« "Авось" назывется наша шхуна.
Луна на волне, как сухой овес.
Трави, Муза, пускай худо,
Но нашу веру зовут "Авось"!...»
(А. Вознесенский «Авось»)
Славик был далёк от криминального мира, но, несмотря на это, время от времени с ним сталкивался. Да и как могло быть иначе? Ведь, по словам одного из классиков марксизма-ленинизма, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». А поскольку криминальный мир является составляющей частью любого общества, то контакты с ним неизбежны. Даже если пытаться обходить стороной горячие места, уходить от конфликтов и избегать людей, смахивающих на маньяков, эти попытки будут тщетными. Все равно рано или поздно столкнешься или с проявлениями, или с представителями более или менее преступного мира. Произойти это может в любом, даже самом неожиданном месте. Преступником, например, может вдруг оказаться сосед, с которым ты время от времени пьешь кофе, или коллега по работе, с которым у тебя прекрасные отношения, или, не дай бог, родной отец... Причем, даже самому можно очень быстро и порой совершенно незаметно оказаться по ту сторону закона и стать частью «потустороннего» мира. Вот и покойник, которого Славик взял на душу, ничего общего с криминальным миром не имел, да и сам Славик мог преспокойно применительно к себе цитировать слова В. Высоцкого: «Не брал я на душу покойников...» Действительно, не брал, только получилось так, что взял. Но все по порядку.
В 1991 г. найти эмигранту жилье в Брюсселе г. с 8000 бельгийских франков (200 евро) в кармане было практически невозможно по двум причинам. Во-первых, какой европеец решится поселить в свой дом или в свою квартиру эмигранта, у которого и с документами-то не все в порядке? Во-вторых, за эту сумму невозможно было снять даже задрипанную комнату, поскольку квартиросъемщик должен был заплатить не только за месяц вперед, но и заблокировать на своем счету сумму, равную двух- или трехмесячной арендной плате. Так уж в Бельгии принято. У Славика же не было ни бельгийских документов, ни банковского счета, ни достаточной суммы денег. Поэтому найти жилье при таком раскладе представлялось совершенно пропащим делом.
Но разве для нашего брата, который живет с девизом «авось», работающем на уровне подсознания, есть что-то невозможное? Сколько поколений родилось и прошло через жизнь под этим вечным девизом? С молоком матери впитываем мы наш до невозможности верный, надежный и непогрешимый «авось», который становится неотъемлемой частью нашей загадочной русской души. Какой другой европеец может жить с девизом «авось»? Какой? Для обычного жителя Западной Европы все должно быть рассчитано, просчитано, предусмотрено, подшито, учтено, зарегистрировано. Сегодняшний житель Западной Европы – бюрократ от рождения. И совсем не потому, что гены, а потому, что воспитание. Со школьной скамьи ребенка приучают к бюрократии. Его приучают к папкам, дыроколам и листочкам, которые нужно «подшивать» в определенном порядке. За это даже ставится оценка, как и за чистописание. И не дай ему бог потерять один листочек! Потерянный лист – это то же самое, что вырванная страница из учебника. А учебников просто нет. Зачем нужен учебник, если есть листочки и ксерокс? Поэтому ребенок в школе читает не книги и не учебники, а листочки. Книгам и классической литературе в школе уделяется очень скудное внимание. А зачем читать? Какая польза от беллетристики? Разве она поможет развитию высоких технологий?
Но бюрократия продолжается и после школы. Европейский житель должен хранить ворох всяких бумаг и документов. Это и выписки из банковских счетов, и оплаченные счета-фактуры за телефон, интернет, телевидение, коммунальное обслуживание, и платежные ведомости с места работы, и договоры и оплаты, и т.д. Причем не только за текущий год, но, как минимум, за последние 5, а то и 10 лет! А все потому, что налоговая инспекция может востребовать, например, все счета-фактуры, которые физическое лицо получило несколько лет назад. Если физическое лицо было хорошим бюрократом и у него все аккуратно разложено по папкам, то, конечно, проблем не будет. Но плохому бюрократу придется туго...
