Сказание о князе Андрее Боголюбском и морёном дубе

Случилось это, когда в славном городе Владимире Залесском правил на княжьем престоле Андрей Юрьевич Долгорукий, прозванный потом в народе Боголюбским, и приходившийся одним из внуков князя Владимира Мономаха.

Этот князь Андрей Юрьевич отличался храбростью в многочисленных ратных походах, милосердием и состраданием к простому люду в обыденной жизни. За что и снискал он любовь в народе. Щедрой рукой одаривал он милостыней нищих, больных и сирот, приходивших к нему на княжий двор.

И как-то раз князь Андрей Юрьевич  пировал в своем тереме во Владимире. И понаехало к нему на тот пир гостей видимо- невидимо: были тут и князья-бояре, и ратники, и купцы именитые, и могучие богатыри, да и простые люди, деревенские. Вот сидят все вместе и бояре престольные, и ратники за столами и славят князя Андрея за воинскую доблесть, да за то, что построил он во Владимире  много разных красивых хором и церквей. Высоко поднимают гости свои чаши с медом и вином. А князь сидит, голову опустил и молча их слушает, а про себя-то думку думает, что милей его сердцу жить не в шумном граде, где пир и веселье, а среди лесной и зеленой дубравы. А ещё бы лучше построить возле леса храм во имя Рождества Богородицы и туда приходить, когда душе его захочется спокойно помолиться.
И хотя в стольном городе Владимире милей всех его сердцу был могучий красавец Успенский собор, куда ходил он молиться, да только душа его устремлялась туда, где зеленели вольные рощи, и манил синеглазый простор.

Понаслушался князь Андрей хвалебных речей, а потом обвел орлиным взором своих гостей да и спрашивает:
–Вот, гляжу я на вас, добрые молодцы, и сердцу моему становится радостно. Славите вы меня медовыми речами да чарами полными вина. А в трудный час, не будет ли среди вас супротив меня предателей?

Умолкли гости, переглянулись между собой бояре престольные, богатыри да купцы именитые, а потом и отвечают князю Андрею:
–Ты худого про нас не думай, пресветлый князь. Преданней нас тебе ратников на всей земле русской и не сыскать. А уж, коли случится беде, и не дай Бог, придёт на наш город враг, то как один все поднимемся за русскую землю и славный город Владимир.

Обрадовался князь Андрей, услышав такие прямые и открытые речи. Поднялся он из-за стола с чарой полной мёда и отвечает:
–Спасибо вам  за правду, добрые молодцы. Теперь со спокойной душой могу я уехать из Владимира. Потому что знаю, что оставляю любимый город и жителей в надежных руках собора боярского.

 И рассказал князь Андрей Юрьевич боярам и ратникам о том, что решил он уехать из Владимира и поселиться в небольшом городке возле леса и реки Нерли.

Не понравились такие речи некоторым родовитым боярам и стали они между собой переговариваться да шушукаться:
– Гнушается князь Андрей Юрьевич сидеть с нами, пить и есть за общим-то столом. Возгордился он и пренебрёг, – с осуждением говорили они. И многие среди них с того времени затаили на князя обиду.

А князь Андрей Юрьевич уехал из Владимира и принялся обустраивать милый его сердцу городок Боголюбов. Возвел он в нём белокаменную церковь в честь Рождества  Богородицы. По его указу мастера древодельщики и художники украсили стены этой церкви богатой росписью, причудливой и узорчатой каменной резьбой, установили в алтаре много строгих ликов-икон в золоченых окладах , наполнили поставцы роскошной серебряной утварью.

А возле церкви князь Андрей Юрьевич соорудил и себе княжеский терем.

Но это была пока только присказка. А где же сказка? - Так она сейчас и начнётся….

В те времена вокруг городов Владимира Залесского и Боголюбова росло много дубовых рощ.  Таких рощ сейчас уже в этих краях и не встретишь. И хотя дубы годились для строительства домов и мебели, русские мастера древодельщики их не рубили, остерегаясь тревожить бога Перуна, – и использовали для работы ель и сосну.

