-Ублюдок ты недоношенный!-орала она, смахивая с глаз навернувшиеся слезы.
Её лицо исказила гримаса ненависти и отчаяния. Только он так мог испортить их вечер, только он мог решить, что это самый подходящий момент для объявления конца. Ей хотелось кричать так громко, как только возможно, так, чтобы он понял насколько больно ей далось услышать его слова.
Её нижняя губа дрожала, а тушь была размазана по щекам, некогда красиво уложенные волосы растрепались и превратились в непослушную гриву. Ногам было холодно ступать по мраморной плитке. Она сильно сжимала кулаки, так что ногти впивались в мягкую кожу ладони. Она глотала слюну вместе с ужасным привкусом соли и крови. Кажется, она слишком сильно прикусила щеку.
-Я тебя ненавижу! Лучше б ты сдох до нашего знакомства!
Тихий всхлип вырвался из её груди, но тут же оборвался. Она проглатывала боль, разочарование и страх, подкатывающие к горлу, так и норовящие вырваться в ещё одном всхлипе.
Она стояла последи зала, закрыв лицо руками. Легче было видеть кромешную темноту, чем его. Но даже в этой темноте она точно могла сказать, что он стоит в двух метрах от неё, его руки, те самые руки, которые больше не будут к ней прикасаться, скрещены на груди, а лицо выражает легкое непонимание и гнев.
Её тело сотрясалось в беззвучном рыдании. Он боялся сделать шаг в сторону неё, ожидая получить сильную пощёчину. Его безучастный вид делал эту ситуацию ещё трагичнее, но он просто не знал, что можно сейчас сделать. Она готова была его похоронить за живо, и он был с ней в этом солидарен.
-Прекрати,-жесткость его голоса ещё сильнее выводила из себя.
Она резко отдернула руки от лица и с отвращением посмотрела на него. Сейчас, не смотря на её хрупкое телосложение и некую костлявость, она была воплощением разъяренной волчицы, которая готова была драться до последней капли крови.
-Прекратить?!-это было скорее похоже на визг. Её сдержанность испарилась в считанные секунды, показав нутро, где бурлили гнев, ненависть, отчаяние, любовь и зависимость. Все это превращалось в жуткую истерику, которую невозможно было остановить.
Она делает несколько шагов по направлению к мужчине. Её рост не превышает шестидесяти пяти дюймов, она кажется такой маленькой по сравнению с ним.
-Как ты смеешь говорить мне прекратить?-сквозь зубы, брызжа ядом, говорит она и даёт ему смачную пощёчину.
Он знает за что. Он знает, что так и должно было произойти, но не готов с этим мириться даже сейчас. Даже когда стоит на пороге смерти.
Он хватает её за запястья и сильно сжимает. Она начинает чувствовать свой пульс.
-Успокойся! Не веди себя как неуравновешенная идиотка!-огрызается он, сверля её холодным взглядом. Глаза ее красные от слез, но ему наплевать. Она ведёт себя как эгоистка, чем жутко его раздражает, но ей сложно. С этим приходилось мириться, и только поэтому он все ещё не хлопнул дверью.
Она пытается вырваться, но не может пошевелить руками. Она пытается ещё раз его ударить, но лишь неуклюже теряет равновесия и утыкается носом в его грудь. Этот запах, такой родной. Грудь, на которой она часто засыпала под утро. Воспоминания, которые навсегда останутся с ней, а он уйдёт.
-Я тебя ненавижу,-плачет она, прекращая свои жалкие попытки бороться, принимает жесткую реальность и тонет в своих чувствах.
Он отпускает её. На его глазах появляются еле заметные слёзы, но только он сейчас может быть сильным. Как бы не было страшно, нужно бороться, и он был готов, когда она уже сдалась.
-Дыши. Я ещё тут,-говорит он, гладя её по волосам.
У неё опять нервный срыв. Она снова погрузилась в себя, как и несколько лет назад, когда похоронила свою сестру. Её настроение скакало и сейчас все повторялось снова и она наконец то смогла издать протяжный дикий вой, который был воплощением страданий, разрывавших душу. Она уже не могла сдержать слез, которые оставляли на его рубашки тёмные пятна.
-Я не хочу без тебя жить,-это звучит так искренне, что на секунду ему становится страшно за неё.
Он смог справиться с первой волной шока, когда уехал на Сейшелы, неделю нежиться на песке, прогретым солнцем, и наслаждаться всеми прелестями люксовых курортов. Ему нужно быть принять тот факт, что рак легких это не конечная точка его жизни, что это лишь начало новой главы, но те сомнения и страхи, которые роились у него в голове, не давали покоя. За эту неделю он окончательно потерял всякий интерес к жизни и старался не выходить из виллы трезвым. Его серые глаза, наполненные азартом и стремлением к жизни, стали источать лишь усталость и неудовлетворенность. Казалось, что с объявлением диагноза, кашель, прорезывающий всю грудь, все чаще его беспокоил, а крови на ладони оставалось ещё больше.
-Я ещё не умер,-шепчет он и целует её в макушку.
Её всхлипы становятся тише, а тело больше не вздрагивает от каждой накатившей волны страха и сожаления.
-Прости,-говорит она и поднимает заплаканные глаза на него,-я не имела права,-почему её голос кажется таким холодным и отстранённым?
Она отходит от него. Она опустошена и раздавлена.
На балконе холодно, но курить хочется больше, чем стоять с ним и погружаться в ещё большую пучину своих переживаний. Он умирал от смолы, осевшей на его легких, а она мечтала последовать за ним.
Ветер колыхал её волосы, залезал под легкий шелковый халат и вызывал мурашки. Она опустила голову на руки, скрещённые на перилах, и вспомнила об Италии, в которой они пробыли целый месяц. Италии, которая радовала их каждый день яркими лучами солнца, в которой каждое утро они пили кофе с круассанами и разговаривали об искусстве, читали книги и хотели остаться там жить...