Глава 18. Тайное становится явным.
- Что же такое случилось? – воскликнул Вольф, влетая в мою спальню. – Я все узнаю последним! Ты планируешь масштабную операцию, а я узнаю о ней, почти, случайно! И о том, что наша дочь беременна и собирается выходить замуж – тоже!
Солнце едва-едва окрасило в розовый цвет снежные пики, обрамляющие нашу долину, и для меня его появление стало неожиданным сюрпризом. И судя по началу – не совсем приятным. Однако я, уже некоторое время назад попросила его, приехать сюда для личного разговора, не желая обсуждать свои планы по телефону, но он не торопился. А теперь, похоже, ему Че позвонил. И, судя по тому, что Барон даже не переоделся из строгого делового костюма, прилетел он сюда стремглав, с какого-то совещания.
- Ты украл мой вопрос! – прервала я его, сев в постели. – Что же такое с нами случилось, Барон? Последнее время мы встречаемся только затем, чтобы обсудить семейные неурядицы и мелкие местные проблемы. А про твои дела, вне долины, я ничего не знаю, даже про те из них, которые имеют отношение ко мне, пусть даже, и через Хорька!
На лице Вольфа появилось замкнутое и отчужденное выражение, слишком хорошо знакомое мне по последним годам совместной жизни. Оттягивая ответ, он знакомым движением освободился от галстука и кинул его на кресло возле кровати.
- Я делал все необходимое для достижения цели, поставленной перед стаей, и старался принести, как можно больше, пользы долине, - сухо ответил он, отходя к окну.
Я почувствовала, что начинаю заводиться, и, выбравшись из постели, пошла к гардеробу. Не уловив никакой реакции на свое обнаженное тело, я, скрипнув зубами, вытащила оттуда просторную хлопковую рубашку, и, пытаясь взять себя в руки, натянула ее на себя. Когда-то наши встречи, после его долгого отсутствия, были куда более теплыми.
- Не заставляй меня, вновь, чувствовать себя виноватой! – сердито заявила я, с ожесточением застегивая многочисленные мелкие узорчатые пуговицы, выточенные местным умельцем из горных камней. – На этот раз номер не пройдет! То, что ты делаешь для нас, для всех, очень важно, но никто не заставлял тебя становиться машиной для зарабатывания денег! Я совсем не для этого вытаскивала тебя, с собой, на этот континент!
- Так ты хочешь сказать, что все мои усилия никому не нужны? – обиженно спросил Вольф.
- Нужны, конечно! Но у всего есть своя цена! – сказала я, посмотрев на него. – И я не считаю, что из-за денег можно поступаться своими интересами настолько, что начинаешь терять саму суть своей личности!
Я подошла поближе и сочувственно заглянула ему в глаза:
- А ты помнишь, когда мы с тобой последний раз танцевали, да, не потому, что положение обязывает, а потому, что душа танца просит? Ты каждый год возишь меня на фестиваль танго, в Буэнос–Аэрес, но сам, практически, перестал танцевать, если только нет необходимости открывать городской праздник. И что с твоими попытками писать музыку? Первые годы здесь легкими никак не назовешь, но ты находил для этого время, а сейчас твой синтезатор совсем пылью зарос. И к пианино ты давно не подходишь!
На лице Барона промелькнуло странное выражение, как будто просочилась затаенная боль. И как-то виднее стали все морщинки у глаз и горькие складки в углах губ. Время на всех оставляет свои следы, но лучше бы это были следы от улыбок, а не печальных раздумий. Я сделала еще шаг вперед и положила ладонь ему на грудь:
- И не говори мне, что это - просто, возраст! У тебя вполне хватает сил, чтобы со шпагой в руках загонять Генриха-младшего до полусмерти! И это - тоже показатель того, что творится у тебя на душе! А всего обидней, что ты не пускаешь меня в свою жизнь, не даешь возможности помочь тебе! Я не берусь утверждать, что больше тебя понимаю в бизнесе, но взгляд со стороны необходим, чтобы понять, что ты свернул не туда, или, и вовсе, пришла пора остановиться.
