***

Время тянется вязкой струйкой эфира. Изредка толстой, изредка превращающейся в нить. Запах. Запах – будто любимые духи: в определённые моменты вдохновляет, а временами – душит, приторно не попадает в ноту душевного настроя. Когда струйка толстая – чувствуешь себя осязаемым, состоящим из плоти, уверенно стоящим на твёрдой почве. Когда тонкая – ты сухой. Сухой, будто прутик из вязанки хвороста, чуть согнуть - и треснешь с еле слышимым хрустом, испустив дух – облачко пыльной дымообразной трухи.
Откуда и куда течёт эфир – никто не знает. Точнее – не помнит. Это раньше всё помнили и знали. Охотились на диких животных, спали под щедро усыпанным звёздами иссиня-чёрным небом, приносили жертвы могучим Богам и знали. А теперь всё забыли.
Но эфир всё течёт и течёт. Не помню откуда и не знаю куда. А потом струйка вдруг совсем истончается и рвётся на капли. Капают капли. Капают со звуком кардиомонитора, отсчитывающего удары сердца. Всё реже и реже. Всё тише, и тише, и тише…. И, наконец, наступает пустая тишина. Остаётся лишь лёгкий шлейф эфирного аромата. Послевкусие…