Нет, что ни говори, а без «авось» душе русской скучно живется. Да и как можно жить, если все по расписанию, если все предусмотрено? Никакого удовольствия. Ну какое, скажите, удовольствие может испытывать наш человек, если он, как Черчилль, будет обедать ровно в 12.00, что бы ни случилось? Неужели же не приятнее обедать не потому, что полдень, а просто потому, что хочется? А не хочется, - так и не ешь! А чего стоит знаменитое черчиллевское «no sport» ? Конечно, «no sport»! Ведь если занимаешься спортом, то встречу с «авось» (или, как говорил Славик, с «авоськой») не избежать... Можно упасть, удариться, и ногу подвернуть, и руку вывихнуть, да еще, чего доброго, и поломать себе чего-нибудь...
Так стоит ли удивляться, что именно англоязычные товарищи первыми достигли успехов в программировании?! Мы же запрограммированы иначе. Да-да, мы тоже запрограммированы, но запрограммированы на «авось». Вот один из ключиков к потайной дверце нашей русской души. И не нужно нам никакой перезагрузки, никакого перепрограммирования, потому что именно наша программа более всего соответствует окружающему нас миру. Окружающий нас мир – это не сплошная алгебра и геометрия, а сплошной авось. Сколько ошибок совершает сама природа? Откуда, скажите, берутся всякие атавистические или рудиментарные органы? А близнецы сиамские? Это что, математическая закономерность или все же ошибка? И почему многовековая эволюция так и не избавила женщин от ножного волосяного покрова? И вот приходится им, несчастным, мучиться и терпеть регулярную эпиляцию без всякого наркоза…
Да и появление наше на свет разве не 100-процентный авось? Нет, арифметическое действие 1+1=2 возможно только в математике. В жизни 1+1 превращается в уравнение со многими неизвестными. Причем, возникает вопрос: если, к примеру, самца мы представим в виде +1, то как нужно представить самку? Как минус 1, потому что у нее наблюдается отсутствие центрального органа с его атрибутами, или как +1, поскольку она способна давать потомство? А может +1у, поскольку она может родить и двойню, и тройню, и вообще восьмерых, в зависимости от особи? Но даже с полом потомства природа играет в «орла или решку» и другие более азартные игры...
Если же рассмотреть встречу самца и самки жуков-богомолов с арифметической точки зрения, то самец тут же умножается на 0, потому что самочка им обязательно закусит после, так сказать, первой же брачной ночи. Да-да, ей это также необходимо как некоторым женщинам нужно обязательно покурить после того, как... Что, странное сравнение? Совсем даже нет. Как может себя чувствовать мужчина, если после, казалось бы, самых обалденных любовных утех, партнерша каждый раз зажигает сигарету? Скажите, КАК?! Отвечу: точно так же, как и самец богомол! Женщина как бы говорит своему товарищу: «Все это было, конечно, хорошо, но для полного кайфа мне еще нужно покурить». Покурить?! Он тут всю ночь надрывался... а ей покурить?! Ну и что ему остается? Тоже прикурить, только, от пистолета? Нет, лучше, конечно, разделить все на 50. Только вот свои чувства и ощущения делить и умножать гораздо сложнее, чем делать это с цифрами на листке бумаги, поэтому Славик из чисто гедонических соображений переключился на некурящих женщин.
Нет-нет, древние безусловно ошибались. Мир – это никакая не математика, а сплошная «авоська».
