Посажу дерево!

Наталья Коноваленко
                рисунок - этюд автора, Н.К.

Любовь Васильевна проснулась  рано и увидела: всё кругом бело и чисто от снега. Настроение - замечательное, на работу вышла вовремя, но не учла, что снег шёл с ночи, и дороги изрядно замело. Как обычно в таких случаях, автобусы почему-то исчезли, и на остановке собралось много желающих уехать хотя бы на чём-нибудь. Подошли две полных маршрутки, но в каждую смогли втиснуться только по одному счастливчику, да и то каким-то чудом.
         Любовь Васильевне уже исполнилось пятьдесят девять лет и такой прыти в себе она не ощущала, поэтому даже не стала пытаться, стояла в сторонке, ждала удачного момента.
        Он появился из-за угла в виде долгожданного автобуса - медленно, словно швартующийся пароход, приблизившегося к остановке.
         Народ решительно ринулся к двери, и в одно мгновение в общем потоке желающих уехать все сомневающиеся стали частью пассажиров этого автобуса.
        Любовь Васильевну прибило людской волной к окну  рядом со средней дверью, и она стала с интересом наблюдать, как за ним легкие хлопья снега, кружась и сверкая в воздухе, словно невесомые мотыльки-однодневки, незаметно выравнивали на земле следы чьих-то сапог.
         Проехав немного, автобус остановился. Неожиданно водитель открыл передние двери, и стало ясно – «пробка». Самые нетерпеливые из пассажиров вышли и пешком заспешили вперёд, к ближайшей остановке. Кто-то из прохожих миновал её, двигаясь дальше. Погода стояла ясная, но мороз усиливался, хотя минус десять с утра -  уже немало. Любовь Васильевна тоже, боясь опоздать на работу, пробралась к выходу, но водитель закрыл двери  перед нею и резко вырулил на вторую полосу.
         Любовь Васильевна посмотрела в окно справа  и увидела за ним автомобиль с евро-окнами, также остановившийся в дорожном заторе.  Она подумала о том, насколько связаны между собой люди разных профессий. Кто-то везёт окна, кто-то – людей. Эти окна согреют чей-то дом или фирму, или общественное здание: поликлинику, столовую, школу. Там, в свою очередь, кто-то будет кого-то нянчить, кормить, лечить, учить… Возможно, детей этого же шофёра или его знакомых…
            В это время автобус качнулся и пристроился на третьей полосе, потом на четвёртой, которая была менее занята транспортом, и быстро проехал вперёд. Было ясно, что водителю надоела эта канитель, и он решил миновать следующую остановку, чтобы вывести машину в обгон и наверстать упущенное время.
       Любовь Васильевна посмотрела на часы и обрадовалась этому, потому что до урока оставалось совсем немного времени, и её уже беспокоила вероятность опоздания, чего никак нельзя было допустить.  Когда автобус поравнялся с остановкой, между ним и людьми на ней стояло три ряда машин. Жаждущие уехать столпились под навесом, однако два молодых человека, ринулись оттуда к автобусу, рискуя и лавируя между автомобилями. Водитель нажал на газ, но в этот миг по корпусу автобуса грубо застучали, водитель затормозил и, нехотя, открыл вторую дверь. Видно было, что он зол, потому что сердито зыркнул в зеркало  и что-то недовольно проговорил вполголоса. На тротуаре остались три человека: высокий старик с тростью и две немолодые женщины, остальные свернули за угол и, не надеясь на транспорт, скорым шагом направились к следующей остановке. 
        Автобус медленно подъехал к повороту, повернул и теперь стал менять четвертую полосу на третью, потом – на вторую, потому что дальше именно первая от тротуара полоса освобождалась от легкового транспорта – в пользу общественного. За этим часто следили работники ГИБДД, выруливая из какого-нибудь переулка в самую неожиданную минуту. 
         Старик, зорко наблюдающий за автобусом, а следом и обе женщины заспешили от остановки за угол, в надежде, что там автобус всё же притормозит -  и они смогут уехать. Любовь Васильевна таким образом сама частенько останавливала маршрутку, чтобы подъехать три остановки, потому что на этом участке дороги расстояния между ними были достаточно длинными.  Она видела, как нелегко приходилось старику с палочкой, да и попутчицы его вызывали сочувствие: у одной  - явно скользкая подошва обуви, из-за чего женщина пару раз чуть не упала, но, к счастью, смогла удержать равновесие,  у другой – длинное пальто…
          Наконец, автобус занял нужную полосу, и совсем было остановился возле поджидающей его маленькой группы, но в этот момент мужчина с палочкой достал из кармана красное удостоверение и, потрясая им,  поднял руку вверх, обозначая свой статус.
      Водитель ругнулся, резко нажал на газ, и, к удивлению Любови Васильевны, автобус стал быстро набирать скорость. Три человека обречённо смотрели ему вслед…
- Что же вы не открыли дверь, – повернулась она к водителю, - дело – минута, тем более, что остановку проехали? Люди все пожилые, бежали, считай, - и зря…
         Водитель буркнул что-то на своём языке и отвернулся к окну.
- Потому и не открыл, что пенсионеры, а мужик вообще с «корочкой», - тихо сказала женщина рядом.
       Любовь Васильевне захотелось обратиться  к людям и спросить, почему все молчат? Если бы на остановке были они, спеша по своим делам, каково им было бы сейчас?
       Она вновь посмотрела на водителя. Он достал сигарету, зажал между зубами и вытащил зажигалку.
- Не нужно курить в автобусе, - сказала она вполголоса.
- Не нравица – иди пищьком, -  с сильным акцентом резко ответил водитель. – Щас печку виключу – сама вийдищь.
-  Почему вы грубите? – возмутилась Любовь Васильевна. – Я ведь не собственное пожелание озвучиваю. У вас на кабинке написано: не курить в салоне. Для кого это?
- Самая умная, щто ли? – прищурил глаза водитель, глядя на неё в зеркало.
- Читать умею, - отозвалась Любовь Васильевна.
- Понаехали отовсюду, обнаглели, - тихо прокомментировала всё та же особа рядом.
- Вы же молчите – вот и результат, - ответила ей  Любовь Васильевна, но про себя подумала, что женщина правильно делает, что осторожна, не то, что она. А ведь был в её жизни показательный случай на этот счёт.

