Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/12/21/1346
«Страх –
это не в висок направленный ствол,
не утробный голос, зовущий тебя по имени;
это – чужое, красивое существо,
длинные пальцы, переплетающиеся
с твоими».
Карелиан. «Alien vs».
Музыка: Red – «What You Keep Alive».
Взволнованные голоса мужчин доносились до слуха Сигюн приглушённо, словно издалека. Невозможно было разобрать ни слова. На неё словно напал странный морок, как будто сознание балансировало где-то на границе между сном и явью. Девушка видела над собой расплывающиеся черты знакомого, родного лица, слышала голос, который отчаянно звал её. Каждый вдох отдавался резкой болью в груди. Лишь стон вырвался из её горла, когда она попыталась произнести имя принца. Его голос, моливший остаться с ним, смотреть на него, действовал, как успокаивающий бальзам на её кровоточащие раны. Глаза слипались, не было сил держать их открытыми. В ушах, нарастая, раздавался надрывный вой. Сердце испуганно рванулось куда-то к горлу, и внезапно на неё обрушилась темнота...
– Проснитесь, Ваше Высочество, – ворвался в сознание девушки скрипучий старческий голос. – Вас снова тревожат видения.
Сигюн очнулась от своего кошмара, с трудом разлепила тяжёлые, словно свинцом налитые, веки. Перед глазами все расплывалось, в ушах ещё стоял, затихая, странный, низкий вой. Старческие узловатые пальцы осторожно коснулись подбородка, поворачивая её лицо к свету. Сощурившись, девушка увидела перед собой водянистые голубоватые глаза, пристально смотревшие на неё цепким взглядом с давным-давно потерявшего молодость, морщинистого лица, обрамлённого длинными седыми волосами.
– Кто Вы? Где я? – пересохшим ртом невнятно произнесла Сигюн. Язык плохо слушался, и вместо слов получилось какое-то невнятное мычание. Она попыталась приподняться, глядя перед собой расфокусированным взглядом, но попытка оказалась неудачной.
– Лежите, лежите, не вставайте, – спохватился старик и повернулся спиной к столу, на котором были расставлены различные пузырьки с лекарствами. Зазвенев какими-то склянками, через минуту он обернулся, держа в руках кубок.
– Вот, выпейте. Все разговоры потом. Вам следует хорошенько отдохнуть, – проскрипел он, поднеся к лицу девушки кубок с каким-то резко пахнущим напитком.
Сигюн сделала глоток и скривилась, держа питьё во рту, не в силах проглотить отвратительного вкуса жидкость.
– Пейте, пейте, это лекарство вам поможет. Поправитесь в считанные минуты. Вы упали с лошади. Сейчас Вы в безопасности, в больничном крыле Гладсхейма, а я – ваш лекарь.
Покряхтев, старичок придвинул табурет и уселся на него в изголовье кровати, следя за тем, чтобы девушка не выплюнула горький напиток.
Сделав над собой усилие, Сигюн проглотила предложенную бурду и в изнеможении откинулась на подушки.
– Как вы себя чувствуете, принцесса? Вы нас всех очень напугали, – тяжело вставая с табурета, произнес лекарь, беря девушку за запястье и пытаясь нащупать пульс.
Слова его долетали до Сигюн словно через толщу воды. Она пошевелила пальцами рук, и это простое движение отозвалось болью во всём теле. Голова буквально раскалывалась. Сигюн прикрыла глаза, которые невыносимо резало от яркого света. Она чувствовала слабость и странный жар, разгорающийся где-то в районе солнечного сплетения. Несмотря на отвратительный вкус, зелье, которое влил в неё старый лекарь, возымело свое действие. Сознание постепенно прояснялось, мысли крутились в голове, словно торнадо, воскрешая в памяти недавние события: жуткий оскал хищника, приготовившегося атаковать; резкий, скрежещущий звук когтей, когда зверь в прыжке оттолкнулся от скалы... Звук был настолько реальным, что Сигюн вздрогнула и повернула голову. Голая ветка дерева, раскачивающаяся от сильных порывов ветра, скреблась в оконное стекло её палаты. Ясное небо быстро заволакивало темными, свинцовыми тучами. Первые крупные капли дождя застучали по подоконнику. Сверкнула молния и вслед за ней внезапно разразился ливень.