Барон, в начале моей тирады, накрывший мою ладонь своей, вдруг сжал мое запястье и сердито посмотрел мне в глаза:
- Ты говоришь так потому, что тебе стало скучно, и ты решила вернуть в долину Хорька! А я пытаюсь добыть денег, чтобы достроить новую электростанцию, замкнуть энергосистему и обеспечить будущее всех наших детей!
Гнев снова полыхнул в моей груди, в ответ на несправедливые обвинения:
- Электростанция почти готова, а на обучение детей деньги давно отложены! Мы уже достаточно сделали для того, чтобы считать свои долги выплаченными! И – да, я хочу вернуть Алешку! Но, также, я хочу вернуть и тебя – прежнего! И свое собственное я, которое почти похоронила под грузом повседневных забот. И если ты не хочешь мне помочь во всем разобраться, то я буду действовать так, как наметила. И совет стаи одобрил мое решение!
Я выдернула у него свою руку и пошла в сторону ванной.
- Ты можешь со мной не соглашаться или даже отказать в финансировании, но я не откажусь от своих планов, - заявила я, стоя в дверях. – Я предвидела такую реакцию и уже обсудила с парнями альтернативные варианты. Пабло может привлечь средства министерства культуры, например. Да, и Дин с Пакитой согласны, приурочить к поездке свой гастрольный тур.
- Я не говорил, что мне жаль денег, я, просто, безумно волнуюсь за тебя! – сдавленно пробормотал Барон.
По его голосу я поняла, что у него совсем неладно на душе, но к откровенному разговору он еще не готов.
- Тогда – давай, остынем и продолжим этот разговор после завтрака, - примирительно сказала я, закрывая за собой дверь.
Но я, вовсе, не собиралась принимать ванну, как только замолкли шаги Барона, и хлопнула дверь в малой гостиной, я набрала номер Адама, который ночевал в больнице, в отсутствии Пабло, присматривая за состоянием Урсулы.
- Я знаю, что Вольф прилетел в долину, - сказал он после обмена приветствиями.- И вы, судя по твоему тону, уже с ним поцапались! И я даже, похоже, знаю почему!
- Да, он, просто, в бешенстве от моей затеи, а еще – обижен на Урсулу, - согласилась я.
- Я чем-то могу помочь? – сочувственно спросил Адам.
- Разбуди Урсу и приходите на завтрак в гасиенду, - попросила я его.
Еще не закончив разговор, я услышала осторожный стук в дверь и поняла, кто там.
- Ты опять плакала? – взволнованно спросил Кауа, входя ко мне.
- Ты видишь, что – нет. Просто, немного расстроилась, - ответила я, прижав к себе мальчика.
- Вы с Вольфом ссорились из-за Урсы? – спросил он, посмотрев на меня потемневшими от волнения глазами. – Но ведь, новая жизнь – это хорошо, разве не так?
- Несомненно – так! – с мягкой улыбкой ответила я. – И спорили мы не из-за Урсулы. Вольфу не очень нравится идея нашей будущей поездки, он беспокоится за мою безопасность.
- Но почему? Ведь, мы с отцом и Адамом будем рядом с тобой и сможем тебя защитить! – я улыбнулась, услышав такое отважное заявление.
- Я в этом уверена, но Вольф еще не знает всех ваших возможностей, - попыталась я успокоить его. – Мы сейчас позавтракаем и проведем его в лабораторию, где вы с мастером Лисом покажете ему свои последние достижения. Я пригласила на завтрак и Урсу с Адамом, и буду очень признательна, если ты последишь за их прибытием, пока я собираюсь к завтраку.
Кауа кивнул, соглашаясь с моим предложением, и уселся на подоконник. Я только-только успела привести в порядок лицо и волосы, как он крикнул:
- Они идут по двору!
Мы с ним едва успели добежать до столовой, где уже сидели Вольф и Генрих - старший с бокалами в руках, несмотря на такой ранний час, как в дверях появились Адам с Урсулой.
