Комедию "Сиделка-Красотка" известный неаполитанский комедиограф Алессандро Казола написал специально для России по Заказу одного из русских продюсеров. Но как это часто бывает у наших Бизнесменов, новый Проект - не состоялся, так как русский Заказчик внезапно изменил свои планы!...
К счастью, ничего страшного из-за этой обычной российской истории не произошло, произведение, созданное неаполитанским комедиографом, получилось настолько актуальным и комедийно написанным, что его все равно ждёт долгая театральная жизнь и заслуженное признание.
Алессандро Казола является великолепным знатоком всей мировой драматургии, со времён Греции и до наших дней, поэтому в его произведениях мы всегда найдём старые человеческие драмы, но уже применительно к нашим современным реальностям. Обладатель редкого сатирического дара - Казола каждый год создаёт новые театральные шедевры, комедии на любой сюжет и на любой вкус!
Вот и в очередной шедевре, в комедии "Сиделка-Красотка" он мастерски обыграл тему ещё поднятую в XYIII веке Великим Бомарше в своей пьесе "Женитьба Фигаро". А именно, весьма распространенную в те века тему "первой брачной ночи", когда богатый Синьор или Господин присваивал себе исключительное Право на привилегированное обладание столь сладостным молодым прелестным существом, каким бывает только невеста!
Сейчас в наш век, это явление несколько видоизменилось и такое Право как бы незаметно превратилось в Норму у всесильных богатых людей и у лиц ВИП, нынешних работодателей. Которые успешно его распространили уже на всех божественных существ женского пола, устраивающихся к ним на работу!
Изменились и наши современные женщины. Они теперь стали хитрыми, расчетливыми, уверенными в себе, еще более привлекательными, чем были они раньше и на редкость сексуальными!
Им уж явно в наши времена не грозит никакая безработица! Теперь Безработица стала уделом исключительно мужчин, которым приходится (это просто невероятно!) сейчас жить даже за счёт своих женщин!..
Героиня комедии, кроме мужа, имеет также двух любовников, в доме, где она работает! И ещё одного, для своей прихоти - на стороне! Но её совсем не тяготит такое положение вещей! Она уже научилась легко смотреть на превратности жизни и в какой-то момент рассчитывает у себя в голове коварный план, как убрать так своих любовников, чтобы ей досталось всё их богатое наследство! И задумка ей блестяще удаётся! Но как это произошло нужно будет прочитать всю комедию!
А всё кончается тем, что героиня освобождается от пут, связывающих её с нелюбимы мужчинами, и она возвращается к молодому любовнику, которого она любит по-настоящему!
Пьеса является в меру эротичной и написана в лёгком, изящном итальянском стиле, без всякой пошлятины и вульгарности, и, наверняка, доставит огромное удовольствие всем любителям оригинальной любовной Интриги!
В Приложении - я предлагаю вниманию читателей Первое действие пьесы, которое читается на одном дыхании! В случае заинтересованности в постановки пьесы, прошу обращаться непосредственно к Автору перевода по электронной почте: mariapop@.mail.ru
Валерий Попов, переводчик современной итальянской пьесы и менеджер по Культуре.
4 января 2017.
А Л Е С С А Н Д Р О К А З О Л А
С И Д Е Л К А - К Р А С О Т К А
-------------------------------------------------
Комедия в 3-х действиях
( М а й 2 0 1 4 )
Перевод с итальянского Валерия Попова.
( Июнь-июль 2014 )
Тел: (495) 631-38-67, E-mail: mariapop@mail.ru
Д е й с т в у ю щ и е л и ц а :
- ОРНЕЛЛА, Сиделка-красотка, жена Дженерозо.
- ДЖЕНЕРОЗО, Муж Орнеллы.
- ЛУИДЖИ, Синьор пенсионного возраста, за которым устроилась
смотреть Орнелла.
- ФАБИО, сын Луиджи и одновременно любовник Орнеллы,
Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е
-----------------------------------------------
На сцене представлена гостиная, находящаяся в доме богатой итальянской семьи. Действие протекает в наши дни. Раннее утро. При поднятии занавеса сцена пуста. Через несколько мгновений на ней появляются Фабио и Орнелла.
К а р т и н а п е р в а я
-------------------------------------
ФАБИО и ОРНЕЛЛА
ФАБИО: (Сын Луиджи, мужчина под 50 лет). Прошу тебя, дорогая. Кричи, но только потихоньку!
ОРНЕЛЛА: (Красивая, приятная женщина, сиделка синьора Лиуджи, принятая на работу Фабио). Но, как можно кричать потихоньку?
ФАБИО: Очень просто. Ты просто не кричишь и всё!
ОРНЕЛЛА: Но, если я перестану кричать, то ты можешь легко потерять интерес ко мне и сникнуть. Подумаешь ещё, чего доброго, что у тебя не всё получается!
ФАБИО: Прости меня, но ты что, кричишь лишь только для того, чтобы удовлетворить моё тщеславие?
ОРНЕЛЛА: Нет, я кричу, потому что это у меня получается само собою!
ФАБИО: Я, конечно, понимаю, что в любви я просто неотразим и, в этом вопросе мне нет равных, но …
ОРНЕЛЛА: (А, может, это происходит из-за того, что я еще не почувствовала эти
твои необыкновенные способности?)
ФАБИО: Однако, ты должна всегда оставаться женщиной и не выходить за определённые рамки. Кричать, конечно, то ты должна, но при этом так, чтобы тебя никто не слышал.
ОРНЕЛЛА: Но это равносильно тому же, что и не кричать!
ФАБИО: Не беспокойся. Все твои чувства я почувствую по шевелению твоих прелесных губ, и буду слушать твои крики в полной тишине.
ОРНЕЛЛА: Как разгадывают слова по шевелению губ у немых…
ФАБИО: Да, именно так.
ОРНЕЛЛА: Откровенно говоря, я что-то тебя не понимаю. В чем ты тут видишь пробле-му? Прости меня, но я, как-никак уже замужняя женщина, и то, что я кричу это совер-шенно естественно!
ФАБИО: Да, я это знаю.
ОРНЕЛЛА: Я могла бы ещё тебя понять, если бы тут присутствовал мой муж и слышал всё это. Но мой муж не приходит сюда спать. И в доме нет никого, кроме твоего отца.
ФАБИО: Вот именно. И, поскольку, в доме есть только он, мы и не должны кричать!
ОРНЕЛЛА: Не понимаю, в чём тут проблема? И какое ему до того дело, если он даже и услышит то, как я кричу? Ему должно быть от этого только приятно, что его сын нахо-дится в хорошей физической форме, не так ли?!
ФАБИО: Ты так рассуждаешь, поскольку видишь в нём только моего отца.
ОРНЕЛЛА: А, что, разве, я должна видеть в нём твоего дедушку? Ради бога! Да, он нахо-дится уже в возрасте дедушки, но, тем не менее, он твой отец, а ничуть не дедушка!
4.-
ФАБИО: Кроме того, что он приходится мне отцом, папа Луиджи ещё и мужчина!
ОРНЕЛЛА: Да, это и так видно невооружённым глазом! Никто мне ещё не сказал, что он является женщиной!
ФАБИО: Да, он мужчина! И к тому же с головой!
ОРНЕЛЛА: И не только! А ещё и с ногами!
ФАБИО: Прошу тебя, только не язви и не будь такой умной! Мужчина всегда остаётся мужчиной, с момента полового созревания и до того момента, когда ему исполнится тысяча лет.
ОРНЕЛЛА: Тысяча лет!
ФАБИО: Не пугайся! Это я просто так, сказал к слову…
ОРНЕЛЛА: А, поняла! Ну, и что ты хотел мне сказать до этого?
ФАБИО: А то, что он, несмотря на свои годы, все равно мыслит так, как и все мужчины. Хотя по сути дела он уже старик, у которого уже имеются серьёзные проблемы со здоро-вьем. А ему всё нипочём – подавай-ка ему по-прежнему любовь!
ОРНЕЛЛА: И, что из того?
ФАБИО: А, то, что, если его так сильно тянет на любовь, то у него, чего доброго, от ста-
рых воспоминаний, может случиться сильнейший прилив крови в голову. А, поскольку
состояние его здоровья уже не позволяет ему выдерживать такие нагрузки, то это может
кончиться тем, что у него появится церебральный тромбоз и тогда ему уже не сможет
помочь никакой врач на свете.
ОРНЕЛЛА: Ты так думаешь?
ФАБИО: Да.
ОРНЕЛЛА: Прости меня, но какое для тебя это имеет значение, если такое и произойдёт?
Разве, ты не говорил мне всегда, что он тебе уже давно порядком надоел, не так ли?!
Таким образом, ты, по крайней мере, получишь положенное тебе наследство и будешь сам
себе хозяином, и, наконец, начнешь жить, не зная больше никаких забот!
ФЛАВИО: Нет, вы только посмотрите на неё, какие мысли роятся в её голове?! Получает-ся, что смерть отца мне может пойти только на пользу! И мне только надо радоваться та-кому исходу!
ОРНЕЛЛА: Извини меня, но я никак не желала затронуть твои чувствительные струны.
ФЛАВИО: Должен сказать тебе, мой отец получает пенсию отставного генерала, и не-простую! Она достаточна для содержания целых трёх обычных семей!
ОРНЕЛЛА: Вот, видишь. Теперь ситуация для меня стала гораздо яснее.
