Говорят, чтобы найти и прочесть одну действительно гениальную книгу, нужно потратить быстро уходящее драгоценное время на десять тысяч пустых и бездарных! И будь ты хоть трижды талантлив, но чтобы написать один приличный запоминающийся рассказ, нужно перед этим потратить бумагу на сотню проходных, неинтересных и незамысловатых. Научится так просто и искренне выкладывать всё, что творится на душе, это трудное искусство. Десятки километров синих чернильных строчек протянутся на белоснежных бумажных листах, тысячи сотен буковок-жучков-червячков поползут-побегут, источат, изгрызут впустую информационное пространство почти никого не волнуя и не оставив после себя ни одного настоящего поступка и действия! И бессмысленно канут в вечность вселенной бездарно потраченной электрической энергией нейронов мозга…. Разливайся моя горькая печаль по холодным рекам мыслей, чтобы не мучать меня этим знанием…!
Интересно было бы спросить у великих небесных устроителей бренного мира суетных людей – относится ли этот закон в равной мере и к человеческому общению и к сладкому взаимопроникновению греховных тел и высоких духовных смыслов? Возможно-ли с первого раза натолкнуться на родственную душу, полностью совпадающую с тобой по всем искомым параметрам? Или хотя бы со второго? Или для этого нужно перемерить сотню неудобных для тебя? Неуютных и тесных для тебя, жмущих тебе в районе сознания и в области сердца. Холодных для тебя, как влажное бельё, одеваемое на пронзительном ветру. Тёмных для тебя, как огромный холодный дом, освещаемый последней гаснущей спичкой. Или наоборот-же, сочащихся жестоким ядом и сжигающих жаркой плазмой мягкие и увлажнённые ненужной любовью ткани твоей души!
Сотни непростых рассказов прочёл и написал я, перед тем как решится написать и этот. И не в одном из прочтённых не встретил совпадения с тем, что осталось в моей душе лёгким и тёплым свечением. Нет…, бывало, что писатели разной степени пристойности тоже писали об этом, но обычно в самом конце всё оканчивалось банальным животным инстинктом, безумно выплеснутым на бумагу. Либо всё это было такой нереальной и воспалённой фантазией больного воображения, что от настоящего чувства там ничего не оставалось кроме грязных пятен вожделения на чистой крахмальной простыне любви. Я знаю, я понял, что низменные чувства, любой святой великий Храм отношений, могут превратить в грязный и дешёвый портовый бордель с обшарпанными стенами и запахом пота, дешёвых сигарет и легкого перегара! Непросто мне это далось, ой, как непросто. Только вина и водки за это время пол цистерны сквозь меня пролилось, а может и вся цистерна, кто его считал, кто измерял…? Много времени лежал он, этот рассказ, в самой тёмной кладовке моего сознания. Всякий, кто возьмётся писать об этом, столкнётся с непроизвольным отторжением. Тему произведения обязательно тесно свяжут с самим автором, и тогда прощай и так непростая моя репутация! И всё же, молча хранить это в себе, гораздо сложнее, чем попробовать поделиться и объяснить.
Я хорошо запомнил те прекрасные дни. Они были поистине очень особенными, счастливыми, светлыми и наполненными лёгкой дымкой любовной эйфории. Они пролетели быстро, но оставили в памяти такую широкую и удобную дорогу, посредине густых тёмных зарослей моих обычно невесёлых воспоминаний, что я и до конца своих дней буду в одиночестве путешествовать по ней в своё прошлое. Потому-что именно там осталась эта прекрасная и странная женщина….
И, кажется, что это было совсем недавно, но отведя лупу времени от усталых и поблёкших глаз, начинаешь понимать, как это было давно. Впрочем, чего это я воспарил так высоко? Ведь на самом деле всё было гораздо проще….
Было это в заводском общежитии. Соседка попросила меня вставить новый замок на входной двери в свою комнату. Замок был самый простой, врезной, но для его установки нужно было делать новое гнездо в старой и достаточно потрёпанной деревянной дверной плоскости. Это было задачей непростой, учитывая то, что сначала я должен был полностью заглушить и эстетически замаскировать старое отверстие. Но был ранний вечер, торопиться мне было некуда, и я потихоньку приступил к работе, стараясь сделать всё как можно более аккуратно и качественно. Как для себя…! И может быть даже лучше…! Да и собственно рассчитывая в процессе установки пообщаться и поближе познакомиться с хозяйкой.
Её звали Лена. Она поселилась у нас в общаге примерно с полгода до этого и хоть мы частенько сталкивались по утрам и вечерам в коридоре, но возможности заговорить с ней у меня раньше не было. Она проходила мимо, обычно опустив глаза, и просто кивала своей аккуратной головкой. Небольшого роста, с неплохой фигуркой, скромно одевающаяся, такая серенькая мышка, она, казалось, старалась держаться, как можно незаметнее и создавалось ощущение, что всю свою жизнь она посвятила единственной своей радости – своему десятилетнему сыну. При этом она была как-то очень привлекательной как объект моего мужского вожделения. Чудилось в ней что-то такое доверчивое, простое и наивное, что сразу становилось понятно, такой человек никогда не сделает ничего плохого, никогда не поступит подло и мстительно. Она сразу вызывала ненавязчивую и лёгкую душевную симпатию. Я потихоньку и обстоятельно делал дверь и вёл неторопливую беседу, стараясь максимально расположить её к себе, уже в тот момент я поставил себе задачу соблазнить её, она казалось, просто предназначена для меня. Своей скромной улыбкой, своей стройной фигуркой с хорошими ножками и приятно выделяющимися ягодицами, своей небольшой, но хорошо очерченной грудью. Своим спокойным и приветливым голосом, струящимся из небольших, но припухлых губок…. Мне чудилось, что и её тело имеет такие же свойства, как и её душа. Оно должно быть, тёплым, томным и нежным….
