ГЛАВА I I I. КОМАНДИРОВКИ.
Была построена и пущена в эксплуатацию Нижнекам-
ская ГЭС, в Набережных Челнах, которую, в основном,
строил наш трест «Гидромонтаж», с привлечением мно-
гочисленных организаций. Почти был воздвигнут гигант
КАМАЗ, корпуса многих заводов которого, как РИЗ (ре-
монтно-инструментальный завод), кузнечный, литейный и
другие тоже сооружались не без участия нашей органи-
зации. Нашему тресту «Гидромонтаж» поручили строите-
льство трёх атомных станций: Татарской, в Камских По-
лянах, в пятидесяти километрах от Челнов, Башкирской в
посёлке Агидель и Ростовской в городе Волгодонске. Но,
кроме того, наши рабочие и ИТР трудились на Запорож-
ской и Хмельницкой атомных станциях. Трест «Гидромо-
нтаж», в связи с перепрофилированием, был переимено-
ван в Трест «Спецатоммонтаж». Кто-то из нашей органи-
зации перешёл в другие организации, кого-то из специа-
листов перевели к нам, но основной костяк сохранился.
Создали новый отдел - «отдел материальных ресурсов»,
который доверили возглавить мне.
Начались постоянные командировки. У нас с женой Раей,
были ежемесячные «медовые дни», так как мы с ней виделись
от силы неделю в месяц, а то и по два-три дня. Я сильно
скучал по детям. И когда приезжал домой, привозил полный
чемодан подарков.
Командировки в Москву были однообразными. В по-
недельник утром, в 1115 я садился на самолёт Бегишево
–Москва и через полтора часа был в Москве, до двух,
трёх устраивался в гостиницу, а если не удавалось,
сдавал свой маленький чемодан в камеру хранения и шёл
в Главк, не для того, чтобы работать, а чтобы отметить
командировку, дату прибытия. Затем шёл покупать обратный
билет на самолёт, на пятницу, на вечерний рейс 2025.
В то, советское время, командировки в Москву более чем
на пять суток не разрешались. Только на следующий день
начиналась полноценная работа. В пятницу с утра отме-
62
тив командировку в Главке, и поработав пару часов, бегал
по магазинам, чтобы купить колбасы, мяса, апельсинов,
лимонов и детские вещи, типа колготок. Везде были огро-
мные очереди, и в каждой нужно было стоять. Поэтому
моя полноценная рабочая неделя длилась три дня: втор-
ник, среда и четверг. На следующей неделе начиналось то
же самое. Вначале я ездил со своей сотрудницей из отде-
ла, которая хорошо печатала на машинке. Затем настоял,
чтобы мне выдавали «левые» деньги и я нанимал маши-
нистку на месте, в Москве. Это выходило намного дешев-
ле. Затем управляющий договорился в главке и одну из
машинисток оформили на полставки в нашей организации.
Почему я постоянно сидел в Москве? Три месяца в го-
ду я защищал заявки через Главк в Госплане, а остальное
время выбивал наряды на материальные ресурсы в Гос-
снабе. И хотя, к строительству атомных станций относи-
лись более лояльно, чем к другим стройкам, всё равно
урезали всё. Самое трудное было с гостиницами. Через
год такой работы я сильно устал и морально и физически.
Принёс шефу на стол заявление на увольнение. Он стал
уговаривать – остаться. Тогда я поставил ультиматум: или
мне, при помощи управляющего трестом «Спецатоммонтаж»,
Главк, выделяет место в своей гостинице, или я ухожу. Мне
выделили одноместный маленький номер, где стояла узкая
железная кровать, столик с графином и стаканом, малюсень-
кий холодильник и тумбочка с чёрнобелым телевизором.
Хотите - верьте, хотите - нет, но это были царские
апартаменты. От номера было два ключа. Один постоянно
был у меня, даже если я уезжал домой, а второй был у
вахтёра. Я был избавлен от того ужаса – коротать ночи
на вокзалах.
Кроме серых, однообразных командировок были и яр-
кие запомнившиеся надолго.
Второй проблемой, после гостиниц, было – приобре-
тение билетов, особенно в летнее время.
63
Однажды я решал очередной вопрос у заместителя на-
чальника Главка. В разговоре, посетовал на трудность
в приобретении билетов.
-А почему ты не обратился ко мне?
-Зачем?
-Ты разве, не в курсе дела? Мы выдаём специальные
удостоверения, за подписью министра Энергетики, кото-
рые позволяют без очереди получать билеты на все виды
транспорта, кроме такси?
-Впервые слышу.
Он вызвал секретаря, и она подготовила мне такое удостоверение.
Теперь уже командировки, не составляли ни каких проблем.
Однажды, летом я приехал в Можгу, железнодорож-
ную станцию в семидесяти километрах от Набережных
Челнов. От нас поезда в Москву ещё не ходили. Взяв би-
лет по удостоверению, стоял в тенёчке с кружкой холод-
ного кваса, и вдруг объявили о прибытии моего поезда:
Москва - Нижний Тагил. Стоянка 2 минуты. Я поставил
недопитую кружку на столик, рядом с бочкой и ринулся
на перрон. У меня был второй вагон. А передо мной оста-
новился 14-й. Бежать ко второму вагону было далеко и
бесполезно. Я сунулся в 14 вагон – закрыт. В 13, 12, 11 –
закрыты. Поезд тронулся. Я прыгнул в 10 – закрыт. Стал
стучать, барабанить.
Проводница услышала и открыла дверь.
-И чё ты стучишь?
-Вы что охренели? Ни один вагон не открыт!
-Какой у тебя вагон?
-Второй. Купейный.
-Иди. В начале поезда.
-Да, уж знаю.
