Мой путь в Донбасс
(II, продолжение)
Материал подготовлен для журнала «Крым»
II
В 1991 году распался СССР, Украина стала в августе праздновать День независимости, а я, за несколько лет до того переехавшая к мужу на Дон, ездила теперь домой через границу, проходя проверки на таможне. И смех, и грех… Но люди, подобные мне, терпели, не роптали. Трудно жилось всем: и в России, и в Украине. Так уж случилось, что мне довелось быть свидетельницей последнего дня путча в Москве девяносто первого. Оказалась я и в Крыму в дни «мягкой» крымской революции. Видела всё своими глазами, знаю не понаслышке. А вот то, что случилось в Донбассе…
Предчувствием беды я была переполнена давно. Наверное, с тех пор, как ушла от меня часть друзей в сетях интернета после того, как я выставила свои фото крымских событий и рассказала о том, что происходило на моих глазах. Одна из учениц моих родителей, гордившаяся близким знакомством со мной, писателем, не смогла пережить моего «предательства», мою поддержку возвращения Крыма в Россию, заблокировав меня после нескольких дней полемики. А я искренне не понимала и до сих пор не понимаю, как дочь партизанки из брянских лесов могла ратовать за «европеизацию» Украины? Почему Украина, язык которой она даже не учила в школе, получив освобождение, а потом плевалась от того, что отчётность на работе требуют на украинском, стала ей дороже России? Неужели, потому что дочь её вышла замуж за немецкого бизнесмена? Потому что сын, живущий в Киеве, ведёт бизнес с западом, и родители его жены давно перебрались в Америку, имея при этом квартиру в Крыму? Потому что «золотой телец» затмил всё, и слово Родина перестало ассоциироваться с матерью? Да, красиво жить хочется всем…
Я видела по телевизору, как проходил в Донбассе референдум об его отделении от Украины. Толпы народа стояли на избирательных пунктах, и их лица напоминали мне лица крымчан, совсем недавно сделавших свой выбор в таком же вопросе. Так почему же одна из тех, с кем я работала в конце восьмидесятых в крупнейшем энергетическом объединении «Донбассэнерго», с кем вместе бегали на политзанятия, писали лекции и отвечали на каверзные вопросы её начальника, нашего «лектора» и старшего наставника-коммуниста, вдруг резко выступила против меня. А я всего-то сказала, чтоб немного сбавить накал дискуссий: «Ну что вы так переживаете, девочки? Ну, потеряете Крым и Донбасс, что за беда? Ведь ваша любимая Украина так велика! И я, когда в своё время вам захотелось отделиться от России, не устраивала вам сцен, просто ездила домой за границу». Всё было гораздо глубже, разумеется. Но эта простая лаборантка-фотограф к тому времени, судя по фото в соцсетях, совершила с мужем и взрослой дочерью-студенткой турне по нескольким странам Европы. У меня ещё мелькнула тогда мысль: «А говорят, в Донбассе люди мало получают…» Значит, за что-то они сумели заработать эти поездки. И ещё ряд примеров есть у меня из тех, кто вёл свой бизнес с западом, а теперь ждёт освобождения Донбасса «от русских бандитов». А ведь в нас одинаково воспитывали патриотизм…
Столько дебатов, столько мнений выслушала я за два военных года в Донбассе, что не терпелось мне самой увидеть всё своими глазами, поговорить с теми, кто не бежал со своей родной земли, остался дома, несмотря ни на что… А таких среди моих знакомых и друзей немало.
Весной 2016 года к Валерию Басырову приехала поэтесса из Донбасса Марина Чмелёва. По её инициативе был проведён телемост между представителями Союза писателей Республики Крым и творческой интеллигенцией, литераторами Донецкой области, входящими в клуб «Светоч». Его возглавляет донецкий писатель-краевед, поэт Александр Гросов. Это очень интересный человек, заслуживающий того, чтобы сказать о нём больше двух-трёх кратких фраз. Человек, посвятивший свою жизнь истории, литературе, культуре и общественной работе. Всего, конечно не перечислить, но основное: Александр Яковлевич Гросов — член Международного сообщества писательских союзов и Межрегионального союза писателей Украины, председатель Донецкой областной организации Всеукраинского творческого союза «Конгресс литераторов Украины», Донецкого отделения Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов, председатель Союза краеведов ДНР, член Национального союза журналистов Украины, член Президиума Совета организации ветеранов республики, заместитель председателя комиссии ДНР по военно-патриотическому воспитанию молодёжи, член художественного Совета управления культуры администрации г. Донецка (ДНР), сопредседатель Международного проекта духовного, нравственного и физического совершенствования человека «Истина в сердце». Энергии у Гросова хватает на всё и всех, поверьте, убедилась в этом лично! Я, как читающий и пишущий человек, очень люблю библиотеки и библиотечных работников. Так вот Александр Яковлевич — первый председатель Донецкой областной ассоциации, член Библиотечной Ассамблеи Евразии, долгие годы был деканом библиотечного факультета Донецкого открытого университета. Он член Российского творческого союза работников культуры. Александр Гросов — один из соавторов фундаментальной антологии «Украина. Русская поэзия. ХХ век», автор двадцати сборников поэзии и прозы, многочисленных публикаций по истории Донетчины, её культуры, о земляках, участниках Великой Отечественной войны. Лауреат международных литературных премий им. В. Сосюры и Ю. Каплана, областной литературной премии им. В. Шутова, премий общественных организаций России им. Л. Н. Толстого, им. А. Невского и М. Лермонтова.
