Для неё я был ещё тем экспонатом. Я помню, что каждый раз, стоило мне только открыть рот, помню, с каким удивлением она меня слушала. В нём было всё — и непонимание и восхищение. Ещё бы, я уж точно не жил по её правилам, скорее наоборот — жил вопреки. Девочка училась на какого-то там инженера, такого серьёзного, что я так и не запомнил даже названия. А после учёбы на дневном бежала на бизнес курсы и успевала ещё заниматься спортом. Тоже каким-то совершенно нелепейшим — флорболом (признаюсь, что с трудом сейчас вспомнил и это название). А ещё она фотографировала и делала это весьма неплохо. Когда я однажды спросил, зачем ей всё это, она ни секунды не раздумывая ответила: "Перспективы. Перспективы, которые я не должна упустить". Я с её точки зрения не занимался ничем. На работе я только что и делал, как пил кофе и тратил свою драгоценную жизнь впустую. Сколько же раз я слышал от неё про эту драгоценную жизнь! Одну единственную и от того архиважную. А я относился к ней неподобающе. Хуже могло быть только выслушивать истории о бессмертной душе. "Словно для кого-то другого живёшь!" — ругала меня она. На работе я только пил кофе, а в свободное время пропадал в музыкальной студии у друга, но ничем там не занимался (наверное тоже пил кофе (что недалеко от истины)). Что ещё? Бессмысленно катался на машине по пустынным ночным дорогам, царапал стихи в блокноте, но ничего с ними не делал. Ей нравились стихи, но по её мнению они тоже должны были "работать". Весь мир должен был крутиться, вертеться, тянуть ладони к солнцу. Расти. А я всего этого не делал. Даже когда мы познакомились, она была в движении, я в статике. В летнем кафе, утром. В летнем кафе весной. Столики для некурящих. За столом сидел молодой человек. Тело его было обильно покрыто татуировками, на нём надета футболка с черепами, камуфляжные шорты. На столе чёрный кофе. В его руках блокнот и ручка, а в блокноте хаос стихов, рисунков и бессистемной прозы. В его взгляде безмятежность (наверное). На территорию кафе буквально врывается красивая девушка в деловом платье, в руке планшет и папка с бумагами. Очки. Девушка явно торопится и ищет свободное место за одним из столиков, но на первый взгляд мест нет. Майским утром центр оккупирован туристами и бездельниками (такими как я). Блуждающий и торопливый взгляд девушки пересекается со спокойным взглядом молодого человека с блокнотом. Сошлись лёд и пламень, как говорится. Молодой человек кивает девушке в сторону свободного стула за своим столиком. Она мило улыбается и следует к нему. Со стороны они выглядели контрастно. Как ночь и день. Как чёрный и белый цвет. Девушка явно торопилась и не дожидаясь пока подойдёт официант, сама направилась к барной стойке. Вернулась с двойным эспрессо в руке (это я после узнал). Молодой человек поднял глаза и отложил в сторону свой блокнот.
— Здравствуйте — сказал он.
Так мы и познакомились. Звали её Даша. Она увидела блокнот со стихами и рисунками, и была удивлена такому предмету. На столике рядом с ней лежал IPad и блокнот для неё был просто антиквариатом, ему явно было место в музее в её глазах. Таким же антиквариатом показался и я. Анахронизмом. Занятным экспонатом. Помню, что было начало недели и она была очень удивлена, что я в такой день не работаю, а отдыхаю. Она заглянула в блокнот и похвалила меня за рисунки и за стихи, но сразу же стала расспрашивать о их судьбе. Публикую ли я их где-нибудь? Или почему бы мне не попробовать нарисовать что-нибудь серьёзнее и масштабнее. Ведь блокнот — не место для искусства. Искусство должно работать и зарабатывать. Как и всё остальное в её механическом мире. Но я ответил ей, что в корне с этим не согласен. Что искусство никак не должно быть связано с какой-либо работой. Что искусство никому ничего не должно и не может иметь материальной цели. И цену тоже не может иметь. В довершение своих слов спросил, понравились ли ей стихи в моём блокноте, а после утвердительного ответа собирался показательно выбросить блокнот в мусорное ведро, но она попросила оставить его для неё.
