Вечер был тёплым и тихим. Солнце только что скрылось за лесом, и небо было розовым, точно язык у котёнка. Степашка в последний раз обежал свой участок, заглянул за баню, проверил, закрыта ли калитка, после чего устроился под кухонным столом, терпеливо дожидаясь, когда папа принесёт пышущий жаром самовар и вся семья приступит к ужину.
«Может, мне опять достанется кусочек пирога, - размышлял он, жмуря глаза. – Жаль, конечно, что сегодня пирог не с сыром, а с вареньем, но я и его скушаю, потому что пирог -это такая вещь, от которой никогда не стоит отказываться...»
Степашка пододвинулся к ноге Вари и ткнулся в неё влажным носом, напоминая девочке о своём присутствии. Спустя несколько секунд под стол опустилась рука с зажатым в ней маленьким кусочком пряника. Стёпа проворно схватил лакомство и благодарно лизнул ладонь.
«И почему мне не разрешают сидеть за столом? – думал он, в ожидании очередной подачки. – Может быть, они считают, что мне удобнее и приятнее есть на полу?.. Пусть так, но я согласен немного помучиться... Мне даже не нужно ставить чашку и наливать чай... Просто дайте мне тарелку с пирогом и постоянно подкладывайте новые куски, и всё... Можно даже повязать мне на шею салфетку, если очень хочется, я не против...»
Стёпа представил себе, как он чинно восседает на стуле рядом с самоваром и лакомится различными пирогами. От таких видений у него заурчало в животе, и он нервно зевнул.
«Всё-таки это несправедливо, сидеть под столом, когда все наверху, - решил он. – Я тоже весь день работаю, когда не сплю... Вот сегодня, к примеру, я прогнал двух стрекоз с куста ромашек и большую бабочку с клубники... А ещё я громко лаял на соседа, который красил свой забор, а потом вырыл яму за смородиной и обгрыз ножку у скамейки... В общем, я неплохо потрудился, а всё равно сижу тут... Нечестно...»
Печальные мысли Степашки прервал папин голос:
- Поберегись, поберегись! Самовар!
- Чудесно, – отозвалась мама. - Пирог как раз готов.
На кухне разом запахло дымом, мятой и горячей выпечкой.
- Ой, как вкусно пахнет, - воскликнула Варя.
- Это новый рецепт, - похвасталась мама. – Надеюсь, вам понравится.
- Не припомню такого случая, чтобы нам не понравился твой пирог, - произнёс папа, ставя самовар на стол. – А где Степашка?
- На боевом посту, - ответил Серёжа, указывая вниз.
- Пора ему там сделать отдельную мини-столовую, - улыбнулся папа. – Маленький стул, маленький стол...
- Нет уж, спасибо, - вмешалась мама. – Мне вполне хватает трёх поросят за столом, чтобы убирать ещё и за четвёртым. И прошу вас, хватит бросать ему под стол куски пирога! Это безобразие!
- Извини, ничего не можем с собой поделать, - развёл руками папа. – Традиция...
- Ах вот оно что, традиция... - сказала мама, упершись руками в бока. - А традиции мыть пол после каждого ужина у вас, случайно, нет?
- Чего нет, того нет, - удручённо покачал головой папа, - но зато у нас есть традиция слушать за вечерним пирогом новую историю, и сегодня я припас для вас кое-что вкусненькое...
Папа попробовал кусочек пирога и мечтательно закатил глаза.
- Неземное блаженство! Как тебе это удаётся?
- Ты любишь повторять, что я колдунья, - усмехнулась мама. – Вот тебе и ответ...
- Да, с этим не поспоришь, - усиленно закивал папа. – В приготовлении сладостей колдуньям нет равных. Не считая, конечно, сахарных пигмеев, чьи кулинарные традиции оттачивались без малого 400 столетий, с той самой поры, как великое наводнение забросило их плот на остров Мангу...
Папа сделал глоток душистого травяного чая и зажмурился, точно кот:
- Таких сладостей, друзья мои, не сыскать во всём белом свете. Один только летающий слоёный мармелад с шоколадными крылышками стоит того, чтобы посетить этот райский остров, не говоря уже о знаменитых Мангусских многоярусных тортах, фаршированных сотнями пирожных, каждое из которых, в свою очередь, начинено конфетами с тысячью различных начинок.
- А как добраться до этого острова? – живо поинтересовалась Варя.