Иду по вагону и удивляюсь. Они не то, что полупус-
тые. В некоторых сидят по два три пассажира.
-Вот, суки! На вокзале – столпотворение. Женщины с
маленькими детьми, а эти паразиты не продают билеты.
64
Дохожу до второго вагона. Все купе закрыты. Моё то-
же. Иду к проводнику за ключом. В купе проводника си-
дят три молодых девицы, очевидно подрабатывающие
студентки и парень – мордоворот. Шкаф. Размером 2х2.
Играют в карты.
-Моё купе закрыто. Пожалуйста, откройте?
-Странно, а нам передали, что на этой станции пас-
сажиров нет.
-Какой там, нахрен, нет?! Вся станция забита пас-
сажирами.
-Дайте Ваш билет!
Я отдал ему билет. Он показал его девкам, и они все
вчетвером заржали, как лошади. Отсмеявшись, он спросил?
-Дядя, ты куда едешь?
Я ему, гордо: - В Москву!
Он же мне с ехидством: - А мы – из Москвы! Это по-
езд Москва – Нижний Тагил. А с твоим поездом Нижний –
Тагил Москва, мы встретимся только через несколько
минут. Так и быть мы довезём тебя бесплатно до следую-
щей станции Агрыз, а затем высадим.
Я взял у него билет, отошёл на середину вагона, сел на
раскладной стул и стал хохотать, но только тихо, чтобы
они не услышали.
Через пару минут мимо нас прогрохотал мой поезд,
идущий в обратную сторону.
На следующей станции мне тут же перекомпостиро-
вали билет на другой, ближайший поезд, но уже в плац-
картный вагон, с боковой полкой. И, вдобавок, мне при-
шлось доплатить 8 рублей, стоимость двух бутылок водки.
Ещё запомнилась мне командировка, когда я ездил на
строящуюся атомную станцию в посёлок городского ти-
па, позднее ставший городом, Нетешин, Хмельницкой
области, Украинской ССР. Атомная станция так и име-
новалась – Хмельницкая.
65
Что меня удивило, красивая местность, чистота и по-
рядок, не соответствующие посёлку, отличная гостиница
с одно и двухместными номерами и польская речь. Было
такое впечатление, что я попал в другую страну.
Когда я оформлялся в гостинице, у меня спросили:
-Вы возьмёте одноместный или двухместный номер?
-Для чего мне двухместный, чтобы потом подселили
кого-нибудь?
-Мы никого, никуда не подселяем. Двухместный но-
мер дороже, но он комфортнее и вы, если его возьмёте,
будете там жить один. – Я слушал её, а сам думал, что она
мне рассказывает сказку, про белого или чёрного бычка.
-Нет, я возьму одноместный.
-Номер 24 на втором этаже. Клиент выезжает. Там как
раз горничная. Она вам даст ключ. Располагайтесь, а за-
тем подойдёте оформляться.
-Паспорт оставить?
-Позже, позже.
-Нет, они, видимо, здесь долбанутые.
Из номера, как раз выходил элегантный мужчина, мо-
его возраста иль чуть постарше.
Я вошёл в номер. Возле кровати, с простынею в руках
стояла красивая женщина, лет двадцати пяти.
-Добрый день! Мне дали этот номер.
-Джень добры! - ответила она мне по-польски и пере-
шла на чистый русский язык. - Прекрасно. Пан позволит
мне заправить постель? Или мне выйти, чтобы Вы перео-
делись?
-Красивая курва, сказал я себе, во что мне переодева-
ться? Фрака у меня нет. Даже второго костюма. Одни та-
почки и трико. – Конечно, позволю. Может, мне выйти?
-Нет, нет, оставайтесь.
Я много раз слышал, что польки, одни из самых кра-
сивых женщин на планете, даже читал где-то об этом, но
такую красавицу видел впервые. Первым делом я обра-
тил внимание на её волосы. Длинные, свисавшие ниже
66
плеч, вьющиеся, каштановые с золотым отливом, они
просто будоражили. Каждый мужчина оценивает жен-
щину по своим критериям. У меня их четыре: Волосы,
ноги, глаза и губы. Ноги, я всегда ставлю на второе место.
Терпеть не могу тонкие, как у топ моделей. Толстые, как
у слоних, мне тоже не по душе, а вот стройные, точёные,
равномерно утолщающиеся снизу вверх, будто выточен-
ные скульптором, после волос, более всего украшают же-
нщину. У этой горничной они были именно такие. Под её
волосы больше подошли бы большие зелёные глаза, но у
неё были – голубые, которые присущи блондинкам. И гу-
бы у неё, по моим критериям, были то, что надо. Не тон-
кие и не толстые. Без помады. Яркие, и чуть, влажные.
Под белой кофточкой, просились на свободу, совсем на-
ружу, полуобнажённые груди средней величины.
Моё обследование её прелестей затянулось. Но мне,
показалось, что она этим довольна и сознательно затяги-
вает процесс замены постельного белья на кровати.
-У вас здесь так красиво! Мне очень понравилось.
-Пан здесь впервые?
-Да. И, оказывается, здесь много поляков.
-И по;лячек, тоже. – Она сделала ударение на первом слоге.
А, пан не желает – паночку? Девушку?
-Паночка, вроде бы по-польски – невеста. А я уже женат и,
вторично жениться, не собираюсь!
-Почему жениться? Развлечься, Поиграться в постели.
-А Вы, такая красавица, богиня, можете прийти ко мне
в постель?
-Я не могу. Нам, работникам сервиса, в гостиницах,
нельзя. Узнают, уволят. Но придёт ещё краше и моложе меня.
-Подумаю.
-Надумаете, повесьте на брелок с ключом, вот этого чёртика.