Иногда, правда им улыбалась удача, и древодельщики находили на дне рек Клязьмы или Нерли кусок почерневшего от времени морёного дуба, из которого потом изготовляли драгоценную мебель, затейливые лари и шкатулки, красивые украшения.

По утрам лёгкий и светлый туман поднимается над рекой Нерль. А как всходит красное солнышко над Боголюбовым, то и посылает свои стрелы-лучи на его  многочисленные церкви и их прекрасные золоченые купола. Тут туман и рассеется над землей, да и уползёт досыпать в таинственную  полутьму могучих дубовых рощ.

Недалеко от Боголюбова проживал в ремесленной слободе один мастер древодельщик, которого звали Михаил Глебович Челкашов.  Жена его давно умерла, оставив единственного сына Васятку.

Рос Васятка шустрым и любознательным парнишкой. От отца своего не отставал, как веревочка  за ним повсюду увивался. Бывало, отправиться Михаил Глебович зимой с мастерами в лес за дровами, и Васятка следом увяжется. Пока отец не видит, он на ноги лыжи приладит и побежит. Маленький пыхтит, а отца всё равно догоняет.  А если летом или весной присядет Михаил Глебович возле избы на лавочку и станет выпиливать какую-нибудь поделку из деревяшечки. То и Васятка уже тут как тут: крутится возле отца и упрашивает:
–Тять, а тять. Научи и меня такие же красивые узоры по дереву ножичком-то вырезать. 

– Мал ты ещё, Васятка. Глядит-ко, порежешься, – отвечает отец. А Васятка не отстаёт.

– Не маленький я, уже, тятя, – большой. Пойдем, покажу, – а сам ухватит отца за рукав и потащит за собой.  Подведёт его к молодому дубку за околицей, встанет возле и ростом с дубком этим меряется. Была у них с отцом такая примета. Как весной-то у Михаила Глебовича сынок только народился,  так в это же самое время и дубок из земли проклюнулся:  зеленую веточку к солнцу протянул.  Так и росли они оба на примете у Михаила глебовича: сынок Васятка и молоденький дубок.

Однажды подвёл он Васятку к этому дубку и сказал:
– Вот тебе, Васятка, товарищ. Меряйся с ним ростом. Кто из вас кого опередит?
 
Так и повелось: Васятка в росте прибавляет, в плечах вширь раздаётся, и дубок тоже ввысь тянется, крону свою могучую распрямляет. Так и растут. Кто из них выше или сильней вымахает?  Но пока на первом месте Васятка держится.

Вот, поглядел Михаил Глебович вначале на сына, потом на дубок, усмехнулся в усы да и говорит Васятке:
– Вижу, что растёшь ты, сынок,  не по дням, а по часам. Ну, хорошо. Бери ножичек, покажу тебе, как нужно узор по дереву выпиливать.

А Васятка-то и рад - радешенек. Присел он рядом с отцом, взял в руки ножичек и смотрит, как тот доски вырезает и за ним старается все движения повторить. Правда, сперва-то, у него как-то нескладно выходило: то в одну сторону ножичек вильнёт, то в другую, а то вдруг и палец порежет. А потом ничего! Приноровился, и научился вырезать всякие там узоры на чашках и досках : и листочки там всякие: кленовые и дубовые, веточки самые тонкие, и разных птиц да зверушек. Правда, ему до отцовского мастерства пока было ещё далековато. Но парнишка не унывал. Да, и отец его подбадривал: « В каждом деле главное труд и старание, а уменье никуда не денется от тебя, обязательно придёт».

Зимой, как ударят морозы, Михаил Глебович уходил с артелью в лес, рубить деревья. Нарубят древодельщики бревен, уложат их в штабеля, да так и оставят лежать под снегом до весны. Вьюга на бревна пушистую и теплую снежную шубу наметёт, укроет их от морозов. Так и лежали те бревнышки в целости и сохранности, зиму пережидают, да силу и крепость от батюшки Мороза Ивановича набирали.
 