ФЛАВИО: И потом, как ты думаешь, кто тебе платит зарплату, за то, что ты работаешь сиделкой?
ОРНЕЛЛА: Как кто? Ты!
ФЛАВИО: Да, я. Но деньги я тебе плачу из пенсии моего отца! А, кто осуществляет по-купки в этом доме?
ОРНЕЛЛА: Я!
ФЛАВИО: Да, но делаешь ты это по-прежнему на деньги, которые берутся из пенсии моего отца!
ОРНЕЛЛА: В том числе, и оплачиваю расходы по дому, платежи за телефон, за свет, за мою одежду…
ФЛАВИО: Одним словом, всё оплачивается из пенсии моего отца!
ОРНЕЛЛА: Но, если за всё платит твой отец из своей пенсии, то, что делаешь ты?
ФЛАВИО: Как что? Я - его сын!
ОРНЕЛЛА: Но, разве это работа?
5.-
ФЛАВИО: Тебе что? Разве, этого мало, что я прихожусь ему сыном?! Я не понимаю, если он содержит тебя, а ты всё же как-никак не являешься членом нашей семьи, то, почему бы ему не содержать также и меня?!
ОРНЕЛЛА: Но я тут работаю!
ФЛАВИО: И я тоже тут работаю! Ты, что думаешь?! Я занимаюсь покупками всех его лекарств, планирую визиты ко всем его врачам…
ОРНЕЛЛА: Я это поняла. И то, что ты их оплачиваешь из его пенсии.
ФЛАВИО: Естественно.
ОРНЕЛЛА: Ну, что, видишь... Разве, я не права?
ФЛАВИО: Это вовсе ничего не значит. Как бы то ни было, но это тоже работа - вести хозяйство, звонить по телефону, назначать встречи, сопровождать его в поликлинику…
ОРНЕЛЛА: Да, конечно.
ФЛАВИО: Как бы он всё это делал без меня?
ОРНЕЛЛА: По правде говоря, я даже не могу себе этого представить!
ФАБИО: Знай же, мне приходиться тут заниматься всем, включая и тобою!
ОРНЕЛЛА: Я это знаю.
ФАБИО: Я тебе устроил экзамен на открывшуюся вакансию сиделки, и только после то-го, как я одобрил твою кандидатуру, ты смогла выйти на работу.
ОРНЕЛЛА: Я это знаю.
ФАБИО: А, если ты это знаешь, то тогда, пожалуйста, помолчи. И не пытайся быть мне неблагодарной!
ОРНЕЛЛА: Ты меня выбрал также и потому, что тебе было приятно со мной и физически.
Я не забыла, что ты устроил мне экзамен, и, какой это был экзамен. Я провела в твоей спальне целую ночь!
ФАБИО: А, как ты думаешь?! Это было вполне логично. Мне надо было проверить всё.
ОРНЕЛЛА: Ещё бы!
ФАБИО: Извини меня, но я принесён тут в жертву и не имею никакого веса при принятии решений. Мне не остаётся ничего другого, как, после смерти матушки, быть при отце, в его старости. Я выхожу из дома лишь только для того, чтобы купить ему лекарства или сходить к врачу. Поэтому, позволь же мне, от женщины, которую я принял в дом на работу, требовать не только того, чтобы она была к услугам моего отца, но и к моим тоже!
ОРНЕЛЛА: И, действительно, я являюсь одновременно и сиделкой твоего отца, и твоей любовницей!
ФАБИО: Я знаю, что тебе было бы гораздо приятнее быть только лишь моей любовни-цей. Но тебе надо также быть и сиделкой моего отца. Это является условием нашего кон-тракта, и, причём, его самой важной частью.
ОРНЕЛЛА: Безусловно. Тем более, что в контракте никак не отражена моя вторая работа, которой я занимаюсь с тобой.
ФАБИО: Естественно, моя красавица. Мы, ведь, находимся в Италии. Эту работу нельзя указывать в контракте, так как такая деятельность в нашей стране является незаконной. А, жаль… В этом нет ничего предосудительного...
ОРНЕЛЛА: И, как нам быть дальше? Тем более, что в этом доме без твоего отца ничего никогда не решается, и всегда существует опасность, что он может неожиданно уйти из жизни, и тогда мы рискуем тогда потерять всё…
ФАБИО: А дальше – я попрошу тебя больше ничего придумывать... И, поскольку без моего отца тут ничего не решается, и, наоборот, существует реальная опасность того, что
6.-
он может в любой момент неожиданно уйти из жизни, то мы должны чётко представлять себе в какой ситуации мы находимся! Что мы можем потерять в один миг все те блага, которыми он пользуется, и оказаться у разбитого корыта! Поэтому я попрошу тебя впредь больше не кричать, чтобы ему от твоих громких и страстных звуков не стало ещё хуже.
ОРНЕЛЛА: Хорошо.
К а р т и н а в т о р а я
-----------------------------------
ФАБИО-ОРНЕЛЛА-ЛУИДЖИ
ЛУИДЖИ: (Отец Фабио. Мужчина лет под 80. Входит изнутри дома в комнату).
Интересно, о чём вы тут так тихо перешёптываетесь?! Вы собираетесь перейти на нормальный тон голоса или нет? Это похоже прямо-таки на заговор! О чём вы тут беседуете?
ОРНЕЛЛА: Это его вина.
ФАБИО: Лучше помолчи! (А то – схлопочешь у меня как следует! Сказать моему отцу - что это моя вина! Да, как ты смеешь позволять себе такое?!)
ОРНЕЛЛА: А, что? Разве, это не правда?
ФАБИО: Это правда, но, кто тебе разрешил говорить это моему отцу?
ЛУИДЖИ: Короче, я хотел бы узнать, почему это его вина?
ОРНЕЛЛА: Да, его, потому что…
ФАБИО: Заткнись. (И не создавай мне тут новых проблем. Сейчас я ему объясню всё сам!). Она говорит, что это моя вина, поскольку это я до этого сказал ей говорить тише.
ЛУИДЖИ: И, почему?
ФАБИО: Чтобы не мешать твоему сну и, случайно, не разбудить тебя.
ЛУИДЖИ: Какому ещё сну?! Ты знаешь прекрасно, что я сплю сейчас не больше трёх часов в сутки!
ФАБИО: Вот и плохо, тебе надо спать гораздо больше!
ЛУИДЖИ: Легко сказать! А тут, ложишься в постель и пытаешься уснуть, хотя нет ника-кого желания делать это. Именно поэтому появляются вокруг нас всякие нервнобольные и ужасно раздражительные люди! Если нет никакого сна, то он уже и не появится!
ОРНЕЛЛА: Извините за беспокойство, но, поскольку я вижу, что ваш разговор тут немного затягивается, то давайте я схожу пока на рынок и сделаю там кое-какие покупки. Иначе мы все останемся голодными, так как продукты у нас в кладовке уже почти закончились.
ЛУИДЖИ: Браво, молодец, Орнелла! Слава богу, хоть ты держишь ситуацию под контролем! Если бы не было тебя…
ФАБИО: Как же, как же! Конечно, я уже ничего и не значу. А как же тогда мои поездки по врачам, хождения за покупками лекарств…?
ЛУИДЖИ: Ты занимаешься только этим.
ФЛАВИО: А, что я должен делать ещё?
ЛУИДЖИ: Она у нас моет, гладит, готовит еду, занимается покупками продуктов…
ФАБИО: Но за это она получает зарплату.
ЛУИДЖИ: А, ты, что, ничего не получаешь?
ФАБИО: Вы даже за это не хотите платить мне. Вы меня можно сказать приватизировали. И у меня совсем не остаётся времени на другие дела.
7.-
ЛУИДЖИ: А в чём дело? Что ты ещё собираешься делать? То, что я очутился в нынеш-ней трудной ситуации, для тебя это настоящая фортуна! Это равносильно тому, как, если бы ты выиграл приличный приз в лотерею. Если бы этого не случилось…
ОРНЕЛЛА: Как вам не стыдно?! Вы постоянно ссоритесь. Не знаю, как только мне уда-ётся ладить с вами, с одним и другим?
ФАБИО: Потому что мы не связаны с тобой родственными узами. Всегда легче строить отношения с посторонними, чем со своими близкими.
ЛУИДЖИ: Не в этом дело. А, потому что она – умная.
ФЛАВИО: Да, да, надо признаться, что мы приняли на работу, действительно, умную сиделку. Извини меня, а, как ты со своим мужем? Ты что, всегда находишь с ним общий язык?
ОРНЕЛЛА: Абсолютно нет!
ФАБИО: Ну, что, видишь?
ОРНЕЛЛА: Чем меньше я его вижу, тем лучше я себя чувствую.
ЛУИДЖИ: Но причём тут это? Никто никогда не живет со своим супругом в полном согласии. А, разве, я с твоей мамочкой всегда был в ладу?
ФАБИО: Нет.
ЛУИДЖИ: А, сколько столовых сервизов мы переколотили?!
ФАБИО: Слава богу, ещё, что во время ваших ссор никогда у вас не случилось ничего серьёзного!
ЛУИДЖИ: Естественно, так как я человек серьёзный и не агрессивный, то я никогда не бил её тарелкой по голове. Хотя, надо признаться, я всё же бил тарелки, швыряя их на пол, но лишь только для, того чтобы напугать её!
ОРНЕЛЛА: (Сразу видно, что он никогда не стремился выполнять в вашем доме роль полицейского!).
