…/ Вертеться стал быстрее шар земной/ иль день встает всё чаще на востоке? / Как лихо мчится время, Боже мой! / Какие скорости,
как сжаты сроки! / автор/
И на самом деле – жизнь наша коротка и быстротечна. Люди, которые еще не так давно нас окружали, с которыми дружили и которых любили – постепенно уходят в мир иной. Остаются их дела – большие или не очень, по-разному. И остается память об ушедших. Среди них были действительно гениальные люди. О них мы знаем от летописцев, они, что называется, на слуху. Однако, есть достаточно много людей – ярких, одаренных, неординарных личностей, которые также заслуживают, чтоб о них знали и помнили.
Об одном из них и пойдет речь в этом рассказе…
Далекие 60 - 70 годы прошлого века… Нижний Новгород, тогда город Горький…Я только что закончил клиническую ординатуру на кафедре общей хирургии Горьковского мед. Института устроился на работу в Областной онкологический диспансер.
В этом замечательной коллективе выделялась несколько одиозная фигура врача Константина Ивановича Быковского. Выходец из крестьянской семьи, он выбрал профессию медика. Специализировался на рентгенологии и был известен во врачебных кругах, как один из лучших врачей рентгенологов города. Например, если Быковский ставил диагноз опухоли желудка, то оперирующий хирург мог не сомневаться в диагнозе и смело идти на операцию. К нему отправляли на консультацию пациентов его же коллеги при каких-либо спорных, неясных случаях или , как теперь говорят, vip- персон.
Эрудит и острослов, имея более 100 кг. веса, около двух метров роста, он сразу привлекал к себе внимание. Мы сблизились с ним как-то сразу, очевидно, почувствовав родственные души.
Я уже в те годы занимался стихоплетством, писал сценарии к капустникам и скетчи к различным диспансеровским датам и праздничным дням. Константин Иванович почти всегда принимал деятельное участие в этих мероприятиях. Я несколько раз бывал у него дома. Он жил на Белинской улице, возле «анатомки», в 2-х этажном деревянном рубленом доме. Атмосфера семейного уклада явно не соответствовала широкой, шумной, художественной натуре хозяина. Жена его (тоже врач-рентгенолог) – худая и строгая, имела сугубо практический ум, а две дочери(«кобылки» в возрасте 16-17 лет) были заняты своими делами и явно были не в папу.
Не было теплого семейного очага у Константина Ивановича, в чем наверно, была не малая вина и его самого. Отсутствие женского участия близких людей в его личной жизни и его «натура» заставляли искать развлечений и знакомств на стороне и, в конечном итоге, привели к печальному исходу…
Бывал и он у меня, в моей убогой квартирке. Квартирка (небольшая комната и кухня) находилась в домике, на крутом склоне, метрах в 70 – 80 от гребня горы и в дождливую погоду , чтоб попасть домой, я, буквально, съезжал на 5 –й точке. Стены домишки были настолько тонки, что зимой не помогала печка, было весьма холодно и я спал в одежде.
Однако, все минусы исчезали весной и летом, когда с площадки перед домом, где в мае начинала цвести пахучая сирень, открывался потрясающе красивый вид на Волгу и Заволжье. К середине апреля заканчивался ледоход и
с 22-го апреля на Волге начиналась навигация. Как правило, её открывал флагман - теплоход «Ленин, и первые 2-х – 3-х палубники начинали свои регулярные рейсы к югу, к низовьям Волги. Вокруг лежащие сады покрывались белым цветом. Вот сюда, в это благолепие любили собираться мои друзья. Приходил и Константин Иванович. Выносился из дома стол и начиналась дружеская беседа, которая, как правило, заканчивалась при звездах.
И, как правило, в конце читал стихи «наш Костя».
У него был явно артистический дар чтеца, прекрасная дикция и замечательная память. Он помнил целые куски из Есенина, Бунина, Блока, Маяковского. Знал и читал стихи поэтов «серебряного» века. Любил сонеты Петрарки. Не любил почему-то Ахматову и Мандельштама.
Ну, а «под занавес», что греха таить, читал и скабрезные стишки А.С.Пушкина, Баркова…
Случилось так, что мы расстались. После защиты диссертации я с женой и сыном уехал на о.Сахалин.
А когда вернулся – узнал печальную новость: незадолго до моего приезда Костя, Константин Иванович Быковский скончался. От друзей узнал, что последние годы в семье у него участились семейные ссоры, нарастало отсутствие взаимопонимания с женой и дочерями. Стал чаще прикладываться к бутылке. Смерть наступила летом 1981 года, на теплоходе. Скончался скоропостижно…
Память о нем навсегда останется в моем сердце…
Вот он стоит лицом к Волге, кулаки в карманах помятых брюк, на губе – капельки пота, и читает стихи любимых им поэтов, что-то из Маяковского:
«Не смоют Любовь ни ссоры, ни версты.
Продумана, выверена, проверена…
Клянусь – люблю
неизменно и верно!»
Ему, очевидно, этой любви так не хватало…
Его можно было любить или не любить,
но оставаться равнодушным никак невозможно!