Да, не буду этого скрывать, думайте обо мне плохо, возможно я это заслужил, но именно такие мысли были в то время в моей блудливой душонке. Я захотел её сразу, как только она села в кресло, подогнув под себя ноги в чёрном капроне, потому что пол был прохладным. Её круглые коленки смотрели в мою сторону, и я просто физически не мог отвести свой взгляд от них. И нужно было бы быть совсем уж наивным человеком, чтобы не прочитать мои мысли.
Я в основном спрашивал, а она отвечала, тихо и немногословно. За время нашего общения под стук стального молотка и острый скрип закалённой узкой стамески я выяснил, что она почти моя ровесница и старше меня всего на один год. Я с удовольствием отметил, что выглядела она гораздо моложе. Приехала после развода с мужем из Беларуси, хоть и родилась в Сибири и имеет немецкие корни. Работает она швеёй в ателье по ремонту верхней одежды и даже сразу после училища проходила практику в селе, где я появился на свет.
Это мгновенно придало новый импульс нашей беседе, так как нашлась масса общих точек соприкосновения и общих мест для воспоминаний. Мы по очереди перебрали все памятные места в наших краях, самые красивые места на нашей речушке под названием Оя и в её окрестностях. И примерно к тому времени, когда я закрутил последний шуруп в замке, мы уже могли считаться очень хорошими знакомыми. Нужно сказать, что после нашего общения, я уже почти на сто процентов был уверен, что она будет моей очень хорошей подругой, не хотелось бы употреблять такое скользкое слово как любовница. У меня это слово почему-то всегда вызывало лёгкое отторжение. Что-то в нём было не так, а вот что я до конца не могу объяснить и до сих пор.
- Сколько я тебе должна? – спросила она, держа в руках недорогой кожаный кошелёк, когда я, проверив замок, собирал инструмент и стряхивал опилки с локтей своей майки.
- Нисколько! – с улыбкой отвечал я ей, - это я от чистого сердца, мы же с тобой соседи и должны помогать друг другу.
- Ну, нет, мне неудобно я так не могу, ты же столько времени и усилий потратил, скажи сколько, и я заплачу тебе, - тихо и спокойно журчал её голосок.
- Господи, Лена! Да сколько там тех усилий? Наш долг служить красивым женщинам, может быть когда-нибудь потом, и мне придётся обратиться к тебе, ну например пуговицу пришить, вот мы и будем в расчете, - весело продолжил я, наш небольшой словестный поединок, говоря первое, что пришло в голову.
- Ну не знаю. Но я так не могу. Тогда у меня есть тебе подарок, - сказала она, и пройдя вглубь комнаты, взяла с подоконника и протянула мне плотно закрытую пластиковой крышкой восемьсот граммовую стеклянную банку с прозрачной жидкостью, - это чистый медицинский спирт, - пояснила она.
Сейчас, это наверное не очень многие поймут, но тогда после введения талонов на спиртное это был очень ценный подарок. На весь огромный город было буквально с десяток винных магазинов и очереди стояли такие, что возле них зачастую дежурили машины скорой помощи. Поэтому я искренне проникся ценностью такого подарка, хоть сам почти и не пил спиртного. Одна мысль внезапно посетила мою разгорячённую голову. Я очень хотел продолжить общение с ней! И поэтому тут же решил понемногу реализовывать свой план:
- Хорошо, - сказал я, - я возьму этот презент, но только на одном условии, - если ты сейчас зайдёшь ко мне в гости, и мы посидим и выпьем по паре рюмочек этого чудесного напитка. Поговорим, музыку послушаем. У меня как раз хариус малосольный есть в холодильнике. Ананас уже неделю лежит, шоколадка скоро засохнет от ожидания! Иначе я спирт брать не стану…. Договорились…?
- Ну, вообще-то я почти не пью, но если ты иначе не хочешь его брать, то я зайду, немного выпью, - скромно отводя глаза и смущённо улыбаясь, сказала она.
Барабанчики триумфа учащённо застучали кленовыми палочками в левой половине моей груди. Через пять минут, я уже раскладывал нехитрую закуску на журнальном столике у себя в комнате и разводил спирт, стараясь точно угадать с пропорциями. В магазинах тогда было шаром покати, и хоть я зарабатывал неплохо, но в основном держался на том, что присылали мои родители из деревни. Лень было топтать ноги и что-то доставать по блату. Ананас этот я и то купил совершенно случайно, в Коопторге. Там хоть иногда что-то бывало. Она робко постучалась, и скромно оставив тапочки у порога, неслышно, босая как пантера прошла к дивану. Помню, она ещё принесла баночку какого-то маринада, а вот что это было, огурцы-ли, помидоры или что-то другое я уже и не помню. Мне было не до этого. В моей голове уже пульсировал двигатель желания - я остаюсь на весь вечер наедине с этой прекрасной женщиной! Стопроцентной уверенности честно сказать не было, мы ведь были знакомы совсем немного, но предчувствия уже трепетали в обнажённой душе. Возможно, и она перед этим тоже что-то чувствовала, потому-что успела переодеться в какой-то очень лёгкий домашний халат и эта стеснительная улыбка-полуулыбка-улыбка просто заставляла бешено колотиться моё сердце! Её движения в пространстве были до того плавными и нежными, что моя душа невесомым пёрышком льнула к её телу от этих невидимых ласковых вихрей.