Ведь даже самые великие открытия держатся только на авось, поскольку делались и делаются они в основном случайно. Что было бы, например, с законом всемирного тяготения, не упади Ньютону яблоко на голову? А сколько бы еще сделал открытий Ландау, не попади он в автокатастрофу? Да и вообще, как они все появились эти Энштейны, Лейбницы, Лобачевские? Явно без «авоськи» тут не обошлось, иначе мы все были бы Лобачевскими. А кто не Лобачевский, тот у.о.(1) ! Нет-нет, где-то что-то эта «авоська» еще в зародыше у них прекрутила или напутала в генах, что-то с чем-то смешала, перекрестила, - и результат налицо. Что, не налицо? Что, главное не видно для глаз? Хорошо, посмотрите на Кончиту. У нее и налицо, и на лице, и там, где не видно для глаз...
Короче, как не крути, а без «авоськи» нет жизни русскому человеку.
Однако, несмотря на то, что у Славика девиз «авось» работал в режиме «автопилот», он все же не пошел разгуливать по Брюсселю в поисках жилья, а начал с просмотра объявлений в специальной газете, где сдаваемые комнаты и квартиры были сгруппированы по ценам – от самых низких до самых высоких. Поскольку Славик был ограничен в средствах, то чтение объявлений не заняло у него много времени. Довольно быстро его внимание привлекло заманчивое объявление какой-то риэлторской конторы, предлагающей комнаты всего лишь за 4000 франков в месяц.
Сердце Славика радостно забилось, и ему захотелось крикнуть: «Ура! Победа!» Он заплатит 4000 за месяц и договорится с хозяйкой или хозяином заблокировать второю половину суммы в качестве гарантии. Какие тут проблемы? Славик вырезал объявление, нашел по карте адрес конторы и отправился в путь пешком. В конторе его встретила полноватая и очень приветливая женщина лет сорока пяти.
- Я по объявлению, - сказал Славик. – Я хотел бы снять комнату за 4000 франков в месяц.
- Вы разводитесь? – сразу же был задан вопрос.
- Нет, - сказал Славик, - я даже не женат, а что?
- Я могла бы предложить Вам комнату за 4000 франков, но без кровати, - отвечала маклерша, - но Вам-то кровать, наверное, нужна...
- Ну конечно нужна, - отвечал Славик. – Не на полу же спать в самом-то деле...
- Тогда за четыре тысячи не получится. Такие дешевые комнаты пользуются спросом у клиентов, имеющих проблемы с правосудием, или при разводе, для фиктивного адреса... Но, судя по всему это не Ваш случай. Вам просто нужна дешевая комната?
Славик ответил утвердительно.
Порывшись некоторое время в своей картотеке, маклерша нашла самую дешевую комнату за 7500 франков в месяц, куда входила оплата всех коммунальных услуг.
Несмотря на то, что после оплаты месячного проживания у Славика практически ничего бы не осталось на пропитание, он остался доволен и попросил найти еще пару таких же дешевых комнат.
- Таких дешевых комнат у меня в картотеке больше нет, - сказала маклерша. – Есть комнаты немного дороже, - за 8000, например, но к этой сумме нужно еще добавить плату за отопление, электричество и воду... Итого получится, наверное, около девяти тысяч.
- Нет, такую сумму я не потяну, - разочарованно проговорил Славик, взял у маклерши карточку с адресом и отправился смотреть свое будущее жилье.
Адрес дома, где сдавалась комната, оказался не в каком-нибудь захудалом, а в фешенебельном квартале Брюсселя, недалеко от центрального проспекта под названием авеню Луиз, в минутах тридцати пешком от главной площади города, называемой «Гран-пляс». Пятиэтажный дом начала века в стиле «мезон де метр» также производил очень приятное впечатление. Оставалась только самая малость – снять жилье.
Дверь Славику открыла пятидесятилетняя женщина, говорившая с фламандским акцентом, т.е. выговаривая букву «р» по-русски. Славик на прекрасном французском объяснил ей цель своего визита, показал карточку маклерши, а заодно, и паспорт, и университетский диплом.
- К сожалению, я могу заплатить только за месяц. На большее у меня пока денег нет, - честно признался Славик, добавив, что не знает, появятся ли у него деньги в дальнейшем. – Все будет зависеть от решения соцслужб, куда мне еще предстоит обратиться.