А весной вернутся артельщики на тоже место, кору с бревен обдерут, все сучья обрубят и стволы выровняют. А  если кому-то нужно избу будет построить, то тут же на месте её и соберут. И снова оставят уже готовый избяной сруб стоять в лесу до осени или до следующей весны. Выстоится такой сруб, даст усадку, окрепнет, его потом по бревнышкам снова разберут и на нужное место к хозяину в слободу и отвезут.

Но самые лучшие брёвна артельщики отвозили князю Андрею Юрьевичу на его подворье.  Из них потом князь и строил церкви и красивые хоромы.

Каждую весну мастера древодельщики из слобод и городищ собирались в артель и переселялись поближе к Нерли и дубовой роще, разбивая там лагерь. Там они и жили в избушках скороспелках и шалашах до самой осени. А кто-то из людей себе в распадке ручья на краю рощи смастерит землянку. Накроет яму толстыми ветками, сверху елового лапника положит,  – чем не жилье?

  Женщинам в тот лагерь ход был заказан. А старикам и ребятишкам, – извольте, пожалуйста. Летом для детей в таком лагере – настоящее раздолье. Те, кто постарше, – те своим отцам и братьям в работе помогают Ну, а у тех, кто помладше, как Васятка Челкашов , – своя забота: на речку сбегать искупаться, рыбку половить, в лес по грибы и ягоды сходить, или же в свои детские игры да забавы поиграть.
 
Артельные люди кормились тем, что промышляли на охоте и рыбной ловле. А как грибы да ягоды пойдут, то и их собирали, а когда уже орехи появлялись, и за ними ходили. Но, это уже осенью.

В один летний день мастера погрузили на телеги подготовленные для князя брёвна и поехали в город. В лагере остались только старики и ребятишки.
День был жаркий, и ребятишки не вылезали из реки до обеда.

Васятка накупался, попрощался со своими дружками, потом сбегал домой, наелся огурцов с хлебом и медом, и пошёл обратно на речку, поглядеть,  кто остался рыбу ловить. 

На берегу было безлюдно. И только а краю мостков сидел старый гусляр с седой, как лунь головой, и что-то наигрывал на гуслях, которые держал на коленях.  Слева от него Васятка увидел огромного белого орла, который зорко поглядывал по сторонам.
Васятка хорошо знал людей, которые жили в их лагере, и мог бы поклясться, что старика гусляра видит впервые.

Хоть гусляр сидел, но было заметно, что ростом он высокий и могучий. Крепкие руки у него и похожие на гири. И если бы не седина, можно подумать, что это сидит воин-богатырь. Глаза у старого гусляра были такие синие и яркие, как будто у молодца. Задумчиво и спокойно смотрел он на медленно влекущую свои воды темно-зеленую Нерль.

Васятка приблизился и с опаской поглядел на орла. Но огромная и грозная птица на него не смотрела. Васятка стряхнул страх и присел рядом с гусляром на мостки.
Сидит парнишка и песню его слушает. Гусельные струны блестели на солнце  ярко, как золотые. Ну, и диво!  Закончил гусляр петь песню, умолкли золотые гусли.  Белый орел переступил с ноги на ногу, расправил крылья, а потом снова сложил их и величественно замер.

Набрался Васятка храбрости и спрашивает гусляра:
–Скажи, дедушка, о чём ты песню поёшь?
–О наших воинах, родимый. Погляди, вон их здесь сколько! – отвечает тот и обводит рукой реку перед собой.

–А где же воины? Только река течет, и дубрава шумит, – удивился Васятка.
–А ты в воду-то погляди, – ответил с улыбкой гусляр.

Васятка и заглянул. И видит он, лежат перед ним на песчаном дне могучие воины в золотых доспехах и шлемах, в руках держат длинные копья и мечи.  И смотрят они со дна на Васятку и ласково ему улыбаются. Блестят под речной зеленой гладью их доспехи, а выглядывающие из-под шлемов русые кудри медленно шевелятся под набегающей волной.

Отпрянул Васятка от страха. А белый орел встрепенулся, глянул зорко на Васятку и крылья широкие расправил. Того и гляди, с места сорвется, подлетит к нему и схватит своими острыми когтями. Васятка хотел уже прочь с мостков домой бежать. Но тут гусляр окликнул его:
– Не бойся орла, родимый. Он тебе вреда не причинит.
 