Уже и не помню точно, о чём мы беседовали с ней, изредка пригубляя этот убойный напиток и нивелируя запах дольками полузасохшего лимона посыпанного сахаром. Мы сидели на диване по-турецки, подобрав ноги под себя, лицом к лицу, звучала негромкая музыка в полумраке, мы говорили, точнее я о чём-то ей рассказывал, а она слушала. Чем больше я употреблял спиртного, тем раскованней себя чувствовал и уже через час - как бы случайно сжимал в руках её миниатюрные ладошки и через два - одобрительно гладил её гладкие округлые колени, нежно и без всякой излишней прямоты. Комплименты её прекрасным глазам и плечам лились из меня рекой. И могу сказать даже под присягой, что эти комплименты были совершенно искренними. Она действительно была хорошенькой. Я прикипал к ней душой, как расплавленный свинец прилипает к нагретому в кузнечном горне серебру…!
Так пролетело часа три, а может и все пять, а может и ещё больше, время всегда стремительно, когда оно не поддаётся учёту, когда глаза и уши плотно заняты изучением самого прекрасного, что существует на земной тверди…! Женского взгляда и женской улыбки. Да и алкоголь потихоньку начинал действовать.
В какой-то момент я наклонился к ней почти вплотную, чтобы взять что-то лежащее за её спиной, салфетку или полотенце и увидел её синие глаза близко-близко. И ещё ближе были её влажные малиновые губы. Будь что будет, решил я…! Осторожно обнял её ладонями за талию и крепко поцеловал. Она в ответ очень робко положила свои руки мне на плечи и ответила длинным и сладким поцелуем. Чувствовалось, что алкоголь и у неё немного отпустил тормоза…
Через две минуты мы уже были без одежды, и я так неистово и глубоко проникал в это прекрасно сложенное женское тело, будто бы не занимался этим как минимум пару лет. Это было пусть не очень продолжительно, но очень бурно. Мне хотелось всему просочиться внутрь её, чтобы добраться до её сияющей тёплой души, и свернувшись клубочком лежать и слушать стук её сердца…! Потом мы лежали, целовались и через некоторое время я снова повторил всё это, потому что уже не хотел выпускать её из своих объятий и разрывать этот влажный телесный контакт. Мне понравилось быть внутри её…! Очень понравилось. Она была удивительным партнёром, открытым, отзывчивым и послушным, за всю ночь практически не произнесла ни одного слова и только искала губами мои губы, когда ей было особенно хорошо. Казалось она и сама очень рада делать то, что нравиться мне, приносить радость и получать за это искреннее обожание. Она послушно меняла позы, понимая меня с полунамёка, и отдавалась взаимопроникновению полностью, без всякой экономии сил. Но при этом делала это очень скромно. Да-да, так оказывается, бывает.
А может мне это только показалось, потому что в эту первую бурную ночь мы занимались только простым сексом. Несмотря на полную свободу действий, которую она мне предоставила, я как-то подсознанием понимал, что время орального секса еще не подошло, и боялся своим предложением спугнуть эту её свободу и раскованность. Когда я всё же ей шепнул, что хочу чтобы она меня немножко и ласково покусала за фаллос, то она крепко-крепко обхватила меня руками и прошептала на ухо, - «я обязательно тебе это сделаю, только давай в следующий раз, ладно»? Я обещал ей это в следующий раз обязательно напомнить и продолжил трудиться над её гибким телом, как скульптор и кузнец, заворачивая её в немыслимые позы и сгибая под фантастическими углами. В ту ночь мы почти не спали. Вздремнули только под утро от силы полчасика. Поэтому ушла она от меня только ранним утром. Попросила застегнуть лифчик, торопливо сунула трусики в карман халата, прислушалась через двери не ходит ли кто либо по коридору, потому что соседи у нас были люди очень разговорчивые и ушла, на прощание послав мне смущённую улыбку.
Возможно, что некоторые факты и не очень чётко зафиксировались в моём мозге, кое-что стёрлось в моём сознании, но эмоции остались. Осталась та эйфория, ощущение какой-то утренней усталой легкости и влюблённости. Видимо потому, что точные факты хранятся в одном небольшом участке мозга, а эмоции занимают почти весь мозг. Слуховая, зрительная, осязательная и сенсорная память раскиданы густой сетью островков плотно охватывая оба полушария. Вот потому-то я не очень точно помню последовательность наших действий, но помню то тепло от обоюдных прикосновений друг к другу….!
На следующий день, я постучал к ней попозже. Мне не хотелось её тревожить, я понимал, что предыдущей ночью она не выспалась и потом весь день работала, поэтому хотел дать ей поспать вечером подольше. Она открыла дверь, не включая света. Потому что сын уже спал. Как-то очень скромно мы поцеловались и присели на диван.