— При одном условии — сказал я.
— При каком?
— Я напишу на одной из страниц свой номер телефона.
— Ну и пожалуйста, как вам заблагорассудится — ответила она и улыбнулась так, как умеют улыбаться только те девушки, которые нам действительно нравятся.
Я пролистал блокнот до чистого листа и написал свой номер телефона, а немного погодя вывел сверху четыре буквы: "ДАШЕ".
Так мы и познакомились. Видимо ей стало жутко интересно, каково это — жить совсем наоборот. Её интерес нас и сблизил. Впереди было всё лето и тем утром жизнь мне показалась не такой уж и плохой штукой. По крайней мере я сумел выменять у неё грустные стихи на красивую девушку.
***
Несмотря на Дашин загруженный график, виделись мы довольно таки часто. Не днями напролёт конечно, но всё же. Я мог оказаться где угодно и во сколько угодно, чтобы увидеться с ней (я ведь ничем не занимался).Мы могли полчаса пить кофе в середине дня. Или я мог подъехать к ней перед самой ночью, тогда мы долго беседовали в машине, а после она меня целовала и бежала спать. Целовала в щёку. События вообще развивались очень медленно. Её прямолинейность и деловитость пропадала, когда дело касалось всего личного и интимного. Но это ничего — думал я, так оно даже интереснее. Мне даже начинало нравиться выжидать её любовь, подобно тому, как охотник или рыбак выжидает свою добычу. Потом она бежала спать, а я возвращался домой по пустынной ночной дороге. Езды был почти час и я признаться, любил это время и до сих пор по нему скучаю. Пока я ехал, успевал обо всём подумать. Когда ты один в машине и летишь сквозь безлюдный простор на скорости больше ста километров — это и есть то время и то место, когда лучше всего думается, когда ты настоящий "ты", состоящий на сто процентов из себя.
Она была странной, но это по моему. Уверен, что для неё я тоже был странен и необычен — ещё тот экспонат. Но это не пугало меня, напротив вся эта странность необъяснимо манила. Затмевала всё остальное. И хоть события и развивались медленно, хоть она явно ни с чем не торопилась, тем не менее я ни о ком больше не думал. Мне было хорошо и спокойно. Что было очень не похоже на меня, каюсь. Никакая другая девушка В тот момент мне была не нужна. Я возвращался домой сквозь ночь и в мире никого больше не было, кроме меня, неё и безграничного ночного простора.
Мы часто спорили, что было совсем не удивительно. Во мне её возмущало практически всё. В ней меня тоже. Но к этому мы быстро привыкли. Мы были интересны друг другу, на этом всё и держалось. Признаюсь, что в мыслях у меня иногда возникало желание стать для неё этаким Тайлером Дёрденом из "Бойцовского клуба" — проехаться по её уютному миру экскаватором, но я боролся с этими мыслями. По крайней мере нарочно я не воевал с её мироустройством. А ещё я стал приносить ей книги. Не поступаясь мало по мало к её образу жизни, я сразу пошёл в наступление. Первым делом я принёс ей "Волхв" Джона Фаулза и "Путешествие на край ночи" Селина. И взял с неё обещание, что она прочтёт эти книги, а после мы поговорим об этом. Впереди у неё был так сказать отпуск, учёба прекратилась и по логике вещей у неё должно было стать больше свободного времени. Хотя для неё конечно не существовало подобного словосочетания. А через две недели, когда время появится у меня, мы договорились поехать на природу. Взять палатку и уехать на пару-тройку дней на Ладожское озеро. В мои заповедные места. На самом деле мне стоило большого труда уговорить её на эту поездку. И даже больше, я до последнего дня не был уверен, что она поедет. Для неё это казалось ужасной растратой времени. Драгоценного времени! А ещё ей было неудобно. Неудобно оказаться совершенно наедине со мной. Не на час, не на два, не на ночь. На три дня. И не в городе, где за стеной живут люди, где люди ходят за окном, где всюду люди. Там нет людей на километры вокруг. Это — словно оказаться на необитаемом острове. Она сказала мне об этом, добавив, что это очень сложно объяснить. Но на самом деле я её понял. Иногда понимаешь что-то, что не можешь понять на словах, но чувствуешь. Помню, я обнял её и сказал, что всё будет хорошо. Всё уже хорошо. К слову у меня уже всё было готово. И палатка и спальные мешки и планы.