В десять часов пани сама к вам придёт. Но Вы должны быть
один, не шуметь и не напиваться.
-До видзеня, пан сказала она по-польски и вышла.
67
-До свидания! – Ну, и нравы здесь у них?! Западные,
капиталистические. Проклятый, загнивающий капитали-
зм. Прям в наглую предлагают бабу. А, может, заказать?
Интересно, сколько будет стоить? У меня, наверно и де-
нег не хватит. Нет, прихватишь что-нибудь? Или завербу-
ют. Граница-то рядом. Хотя Польша, своя, социалистиче-
ская страна. Я побрился, почистился и поехал в управле-
ние строительством атомной станции. Там встретил того
мужчину, в номер которого я заселился.
-Как устроился?
-Отлично. Обалдел. Предлагали на выбор одно или
двухместный номер.
-Да, не то, что у нас в Москве.
-Ты, москвич?
-Да. А ты, разве не москвич?
-Я из Челнов.
-Не из «Спецатоммонтажа»?
-Да, а ты откуда знаешь?
-А я из Главка. «Спецатоммонтаж» - наша организация.
-Но я тебя в Главке ни разу не видел, хоть и не выле-
заю оттуда.
-Я тебя вроде бы видел в отделе металла или цемента.
А у меня отдел - электротехнических изделий.
-Это не моя епархия, Главного энергетика, поэтому я в
ваш отдел не захожу. Я понял, что ты сегодня уезжаешь?
-Точно. Через пару часов сматываюсь. Будешь в Главке –
заходи. Меня Вадимом зовут.
-Меня - Иваном, зайду обязательно. Вадим, можно не
скромный вопрос, тебе бабу здесь не предлагали?
Меня, начальник Главка, скоро не будет сюда пускать.
Как чуть что, так я прошусь сюда. Я же холостой. Как
приезжаю, так сразу беру. Но у меня две постоянные.
-И сколько стоит такая любовь?
-Четвертак. Но с Агнешкой у нас любовь. Она мне
даёт и так. А я, если долго не приезжаю, высылаю ей де-
68
ньги.
-Красивое имя.
-В переводе – непорочная. Мы уже вели речь, чтобы
пожениться.
-С проституткой?
-Это её работа. Для меня роли не играет. Если вдруг
возьмёшь бабу и придёт она, не говори о нашем разговоре!
-Прости! Сглупил. Но я никого брать не буду. А она,
эта Агнеша, хоть красивая? Красивее, чем сегодняшняя
горничная?
-Не Агнеша, А Агнешка. Намного. И ласковее. Я её,
как увидел, офонарел. В Москве девок много, вот я и
разбаловался. А сейчас, в мои годы, жениться трудно,
стал разборчив. С Агнешкой сразу понял, что – моя,
что мы созданы друг, для друга.
-Она моложе тебя?
-Ей, 28.
-Да, это не девочка. Самое время для замужества. А
сколько лет горничной, которая убирала сегодня номер?
-Катажина, по-русски что-то вроде Катерина. Они ро-
весницы.
-А я ей дал лет 25, не больше. Но она мне предлагала
молодую девку.
-Олесю или Оксану. Обе хохлушки. Но красивые. Я был
и с той и с другой. Обе шатенки. Трахаются хорошо.
-Шатенки мне больше по душе.
-Тебе какая разница? Переспал и вышвырнул.
-Четвертак они берут за ночь?
-Как бы, не так! За пару часов. За ночь, одна должна
обслужить как минимум – троих.
-Богато живут.
-Им перепадает 20 процентов. Остальные – сутенёру,
работникам гостиницы, ментам.
-Ни хрена себе! Целая мафия.
-А ты, как думал? Ладно, пойду, мне ещё нужно с час
69
поработать. Пока!
-Пока.
Я пошёл в производственный отдел. Агнешка – непо-
рочная, пришло на ум. Непорочная проститутка. Надо же
до такого додуматься? И этот, болван, Вадим, женится на
проститутке. А если любит? Он же сказал, что любит. Я
бы ни за что не женился! Другое дело, когда не знаешь,
не видишь, а тут, лежат они в постели, два часа, за
которые он заплатил, прошли. Она встаёт, одевается и
говорит, пока, милый, я пошла в соседний номер, зараба-
тывать деньги любовью. Фу, гадость, какая.
-Ты, неправ, тёзка, врывается в разговор, Ванька-Ян,
мой двойник. – Значит, он по-настоящему любит. А ты,
гад, собственник. Ты ревновал свою Люду, ко всем, даже
к самому себе. Может, она, поэтому и не стала твоей? Что
такое ревность? Это категория частнособственнического
мировоззрения. Человеку может принадлежать любая вещь,
но не другой человек. Ты это должен понять. Жена, познав
другого мужчину, станет больше любить мужа.
-Или бросит его!
-Это тоже один из вариантов. Значит, муж её не достоин.
-Ты не развращай меня Ванька-Ян! Пошёл бы ты дремать в
уголке. Мне уже нужно работать.
-Мы ещё поговорим на эту тему после работы.
Работы здесь было дня на четыре, но я подключил до-
бряка, начальника производственного отдела и он заста-
вил весь отдел работать на меня, в ущерб себе. Плохо бы-
ть малодушным.
Паскуда Бес, вылез из ребра и Червем сомнения грыз
мою душу, требуя противозаконного сладострастия. Я
всегда с чистой совестью и чистым телом приезжал до-
мой, к жене. А тут вроде что-то на меня нашло. Я уже бы-
ло решил разориться на четвертак, но не хотелось, поку-
пать кота в мешке. Увидеть бы хоть одну из этих «ночных
бабочек» тогда я бы точно решил, как мне поступить.
