На очередной остановке в купе вошла женщина. Александр Александрович это понял, даже не взглянув, по ворвавшемуся легкому благоуханию духов. Недовольно усмехнулся: «накаркал». Буквально минуту назад он подумал, что такая неприятность вполне может произойти.
Женоненавистником он не был, но перспектива провести несколько часов в двухместном купе с представительницей прекрасной половины его не прельщала. Во-первых, взаимное неудобство, во-вторых, всю дорогу в молчанку играть не будешь, а вести пустопорожние разговоры не хотелось, не то было настроение.
Другой бы обрадовался такой прекрасной возможности для интрижки. Только у Александр Александровича был принцип: на чужой каравай рот не открывай. Он был не из тех, кто ради удовольствия «вкушения» сомнительной новизны готов рискнуть семейным счастьем. Хотя не сомневался: случись такое – жена бы простила. Но, как бы она сама того не хотела, её отношение к нему изменится, прежним оно уже не будет никогда. Даже, если всё останется в тайне, последствия глупости все равно будут.
В детстве он прочитал фантастический рассказ. Герой его, путешествуя в прошлое, случайно раздавил бабочку. Вернувшись в своё настоящее, он не узнал его: мир пошёл по другому пути развития. С тех пор Александр Александрович уверовал: всё сделанное в настоящем, непременно отразится на будущем. Он твердо придерживался немудреной аксиомы: чтобы не лепетать «я не хотел, так получилось», надо думать до того, как окажешься в чужих объятиях.
Вошедшая поздоровалась, он, не отрываясь от книги, сдержано ответил: «Доброе утро».
Буквально через мгновение нахлынувшая волна непонятного волнения заставила Александра Александровича оторваться от чтения. Озадаченно посмотрел на попутчицу. Она стояла к нему спиной и что-то искала в сумочке. Невольно восхитился: «Мимо такой фигурки ни один мужик не пройдёт».
Вдруг как вспышка! Понял причину своего беспокойства: запах духов ему знаком, очень знаком. Да и интонации в её голосе – тоже.
«Подобные чудеса случаются только в сказках», - холодно осудил Александр Александрович услужливую память за глупые фантазии. Он не любил вспоминать об этой давней истории.
Это была первая любовь.
С первого курса их группа сдружилась и частенько проводила «мероприятия» по разным поводам. Она - душа компании, общительная, красивая. Можно сказать, профессионально играла на гитаре и пела - музыкальную школу окончила. Трудно было в нее не влюбиться.
Училась она на "отлично". Ее кругозор, трудно было найти тему, которая бы ее не интересовала, "убивал". Поэтому многие даже не пытались перешагнуть черту дружеских отношений. Шустрые, которые решались на это, быстро убеждались в бесперспективности "запудрить ей мозги".
Ему тоже не хватало смелости признаться в своих чувствах, но самонадеянно рассуждал: «Ладно, знает английский, но мы тоже не дураки». Для такой уверенности была причина, что-то подсказывало:он ей интересен. Действительно, и в кино несколько раз ходили, и по вечерним улицам гуляли.
Он серьёзно задумался, когда узнал, что родители у неё профессора. Преподавали они в другом институте, но это ничего не меняло. Довольно быстро он пришёл к выводу, что дальнейшие события могут развиваться только по двум сценариям: очень плохому и плохому. По-первому, родители не одобряют выбор дочери и делают всё, чтобы убедить: студент-охламон ей не пара. По-второму, - соглашаются. Это только на первый взгляд кажется: всё прекрасно. Они не будут смотреть равнодушно, как их любимая единственная дочь героически преодолевает жизненные трудности. Поэтому не получится по его принципу: живи на свои, чтобы не быть никому обязанным. Он решил: лучше будет, если до этого выбора дело не дойдёт, если сейчас проявит малодушие, потом будет намного сложнее.
Рвать отношения не было нужды, он только приубавил прыть. Внешне всё осталось по-старому, они продолжали общаться. И всё же он чувствовал, что она обиделась, только виду не показала.
Первая любовь так и осталась прекрасной, но далекой, недостижимой звездой. Свет её был настолько ярок, что долго не давал выбрать спутницу жизни.
Калейдоскоп вопросов, сомнений, отрывков из прошлого в его голове разом остановился, как только попутчица присела на противоположный диван. Увидев на его лице предельное изумление, будто перед ним возник призрак, она, улыбнувшись, сказала:
- Здравствуй, Саша. Рада тебя видеть. Узнал, не забыл?
- Ну, как забыть… Только ты еще красивее стала.
- Значит, тогда ещё не достаточно расцвела.
- Да, сказанул, не то хотел…
- Нетушки, что сказано – не вырубишь топором!
- Язык мой – враг мой.
- Ага, и в голове многовато тараканов … Что-то и я не о том. Как жизнь, успехи?
- Жизнь – только держись, бьёт ключом и всё по голове. Высоко не прыгнул, но и без больших неприятностей обошлось.