ЛУИДЖИ: Я всё это делал, лишь только для того, чтобы излить, таким образом, свою злость! Ты, наверно, меня понимаешь! Но затем мы с ней вновь мирились.
ФЛАВИО: Папа, прости меня, но ты не можешь волноваться по каждому поводу. Это делать в твоём положении - нежелательно. Сейчас, например, ты разволновался совсем из-за пустяка. Врач сказал, что тебе надо непременно избегать таких волнений, так как это может для тебя плохо кончиться.
ЛУИДЖИ: И тебе достанется моя пенсия! Не так ли?
ФЛАВИО: О, боже, до чего же ты, однако, мелочный человек! Как можно быть таким?!
ОРНЕЛЛА: Всё я ухожу. И прекращаёте, пожалуйста, этот пустой разговор. Не хватает только, чтобы вы по каждому поводу ссорились! (Удаляется).
К а р т и н а т р е т ь я
--------------------------------------
ФАБИО и ЛУИДЖИ
ЛУИДЖИ: И какая же все-таки она рассудительная и благоразумная!
ФАБИО: И, что она сказала такого рассудительного? Она сказала, чтобы мы не ссори-лись. Но это мог нам сказать и любой другой человек!
ЛУИДЖИ: Но одно и то же можно сказать по-разному!
ФАБИО: Папа, ты должен понять, что ты уже достиг определённого возраста. Ты должен отложить в сторону любые воспоминания о прошлом и начать, наконец, отдыхать.
8.-
ЛУИДЖИ: А я что делаю, сынок, разве, не отдыхаю?! Я нахожусь на пенсии!
ФАБИО: Я не имел в виду то, что ты уже ушёл с военной службы и находишься уже на пенсии, а - мужскую сторону твоей жизни!
ЛУИДЖИ: Как же, как же, я тебя понял! Ну, и что ты увидел такого?
ФАБИО: Увидел, увидел! Да, я знаю, что она красивая,... но твой поезд уже ушёл…
ЛУИДЖИ: С чего ты это взял?
ФАБИО: Во-первых, это уже вредно для твоего здоровья. И, во-вторых, потому что…
Прости меня, но ты смотрел хорошенечко на себя в зеркало? На кого ты похож?
ЛУИДЖИ: А ты что? Себя считаешь за Рудольфо Валентино! Ты, что думаешь, что ты красивее меня?
ФАБИО: Я не понимаю, почему ты всё, что я говорю, встречаешь в штыки? Кто тебе ска-зал, что я красивее тебя? Я говорю лишь только, что ты уже стар. Ты видел, какая она молодая? Будет тебе! На чужой каравай – рот не разевай!.. Не говоря уже о том, что она замужем, да и возраст её…
ЛУИДЖИ: На счёт возраста – не беспокойся. Недаром говорится, что в старых бочках хранится самое лучшее вино!
ФАБИО: Да, это так. Но в твоей бочке оно уже давно прокисло!
ЛУИДЖИ: Это ещё как сказать! Всем известно, что каждый кулик своё болото хвалит!
ФАБИО: Хотел бы тебя предупредить, что, если ты с ней выкинешь какую-нибудь глу-пость, и она чего доброго уйдёт от нас, то мы тем самым можем потерять бесценного человека, которому можно полностью доверять! Ведь, мы совершенно не знаем, какой может оказаться следующая сиделка… Поэтому я попрошу тебя держать марку и быть на высоте. И слишком не увлекаться... Я знаю, что она красивая, но…
ЛУИДЖИ: Но, если ты утверждаешь, что мне от этого может быть плохо, то, почему ты выбрал в качестве сиделки именно её, такую молодую и красивую?
ФАБИО: А, что, я должен был её выбрать ещё старше тебя? В этом случае тебе бы приш-лось самому быть у неё сиделкой!
ЛУИДЖИ: Нет, нет! Ты поступил совершенно правильно! В высшей степени правильно!
ФАБИО: Я поступил правильно, но ты не делай ничего такого, чтобы я пожалел об этом!
Послушай, папа, я должен буду выйти и сходить за анализами, которые ты сделал ещё пятнадцать дней тому назад. Мне сказали, что сегодня они будут готовы.
ЛУИДЖИ: Так сходи же. (Следует небольшая пауза). Чего же ты ждёшь?
ФАБИО: Я сказал, что должен буду сходить, но я не сказал, что схожу за ними тотчас же.
Я пока подожду.
ЛУИДЖИ: И, сколько ты собираешься ждать? Когда придёт на нашу остановку трамвай?
ФАБИО: Я подожду возвращения Орнеллы. Разве, я могу тебя оставить одного?
ЛУИДЖИ: Ты что, и, на самом деле, считаешь, что я ужё дряхлый старик, которого нельзя оставить одного даже на минуту?
ФАБИО: А, что, нет?
ЛУИДЖИ: Нет!
ФАБИО: Но тогда, если ты чувствуешь себя так хорошо, может, нам стоит отказаться от сиделки? Таким образом, мы сэкономим немного на зарплате. Что ты на это скажешь?
ЛУИДЖИ: Вот, так всегда, чуть что, ты тут же начинаешь перегибать палку! Из-за од-ного моего неудачно сказанного слова, ты готов уже отобрать у меня даже сиделку!
ФАБИО: Но ты, же утверждаешь, что ты чувствуешь себя хорошо!
ЛУИДЖИ: Да, хорошо! В том смысле, что я могу вполне находиться какое-то время со-вершенно один. И не рухну тут же, как какой-нибудь старец! Но я вовсе не возражаю, что
9.-
у меня имеются кое-какие болячки. Да и возраст иногда даёт о себе знать...
ФАБИО: А, если у тебя имеются кое-какие болячки, то тогда береги своё здоровье!
К а р т и н а ч е т в ё р т а я
---------------------------------------------
ФАБИО-ЛУИДЖИ-ОРНЕЛЛА
ОРНЕЛЛА: (Входит в комнату с сумками набитыми продуктами). А вот и я!
ЛУИДЖИ: (Обращается к Фабио). Ну, вот. Теперь ты можешь и идти.
ОРНЕЛЛА: Мы что, передаём друг другу эстафету?
ФАБИО: Я остался здесь, чтобы не оставлять его одного. И ждал твоего возвращения.
ЛУИДЖИ: Он тут пришёл к заключению, что меня нельзя оставлять одного даже на ми-ту. Поэтому лучше будет, если мы не будем возражать ему.
ФАБИО: Да, вы, никак прямо-таки взъелись на меня.
ЛУИДЖИ: До этого он мог совершенно спокойно оставить меня на целый день и даже не вспомнить обо мне. А сейчас вдруг стал таким внимательным и щепетильным.
ФАБИО: Мы именно для этого и взяли сиделку, поскольку тебя сейчас больше нельзя ос-тавлять одного. Я пошел. До скорой встречи. (Удаляется).
К а р т и н а п я т а я
------------------------------------
ЛУИДЖИ и ОРНЕЛЛА
ЛУИДЖИ: Итак, что ты там купила вкусного?
ОРНЕЛЛА: Всего понемножку. Кстати, я купила также и виагры.
ЛУИДЖИ: Ты поступила абсолютно верно, поскольку уже несколько дней я не слышу, как ты кричишь от испытываемого тобою удовольствия! Обязательно дай её также и Фабио. Она ему не помешает.
ОРНЕЛЛА: Фабио? Но с чего ты это взял?
ЛУИДЖИ: Как с чего? Уже несколько дней я не слышу, как ты кричишь. Думаю, что он стал хуже справляться со своими обязанностями…
ОРНЕЛЛА: Нет, нет. Ты здесь неправ. Всё идёт нормально.
ЛУИДЖИ: Но тогда, почему ты больше не кричишь, как это было раньше?
ОРНЕЛЛА: Потому что он сейчас вбил себе в голову, что эти крики мешают тебе спать. Говорит, что ты уже в возрасте и некоторые вещи переносить тебе уже не по силам…
ЛУИДЖИ: Это он - так думает, но я …
ОРНЕЛЛА: Естественно, что он так думает! Он говорит, что тебе в голову, чего доброго, может прильнуть кровь, и ты в таком случае рискуешь получить церебральный тромбоз!
ЛУИДЖИ: Пожалуйста, покажи мне тут же рукою знак от сглаза («рожки»)!
ОРНЕЛЛА: Он рассуждает вполне логично. Если в голову прильнёт слишком много кро-ви, учитывая твой возраст, то есть риск, что она там и останется. Но он не догадывается о том, что в доме у него есть кто-то, кто помогает тебе успешно отводить кровь от головы и направлять её вниз!
10.-
ЛУИДЖИ: Какая ты у меня прелесть! Именно поэтому я и принял тебя ко мне на работу!
ОРНЕЛЛА: Но, если говорить по правде, то на работу к тебе всё же принял меня он!
ЛУИДЖИ: Это я сделал нарочно, чтобы он не знал, как обстоят дела на самом деле, и принимал всё за чистую монету! Поверь мне, так гораздо удобнее, чтобы он думал, что я всего лишь немощный и ни на что непригодный старик. И, что на нём лежит вся ответственность по дому. Видишь, какой я предусмотрительный и как я всё отлично заранее продумал?.. В результате, он весь день постоянно носится между врачами и аптеками. И оставляет весь дом в нашем полном распоряжении…
ОРНЕЛЛА: Действительно, это так и есть. Но, меня удивляет больше другое, как такое возможно, что все врачи не замечают того, что ты абсолютно здоров? Я бы сказала, что ты живуч... как рыба!