Вместе с этими звуками в больничную палату вдруг ворвался какой-то шум, топот кованых сапог и громкий голос Фрейра, эхом разносящийся в гулких коридорах:
– А мне наплевать на запреты ваших лекарей! Я хочу видеть свою дочь!
Дверь распахнулась, и на пороге застыл разъярённый бог Лета – отец Сигюн. Но увидев бледное, изможденное лицо дочери, гнев и раздражение на его прекрасном лице тут же сменились радостью и беспокойством.
– Сигюн, девочка моя! Как ты? – бросился Фрейр к дочери, на ходу подхватывая табурет и усаживаясь возле кровати, бесцеремонно оттолкнув лекаря. – Один прислал Мунина. Он сообщил, что с тобой приключилось несчастье, но сейчас ты вне опасности. Всеотец позволил мне воспользоваться Бифрестом, чтобы как можно быстрее увидеть тебя.
При виде отца девушка радостно вскрикнула и, приподнявшись на локте, протянула к нему руку.
– Папа!
Фрейр схватил ладонь Сигюн и, прижав её к своей груди, нежно припал губами ко лбу дочери.
– Да ты вся горишь!
В огромной постели Сигюн выглядела очень хрупкой, будто прозрачной. Глаза ее болезненно, неестественно блестели, кожа на лице была белее снега, в то время как на щеках полыхал жаркий румянец. Сердце Фрейра сжалось. В этой болезненной бледности красота дочери не померкла, а даже засияла еще ярче.
– Как я счастлива, что ты здесь, отец. А где мама? Я так долго не видела вас, – произнесла Сигюн, снова опускаясь на подушки.
– Твоя мать сейчас в своих садах, в Альвхейме. Фрейя привезла ей из Мидгарда какие-то семена новых цветов, и они вдвоём колдуют над ними. Ты же знаешь свою мать. Я не стал беспокоить её понапрасну и решил сперва разузнать сам, что с тобой приключилось.
– Не волнуйся. Я просто упала с лошади. Ты же знаешь, какая я неуклюжая. Но я уже абсолютно нормально чувствую себя, – быстро проговорила принцесса, снова намереваясь встать.
– Лежи, лежи, – тут же среагировал Фрейр одновременно с бросившимся к Сигюн лекарем. – Один обещал мне, что Тор позаботится о тебе...
Сигюн открыла было рот, чтобы ответить отцу, но в этот момент раздался ужасающий грохот, словно что-то разлетелось вдребезги, и затем стены дворца содрогнулись, словно от взрыва. Лекарь, до сих пор топтавшийся у изголовья кровати, от неожиданности выронил кубок с лекарством, и он, подпрыгивая, покатился по полу. Фрейр резко вскочил. Гроза за окном усилилась. По небу в бешеной пляске неслись тучи, полыхали молнии.
– Что это? Оставайтесь здесь, пока я разберусь, что тут у вас вообще происходит! Присмотри за ней, головой ответишь! – напоследок рявкнул перепуганному лекарю Фрейр, выскакивая из палаты.
Как только дверь за ним захлопнулась, Сигюн подскочила на ложе и резко спрыгнула вниз, не обращая внимания на отчаянные призывы лекаря оставаться в постели. Девушка помчалась, как ветер, вслед за отцом, не понимая, откуда только в её теле взялись силы, когда всего пять минут назад она почти умирала.
Фрейр часто бывал в Асгарде, когда приезжал навестить сестру Фрейю и отца, переехавших сюда из Ванахейма много веков назад в качестве заложников, во исполнение мирного договора между асами и ванами. Даже чаще, чем ему этого хотелось бы. Он знал дворец, как свои пять пальцев, и теперь бежал по его извилистым коридорам, наполненным лихорадочной суетой, точно определяя направление туда, откуда продолжали доноситься шум и грохот. Сделав очередной крутой вираж, Фрейр выскочил в восточное крыло, где жили принцы, и остановился, как вкопанный. Его глазам предстало невероятное зрелище. Огромная дыра в стене открывала ужасающий вид на покои младшего принца, в которых, набирая силу, бушевал пламенный, изумрудный шторм. В эпицентре этого катаклизма стоял сам Локи, вокруг которого плясали языки зелёного пламени, то отступая, то в остервенении бросаясь к его ногам, танцуя на его одежде, плечах, в волосах, тем не менее, не причиняя ему никакого вреда. Локи стоял спиной, но даже в таком положении Фрейр видел шар холодного, прозрачно-голубого огня, крутящийся у него в руках, который принц явно намеревался запустить в кого-то. Как вдруг раздался свист. Локи резко прогнулся назад, и рядом с остолбеневшим Фрейром в стену вонзился Мьёльнир, обдав бога градом мелких острых камней. А вслед за этим магический снаряд Локи ударил в потолок, обрушив его вниз кусками кирпичей. Злой, ядовитый смех сорвался с уст младшего принца буквально за секунду до того, как с его ладоней начали срываться новые зелёные вспышки.
