвига, и выполнить его, не отрекаясь от трудностей и прочего. А потом, преодолев назначенное, сделать соответствующий вывод и двигаться дальше. Ведь куда проще купить билетик в рай, в надежде, что он окажется выигрышным. А главное делать ничего не нужно. Вот о подобной моде я и говорю. Моде на легкую удачу.
- Если вы в этом смысле, то моя вера это скорее, зов души а не рекламы по тв.
- Так так Владимир, вот это уже поинтересней. И что же вас позвало?
- Полгаю, возраст.
- Ба!
- Не смейтесь Иван Алексеевич. Когда человек что-то ищет, он непременно сталкивается на пути с разного рода препятствиями. Одни преодолеваются легко, другие тяжелей. А впереди сплошная неопределенность. И у тебя перед глазами всегда есть место выбору, идти дальше и преодолевать, либо бросить все к черту, и принять первую попавшуюся на глаза модель мироустройства. А охотников до того чтобы вам её поведать, ой как много.
- Ваша правда Володенька. Мы как были страной советов, так ей и остались. В этом смысле у нас мало что изменилось. Хотят того другие или нет, а совет мы дадим, да ещё нравоучение вслед пошлем. Вот и получается у нас Володенька, что не слово то проповедь. И ладно бы если себе самому, так непременно другому. Здесь ты в требованиях себя не ограничиваешь, мол должен и все тут. И не дай бог тебе уронить в своих глазах честь тех добродетелей, которых ты не жалея своей фантазии тут же себе и навоображал. Впрочем я прервал вас, прошу простить. Так какого рода ваши поиски?
- Я ищу Бога.
- Смело, весьма смело. И осмелюсь спросить, каковы ваши успехи, милейший?
- Пока рано что-либо говорить. Я столкнулся с очередным препятствием в виде религии, и пытаюсь его преодолеть.
- А каким образом хотелось бы узнать?
- Перерасти её, причем перерасти духовно. И предупреждая ваш следующий вопрос скажу, что этап Православия, как впрочем и Христианства в целом я уже перерос, перешагнув через него в сторону Индуизма.
- Вот как? Похвально. Причем уже за то, что обычно в большинстве случаев, старую религию бросают из-за банального разочарования в ней. Что-то похожие происходит между любящими друг -руга, когда невозможное не только оказывается возможным, но и предательски простым до безобразия. Пелена с глаз как бы спадает на время, и все что ты боготворил, на поверку оказалось не более чем «пшиком». Да и не было чем-то другим изначально. Ты сам придал ему эти волшебные свойства, и сам же от них разочаровался. Правда очень жаль, что допущение одной ошибки, ни коем образом не уберегает нас от другой. Так чем же вас осмелюсь спросить, привлекла эта необычная религия?
- Масштабом.
- Масштабом? Ммм, простите, масштабом чего именно?
- Бога.
- Он что же, оказался более могущественным, чем Христос?
- Скорее более живым.
- От другого, я бы принял ваши слова за тонкий каламбур, но полагаю, вы как опытный искатель, не привыкли пускать пыль в глаза, не так ли?
- Да, вы правы. Индуизм, рассматривает бога совершенно в иной позиции. Он многогранен, и в то же время удивительно целостен. Христос в этом плане куда больше похож на героя сказки. Когда не будь он обязательно придет с неба и установит мир и порядок. А бог в индии никуда и не уходил, он всегда рядом, и мы можем вернуться под его начало когда угодно, в любой момент.
Наша задача лишь в том и заключается, чтобы самостоятельно охватить сознанием его сущность. Но для этого необходимо пройти множество ступеней самопознания, которые приведут к просветлению, а стало быть, и к встрече с ним.
- Да вы и в самом деле философ Володя. Для меня это редкая удача! А как насчет результата? Я не в том смысле, чтобы требовать от вас непременного отчета в том как продвигаются дела и духовный рост. Просто хотелось бы узнать, насколько далеко вы теперь продвинулись в этом вопросе. Может вы готовитесь принять «Саньясу» в ближайшем будущем? Или стать Брахманом?
- О нет, что вы? Пока мои шаги ограничиваются попытками погружения в медитацию и созерцания в ней всего сущего. Кроме того, я пытаюсь усмирить свой гнев, желания и прочие цепкие крючки Майи. До просветления мне ещё очень и очень далеко.
