Дьявол сидел на шизлонге, а слуга - напротив - на качелях, веревки которой уходили высоко и крепились за смог, будто тот был сковородкой со скобами. Вокруг и до горизонта с закатом были разбросаны черепа и кости.
Дьявол смотрел вдаль:
- Томас Манн - великий немец с нобелевкой в кошельке - сказал бы, вот он тубер диспансер из моей книжки "Волшебная гора", призванный смирять. А я иллюстратора искал.
Слуга раскачивался в качели, выжимая ступни с пятки на носок:
- Да, картинка хорошая. Все мы пребываем в диспансере с несовершенными моделями мира из грудной клетки - все в одном большом котле для смерти - гуманисты, террористы, позитивисты и оптимисты. В итоге, остается один трагический гуманизм - говорит этот писатель.
- Да, трагичный эгоизм - это основная линия взрослого творчества Манна. Пусть диспансер непознаваем, но я - Манн - не смотря ни на что, выбираю любить окружающее общество. Потому, что мир мир - страшный сон, но проснуться хочу среди друзей.
- И для этого нам приемлема единственная позиция - поголовная доброта, - отвечал раскачивающийся слуга.
Слуга совершал колебания над черепами и вдумчиво или лукаво смотрел под ноги:
- Оглядитесь, тут есть, кого любить поголовно.
черепа источали медовый оттенок и запах меда, глянец на костях был изысканным.. - отлично сочетаются..
Дьявол поднял одну из черепушек и посмотрел в глазницы:
- Это кости молитвенников, которые прославлены благоуханием и имеют медовый оттенок. Так распорядился Господь, создавший черепа.
- По-моему, писательская молитва гениев - ничто иное как желание украсить стиль костей. Скажите, главбес, что нужно для подлинного пробуждения любвежелания? Практики очищения, регулярные исповеди, много меда?
Вместо ответа, бес изобразил сценку. Он закинул руку за затылок, раскрыл свою черепушку в направлении лба, на уровне переносицы и как из ведра посыпал на песок черные глянцевые шарики, размеров теннисного мячика. мячики сыпали и их замывали волны подступившего к ногам прибоя, шипели. остальное насыпало на черепа.
- Делай как я. Возможно, после ухода черноты кости писателей под нашими ногами будут лежать отдельно в меду.
- А я думал, что метод искусства - метод писателя - вечное соприкасание с чужой болью. Только боль порождает шедевры. И Ницще говорил, помните? Хотите, чтоб ваши строки читали? Пишите кровушкой.
Дьявол закончил сценку с раскрытым черепом, вернул себя и поглядел на слугу:
- Ты прав. Нет комментариев по Ницшу. Скажи, почему мы вспомнили Манна?.. У нас что, по лунному календарю день немецкой классики?.. Под подушкой мы его книги не держим. Там Кафки и Горины валяются.
- Потому, что под нашими ногами - холодец из костей обывателей, их соц заказ благословляет современное зло. А Манн - тот, кто с милосердием к ним отделил их от касты художников.
- Обыватели - не плохие люди, просто счастливая обыденность. А художники - сознательно идут на боль, ища в ней источник познания и креативного противоречия.
- Манн говорит всем "творцам", что художник права возвышать себя над бюргером не имеет. Простота вторых - фундамент для существования первых. Художник не лучше, он просто в другом слое прочтения. Ему требуется великодушие, чтоб доносить....
Слуга раскачивался и раскачивался над костями, достигая в угловом секторе 70 градусов. Солнце село. И теперь косточки светились, подсвечивая ночь фосфористической поляной.
- Какой там вышел закон, чтоб доносить? Не пакет Яровой?
- Нет, тот в защиту прав атеистов.
- Манн как и Вагнер привнес в музыку литературы стену образа. Если композитор как оглушительную какофонию применял параллельное сочетания множества мелодий, то тексты Манна - это мощный поток параллельных образов, действий, слов, концепций, который сшибает. Спать уже хочу
Спрыгнув с качели, слуга с листком встал перед хозяином и с того листа дочитал:
- И последнее по нашей лекции. Трагичный эгоизм - основная линия взрослого творчества Манна. Мир непознаваем, но я - Манн - выбираю любить, не смотря ни на что. Если мирозданье - страшный сон, хочу проснуться среди друзей потом. Для этого - тыр-тыр: быть добрым, любить КВН-ы, кататься на парусах.
- Садись, пять. Шахерезад, расскажи мне в следующий раз сказку про Кафку.
Слуга свернул листок:
- У, костей этого гражданина России на этом поле много сияет. Неделю на подготовку?
- Логично.
Слуга и хозяин пожали руки и побрели по палаткам для сна.