Разумеется, Славик мог бы уверить хозяйку комнаты в том, что через неделю или две он точно получит необходимую для гарантии сумму денег, что ему уже пообещали работу, что платить будут каждые две недели, и т.д. Но зачем, скажите, человеку, который запрограммирован на авось, придумывать всякие небылицы? ЗАЧЕМ? Да и если насочинять всяких историй, то авось уже как-то совсем не авось получается...
Хозяйка дома отнеслась к Славику благосклонно и показала Славику сдающуюся на мансарде комнату. Это была скорее комнатуха, чем комната, но кровать в ней действительно была. Да и не только кровать. В этой комнатухе площадью 2 х 5 м; помещались еще стол и стул, стоявшие напротив кровати, умывальник, маленький холодильник, большой гардероб, тумбочка возле кровати, в которой находилось пара тарелок, сковорода и маленькая электрическая конфорка. Но главным было то, что так называемая хозяйка дома по фамилии Болен (она действительно была больна) согласилась поселить его в этой комнатухе!
Тут же был составлен арендный договор, в котором указывалось, что Славик заблокирует на своем счету сумму в размере 2-х месячных плат за аренду комнаты, как только это будет возможно.
Не смотря на полную неопределенность относительно своего положения, Славик был рад и счастлив, ведь ему удалось найти жилье с первой же попытки! Разумеется, он не осознавал полностью, насколько ему улыбнулась удача. В этом ему помогли старожилы, потому что, когда Славик рассказывал им о том, как он снял жилье в Брюсселе с 8000 франков в кармане, ему никто не верил.
- Это совсем не по-бельгийски, - говорили одни.
- Да, это не бельгийский прием, - соглашались с ними другие.
– Подозрительная история, - ухмыляясь, говорили третьи.
Более того, один из них вообще решил, что Славик наверняка связан с секретными службами. Если не с КГБ, то уж точно с Моссадом...
- С документами как-нибудь все образуется, - думал Славик, - а нет, так будет по-Жванецкому: «но опыт приобрел». А опыт – вещь не только полезная, но и интересная, каким бы он ни был...
Славик сел за стол и стал размышлять о дальнейших действиях. В первую очередь нужно было где-то достать постельное белье, да и денег. В этом, как рассказывали Славику, помогали социальные службы. Оставалось только найти эту соцслужбу.
Размышления Славика прервал стук в дверь.
- Войдите, - сказал Славик, и в комнату вошел пожилой человек маленького роста. На нем была безрукавка, надетая поверх чистой клетчатой рубашки. У него были седые редкие волосы и мешки под глазами. Именно такие мешки под глазами французы в шутку называют яйцами. Поэтому следовало бы написать так: «В комнату вошел пожилой человек маленького роста с седыми редкими волосами и отвисшими под глазами трехъярусными яйцами».
В руках у него был поднос, на котором стояла миска с супом, лежало пара кусков хлеба и бисквит на десерт. Это был слуга госпожи Болен по имени Ришар. Да-да, настоящий слуга. Чего же тут удивительного? Если живешь в королевстве, где есть настоящие король, королева, и два принца, то должны быть и слуги, не правда ли? Поэтому Славика совершенно не удивило такое обстоятельство, да еще и в доме с мраморной лестницей, медными перилами и красной ковровой дорожкой, поднимающейся с первого этажа на последний. Похоже, что и жалования Ришар не получал. Госпожа Болен знала, что он был предрасположен к пьянству, и, когда давала ему деньги на карманные расходы, то сумма не превышала 100 франков. Однако это все равно не мешало Ришару приходить навеселе... А когда Ришар был навеселе, у него действительно было хорошее настроение. Он любил насвистывать, шутить и сам же над этими шутками смеялся. При этом его и без того раскрасневшееся лицо, краснело еще больше. Только вот шуток Ришара Славик не понимал, потому что, как казалось Славику, Ришар говорил только по-фламандски. А фламандского языка Славик совсем еще не знал. На самом же деле все оказалось еще хуже. Слуга госпожи Болен принадлежал к той категории людей, у которых в голове образовалась полная языковая каша. Этот феномен можно наблюдать, беседуя с нашими эмигрантами, которые говорят вроде бы по-русски, но наводняют родной язык иностранными словами. Так, например, в Германии, наш человек будет говорить не о евро, а об «ойро», сберкассу будет называть «шпаркассой», справку «аттестом», рынок «трёделем» и т.д. Ришар же, как выяснилось, сделал из фламандского и французского непонятную смесь, причем французские слова он произносил на фламандский манер, добавляя на конце глаголов --эн, В итоге получалось нечто похожее на «я пойтиэн», «я купитэн» вместо «я пошел» и «я купил». Такая речь позволяла хоть как-то его понимать.