- Понимаю. Но зачем вам вообще понадобилась встреча с Богом?
- Сам не знаю. Возможно для того, чтобы узнать как сделать так чтобы мир изменился в лучшую сторону?
- А разве он не был таковым всегда?
- Мир или Бог?
- И то и другое вместе.
- Не знаю. Но знаю лишь одно, что то, что я вижу вокруг, лучшим не назовешь.
- Если бы вы на некоторое время сами стали Богом, то изменили бы его?
- Конечно изменил.
- А вы уверенны в том, что ваши действия окажутся верными?
- Не сделаешь, не узнаешь.
- А что если Бог может лишь дать начало тем или иным изменениям, и поправить уже обратно ничего не получится. Как тогда быть?
- Какой же ты бог, если умеешь ошибаться?
- Вот, вот она человеческая оценка Бога! Мы все время меряем его по себе, отсюда разного рода фантазии. А я предпочитаю искать ответы сам а не получать их в строго дозированном и религиозном виде.
- Это как же?
- Ну в некотором роде религиозно обрезанными, уж простите мне за этот каламбур, - и Иван Алексеевич громко откашлялся. – Я ведь как и вы, тоже в некотором роде ищущий.
- Я это подозревал. Ведь обычному человеку с его простыми проблемами некогда задавать подобные вопросы, да и бессмысленно, по сути. А вы не такой. И позвольте узнать, а какой веры вы придерживаетесь?
- Никакой. Точнее есть у меня одна вера, но к текущим религиозным образованиям она никак не относится.
- Звучит так, словно вы атеист наоборот.
- Очень может быть, что вы правы. И тем не менее, я тоже весьма долгое время пребывал в поисках ответов, заглядывая вглубь своей души как можно дольше. И знаете что я там увидел?
- Что?
- Боюсь что мой ответ, может слегка шокировать вас. Поэтому не решаюсь продолжать дальше этот увлекательнейший разговор.
- Ну полно вам мистифицировать Иван Алексеевич. Сказали А, говорите и Б. И потом, я человек опытный, уже не одну религию сменил, глядишь и набреду на истину с вашей помощью.
- А вы не боитесь однако, дорогой мой, что истина эта окажется слишком горька?
- Волков бояться…
- Ну так вот, пришел я к тому выводу что Бог попросту умер и все.
- А разве это ново? О том что Бога нет говорит любой уважающий себя атеист. Что же тут такого революционного?
- Я вовсе не говорил что его нет, а лишь сказал, что он умер. Понимаете? У - М Е Р!
- Как умер? Натурально?
- Более чем.
- И что же осталось от него?
- А все то что видите сейчас перед собой, называя это иронично Богом. По мне это не более чем прах, трансформация, которая переросла в нечто невероятное и тем самым возродила новую форму жизни.
- Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.
- Если вы читали Ницше, то не могли не обратить внимание, на его знаменитое утверждение о том что «Бог умер!». Никто по всей видимости не принял его слова всерьёз, в прямом смысле его послания, а зря. Ведь он именно до этой мысли и дошел, а потом честно сошел с ума, ощутив на себе истинное одиночество окружающего нас мироздания без Бога. И нам, как на данный момент, последним представителям его праха, остается принять на себя все те функции, которые он мог нести на себе. Когда Ницше все это осознал, то стал напрямую призывать себе подобных к развитию. Но, к сожалению, чтобы понимать его призывы, необходимо быть на одном уровне понимания, а следовательно дойти до этой истины самому. Не исключено, что и я рано или поздно закончу свои дни в дурдоме.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что Адольф Гитлер, понял его призывы по-своему, превращая Бога в человека по старинке. И все началось заново. Новые культы, новые ошибки, новые падения и прочее. Говорят что религия способствует развитию культуры той страны, в которой она главенствует. Ничего подобного. Религия наоборот ограничивает, пытаясь всеми силами задавить в вас любые зачатки веры в самого себя и свои возможности. Богу лучше знать как тебе жить, а ты знай развивай в себе покорность перед книжным супергероем. И преодолеть это препятствие будет весьма тяжело. Вы вроде как преодолели Христианство, а вроде как и нет. Просто Индуизм оказался для вас более понятен и это не удивительно.
- Это почему же?
- Да потому дорогой мой, что эта религия не была бы такой древней, если бы не была как можно более доступной, к пониманию. Вспомните пример с лотереей и красивой сказкой.