- Молодец! Не всем нашим удалось найти себя, некоторые вообще сломались.
А как думаешь, если тогда… могла бы помочь тебе прыгнуть повыше?
- Извини…
- Извиняйся, не извиняйся – ничего не изменить. Я ведь тоже считала: инициатива должна исходить от парня. Признайся, что без тебя жить не смогу, всё пошло бы иначе. Принцип на принцип - это уже квадрат принципа. Видно, в жизни такие уравнения не имеют решения. Опять я не о том, лучше расскажи о себе. Как семья, дети?
- Два сына, взрослые уже, разлетелись кто куда.
За разговорами четыре часа пролетели незаметно, он даже ничего не успел узнать о её жизни.
Она посмотрела на часы и, вздохнув, сказала:
- Через десять минут моя остановка. У меня есть одна просьба. Сумасбродная покажется, но для меня это очень важно. Я объясню потом. Впрочем, сам поймёшь. Хочу показать одно место. Задержу часа на два. Отсюда можно доехать и на электричке, думаю, проблем не возникнет.
Он согласился без малейших раздумий, колебаний.
На остановке они вышли. Решать, что делать с багажом не пришлось, кроме «дипломата» у него ничего не было. Пересекли привокзальную площадь и сразу попали в другой мир, без суеты, спешки и шума.
Поездка на трамвае заняла тридцать минут. Вышли на окраине города, около кладбища. Весело сияло солнце, но жары не чувствовалось: дул ветерок. Перехватив его удивленный взгляд, она поинтересовалась:
- Кладбища не боишься?
- Вроде, нет, не замечал за собой такого. От живых быстрее можно схлопотать неприятностей.
Оглушенные тишиной, они шли молча. Он гадал: «Кроме могил, здесь нечего показывать, а если так: чья и почему это важно?»
Дорога не заняла много времени. Она остановилась и, отходя в сторону, сказала:
- Пришли. Читай. Внимательно.
Александр Александрович подошёл к могиле.
С фотографии памятника на него глядела… она! По спине заструился неприятный холодок. «Так, началось», - подумал с опаской. Он не любил ни загадок, ни тайн, ни глупостей.
Смахнув со лба капли пота, Александр Александрович изучил надпись, отметив, что умерла совсем недавно и фамилия девичья. Прочитал ещё раз, более внимательно, но, что это могло значить, так и не понял. Повернулся, чтобы спросить. Вопрос застыл на губах: рядом её не было! Растерянно осмотрелся – никого! Только благоухание духов, как ему показалось, ещё чувствовалось.
От вихря вопросов заискрило: «Что за чертовщина! Она не могла так быстро уйти. Привести и исчезнуть? Смысл? Показать, что умерла? Тогда с кем он разговаривал, кто привел его сюда? Сам-то не мог прийти!»
В голове явно наметился перегрев, тяжело дыша, Александр Александрович присел на скамеечку. По голубому простору небес плыли белые игривые облачка, неспешно катило к горизонту солнце. Ответов на многочисленные вопросы не находилось.
На вокзал он вернулся вечером. Всю дорог надоедливой мухой изводил его выплывший из каких-то закоулков памяти дурацкий стишок: тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Александр Александрович настолько устал, что хотел лишь поскорее добраться до дома, хорошенько выспаться, а потом уж разбираться: привиделось ему или нет.
К его огорчению, желанию не суждено было сбыться. Переполненный вокзал гудел, как растревоженный улей: свершён теракт. Выясняя, когда пойдут поезда, Александр Александрович узнал, что несчастье случилось именно с тем поездом, в котором ехал, а пострадало больше всего людей в его вагоне.
Он понял: поездка на кладбище спасла его от увечья, может даже – смерти, но во всё то, что с ним произошло в последние часы, разум отказывался верить.
Александр Александрович бессмысленно метался по вокзалу, пытаясь хоть как-то уяснить странные события этого дня.
Вскоре на него обратили внимание милиционеры. С документами у него было всё в порядке, а с головой, по мнению блюстителей порядка, - нет. Пассажир нёс какую-то околесицу про знакомую, которая умерла, но ехала с ним в одном купе и спасла его, заставив выйти из вагона, а потом, к тому же, бесследно исчезла.
Вызванная ими соответствующая служба приехала быстро. Александр Александрович пытался доказать им, что с головой у него все в порядке, но санитары не церемонились.
Через два дня из «учреждения» его забрала жена. Всё это время она безуспешно искала мужа по больницам, моргам и уже потеряла надежду увидеть живым. Александр Александрович за эти дни понял: лучше никому не говорить, что с ним произошло. А на могилу своей спасительницы он решил приезжать каждый год. Врачи отклонений в его психике не обнаружили и пришли к выводу: был нервный срыв. Жена же благодарила Бога за это сумасшествие, которое спасло жизнь мужа.