- Если отправляться из Одессы, - начал папа, вычерчивая маршрут на скатерти кончиком указательного пальца, - то для начала потребуется пересечь Чёрное море, затем Средиземное, потом Красное, далее преодолеть Индийский океан, хорошенько углубиться в Тихий, а уже оттуда взять курс на Сладкое Южное море, где, собственно, и находится Сахарный архипелаг. Там среди десятков больших и малых островов вы должны отыскать тот, на котором возвышается небольшой вулкан, изредка выбрасывающий в небо хлопья дыма – это и есть Мангу. Обогните его с востока, и перед вами откроется чудесная бухта с белоснежными пляжами, где вас встретят улыбчивые сахарные пигмеи и немедленно начнут угощать всякими сладостями. Путь, конечно, не близкий, но поверьте, дело того стоит. По слухам, сам король пирожных, великий Жан Густав Дюпри, по прозвищу Трюфель, чьи сладкие шедевры подавались в лучших кондитерских всего мира и равно восхищали как малых детей, так и престарелых императоров, воскликнул, попробовав однажды Мангусский кремовый рогалик «Je suis pitoyable!» что означало «Я жалок!», и едва не ушёл в монастырь. К счастью, друзья отговорили его от этого шага, и он, восстановив по памяти вкус того самого рогалика, создал восхитительное и всеми любимое пирожное эклер. Однако я немного отвлёкся...
Итак, сахарные пигмеи, которые не всегда были сахарными, а предпочитали заниматься охотой и рыболовством, попали на остров в результате потопа. Дело было так. Поселение пигмеев находилось на высоком берегу одной очень большой реки, чьи воды после долгого бега среди лесов и полей попадали в воды Индийского океана. В сезон дождей уровень реки всегда сильно поднимался, но никогда не доходил до подножия деревни, поэтому пигмеи спокойно относились к таким разливам. Но в тот год дождь шёл семьдесят восемь дней подряд, и утром семьдесят девятого дня огромный кусок берега, на котором стояло около трёх десятков хижин, неожиданно пришёл в движение. Прежде чем перепуганные жители смогли выскочить из своих домов, они уже были на середине огромной реки и закружились в её объятьях. Никто не отважился броситься в бушующую воду, чтобы попытаться достичь берега, и через два дня островок с хижинами вынесло в солёные воды океана и подхватило течением, которое унесло несчастных прочь от земли. Однако, несмотря на трагическое стечение обстоятельств и угрозу для жизни всего племени, пигмеи не пали духом. Они спешно принялись ломать свои хижины и строить плот, так что к тому моменту, когда волны полностью размыли всю землю под ногами пигмеев, гигантское спасательное средство было готово. Много недель пигмеи бороздили пустынные воды океана, питаясь пойманной рыбой и собранной во время не раз настигавших их дождей водой. Трижды большой шторм обходил их мимо, трижды они были атакованы китами и вынуждены были пустить в ход свои копья и трижды же им казалось, что они видят на горизонте землю, но то были обычные морские миражи.
На исходе шестого месяца дрейфа отчаявшиеся и измученные пигмеи были разбужены криками чаек и поняли, что земля неподалёку. Они смастерили некое подобие вёсел и поплыли вслед за улетевшей стаей и спустя три дня увидели в утренней дымке очертания Сахарного архипелага. Боясь вновь обмануться, они продолжили грести что есть сил, и только к полудню, когда всем без исключения стало окончательно ясно, что это не очередной обман зрения, а настоящая земля, они испустили дружный крик ликования и бросились обнимать друг друга.
Едва ступив на берег, пигмеи были щедро вознаграждены за все свои мучения, ибо на острове в изобилии росли тропические фрукты, водились небольшие дикие свиньи и было вдоволь чистой воды. Поселенцы быстро освоились на острове, который назвали в честь своего верховного бога и стали жить–поживать и так преуспели, что день, когда они вынужденно покинули свою далёкую родину, стал у них праздничным.