– Довольно! Локи, прекрати немедленно! – по коридорам Гладсхейма прогремел зычный голос Одина.
Гулко, будто гром, стукнул Гунгнир об пол, вызвав новое сотрясение стен дворца и очередную панику среди его обитателей, слуг и стражи.
Сигюн, влетевшая в коридор вслед за Фрейром, резко остановилась, словно налетев на невидимую стену, и похолодела от ужаса. Она увидела, как медленно развернулся на голос отца Локи. Вид его был страшен. Растрепанные волосы торчали в разные стороны, на шее змеями вздулись синие вены, лицо было испачкано кровью, одежда разорвана, губы растянуты в дикой усмешке. Но самыми ужасными были его немигающие, полные хаоса, горящие безумным огнём глаза. На секунду его взгляд остановился на Сигюн. Это длилось какое-то мгновение, но оно растянулось в вечность, потянув девушку за собой, в темноту, на дно его зрачков, где плясали отсветы зелёного пламени. Локи опустил руки, и не успевший сформироваться файербол с шипением погас, рассыпавшись искрами.
На негнущихся ногах Сигюн сделала шаг вперед. Тонкая рука легла на грудь, словно пытаясь унять бешено стучащее сердце, а из горла сам собой вырвался преисполненный отчаяния стон:
– Локи...
Принц поднял руки в предостерегающем жесте. Произнёс чужим, надломленным голосом:
– Не подходи.
Фрейр непонимающе переводил испуганный взгляд с дочери, которая, казалось, забыла, как дышать, на младшего сына Одина, застывшего ледяной статуей. Сам Всеотец, чей единственный глаз буквально вращался в глазнице от ярости, повернул голову в направлении взгляда Локи, и в следующую секунду на лице его отразилась сложная борьба мыслей.
«Как это понимать? Локи... и эта ванахеймская малышка?..».
Внезапно из комнаты шагнул Тор с выражением ярости на искажённом лице. Увидев девушку, он дернулся так, словно его укусил ядовитый скорпион.
С внезапной ясностью Один вдруг понял, что здесь произошло.
Сигюн побледнела ещё больше, хотя казалось, что больше побледнеть уже невозможно. Она покачнулась, колени её подогнулись, и, в изнеможении прислонившись к разрушенной стене, она медленно съехала по ней, усевшись на пол, прямо посреди бушующего холодного пламени.. Она судорожно вдыхала ледяной воздух, чувствуя, как он обжигает лёгкие. Отец едва успел метнуться к дочери, подхватывая её под поясницу и вместе с ней усаживаясь на покрытые каменным крошевом, холодные плиты.
– Лекаря! – заорал перепуганный Фрейр.
Грудь девушки быстро вздымалась и опускалась вместе с рассыпанными по ней волосами. Принцесса откинула голову назад и крепко зажмурилась, пытаясь совладать с окутавшим её липким страхом от увиденной реальности, причудливо перемешавшейся с обрывками ядовитого сна в её замутненном лихорадкой сознании. Сигюн судорожно выдохнула и, внезапно распахнув глаза, поймала устремленный на неё тяжёлый и странный, потемневший почти до черноты взгляд, в котором промелькнуло что-то похожее на отчаяние. Было так страшно смотреть в эти тёмные омуты, полные пронзительного яда, прожигающего насквозь, как капли кислоты.
«Мне никогда не было так страшно смотреть в твои глаза.
Мне никогда не было так страшно…
Никогда».
Не выдержав, Сигюн обмякла в руках отца, словно сломанная кукла. Последнее, что услышала девушка, прежде чем сознание покинуло её, были полные горечи слова, которые словно сами собой прозвучали у неё в голове:
«Беги, Сигюн.
Тебе стоит бояться меня.
Страдания – это обещание, которое я сдержу.
Ты испытаешь боль, вот увидишь.
Тебе нужно убегать.
Тьма во мне.
И она пробудилась».
Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/01/08/77