Говорили, что ему около 80, но настоящего его возраста не знал никто. Родственников у него тоже не было. Никто не знал не только, где и когда он родился, но и фамилия его была не известна никому. Жильцы дома поговаривали даже, что и документов у него никаких не было. Жил он, по всей видимости, на полном содержании семьи Болен. Болены же жили за счет сдаваемых в доме комнат и квартир. Сам дом принадлежал совсем не Боленам, а одному ветеринару из Антверпена, который практически все время проводил в Африке. Болены взяли у него этот дом в аренду, расположились на первом этаже, а все остальные жилые помещения стали сдавать, несмотря на то, что сдавать снимаемую квартиру запрещается.
Дом был старым. Даже электропроводка была допотопной. Поначалу Славик не заметил ничего особенного, разве что выключатели были какими-то странными. Они функционировали по принципу действия переключателя каналов на советском черно-белом телевизоре. Только каналов было всего 2: вкл. и выкл. Но с выключателями проблем не было. Работали они безотказно. Проблемы возникли, когда Славик стал пользоваться электроплиткой. Оказалось, что ее нельзя было включать ни на полную мощность, ни, даже, на предпоследнюю позицию. В определенный момент от перенапряжения выбивало пробки. Пробки тоже были допотопными. Поэтому слово «выбивало» не подходило к феномену. Лучше сказать, что пробка, а точнее, одна из пробок на таком же доисторическом электрощите перегорала. Но перегорала даже не сама пробка, а тоненькая медная проволочка, соединяющая выступающие концы. На щите пробок было около 30, но их расположение не соответствовало тому или иному помещению. Поэтому, чтобы определить, какая именно пробка перегорела, нужно было проверять каждую. Затем достаточно было натянуть новую проволочку и вставить пробку на то же самое место....
Когда Славик поселился в доме Боленов, муж госпожи Болен тоже был болен не менее серьезно, чем его супруга, и лежал при смерти с раком простаты. Из штанов пижамы у него торчала пластиковая трубка для мочеотделения, поскольку сам господин Болен уже не вставал и в туалет не ходил. Поэтому в квартире Боленов стоял резкий запах мочи. Их квартира занимала весь первый этаж и выходила в маленький сад. Стены были отделаны деревом, которое регулярно натиралось специальной мастикой. Скорее всего этим занимался Ришар, равно как и уходом за медными перилами. Славик сам видел, как он натирал перила, которые блестели как новые. Квартира состояла как бы из трех частей, которые, конечно же, ничего общего с комнатухой Славика не имели. Единственное, что смущало Славика в этой квартире, так это то, что в ней было довольно темно, несмотря на огромные окна, выходившие на улицу и в сад. Дело в том, что они были постоянно зашторены, если не совсем, то хотя бы наполовину. Потолки были высокими, поэтому электрического света тоже не хватало для хорошего освещения. В распоряжении Боленов было также и полуподвальное помещение, которое находилось под самой квартирой и занимало такую же площадь. В этом полуподвале находилась огромная кухня, двери которой выходили в сад. В ней был предусмотрен подъемник, на который Ришар ставил поднос с едой и, вручную, как поднимают флаг на флагштоке, доставлял поднос к Боленам. В утренний рацион Боленов обязательно входил свежий апельсиновый сок, который собственноручно выдавливал Ришар. Он же ходил и за покупками, поскольку госпожа Болен из дома уже не выходила.