70
После работы я походил по живописным окрестнос-
тям, подышал воздухом смолистых сосен, налюбовался
белокурыми польскими и чернявыми украинскими краса-
вицами и вернулся в гостиницу.
За барьером сидела женщина преклонного возраста,
не та, что была утром. Я поздоровался и попросил ключ
от своего номера. Думал, что у меня спросят паспорт. Же-
нщина, молча, отдала ключ и слегка улыбнулась.
-Та, горничная, что была утром, сменилась?
-Их было две, Вам которую, Ядвигу или Катажину?
-Я не знаю, как её зовут. Она не представилась. Красавицу.
-Они обе красавицы.
-С длинными каштановыми волосами.
-Значит, Катажину. Что ей передать?
-Спасибо, за хорошо заправленную кровать.
-Знаете, она на втором этаже в номере меняет шторы,
закончит, я скажу ей, и она заглянет к вам в номер, сами и
поблагодарите. Сотрудникам всегда приятно, когда их
благодарят.
Я читал журнал, когда она постучалась и вошла. В
вечернем свете она была ещё красивее. Идиот, мой двой-
ник, Ванька-Ян, зря сегодня мне морочил голову, что рев-
новать некрасиво и неприлично. Разве такую красавицу не
приревнуешь?
-Пан, хотел меня видеть?
-Я хотел поблагодарить Вас за чистоту и уют.
-Только и всего? А я надеялась, что вам нужна пани.
-Нет, спасибо. Глядя на Вас, не захочешь никакую
другую пани.
-У Вас была женщина полька?
-Нет, но надеюсь, когда-нибудь будет.
-Зачем же откладывать?
-До меня дошло, что главной сводницей в этой гости-
нице она и есть. Ещё раз её поблагодарил и она ушла. А я
смотрел ей вслед, как пёс, у которого отобрали косточку.
71
Очень запомнилась командировка на Запорожскую
атомную станцию.
Мы летали на специально арендованном самолёте, ва-
хтовым методом, на Ростовскую АЭС. Две недели там,
две недели – дома. Это было очень неудобно в финансо-
вом отношении. Все наши сотрудники получали по 120
рублей командировочными, независимо от того, едут они
в командировку или нет. Когда ты, не в командировке, де-
ньги остаются в домашнем бюджете, едешь в командиро-
вку – расходуешь их. Оклад технички, в то время, был –
75 рублей. Пенсия – 120.
Откровенно говоря, помощь, от моих командировок на,
Ростовскую атомною, в то время была невелика. Но
управляющий трестом сам, один раз в квартал, летал туда
в командировку, а нас, начальников отделов, выгонял
туда постоянно. С другой стороны – это было оправдано,
потому, что работники строительной организации, подчи-
нявшейся нам, но непосредственно находившейся в Вол-
годонске, не всегда давали точную информацию.
По телефону из Волгодонска мне сообщили, что у них
задержка с проходками – специальными металлическими
конструкциями, состоящими из труб разного диаметра и
пластин, сваренных вместе. Они закладываются в опреде-
лённых местах стен и перегородок станции и по ним про-
пускают кабеля разного назначения. Если нет нужной
проходки, бетонирование стенки или перегородки тяжё-
лым бетоном останавливается, что ведёт к срыву сроков.
Я доложил управляющему. На следующий день, как
раз улетал вахтовый самолёт. И он приказал лететь на
нём. Самолёт вылетал в десять часов. Без десяти десять
к трапу подрулила машина управляющего и через пару ми-
нут его исполинская двухметровая фигура показалась в
дверях самолёта.
Монтажники всегда, всю дорогу, хлебали спиртное.
Им всё равно в день приезда не нужно было выходить на
роботу.
72
-Привет, орлы! – громким басом сказал управляющий,
согнувшись и проходя на свободное место. Это был ум-
ный, красивый, инициативный, смелый и добрый человек.
Любой рабочий мог прийти к нему и попросить его пер-
сональную чёрную волгу на свою, или свадьбу сына. Он
никогда не отказывал. Самый большой его грех и недос-
таток – любовь, а скорее тяга к спиртному, на чём позже
он и погорел. – Что вы, черти, сразу сникли? Я запрещать
не буду. Всё равно сегодня не будете работать. Наливай,
у кого что есть! Мне можно полный стакан, а Капцову – по-
ловинку. Этот жмот, в дороге не пьёт.
Все сразу оживились, загудели, загалдели, начались
смех, шутки, анекдоты.
Самолёт АН-24 был рассчитан на 50 пассажиров, но
он брал не более 40. 20-25 из них – бригада монтажников
и ИТР. Остальные пассажиры. Самолёт всегда летал через
Саратов, где остановка была на полтора часа.
После прилёта Вольдемар Алексеевич, оставил меня в
гостинице, потому что я несколько раз прикладывался по
«полстакана», а сам всё же поехал на станцию. Он запрос-
то выпивал, пол-литра и ехал на совещание в горком пар-
тии. По его внешнему виду было незаметно, что он пил.
Но если он перебирал, что случалось с ним довольно ред-
ко, то вытворял чудеса.
На следующий день, разобравшись в ситуации и уста-
новив нехватку около 80 проходок, доложил управляю-
щему. На вечерней планёрке перебирали разные варианты
и решили заказать их на заводе специальных строитель-
ных конструкций в Энергодаре, где тоже строилась атом-
ная станция – Запорожская, и где работали три наших
бригады монтажников. Шеф отрядил меня. Заставил вы-
дать, «левые» деньги 400 рублей, для «умасления» нуж-
ных людей, для быстрого изготовления проходок.
Такие «штучки» проделывали не только в нашей орга-
низации. Но это делалось ради благого дела, ради скорей-
шего ввода объектов в действие. Это было оправдано.