Но удача не длилась вечно. Привыкшие охотиться и кушать сколько душа пожелает, пигмеи в течение нескольких лет полностью уничтожили на своём и соседних островах всех диких свиней, а затем и куропаток. Также вскоре была выловлена вся рыба в небольшом озере, после чего пигмеи начали голодать, так как не привыкли питаться фруктами и овощами. Вдобавок ко всему на острове проснулся вулкан, и из него повалил густой чёрный дым. Пигмеи собрали совет племени и принялись думать, что им делать дальше. Часть из них предлагала вновь соорудить плот и отправиться на поиски новых земель, другие же твёрдо решили остаться и найти себе другой способ пропитания. Споры длились двое суток, после чего несколько семей покинули остров в поисках лучшей доли, а оставшиеся принялись за дегустацию островных овощей и фруктов и неожиданно пришли к выводу, что они в жизни не пробовали ничего вкусней. Спустя какое-то время пигмеи также обнаружили, что густой тростник, окружавший их пресное озеро, необычайно сладкий и приятный на вкус и его тоже можно использовать в пищу. Памятуя о том, как быстро они истребили всю дичь на острове, в этот раз пигмеи действовали с умом и вместо того, чтобы сразу же вырубить и съесть весь тростник, начали его разводить, устроив большие плантации. Первый же урожай был необычайно щедрым, а благодаря дополнительному теплу, шедшему от вулкана, собирать его можно было 6 раз в год. Постепенно туземцы нашли и другие вкусные растения, и так как времени у них было вдоволь, стали экспериментировать с ними, пытаясь приготовить как можно более сладкий и вкусный продукт. Со временем их кулинарные способности стали настолько высокими, что они научились печь булки, кексы, пироги и готовить настоящие многоярусные торты, украшенные взбитыми сливками из кокосового молока и свежими фруктами. Вместо печей они использовали большие и малые норы различной глубины, пробитые в каменных склонах вулкана. Если им требовалась не очень высокая температура, чтобы испечь, к примеру, немного печенья к ужину, то тесто закладывалось в короткую нору, тогда как для серьёзных блюд использовались глубокие норы, где температура от близости к лаве была очень высокой. Это изобретение позволяло пигмеям не только беречь лес и не рубить пальмы на дрова, но и высвобождало дополнительное свободное время, которое островитяне проводили в кулинарных экспериментах, придумывая всё более и более изощрённые рецепты десертов. Немудрено, что год за годом кондитерское искусство пигмеев неустанно росло и за четыре тысячи лет достигло небывалого уровня, когда даже семилетний ребёнок был способен запросто приготовить десерт, способный поразить до глубины души любого модного шеф-повара. Отныне пигмеи стали именовать себя сахарными пигмеями, и каждое воскресенье устраивали соревнования, на котором любой житель, от мала до велика, мог продемонстрировать почтенному жюри своё мастерство. Условие было только одно – блюдо должны было быть сладким и достаточно большим, так как все члены жюри очень любили покушать. Впрочем, участников всегда было так много, что сладостей хватало на всех без исключения. Победитель получал право быть председателем жюри на следующем конкурсе (что гарантировало ему все самые лакомые кусочки), а также шоколадный кокос – особый сладкий деликатес с кремовой начинкой, на приготовление которого уходило 5 дней непрерывного кропотливого труда у котла и печи. Праздник неизменно заканчивался грандиозным чаепитием и ночным карнавалом с факелами, где каждый пигмей надевал маску своего любимого десерта и в течение нескольких часов непрерывно танцевал. Именно эта традиция, кстати, объясняла то, что, несмотря на невероятное количество сладкого, употребляемого на острове, пигмеи не были толстыми, а их привычка тщательно чистить зубы после каждого приёма пищи позволяла им иметь белоснежную улыбку.
Весть о чудесном острове мало-помалу разнеслась по Сладкому Южному морю, и к нему всё чаще начали приставать заморские пироги, чтобы обменять свои ценные товары на изысканные сладости. Некоторые из них проделывали длинный и опасный путь через бушующий океан, чтобы хоть раз в жизни насладиться настоящими Мангусскими сладостями и привезти своим детям необычный гостинец.
Но не все приплывали на остров с честными намерениями. Однажды к южной оконечности Мангуа пристало сразу 55 пирог, и вооруженные копьями и дубинками дикари с Каменного острова, промышлявшие кражами и разбоем, объявили сахарным пигмеям, что отныне все они пленники.
- Теперь вы будете готовить то, что мы прикажем и продавать ваши сладости за ту цену, что мы назначим, а иначе никому из вас несдобровать, - сказал вождь дикарей по имени Птаха-Птаха. – И вот мой первый приказ – мы желаем съесть огромный ореховый пудинг с шоколадным муссом и джемом. Приступайте немедленно!