ЛУИДЖИ: А с чего ты взяла, что они этого не замечают? Они, к твоему сведению, это знают превосходно, на то они и врачи, а не какие-нибудь глупые создания!
ОРНЕЛЛА: Но тогда, почему они не высказывают на этот счёт своей официальной точки зрения?
ЛУИДЖИ: Так как я им исправно плачу за то, чтобы они везде говорили, что мне ужасно нездоровится, и, что мне требуется серьёзное лечение.
ОРНЕЛЛА: Какой же ты у меня умный! (Целует своего любовника).
ЛУИДЖИ: Как был бы я счастлив, если бы мой сын унаследовал от меня, хотя бы чет-верть моего ума!
ОРНЕЛЛА: Не притворяйся! Он и так у тебя умный!
ЛУИДЖИ: Это, как сказать! Мне кажется, что всё обстоит как раз наоборот!
ОРНЕЛЛА: Он только старается выглядеть в твоих глазах глупым, чтобы тем самым не лишать тебя удовольствия думать о нём исключительно в негативном плане, и, чтобы таким образом тешить твоему тщеславию!
ЛУИДЖИ: Если он старается добиться такой цели, то я могу сказать, что он в этом деле, несомненно, преуспел! Но, поверь мне, я тоже не сплю и мигом замечаю все его проделки!
ОРНЕЛЛА: О, да, я вижу, что ты хитёр и даже очень опасен, почти как землетрясение!
ЛУИДЖИ: Скажи мне правду, с кем тебе больше нравится заниматься любовью, со мной или с ним?
ОРНЕЛЛА: Что я могу сказать?! Ты не только лучше его, но даже лучше моего мужа!
ЛУИДЖИ: Ты это говоришь, на самом деле? Не сочиняй, я этому не верю! Они совсем молодые и сил у них по идее должно быть гораздо больше, чем у меня! Да, и страсти в любви у них побольше…
ОРНЕЛЛА: Это, действительно, так. Но, вследствие того, что у них больше страсти, они быстро воспламеняются и также быстро сгорают. В результате я не успеваю получить от них нужного для меня удовольствия даже наполовину. Они обжигают меня только снаружи, а не изнутри.
ЛУИДЖИ: Я понял... Точь-в-точь как это происходит с котлетой приготовленной по-флорентийски.
ОРНЕЛА: Ты же, наоборот, в этом отношении просто идеальный любовник, и можешь заниматься со мной любовью без конца.
ЛУИДЖИ: Это верно. В этом есть определённая заслуга и возраста. Когда-то я тоже был таким же, как и они, и у меня текло больше крови в венах. С наступлением же старости, силы у меня стали уже не те, и на всё у меня теперь уходит гораздо больше времени...
ОРНЕЛЛА: Но зато, это оборачивается большим преимуществом для женщины. Честно признаюсь, я не понимаю одну вещь, отчего это происходит, но всех женщин, которые
11.-
устраиваются на работу сиделками, и, которые вступают в любовную связь со своими уже немолодыми работодателями, почему-то все люди вокруг подвергают ужасной критике? Эти люди утверждают, что все сиделки на свете жадные и занимаются этим только ради денег, или, чтобы не оказаться уволенными. Я думаю, что эти люди совершенно ничего не понимают. Они совершенно не понимают, что все сиделки, наоборот, от такой связи со стариками, только выигрывают.
ЛУИДЖИ: В каком-то смысле ты права. А, что говорит на этот счёт мой сын?
ОРНЕЛЛА: Он говорит, что ты скоро отойдёшь в мир иной и присоединишься к своей жене. Ему, конечно, неприятно констатировать это, но он ничего с этим не может поде-лать. И, добавляет, что он меня ни в коем случае не оставит одну. И, что, если я захочу,
то я могу даже оставить своего мужа и составить ему пару.
ЛУИДЖИ: Надо же, какая трогательная любовь сына к своему отцу! Нет, вы только посмотрите, он уже думает о том, чем он будет заниматься после моей смерти!
ОРНЕЛЛА: Прости меня, но, чему ты здесь удивляешься? Он видит тебя уже совершенно старым. Поэтому, сам посуди, чтобы ты хотел, чтобы он думал о тебе?
ЛУИДЖИ: Он совершенно ничего не понял и не догадывается, что с тех пор, как ты по-явилась у меня, я снова родился на свет и помолодел! Ещё как сказать, вполне может ещё случиться так, что он отправится на тот свет ещё раньше меня, и ты составишь пару уже мне!
ОРНЕЛЛА: Но я попросила бы тебя не забывать, что у меня есть также и муж, который находится дома!
ЛУИДЖИ: Да, муж, присматривающий за детьми. А, как же ещё иначе? Он должен же чем-то заниматься или где-то работать! Каждый работает там, где он может. Ты нашла работу у меня и приносишь заработанные деньги домой, чтобы он вёл по дому хозяйство. А, что, ему остаётся ещё делать? Он что, должен сидеть, сложа руки? Мне кажется, что минимум, что он должен делать, так это смотреть за вашими детьми. Разве, тебе это так не кажется?
ОРНЕЛЛА: Верно. Именно поэтому, поскольку он этим занимается, то мне кажется совершенно справедливым, что к нему возвращается его жена. Ты так не думаешь?
ЛУИДЖИ: Естественно, естественно, здесь ты права, извини меня. Я немного увлёкся и заговорился. Это как раз то, что и я хотел сказать своему сыну.
ОРНЕЛЛА: Что ты можешь сказать ему, если его даже нет здесь!
ЛУИДЖИ: Я это сказал так, к слову говоря, словно для себя.
Раздаётся звонок в дверь.
К а р т и н а ш е с т а я
---------------------------------------
ЛУИДЖИ-ОРНЕЛЛА-ДЖЕНЕРОЗО
ОРНЕЛЛА: Это должно быть он. (Направляется открыть дверь).
ЛУИДЖИ: Да, я это знаю. Это тот час, когда он обычно приходит к нам.
ДЖЕНЕРОЗО: (Входит). Синьор Луиджи, добрый день!
ЛУИДЖИ: Добрый день, дорогой синьор Дженерозо! Как дела?
ДЖЕНЕРОЗО: Хорошо. Хорошо.
ЛУИДЖИ: Я бы отметил, что ты не только зовёшься «Благородным», но это соответст-вует и действительности!
12.-
(Примечание: «Generoso» означает по-итальянски «благородный». Игра слов).
ДЖЕНЕРОЗО: Что вы имеете в виду?
ЛУИДЖИ: Как, что я имею в виду?! Ведь, ты, можно сказать, пожертвовал своей красавицей-женой, чтобы она работала у меня! И поверь мне - она самое настоящее сокровище! Ты же, как я знаю, сейчас нигде не работаешь, и, переквалифицировался в сиделку для своих детей!
ДЖЕНЕРОЗО: Не от хорошей жизни. Это не было моим добровольным выбором, а всего лишь вынужденным решением. Как только я не старался найти себе работу, но всё было тщетно. Единственно, кто её сумел найти, так это – она. В результате, я был вынужден…
ЛУИДЖИ: Я понял, но не стоит делать из этого трагедии. Кто работает, тот работает, и не важно, какую работу он при этом выполняет. К тому же женщине сейчас намного легче найти работу.
ДЖЕНЕРОЗО: Да? И, почему?
ЛУИДЖИ: Да, потому что женщина выполняет определённую работу, за которую мужчи-на никогда бы не взялся. Скажи мне, если бы я вдруг решил предложить тебе работать у меня тут сиделкой, разве, из этого что-нибудь вышло? И я вместе с моим сыном взял бы тебя на такую работу?
ДЖЕНЕРОЗО: А, что? Нет?!
ЛУИДЖИ: Конечно, нет! Это чисто женская работа! Женщина рождается именно для то-го, чтобы присматривать за кем-то. Для неё это нормально. Мужчина же не смог бы это хорошо делать и даже, если бы стал это делать, то делал бы это неохотно, против своей воли.
ДЖЕНЕРОЗО: Но, если этого хочет клиент, то можно пойти на всё, и, если вам будет угодно, то я мог бы…
ЛУИДЖИ: Нет, нет, ради бога, даже не заикайтесь… Мы с вашей женой уже достигли та-кой степени гармонии в наших взаимоотношениях, что я даже и не подумаю каким-либо образом нарушить подобное идеальное взаимопонимание. Поверь мне, нам и так хорошо.
ДЖЕНЕРОЗО: А, у вас случайно нет работы, которую вы могли бы предложить мне в бу-дущем?
ЛУИДЖИ: Я уже сказал тебе. Мужчина должен быть мужчиной, а женщина – женщиной.
Когда мне зимой понадобится нарубить дров для камина, то тогда я тебя позову, и ты по-работаешь какое-то время у меня!.
ДЖЕНЕРОЗО: Получается, на короткий период времени?
ЛУИДЖИ: На столько, на сколько ты мне понадобишься. Кроме того, если в доме что-то сломается, то я тоже могу позвать тебя и ты…
ДЖЕНЕРОЗО: И я починю вам эту сломанную вещь.