73
Доехав до Ростова-на-Дону автобусом, я пересел в по-
езд, идущий до Запорожья. Летний, отпускной сезон зако-
нчился, и ажиотажа с билетами не было. Устроившись в
купе, на верхней полке, лежал и вспоминал разные собы-
тия. Постепенно переключился на встречу с Людмилой.
……………………………………………………………
Через неделю, после окончания туристической поезд-
ки, по городам Героям, когда весь отдел был на городс-
ком субботнике, в среду, решил написать Людмиле пись-
мо. Я обещал ей посвятить стихотворение. Их у меня, о
ней, были сотни. Но мне захотелось написать новое, свя-
занное с нашей встречей. Работа не торопила, никто не
мешал, и я стал спокойно сочинять. Не знаю, как кто со-
чиняет, но у меня лучше получается в движении. Проб-
лема - при ходьбе нельзя записывать.
Написав большое письмо, на восьми страницах из
школьной тетради в клеточку, пронизанное словами люб-
ви, добавил к нему ещё и эти два стихотворения, напеча-
танные одним пальцем на машинке, вложил всё в конве-
рт, сунул в карман и пошёл на почту, чтобы отправить его.
Не осознав ещё минуты нашей встречи,
Не осознав ещё порыв души своей,
Флюиды, превращая все в картечи,
Их шлю тебе, чтоб ранить побольней.
Чтобы твоя душа, поранившись, от боли,
Стала томиться, плакать, изнывать,
Чтобы, меня любила, поневоле,
И от любви, ко мне, стала страдать.
Чем пробудить твою любовь? Не знаю!
Цветок увядший уж не оживить,
Но я люблю! От этого страдаю,
И с глаз твоих готов все слёзы пить.
Ты встречу нашу, может быть - забыла?!
Клочком бумажки выбросила прочь,
Ты, никогда, возможно не любила!?
74
Но мне страстей своих - не превозмочь!
Быть может, снова встретимся с тобою?
Твои ладони я прижму к щекам,
Твои глаза, как синие левкои,
Уже другому - больше не отдам!
* * *
Весны на нашей улице не будет,
Весна на нашей улице прошла,
Но моё сердце это не забудет,
Ведь ты вчера по улице прошла.
Ты каблучками снова наследила,
Оставив искры меркнущей любви,
Но ведь когда-то ты меня любила!
Взгрустнётся если, крикни, позови,
Пройдём мы снова улицею нашей,
На ней каштан, акация цветёт,
Она других, подобных улиц краше,
Росток любви, наш, может быть, взойдёт?
И превратится в куст грустной сирени,
Которому, так не хватает нас,
Вокруг себя, разбрасывая тени,
Тенями, вдруг устроит пьяный пляс.
А может он, весной взойдёт тюльпаном?
Тюльпаны тоже милые цветы,
Разлука наша станет не обманом,
И на три мили ближе станешь ты.
Или росток возникнет эдельвейсом,
Прошепчет мне: - Она ведь ждёт! Лети!
Я улечу к тебе попутным рейсом,
Позволишь в сердце тихо мне войти?
А коль росток взойдёт прекрасной розой,
Нам предстоит его оберегать,
Чтобы его не тронули морозы,
А пчёлы смело там могли летать.
Но нашу улицу разбили вездеходы,
Белазы с Кразами по улице прошли,
75
Теперь лишь нечистоты там, отходы,
Цветов любви с тобой мы не нашли.
* * *
Ответное письмо пришло дней через двадцать, но по-
лучил я его, на главпочтамте, месяца через полтора. Был в
очередной командировке. Я не стал давать свой домаш-
ний адрес, по понятным причинам.
Письмо было на три тетрадных странички. Тёплое, но
без излияния чувств любви. Всё-таки она была закрытой
натурой, хотя основная масса женщин всегда по причине
или без причины изливают душу, особенно в письмах, ко-
гда не видят глаза собеседника. Но в этом письме я отк-
рыл у неё доселе мне не знакомую черту. Она, оказыва-
ется, тоже пишет стихи. Вот стихотворение, которое она
мне прислала. Я был крайне удивлён.
Отдамся всем ветрам, любимому назло!
Пусть Ветры изнасилуют меня,
Но мне сегодня нет, не повело,
Притихли Ветры, мощь свою храня.
Отдамся морю! В море утону,
Пусть изнасилует меня прибой,
Но море тихо. Бережёт волну,
Не знаю я, что делать мне с собой?
Отдамся клоуну, он в цирке так смешит,
Что я сама, как дура, хохочу,
Но клоун на арену уж спешит…
Мне ж невтерпёж! Отдаться я хочу.
Отдамся Солнцу, пусть вонзит лучи,
Пусть обжигает страстью всю меня,
Но тучи закрывают Солнце. Не кричи!
Тогда пойду, найду себе коня.
Пусть конь меня возьмет, пусть конь берёт,
И милому я всё же «насолю»!
Он не ласкает, глупый идиот!
Хотя его до одури люблю.
Примчался Конь, и Ветер прилетел,
76
Прибой от страсти бешеной ревёт,
И Луч сквозь тучу тоже захотел,
Но стало мигом всё наоборот.
Я никого уж больше не хочу!
Любимого уже дороже нет!
И я к нему на крыльях уж лечу,
И он на крыльях мчится мне в ответ.
* * *
В конце стихотворения была приписка:
P.S. Это стихотворение я написала, когда мы с тобой
ушли с танцев в парк и долго целовались, а затем я пошла
к себе и сказала, чтобы ты подошёл позже, не хотела, что
бы нас видели вместе, а затем сплетничали. Но ты, поче-
му-то, не пришёл. Всё время было желание спросить, в чём
причина, твоего поступка. Я уже, раздетая ждала тебя в
постели…Потом долго плакала, а после родилось это
стихотворение.