Оглянулся Васятка на орла. А тот уже крылья снова сложил и спокойно на него смотрит.

– И воинов не бойся, – говорит гусляр и добавляет, – только тебе их и показываю.

Сказал так и умолк, испытующе на парнишку смотрит.
– Спят они. А как можно их разбудить? – спрашивает Васятка.
– Нужно сыграть на моих гуслях, тогда они и проснутся. Гусли-то у меня не простые, – чародейные.

–Дяденька, гусляр, а кто ты? Как тебя звать и величать? Не из наших ты, как будто краёв? – осмелел Васятка.

–Я- Перун и живу на небе, среди туч и облаков. Вот, скоро наступит мой праздник, я сверху погляжу на ваши людские забавы, и порадуюсь громом да молниями,  – отвечает тот, а сам хохочет. Да, так громко, как будто и правда на небе гром раздался.
 
Васятка знал, что Перун древний могучий славянский бог и в его власти оживлять землю дождями. А уж, если Перун рассердился, то начинает метать с неба на землю свои молнии и грохотать над головами громом. Следил Перун и за тем, чтобы Золотое колесо Солнце вовремя на небесный горизонт всходило, и вовремя на закат катилось. Вот, какой был этот бог Перун.
Заметил Перун, что парнишка побледнел, усмехнулся в шелковистую белую бороду и ласково у него спрашивает:
– Неужто, испугался дедушку Перуна? Скоро мой праздник, Перунов день. Ребятишкам назначат испытания. Тебе тоже идти. А справишься ли?

Васятка кивнул.
–Вот, и расскажи, порадуй меня, чему обучился?– подбодрил парнишку Перун. А сам внимательно так глядит на Васятку и улыбается.

Ну, Васятка, понятное дело, расхрабрился немножко, вышел вперед и говорит:
– Я умею мечом и копьем с соперником долго биться, из лука метко стреляю. Даже белке, которая прыгает на верхушке самой высокой сосны, могу стрелой прямо в глаз попасть. Могу и через эту реку запросто переплыть, с сильным побороться и его победить.

– Вот, и молодец, – нахваливает его Перун, а сам одобрительно головой кивает, – в худой час и в ратном бою тебе и родной земле уменье твое пригодиться. За твое старание подарю я тебе, Васятка, мои гусли. В лихой час ты приди на берег и заиграй на них. Как только заиграешь, воины в золотых доспехах поднимутся со дна реки и выйдут дружиной на берег,  – сказал Перун и добавил, – а до этого ты приведи сюда своего отца и князя Андрея Юрьевича, и расскажи им про меня и про воинов. А потом жди…..Больше никому о воинах и обо мне не рассказывай. Никто, кроме отца и князя Андрея не должен о них знать. А если кто-то чужой их увидит, то они так и останутся навсегда покоиться на дне реки, – и с этими словами Перун протянул Васятке гусли с золотыми струнами.
 
–А ребятам можно про воинов рассказать? – пытает Васятка. Ему без друзей-то, одному секрет хранить было неинтересно. Привык с друзьями все вместе-то делать.

–Нельзя, – отрицательно покачал головой Перун.

Огорчился Васятка. Но делать нечего, дал слово Перуну. Поблагодарил мальчик Перуна за подарок, поклонился ему в пояс. Взял гусли, погладил по деревяшке из которого они сделаны, ладошкой. На ощупь дерево показалось ему теплым и гладким. Перевернул Васятка гусли оборотной стороной и замер от восторга. На дереве была изображена картина дня и ночи, будто живая. С правой стороны – видно, что наступила ночь. Месяц висел на черном небе острым и белым серпом. Вокруг него серебряные звездочки весело кружили в хороводе. А внизу на поле виднелись избушки, свет в окошках не промелькнет, потому что люди давно спали. А  вот и река знакомая: течёт между двух берегов, а вдоль берега стоят высокие дубы и качаются на ветру.
 
