В настоящее время между нами и природой создана трудами поколений почти непреодолимая стена, искусственная среда современной цивилизации. Создание такой стены обусловлено богоотступнической эпохой Возрождения. В этой эпохе не всё было однозначно, было и много доброго. Это была эпоха пробуждения творческой личности, раскрытия талантов, дарованных им Творцом. Но, к сожалению, творческий порыв человека привёл его к самообожествлению, дерзновенно возомнил он себя самодостаточным и отвернулся от Первоисточника жизни и творчества. Произошёл разрыв между верой и разумом, открылся путь к обезбоженной науки. Утончённые языческие науки были приняты без должного осмысления и в качестве безусловной истины.
Христианская наука, основывавшаяся на постулатах, полученных из Божественного Откровения, и строившая целостную картину мира, и рассматривавшая природу как символ истины, была отвергнута и забыта. Полагают, что европейская культура открыла природу в эпоху Возрождения. На самом деле письма гуманистов Возрождения насыщены описаниями природы и выражением чувств восхищения ею. Однако ренессансная природа – не живая природа, это, скорее, театральные декорации. Искусственный мир в европейской культуре постепенно вытесняет естественную природу, среди которой человек Возрождения чувствует себя неуютно. Ему больше по душе искусственные прямые линии и жёсткая симметрия французских парков, построенных рационально, по чертежам, с помощью циркуля и линейки.
Цель лозунга того времени «переделывать природу» (пока ещё на уровне высокой эстетики и культуры) означает не только улучшить её, прямо или косвенно противопоставлял эстетические вкусы человека и его взгляд на мир замыслу Творца, но также овладеть тайнами природы, вырвать их у природы и с помощью магических формул подчинить её себе. Учёные мужи этой фаустовской эпохи подобной цели науки почти не скрывали.
Ныне вопрос стоит следующим образом – будем ли мы жить и, соизмеряя свою деятельность с замыслами Божиими, в синергии, в сотворчестве с Богом, или же станем действовать самостоятельно, рискуя тем же самым выпустить на свободу сокрытые необъятные магические силы с тем, чтобы стать игрушкой этих сил.
Здесь важно напомнить, что образ жизни человека как его гармония с Богом и природой – высший идеал, который аскетичен, не может не основываться на разумном самоограничении потребностей. Благоговейно перед святыней в сочетании с бережной рачительностью не может не менять отношение ко всякой вещи, как дару Божьему. Отсюда и возможно более полное использование того, что посылает Бог. Отсюда и стремление украсить землю, чтобы ещё ярче светились животворные оазисы и ещё чище были струи воды, возрождающие всё живое. Грех, если земля запущена и заброшена, Творец дал её в управление и спросит с нас за неё. У земли должен быть хозяин.
И ещё важно помнить, что эволюция человека предполагает взаимопомощь друг другу, собирания воедино сил взаимоподдержки, и вот этому надо учиться у природы. В обществе важно сотрудничать. И в этом сотрудничестве рождается будущее, укрепляется настоящее и верно осмысливается, в общем, и в деталях видение прошлого. Когда общество будет зиждется на сознании человеческой солидарности, взаимной зависимости людей, оно, естественно, будет стремиться установить своё гармоническое сотрудничество, сформировать этическое поведение также и с природой, не разрушая, не уничижая её, так как она является вечной основой его духовной и материальной эволюции.
Нужно сказать, что некоторые философии и учёные предпринимают попытки найти определённое созвучие экологической этике в нравственных учениях мировых религий
Экологическая этика предлагается человеку в качестве замены
экологической парадигмы. Сейчас на Западе её выделяют в качестве отдельной науки. Во многих университетах возникли даже кафедры экологической этики. Эта наука основывается на утверждении внутренней связи нравственного долга с идеей совершенства, красоты и органической целостности экосистем. Последняя выступает как гармония, так как в ней ограничивается свобода роста к взаимной выгоде всех её участников. За гармонией и целостностью экосистемы признаётся, безусловно, нравственная ценность.
К экологической этике привело развитие биоэкологи, стремящейся глубже понять мир живой природы и заменить грубую дарвининскую модель жизни как борьбы за существование экологически осмысленной моделью взаимозависимости и симбиотической корпорации разных форм жизни.
Приверженцами экологической этики баланс, цельность и гармоничность природы принимаются в качестве основы для определения и выбора любых других ценностей. Нередко подчёркивается вторичность экологической этики по сравнению с антропологической, но признаётся, что именно не человек сам по себе, а единство человека с его окружением определяет основу человеческих ценностей.
Бесспорное достоинство экологии в том, что она подводит к осознанию опасности принятия науки нового времени в качестве мировоззренческой основы жизни. Экологическая этика созвучна с мировыми религиями. Наиболее экологичными представляются им восточные религии, особенно дзен-буддизм,
который противопоставляется западному христианству. В дзен-буддизме их привлекает учение об объемлющий мир универсальной энергии, питающее всё живое, а также то, что для дзен-буддизма человек не более чем всплеск в универсальном энергетическом потоке.
Часть западных экологов Пассмор, Уилберн и другие придерживаются мнения, что иудео-христианская традиция породила антропоцентризм современной цивилизации, приведший человечество к экологическому кризису. Такой подход возможен только при поверхностном взгляде и тенденциозности.
Здесь рассмотрим христианский подход к экологической проблематике (Бог- природа - природа), который, в свою очередь, позволит нам проанализировать природу как символ истины. Обратимся к книге Бытия. В акте Божественного творения Бог сотворил небо и землю, всё живое на ней, всю тварь земную и человека по образу и подобию Своему (Быт. 1,31). Он создал рай в Едеме на земле « И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать и хранить» (Быт. 2,15). Человек должен был хранить величественное царство, обладателем которого он был поставлен, но не осквернять и не уничтожать его. Красота, цельность и величие Божьего творения, о котором сказал Пророк-псалмопевец Давид «Вся премудростию сотворил еси» (Пс. 10. 24), одно из надёжнейших доказательств Бога. Об этом говорит Апостол Павел «Ибо невидимое Его, вечная слава Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Рим. 1,20).
Христианство признаёт, что в основании Творения лежит высший закон – закон любви («Бог есть Любовь»), предустановленный Творцом. Главные свойства закона – совершенство, целесообразность, мерность, красота, чистота, сострадание, жертвенность, рвение и т.п. – даны благодаря причастности его Творцу как Высшему Благу, потому человек обязан его соблюдать, будучи образом и подобием Божиим, как разумное и свободное создание. В.С. Соловьёв пишет, что “Без любви к природе для неё самой нельзя осуществить нравственную организацию материальной жизни” [1903 Т.7: 359-360]. Он подчёркивает необходимость того, чтобы человек своим превосходством над природой не для себя только, но и для её собственного возвышения.
Человека с миром природы роднит, прежде всего, то, что они созданы посредством Слова Божия (Логоса) и соподчинены Божьему закону. У каждой твари есть свой “логос”, свой «сущностный смысл», но все они существуют, основываясь на Божественном Логосе – смысле смыслов», каждое тварное существо имеет свой смысл в Боге. Именно в этом состоит причина ценности всего живого, именно поэтому мы должны всё охранять и беречь окружающий нас мир, соблюдая изначальную чистоту творения Божия. Творец создал мира, любя его и любуясь своими творениями. Творец не только подаёт жизнь твари, Он является и Подателем любви, будучи Источником любви. По слову св. Григория Нисского, любовь есть «сама жизнь Божественной природы» Любовь – нетварный дар Творца. Его любовь изливается на весь мир, и, прежде всего на человека как образ и подобие Божие. И человек в силу этого подобия любит и милует всю тварь. Сердце человека должно быть милующим и о всём творении, о людях, о птицах, о животных, о всякой твари.