- Может нам не нужно встречаться? – тихо спросила она, - у тебя есть женщина, и ничего серьёзного быть не может у нас.
- Ленка! Ленка моя Ленка! Ты мне безумно нравишься и я не смогу с тобой расстаться. Я хочу быть с тобой, а дальше будь что будет…, я взял её ладони в свои, и поцеловал их.
В полузашторенное окно светила полная луна. Мы лежали на узком диване, и нам не было тесно. Диван слегка поскрипывал, а я любовался её лицом. Я уже давно заметил, что во время любовной близости любая даже самая невзрачная женщина расцветает. Её лик преображается! Глаза с подрагивающими ресницами полузакрыты. Лицо становится бледным от волнения, потому что кровь приливает совсем к другим органам. И только лёгкий, едва заметный румянец на щеках может выдать её эмоции.
Окружающий мир отходит на второй план, все ощущения сосредоточены на том, что происходит внутри её! В это время она путешествует по своей вселенной. И эти планеты начинают вращаться вокруг своих орбит быстрее и быстрее. Быстрее стучит планета Сердце, глубже качает воздух планета Легкие. Кипят горячей лавой вулканы на планете с непроизносимым коротким названием, планете скрытой между раскинутых женских ног. И летит в пространстве, источая флюиды любви, планета Душа. И только планета Мозг в это время покрыта густым облачным слоем страсти, и не видно под ним глубоких ущелий и высоких гор извилин, потому что в это время они не очень-то и важны. А там, где царствует любовь, не остаётся пространства для более мелких эмоций! Любите, и мир чувств станет вашим, пусть даже и на недолгое время…!
Это продолжалось достаточно долго. Пока, немного отдохнув, я не вспомнил о её прошлом обещании:
- Ты обещала меня немножко покусать, - шепнул я ей на ушко, и помедлив несколько секунд она стала опускаться вниз. Я ведь и вправду думал, что она станет его нежно кусать и целовать. Но вместо этого я всеми фибрами души почувствовал, как нежность снова полилась через край моего тела. По тому, как она взяла в руки мой орган, по трепету её пальцев, по ласке её губ плотно и очень глубоко охвативших его до самого основания, по амплитуде нечастых движений не позволяющим ему даже частично покидать её ротик, я понял, что это будет незабываемо. Она напрягала его небольшими движения языка, и действительно сосала, а не просто совершала движения ртом. Она его протягивала через плотно сжатые губы, язык и нёбо, всасывая в себя пока её губы полностью не упирались в основание моего лобка, потом она ещё приоткрывала ротик, чтобы он проник в неё как можно глубже. Я вдруг подумал, что по всем расчётам он должен более чем наполовину проникать в её горло, и действительно чувствовалось, что головка находиться в необычно тесном контакте с её гортанью. Там она его слегка задерживала, а потом медленно с него сползала, чтобы вдохнуть воздуха и снова повторяла этот цикл. Иногда я видел, как она слегка качает головой влево и вправо, насаживаясь на него, чтобы он проник внутрь её как можно глубже, и тогда очень хорошо можно было увидеть её лицо отрешённое и одновременно сосредоточенное на этом необычном процессе. Её губы почти исчезающие из вида когда она погружала мой фаллос в себя и немного растягивающиеся по основанию члена когда она поднималась от основания к головке. Губы были влажными, алыми и блестели смазкой. Это возбуждало.
Это было так прекрасно, что когда через пять минут мой вулкан истёк горячей лавой, я просто немного расслабился придержав её голову открытой ладонью, а потом движениями своих бёдер дал ей понять, что она может продолжать своё священнодействие. Мой орган чувственности полностью находился в её рту, я до сих пор не могу понять, как она это делала, но это было так хорошо, что моя душа парила в высоких небесах и казалось, что ещё немного и растаю, и испарюсь от сладострастия, превратившись в небольшое клубящееся страстью облачко. Я в неё влюбился! Потому что невозможно не влюбиться в человека, который дарит тебе столько ласки и неги…. Над землёй царила глухая ночь, но в душе моей переливались радужными бликами алмазные звёзды.
Я целовал её. Она лежала несколько отрешённой, только иногда из-под полуприкрытых век проблёскивал её смущённый взор. – Спасибо этим губкам, - говорил я, - за то, что они согревали меня своим теплом и не давали моему младшему другу замёрзнуть во тьме ночи! Спасибо этому язычку, который ласкал и гладил его головку, чтобы и он знал, что его любят. – Я покрывал поцелуями её шею и продолжал шептать, - спасибо этому горлышку, крепко сжимавшему его и ласкавшему его и принимавшему внутрь его обильное угощение. Я так хочу, чтобы они дружили долго и крепко….