Слева на картине изображён белый день. На голубом небе ярко светит солнце. Возле  реки Васятка увидел знакомый лагерь с избушками и шалашами. Люди ходили по своим делам: кто-то бревна таскал, кто-то пилил или строгал, а там четверо человек избу строят. Пригляделся к ним Васятка и отца узнал. Глянул он за край рощи и видит, что там тоже в поле люди работают, серпами рожь убирают и песни поют….

« Вот, это диво, так диво…..»,– удивляется Васятка. Наклонил он гусли в левую сторону, – солнышко на него смотрит и улыбается. На правую сторону Васятка гусли наклонил, – месяц на него с улыбкой глядит и лукаво подмигивает.
 
Долго Васятка играл и забавлялся с диковинными гуслями. Про всё на свете позабыл. А как опомнился, да голову поднял, – увидел, что стоит на мостках один, а старик гусляр и белый орел исчезли.

И захотелось Васятке убедиться, что воины в золотых доспехах ещё лежат на дне реки. Подбежал он к краю мостков и вниз поглядел. И видит: отражаются сквозь темно-зеленую водную гладь на солнце воинские золотые доспехи, блестят островерхие шлемы при каждом шевелении и всплеске водяных струй. Глядят могучие дружинники на Васятку и ласково ему из воды улыбаются. Васятка им поклонился, помахал рукой и домой к себе побежал. Дома завернул гусли в чистую холстинку и спрятал у себя под подушкой.

Сам вышел на улицу. А был у Васятки дружок закадычный, Николка. Подбежал он к нему расспрашивает:
–Где ты был, Васятка? Я тебя везде обыскался.
–Дома сидел.
–Бежим купаться? – зовёт Николка.
–Бежим, – отвечает Васятка. Сорвались они, будто воробушки и помчались оба к реке: кто первый добежит и в речку с размаху бросится, тот и победил. Крики, смех и веселье!

Вернулись вечером из города артельщики. Вместе со всеми приехал домой и Михаил Глебович. Развели люди костер, сварили уху. Уселись все: и стар, и млад вокруг рассыпающего огненные искры костра, ужинать. И зашел между артельщиками разговор про приближающийся праздник Перуна. Васятка сидит возле отца, уху прихлебывает. Сам слушает, о чем взрослые говорят, и помалкивает. Он бы и рад рассказать про воинов, да не может, – слово Перуну дал.

Стемнело. Показалась на небе полная луна, звезды зажглись. Уставшие от трудов за день, люди, закончив ужинать, вставали и расходились по своим избушкам и шалашам отдыхать. Васятка со своими дружками простился и тоже домой побежал.
Разжёг Михаил Глебович лучину, и ко сну собирается.

–Тять, а тять. Пока тебя не было, я что видел…., – зовёт его Васятка.
Рассказал он ему про Перуна, и про воинов в золотых доспехах, лежащих на дне реки. Михаил Глебович не поверил. А Васятка вынимает из-под подушки гусли, подаёт отцу и говорит:
–Вот, погляди-ка, тятенька, какой подарок Перун подарил!

Развернул Михаил Глебович холст и обомлел. Блестят при свете лучины струны гуслей, как будто сделанные из чистого золота. Перевернул Михаил Глебович гусли с другой стороны, и видит живую картину:  месяц, звезды, на другой половине – красное солнышко светит и улыбается, на него глядя, люди внизу по полю ходят.

Помолчал мастер и говорит сыну:
– Большой мастер сделал эти гусли. Видно, что не из наших мест он родом. У нас так, пожалуй, никто и не сделает.

–И даже ты, тятя, так не сможешь?

–Нет, сынок, не смогу, – со вздохом отвечает Михаил Глебович, – картина на гуслях – живая! Вон, как люди на поле работают, слышно, какие песни поют. А на деревьях листочек к листочку так и льнёт, как живой. Ветер подует, – они и заколышутся. А птицы-то, ты погляди! На ветках сидят и милуются, головки друг к дружке склонили, того и гляди запоют. Вот это любо, так любо!
 