Он и пригласил крымчан к себе в гости, дабы продолжить сотрудничество и укрепление связей между литераторами двух регионов. Услыхав об этих намерениях, я первой крикнула: «Еду!» Потому что иначе не могла. У меня и так непозволительно долго не получалось добраться до своих земляков, оказавшихся в блокаде.
Как ни странно, от СПРК, кроме Валерия Басырова, никто не изъявил желание побывать в Донецке. И тогда я предложила Валерию Магафуровичу начать наш вояж с Горловки. Он моментально согласился, потому что очень уж хотелось ему охватить объективом камеры как можно больше мест Донбасса, ставших эпицентром военных событий. Да и литераторы Горловки для нас уже давно не чужие люди.
Мои родственники, одноклассники, соседи и друзья с нетерпением ждали встречи в Центральной библиотеке Горловки на пр. Победы, 132-А. Ну, о том, как готовились к поездке мы с Басыровым, особо говорить не нужно — мы просто рвались в Горловку всеми фибрами наших душ. И всё складывалось, на первый взгляд, очень удачно! Валерий Магафурович без особых сложностей добрался до Ростова, провёл здесь ряд деловых встреч, мы спокойно взяли билеты на автобус «Ростов – Горловка». Время отправления удобное, прибытия — терпимо.
Первый «звоночек» звякнул на ростовском автовокзале, куда мы прибыли за час до отправления автобуса. Басыров, вертя в руках свой билет, вдруг обнаружил, что его фамилия искажена за счёт перестановки букв. Сходил в кассу, где всё исправили, сопроводив назиданием о том, что проверять надо сразу, не отходя от кассы, а не через сутки после того, как…
На платформу к автобусу вышли заранее. Там уже стоит наш автобус и человек десять мужчин возле него. Подбегает запыхавшийся парень — досадно сплюнул в сторону, радостно обругал кассиршу, которая напугала его тем, что он может не успеть к автобусу, а тут ещё и посадки-то нет. Стал рассказывать кому-то, что он едет в Луганск, но будет добираться перекладными. Удивительное лицо у парнишки. Лоб его нависает над глазами глубоко выдолбленной скалой…
В наполовину заполненном пассажирами автобусе я, кажется, одна женщина. И только в Новошахтинске, незадолго до таможни, подсаживается несколько навьюченных сумками представительниц женского пола. На границе одна из них попросила высадить её чуть раньше пункта досмотра. Парень со странным лицом пристроился к ней.
— А вы ж позавчера ехали, кажется! — вспомнила его попутчица.
— Да, ехал… — заулыбался парнишка. — Я почти каждый день здесь езжу. Только у меня паспорта нет, вот и приходится скакать.
Мы с Басыровым весело переглянулись, услышав это. Водитель открыл им дверь. Парень ухватился было за одну из тележек своей неожиданной спутницы, но та категорически пресекла всякое проявление рыцарства. Автобус поехал к пункту досмотра.
Вещи наши спокойно прокатились по ленте перед сканером, не вызвав никаких вопросов. А вот на паспортном контроле документ Валерия Магафуровича заставил встать в стойку несущую службу девушку с ярким макияжем на лице. Она очень долго изучала его паспорт, интересовалась, пересекал ли он с ним границу ранее. Басыров честно отвечал на все вопросы, не понимая, чем они вызваны. В конце концов оказалось, что в документ от руки внесена запись, которая не подтверждена работником паспортного стола, сделавшим это. Всех пассажиров нашего автобуса благополучно отвели в автобус, и только мы с Басыровым остались в помещении контроля. Пограничники около часа разбирались с его паспортом, уходя в служебное помещение, выходя к нам и возвращаясь к себе назад — три человека в форме никак не могли принять решение. Водитель несколько раз подходил к огромному стеклу, разделявшему нас с ним, знаками вопрошал меня, как у нас дела… А я что? Я лишь разводила руками: мол, сама ничего не понимаю.