Общаясь с таким совершенным созданием, не хочется терять возможности познания женщины. Ведь не секрет, что через познание другого человека мы узнаём много и о себе. После того, как оральный контакт завершился повторным триумфом, мне вдруг безумно захотелось завершить процесс исследования её тела ещё одним экспериментом, вызывающим у меня не меньшее желание, чем оба предыдущих. Чтобы не вызвать у неё желание сказать, - «нет», я просто молча развернул её на живот, поставил на колени и приподнял вверх белые в свете ночника как облака ягодицы, так что они раскрылись и обнажили всё что находится глубоко между ними. То отверстие, которое оказалось повыше влекло меня не меньше двух других уже исследованных мною, но после того что было до этого, я сомневался что проникнуть туда мне будет легко. Дырочка казалась совсем крошечной и очень плотно сжатой, а мой орган был напряжен не в той степени, чтобы не сомневаться в успехе, ведь я уже до этого дважды получил наслаждение. И все мои запасы смазки и спермы уже находились глубоко внутри её, протекли по влагалищу и гортани внутрь её желанного тела. А мне очень не хотелось хоть в малой степени причинить ей боль и вызвать отторжение к этому процессу. Но даже сам внешний вид этого потаённого отверстия казалось говорил, что оно просто предназначено для входа, эти лучики складки тёмной кожи сходились в одном месте как-бы приглашая посетить и этот гостеприимный уголок женского тела:
- Может, давай смажем чем нибудь, - еле слышно спросил я её, когда моя головка уже уперлась в складчатую окантовку её потаённой пещеры….
- Не надо, - так же тихо, сдавленным шёпотом отвечала она, - сейчас я немного расслаблюсь, и он войдёт, только ты не торопись.
Медленно вдавливая головку внутрь её, я хорошо чувствовал, как неохотно расступается её тело, как иногда судорожно и непроизвольно сжимаются мышцы ягодиц, плотным горячим кольцом охватывая головку и стержень моей напряженной плоти. И чем чаще и сильнее было это биение, тем сильнее и твёрже становился мой орган. Пока, наконец, я полностью не уперся низом живота в горки её гладких ягодиц. Я понимал, что это отверстие не предназначено для совершения таких действий и поэтому ощущения от сближения были несколько другими, чем при обычном процессе. Не могу сказать, хуже или лучше, но они были точно другими. Если обычно, член плотно охвачен по всей длине, то в таком положении он плотно зажат только у самого основания, причём зажат намного плотнее, чем обычно и эта необычность и возбуждает необычно.
Ощутив себя полностью внутри её, я решил, что торопиться не буду. Ведь уже успел до этого кончить два раза и понимал, что если поспешу сделать это в третий раз, то на четвёртый меня может и не хватить, а я не хотел расстраивать свою прекрасную принцессу, мне хотелось быть благодарным и растянуть этот процесс надолго, насколько это возможно. Потому что если ей это не понравится, то больше она может и не согласиться.
Поэтому движения мои стали плавными и неторопливыми, как у охотящегося тигра. Мои руки лежали на основании её прекрасно очерченной талии, сжимая её теплое тело крепко, но как можно ласковей. Я слегка поддавался телом вперёд, одновременно притягивая её ягодицы к себе. Поэтому получалось, что как бы не я вхожу в неё, а она насаживается на мой чувственный палец. Мне сверху хорошо было видно, как он полностью проникает внутрь её, с усилием раздвигая и раскрывая ягодицы до почти полной плоскости, кожа до этого тёмными небольшими складками прикрывавшая отверстие максимально растягивается и блестит, и потом так же медленно движется назад, вытягивая следом за собой небольшую часть горячей женской плоти в обычных условиях находящуюся неглубоко внутри её тела. Прикосновение к этой тайне завораживало. Трудно представить позу и ситуацию в которой женщина выглядит более смешно и нелепо, ведь всё, что происходит совершенно противоречит законам физиологии, когда женщина впускает в себя посторонний орган на самой грани терпимости. Это странный симбиоз лёгкой боли и удовольствия. И даже не самого удовольствия, а его предчувствия! И удовольствия от того, что другой человек получает удовольствие. Её голова и руки расслабленно лежали на подушке. Вся эта поза с безвольно успокоенными пальцами, с полураскрытыми губами, с веками, закрывшими её от всего, что происходит во всём остальном мире, говорила о полном умиротворении и сосредоточенности на том, что происходит внутри её. В этом необычном месте тела. На этой границе, где начинается собственный мир наслаждения и неги и кончается мир, в котором главенствуют слова, - «стыдно», «неудобно», «не принято». Но что такое слова? Не пустое ли это сотрясение воздуха? Произнеси по звукам – «нель-зя, не-хо-ро-шо», что изменилось в мире? А ничего не изменилось! А между тем вот оно твоё тело, живое, чувствующее любое самое слабое движение, самый лёгкий поцелуй и самое слабое поглаживание. И необычность этих ощущений только доказывает полноту жизни. Ведь вселенная человека такая же бесконечная и непознанная, как и космос.
Но как бы я не старался всё делать медленно, я чувствовал, что темп непроизвольно убыстряется, и я с каждой секундой приближаюсь к концу. Уж очень плотным был этот контакт, и я слабо управлял своими глубинными эмоциями. Тогда я замедлялся и пытался обхитрить свой мозг, ведь это именно он подталкивал меня к быстрым действиям. Я стал загружать его другими задачами, отвлекая от процесса спешки, и не давая свершится несправедливости. Раз за разом, я складывал в уме цифры – семьсот двадцать семь плюс четыреста сорок девять, ага…, значит, получается тысяча сто семьдесят шесть. Так…, теперь триста двенадцать плюс одна тысяча восемьсот сорок восемь…! Это немного помогало, но стоило отвлечься от процесса сложения и вычитания, как становилось ясно, что я быстро закончу и поэтому я снова брался за математическую эквилибристику.