Прикоснулся Михаил Глебович к золотым струнам, – те отозвались: да так нежно и жалобно, что у мастера аж, сердце защемило.

Руки у Михаила Глебовича давно огрубели от тяжелой работы, ладони – в мозолях, натруженные.  Вытер Михаил Глебович ладонью набежавшие на глаза слезы, и отдал сыну гусли обратно, сказав напоследок:
–Храни их, сынок, пуще ока. Видно, не зря их тебе Перун громовержец подарил.
 Договорились они на следующий день пораньше подняться и ещё до рассвета пойти к реке, поглядеть на воинов Перуновых.

Быстро ночь миновала.  Перед  рассветом, едва только край чёрного неба посерел и над лесом, как толстое одеяло приподнялся, а уж, Михаил Глебович сына разбудил:
–Вставай, сынок. Пора!
 
Вот , оделись они, и вышли во двор. На рассвете заметней всего, что скоро наступит осень. Стынет холодом утренний воздух стынет. Трава вся мокрая, в росе. Впереди река серебром отливает, а над ней дубовая роща темнеет.


Подошли отец с сыном к реке Нерли.
Стелется над серой и неподвижной речной водой белёсый туман. И с каждой минутой на небе ночь убавляется, небо светлей и светлей становится. Недолго осталось ждать восхода. Глухо и тревожно шумят на противоположном берегу могучие дубы.

Пока Васятка  на берегу замешкался,  Михаил Глебович поспешил к воде. Глянул он в темную воду и видит: лежат на дне огромные и чёрные стволы. Вода над ними лениво колышется, будто какую-то тайну скрывает.

 Оглянулся Михаил Глебович и сына зовёт:
– Иди сюда, сынок. Нет воинов, – только мореные дубы на дне лежат. Большую ценность эти дубы имеют. А ведь, я сам вчера на этом месте вечером был, и в воду глядел….. Хорошо помню, не было этих дубов….
 
Васятка подбежал к отцу и тоже в воду поглядел. И точно: лежат под водой огромные дубовые стволы чёрного цвета. А над ними волны тихонько плещутся, их тайну скрывают.

 А Михаил Глебович обрадовался своей находке. Он-то хорошо знал, что за такое количество найденных мореных дубов он сможет выручить у князя Андрея богатую казну.

Говорит он сыну:
–Нужно нам с тобой, пока никто не увидел, вытащить эти стволы из воды. Я сделаю из них  красивую мебель и выручу у князя за неё много денег. И мы с тобой тогда заживём богато, дом  хороший построим.

–Не трогай дубы, милый батюшка, – со слезами на глазах воскликнул Васятка, – не дубы это, – воины в золотых доспехах.

–Как же? Разве не видишь, сынок, что на дне стволы дубовые лежать? – возражает Михаил Глебович. И стал он сына убеждать, чтобы тот помог ему вытащить их на берег:
–Скоро рассветет. Люди придут, увидят дубы и сами их вытащат. Пока никого нет, надо нам их первым достать, – уговаривает сына Михаил Глебович.

–Не дам я тебе, тятенька, их трогать. Кроме нас никто их не увидит! Вот, погоди, сейчас солнце взойдет, сам увидишь!– не уступает отцу Васятка.

–Ну, хорошо. Давай подождем, когда солнце взойдет, – кивнул головой Михаил Глебович.

Вот, посветлело предрассветное небо. И разлилась на горизонте нежно- розовая заря. Встрепенулись, засвистели и загомонили лесные птицы. Затрепетали навстречу восходящему Купало-солнцу на деревьях и на кустах зеленые листья, радостно и гулко зашумели дубы в роще.

Снова подошли отец с сыном к реке и заглянули в водную гладь. И будто солнечный луч им глаза ослепил: теперь лежат на дне реки уже не стволы, – а могучие и статные воины- красавцы. Блестят золотом их доспехи и высокие шлемы. Глаза у воинов закрытые, казалось, что все они мирно спят.

Михаил Глебович даже ахнул от изумления, когда их увидел. А как представил, какую беду своими же руками едва не сотворил, – задрожал и со слезами на глазах перекрестился.