Меня, словно кипятком обдало. Значит, во всём вино-
ват я, глупый баран. Я не понял, её, как часто не понима-
ют юнцы, созревающие намного позднее девушек. С тех
пор до меня дошла непреложная истина. Нужно поступа-
ть, как кобель. Бежать за сучкой, у которой течка, до тех
пор, пока не добьёшься своего или не упадёшь от истощения.
Интересно, где этот Энергодар? Далеко ли от него го-
род Херсон? Если не очень, съезжу к Людмиле.
Я ещё долго рассуждал сам с собой на разные темы.
Из Запорожья, до Энергодара было около пятидесяти
километров. Автобусы ходили не часто, потому, что это
был посёлок городского типа, как объяснили мне. Да, я и
сам знал, что все атомные станции начинают строиться
вдали от городов, почти в чистом поле. И когда они уже
построены, то всё равно удалены на некоторое расстояние
от городов и больших населённых пунктов, на расстояние
30 и более километров, на случай возникновения аварий-
ных ситуаций.
77
В Энергодар я прибыл в начале второй половины дня.
Вся территория посёлка, который уже оформился, как го-
род, была небольшой, и сразу пошёл на завод. Не хотел
терять время на устройство в гостинице, надеясь, что
там может быть своё общежитие.
Вначале хотел ринуться к директору предприятия, но
почему-то на ум пришла замызганная пословица, что
«рыба гниёт с головы». Пропускной системы пока не
было, как и на самой строящейся станции. Террора и
террористов, как сейчас, не было, и жизнь городов и
строек, протекала без страха и ужасов. Главными проб-
лемами у населения страны было - отсутствие продуктов
питания и вещей повседневного спроса.
В цехах стоял шум и грохот. Визжали шлифовальные
машины, грохотали пресножницы, разрезая толстые лис-
ты стали, как горячий нож - масло. Повсюду сверкали
сварочные лучи и разлетались искры. Человеку, не знав-
шему процесс производства металлоконструкций, это бы-
ло бы интересно. А для меня это было обычным зрели-
щем. Я, не привлекая ничьего внимания, опытным глазом,
отыскал участок изготовления проходок. Их было неме-
ряно. Видимо, делали с запасом, наперёд, потому что это
была единственная тогда станция, на которой планирова-
ли 6 энергоблоков, на остальных - по 2, в перспективе - 4.
Насколько я помнил из чертежей, мне даже показало-
сь, что аналогичные проходки, есть уже в наличии.
Но внешнее впечатление обманчиво.
Нашёл мастера смены. Поговорил с ним. Контактиро-
вать с людьми я уже достаточно научился, ещё работая
снабженцем. Парень мне показался нормальным. Рассп-
росил его о начальнике цеха и руководстве завода: дирек-
торе и главном инженере. Начальника цеха он охаракте-
ризовал, как «хорошего мужика», а насчёт директора и
главного инженера распространяться не стал. Обычно ИТР,
средний персонал, начальство не любит. Скорее его не
знает. Я пошёл к начальнику цеха.
78
Лев Васильевич, был спортивным, живым, подвиж-
ным, красивым мужчиной. Большой любитель юмора. Я
почему-то, таким людям доверяю сразу. Минут десять мы
поговорили на разные темы, рассказали друг другу по па-
рочке анекдотов. Он предложил чаю, я не отказался. За-
тем я обрисовал ему ситуацию с проходками на Ростов-
ской АЭС и честно признался, что нуждаюсь в помощи.
-А что говорит директор?
-Я у него ещё не был.
-Как?
-Вот, так. Если бы я был на его месте, то начал бы пе-
ть такую песню: что всё распланировано, на много меся-
цев вперёд, стального листа нет, труб нужного диаметра
нет, электродов мало, а госплан не выделяет, оборудова-
ния и рабочих не хватает.
-Слушай, Иван Игнатьевич, а ведь всё так и есть на
самом деле. Я думал, тебя директор послал ко мне. Я бы
это самое тоже говорил, чтобы не брать дополнительный
заказ.
-Лев Васильевич, мой тебе совет. Не торопись гнать
неликвидные изделия. Я видел у тебя по три четыре
одинаковых проходок. Ты уже работаешь на четвёртый
блок, а у вас, первый возведён только наполовину, на
втором – только фундамент, а под третий копают кот-
лован. Проектировщики, сволочи, часто меняют не только
различные узлы в чертежах деталей, но и сами чертежи
помещений. Придётся тебе многие конструкции делать
заново. Переделывать их запрещено.
-Ты прав. Некоторые проходки уже приходилось дела-
ть заново.
Давай сделаем так. Я, официально сделаю заказ на 78
проходок, а ты не станешь мне вставлять палки в колёса
при разговоре с директором. Дашь мне пару хороших сва-
рщиков, чтобы они в своё рабочее время, сделали мне
эти проходки, а я плачу им по 100 рублей премиальными.
Из рук, в руки.
79
-Согласен. Только деньги я им отдавать буду сам.
-Ещё лучше. – я сразу понял, что эти деньги он хочет
«зажучить». Мне на это было плевать!
-Общее количество металлопроката подсчитано?
Я достал из портфеля бумаги.
-Да. 2657 кг. Из них 725 кг трубы разного диаметра,
остальное - стальной лист, различной толщины, уголок,
швеллер, двутавр. Отдельно 120 кг электродов.
-А ты можешь в заказе указать тоннаж на две тонны
больше, у меня недостача. Не могу списать трубы.
-Нет проблем. А ещё с меня ресторан.
Мы стукнули по «рукам» и пошли к директору завода.