Создав творение, Всевышний не удаляется от мира. «Сам поднебесную всю надзирает» (Зах. 9 1). «Господь призирает человека (Ив. 28,24). Его силы удерживают бытие мира и участвуют во всех действиях. Он промышляет не только о великом, но и о малом, не только о человеке, но и малейших созданиях, птицах, травах, цветах, деревьях (Пс. 144, 16; 146, 8-9 и др.).
Ветхий Завет и книга Псалмов являются памятниками сильного и чистого влияния природы на человека. Человек в те времена жил жизнью близкою к природе. Псалмы многими стихами своими и целыми страницами представляют собой образцы природоописательной поэзии, их художественная кисть отличается такою силою размаха, что и до сих пор не оставляют нас равнодушными к этим описаниям. Они явились и продолжают являться источником многих гениальных работ художников, музыкантов, поэтов, писателей и т.д.
По учению Максима Исповедника, первый человек был призван воссоединить в себе всю совокупность тварного бытия; он должен был одновременно достигнуть совершенного единства с Богом и таким образом сообщить состояние обожение всей твари. Он призван был соединить рай со всей землёй. Он должен был всегда готов с любовью служить Богу, людям и природе. Человек должен был в порыве любви отдать себя Богу и вручить Ему всю вселенную, соединённую в его человеческом существе, и тогда Творец по благодати совершил бы обожение человека и всего тварного мира.
Следует отметить, что Творец дал всем органическим существам и даже растительному миру, каждому, в своей мере, соответствующей его природе и организации, свободу роста и развития, использование своими силами и использования окружающей его среды. Человек тоже получил Божественный дар свободы, соединённый с нравственной чистотой. Жизнь человека в природе не противоречила творческому замыслу Творца.
Св. Писание говорит нам о причине искажения первоначальной гармонии. Человек нарушил заповедь Божию, ослушался Творца, осквернился сам и осквернил дом свой. «И Господь... сказал Адаму: проклята земля за тебя» (Быт. 3,17). Грехопадение явилось, в сущности, ничем иным как отпадением человека от любви Божией (Древо жизни есть любовь Божия) и подчинением его тленным началам мира. Вместо того чтобы следовать естественной расположенности к Богу, человеческий ум обратился к миру; вместо того, чтобы одухотворять тело, он сам отдался течению животной и чувственной жизни, подчинился материальному. По слову свт. Филарета (Дроздова), « человек остановил в себе приток Божественной благодати», помрачился образ Божий в человеке, им овладевает воля ко злу и страсти, понимаемы как вожделение многих вещей. Человек, потеряв целомудрие, становится страстным, похотливым.
Нарушено было богоустановленное единство человека и окружающего его мира. Нравственное зло распространилось от людей и на животный мир и всю тварь. Об этом говорит апостол Павел: «тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её» ( Рим. 8, 20) и что «вся тварь совокупно стенает и мучается доныне» (Рим. 8,22). Грех вводит смерть в тварный мир. Проблема происхождения в мире зла и ответственности за зло – трудная и мучительная. Грех, ложное употребление сил и способностей, терзает и тварь, извращает порядок реальности. Такое понимание проблемы зла обязывает нас не спасаться от мира, но спасать сам мир. Экологи, стоящие на позициях агностицизма, помогают, конечно, осознать нашу вину перед тварью в современном мире, жаль только то, что грех понимается ими не как отступление человека от Бога, а как прегрешения перед природой. Согласно христианской традиции, нравственное безразличие, чёрствость, варварство, грубость и агрессивность по отношению к родной земле и её природе – результат искажения образа Божия в душе.
Смысл и назначение мира, человека и твари, корни мирового зла можно понять, лишь основываясь на Боговоплощении, то есть исходя от Богочеловека – Христа. Спаситель, разрушая путь греха, указал на путь обожению – путь спасения человечества и твари.
Христос любит всю тварь. Господь – пастырь-добрый, который душу полагает за овец в отличие от наемника, не беспокоящегося о том, что ему доверено. Он восхищается красотой природы – цветами, птицами, говоря о заботе Отца Небесного травах полевых и птицах небесных. Образ доброго хозяина виноградника встречается на страницах Нового Завета, как и образ злых слуг, которые эксплуатируют данную им землю во временное пользование и в ожесточении своих сердец убивают сына хозяина. Новый Завет отменяет жертвоприношения животных (Евр. 10, 1-18).
По слову св. Максима Исповедника, тот, кто познаёт тайну креста, познаёт также существенный смысл всех вещей. Наконец, тот, кто проникнет ещё глубже и будет посвящён в тайну Воскресения, познает конечную цель, ради которой Бог создал вещи изначала.
Христианству предшествовала и служила основанием ветхозаветная религия, отношение которой, как сказано, было выше, было совсем иным, чем у языческих народов. Библия свидетельствует, что Бог, Творец неба и земли. Человека и всего видимого мира, учил Свой народ жить в согласии с природой, соблюдать её законы, оберегать от загрязнения и давать ей отдых. Псалтирь царя Давида воспевает Бога, как Господина и Повелителя природы, полной послушания и хвалы своему Творцу. В библейских картинах природы нет страха перед её стихиями, но много мудрого восхищения её величием и красотой. Вдохновенные описания природы у пророков становятся прообразами её будущего преображения.
Это воззрение перешло и в христианство. В отличие от языческих религий, порабощающих человека природным силам, то добрым, то злым, христианство открыло в нём язву первородного греха, корень нравственного разложения античного общества, и принесло людям спасение от греха и его последствий.
В притче (Мф. 13, 36-43) Господь уподобляет смерть и воскресение человека смерти и новой жизни зерна, упавшего в землю, подчёркивая тем самым связь человека с природой. Сама земная жизнь Спасителя имела не только искупительное значение, но была и освящением мира. Живя на земле, Господь освятил её Своими стопами, крестным древом, на котором был распят, и Своим Воскресением. Он освятил человеческую природу в целом, приняв душу и тело человеческое, живя среди людей, исцеляя их скорби и недуги. Спасительная жертва Христа искупила грех первого человека и указала путь спасения человечества и твари. Христос основал Церковь Свою, хранительницу и источник благодати, ниспосланный через Духа Святого. В день Сошествия Духа Святого на апостолов храмы и дома людей украшаются зеленью – знаком обновления жизни. Господь показал, как может преобразиться человек и весь земной мир на горе Фавор. Церковь в праздник Преображения освящает плоды земные, приобщая их к благодати. Но не только воду, елей и плоды земные. Освящаются дома людей, вещи и скот. Возносится храмовая молитва о благорастворении воздухов, на всё окружающее человека призывается любовь и милость от Господа. На Литургии в Церкви совершается главное таинство: хлеб и вино – плоды, взятые от земли, которые превращаются Божественной силой благодати в Тело и Кровь Спасителя. Человек, принимая их, освящается и соединяется со Христом.
С проповедью Евангелия стало меняться отношение человека к внешней природе. Свобода от языческого страха перед силами природы открыла людям путь к сознательному овладению ими посредством труда и знания. Вл. Николай писал: «Христос явил совершенного человека в его первозданной хозяйской власти над природой. Но Он показал также причину этой власти и значимости человека. Причина же эта в безгрешности. А безгрешность вытекает из добровольной и полной покорности воле Божией»[2004:424].
