Одолевают слякоть и бакланы,
Даль моря Лаптевых зашторена дождём,
А я развёл нелепые романы, -
Чужой женой рассудок осаждён.
Я ей пишу, что вот, у нас туманы,
Что солнца двадцать дней в помине нет.
Пришло письмо, вчера была у мамы,
Она меня ругала, на чём свет.
Я – телеграммой, чуть высокопарно,
Что, дескать, с милым рай и в шалаше!
Пришел ответ, - вы все до смерти парни,
А – мы, стареем в тридцать лет уже.
Мой мир разбит больным недоуменьем,
Чернилен дождь над серою водой.
В душе шумит слепым ожесточеньем,
Чугунный вал волны береговой.
Я с почтальоном ночью пью до пьяна,
Прошу, чтоб писем больше не носил.
Она мне, Вить, испортила все планы,
А сам пишу,- люблю тебя, прости!