- Что вы, что вы, - учтиво ответил мудрый вождь сахарных пигмеев Хани, прежде чем кто-то из его товарищей попытался возмутиться. – Мы сделаем всё, как вы пожелаете. Я лично прослежу, чтобы пудинг был безукоризненным. Кстати, не желаете ли, что бы я добавил туда немного цукатов на тростниковом меду?..
- Хм-м-м... – задумался Птаха-Птаха. – Цукаты я люблю... Добавляй.
- Чудесно, - кивнул вождь пигмеев. – Могу так же порекомендовать к пудингу наши новые кремовые рогалики с заварным кремом и нежнейшие сладкие блинчики с фруктовой начинкой.
- Давайте, - сказал жадный дикарь.
- Могу также порекомендовать наш знаменитый ярусный торт с тысячью вкусов и ....
– Несите всё, что у вас есть, - прервал его грубиян Птаха-Птаха. – И пошевеливайтесь, мы голодны как рифовые акулы...
Вождь сахарных пигмеев низко поклонился и направился на огромную кухню под открытым небом, жестами позвав за собой остальных. Несколько дикарей с дубинками последовало за ними, чтобы пигмеи не вздумали бежать, но те дружно принялись месить тесто и варить крем. Пока дикари слонялись по кухне без дела, Хани незаметно шепнул несколько слов своим соплеменникам, и на их лицах появилась улыбка. Они приободрились и запели весёлую песню, которая помогала работе. Они трудились не покладая рук, и к вечеру приготовили такое количество сладкого, что его хватило бы на три сотни гостей. Дикари набросились на еду, точно звери, отламывая куски пудинга обеими руками и вгрызаясь в торты с головой. Они ели, ели и ели и никак не могли остановиться, потому что в каждую сладость Хани добавил по три капле сока, добытого из косточки плода очень редкого дерева ниергуаге. В небольшом количестве этот сок использовался пигмеями для поднятия аппетита, но все знали, что если выпить чуть больше, то аппетит будет таким сильным, что сколько бы человек ни съел, он не может остановиться и просит ещё. Островитяне обычно разбавляли одну каплю сока десятью вёдрами воды, после чего выпивали по четверти чайной ложки. Правда, Птаха-Птаха, боясь быть отравленным, приказал Хани первым попробовать все блюда, что вождь и сделал, но затем, чувствуя, что в нём просыпается жуткий аппетит, он приказал своим друзьям отвести его подальше в лес и привязать к дереву.
К трём часам утра дикари наелись так, что походили на бочонки, но пигмеи подносили им всё новые и новые изысканные лакомства, и те, не в силах совладать с собой, продолжали есть, пока в буквальном смысле этого слова не лопнули от жадности, и первым был Птаха-Птаха. Только четверым из дикарей удалось взять себя в руки, и они со стонами доползли до своих лодок и уплыли, но шторм не дал им шанса сбежать, и рифовые акулы получили свою часть праздничного угощения... Вождь пигмеев оставался привязанным к дереву ещё 10 дней, так как сок ниергуаге всё ещё продолжал действовать. Хани кричал, что ужасно голоден и умолял отвязать его, но все знали, что делать этого нельзя и потому давали ему только свежие фрукты и поили травяными настоями.