Важно отметить, что христианство освободило людей от рабства в отношениях с дикой, стихийной природой. Например, с Крещением Руси весь народ осознал себя хозяином природы, но хозяином, подчиненным Богу. Наш народ выработал свою христианскую философию природопользование. Вседержитель всего мира благословляет труд человека, которому даётся повеление хранить и благоустраивать созданный Богом мир. Это повеление дано на все времена. Но свобода выбора остаётся у человека. Выбор, который должно сделать человечество в экологическом кризисе, как и на других своих путях, имеет важное значение.
Человечеству заповедано не проявлять алчности, жестокости, жажды наживы, опрометчивости в любой деятельности. (Такие страсти расцветают буйным цветом у современного человека. Более того, нынешняя власть мира делает всё возможное, чтобы как можно быстрее и сильнее распалить эти страсти, тем самым, ускоряя гибель человечества). Такая деятельность сможет защитить природу от хищнической эксплуатации и до некоторой степени вернуть нормальные, богоустановленные отношения между человеком и природой, Человек, по учению Православной Церкви, в нём не хозяин, но управитель, который должен обладать мудростью и данную ему по благодати власть использовать не во вред.
Без культурного органического культурно-хозяйственного уклада он губит природу. Это положение человека между Творцом и тварным миром было основным принципом, которым люди руководствовались в своём общении с природой.
Сейчас во многих местах планеты мы наблюдаем стремительно развивающиеся процессы разрушения природы, которые неизбежно следуют за отказом от национальных традиций и чрезмерным заимствованием опыта других наций.
В нашем народе сложилось христианское отношение к природе – им уже тысячу лет. Потому мы можем с уверенностью опереться на этот опыт. Обратимся к основным принципам природопользования. Человек пользовался природой как даром Божиим, это обязывало его украшать землю и заботиться о природе. В соответствии с учением Церкви он ставил себе задачи:
- самоограничение потребностей;
- возможно более полное использование всего взятого им у природы;
- украшение земли посредством своего труда.
Самоограничение потребностей считается идеалом. Счастье видели в богатой, обеспеченной жизни, но высшее счастье – в духовном богатстве, в отречении от земного, в пути святых Сергия Радонежского, Александра Свирского, Сергия и Германа Валаамского, Досифея Китаевского, Серафима Саровского и многих других святых подвижников христианской веры. Но и в миру самоограничение было идеалом, вспомним аскетический образ А.В. Суворова – народного героя, честь и совесть России.
Самоограничение в повседневной жизни всего народа выражалось в неукоснительном соблюдении постов – общей продолжительностью около 16 недель. Добровольное самоограничение в пище давало человеку больше удовлетворения, чем самая вкусная еда. Добровольное самоограничение в пище были приурочены к церковным праздникам, например: до праздника яблочного Спаса (19 августа) не вкушались яблоки, до медового Спаса (14 августа) – мёд, до орехового Спаса (29 августа) – орехи. Ограничение проявлялось в том, чтобы брать у природы только необходимое количество. Люди не ловили рыбы больше, чем им нужно, не били зверя и птицу для потехи, но лишь по необходимости и только в определённые сроки года.
Самоограничение в охоте, рыбной ловле очень близко примыкает к традиции наиболее полного использования всего, что даёт природа. На Руси запрещалось не только выбрасывать хлеб, но и хлебные крошки. Об этом можно прочесть в повести 16 в. о Петре и Февронии, в которой народная мудрость торжествует над ханжеством богатых и знатных: Однажды некто из слуг пришел к благоверному князю Петру и наговорил на его супругу Февронию: «Каждый раз, говорил он, - окончив трапезу, не по чину из-за стола выходит: перед тем как встать собирает крошки, словно голодная!» Вот князь Пётр и решил испытать её и видит, что она после обеда собирает крошки. Но не препятствовал ей. А, желая уличить в поступке недостойном богатого княжеского дома, он просил княгиню разжать руку, когда встали они из-за стола. И что же он увидел? Не крошки хлебные, а ладан, благоухающий и фимиам». Народная мудрость учила беречь дар Божий и плод труда – хлеб. Вот как об этом говорили наши предки: Хлеб – дар Божий, отец, кормилец. Хлеб батюшка, кормилец. Хлеб всему голова. Где хозяин, там и хлеб родится. Не будет хлеба, не будет и обеда. Хлеб на стол и стол престол и др.
Всё, что не съедалось людьми – отдавалось скоту. Всё, что непригодно скотине – шло в печь, давало тепло и золу для удобрения, борьбы с вредителями и для других полезных дел. Так в земле завершался круговорот веществ в крестьянском хозяйстве. Таким образом, человек кормил скот и облагораживал почву, ухаживал за ними. Принцип безотказного производства был реализован в крестьянском хозяйстве. Одновременно осуществлялась экономия ресурсов и очистки природной среды от отходов.
Люди украшали землю церквями, деревнями, садами «Человечество обновится в саду и садом выправится», - писал Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя». «О красно украшенная земля Русская», - воздыхает автор «Слова о погибели земли Русской» (13 в.). Дошедшие до нас из старины прекрасные памятники культуры, говорят красноречивей слов о той русской культуре, которой, приходится признать, у нас сейчас нет. В настоящее время мы оказались в среде иной культуры.
Однако русская культура жива. В 20-м веке, верша свою самость и руководствуясь варварским лозунгом: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у неё - наша задача», мы привели нашу страну, всю планету на грань экологического кризиса. Произошёл перелом в мировоззрении человека. Суть этого перелома – это отказ от взгляда на природу как Божий дар, а также отказ от Православной традиции.
На духовные причины этого перелома, попущенных свыше бедствий, указывал свт Тихон, Патриарх Московский и Всея Руси: «Забыли мы Господа! – восклицает он. - Бросились за новым счастьем, стали бегать за обманчивыми тенями, упились вином свободы. За это много скорбей и страданий было ниспослано на землю нашу». Призывая людей к покаянию, святитель взывал: «Братия! Очиститесь от грехов своих, опомнитесь, перестаньте смотреть друг на друга как на врагов и разделять родную страну на враждующие страны. Все мы – братия, и у всех нас одна мать – родная Русская земля, и все мы чада Отца Небесного». Но призывы Патриарха остались неуслышаны многими, ибо, как говорит Слово Божие, «огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, да не обратятся» (Мф. 13,15).
С увеличением отстояния человека от Бога росло и отчуждение самого человека от мира. Это нарастание продолжается и в наше время и каждый из нас является свидетелем приближающийся катастрофы. И каждому из нас дана свобода выбора будущего увидеть или не увидеть свет в конце тоннеля.
Восстановление православных традиций природопользования нисколько не препятствует развитию хозяйства и цивилизации, более того способствует формированию вполне посильных ограничений, диктуемых духовно-нравственными основаниями жизни и заботой о сохранении природы.
Для христианского сознания все бедственные состояния, так или иначе связанные с научно-технической и хозяйственной деятельностью человека и поражающие его самого, имеют своей глубинной причиной искажения нравственной основы данной человеку господства над природой. Путь христианина на земле – это путь достойного его возвышения над жизнью природы в качестве её разумного, бережливого и попечительного хозяина, путь жертвенного самоограничения низшими, земными ценностями, ради высших, духовных и, тем самым, такой путь помогает ему духовно осмыслить свои обязанности по отношению к бытию природного мира.