- Как она? Адаптация к перемене климата проходит нормально? – спросила я Адама, бросив взгляд на порозовевшее, взволнованное лицо дочери.
- Лучше, чем могло быть, исходя из предыдущего состояния, - ответил тот, подходя поздороваться к Вольфу и Генриху-старшему, в то время, как Урса застряла в дверях. – Но, учитывая сложность случая, я не рекомендовал бы особых перенапряжений.
Моя дочь была очень взволнована, на лице ее проступил яркий румянец, но она, встряхнув своей огненной шевелюрой, решительно выступила вперед. Твердостью характера она не уступала своей сестре, особенно, если была уверенна в правильности своего решения. Но Урсула также, не меньше Лизы, дорожила мнением своего названного отца. Да, и Вольф очень ценил доверительные отношения, сложившиеся у него с обеими девочками. Так что, нынешняя ситуация была непростой для обеих сторон.
- Не сердись, я понимаю, что не оправдала твоих надежд! – твердо сказала она, посмотрев Вольфу в глаза. – Но на это у меня были веские причины. И я, все же, собираюсь получить высшее образование, после того, как родится ребенок, конечно! И я бы очень хотела, чтобы ты присутствовал на нашей с Пабло свадьбе.
- Я вовсе не сержусь на тебя, милая! – ошеломленно пробормотал Вольф, поднимаясь ей навстречу. – Просто, не понимаю, почему ты не захотела обсудить это со мной!
Урсула кинулась вперед и, совсем как в детстве, обхватила Барона руками.
- Я так рада, что ты не сердишься! – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. – Я не хотела обидеть тебя недоверием, просто, не сразу разобралась, в чем дело! И у тебя так много забот и без меня, а еще и поступление Лизы!
Вольф прижал к себе девочку, и я заметила, что в его глазах блеснули слезы:
- У меня нет забот более важных, чем ваше благополучие! И ты не менее важна для меня, чем Лиза! И твоя сестра тоже любит тебя, она просила передать, что рада за тебя, и они с Генри с удовольствием спляшут на твоей свадьбе.
- Здорово! Вот, если бы, и правда, мы, наконец, собрались бы здесь все вместе: Лиза с Генри, Юра с Геркой, вы с мамой. И папа! – прошептала она, взглянув на Вольфа сияющими зелеными глазами.
Я увидела, как бледнеет лицо Барона. И каким пристальным стал взгляд старого Генриха. И поняла, что пора рассказать все о своем плане. По меньшей мере, ту его часть, что надлежало выполнить в первую очередь.
Завтрак затянулся, так как у меня ушло довольно много времени, чтобы изложить план действий, который придумали мы с Дином и Че.
- Это обещает оказаться совсем непростым мероприятием, - задумчиво промолвил старый барон, наливая себе очередную чашку чая.
Глядя на его сосредоточенное лицо, я поняла, что старый разведчик обдумывает варианты развития событий и отмечает для себя узкие места. Несмотря на свой почтенный возраст, Генрих продолжал следить за развитием политической ситуации на континенте, что при современном развитии интернета стало возможным, даже не покидая долину. Дин и Че очень ценили его оценки и прогнозы, а также конкретные советы в оперативной работе. После встречи в Лиме, мы с ребятами намеревались, в скором времени, собраться в долине и обсудить наши планы со старым бароном, но Вольф нас опередил. И сейчас все выглядело не очень красиво
.
- Я это тоже прекрасно понимаю! – ответила я, покаянно взглянув на Генриха-старшего. – И мы, действительно, собирались обсудить с Вами подробности и воспользоваться Вашими советами.
- И как я понимаю, то, чем вы занимаетесь в лаборатории, с Адамом, имеет непосредственное отношение к вашей затее?- добавил старый барон, остро взглянув мне в глаза.
- В какой лаборатории? – вновь нахмурившись, подозрительно спросил Вольф. – Ты от меня еще что-то скрываешь?