Все это Славик узнал позже, а пока, поблагодарив Ришара за еду, он принялся уминать приготовленный Ришаром суп. Наевшись, Славик решил поблагодарить хозяйку дома. Он спустился на первый этаж и постучал в дверь.
Господина Болена, который оставался лежать почти без сознания, лечили гомеопатическими средствами, поэтому о его выздоровлении не только не могло быть и речи, но и было совершенно очевидно, что Госпожа Болен и Ришар ожидали его неминуемой смерти. Последними словами было: «Же вуаяж»(2) ...
– Он путешествует, - с улыбкой повторила его супруга, вытирая мокрый от пота лоб умирающего.
Несмотря на его «же вуаяж», умирал господин Болен тяжело. Жизнь не хотела покидать его тощее и измученное болезнью тело. Умирающий тяжело и прерывисто дышал, оставаясь последние три дня без сознания. Госпожа Болен в ожидании его смерти даже ночью сидела рядом с ним, не смыкая глаз. Вид у нее был совершенно разбитый, поэтому Славик предложил ей свою помощь. Госпожа с радостью приняла предложение и попросила его посидеть одну ночь рядом с больным, чтобы сама она могла отдохнуть. Дабы Славику легче было перенести бессонную ночь, она дала ему прочитать на ее взгляд очень поучительную книгу Надин де Ротшильд о том, как этой практически неизвестной актрисе улыбнулась фортуна, - удачный брак.
Славик осилил книженцию за эту единственную ночь, проведенную рядом с тяжело дышащим больным. Если Париж по словам Генриха IV стоил мессы, то фортуна Надин де Ротшильд вне всякого сомнения стоила принятия иудейства...
Как Славик узнал позже, у самой госпожи Болен был рак груди, который она лечила все теми же гомеопатическими средствами. Для хранения гомеопатических пилюлек у нее был предусмотрен довольно большой шкаф с глубокими выдвижными ящиками, которые были заполнены в несколько рядов маленькими бутылочками с крошечными горошинками пилюлек. Все эти бутылочки были аккуратно сложены строго по алфавиту, иначе было бы просто невозможно в них разобраться и найти нужное средство. А для того, чтобы определить нужное «лекарство», госпожа Болен использовала какую-то гомеопатическую "талмуть". Разумеется, ни одно из этих средств не помогало, и госпожа Болен снова копалась в своей гомеопатической библии в поисках правильного лекарства. Как только правильное лекарство было найдено, госпожа Болен записывала его на листике, который передавала Ришару. Ришар шел за ним к гомеопатическому шкафу. Но, несмотря на то, что медикаменты были разложены в лучших бюрократических традициях, т.е. по алфавиту, он приносил зачастую совершенно не то, что нужно. Поэтому госпожа Болен стала обращаться к Славику, который находил нужный ей медикамент без особого труда. Вот, что значит высшее образование!
К госпоже Болен приходили также медсестры и врачи. Одного из них, беженца из Боливии по имени Дарио, Славик знал лично. Они познакомились еще до того, как Славик поселился у Боленов. Дарио довольно сносно говорил по-русски, - он учился в Советском Союзе. Его проблема заключалась в том, что советский диплом не признавался в Бельгии. Чтобы подтвердить диплом, нужно было практически начинать учебу заново. Когда же у тебя есть семья и тебе нужно ее каким-то образом обеспечивать, то о полноценной учебе нечего и думать. Поэтому Дарио обычно перебивался подработками. Работал он некоторое время и в больнице, но работать медбратом было не только тяжело физически, а и морально. Ведь Дарио знал, что он врач, причем, хороший врач. Ему было обидно получать нищенскую зарплату медбрата, в то время как, работая по специальности, он мог бы быть довольно обеспеченным господином. Не поэтому ли он вспоминал о годах своей учебы в Союзе как о самом лучшем времени своей жизни?