После того случая никто больше не пытался сделать сахарных пигмеев своими рабами и заставлять их делать сладости в своё удовольствие. Да в этом и не было нужды. Островитяне с радостью угощали всех, кто прибывал к ним на остров, ведь только так они могли по-настоящему продемонстрировать способности. Удивление и восторг, читавшиеся на лицах тех, кто впервые пробовал их стряпню, наполнял сердца сахарных пигмеев гордостью. Они были готовы часами рассказывать о своих сладких произведениях искусства и охотно делились секретами своего мастерства с каждым, кто пожелал их узнать. Так же островитяне обожали устраивать соревнование с теми из путешественников, кто до этого дня мнил себя кондитером. Их всех ждала судьба несчастного Дюпри, так как победить сахарных пигмеев, казалось, практически невозможно. Их десерты таяли во рту, их тесто, казалось, могло порхать, точно птица, их суфле было нежнее самого лёгкого облака, что парило в летний полдень над океаном, а шоколад, боже, такого шоколада нельзя было найти даже на всемирно известной фабрике Вилли Вонка. Лишь однажды одному именитому путешественнику удалось заставить пигмеев онеметь от восторга, когда они попробовали входивший тогда в моду европейский десерт, о котором на острове никто никогда не слышал. Речь шла о сливочном мороженом. Примечательно, что когда первый пигмей со снисходительной улыбкой попробовал ложечку незнакомого лакомства, от восторга он упал в обморок, и его пришлось макать в море, чтобы привести в чувство. Путешественника долго носили на руках и даже хотели сделать его королём острова, но он вежливо отказался, так как не желал пользоваться слабостью пигмеев к сладкому. Мороженое настолько поразило островитян, что они немедленно возжелали узнать его рецепт и тут же приготовить себе огромную порцию, но, увы, тут их ждало жестокое разочарование. Как вы уже, наверное, догадались, дело было в том, что на острове всегда стояла тропическая жара и заморозить что-либо не было никакой возможности. Правда, у путешественника была идея попытаться притащить к берегам Сахарного архипелага парочку льдин с Южного полюса, но расчёты показали, что они растают прежде, чем доберутся до Мангу. Огорчение пигмеев, открывших и тут же навсегда для себя потерявших новую чудесную сладость, было столь глубоким, что они впервые за 4 тысячи лет пропустили еженедельный воскресный праздник и не испекли шоколадный кокос.
Путешественник покинул их в смешанных чувствах. С одной стороны, он был рад, что подарил им новый вкус, но с другой, злился на себя, ибо раздразнив аппетит гостеприимных островитян, он не дал им возможности его утолить.
Но он плохо знал сахарных туземцев. Придя в себя, они стали проводить дни и ночи напролёт, чтобы решить проблему мороженого, и ровно через 38 лет, 4 месяца, 16 часов и 22 минуты создали горячее мороженое. Его поразительной особенностью было то, что каждый, кто его пробовал, готов был поклясться, что только что положил в рот горсть сладкого снега с ароматом ванили и горной мяты. Это чувство было настолько сильным, что несколько пигмеев даже ухитрились получить ангину, и вынуждены были ходить среди цветущих пальм в неловко связанных из лиан шарфах, что вскоре превратилось в повальную моду. Также признаком хорошего тона при встрече стало лёгкое покашливание, подчёркивающее высокое социальное положение «больного», так как далеко не каждый островитянин мог позволить себе каждый день лакомиться горячим мороженым. Если же изображать кашель по каким либо причинам было трудно, положение спасал огромный шарф, порой закрывающий голову до самой макушки, делая её похожей на огромное разноцветное осиное гнездо. За неимением на острове шерсти шарфы плели из всего, что попадалось под руку. В дело шли лианы, большие листья, кора деревьев, водоросли и даже вымоченные в воде перья чаек. Особым шиком считалось украсить такой шарф морскими ракушками и мокрым песком. По счастью, такая мода продержалась недолго – всего лет триста, после чего, ввиду крайнего неудобства подобного предмета роскоши, сошла на нет, и только изредка, в особенности на свадьбу, молодожёны набрасывали на свои шеи лёгкие шарфики, сотканные из белых и красных цветов, символизирующие домашний уют и богатство.
Одним словом, друзья мои, - закончил папа, - путешествие на Мангу стоит всех потраченных усилий. Сахарные пигмеи всегда рады гостям, и у них не переводится сладкое. Правда, с недавних пор на острове действуют строгие правила, не позволяющие детям находиться там одним, без родителей, но, уверяю вас, это никому ещё не мешало объедаться им различными вкусностями, запивая их стаканчиком горячего ванильного мороженого, которое отлично утоляет жажду в жаркий тропический полдень.
Папа сделал глоток чая, подхватил с подноса кусок пирога и откусил от него огромный кусок.
- Не хочешь ли ты сказать, - подозрительно спросила мама, - что эти ваши сахарные пигмеи делают пироги вкуснее моих, а?..
Папа категорически замахал руками и промычал нечто нечленораздельное, означавшее твёрдое "нет".
- Ну хорошо, - улыбнулась мама, – а то я уж было подумала, не пора ли мне брать билет до Сладкого Моря, чтобы поучиться у островитян, как делать сладкую выпечку...
- В этом нет никакой нужды, – твёрдо заявил папа, откусывая новую порцию. – Пока на нашем столе стоят мамины пироги, любой может почувствовать себя счастливым обитателем Мангу. Верно я говорю?