Мне стало неуютно под его тяжелым, холодным взглядом, я даже, рефлекторно, попыталась застегнуть воротник рубашки, позабыв, что в преддверии трудного разговора, решила усилить свою женскую привлекательность и надела полупрозрачную блузку с глубоким вырезом, в который спустила изящный бриллиантовый кулончик, который мне недавно подарил Барон. Не так давно вошедшие в моду черные бриллианты обрамляли каплевидную жемчужину редкого серо-голубого цвета, придавая ей сходство с коровьим колокольчиком, не противоречившим с остальным нарядом. «Армани Джинс» умели даже традиционную ковбойскую рубашку и джинсы превратить в сексапильный женский наряд. Но Вольф никак на это не отреагировал, хотя, я за завтраком, постоянно, ловила на себе заинтересованные взгляды Адама и старого барона, которые привыкли к тому, что обычно я подхожу к повседневной одежде более утилитарно.
- Сейчас мы вам все покажем! – быстро пришел мне на помощь Адам. – На данный момент исследования уже продвинулись достаточно далеко, чтобы можно было говорить об их практическом применении.
Все присутствующие восприняли это, как предложение подняться из-за стола и дружно покинули столовую. Вольф продолжал демонстрировать мне свою обиду и держался в стороне, даже когда я поскользнулась на натертом паркетном полу и подвернула каблук. Генрих неодобрительно посмотрел на своего внука и предложил мне руку. Он мог как угодно относиться к моей затее и нашей с Вольфом размолвке, но галантное отношение к даме ставил превыше всего.
В лабораторию пришли не только Вольф и мы со старым бароном, но и Урсула с Кауа. Адам прочел небольшую лекцию о том, чем мы тут занимаемся, упирая на то, что изначально это была его затея, а когда подошли Лис с сыном и Педро-младший с Линдой, мы перешли к наглядным демонстрациям. Генрих очень активно интересовался всеми аспектами нашей работы, особенно, практическим применением обнаруженных явлений.
- Но вы же не собираетесь использовать детей для участия в планирующейся операции? – обеспокоенно спросил он, переводя взгляд с меня на Кауа и остальных ребятишек.
- У нас уже есть хорошие результаты непосредственного взаимодействия Кауа и нескольких девушек из команды Миррим. И еще я активно работаю над электронными средствами поддержки, - успокоил его Лис.- Когда начнется непосредственное осуществление операции, на месте будет, лишь, Кауа, но это их, совместное с Рысью, решение.
Генрих кивнул, но по выражению его лица я поняла, что мне еще предстоит с ним непростой разговор. Вольф же, все это время, вел себя поразительно отстраненно, словно параллельно обдумывал какое-то важное решение.
Из лаборатории мы выбрались ближе к обеду, в процессе которого продолжалось обсуждение, обеспечения намечавшегося большого турне, не прекращавшееся и после того, как с едой было покончено. Через некоторое время Лис увел детей в спортзал, чтобы не нарушать режим тренировок, а старый Генрих предложил нам перебраться в апартаменты Клауса. Адам поддержал его решение, так как, получив одобрение своих исследований со стороны старого барона, хотел посоветоваться с профессором по поводу того, в каких регионах лучше проводить задуманные им генетические исследования среди коренного населения континента.
Клаус внимательно выслушал краткое изложение проведенных исследований и изложил свое мнение на этот счет, основанное на исторических исследованиях взаимоотношений народа долины и других народов империи Инков, но счел необходимым предостеречь Адама:
- Я понимаю твой энтузиазм ученого, а так же личную заинтересованность, но постарайся вести себя осторожно, чтобы в тебе не заподозрили второго доктора Менгеле. Несмотря на то, что Кандида-Годай, город близнецов, и находится в Бразилии, но после поимки коллеги твоего отца к таким экспериментам с подозрением относятся на всем континенте.
Адам всерьез обиделся:
- Но я же не хочу причинять какой-либо вред людям, я, всего лишь, пытаюсь исследовать то, что и так уже имеется в их генах! И это может принести пользу всему человечеству!