ЛУИДЖИ: Да, я хотел сказать именно это. А, как ты справляешься с электрическим обо-рудованием? В частности, с сантехникой…
ДЖЕНЕРОЗО: А, что они вышли у вас из строя? Это всё работы, которые появляются в доме от случая к случаю. А я имел в виду более постоянную работу…
ЛУИДЖИ: Такой работы здесь нет. Не забывай также, что на тебе сейчас висят также и дети, за которыми надо постоянно присматривать. Тебе так не кажется? Бросить их и уст-роиться на постоянную работу ко мне - было бы также безнравственно. Так как же нам поступить в таком случае? Мы, что, хотим оставить этих детей совершенно одних, без родительского внимания и попечения? Кто-то же должен позаботиться о них или нет?
ДЖЕНЕРОЗО: Это, верно.
ЛУИДЖИ: Это как раз то, что я хотел от тебя услышать. Итак, что не говори, а твоя жена имеет всё же постоянную работу, а, следовательно, чувствует себя вполне комфортно. Да,
13.-
и ты тоже имеешь возможность иногда подработать немного денег и к тому же присматриваешь за детьми. Поэтому грех тебе на что-то жаловаться. Что можно желать ещё от жизни?!
ДЖЕНЕРОЗО: Вы правы. Я пришел сюда всего лишь…
ЛУИДЖИ: Я представляю себе, я представляю… Я человек смышленый. Я понимаю, что тебе хочется переговорить с женой и побыть с ней наедине, а потому – я не буду вам мешать и доставлять беспокойство и дальше.
ДЖЕНЕРОЗО: Какое беспокойство?! В конце концов, это ваш дом и вы находитесь у себя в доме!
ЛУИДЖИ: Я тебя попрошу только об одном, всё делай по-быстрому, так как ей ещё надо будет приготовить еду на обед и привести немного в порядок комнаты.
ДЖЕНЕРОЗО: Хорошо.
ЛУИДЖИ: И не тратьте время по мелочам, занимайтесь только самыми необходимыми и важными вещами. А обо всём остальном, вы можете переговорить друг с другом по телефону. Я тут вам подарил сотовые телефоны последнего поколения. Так что было бы только у вас желание переговариваться со мной по телефону!
ДЖЕНЕРОЗО: Мы непременно воспользуемся такой возможностью. Спасибо!
ЛУИДЖИ: А теперь с вашего разрешения, разрешите откланяться. (Выходит из комна-ты).
К а р т и н а с е д ь м а я
-----------------------------------------
ОРНЕЛЛА и ДЖЕНЕРОЗО
ДЖЕНЕРОЗО: Но до чего же он всё-таки неприятный!
ОРНЕЛЛА: Между прочим, в тот день, когда он платит мне зарплату, я что-то не замечала, чтобы он был тебе неприятным!
ДЖЕНЕРОЗО: Это единственный момент, когда я его ещё переношу.
ОРНЕЛЛА: Мне не кажется, что это мало.
ДЖЕРЕРОЗО: Прошу тебя, не хватает мне лишь только того, что ты начнёшь защищать его в моём присутствии.
ОРНЕЛЛА: Я вовсе не защищаю его, а говорю правду.
ДЖЕНЕРОЗО: Ты, что думаешь, мне легко переносить его, когда я вижу его находящимся передо мною?
ОРНЕЛЛА: А, что, разве, мне легче? Ты, хоть помаячишь тут у меня с полчаса, поздороваешься со мной, немного поболтаешь и уйдёшь. А он будет стоять перед моими глазами весь божий день.
ДЖЕНЕРОЗО: И весь вечер...
ОРНЕЛЛА: Что ты этим хочешь сказать?
ДЖЕНЕРОЗО: Не притворяйся, ты меня отлично понимаешь...
ОРНЕЛЛА: Прошу тебя, мне не хватает только того, чтобы ты ещё начал меня ревновать к нему! Это совсем не тот случай!
ДЖЕНЕРОЗО: Нет? Я не должен тебя ревновать?
ОРНЕЛЛА: С чего ты это взял? Я, разве, тебе наставляю тут рога?
ДЖЕНЕРОЗО: Стало быть, нет?
14.-
ОРНЕЛЛА: Нет. Хотя я и регулярно вступаю с ним в сексуальную связь.
ДЖЕНЕРОЗО: Однако, не забывай, что мужем для тебя всё же являюсь я! Но, позволь, разве, по-твоему, то, чем ты занимаешься, не означает, что ты мне наставляешь рога?
ОРНЕЛЛА: Нет!
ДЖЕНЕРОЗО: И, как же это тогда называется?
ОРНЕЛЛА: Исполнением контрактных обязательств.
ДЖЕНЕРОЗО: Исполнением контрактных обязательств?
ОРНЕЛЛА: Или же, если тебе больше понравится другое моё объяснение – предостав-лением профессиональных услуг.
ДЖЕНЕРОЗО: Но, как не крути, это все равно означает, что ты тут мне наставляешь рога!
ОРНЕЛЛА: Нет, нет, это не так! Потому что я от тебя этого никогда не скрывала. Я человек серьёзный. Я тебе верная жена
ДЖЕНЕРОЗО: Верная жена?
ОРНЕЛЛА: Естественно! Я тебе верная жена, во всём и всегда. Поскольку то, что я гово-рю тебе, это чистейшая правда. Я довожу до твоего сведения честно всё, что со мной слу-чается, и ничего не скрываю.
ДЖЕНЕРОЗО: Но ты не хранишь супружеской верности в том, что касается твоего тела!
ОРНЕЛЛА: Моего тела? С каких это пор ты так заинтересовался им? И чего такого осо-бенного может сделать с моим телом какой-то старик?
ДЖЕНЕРОЗО: Не волнуйся, что-нибудь, да, сможет!
ОРНЕЛЛА: Это всего лишь твои предположения.
ДЖЕНЕРОЗО: Прости меня, но, как тебе удаётся так легко уступать его желаниям? Даже, если речь идёт о твоей работе и соблюдении твоих контрактных обязательств!
ОРНЕЛЛА: Очень просто! Я отделяю своё тело от мыслей. Отдаюсь ему телом, но посто-янно думаю только о тебе. Как, если бы, любовь моя, это мы занимались любовью с тобой всю ночь!
ДЖЕНЕРОЗО: Прошу тебя, с тем, что ты занимаешься этим по работе, я еще могу согла-ситься, но я попросил бы тебя не разыгрывать меня, так как любовью ты всё же занима-ешься с ним, а не со мной!
ОРНЕЛЛА: Нет, я не могу согласиться с тобою. Он для меня ничего не значит, и, занима-ясь с ним любовью, я в тот момент думаю только о тебе. Кстати, до чего же ты, любовь моя, был хорош вчера ночью!
ДЖЕНЕРОЗО: Вчера ночью – я спал, и мы вчера с тобой даже не встречались!
ОРНЕЛЛА: Это я говорю к тому, чтобы особо подчеркнуть, что я всегда думаю о тебе!
ДЖЕНЕРОЗО: Получается, что вчера ночью хорош был он, а не я! Разве, ты не говорила мне до этого, что он старый!
ОРНЕЛЛА: Он – да. Но я думала всё это время постоянно о моём молодом муже, о тебе, и мне на ум приходили самые приятные вещи.
ДЖЕНЕРОЗО: Нет, вы только посмотрите! Если дела пойдут так и дальше, то мне при-дётся устраиваться к этому испорченному старику уже паяцем!
ОРНЕЛЛА: Не говори мне такого, моя прелесть, перестань! Возможно, мне было лучше вообще не говорить тебе об этом!?
ДЖЕНЕРОЗО: Нет, нет, я хочу знать всё! Хотя мне и неприятно слушать всё это, но я хочу знать всё!
ОРНЕЛЛА: Кстати, у меня была такая мысль, не говорить тебе ничего об этом, и посту-пить точно также, как делают в подобном случае все мои подруги. Да, будет тебе извест-
15.-
но, что все мои подруги, направляющиеся в этот городок, чтобы устроиться на работу сиделками, просто вынуждены прибегать к обычному вранью.
ДЖЕНЕРОЗО: Ты это, на самом деле?
ОРНЕЛЛА: Да, на самом деле! Ты, что думаешь, я не пыталась устроиться обычной сиделкой, без оказания сексуальных услуг?
ДЖЕНЕРОЗО: И, что из этого вышло?
ОРНЕЛЛА: А, вышло то, что я не нашла себе никакой работы! Создаётся впечатление, что, если ты не включишь оказание этих услуг в полный пакет предложения, то ни один работодатель не примет тебя у себя и не станет с тобой разговаривать! Никто не может спастись от этого, никто! Разница заключается лишь только в том, что я, в отличие от своих подруг, которые молча, наставляют рога своим мужьям, решила сказать тебе всю правду, как есть, с самого начала. Поэтому их мужья носят… настоящие рога, а, ты – нет!
ДЖЕНЕРОЗО: Ты говоришь - нет!? Рога мы имеем все, с той лишь небольшой разницей, что их мужья, по крайней мере, об этом не догадываются и живут себе спокойно. А, я же, наоборот, всё это знаю и не могу спать по ночам.
ОРНЕЛЛА: Я понимаю где-то в глубине души, что в этом вопросе они правы. Было бы лучше, если бы и я тебе ничего не сказала. Так жилось бы тебе легче! Ты теперь и сам видишь, что, в этом мире выгоднее быть неискренними, чем честными!
ДЖЕНЕРОЗО: Нет, нет, прости меня, но в этом я с тобой совершенно не согласен. Я знаю, чего тебе это только стоит, дорогая! Как заниматься этим, так и признаться. Спасибо, дорогая! Огромное спасибо за то, что ты мне всё объяснила!