Трудно сказать, сколько это продолжалось, внутренние часы натикали никак не меньше получаса, но разумом я понимал, что прошло от силы минут пятнадцать. И вдруг я понял, что моя женщина всё быстрее и быстрее двигается сама, без всяких усилий с моей стороны. Она ритмично и сильно шлёпает с разгона ягодицами о мой живот, стараясь, чтобы член проник максимально глубоко внутрь её тела, её губы шепчут какие-то неслышимые мною слова, а пальцы рук судорожно терзают простыню. В какой-то миг она останавливается, так сильно прижавшись ко мне, что мне пришлось наклониться вперёд, чтобы не опрокинутся на спину. Её дыхание становится прерывистым и частым, будто она захлёбывается воздухом, потом она на секунду затихает и по её телу проходят судороги, так сильно сжимая член в спазмах, что мне кажется, ещё немного и его кровоток остановится от этих сжатий. Она кончила…!
Ещё пара коротких движений и я чувствую, как он получает свободу. Отверстие до этого бывшее тесной долговой ямой, вдруг становится просторным и свободным, причем до такой степени, что я не чувствую его стенок. Этот контраст завораживает. Подождав пока она несколько секунд отдохнёт, я быстро кончаю сам, мне это сделать уже легко, стоит только бросить считать и я приплыл.
Отверстие, только что бывшее готовым передавить как тисками мой орган, некоторое время остаётся открытым, сохраняя диаметр того предмета, который только что в нём был. Хорошо видны в свете ночника его бугристые тёмно-розовые стенки и белая полупрозрачная сперма, оставленная в его глубине. Оно медленно сокращается, словно затягивается и закрывается занавес только что произошедшего спектакля, полного чувственности, нежности и страсти. И наконец, почти приобретает прежний вид, и обо всём произошедшем напоминает только его потемневшая от нахлынувшей крови окраска и капелька прозрачной спермы, выдавленная плотными мышцами на розовые складки. Статус кво восстановлен и никто ничего не узнает.
Наверное именно в тот момент я и осознал, что такой необыкновенный вид секса, это как острая приправа к суровой повседневности. Если человека с самого рождения кормить пресной пищей, то он не будет чувствовать никакого дискомфорта и сможет прожить так целую жизнь не испытывая даже потребности что либо менять. Но стоит ему один раз попробовать сладчайший мёд, пьянящую кислоту лимона, бодрящий вкус соли, жестокую остроту красного перца и он больше не сможет без отвращения употреблять свою ежедневную пресную пищу. Так и здесь. Попробовав нечто большее, никогда не захочешь довольствоваться меньшим. И процесс этого эксперимента может остановить только смерть. Смерть физическая или физиологическая....
Тихий восторг наполнял мою душу. Я долго и крепко целовал Лену и мы встали и пошли мыться. Я понимал, что она смущена, в ту пору с этим было строго, и каких бы передовых взглядов мы не придерживались, какая-то комсомольская мораль из последних сил цеплялась за наши души, не давая расслабиться полностью…. Поэтому, помывшись, мы стояли в ванной и целовались. Я шептал её на ушко слова любви и благодарности, я говорил ей то, что в тот момент чувствовал. Клянусь, это было искренне. Искреннее уважение к ней разрасталось в моей влюблённой душе. Не помню, о чём мы с ней разговаривали лёжа в постели, но это было что-то несущественное, светлое и весёлое перемежающееся лёгким ненапряжным сексом. Та степень общения, когда секс превращается в весёлую игру, и нет друг для друга уже никаких секретов. Когда её скачки на мне сменялись шаловливыми минетами и все попытки заснуть плотно прижавщись друг к другу заканчиваются новыми короткими актами…. Именно в такие моменты люди прикипают друг к другу накрепко и понимают, что им уже не прожить друг без друга.
Мы стали встречаться с ней регулярно. Я ждал этих встреч, как влюблённый юноша десятиклассник. Ждала их и она, это было видно по той реакции, которая следовала за нашей встречей. Я старался приходить попозже, когда уснёт её сын. И хоть мы с ним установили хороший контакт и стали почти друзьями, но лишний раз давать повод для ревности я не хотел. Потому что он был уже в таком возрасте, когда дети начинают догадываться о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной. Я изо всей силы старался, чтобы материнский авторитет моей возлюбленной не пострадал. Авторитет у ребёнка не очень легко завоевать, но очень быстро можно потерять. Нам способствовало то, что он очень быстро засыпал и очень крепко спал. Разбудить его утром, было не очень простой проблемой.
И когда он засыпал, мы уходили в маленькую комнату и начинали свои прекрасные эксперименты.