Да если хотите знать, в этом смысле, Христианство как мне кажется, является наиболее прогрессивной религией. Я не шучу. Если отбросить все эти дары и воздаяния после смерти, а также прочие воскрешения, то символ Христианства недвусмысленно намекает на то что Бог умер. И в данном случае, я рассматриваю эволюцию религии в целом как постепенное её затухание, и трансформацию в нечто совершенно иное. Очень может быть, что религия нового поколения превратится в форму некой исследовательской науки, в поисках собственного духовного отражения, в котором мы хорошенько рассмотрим остатки прежней духовной цивилизации. Но для этого неплохо бы преодолеть в себе желание получить все и сразу, не напрягаясь. Функции разума, в отличии от сил природного свойства, не имеют других полезных свойств нежели как вмешиваться, управлять и разрушать. Однако из физики мы знаем что у каждой силы существует диаметральная противоположность в качестве равновесия, а стало быть в противовес этим, мы должны открыть в себе невмешательство, созидание и что либо ещё.
Только те нравственные стремления истинны, которые заставляют нас двигаться вперед к собственной эволюции. Причем заметьте, я говорю вовсе не о формах законов, так как любой закон создан для нашего ограничения, а точнее ограничения тех, кто им обязан подчинятся. Если хотите милостивый государь, то божественные законы это законы физики, и преодолеть их можно, только открывая действие новых, не убив при этом себя и других. Продлевая тем самым род, который в свою очередь будет двигаться дальше. Это конечно весьма сложно, но не невозможно. Бог, если вы хотите знать, как создатель компьютерной игры со своими законами территорией и персонажами, который закончив ее, принимается создавать другую. Вот и получается, что мир и его население есть, а создателя уже нет. И стоит лишь окончить прохождение очередного уровня, как мы заканчиваем свою игру и с интересом принимаемся за другую. Причем весьма скоро адаптируемся в её условиях настолько, что забываем о предыдущих, считая естественными не только свои действия, но и обязанности. И так до бесконечности. Никто не создавал никаких заветов, уже потому что они и так не работают, как и законы выдуманные нами. В теории у человека все гладко, есть сильное правовое государство защищающее интересы своих граждан, и прочие возможности, способствующие прогрессу и развитию. Но на практике - полная разруха в душах. Прав был Ницше, сказав что Бог умер. Остались только мы. Да и те, потерянно ищут его, в разного рода святилищах и храмах. Надежду, словно при входе в дельфийский оракул, следует теперь оставить. Мы прах, всего лишь звездный прах. Кстати наука это уже доказала, открыв что своему происхождению, солнечная система вместе со всеми планетами обязана туманности, которая в свою очередь образовалась из погибшей сверх-новой. А она в свою очередь есть результат ядерной реакции от взрыва ещё чего-то и т.д. Стало быть, мы изначально оставались одни, но как не странно именно смерть Бога послужила началом новой жизни. Согласитесь, не так уж и трудно, а Владимир?
Владимир в это время уже крепко спал, облокотившись на откидной столик, и уткнувшись лбом в так и не распитую до конца бутыль. Иван Алексеевич, махнул бессильно рукой, и погасив свет завалился на боковую, сладко захрапев спустя всего пять минут мерного такта колесных осей. Во сне Владимиру снилась охота на Бога. Улучив нужный момент, он подкрался к нему сзади и нажал на спусковой крючок «минигана». Вырвавшийся из стволов поток огненного свинца, буквально прошил фигуру Бога насквозь, и тот, потеряв свой прозрачный камуфляжный слой на теле, истекая яркой кровью ядовито-зеленого цвета, повалился на землю.
- Кто ты? – спрашивал он Бога, наклонясь к его маске и отцепив пару шипящих шлангов, медленно ее приподнял.
- Кто-Кто? Переспросил его Иван Алексеевич, закашливаясь зеленой кровью – Бог в пальто!
После этих слов он медленно поднял свою правую руку, и набрав на дисплее наручного компьютера какой-то странный код из непонятных иероглифов красного цвета, громко захохотал. По тревожно ускоряющимся звуком, Владимир догадался, что Иваном Алексеевичем был запущен таймер самоуничтожения, поэтому резко отпрыгнул в сторону и принялся убегать со всех сил. Спустя несколько секунд, прогремел большой взрыв.
мистер вихлюн