- Ты никого не убедишь, что не ищешь личной выгоды, - скептически заметил Генрих. – Только привлечешь к себе ненужное внимание. Мы, в свое время, столько усилий приложили, чтобы спрятать тебя от спецслужб! Афишировать такие исследования, особенно в наших местах, все равно, что размахивать красной тряпкой перед быком. И в этот раз мне уже будет не по силам тебя защитить.
Адаму пришлось, скрепя сердце, признать его правоту, но отказываться от своей идеи он не собирался. Сошлись на том, что исследования придется замаскировать под вакцинирование, а самого Адама, вновь, сделать похожим на Пабло.
Ближе к вечеру Адам увел Урсулу в больницу на процедуры, Клаус принялся составлять маршрут поездки, включающий наиболее интересные регионы. Генрих намечал наиболее безопасные маршруты передвижений. Вольф принимал в этом участие без особого энтузиазма, хотя, добросовестно заносил в электронный блокнот необходимое оборудование и перечень официальных лиц, чьей поддержкой необходимо было заручиться заранее.
Было уже совсем поздно, когда я решила, что с меня на сегодня хватит, попрощалась со стариками и отправилась к себе. Вольф тоже простился и, молча, отправился вслед за мной.
Войдя в наши личные апартаменты, я подошла к окну, распахнула створки, пустив в маленькую гостиную ночную горную свежесть. Понимая, что начинать придется мне, я со вздохом обернулась к Вольфу, который, войдя за мной в комнату, сразу прошел к шкафу с коллекционными напитками. За это время он не только налил себе рому, но и уже успел хорошо приложиться к бокалу, и далеко не первому за этот длинный день.
- Быть может, хватит на сегодня? – спросила я его, протягивая руку, чтобы забрать у него бутылку.
- Не думаю, что в этом - главная проблема на сегодняшний день, - холодно ответил он, но бутылку отдал.
- Знаю, ты вправе злиться на меня за то, что я не спешила посвящать тебя в свои последние проекты, но если ты обижаешься на недостаток доверия с моей стороны, то я, можно сказать, брала пример с тебя, - по возможности мягко сказала я, убирая бутылку в шкаф. – Мне тоже было не очень приятно выуживать у Дина и Че то, что ты давно должен был мне сказать сам.
- Я не хотел причинять тебе боль! – с трудом выдавил из себя Вольф, стараясь не смотреть мне в глаза. – Но одиннадцать лет назад ты сама сказала, что вам с Хорьком лучше расстаться.
- Но я не собиралась расставаться навсегда! – вырвалось у меня. – И ты прекрасно знал об этом!
- Знал! Но Алексей не очень-то стремился, побыстрей, вернуться назад, и я решил извлечь из этого пользу. Ведь, ты, не хуже меня, знаешь, что при нынешнем засилье дешевой китайской продукции, единственной прибыльной, легальной, отраслью, кроме торговли сырьем, остается торговля оружием. У нашей корпорации сейчас сложные времена, и я решил воспользоваться Алексеем для расширения бизнеса на этом континенте, пусть даже, и не совсем в законной области. На легальном местном рынке оружия дельцов из США, вряд ли, кому под силу подвинуть, да, еще и наша бывшая родина, вовсю, продвигает свою продукцию. Тут уж все средства хороши. И, между прочим, Хорьку эта идея понравилась, - сказал Вольф, наконец, посмотрев мне в глаза.
- Ты хочешь мне сказать, что Хорька устраивает его сегодняшний образ жизни, и он не хочет возвращаться в долину? – ошеломленно прошептала я. – Но почему ты молчал об этом столько лет?
- Потому, что я не знаю этого наверняка! – сквозь зубы неохотно процедил Вольф. – И я, вовсе, не собирался тебя обманывать! Просто, я видел, насколько тебе было тяжело в первые годы, после рождения Кауа, и понимал, что возвращение Хорька еще усугубит ситуацию.
- Так это - ты попросил его не возвращаться? – тихо спросила я.