ОРНЕЛЛА: Не думай больше об этом, милый!
ДЖЕНЕРОЗО: Но тогда, почему, когда ты получаешь разрешение на посещение своего дома, ты всегда бываешь так холодна со мной?
ОРНЕЛЛА: Нет, это не так! Я не бываю холодна с тобой! Просто, я отдаю на работе столько сил, что вечером чувствую себя уже ужасно уставшей! Прости меня, но ты видел когда-нибудь такое, чтобы шеф-повар, проработавший как сумасшедший весь день на работе, стал бы готовить затем себе что-нибудь дома? На стол ему накрывает жена. Не так ли?! Если бы это было не так, то ему могло показаться, что он никогда и не уходил с работы!
ДЖЕНЕРОЗО: Вот, пожалуйста, ты сама проговорилась. Стало быть, ты будешь уделять мне всё меньше внимания, для того, чтобы оставалось у тебя больше сил на работу!
ОРНЕЛЛА: Нет, милый! Это просто такой период. Держись! Он пройдёт! Ты что, и, действительно, ничего не можешь найти из работы?
ДЖЕНЕРОЗО: Что я могу тебе ответить? Ты, разве, не слышала, что говорил тут синьор, точнее синьор Луиджи? Он сказал, что работу сейчас находят только женщины! И теперь также ясно, каким образом!
ОРНЕЛЛА: Он также обратил твоё внимание на то, что спросом пользуются определён-ные работы. Ты же не можешь искать для себя работу сиделки, это было бы смешно!?
Тебе нужна чисто мужская работа.
ДЖЕНЕРОЗО: Я это и сказал ему.
ОРНЕЛЛА: Ты что, и, на самом деле, думаешь, что синьор Луиджи сможет предложить тебе какую-нибудь работу?
ДЖЕНЕРОЗА: А, почему ты меня спрашиваешь об этом?
ОРНЕЛЛА: А, потому что у него в случае с тобой возникает явный конфликт интересов. Если он предложит работу тебе, то ему придётся расстаться со своей сиделкой. Его сынок потратил уйму времени для того, чтобы отыскать нужную сиделку, умную, подготовлен-ную к капризам хозяев…
16.-
ДЖЕНЕРОЗО: И без предрассудков…
ОРНЕЛЛА: Да, и без предрассудков. Это является неотъемлемой частью профессиональ-ного багажа сиделки. И потом, если ты не без предрассудков, то из тебя никогда не вый-дет хорошая сиделка!
ДЖЕНЕРОЗО: Я не верю этому! Ведь, имеются также и такие дряхлые старики, которые не могут подняться даже на ноги. Я не думаю, что они взамен, требуют от сиделок также оказывать им и сексуальные услуги!
ОРНЕЛЛА: Нет. Эти нет.
ДЖЕНЕРОЗО: Видишь, я был прав…
ОРНЕЛЛА: Но надо ещё найти такого дряхлого старика, который бы захотел взять к себе сиделку, чтобы та присматривала за ним. Не думай, что это просто!
ДЖЕНЕРОЗО: Ты так считаешь?
ОРНЕЛЛА: Несомненно. Если старик уже дряхлый, не способный что-либо понимать, и, потерявший интерес к жизни, то, как правило, к нему прикрепляют кого-нибудь из своих близких, так называемого попечителя, чтобы тот приглядывал за ним. И как ты думаешь, он это делает бескорыстно и не просит ничего взамен?!
ДЖЕНЕРОЗО: Получается, что это какой-то замкнутый порочный круг, из которого уже невозможно выбраться!
ОРНЕЛЛА: Я бы не сказала так.
ДЖЕНЕРОЗО: А, как в том случае, если за стариком поручат приглядывать официальным местным органам опеки? Что, и официальные органы опеки в этом случае будут тобою шантажировать?
ОРНЕЛЛА: Нет, они не будут.
ДЖЕНЕРОЗО: Ну, что видишь?!
ОРНЕЛЛА: Однако, официальные органы опеки, чтобы принять сиделку на работу обращаются в специализированные Агентства по трудоустройству граждан. У Агентств же имеются свои сиделки, которым они отдают предпочтение, поскольку они находятся под покровительством хозяев этих агентств. Одним словом…
ДЖЕНЕРОЗО: Я понял. Из этого порочного круга – просто нет выхода!
ОРНЕЛЛА: Да, всё именно так и есть! Но положим, что выход всё же нашелся, и мы наш-ли такого дряхлого старика, которого передали на попечение официальным органам опеки и он не требует взамен ничего больше. Да, ты отдаёшь себе отчёт, что это может означать для меня?!
ДЖЕНЕРОЗО: Нет.
ОРНЕЛЛА: Видишь, ты эгоист, думаешь только о себе и не думаешь о других! Те стари-ки, о которых ты говоришь, не могут сходить самостоятельно даже в туалет. Им надо с ут-ра и до вечера постоянно менять памперсы. Ты только представь себе на минуту, как всем этим противно заниматься! Этот же, по крайней мере, ходячий, и самостоятельно ходит в туалет. Лучше пожертвовать небольшим, чем оказаться в ситуации с заведомо ещё худшим вариантом.
ДЖЕНЕРОЗО: Получается, что хочешь ли ты этого или нет, но тебе всегда надо чем-то поступиться!
ОРНЕЛЛА: Вот, именно! Однако, хватит нам говорить всё время об одном и том же. От этих разговоров меня только мутит и ещё больше пухнут мозги. Ты лучше расскажи мне о наших детишках, и, как у них идут дела?
ДЖЕНЕРОЗО: Великолепно.
ОРНЕЛЛА: А, как в школе? Там у них всё хорошо?
17.-
ДЖЕНЕРОЗО: Да. Всё хорошо.
ОРНЕЛЛА: Может, имеются у них какие-то проблемы?
ДЖЕНЕРОЗА: У девочки – нет, она вписалась в коллектив полностью. А вот с мальчиш-
кой имеются определённые трудности.
ОРНЕЛЛА: Девчонки всегда более шустрые, чем ребята! Ничего тут не поделаешь!
ДЖЕНЕРОЗО: К тому же она симпатичная и нравится всем нашим учителям. Она гово-рит, что они очень довольны ею и часто приглашают её к себе домой, устраивая ей репе-тиции…
ОРНЕЛЛА: До чего де ты у меня наивный! Ты, что всё еще не понял, почему у нашей де-вочки нет проблем, а у мальчика – имеются?
ДЖЕНЕРОЗО: Нет.
ОРНЕЛЛА: Потому что девчонка, чтобы добиться своей цели, готова пойти на всё и поль-зуется той же самой системой, что и её мама, чтобы устроиться на работу.
ДЖЕНЕРОЗО: Ты так думаешь?
ОРНЕЛЛА: Другого объяснения этому нет. Только ты ещё не понял этого. К сожалению, для того, чтобы тебя приняли в свою среду, особенно, если ты там появляешься со сторо-ны, у тебя просто не остаётся другого выхода.
ДЖЕНЕРОЗО: Какой ужас! Как только это противно!
ОРНЕЛЛА: Да, я с тобой полностью согласна. Этот мир вызывает у меня только отвра-щение!
ДЖЕНЕРОЗО: Неужели в этот мир можно сейчас интегрироваться только женщинам, но не мужчинам? Почему должна существовать такая дискриминация?
ОРНЕЛЛА: Ты говоришь, что это тебе противно? Ты мне тут треплешь нервы, а для сво-ей дочери, наоборот, находишь оправдание? Как такое возможно? Может, потому что она не наставляет тебе рога, так как не является твоей женой?!
ДЖЕНЕРОЗО: Что ты говоришь?! А, ну прекращай! Не шути подобным образом!
ОРНЕЛЛА: А я и не шучу, а говорю с тобой вполне серьёзно!
ДЖЕНЕРОЗО: Что касается тебя, то ты сказала мне обо всем предельно ясно, чем тебе приходится заниматься, но, что касается нашей дочери, то это только предположение. Она у нас умная. Может, ей и, действительно хорошо даются предметы. Поскольку ты не на-ведываешься в школу, ты не можешь знать, как у неё, на самом деле, обстоят дела. Ты со мной согласна?
ОРНЕЛЛА: Что я могу сказать?! Хотела бы этому верить, но я что-то в этом сильно сомневаюсь!
К а р т и н а в о с ь м а я
------------------------------------------
ОРНЕЛЛА-ДЖЕНЕРОЗО-ФАБИО
ФАБИО: (Входит в комнату). Добрый день! О, кого я вижу! Наш дорогой синьор Дженерозо!
ДЖЕНЕРОЗО: Добрый день!
ФАБИО: Ты показываешься здесь всё реже и реже. Я не прав?
ДЖЕНЕРОЗО: Нет, просто я…
ФАБИО: Как бы то ни было, но тебе стоило бы приходить к нам почаще.
18.-
ДЖЕНЕРОЗО: Я не хотел бы вас беспокоить.
ФАБИО: Какое тут беспокойство? Мы, что собрались тут просто так, ради шуток?! Твоя жена работает здесь, поэтому ты можешь приходить сюда всегда, когда тебе захочется.
ДЖЕНЕРОЗО: Я не хотел бы отвлекать её от работы.
ФАБИО: А в чём дело? Разве, если ты придёшь к ней, то ты ей как-то помешаешь?
ДЖЕНЕРОЗО: Но ваш отец, синьор Луиджи, всегда говорит, что у неё много работы, а потому, чтобы я не приходил сюда часто.