Я знал многих женщин, которые используют оральный секс не как полноценный половой акт, а как дополнительную возможность насладиться чем-то необычным. Они точно также наслаждаются глотком хорошего вина, вкусом сладкого мороженного, шоколадной конфетой запитой глотком кофе. Вкусом необычного фрукта, который ласкает нёбо необычными ощущениями, сочетающими в себе кислинку, лёгкую терпкость и непередаваемую сладость. Наверное, точно так же она и относилась к моему члену. Он был для неё фруктом, с необычным вкусом и необычными свойствами, росшим на моём теле. Изучив меня, она поняла, что его дегустация для неё безопасна и приятна и послевкусие в виде нежности, ласковых слов и тёплых поцелуев это приятный бонус к проведённым минутам. Мне вообще иногда казалось, что она воспринимает нас отдельно, отдельно меня как человека и отдельно мой член как независимый от меня орган. Порой она экспериментировала с ним, совершенно забыв обо мне. Я не был обделён вниманием прекрасных женщин, но так как она мне не делал ни кто. Описывать это можно долго, и всё равно окажется что не смог описать и десятой части этих игр. И если ещё на свете есть какие нибудь виды минета которые она мне не продемонстрировала, то они скорее всего ещё неизвестны науке любви.
Ещё я точно знаю, что форма женских ягодиц не является пустым капризом или просто физиологической необходимостью природы. Именно божье провидение сотворило их такими, чтобы при взоре на них ласкался взгляд и два желания одинаково страстных боролись в душе. Немедленно прикоснутся к ним, пальцами, ладонью, грудью, губами и другое не менее страстное, грубо схватить их сжать в своих руках, притянуть к себе, бросить на постель и проникнуть внутрь поборов сопротивление того кому эти сокровища принадлежат. От их созерцания добровольно можно было отвлечься только тогда, когда женщина поворачивается к вам лицом и представляет на обозрение другие не мене прекрасные части своей человеческой породы. Грудь, губы, и глаза. Склонен думать, что глаза порой выступают в роли первичных половых признаков, потому что концентрируют всё, что думает и хочет сказать женщина о мужчине. Не только страстный призыв глубоких зрачков может сподвигнуть мужское сердце на подвиги. Не менее сильным толчком может служить и и блеск интеллекта, и лёгкая безуминка во взоре и томная покорность дающая проездной билет для путешествия по вселенной женского тела и женской души…. Всё это и происходило в моей душе при встрече с ней.
Постепенно я стал замечать, что она любит, когда в постели я веду с ней грубо. Я бы даже применил другое слово – властно. Как-то само собой стало получаться, что входя в раж я как бы случайно засовывал ей в рот оба больших пальца руки и поглаживал коренные зубы в ритм нашим движениям, или мог просунуть руки у неё подмышками и сцепить их у неё на шее, так что её плечи выгибались и голова попадала в борцовский замок. Конечно я делал это разумно и без агрессии, и это было необычно и для меня самого, но ей это явно нравилось. Нравилось до такой степени, что в следующий раз она сама начинала целовать мне кончики пальцев, давая знак, чтобы я повторил то же, что было и прошлый раз. Как-то однажды в ванной когда она делала мне минет стоя на коленях я так увлёкся, что невольно крепко схватив её за густые волосы стал с такой амплитудой вгонять в неё свой член, что он почти полностью погружался в её рот, ей было трудно дышать, гортань издавала хлюпающие звуки из глаз брызнули слезы и я понял что немного переборщил со страстью. Но когда я попытался прервать на некоторое время этот процесс и вытащить свой орган, она торопливо снова взяла приняла его в себя, положила мои руки себе на голову и сказала что-то типа, - "вававай", я понял что это так она говорила мне "продолжай". Просто для хорошей дикции у неё во рту не сталось места. Он был слишком занят другим. Или когда я в шутку сказал ей что "изнасилую, если будешь себя плохо себя вести", она тут же ответила, - "хочу, только перед этим свяжи меня крепко". Тогда я этому удивлялся, связывать "крепко" я её конечно не стал, но понимал, что ей это нравится, и честно сказать не очень понимал почему. Ну не встречал я до этого женщин с явным влечением к мазохизму.
Как-то на досуге попробовал я анализировать эту ситуацию и как Зигмунд Фрейд докопаться до истоков, но у меня всё это получилось на уровне дилетанта любителя.
Я всегда замечал, что при рассказе о своей семье она почти никогда не рассказывает о своём отчиме, с которым росла с детства. А если и рассказывает, то с некоторым отторжением. Это говорило о её неприязни к нему, никогда она не отправляла сына к ним на выходные и каникулы, словно чего-то опасалась. Из этого я сделал вывод, что её необычная сексуальность и нестандартные пристрастия происходили родом из детства. Возможно, к такому виду секса её пристрастил извращенец отчим…? Ведь такие случаи не единичны, когда чтобы девочка не забеременела, используют именно такой альтернативный метод. Но подумав об этом, я и сам испугался своих мыслей и быстро откинул этот вариант. Возможно, всё было и не так, возможно автором этих разработок был её первый и единственный законный муж, не даром же она как-то призналась, что ей пришлось сбежать от него, а вот о причинах этого она упорно рассказывать не желала. Он был человеком оттоптавшим зону не один год, а пребывание там не укрепляет психологию человека. Даже наоборот, необыкновенные пристрастия там только укрепляются и расцветают. Возможно именно там он и пристрастился заниматься любовью таким способом и просто по другому не мог получать удовольствие. Или другой вариант, он сам был именно тем изгоем, которому приходилось выполнять роль женщины и выйдя на свободу он неосознанно мстил за своё унижение, таким способом восстанавливая остатки своего мужского эго. Был и ещё один вариант, она могла пристрастится к этому встречаясь с кавказцем, который совсем непродолжительное время был у неё в друзьях. Для них это тоже обычная практика доказательства своей мужской силы и достоинства. Его военный билет валялся у неё на подоконнике. Как-то тоже неохотно она рассказала, что он занял у неё большую сумму денег под залог этой красной книжицы и сразу же бесследно исчез….
