АЛЕКСАНДРА АЛЁШИНА
ЗДРАВСТВУЙ, ПЕЧАЛЬ...
Прощай, печаль. Здравствуй, печаль.
Ты вписана в линии потолка,
ты вписана в глаза, которые я люблю.
Поль Элюар
Печаль неподвластна существующему порядку вещей. Печаль неподвластна логике. Она вообще ничему и никому неподвластна. Она просто есть.
Печаль идёт рука об руку со смертью, и не так-то легко ответить, кто из них более безжалостен, ибо смерть милосердно выключает сознание, а печаль заполняет его собой, затапливает...
Она затапливает город, словно она — ночь, словно она — море... Корабли затапливает на внутреннем рейде — от ватерлинии до рей... Редкие фонари на набережной... Кота на перилах...
Нет, кот-то как раз сопротивляется.
В мутной воде печали он ловит своих золотых рыбок и ищет проблески света. Его свечи горят даже в воде тоски, и что за дело, что так не бывает, а если и есть — то приведёт к ядерному взрыву: печаль заботливо прикрепила маленькие и на первый взгляд нежизнеспособные ядерные бомбочки к фитилькам своих свечек.
Зачем мы открыли эту дверь?! Мы думали, это портал в сон, пусть страшноватый, но сладостный, а это оказался портал в печаль, и нет теперь спасения. Автобусом не уехать — остановка затоплена, и в прокисшей воде печали плавают вечные падальщики — медузы. Они красивы, но они — безнадёжность.
И танкера, который открыл бы кингстоны и затопил трюм печалью, избавляя от неё нас, тоже нет и уже не будет на свете.
Весь мир — печаль, мы тонем в ней, захлёбываемся, умираем от этой вечной и неизбывной тоски. Умираем...
Может, эта смерть и есть единственное от неё избавление?!