Дарио был не только хорошим врачом, но и честным. Он не рассказывал своей пациентке о чудодейственных свойствах гомеопатии, а советовал незамедлительно лечь в больницу на операционный стол. Увы, увы, мадам Болен не внимала его советам, но продолжала, тем не менее, время от времени приглашать его для консультации. Длилось это до тех пор, пока Дарио, поняв, что медицина уже бессильна ей помочь, не посоветовал госпоже Болен готовиться к смерти. Разумеется, сделал он это настолько деликатно, насколько мог. Зная, что его пациентка увлекалась также религией и верила в потусторонний мир, он не забыл упомянуть и об этом, дабы смягчить удар. Но его мудрый совет мадам Болен пропустила мимо ушей. Поэтому, когда она умерла в возрасте 54-х лет, дела ее остались в полном беспорядке.
Банковские счета госпожи Болен были заблокированы, как это и полагается в случае смерти клиента, а умственно отсталая сестра госпожи Болен, будучи не в состоянии заниматься наследством покойной, поручила все дела ее друзьям, супружеской паре, которым оставалось только ликвидировать всю домашнюю утварь Боленов.
Сам Ришар после смерти госпожи Болен был сам не свой. Разумеется, вопрос о его дальнейшем существовании стоял довольно остро, поскольку сестра госпожи не могла взять Ришара на содержание. Её, собственно, саму нужно было держать на содержании. Да и никто из жильцов дома не мог и не хотел содержать Ришара. Он стал никому не нужен. У Славикa тоже не было достаточно средств, чтобы обеспечить ему хоть какое-то существование. Но Славик чувствовал, что Ришар рано или поздно обратится к нему за финансовой помощью, как это уже бывало. Славик обычно давал ему сто франков, как это делала хозяйка Ришара, чтобы он не упился на радостях.
Ожидания Славика оправдались. Ришар обратился к нему на следующий день после смерти госпожи Болен и попросил денег. Славик, как и раньше, дал ему сто франков, только на этот раз Ришар стал протестовать и просить больше. Славик понимал, что на сто франков даже и поесть-то нельзя по-человечески. Нужно было дать ему более внушительную сумму.
- Сколько? – спросил Славик.
- Тысячу франков, - ответил по-французски Ришар.
На тысячу франков можно было купить продуктов на неделю, но можно было и хорошо напиться. Несмотря на то, что лишних денег у Славика не было, он хорошо помнил, как Ришар поднялся к нему в комнатуху с подносом. Такие вещи не забываются. Поэтому Славик дал Ришару 1000 франков, взяв с него предварительно обещание потратить их только на еду и ни в коем случае не прикасаться к спиртному.
Получив деньги, Ришар куда-то исчез. Никто не мог понять, куда он запропастился. Сестра госпожи Болен очень сетовала на его отсутствие в такую трудную минуту. Славик по своей наивности думал, что Ришар отправился на поиски новых хозяев и, возможно, их нашёл. Но все стало понятно на третий день, когда Ришар буквально приполз домой на четвереньках. Он был настолько пьян, что говорить с ним было бесполезно. Обнаружил же его сосед Славика по имени Рональд. Это он позвал Славика на помощь, чтобы уложить мертвецки пьяного Ришара в кровать. Только встать с кровати Ришару уже не было суждено. Трехдневный запой совершенно доконал старика.
С тех пор Славик так и не смог избавиться от чувства вины за смерть Ришара. Зачем дал он ему тысячу? Зачем? Можно было выделить и 500, и 300 франков. Не зря, ведь, госпожа Болен не давала ему больше сотни… Эх, не зря…
------
1. умственно отсталый
2. (франц.) Je voyage - я путешествую