- Все было не так!- горячо возразил Вольф, отставив бокал и подойдя ко мне. – Я встретился с ним и предложил возглавить наш филиал. Алексей с энтузиазмом ухватился за эту идею. Ему нравилось самому принимать ответственные решения, ощущать свою важность для общего дела.
- Настолько, чтобы забыть о семье? – с горечью спросила я.
- Я этого не говорил! – запротестовал Вольф. – И более того, я довольно часто передавал ему сообщения о тебе и детях. Не могу сказать, что это было ему безразлично. Но он, сам, никогда не заговаривал о том, чтобы вернуться.
- Еще бы! – невесело усмехнулась я. – Для него, в сложившейся ситуации, это было бы равносильно признанию своего поражения, и в этой сфере деятельности! И ты это прекрасно понимал!
- Но, ведь, и ты, сама, ничего не предпринимала, чтобы вернуть его! – упрекнул меня Вольф.
- Я хотела дать ему свободу выбора! – с болью вымолвила я. – Я столько раз принимала решения за него, что он взбунтовался и едва не погиб. Я думала, что если у него будет достаточно времени, чтобы переменить обстановку и все обдумать на некотором отдалении от нас, то он поймет, что у меня не было злого умысла. Я, просто, хотела подарить нам и нашим детям немного мирного семейного счастья. А получилось так, что решив предоставить Алешке свободу, я загнала его в ситуацию, когда ему не из чего стало выбирать!
Отчаяние, вызванное осознанием своей очередной ошибки, с такой силой всколыхнулось в моей душе, что я со стоном закрыла лицо руками и, пошатываясь, побрела к окну.
- Ну, когда же я перестану добрыми намерениями мостить дорогу в ад, исключительно, дорогим для меня людям!- простонала я, уткнувшись лбом в холодное стекло.
Решения, которые я принимала в ранней юности, будучи ведущей стаи Белого Волка, стоили жизни четверым моим друзьям, а остальные вышли из последовавших испытаний с израненными и искореженными душами. Тот путь, что я выбрала, когда ко мне вернулись остатки стаи, привел к потере родины. И пусть Барон любил говорить, в таких случаях, что обстоятельства сильнее нас, но ответственность за окончательное решение лежала на мне. Как и в этот раз.
Вероятно, волны отчаяния вырвались изнутри и хлынули наружу, потому что Барон вдруг откинул всю напускную холодность, в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и сжал мои плечи:
- Перестань, Инь! Нельзя же, каждый раз, взваливать всю вину на свои плечи! К той ситуации, которую мы имеем на данный момент, приложили руки мы все, втроем! – в его голосе я услышала не только сочувствие, но и раскаяние.
Он развернул меня к себе и, приподняв пальцами подбородок, заглянул мне в глаза:
- Я тоже не без греха! Я, ведь, всерьез полагал, что стоит нам остаться вдвоем, и я сумею сделать тебя счастливой! И я старался, изо всех сил, а теперь вижу, что у меня не получилось!
- У нас никогда не получалось! – печально прошептала я. – Хотя, я тоже старалась. И раньше и сейчас! Я всегда полагала, что ты достоин счастья, уже за то, что столько лет был моим настоящим другом и терпеливо сносил все мои выверты. Я прекрасно осознаю, что мне, и в целом мире, не найти другого, такого верного и понимающего, спутника. И я пыталась дать тебе все, что только могла! Понимание и поддержку. Дом, в котором тебя всегда ждут. Дочь, которая вполне достойна, быть наследницей вашего рода. И даже свободу, настолько, насколько ты этого хотел. И всего этого оказалось мало, чтобы сделать нас счастливыми!
- Ты, как всегда, права!- в голосе Вольфа было столько же печали, как и у меня. – Мы столько раз пытались, и каждый раз чего-то не хватало!
- Наверное, той божьей искры, которая значит гораздо больше, чем все наши разумные доводы, - пробормотала я, уткнувшись ему в плечо, чтобы скрыть, навернувшиеся на глаза, слезы.