Русская Православная Церковь всегда придавала огромное значение вопросу взаимоотношения человека и природы, экологическим проблемам. Св. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий 11 пишет: «Христианский долг- защищать природу, оказывать поддержку общественным и международным усилиям, направленным к той же цели, и неустанно разъяснять обществу нравственные начала господства человека над природой, обязывающие каждого христианина на пути своём соединения с Богом не отстранять от себя тварного, но собирать в своей любви весь раздробленный грехом космос, чтобы был он в конце преображён благодатью» [ 1999: 111]. Русское духовенство, русское монашество всегда являли собою высокий образ подвижничества, не только молитвенного, но и деятельного. Недаром неустанные труды преображения природы придают такой неповторимый облик окрестностям храмов и монастырей, одухотворяющим собою скромную и смиренную красу русской земли.
Экокультура должна быть христоцентрична. Христос – цель, смысл и назначение христианской жизни: «Аз есмь путь и истина и жизнь,- говорил Он о Себе. Экологический подход жизнецентричен. Он не может обойтись без благоговения перед жизнью и в жизни берёт именно её самое, во всей бытийной нераздельности, и пытается всё, что ни есть, понять и оценить именно в свете сокровенного за вещами жизненного начала. Экологический подход должен восходить не просто к усвоенной им внутренней структуре бытия или некой смутной его иерархичности, но именно к жизни в её целом, не могущей быть уложенной ни в какое прокрустово ложе отвлечённых понятий.
Согласно христианской традиции, жизнь сама по себе не может быть ухвачена рациональным рассудком и познаётся только любящим сердцем. В ней определяюще то, что она сотворена Богом и несёт на себе Его запечатление. Экологический подход применим к самым разнообразным сферам бытия. В особенности важно применение этого подхода в культуре как среды человеческой жизни, открытой духовному началу и внутренней иерархии ценностей, запечатленных в вещах и жизненных событиях, для восстановления подлинного развития (эволюции) – в возвращении к духовному началу, в преображении земной жизни, жизни во Христе.
Вера во Христа лежит в основе единения человека и природы. Это единение полностью осуществится, когда «тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8, 21).
Экокультура помогает нам восстанавливать как наше естество, так и естество природы в первоначальном достоинстве. Такое восстановление обусловливает нравственное развитие человека, очищение его сердца, совершенствование его личности. Человек должен заговорить с природой её языком. Найти этот язык. В этом первейшая задача экологического подхода к природе. Чтобы найти этот «природный язык» - надо сперва свой человеческий язык привести в должное состояние: живоносное, благодатное, истинное – в состояние высокой духовности и целостности.
Эколингвокультурологический путь – путь, прежде всего, восстановления духовного языкознания. Наша духовная традиция, Православие, может сыграть важнейшую роль в деле возрождения слова истины, слова жизни и созидания. Спасение человека и природы возможно только через обращение души человеческой к Богу. Этот путь не может быть лёгким и прямолинейным, ибо «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилия восхищают его» (Мф. 11, 12). Если каждое проявление любви наносит поражение силам зла и греха, то и каждый на наш греховный поступок сообщает им ещё большую активность в мире, который, являясь ареной борьбы добра и зла, находится в полной зависимости от нравственного состояния людей. Совершенствуя нашу жизнь в духе, в Духе Святом, мы множим добро и красоту в мире, кто впадает в грех, тот понижает собою вселенную. Всё в мире связано между собою. Как говорил св. прп. Серафим (Саровский): «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи».
Природа оказывает глубокое впечатление на душу человека. Писатели священных книг, когда говорят о природе, часто обращаются к ней, как к живой, с воззваниями и приглашениями. Они одушевляют бездушные предметы и явления природы. У них океан – «младенец, повитый пеленами» (Ив. 38,7-9); солнце – как «жених, исходит из чертога» (Пс. 18, 6); небеса говорят о Боге; воды бегут от Его грозного веления; неподвижные горы скачут, как овцы (Плач. 1,4); пустыни томятся жаждою (Ис. 35,1); земля трепещет в присутствии Бога. В 148 Псалме природа призывается воспевать славу и величие Творца. Одним словом, все творения представляются как братия, как великий хор, стройно воспевающий славу Господа. Работа на земле тесней сближает человека с природой. Природа для него мать - кормилица, питающая его собою. Это нежное, детское отношение к ней слышится в самом языке народа. «Мать-земля сырая!» - иначе не выражается крестьянин о земле. Этимология слова крестьянин раскрывает ревностную христианскую любовь нашего народа ко Христу: до 14 в. Это слово обозначало «поселянин», «податной поселянин», а ещё раньше, в 10 в. – «христианин». Одни этимологи объясняют возникновение слова «крестьянин» как результат изменения звуков, оболочки слова под влиянием слова «крест», другие же считают, что начальные звуки «х», «к» зависят от разных путей проникновения слова в славянские языки: в заимствовании непосредственно из греческого языка: christianos возникло от собств. имени Christos – «х», а в заимствовании через посредство германских языков – «к» [Цыганенко 1989:198].
Природа – это книга, написанная рукою Творца такими чёткими и выразительными и простыми буквами, что её легко может читать каждый, даже самый простой человек. Нравственные уроки представляются в природе, напрашиваются на наше внимание, нет языка и нет наречия, на котором бы не был слышан голос небес, проповедующих славу Божию (Пс. 18,1-4).
Природа как вторая великая книга откровения, близкая и доступная всякому человеку, не может не служить для него руководительницею и наставницею в нравственной жизни. В совершенстве природы запечатлено совершенство Творца.
Первое Великое Небесное Откровение Истины, Благая Весть роду человеческому, утверждает свт. Николай Сербский, исходящая не от человека или ангела, но от Самого Господа Бога есть христианство [2003:2].
В христианской традиции природа совершенна, целомудренна и спасительна для человека, составляя при этом целостность с ним. Глядя на природу, человек видит своё несовершенство. Она помогает понять ему его душу и исправить себя: " Кто рассмотрит природу глубже, тот найдёт в ней все качества своей души, все грехи, страсти, добродетели, отчётливо выраженные в животных, а растениях и элементах, в море, реках и лужах, в звёздах, бурях и громах" [Сербский 2004: 425].Человек заимствует у природы факты, то есть самые выразительные образы того высшего безмолвного царства.
Природа выражает нравственноcmь намного яснее, чем это может человеческий язык. Мы понимаем Природу также как "книгу о царстве нравственном" [там же]. И в то же время состояние самой "природы зависит от нравственности людей" [Конфуций] /ср. рус. посл. “Каково благородие (людей), таково и плодородие” (земли)/. Вот почему мы заимствуем у природы факты (ибо эти факты для того и существуют), чтобы они помогли нашему языку выразить, кроме всего остального, и ужас греха" [там же: 403].
Природа слабо чувствительна к нашим умственным качествам, но зато весьма чувствительна к нашим нравственным качествам. Вся природа безразлична к нашей материальной культуре, но она не безразлична к сочувствию, доброте, невинности, равно как и к похотливости, злобе и страстям. Это верный знак, что в отношениях природы и человека имеется, прежде всего, нравственное содержание. Природа, в свою очередь, "чувствительна" к нашим нравственным качествам. Она безразлична к нашей материальной культуре, но она не безразлична к сочувствию, доброте, невинности, равно как и к похотливости, злобе и страстям. Природа замечает доброту человека. Не только собака, лошадь и вол, но и дикие звери, причём именно звери замечают доброту человека больше, чем домашние животные, но даже и растения, и иные создания ощущают, по-своему, доброту человека. Многие растения, например, фиалки, розы, герань и даже кактусы, каждые по-своему, реагируют на ласку или же на грубое и невнимательное отношение к ним. Они при этом либо быстрее растут и оправляются от болезней, либо начинают скорее чахнуть и преждевременно погибать. Обитатели морей и океанов могут вести себя весьма агрессивно по отношению к вторгшемуся в их пределы человеку, но в то же время они могут отличать ласку,
внимательность от грубости, от человеческого коварства (даже акулы, спруты, рыбы-пилы и т.п.).