ФАБИО: Я тебя попрошу не придавать большого значения тому, что говорит мой отец. Он уже находится в таком возрасте, когда полностью превратился в ребёнка. Как никак, но твою жену на работу сюда принимал я лично. А папа говорит тебе это, так как всё время зациклен на одной и той же мысли.
ДЖЕНЕРОЗО: И какой?
ФАБИО: Я могу тебе это сказать? Что твоя жена – красивая женщина.
ДЖЕНЕРОЗО: Меня это как-то должно насторожить?
ФАБИО: Нет, нет. Он всего лишь старик, впавший в детство, и едва держится на ногах.
Поэтому никакой опасности тебе с этой стороны не грозит.
ДЖЕНЕРОЗО: И, что из этого?
ФАБИО: А, то, что, если ты будешь приходить днём чаще, то в твоём присутствии, по-скольку он застенчивый, он станет более спокойным, и, таким образом, мы поможем ему избежать получения нежелательного для него церебрального тромбоза.
ДЖЕНЕРОЗО: Да он меня тут же прогонит!
ФАБИО: А ты упрись и никуда не уходи. Я даю на это тебе полное разрешение. Можешь, пожалуй, выйти на минутку, но тут же возвращайся. Одним словом, дай понять ему, что он от тебя просто так не избавится, и, кто ты есть, на самом деле.
ДЖЕНЕРЕЗО: Хорошо, попытаюсь.
ФАБИО: Прекрасно, обязательно сделай так, как я тебе это сказал.
ДЖЕНЕРОЗО: А, что касается работы, то моя жена, как с ней справляется? Она молодец?
ФАБИО: Не просто молодец, а супер! Ты можешь в этом не сомневаться. Каждую вещь
она выполняет славно, как никто. И, действительно, я никогда не волнуюсь в её присутст-твии. Я уверен, что мой отец находится в отличных руках. Единственно, что можно ещё раз сказать о ней так это то, что она…
ДЖЕНЕРОЗО: Что она…
ФАБИО: Что она невероятно красивая женщина.
ДЖЕНЕРОЗО: Я это знаю, но в этом нет её вины.
ФАБИО: В этом нет и моей вины... Периодически этого бедного человека бросает то в холод, то в жар. Но, если все мы немного подействуем на него, она своим вниманием, я своими призывами держать спокойствие, а ты будешь переводить его мысли на что-либо другое, то мы успешно решим эту небольшую проблему. И то, что он себя неважно чув-ствует, нам тоже пойдёт на пользу.
ДЖЕНЕРОЗО: Я бы приходил сюда чаще, но меня держат дети…
ФАБИО: А ты приводи их сюда вместе с собой.
ДЖЕНЕРОЗО: Вы знаете, как устроен ваш отец. Ему не составит большого труда нада-вать мне пинков в зад, и выставить меня из дома! Он скажет: «Хотя твоя жена и работает здесь, но это не даёт тебе никакого права переселяться сюда со всем своим табором!»
ФАБИО: Да, ты знаешь, что мой отец с трудом отрывает ноги от пола, когда требуется брать у него что-нибудь на анализы! Хотел бы я видеть, как он сможет надавать тебе пинков в зад! У него на это нет даже сил! Я понимаю, ты осторожничаешь и боишься, что
19.-
твоя жена может потерять работу. Но тогда всем этим придётся заниматься мне одному, а я бы этого не хотел. Я не смогу рассчитывать на сотрудничество в этом вопросе с кем бы то ни было, кроме неё. Знай же, дорогой Дженерозо, если этого несчастного человека хватит удар, и он умрёт на месте, твоя жена потеряет работу в тот же самый момент, когда это случится, так как без него я не знаю, какой работой она могла бы заняться ещё. Ладно, на этом хватит. Вернёмся к этому разговору в более спокойной обстановке.
А, теперь, иди, так как Орнелле сейчас надо будет отправиться на кухню и начать гото-вить нам пищу.
ДЖЕНЕРОЗО: Удивляюсь, как вам так запросто в разговоре удаётся менять ход своих мыслей?! Вначале вы говорите, что я должен здесь чаще появляться, а теперь сами, можно сказать, гоните меня?
ФАБИО: Вы правы. Но то, что я сказал до этого, имеет силу только тогда, когда меня здесь нет. А, сейчас, поскольку я нахожусь здесь, я сам займусь стариком и буду смотреть за ним. Поэтому – ты иди! Иди! Папа, должен питаться строго по расписанию!
ДЖЕНЕРОЗО: Всего самого хорошего.
ОРНЕЛЛА: Я тебе позвоню.
ДЖЕНЕРОЗО: Так, может, будет и лучше... (Удаляется).
К а р т и н а д е в я т а я
-----------------------------------------
ОРНЕЛЛА и ФАВИО
ОРНЕЛЛА: Мамма миа, ну, ты и хитрец!
ФАБИО: Стараюсь, как могу.
ОРНЕЛЛА: Ты можешь мне поверить на слово, какое удовольствие я испытываю, настав-лять ему рога, именно с тобой!
ФАБИО: Я этому охотно верю.
ОРНЕЛЛА: Когда я вижу, как ты его разыгрываешь, я прямо умираю со смеху. И, дейст-вительно, со стороны ты кажешься исключительно заботливым сыном и идеальным муж-чиной по дому. Ему бы никогда и не пришло в голову, что у нас с тобою существует тайная любовная связь, похожая на любовный роман!
ФАБИО: Минутку, но то, что я сказал ему – я этого не придумал, поскольку это и есть настоящая правда. Мне было бы приятно, если бы он был здесь днём, когда я отсутствую, чтобы он гасил страсти, кипящие в старике.
ОРНЕЛЛА: Однако, если он будет находиться здесь, то и мы с тобой не сможем восполь-зоваться благоприятным моментом. Тебе так не кажется?
ФАБИО: Для этого существует ночь, чтобы заниматься спокойно любовью…
ОРНЕЛЛА: Ты прекрасно знаешь, что мне нравится заниматься этим приятным занятием и по утрам.
ФАБИО: Особенно рано утром. Ему такое никогда не придёт и в голову – появиться здесь рано утром. Но, если ты окажешься в доме с ним одна, и у тебя возникнут какие-то трудности, например, если ты увидишь, как кровь у него неожиданно начинает приливать в голову…
ОРНЕЛЛА: Да, да. То я дам ему цианистой соли и успокою его.
ФАБИО: Нет, нет, если ты ему дашь цианистой соли, то ты его свалишь с ног... Да, ты са-мая настоящая сумасшедшая! Цианистая соль – это яд!
20.-
ОРНЕЛЛА: Я имела в виду то успокоительное, которое вы до этого дали мне…
ФАБИО: Оно называется бромом. Его также дают солдатам во время войны, чтобы они использовали свою энергию на поле брани, а не для других целей.
ОРНЕЛЛА: Зачем ему нужна сейчас какая-то энергия? И для чего он её должен так маниакально сохранять?
ФАБИО: Чтобы продлить себе жизнь. Чем он больше будет уставать от жизни, тем мень-ше дней ему останется жить на этом свете. Ты меня поняла?
ОРНЕЛЛА: Поняла, и поняла очень хорошо.
ФАБИО: И используй это средство только в крайнем случае. Но, как бы то ни было, оно тоже является лекарством. А, если ты сможешь обойтись и без него, то это будет ещё лучше!
ОРНЕЛЛА: Не волнуйся. В том, что я переусердствую с ним, нет никакой опасности.
ФАБИО: Вот и прекрасно. А теперь иди и приготовь нам пищу, а я тем временем, схожу и к себе в комнату и вымою руки.
ОРНЕЛЛА: Всё, я тут же ухожу ...
ФАБИО: (Удаляется к себе).
К а р т и н а д е с я т а я
-----------------------------------------
ОРНЕЛЛА и ЛУИДЖИ
ЛУИДЖИ: (Появляется в комнате). Вы всё время вдвоём и постоянно о чём-то раз-говариваете. Более того, я вижу вас даже втроём, так как вам часто помогает и твой муж.
ОРНЕЛЛА: А, стало быть, ты всё слышал?
ЛУИДЖИ: Я всегда всё слышу. И всё замечаю.
ОРНЕЛЛА: Ты прав, я как-то об этом забыла?!
ЛУИДЖИ: Это что же получается, что твой муж должен появляться здесь сразу же после обеда, чтобы нарушать идиллию, уже существующую между мною и тобою?!
ОРНЕЛЛА: Это то, о чём говорит твой сын. Но мой муж в курсе того, что ему запрещено приходить в это время.
ЛУИДЖИ: Если он придёт сюда, то тем хуже будет для него же.
ОРНЕЛЛА: Он это знает. Он знает всё. Он согласился с твоим сыном лишь только для то-го, чтобы доставить ему удовольствие. Но он прекрасно понимает границы, в пределах которых он может действовать.
ЛУИДЖИ: Мне нравится это наплевательское отношение моего сына к происходящему. Это, что же такое?! Ночью он не испытывает никаких проблем с тобой, но, днём, наобо-рот, пытается сделать всё так, чтобы помешать мне.
ОРНЕЛЛА: Но всё это он делает лишь только во имя блага!
ЛУИДЖИ: Естественно. Но во имя своего блага!
ОРНЕЛЛА: Нет, твоего. Он боится за тебя. Он даже не догадывается о том, что мы нахо-димся с тобой в постоянных любовных отношениях!