       Тогда она молода была, уехала за мужем в чужие края, как декабристка, интересно было мир повидать. Десять лет прожили, жильё получили, хотели даже  совсем там остаться: тепло, лето долгое, фрукты круглый год разные. Но народ там не только по языку и внешне иным оказался: чётко делил всех  на «своих» и «чужих».  Как-то коллега по работе зашла в учительскую перед самым уроком вся в слезах, прижимая к губам платочек.  Все с расспросами - что, мол, случилось, а она и скрывать не стала. Ехала в автобусе, сидя на последнем сидении, рядом – подростки из местных, семечки грызли, шелуху на пол сплёвывали. Она им замечание сделала, что нехорошо сорить в транспорте. Ребята послушались, а когда она выходила из автобуса, получила удар кулаком в зубы: подростки вышли за несколько человек до неё, дождались и отомстили. И обругали по-своему. А она без переднего зуба осталась. Любовь Васильевну тогда это происшествие совершенно потрясло и заставило задуматься о многом.  Конечно, подобным образом могли проявить свою культуру (вернее, её отсутствие)  юноши  в любом месте, но чуть позже, когда настал пик времен дефицита, был ещё один случай…
            Зашла она в продуктовый магазин: хлеб привезли, выстроилась очередь. Товар был сложен под прилавком. Женщина из местных взяла три буханки, но для Любови Васильевны, что стояла за ней, продавец хлеба не нашёл.
- Я бы дал, джан, но что свои скажут? – опустив глаза, тихо сказал он.
       Эти слова Любовь Васильевна на всю жизнь запомнила. Она не осуждала продавца. Он боялся "своих"...  Так и ушла без хлеба. Хорошо хоть, в соседнем дворе лепёшками торговали, не обращая внимания на язык и место рождения, - купила лепёшек. Этот случай послужил поводом к решению срочно  возвращаться домой,- где  и язык родной, и культура, и край сердцу дорог.

          Помнит, как счастлива была тогда - шла по знакомым  с детства улицам и улыбалась: своё всё, милое. И чего, спрашивается, уезжала? Не согласилась  бы – глядишь, и муж бы отказался от поездки. Десять лет самообмана. И вот теперь сидит водитель за рулём, и не понять, что у него в мыслях: всех он ненавидит или только «чужих». Печку он выключит! А сам что - тоже в холоде сидеть будет? Сложные времена пошли: и работа, и доброта дефицитом стали.