С Директором разговаривать оказалось ещё проще. Он
сразу пошёл навстречу, и, после того, как я ещё раз ска-
зал, что проектировщики часто меняют чертежи, велел
начальнику цеха приостановить изготавливать метало-
конструкции на третий и четвёртый блоки и запустить
мои проходки. Я отдал чертежи начальнику цеха и стал
оформлять заказ. Позже зашёл к нему, пригласил в рес-
торан и отдал 200 рублей, на которые он уже не надеялся.
От ресторана он отказался и пригласил меня к себе домой на
борщ с чесночными пампушками.
На следующее утро связался с управляющим и заказал
пятитонный грузовик, так, как проходки обещали изгото-
вить через четверо суток. Делать здесь уже было нечего, и
я решил поехать в Херсон, к Людмиле.
Не стал ждать автобус, а сел на одну из попутных гру-
зовых машин, которые, возвращались в Запорожье, оста-
вив груз для атомной станции. От Запорожья до Херсона
около трёхсот километров. Можно было ехать на поезде и
автобусе. Я выбрал поезд, который уходил из Запорожья
в 2235 и приходил в 815 утра. Хорошо выспавшись на верх-
ней полке, я уже утром был в Херсоне.
Дорогу на завод я уже знал, поэтому сразу поехал ту-
да. Но автобус сделал большой круг, и я плёлся на нём
больше часа. Была пятница. Значит Людмила на работе.
80
И Алла. Интересно, как встретит меня эта ведьма, нена-
видевшая меня и подстрекавшая Люду, порвать со мной
отношения. Может быть, купить им по букету цветов?
Как же глупо я буду выглядеть, входящим, с двумя буке-
тами, в конструкторское бюро завода. Если бы я шёл к ко-
му-то из них домой, тогда другое дело. Но у меня есть
ещё двое суток, возможно Люда пригласит к себе? Вот
тогда я и куплю цветы.
Купив в киоске, возле проходной, последний номер
журнала «Огонёк», пошёл к проходной.
Там на меня не обратили внимания. Вахтёра интересо-
вали только машины, выезжающие с завода.
Я, снова с волнением, зашёл в конструкторский отдел.
Тот же, мужчина, очкарик, как и я, сидел возле входа, от-
гороженный маленькой перегородкой. Он сидел у двери,
видимо потому, что пас своих овечек, то есть надзирал за
ними, подчиненными.
-Простите, я у вас уже был, приезжал в прошлом году к
Грищенко Людмиле, можно пригласить её?
-Как же, помню, помню. Она, после вашего приезда
два дня не работала. То есть пыталась работать, но у неё
не получалось. К сожалению, она, как пришла на работу,
отпросилась на пару часов, к зубному врачу. Сейчас, он
посмотрел на часы, одиннадцатый час, два часа прошло,
с минуты на минуту должна подойти. Будете ждать?
-Если позволите? Пока пообщаюсь с Аллой.
-А вот с ней вы не увидитесь. Она в отпуске.
-Значит, не повезло. А Людмилу я подожду в кори-
доре. Посижу, почитаю журнал.
-Свежий номер?
-Да, купил возле проходной.
Я тоже люблю этот журнал. В перерыве куплю. А Вы
в коридоре не посидите. Там стульев нет. Пройдите на ра-
бочее место Людмилы Павловны, в самом углу и читайте на
здоровье. Придёт, для неё будет сюрприз.
-Если можно…
81
-Наташа, проводи товарища.
Место было уютное. За другими кульманами были то-
лько стулья. А здесь, возле окна, стоял небольшой столик.
С правой стороны была стенка, в метрах полутора, от
стола, возле которой стоял кульман. С левой, в ряд, от ок-
на к двери, стояли другие кульманы, за которыми труди-
лись женщины конструкторы разных возрастов. Самой
молодой из них была Наташа, сопроводившая меня. Лю-
бопытство так и пёрло из этих карандашных «Афродит».
Я, поблагодарив Наташу, осторожно присел на стул и
стал рассматривать её рабочее место. Сколько же лет она
убила за этим столом и на этом стуле, старившихся вмес-
те с ней. Много ещё разных мыслей роилось в моих изви-
линах. Я уже хотел начать читать свой журнал, свёрнутый
трубочкой, как заметил в дальнем углу другой женский
популярный журнал «Работница и Крестьянка». Интерес-
но, что она читает? Между страницами журнала просмат-
ривался торец толстой тетради. Скорее всего, собирает
выкройки из журнала, как моя Рая. Я пододвинул журнал
и открыл его. В нём была толстая тетрадь, во всю длину
журнала, толще обычной, видимо листы были добавлены.
На обложке вверху надпись красивым Людмилиным по-
черком, который я не забыл: ДНЕВНИК. 2 ЧАСТЬ.
Грищенко Л. П. и далее более мелкими буквами -
С выпускного вечера, после окончания школы.
Я бегло стал перелистывать страницы. С 16 страницы
пошли записи учёбы в техникуме, …3й-курс, я с ними не
учился, листаю дальше ….4й-курс, ага, то-то, то-то, то-то.
Вот встретилась фамилия Капцов. ….Этот придурок Вано
Капцов, опять таращился на меня….листаю дальше….
Моя фамилия или имя: Вано, Ваня, Ванька, Иван-ду-
рак, в зависимости от ситуации, встречается всё чаще и
чаще. Я отдал бы половину оставшейся части жизни, что-бы
прочитать дневник. Голод, мучавший меня с утра, так,
как я не завтракал, совсем перестал ощущаться. Я был
взвинчен. При каждом открывании двери, вздрагивал и
82
быстро отодвигал журнал с дневником на место, думая,
что пришла Людмила. Вот запись о сдаче экзамена по
сопромату…. листаю дальше…. практика, работа на по-
лигоне в Новогорловке…. переворачиваю ещё страни-
цы…. запись о том, как я рвал сирень во время ливня….