Итак, в отношениях природы и человека имеется, прежде всего, нравственное содержание. Всё наше добро и зло выражено природой в бесчисленных нюансах и вариантах. Наши страсти и наши добродетели, наши влечения и наши безумия, мир и война внутри нас - всё это имеет свои образы в животных и растениях, в море, реках, лужах, в звёздах, бурях и громе. Ежедневно мы говорим о людях в образах природы. Например: ленивый, как корова; жестокий, как рысь; спокойный, как ягнёнок; кроткий, как голубь; коварный, как змея; свирепый, как гиена; неуклюжий, как медведь; суровый, как волк; похотливый, как пёс; пакостный, как кошка; прожорливый, как свинья; ясный, как солнце; стремительный, как буря; свежий, как роса и т.п.
По слову свт. Николая Сербского, вся природа на нижнем уровне, - это человек во фрагментах. Поэтому всё похоже на человека, но ничто из всего, кроме него самого, человеком не является. Природа – это, так сказать, разбросанный материал человека. Всё наше добро и зло выражено природой в бесчисленных нюансах и вариантах. Наши страсти и наши добродетели, наши влечения и наши безумия, мир и война внутри нас – всё это имеет свои образы в живых созданиях, предметах, элементах, ситуациях и настроениях. Природа – это вывернутый человек или весь внутренний человек, весь человек духовный в отражениях, в образах [там же:425].
Через природу исцеляется тело человека: " Из камней, растений и животных врачи твои готовят лекарства для тел твоих детей ... Но целебность не в телах этих, а в большей безгрешности этих тел, в духе их, который чище и ближе Божиему Духу. Вся природа болеет вместе с человеком, а, тем не менее, природа целебнее человека…" [там же: 58].
Природа - зеркало человека. Она равняется на людей. Злоба человеческая может наполнить всю природу злобой, и милость человеческая может преобразить всю природу милостью. Какой есть человек, таким его природа в себе и показывает.Никакого эгоизма в природе нет. Но люди эгоистичны, и во времена прилива эгоизма, видя свои обезображенные лица, оправдывают своё безобразие свойствами зеркала [там же: 333].
Природа - жертва человеку, она создана, чтобы научить человека, чтобы пробудить в нём самого человека, что бы показать его во всех его особенностях, чтобы опамятовать, и чтобы пробудить в нём любовь ко Всевышнему. Мы должны быть бесконечно благодарны ей за это. Она самый бескорыстный друг на пути к совершенству человеческому". Она находиться в человеке как целостное стихотворение, а вне человека - как отрывки, слова, звуки, буквы этого стихотворения. Она в человеке как полнота жизни, а вне человека - как зовы и символы жизни" [там же].
В христианской традиции природа была лишена самоценности, но она не утратила своей значимости. "Обезбоживание" природы в христианстве, лишение её "святости" ещё больше сблизило человека с ней, в результате чего человек через неё как через призму реализует до сих пор свои креативно-образные потенции, создавая таким образом "вторичную природу", образы которой вот уже две тысячи лет пронизывают язык (языки), культуру, науку, жизнь и весь мир. Универсальность такой "природы" объясняется её "жизненностью" вне времени и вне пространства, являясь вечным кладезем "эйдоса" гения человеческого, так щедро одарённого Десницею Всевышнего. С помощью такой природы нам следует научиться читать её знаки и символы и тогда мы сможем постичь Откровение Истины, а это позволит духовные ценности современного человека, а значит, выжить в этом многообразном противоречивом мире, развиваясь в гармонии с Богом, природой и окружающим миром.
Истолкованием в основном невербальных знаков, для постижения Откровения Истины занимается христианская семиология. Разновидностью этих знаков не интересовалась та часть современной семиотики, которая связывается с отцом структурной лингвистики Ф.де Соссюром.
Согласно положениям современной семиотики существуют знаки различных видов, и из самих названий легко можно уяснить принципы их классификаций. Одни суть знаки коммуникационные, другие - некоммуникационные; одни - вербальные, другие - невербальные; одни - репрезентативные, другие - экспрессивные"; одни - по природе мотивированы, другие - не мотивированы. В основе этих классификаций лежит принцип семиотики Ф. де Соссюра - принцип " бинарных оппозиций ". В современной семиологии имеется и другая ориентация, связанная с именем американского философа, основателя прагматизма Чарльза Сандерса Пирса. Она делит знаки на три вида: 1) индексы (знаки, в которых есть связь между означающим и означаемым: например, стон как выражение боли); иконические или знаки воображения (от гр. ;і;о; – изображение; 3) символы или арбитрарные, произвольные знаки. Это направление ищет решения в знаках третьего вида, а не второго. Представляется, что ни то ни другое из этих направлений не следует игнорировать, а можно использовать как взаимодополняющие: вместе они лучше могут прояснить суть, нежели поотдельности.
Теория Ф. де Соссюра, к примеру, всё внимание уделяла вербальным знакам и оставила в стороне невербальные. А поскольку она до последнего времени доминировала в семиотике, вербальные знаки оказались в намного большей степени исследованы по сравнению с другими. Невербальные знаки изучаются практически только в последние десятилетия. Решающий вклад природы этих знаков внёс французский структуралист Р. Барт в книге «Царство знаков (1971). Этот труд явился результатом пребывания учёного в 1970 году в Японии. Не владея японским языком, он был вынужден опираться на прочтение невербальных знаков, чтобы получить представление о японцах и Японии, их цивилизации и культуре. Этой проблеме также посвящена работа Н. Рота «Знаки и значения» (1982). В ней невербальные знаки делятся на три группы:
1) паралингвистические (например, ямб или трохей в стихосложении);
2) кинетические (к примеру, фациальная экспрессия – мимика лица);
3) проксемические (знаки, относящиеся, в основном к пространственному поведению человека).
Значительный вклад в исследование невербальных знаков внёс вл. Николай Сербский в книге Символы и сигналы (2003) Автор предметом исследования имел не те знаки, с помощью которых легче понять цивилизацию и культуру только одной страны и одного народа, но, напротив, целый (Божий) мир. Вот причина, чтобы на это сочинение обратить пристальное внимание. Во вступлении автор определяет позицию христианства: Христианство - не религия наряду с другими человеческими религиями, нет, христианство есть небесное Откровение Истины, Радостная Весть роду человеческому не от человека или от ангела, но от самого Бога Творца". Христос изрёк: "И познаете истину, и истина сделает вас свободными“ (Ин. 8, 32). Такое понимание Христианства Владыка опосредованно провозгласил важность христианской семиотики, науки о знаках.
Когда цель христианства не в том, чтобы доказать истину с помощью понятий, но постигнуть её откровением, тогда вещи определяются совершенно иначе. Христианство само указывает путь для достижения истины, и это путь, описанный священными книгами и святыми людьми. До самой истины человек может дойти наблюдением и "прочтением чудес Божьего мира". Пришедший Господь расширил символику духовного мира на всю вселенную, она целиком и полностью, стала служить образу тени небесного. Весь свет Божий есть, по мнению Владыки, и материальный и душевный мир, подающий о себе известные знаки. Каждый просвещённый неравнодушный человек должен научиться читать эти знаки, ведь только с их помощью он может постичь Откровение Истины.
