С Мишкой мы постоянно дрались. Ну, не то чтобы по-настоящему. Так дурачились. Сначала боролись, а потом уже в ход шли руки и ноги. Чем ещё заняться, если тебе десять-одиннадцать лет, уроки сделаны, а на дворе зима. А что? Ходить никуда не надо, на горки там, или на озеро. Вышел на улицу, да борись. Кругом сугробы, падать не больно.
Условились, что по лицу не бьём, а дальше – как получится. Мишка-здоровяк, правда, меня постоянно одолевал. Вроде и я бью неплохо, как размахнусь, да с пыру ему по мягкому месту, а он, как не в чём ни бывало, в ответ, да как прижгёт! Потираю ушибленное место, досада берёт, но всё равно – снова в атаку! И опять результата ноль.
Несколько вечеров подряд не мог я понять: почему же он меня побеждает? Ну да, повыше, покрепче, да и занимался чем-то, но и я ведь на карате несколько раз ходил, стойки разные знаю. И однажды меня осенило!
– Миха! – говорю я. – А давай-ка с тобой обувкой махнёмся!
Я-то гулял в валенках, в них тепло и удобно, а он упорно, несмотря на морозы, таскал отцовские кирзачи. Вроде, ещё с армии сбережённые.
Очень неохотно он согласился. Я надел сапоги и… понял: вот оно!
– Ну, друган, держись!
И понеслась! Точнее, Мишка понёсся прочь от меня, а я за ним следом. Сапоги, казалось, сами несли меня. На бегу редкие удары долетали до цели, но каждый был точен и мстителен.
Продолжался мой триумф, правда, недолго. Устав убегать, противник развернулся и пошёл на таран. Толчок, подсечка, и я уже на снегу.
Влезая обратно в свои валенки, я подумал, что секрет, наверное, не только в обуви. В следующий раз куртками поменяемся!