О чёрт, да здесь записаны почти все наши дни учёбы!
Дальше пошли записи её жизни в Херсоне…
Хлопнула входная дверь, я снова быстро отодвинул
журнал с дневником на место. Встал и стал смотреть в
окно. На тротуаре голубь обхаживал голубку.
-Дура, сказал я ей, что ты ломаешься? Отдайся друж-
ку, а иначе, потом, будешь жалеть, когда он улетит к
другой.
Это была не Люда. Было уже без двадцати двенадцать.
С 12 до 13 у них обед. Это было написано при входе в
контору. Взгляд наткнулся на жёлтый пакет, на подокон-
нике. Я приподнял край пакета и увидел там две тонких
школьных тетради и одну среднюю, листов на 48. Вы-
тащил верхнюю, тоненькую. Это был тот же дневник.
Чернила в нём выцветали. Значит, у неё много тетрадей
и она решила всё собрать в несколько больших, как та,
которую я листал.
-Женщины-конструкторы стали собираться на обед.
У меня снова возникло, чувство голода. К тому же
неудобно было оставаться одному в чужом помещении,
когда все хозяева уходят.
-У вас в столовой вкусно готовят?
-Отменно. Особенно борщ с пампушками.
-Знаете, девушки, я, когда приезжаю в Грузию, сразу
налегаю на грузинскую кухню, потому, что родился и вы-
рос там, а когда приезжаю на Украину, то на украинскую,
потому, что учился. В техникуме, в Енакиево? Вместе с
Людмилой Павловной?
-Тогда вы останетесь довольны нашей столовой.
Мы, толпой, пошли в столовую, а начальник, остался
корпеть над бумагами. Я тоже никогда не выходил, в обе-
83
денный перерыв вместе с бабами, своими сотрудницами.
Не потому, что я их не любил, а потому, что не хотел те-
рять чувство собственного достоинства, как мужчины и как
начальника.
Очередь была огромной, и я пошёл осматривать цеха.
Всё же моя основная строительная профессия, техник-
технолог по изготовлению сборного железобетона. Рабо-
чие и управленцы обедали в разное время, поэтому работа
во всех цехах, шла полным ходом.
Пообедав, вернулся в конструкторский.
-А вы так и не обедали?
-Я пищу ношу с собой, в термосе. Гастрит. Звонила
Людмила Павловна, я сказал ей, что Вы долго ждали
и уехали, не думал, что Вы вернётесь. Людмилу отпустил.
У неё много отгулов. Она безотказный работник. Так, что,
извините!
-Ничего не поделаешь. Значит, не судьба.
-Понимаю, - сказал он, поправляя очки.
Я вспомнил, что свои очки, вместе с журналом оста-
вил на столе у Люды.
-Я пройду, за очками и журналом?
-Ради бога! А я так и не купил «Огонёк». Разобрали.
Куплю в городе.
Я прошёл к столу. Тоскливым взглядом посмотрел на
журнал «Работница и Крестьянка», в котором, лежал за-
ветный дневник Людмилы, и вдруг на меня что-то нашло,
затуманило мозги, дальше я не понимал, что творил. Пос-
мотрел, во все стороны и убедился, что меня никто не ви-
дит. Вытащил тетрадь из журнала, засунул, под рубашку,
а затем под пояс брюк. Подумав, отодвинул в левую сто-
рону, под полу пиджака, перетянул ремень ещё на одну
дырку, чтобы крепче держал, напялил на глаза очки, взял
журнал и свернул его в трубочку, помахал девушкам, что-
бы они видели, что у меня в руках, кроме журнала, ничего
нет, подошёл к мужчине и сказал:
-Как Вас зовут?
84
-Николай Иванович.
-Меня – Иван Игнатьевич. Николай Иванович, спаси-
бо Вам за всё!
-Мне-то, за что?
-Что приютили. Я уютно, с комфортом, читал журнал.
Интересный. Дарю его вам.
-Вот, спасибо! Приезжайте ещё!
-Как получится.. Передайте Людмиле Павловне при-
вет от меня. Всего хорошего.
Мы пожали друг другу руки, и я стремительно вышел,
как вор, укравший в музее безумно дорогой бриллиант.
Моему бриллианту цены не было. Было стыдно за этот
подлый поступок, но я стал оправдывать себя тем, что я
взял только копию. Оригиналы остались у неё. А вдруг
она их уничтожила? Навряд ли! У меня хранятся, в боль-
шом чемодане, все мои записные книжки и блокноты со
стихами. Я строго настрого запретил жене и детям их тро-
гать. Выйду на пенсию и стану всё приводить в порядок.
Она тоже не могла выбросить все те тетрадки, потому,
что они являлись частью её жизни, были участниками тех
или иных событий и вместе с ней проживали их.
Преступник всегда находит для себя оправдания.
Если бы я не украл её дневник, то сейчас бы ехал к ней
по тому адресу, по которому посылал ей письмо. Я
запомнил его. Но сейчас был вынужден тащиться на же-
лезнодорожный вокзал.
Мне повезло. Через двадцать минут прибывал пас-
сажирский поезд Одесса - Запорожье. В очередях, в кассы
стояло много народа, на разные направления. На мой по-
езд билеты выдавали вне очереди. Купив билет, заскочил
в буфет, попросил, чтобы пропустили, так как уже объя-
вили о прибытии поезда. В поезде вагона-ресторана не
было. Попрощался с Херсоном, сел в поезд, забрался на
верхнюю полку, вытащил дневник и с головой погрузился
в чужую жизнь, которая была доверена бумаге, а эта
бу-мага подвела, предала и перекочевала в чужие руки, во;ра.
85
Продолжение следует.