***
Я вспоминаю, как около шести утра я забрал её из дома и мы направились на север. Мне приятно это вспоминать. Была середина недели, дороги были свободны, поэтому мы сделали сто пятьдесят километров за два часа. Это было очень хорошим результатом, учитывая, что последние двадцать километров приходились на просёлочные дороги, а порой и вовсе на настоящий лес. Плюс ко всему мы заезжали на заправку и выпили там кофе. Большую часть дороги она проспала, уж тут кофе не помог. Да оно было и к лучшему, не очень-то люблю я дорожные разговоры. Я делал музыку чуть слышной, так, что шорох колёс по асфальту был громче гитарных соло рока из семидесятых. В зеркалах над дорогой низко висело утреннее солнце. Дорожная разметка бежала навстречу моему сосредоточенному взгляду. А Даша красиво спала рядом.
Мне приятно вспоминать эти дни. И ночи тоже. Там, под шум волн на живописном берегу мы первый раз занимались любовью. Приятно вспоминать костёр, дыхание её и ветра. Брызги воды. Долгие разговоры в глубинах ночи. Утреннюю росу на палатке. Шорохи леса. Её милый смех, все эти улыбки.
А ещё я помню, что она рассказала мне про книги, которые я ей давал. Ей понравился Фаулз, а от Селина она была в шоке. Сейчас я улыбаюсь, вспоминая это. А книги так и остались у неё.
***
Сейчас, стоя двумя ногами в осени, я вспоминаю её фотографии. А она любила фотографировать, кажется я уже упоминал об этом, рассказывал вам. Я завариваю чёрный кофе в половине второго ночи. И стою двумя ногами в осени. Да, она любила фотографировать и это у неё неплохо получалось. Одну фотографию я даже выпросил (почти). На память. Нет, тогда я конечно так не сказал, но ведь знал же. Когда-то ведь я оставил ей свой блокнот. На память. И ещё пару книг. Поэтому и стащил у неё эту фотографию. Так вот, на ней, на этой фотографии спит её кошка. А кошки красиво спят. Как она. Кошка спит мордочкой на книге "Идиот" Достоевского. Его я не люблю, а кошек люблю. Даже очень. Кошка спит на фоне окна, а в окне ночь. И звёздное небо. Такое звёздное, что звёзд на нём словно больше чем неба. Это самая лучшая её фотография. Это вообще самая лучшая фотография в мире. И она теперь моя, только моя. И почему-то из всего, что было между нами, эта фотография для меня осталась важнее всего. Важнее улыбок, тепла, моментов любви, поездок сквозь ночь, блеска глаз, всего. Может это и неправильно, но примите это как данность. Я и сам не знаю, почему так. Поэтому я и не поделюсь ею с вами, вы уж извините меня. Это главная моя драгоценность.
***
Для неё я был ещё тем экспонатом. И наверное останусь таким навсегда. Люди мало меняются. Лето закончилось и я ушёл. Так бывает.
Вы когда-нибудь думали о том, что мир существует лишь в вашем сознании? То есть он существует только когда, когда вы видите его. Закрыли глаза — и он пропал. Хотелось бы мне в это верить.
22 августа 2014