На тему как человек относится к знакам, вл. Николай привел два связанных между собой примера, которые лучше всего представить его отношения к знакам. Один из них – сравнение с китайским письмом; другой – ещё одна вариация на ту тему:
1. «Для идолопоклонников, как и для философов-материалистов, - а это одно и то же – природа что китайская грамота. Иностранцу или неграмотному, разглядывающему китайские письмена впервые, они видятся вязью, орнаментом, волшебною пестротой без смысла и значения. Представьте себе перед таким текстом невежду и грамотного китайца. Невежда глядел бы и видел лишь чарующую пестроту и всё внимание сосредоточил бы на линиях, завитках и узорах письма, меж тем как китаец не приковал бы всего внимания к пёстрым знакам – иероглифам, а следил бы за смыслом, за мысленным и духовным значением, заключённым в этих пёстрых письменах. Невежда взором и духом весь был привязан к внешней форме, в то время как китаец очами только видел бы письмо, а духом схватывал дух и логосы. Вот вам верный портрет идолопоклонников – учёных и неучёных – с одной стороны, и настоящих христиан – с другой. Первые приковывают и чувства и дух к символам, когда вторые читают символы (буквы), а духом прочитывают дух» [там же:9].
2. «Пока дитя учит азбуку, сами по себе буквы для него как бы некий род идола, то есть некая материальная действительность. Читая по складам, ребёнок внимательно следит за буквами, и весь ум его направлен только на буквы. Прочтёт одно слово по буквам, спросишь его, что прочитал, а он не знает. И удивляется, что его спрашивают. Он и не догадывается о смысле прочитанных букв. Облик, величина и цвет их – это всё, что запечатлелось в его душе и всё, что он в данный момент о них знает. Буквы для него являются материальной действительностью, подобно идолам для идолопоклонника. Потому и осваивающий букварь ребёнок и язычник смотрят на свои идолы со страхом и почтением» [там же: 8].
По мнению свт. Николая Сербского, невежды все суть поклонники идолов, а только грамотеи – поклонники духа. Для первых тварь является материальной действительностью, выраженной в своих формах, размерах, красках, различных функциях и отношениях. Для вторых же творения суть символы, а духовная действительность – смысл и жизнь, и оправдание существования этих символов. Духовно грамотный человек не читает по складам буквы природы как первоклашка по букварю, а следует за смыслом, схватывает и объясняет смысл [там же: 4-5].
Два этих примера полнее, нежели определения вл. Николая, выражают его позицию. Мiр, согласно владыки, полон различных объектов (вещей) и
явлений. И все эти окружающие нас разнообразные вещи, с которыми мы сталкиваемся, могут служить для «грамотного» и знаками. Природа – символ истины. Физический мiр есть видимое выражение невидимого духовного мiра. Этот первый – символ, другой – смысл символа, дух и действительность [там же:20].
Природные объекты мы можем принимать таковыми, каковыми они нам на первый взгляд представляются, без вхождения в их смысл. А можем воспринять их и как знаки. В качестве знаков они означают нечто другое, чем нам по началу кажется. Если воспринимаем их как знаки, тогда весь эмпирический мiр (что для вл. мiр Божий) должно разуметь как книгу, которая может для «грамотея» сказать многое. «Грамотный» тот, кто открывает истину через знаки. Откровение истины можно достигнуть только с помощью знаков, раскрытием их значения и их смысла. Для владыки существуют два основных вида знаков – символы и сигналы. «Символ есть нечто длящееся, сигнал – нечто мгновенное».
Для истолкования (интерпретации) знаков и раскрытия их значений употреблялись, одновременно или поочерёдно, различные названия. Экзегеза – так называлось действие истолкования Библии и священных текстов. Однако позднее для этого действия установилось название герменевтика, когда оно было расширено на раскрытие значений вообще, помимо священных книг. Это выражение преобладало в недавнюю эпоху, когда толкование значений литературных произведений получило особенное развитие. В самое последнее время для действия разгадки значений знаков в лингвистике и семиотики вообще употребляется термин декодирование.
Дешифоровке знаков, которые имеет в виду вл. Николай, точнее их истолкованию, наиболее отвечало бы выражение герменевтика. Декодирование могут производить и машины, а герменевтика учитывает выраженную роль толкователя и его готовность толковать. Христианскому истолкователю истина является, то есть преподаётся через откровение. К такому действию человек может только приготовиться. Знаки, согласно вл. Николая, интересны, прежде всего, как носители смысла, т.е. как путь для раскрытия смысла. К сожалению, в своём тексте он не много распространяется о самой природе знаков и их истолковании. «Я назвал своё сочинение «Символы и сигналы» потому, говорит он, что не смог найти в сербском языке слов с полностью адекватным значением. Выражение слике и прилике (серб. примерно соответствуют образы и облики) могло бы лишь отчасти отобразить то, что выражается классическими словами символы и сигналы. Само деление знаков на символы и сигналы напоминают бинарные оппозиции, характерные для соссюрровского направления в семиотике. Уподобление одних знаков образам ассоциируется с пирсовским трояким разделением знаков на иконические, индексные и символические.
И это всё, что он говорит о природе знаков и их потенциальной классификации. Хотя теоретические представления владыки Николая скромны по сравнению с тем, что имелось в то время о знаках в трудах Пирса, Фреге, Соссюра, Ричардса и Огдена, однако эти представления изобилуют чрезвычайно богатыми примерами. Они, как правило, сопровождаются краткими комментариями. Количество и разнообразие примеров свидетельствует, что речь идёт о серьёзном исследовании. Главная мысль вл. Николая в том, что мiр, в котором мы живём, полон знаков, требующих прочтения. Природа, согласно вл. Николая, есть символ истины. Физический мiр есть видимый образ невидимого духовного мiра. Поэтому физический мiр есть символ, а духовный мiр – смысл символа, дух и реальность. Бог и Истина – одно и то же, так как «Бог есть дух» (Ин.4, 24), то вся истина должна быть духовна. Познавая природу духовным оком, нам открывается Истина, тайна творения Божьего мiра, все творенья на свете. Назовём самые значимые символы природы: солнце есть символ Самого Бога. «Подобно тому, как солнце сияет и светом своим освещает и согревает все живые существа на земле, так и Бог освещает все души разумом Свом и согревает их любовью Своей. Без солнца - смерть телам, без Бога – смерть душам» [там же:17]. Христиане полагают, что земля, солнце и звезды есть символы, обозначающие духовную реальность, но никак не саму реальность. Язычники, как в древности, так и в настоящее время считают эти астрономические объекты единственно существующей реальностью, а где есть нечто материальное, вещественное, там возникает и обожение до преклонения. Вот почему язычники всех времён впадали в страшное заблуждение, преклоняясь перед творениями Творца как перед божествами. Заблуждения, по мнению вл. Николая, и древних и современных идолопоклонников имеет источником то, что не дух руководит их взором, а как раз наоборот: взор ведёт за собой дух. Дух, как слепец, плетётся за зрением и поклоняется тому, что глаза принимают за реальность и называют божеством. И только Спаситель, укрепив наш расслабленный дух, дал ему первенство перед зрением и материей [там же: 19].
Агнец (ягнёнок) есть символ Христа. «Вот Агнец Божий, Который берёт на Себя грех мира!» - воскликнул Иоанн Предтеча, заметив Иисуса. И тайновидец Иоанн Богослов видел на престоле славы небесной Христа в образе ягнёнка.
Камень есть символ Христа. Символизируя Христа, камень одновременно символизирует и твёрдую веру во Христа. « Созидающие жизнь свою на Христе как на прочном камне названы в Евангелии мудрыми, а зиждущие на песке, безрассудными» (Мф. 7,24-27). Подобным же образом говорит Владыка и о золоте: «Злато есть символ Истины». «Злато не изменяется, не обманывает...». «Однако не золото взято за основание, но камень. Ведь основание должно быть прочно, а золото мягкое. Вера поставлена в основание нашего спасения» [там же:22].