Барон, лишь, прерывисто вздохнул в ответ и зарылся лицом в мои волосы. Я чувствовала, как дрожит его тело, сильные пальцы судорожно сжимаются и разжимаются на моих плечах, а душа рвется и рассыпается на мелкие осколки.
- Я не хочу тебя терять! – услышала я сдавленный шепот.
- Я тоже! – ответила я, с трудом преодолевая спазмы, сжимающие горло. – Но именно это и произойдет, если все будет продолжаться так, как идет сейчас. Нам, просто, необходимо что-то изменить, но я не знаю что! А в том случае, если понимаешь, что выбранная дорога все никак не может привести тебя к цели, быть может, необходимо свернуть с проторенного пути и рвануть напролом?
- Ты это про свою сумасшедшую идею говоришь? – тихо спросил Вольф.
- И про нее тоже, - ответила я, отстраняясь от него. – А вообще, мне надо хорошенько подумать над тем, что ты мне сегодня сказал. Пойду-ка я, полежу в ванне, заодно, и успокоюсь маленько.
Я осторожно высвободилась из его объятий и побрела на свою половину.
Ванну мне Барон, в свое время, отстроил, просто, шикарную. Вероятно, в компенсацию за те годы, что я провела в старом частном доме, с летним душем во дворе. И именно ее, а не шикарную итальянскую мебель ручной работы, старинный немецкий фарфор и наборный паркет я считала признаком настоящей роскоши. В само помещение, вполне, могла поместиться какая-нибудь малогабаритная квартира, типа «хрущевки». Рассредоточенное мягкое освещение и огромные зеркала только подчеркивали роскошь огромной джакузи, выполненной в виде голубого, экзотического, цветка.
Плеснув в лоханку ароматического масла и включив расслабляющую музыку, я забралась в теплую воду и закрыла глаза. В душе царил полный раздрай, невеселые мысли бегали по кругу, не принося никакого облегчения. Но, через некоторое время, теплая вода и тихая музыка сделали свое дело, и отчаяние потихоньку притуплялось, позволяя более трезво взглянуть на создавшуюся ситуацию. И чем дальше, тем сильнее становилось ощущение, что я не хочу сворачивать с вновь выбранного пути.
Мое внимание привлек осторожный скрип открывающейся двери.
- Я тебе не очень помешаю, если, просто, посижу рядом?- услышала я нерешительный голос Вольфа.
- Не очень, - ответила я, не открывая глаз.
Я думала, что он устроится в кресле, стоявшем рядом с туалетным столиком, но Вольф дошел до ванной и уселся прямо на кафельный пол.
- Я пытаюсь понять, когда же у нас все пошло наперекосяк? – с тяжелым вздохом вымолвил он, и до меня донесся густой запах выдержанного рома.
Вольф попытался расслабиться на свой лад и, похоже, без особого успеха.
- Когда мы перестали доверять друг другу, - ответила я, запустив мокрую руку в его густую шевелюру, и сразу почувствовала, как он вздрогнул, то ли от влаги, то ли от моих слов.- Хотя, наверное, это не совсем правильно сказано. Мы, оба, слишком привыкли оберегать друг друга, пытались взять на себя большую ответственность и не делить ее с другим, считая именно себя более сильным членом команды. И ни один не хотел признать, что ноша слишком тяжела, пытался справиться в одиночку. А у нас всегда лучше выходило работать сообща.
- И что теперь делать? – обреченно пробормотал Барон. – Все так запуталось!
- Для начала – принять холодный душ и выспаться! – с усмешкой предложила я. – Утро вечера мудренее, так, вроде, в сказках говорится. А наутро откроется волшебный ларчик или баба Яга в гости пожалует.
Приняв решение, я пальцами ног выдернула затычку ванной и поднялась из воды, чтобы включить душ, и почувствовала его пальцы на своей спине.
- Забирайся сюда!- посоветовала я и повернулась, чтобы протянуть руку.
Я только не ожидала, что он шагнет ко мне как есть, в одежде. Рома он выпил, действительно, много.