            Любовь Васильевна успела  чуть ли не к самому звонку, но переоделась до прихода учеников и даже открыла нужные файлы в компьютере. Подумалось, что могла бы и опоздать, если бы автобус ехал, как положено, не объезжая заторы, с остановками…
           Настроение после дороги всё равно оставалось скверным,  да и как ему быть хорошим: по расписанию у неё  сегодня был всего лишь один урок, в шестом классе, а дорога сюда и обратно частенько бывает во времени в три раза длиннее, а потраченные нервы?
         Тема сегодня, правда, чудесная: «Пейзаж в графике» - как хочешь, так и крути, лишь бы все усвоили примы работы и научились пользоваться средствами выразительности этой техники. Предстояло использовать чёрно-белую гамму - дети должны были принести материалы на выбор: от гуаши  до ручек с чёрным стержнем. И зимний пейзаж  за окном, как она запланировала: эти чёткие линии силуэтов деревьев на сером небе, белый иней, тёмные пятна ворон на ветвях…
            Репродукции подбирала вчера целый час, буквально уткнувшись носом в монитор: пейзажи Китая, графические иллюстрации в книгах о природе, эскизы известных художников...
         Очень хотелось чего-то хорошего и глубокого, чтобы всколыхнуло, наполнило радостью сопереживания, творчества.
            Она посмотрела в окно и вдруг вспомнила, что в молодости любила показывать нестандартные открытые уроки рисования, причём, без подготовки – с эффектом неожиданности для самих детей и учителей, обязательно высокого воспитательного уровня, о любви к природе, матери, Родине… Особенно яркими были интегрированные - связанные с литературой.  Она даже придумала этим урокам собственное тайное название: «Посажу дерево!» Опиралась на классиков. Пейзаж в графике часто начинала со стихотворения Лермонтова, которое очень любила и знала наизусть. Дети слушали и рисовали потом иллюстрацию.
       «Сегодня иные дети, - мелькнула мысль, а произведение длинное, выдержат ли?»
         И, словно споря сама с собой, сказала тихонько вслух:
- Куда денутся, это же Лермонтов.
         Когда все расселись по местам, и наступила тишина, она спросила:
- Дети, кто читал стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова «Три пальмы»?
         Поднялась одна рука. «Негусто в двенадцать-то лет», - грустно подумала Любовь Васильевна.
- Сегодня вы все услышите это чудесное стихотворение и нарисуете средствами графики пейзаж  по его содержанию. Лермонтов – художник слова. В этом стихотворении несколько картин, обозначенных поэтом. Вы выберете ту, что по душе, в зависимости от собственных возможностей - насколько уверенно вы себя будете ощущать, рисуя тот или иной сюжет.
       Она предложила рассмотреть по теме графики четыре иллюстрации в учебнике, потом -  столько  же интересных пейзажей из тех, что готовила к уроку, напомнила о средствах выразительности.
- Так мы иллюстрацию будем рисовать или пейзаж? – уныло уточнила одна из девочек.
- Одно другому не мешает, - ответила Любовь Васильевна. Посмотри ещё раз на репродукцию гравюры Фаворского в учебнике. Это  иллюстрация к «Слову о полку Игореве», но  в то же время и совершенно великолепный пейзаж с рекой, деревьями, человеком в лодке…  И вы попробуйте – и пейзаж у вас будет, и иллюстрация.
       Она слегка постучала обратной стороной кисточки по столу – шестиклассники затихли.
- «В песчаных степях Аравийской земли
    Три гордые пальмы высоко росли…» - негромко начала Любовь Васильевна.
      Она читала медленно и задумчиво, словно вглядываясь в эту голубую  даль, где «столбом уж крутился песок золотой», где «шёл, колыхаясь, как в море челнок», караван, и смуглые руки поправляли расписные полы ковров. В нужном месте её голос окреп и зазвучал громче, потому что «...араб горячил вороного коня...», и этот красавец-конь вставал на дыбы и «...прыгал, как барс, поражённый стрелой»... Она читала, наслаждаясь музыкой стихотворения, глубиной и особым ритмом, и дети чувствовали это и замерли, кто-то заворожённый поэзией, кто-то потрясённый размахом того, что учитель читал наизусть. Эти дети, так редко листающие серьёзные книги, далеко не все умеющие сформулировать в ответ свою мысль,  почти не читали Лермонтова!..
        Когда Любовь Васильевна произнесла: «А ныне всё дико и пусто кругом…», кто-то печально вздохнул.
        По окончании  чтения, после  короткой паузы, Любовь Васильевна улыбнулась:
- Ну вот, теперь вы все слышали «Три пальмы» Лермонтова.  Почувствовали, какая мощь? 
- Оно так необычно звучит, - сказал Павлов Денис со второго ряда, - красиво.
- А о чём оно, как вы думаете?
- О пальмах, - ответил Саша, - росли себе и росли, пока людей не встретили…
- И не о пальмах вовсе, - высоко подняла руку, вставая, Вера, – это аллегория. Оно о том, что надо жить, радуясь жизни, а не сетовать на неё и на судьбу.
- Нет, это о человеческой жестокости.
- А что им было – замерзать в пустыне?
- Могли обойтись одной пальмой или ветками…
- Бедный родник, остался совсем без тени…
- И пальмы были красивые, жалко…
- Люди бессовестные и неблагодарные!
- Росли бы себе ещё сто лет, - повторил Саша.
- Ребята, стихотворение написано почти два века  назад, а сколько откликов вызвало сегодня - вот она, сила настоящей поэзии. Но у нас своя задача.
      Попытайтесь передать через рисунок пейзаж, созданный поэтом. Воспользуйтесь выразительностью изобразительных средств – штрихом, линией, пятном. Где лучше провести линию горизонта?
      Пока дети рисовали, она ходила между рядами столов, наклоняясь кое-где, чтобы показать правильную штриховку, обращала внимание на удачные работы, объясняла, как исправить ошибки.
       Когда осталось четыре минуты до звонка, самые интересные рисунки были выставлены у доски.  Дети оживлённо показывали друг другу свои труды, прощаясь,  благодарили за стихотворение и урок. Любовь Васильевна, улыбаясь, кивала им в ответ  и чувствовала, как хорошее настроение невидимыми лучами дарит тепло детям и возвращается к ней. Это был верный признак: дерево добра  прижилось и будет расти на радость.
                Наталья Коноваленко