Голубь, кроткая, незлобивая птица, символизирует Дух Божий, ибо голубь на редкость миролюбивая птица, и благодаря этим своим качествам он символизирует Бога Духа, в Котором нет никакого зла [там же:34].
Известно, что в современной семиотике, символические знаки рассматриваются преимущественно арбитрарные (произвольные) в отличие от иконических и индексных, в которых связь означающего и означаемого мотивирована. Примерами, взятыми владыкой в основном из Библии, такая точка зрения ставится под вопрос. По ним видно, что символы солнца, золота, камня, голубя, агнца и др. не являются произвольными. Существуют основания для того, что солнце есть символ Бога, камень – символ Христа и веры во Христа, агнец – символ Христа, золото символизирует Истину, голубь – Дух Божий. Все эти символы относятся к мотивированным знакам, ибо связь между символами и тем, что они символизируют, то есть означающим и означаемым, установить сравнительно легко. Вот как владыка Николай раскрывает эту мотивационную связь означаемого и означающего, символизирующего и символа:
1.Чтобы расти, дерево должно быть укоренено в земле. Подобно и душа должна быть укоренённой в Царствии Духовном, Небесном, ведь это её почва, где оно коренится и откуда произрастает.
2.Чтобы дерево развивалось, оно должно быть напоено водою. И душа должна быть напоена благодатью Духа Святаго, чтобы бы быть здоровой и сильной.
3. Для плодоношения дереву необходимо свет, тепло и солнце. Так и душа должна быть осияна и согрета Богом, Солнцем Вечной Правды [там же:28].
И далее сходным образом мотивируются лилия как символ «безпопечительности», маслина как символ «благодатного избранничества», семя как символ «Слова Божьего», виноградная лоза как символ «Христа», ветви как символ «последователей Христовых», трава и цветы как символ преходящести телесной жизни и тленности славы человеческой» и т.д.
Поскольку все примеры символов взяты владыкой из Св. Писания и Св. Предания, они принадлежат сокровищнице традиционных религиозных символов. Между ними и тем, что символизируют, существует ясная мотивационная связь. Раскрывая эту связь, Владыка раскрывает и сам логос символизации, и природу процесса символизации. Такие истолкования относятся к области герменевтике. Герменевтика через символы ведёт к раскрытию предполагаемых или внушаемых ими смыслов.
Итак, толкование вл. Николая показывают, что связь означающего и означаемого символа и символизируемого не является случайной и неестественной. Природа этой связи может быть лучше всего объяснена с помощью теории репликации М.П. Аласа (1868-1943) в книге «Метафоры и аллегории». Согласно этой теории, изображение и его реплика (копия, список, снимок) отличаются, имея при этом общее «ядро сходства», которое можно вычленить с определённой точки зрения. Это ядро подобия имеют и совершенно различные явления, как то: твёрдая вера и камень, зыбкость и песок, пастырь и Христос, Христос и путь Истины... В силу существования этого ядра могут быть, с известной точки зрения, взаимозаменяемы. Система перенесённых значений, которые интерпретирует владыка, подтверждает и иллюстрирует теорию Аласа. При этом данная система перенесённых значений иллюстрирует и его теоретическое положение, что за этим природным мiром существует некий другой мiр, постигнуть который можно при помощи истолкования и раскрытия значений.
Систематизированные символы, представленные владыкой, разнообразны, но всё же их количество ограничено. Этим одновременно подтверждается факт, что данное упорядоченное собрание символов традиционно в религиозной коммуникации. Потому об эти символах нельзя говорить только как о единичных примерах, но, напротив, как о явлениях одного Символического порядка. Этот данным образом устроенный Символический порядок (выраж. Жака Лакана) является ключом для разумения и других, неупомянутых примеров, а также и остальных знаков, через которые могут открываться тайны нашего мiра. Так, прежде всего, устроен главный христианский священный текст, Библия. Священное Писание являет собой и главную матрицу Символического порядка, ключ к прочтению природы, или целокупного света Божия, для понимания мiра живых существ.
Так же, как и символы, вл. Николай представляет сигналы. Существует, меж тем и определённое отличие в источниках происхождения примеров. Если таковые для символов он брал из религиозной литературы, то примеры для сигналов – из обыденной жизни.
Светские семиотические теории не слишком богаты примерами сигналов. Самые тривиальные примеры – дым как сигнал огня или след на снегу как знак, оставленный животным. Сигналы, приведенные владыкой, не только многочисленны и разнообразны, но и упорядочены. Они в большей части связаны со Св. Писанием и Св. Преданием. По мнению владыки, воля и истина Божия проявляется через различные знаковые сигнальные явления. К примеру, поведение рыбы перед землетрясением и других животных накануне катастроф как известные сигналы. Владыка приводит примеры засухи, голода, воин в качестве сигналов о нравственном и духовном состоянии человеческого рода, которые могут быть услышаны и мирянами. Вот как вл. Николай понимает знаки – сигналы: « То, что называется обычным случаем или состоянием, также в действительности является сигналом. Когда солнце и звёзды в стройном порядке движутся своими путями через вселенную; когда жара в своё время, а снег и дождь в своё; когда в семье рождаются дети, растут и развиваются; когда засеянное поле приносит плод; когда множится скотина и изобилие изливается на людей отовсюду; когда царят мир, а не война, и здоровье, а не болезнь – всё это сигналы благоволения Божьего» [там же:66].
Материалистическая философия делит наш мiр на материальную основу и духовную надстройку. В этом разделении духовный мiр есть нечто вторичное, нечто возникающее позднее. Согласно вл. Николаю, всё устроено иначе. Материальный мiр рассматривается как совокупность знаков, при помощи которых можно иметь общение с миром трансценденталий. Трансценденталии являются настоящим источником смыслов. Такой образ рассмотрения двойственной природы мiра восходит к первичной философской модели Платона – концепции о двух мiрах, о мiре истины мiре видимостей. Трансцендентальная жизнь духа была известна индийским мудрецам и греческим философам, особенно философам александрийской школы (Плотин, Порфирий и др.), в средние века об этом писали Парацельс, Ван Гельмонт, Кампанелла и мн. др. О трансцендентальной природе человека писал Кант в «Грёзах духовидца»: «Признаюсь, что я очень склонен к утверждению о существовании в мире нематериальных существ и к причислению к этим существам собственной моей души». И далее он уточняет: «Поэтому человеческую душу следовало бы считать одновременно связанной уже и в настоящей жизни человека с двумя мирами, из которых она, пока образует со своим телом одно личное, целое, воспринимает ясно только мир материальный». Поэтому умопостигаемый человек Канта – это то, что он называл «вещь в себе», Апостол Павел называл внутренним человеком»: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор. 4,16). Св. Лука (Войно-Ясенецкий) пишет: «Наш внутренний, трансцендентальный человек, освобождённый от уз плоти, может достигнуть высшего познания всего сущего во всей его широте, в глубине и долготе, ибо он обновится и усилится в познании даже по образу Создателя своего: уразумеет превосходящее всякое земное разумение любовь Христову. Ибо верою вселится Христос в него. То, что непостижимо «геометрическим умом», станет понятно озарённому Христовым светом трансцендентальному сознанию внутреннего человека» [2003:66].