ЛУИДЖИ: И потом, я не понимаю, почему это твой муж знает всё обо мне и ничего не знает о нём? Почему ты делишься с ним о том, что происходит здесь, только наполовину?
ОРНЕЛЛА: Да, потому что, если я скажу ему всё, то тут же потеряется вся прелесть этой любовной интриги, не так ли? Не можешь же ты мне отказать в удовольствии наставлять ему рога?!
21.-
ЛУИДЖИ: Естественно. Никто тебя и не собирается лишать этого удовольствия!
ОРНЕЛЛА: Я ещё могу оправдаться перед ним, что с тобой это происходит по работе.
В конце концов, он здесь ещё может согласиться. Но, как я могу объяснить ему также мою связь с ним? Что касается этой связи, то её никак не назовешь иначе, как моим капризом. Если бы он узнал об этом, он никогда бы не выдержал такого! Он бы сказал: «Ну, ладно старик – это, куда ещё не шло. Но связаться ещё и с его сыном… это уже слишком!».
Чёрт подери! Как такое может быть?! Связь со стариком – он одобряет, так как это по работе, а с молодым – нет, так как это считает ужасной изменой!...
ЛУИДЖИ: Всё, остановись. Я понял, что ты мне этим хочешь сказать.
ОРНЕЛЛА: К тому же, я хотела бы заметить, что с тобой мне гораздо комфортнее.
ЛУИДЖИ: Что ты имеешь в виду?
ОРНЕЛЛА: А то, что с тобой я чувствую себя вполне великолепно и мне не приходится прибегать ко всякого рода уловкам. Что же касается твоего сына, то здесь мне, наоборот, требуется преодолевать определённый психологический барьер. И, если мне не удаётся забыть каким-то образом о существовании моего мужа, и о том, что я совершаю, таким образом, что-то очень похожее на адюльтер, то я не могу настроиться на нормальный секс.
ЛУИДЖИ: Я понял.
ОРНЕЛЛА: О тебе я могу сказать одно точно - что ты для меня в этих делах - лучший. Даже в сравнении с моим мужем. Одним словом – ты номер один!
ЛУИДЖИ: (Иронически). Извини меня. Но меня сейчас больше интересует, не то, на ка-ком месте я нахожусь в нашем чемпионате, а, сколько команд играет в этом чемпионате, в котором ты меня поставила на первое место?!
ОРНЕЛЛА: Послушай! Кто тебе дал право, так оскорблять меня? За кого ты меня прини-маешь? Я всё-таки ни какая-нибудь там уличная девка!
ЛУИДЖИ: Ради бога! Не можешь же ты себя так рьяно выдавать за святую, когда мы оба знаем, что это не так?!
ОРНЕЛЛА: Ты бы острил, но всё же как-нибудь да получьше! Я – порядочная женщина!
ЛУИДЖИ: Это мы уже все поняли.
ОРНЕЛЛА: У меня только вы трое! Ты что, думаешь?!
ЛУИДЖИ: Получить золотую медаль, разыгрываемую тремя соперниками, двое из кото-рых молодые люди - это, несомненно, доставляет мне огромное удовольствие!
ОРНЕЛЛА: Ты неповторимый!
ЛУИДЖИ: Вот, что значит опыт и солидный возраст!
ОРНЕЛЛА: А молодые, между тем, легко теряются даже на наезженной дороге.
ЛУИДЖИ: Могу себе представить. Мой сын всю свою жизнь теряется на дороге. За всю свою жизнь он так и не смог совершить чего-нибудь дельного. Он принимается за всё с са-мыми лучшими намерениями, но затем останавливается на полпути, и никогда ничего не доводит до конца.
ОРНЕЛЛА: То же самое у него происходит и со мной.
ЛУИДЖИ: Он ничего не закончил в своей жизни. Это надо же! Если бы я не подключил его к моему лечению, за что я, кстати, плачу ему зарплату, то он был бы сейчас у меня безработным!
ОРНЕЛЛА: В этом нет ничего удивительного. Родители всегда помогают своим детям в трудную минуту.
ЛУИДЖИ: Да, но в отличие от него, другие дети бывают хотя бы признательными своим родителям. Он же не только живёт за мой счёт, но и взял за моду постоянно обижать меня, называя меня стариком, впавшим в детство. Забывая о том, что, если бы у него не было этого старика, впавшего в детство, то он уже давно бы умер с голоду!
22.-
ОРНЕЛЛА: Но ты тоже не подарок и не очень-то мило обходишься с ним. Ты постоянно его обижаешь.
ЛУИДЖИ: Я - что? Я пользуюсь всего лишь моим законным правом на защиту. Если бы он на мене не нападал, то у меня и не было причин отвечать на его выпады.
ОРНЕЛЛА: Сейчас такие отношения, складывающиеся между отцом и сыном, вполне вписываются в норму.
ЛУИДЖИ: А ты уже думала над моим предложением?
ОРНЕЛЛА: Да. Но…
ЛУИДЖИ: И, что тебя останавливает?
ОРНЕЛЛА: Не забывай, что у меня уже есть муж.
ЛУИДЖИ: Но для этого и были придуманы разводы.
ОРНЕЛЛА: Кроме того, у меня есть дети.
ЛУИДЖИ: Но ты не будешь первой женщиной, которая разводится.
ОРНЕЛЛА: И затем, чем будет заниматься мой муж после развода?
ЛУИДЖИ: Не волнуйся, мы найдём ему работу.
ОРНЕЛЛА: О-ля-ля! Получается, что для того, чтобы ему найти работу, ему надо вначале развестись со мной!
ЛУИДЖИ: Это естественно. Он от этого только выиграет.
ОРНЕЛЛА: Честно говоря, я не понимаю, чего тебе ещё недостаёт? Если мы в наших от-
ношениях друг с другом достигли такой прекрасной гармонии, то тогда, почему мы теперь должны её нарушить? Чего тебе недостаёт ещё?
ЛУИДЖИ: Мне недостаёт того, что ты не принадлежишь мне одному, весь божий день. Часто отлучаешься домой…
ОРНЕЛЛА: Но, извини…
ЛУИДЖИ: А по ночам ты занята с моим сыном.
ОРНЕЛЛА: Это для того, чтобы поддерживать равновесие.
ЛУИДЖИ: Я же хочу, наоборот, чтобы мы поженились и уехали бы отсюда, куда-нибудь подальше. Ты хорошо подумай над моим предложением. Тебе оно сулит выгоду! Когда закроются мои глаза навсегда, ты уже не найдёшь здесь больше никакой работы.. Ты, ведь, это себе уже достаточно хорошо уяснила, не так ли?
ОРНЕЛЛА: Да, да. Твой сын мне это уже сказал.
ЛУИДЖИ: И наоборот, выйдя за меня замуж, ты унаследуешь вместе с моим сыном весь мой капитал. Я уже стар, и никто не знает, сколько лет я смогу прожить ещё? Подумай, над моим предложением. Кстати,... этот брак нужен больше тебе, чем мне!
ОРНЕЛЛА: Но, тогда, почему ты хочешь жениться на мне?
ЛУИДЖИ: Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы тебе досталось часть моего наследст-ва. Ты для меня сделала гораздо больше, чем этот испорченный тип. Я не имею в виду только сексуальную сторону дела, но и вообще, всё, что ты сделала для меня как человек. Я не могу успокоиться от одной только мысли, что он, после моей смерти, распрощается с тобой, и скажет тебе «arrivederci!» (до свиданья!) и «grazie!» (спасибо!), и ты останешься на бобах, ни с чем!
ОРНЕЛЛА: Я подумаю над этим... Обещаю тебе, что я обязательно над этим подумаю.
ЛУИДЖИ: Вот и хорошо... Браво! Молодец! А теперь обними меня!
ОРНЕЛЛА: Сейчас. Только минутку, дорогой! (Обнимает Фабио).
ЛУИДЖИ: И, поцелуй меня!
ОРНЕЛЛА: Немедленно, любовь моя! (Целует страстно Фабио).
23.-
К а р т и н а о д и н н а д ц а т а я
------------------------------------------------------
ОРНЕЛЛА-ЛУИДЖИ-ФАБИО
ФАБИО: (Появляется в комнате и видит там двоих. Орнелла предупреждает Луид-жи).
ОРНЕЛЛА: Осторожно, Луиджи, здесь появился Фабио.
ЛУИДЖИ: (Ломает комедию). Спасибо, красавица, что ты успела предупредить меня и поддержала меня. Если бы не ты, то я бы, наверняка, очутился на полу. Я уже стар. Вы можете это, наконец, понять, что я стар?... Дай мне руку, Орнелла, и усади меня на стул.
ОРНЕЛЛА: Минутку. Я сейчас тебе помогу.
ФАБИО: Я же тебе сказал, что тебе вредно волноваться. Ты должен перемещаться мед-ленно, папа. Некоторые усилия тебе противопоказаны. Перемещайся не спеша, тихо-тихо, без усилий!!
ЛУИДЖИ: Ты прав, сын мой. С сегодняшнего дня я буду более осторожным, и всё буду делать гораздо медленнее.
ФАБИО: Я это тебе уже говорил и ни раз, но ты меня не хочешь даже и слушать. Браво, молодец, я вижу, что теперь ты меня начинаешь понимать!
( О п у с к а е т с я з а н а в е с )
К О Н Е Ц П Е Р В О Г О Д Е Й С Т В И Я
3 января 2017.