Через час нам был объявлен вердикт: я могу ехать в Горловку, а Басыров — только в Симферополь, исправлять свой паспорт. Напрасно мы выудили на свет божий все его остальные документы, подтверждающие, что Басыров Валерий Магафурович с одним и тем же лицом на удостоверениях — председатель Союза писателей Республики Крым, президент Крымской литературной академии, член Союза писателей СССР, член Союза журналистов Украины. Его не пропускали через границу. Тогда я решилась на «шантаж».
— Как ваша фамилия? — спросила я старшего офицера.
— Зачем вам? — насторожился он.
— Ну я же должна буду объяснить в руководстве ДНР, где запланирована встреча с нами, кто помешал этому, — пояснила я.
Офицер назвал какие-то цифры с буквами (икс там присутствовал, точно помню). Я всё же настаивала на его человеческой фамилии, а он повторял своё закодированное имя. Я вытащила блокнот с ручкой, попросила ещё раз чётко всё произнести, но он вдруг резко передумал и дал команду своей подчинённой:
— Раз так, блокируем сознательно испорченный паспорт гражданина, оформляем запрос на его административное наказание!
Н-да, весёленькая перспектива! Только этого ещё не хватало Басырову, который и так уже выбросил «коту под хвост», то есть на дорожные расходы из Симферополя до Горловки, порядка трёх тысяч рублей. А ведь ещё предстояла дорога обратно. Я убрала блокнот с ручкой в сумку. Басырова пропустили через тот же контроль назад. Он поинтересовался, можно ли ему использовать загранпаспорт, оставшийся у него со времён Украины. Бдительная служительница погранзаставы с достоинством напомнила нерадивому гражданину, что он теперь житель России, значит, нельзя! Подошли пассажиры автобуса, возвращавшегося из Донбасса в Крым. Водитель-крымчанин предъявил синенький заграничный паспорт с гербом бывшего государства, в котором жил больше двух лет назад. Его без проблем пропустили, одарив милой улыбкой. Взяв в руки мой паспорт, пограничница нажала на кнопку вызова своего начальника:
— Так мы блокируем паспорт?
Я громко расхохоталась.
— Милая моя, только попробуйте! Вы, по-моему, зарапортовались! У меня с паспортом всё в порядке!
Успев получить указание, девушка, не дрогнув ни одним мускулом на лице, вернула документ, удостоверяющий мою личность.
Нам снова было предложено поставить вещи на проверку сканером. Я заметила, что их только что проверяли, а мы никак не могли пополнить свои чемоданы чем-то новым, поскольку всё время находились в изоляции на пункте контроля. Но вещи всё же просканировали — трудно, что ли… Это ж мы их таскаем на себе, не они… Потом подошёл новый для нас пограничник и попросил Басырова открыть чемодан. Я поняла: дана команда «фас»… Чемодан председателя Союза писателей Республики Крым был плотно забит книгами. Убедившись в этом, пограничник (для порядка, наверное) спросил:
— Литература не экстремистской направленности?
Я злорадно проговорила, вытащив одну из них:
— Читайте! А я обязательно попрошу Шойгу отметить ваш пост за отменную службу!
Сергей Кужугетович! Мы с вами окончили один институт, жили в одном общежитии. Я горжусь вами! А вы, наверное, можете гордиться такими доблестными пограничниками, с которыми столкнула судьба меня. Наша граница на прочном замке, как показал новошахтинский блок-пост. Во всяком случае, паспортно-визовую службу они блюдут исправно…
С этим и отпустили нас пограничники, великодушно усадив в крымский автобус, за наши деньги, разумеется... Водитель готов был везти Басырова до Симферополя, но мы вышли в Аксае.
Домой добрались затемно. Едва сбросив с себя шубу, я кинулась к компьютеру. Нужно было срочно отменять назначенные на завтра встречи. Времени оставалось в обрез. Горловчане от моего известия впали в шок. Гросов в Донецке тоже на какой-то момент потерял способность выражаться… Но, быстро взяв себя в руки, нашёл силы на то, чтобы утешать нас. Я настоятельно совала Басырову успокоительные лекарства, поскольку видела, как сильно он расстроен… В конечном итоге, после двухдневных разговоров и многосторонних совещаний было решено, что в Донбасс поеду я одна: за себя и «за того парня», то есть за СПРК и его председателя.
(Продолжение следует...)