Мiр, который имеет в виду владыка, так же дуалистичен. Однако он по-другому расставляет акценты: на духовный мiр, излучающий смысл, и на материалистический мiр, через который этот смысл прочитывается. Духовный мiр – это источник знаковости, а мiр, в котором мы живём, является мiром знаков, и через него проявляется Первоисточник бытия.
Всё, что существует и происходит, согласно владыке, может быть понято в качестве знака, как Божий сигнал. А что на свете Божьем надо толковать как сигнал, или Божий знак, он доказывает Библией. На первой странице Библии говорится, как Создатель сотворил светила на тверди небесной для отделения дня от ночи и для знамений. Внешний смысл этих слов в том, что они будут знаками «времён, и дней, и годов» как написано. А внутренний смысл заключается в том, что светила будут духовными и моральными знаками разумным людям. Другими словами, они будут сигналами Божьим людям, сигналами Божьего благоволения или гнева, предостережения или предсказания. Например, Вифлеемская звезда послужила мудрецам с Востока сигналом, что родился новый Царь.
Животные могут давать сигналы человеку по мудрому Промыслу Божьему. Приведём примеры: Когда прокричал петух, Пётр расплакался. “Крик петуха” был знаком его греха. «Тогда петух запел во второй раз. И вспомнил Пётр слово, сказанное ему Иисусом: прежде, нежели петух пропоёт дважды, трижды отречёшься от Меня; и начал плакать» (Мк. 14, 72). “Бессловесная ослица”, проговорившая человеческим голосом, остановила безумие Валаама, возлюбившего мзду неправедную и собравшегося поносить Бога (Чис. 22, 21-35), отсюда ФЕ рус. Валаамова ослица – анг. Balaam’s sheep. Из нашей повседневной жизни можно привести много примеров, вот одни из них: давно замечено моряками, что “уход крыс с корабля” – знак / сигнал кораблекрушения, отсюда ФЕ рус. бежать как крысы с тонущего корабля - анг. rats leave a sinking ship. В основе самого названия птицы “буревестник” (анг. stormy petrel) лежит свойство птицы: ощущать дыхание приближающегося урагана. Появление этой птицы над кораблём – сигнал морякам, что будет буря, хотя они этого не чувствуют, потому что море спокойно. Вот почему эта птица стала символом грядущей революционной бури, главным образом, после появления в печати (1901) «Песни о буревестнике» М. Горького. С тех пор Горького стали тоже называть «буревестником революции».
И теолог, и просто верующий – толкователи этих знаков, отгадчики истинного смысла и истинных наставлений, исходящих из сферы трансценденталий. Хотя этот мiр знаков чаще невербальной природы, всецелый свет Божий можно разуметь как книгу. Он есть книга для тех, кто верует в этот знаковый мiр, кто относится к нему как к таковому и стремится с помощью знаков достичь настоящего смысла. Такие знаки могут прочитываться различным образом, под разными углами зрения.
Христианство предполагает свою герменевтику, единственно верной для прочтения знаков природы. Главная цель христианской герменевтики – это познание истины. Вот что говорит об этом вл. Николай: «христианство осмыслило, ословесило (ологосило) всё. Потому и явилось Слово Божие во плоти. Ведь нельзя же утверждать, что нечто имеет свой смысл, а остальное нет. Но подобно тому, как существует смысл вообще, он должен быть во всём: в людях, вещах, событиях, мыслях, словах, отношениях, явлениях, движениях, снах – одним словом, во всём есть смысл, угодно нам то или неугодно. Отсюда христианство даёт единственное логосное и осмысленное объяснение творения и жизни» [2003:70]. Спаситель сказал: «Познаете истину и истина сделает вас свободными» (Ин. 8,32). Познав истину, люди освободятся от всяческих других религий, от людских философий, от мнений самозванцев о познании мiра, от тирании любых заблуждений, противящихся Истине, как бы они не назывались и кому бы они не служили.
Вл. Николай в своём изложении не делает ясных различений значения и смысла. Однако он приводит достаточно материала, чтобы эту разницу почувствовать. Беспокойство рыбы может быть знаком (имеет значение) “грядущего землетрясения”; дым имеет значение (является знаком “пожара”). Когда исследователь идёт дальше и задаётся вопросом, какой смысл землетрясения или в чём смысл пожара, и в том видит направленный человеку Божий сигнал, тогда речь идёт не о значении, но, напротив, о смысле. Смысл здесь является особой степенью значения: значение всегда связано с самим Первоисточником смысла всего сущего – с Богом.
Согласно христианской традиции, чтобы познать истину и быть свободным от суеты мiрской и обустроить свой дом жизни (экологию) и восстанавливать его по Христовым заветам, природу следует рассматривать не только как мiр материальных фактов, а как знаковый мiр, через который мы можем познать тайну Божьего мира. Природа как источник вдохновения приближает нас к Богу, поскольку мы можем толковать символы и знаки природы как Божьи знаки, раскрывая тем самым волю, желания, заповеди Божии.
Когда цель христианства не в том, чтобы доказать истину с помощью понятий, но постигнуть её откровением, тогда вещи определяются совершенно иначе. Спаситель расширил символику духовного мира на всю вселенную, она целиком и полностью стала служить образу тени небесного. Христианство само указывает путь для достижения, и этот путь, описанный священными книгами и святыми людьми. До самой истины человек может дойти наблюдением и «прочтением Божьего мира». Весь свет Божий есть, по мнению вл. Николая, и материальный и душевный мир, подающий о себе известные знаки.
Следует отметить, что христианская семиология по своей ориентации отличается от светских семиотик, например, Пирса, Соссюра или Барта, так как вся направлена на истолкование Божьих знаков. Она опирается на византийскую семиологию, оставшуюся для нас в большей мере неизвестной, а та, как кажется, в высшей степени развила склонность к знакам неязыковой природы, к невербальной коммуникации перенесёнными значениями. Целью этой семиологии было объяснить природу опосредованного о (бо) значения или природу интуитивного откровения.
Глаза человека видят только поверхность природы, её оболочку, но не видят её содержания, её глубины, только ум как божественное зрение внутри нас может видеть то, что невозможно глазу видеть: он видит глубину под поверхностью, и видит содержание под оболочкой, все глубины и высоты бытия видит. Он есть наше духовное око, умом мы можем видеть дух и смысл. Одним словом, плотский глаз видит символы или образы, ум видит дух и смысл. Вот почему Спаситель говорил притчами с людьми. В символах и образах, т.е. в притчах, в описаниях внешнего вида, единственно доступные глазам, будут понятны Божественные истины. У людей открыты глаза, но ум не открыт. Плотскими глазами люди видят предметы, поверхности предметов, окраску, форму, цвета, числа и меры, и расстояния, однако они не видят ни внутренней сущности, ни смысла, ни значения этих предметов. Люди с плотским зрением, естественно, имеют только плотское суждение, плотские желания и плотские обретения. Такие люди, конечно, борются за землю, за пространство, за расширение своего пространства. Отсюда война за войной, конфликт за конфликтом. Творец создал человека не для того, чтобы он был «пространственным животным», а для того, чтобы умом проникал в глубины тайн, а сердцем, чтобы поднимался к высотам божественным. Война за землю, по слову свт. Николая Сербского, - это война против истины. А война против истины, - это война против Божественной и человеческой природы [2004:569].
Вот почему изучение христианской семиотики важно для изменения нашего отношения к природе как к книге о царстве нравственном, как руководительнице и наставнице в нашей жизни, как источнику откровения Божественных тайн, познание которых позволит человеку жить по Христовым заповедям, и через которые он сможет постичь Откровение Истины и обрести путь своего спасения.