Как бы то не было, но именно такой вид секса оказался для неё предпочтительным. И хоть она как-то сказала однажды мне, что это именно я раскрыл это её пристрастие, но я этому не поверил, слишком уж явно, хоть и невольно проявлялась её опытность в этих делах. Я ведь знал как реагируют на это женщины, занимающиеся этим в первый раз. Но её наивное стремление скрыть предыдущий опыт придавало ей дополнительное очарование, она знала о своей слабости и стеснялась её. Однажды, когда срок наших встреч перевалил за пару прекрасных лет, выпив немного вина, она лежала на мне сверху, прижимаясь своим горячим телом к моей груди и целуя меня шептала:
- Извини меня, меня уже не изменить, я так устроена. Я не могу получать наслаждение для тела по другому. Мне самой от этого стыдно, я всегда даже сама себе боялась в этом признаться, но вот мне встретился ты, человек которому не пришлось ничего объяснять. Это наслаждение вне ленты наших будней, оно там, за гранью, его можно ощутить, но нельзя объяснить. Это как свет, разгорающийся в наших душах. Только всегда непонятно или это солнце рая, или ярко разгорающиеся угольки ада, - она замолкла и я почувствовал как две горячие слезинки упали мне на щёки.
И весь остаток ночи, я зажигал это солнце и раздувал эти угольки, как насосом закачивая в неё горючий кислород своих чувств и оставляя в её раскалённом и уже не способном сопротивляться отверстии свою смазку, помогающую более тесному соприкосновению душевного и телесного. А потом мы шли в ванную, тщательно мылись и она уже под самое утро нашёптывала в мой микрофон какие-то слова, которые я уже с трудом мог слышать, так как он был слишком глубоко в её горле.
Нужно сказать, что мне всегда нравились женщины с большими ягодицами и Лена была пожалуй единственной представительницей прекрасного пола, чьи небольшие полушария меня полностью устраивали. Да меня всё в ней привлекало. И прекрасно сложенная небольшая фигурка и негромкий голос и скромный взгляд. Импонировало даже то, что она всегда пользуется только самым простым нижним бельём, без всяких этих женских хитрушек, цветочков, кружавчиков и прочих украшений, мне нравились эти её белоснежные монашеские трусики примитивного кроя и самые простейшие лифчики, они были таким родными и домашними. И особенно почему-то интриговало то, что она никогда не пользуется косметикой. Любая женщина без косметики выглядит немножко беспомощной, но она выглядела совсем беззащитной. Так что хотелось её накрыть собою и не давать никому к ней прикасаться….
Встречались мы с ней почти четыре года. Но потом как-то незаметно закружили меня дела и мы некоторое время не виделись. А встретившись, я узнал, что за ней ухаживает человек настойчиво предлагающий выйти за него замуж. Я не стал открыто рушить эти так нужные им обоим связи. В глубине своей извращённой души я надеялся остаться её неявным другом. Но время перестройки было таким суетливым и таким быстрым на перемены, что когда ещё через некоторое время я попытался найти её, то не смог. С прежнего места жительства она съехала. Сотовых телефонов тогда ещё не было, так и затерялась она в огромном мире, не оставив следов. Возможно вышла замуж и сменила фамилию, возможно переехала в другой город или даже в другое государство. Нет её, ни в телефонных справочниках, ни в социальных сетях, ни в обессилевшей памяти бывших соседей.
И только в моей душе часто всплывает образ этой женщины, в которой сочеталось такое не сочетаемое. Сладкий и безумный разврат и детская скромность, совершенно не совпадающая с тем, чем мы занимались длинными и страстными ночами. Наш мир полон парадоксов. Говорят же о «просвещённой монархии» или о «квадратуре круга», о «лжи во спасение» или о «милосердной смерти» осознавая их существование но не имея объёма воображения чтобы всё это представить логически реально.
Так в звёздной системе звезды Gliese четыреста тридцать шесть, в созвездии Льва располагается недружелюбный, но тем не менее прекрасный мир. Там вращается небольшая планета. Своими размерами экзопланета напоминает Нептун и состоит из водного льда, имеющего температуру плюс триста градусов по Цельсию, обусловленного близким расположением экзопланеты к своей звезде – в пятнадцать раз ближе, чем Меркурий к Солнцу…. Да! Вы не ошиблись! Лёд на Глизе имеет температуру триста градусов…!!! Вы только вдумайтесь: в «нормальных», земных, условиях при такой температуре он моментально превратиться в раскалённый пар, но на этой планете настолько мощная гравитация, что она не позволяет большой части свободных молекул воды покинуть атмосферу планеты, в результате чего лёд начинает в буквальном смысле гореть. Согласитесь местечко парадоксальное. Замёрзнуть в огне или сгореть во льдах – как ни крути перспектива удивительная.
Так и во вселенной нашей души сочетается животный и грязный огонь страсти с прохладным родником чистой души. Жаль, что в юности у меня не было такого телескопа, чтобы я мог это разглядеть и осознать….