–Спасибо, сынок, что удержал меня от неправого и худого дела. Прав, ведь, ты оказался.  Сегодня же поедем к князю Андрею и поведаем ему о воинах.


В тот день Васятка отцу в работе много помогал: наравне со взрослыми он обтесывал сучки у бревен, выравнивал их, и даже взялся мастерить из бересты красивый футляр для чудесных гуслей.

После полудня древодельщики, как обычно, погрузили на телегу приготовленные для строительства самые лучшие бревна. Сели на подводы и поехали в город. С ними вместе отправились и Михаил Глебович с сыном.

Дружинники отворили перед подъехавшим обозом массивные железные ворота, и лошади проехали внутрь широкого княжьего подворья, на котором вокруг стоящего посередине пустого высокого трона толпилось много народа.

Мимо телеги, на которой сидел с отцом Васятка, прошествовал важный и толстый воевода, поверх скуфьи у него на шее – висит массивное ожерелье, украшенное драгоценными каменьями, на голове – кунья шапка горлатная, на кожаном поясе, – нож в бархатных ножнах, у бедра – золоченая ложка болтается. За ним ещё боярин горделиво вышагивает, разодет не хуже воеводы: в атласную богатую шубу с собольим воротом, длинные рукава болтаются вдоль туловища, на ногах – красуются кожаные сапоги, в них заправлены штаны синие шелковые, на голове – нахлобучена соболья шапка, а борода у стряпчего длинная, окладистая. А сам он весь, преисполнен достоинства и важности. У высокого резного крыльца стоят грозные стражники, в руках держат острые сабли. Мимо человек прошёл,  в руках у него серебряный поднос, на котором блюда с всевозможными яствами и чаши с питьем стоят. Ещё люди ходят, спешат, суетятся, и между собой громко разговаривают.

В глубине двора княжий терем. Башенки на нём, причудливым резным узором украшены, а наверху часовня приделана. Рядом с теремом – белая  церковь, в которую есть проход из терема через балкон. За теремом – ещё постройки всякие виднеются, большие и малые амбары. Возле них тоже дворовая челядь суетится: какие-то люди мешки и кули с товарами с телег разгружают и внутрь амбаров уносят.

Напротив высокого крыльца в княжий терем важно похаживают бояре. А у крыльца стоят могучие молодцы, в руках держат мечи, вход сторожат. А вот и ещё бояре, разодетые в золоченые ферязи с нашитыми на подоле драгоценными камнями, атласные откидные рукава висят вдоль фигур, на головах собольи шапки, кучкой в сторонке толпятся. Стоят в сторонке, и между собой разговаривают. О чем-то заспорили,  один другого схватил за бороду и давай, таскать. Шум, гам поднялся. А в другой стороне от бояр, в окружении свиты стоит посол заграничный, не по-нашему одет, по-заморски. Тоже выхода князя ожидает.

Остановился обоз с бревнами возле амбара. Спрыгнули Михаил Глебович и Васятка с телеги. Пока отец с мастерами разгружал телеги, Васятка на лавке сидел и его дожидался. А как закончил Михаил Глебович работать и к сыну подошел. Присел рядом, передохнуть.

–А как же мы, тятенька, к князю попадем? Гляди, сколько тут ходит больших бояр. И все такие важные, не подступишься, – спрашивает у него Васятка.

–Эка, невидаль! – рассмеялся Михаил Глебович, – а мы с тобой их поважней будем, потому что сами мастера. Пройти к князю, то дело нехитрое. Служит при дворе знакомый мне отрок Прокопий, силушка у него с детских лет была богатырская, потому и попал в княжью дружину.  А сам-то он будет родом из наших мест, с ремесленной слободы. Дождемся здесь у крылечка, когда он выйдет. И попросим его, чтобы отвёл нас к князю.

Ждать пришлось недолго. Вскоре на крыльцо вышел сам князь Андрей Юрьевич в атласном кафтане и сафьяновых сапогах. Сошел с крыльца и уселся на троне. И тут же к нему подбежали со всех сторон и загомонили бояре.

–Тятя, а давай и мы тоже подойдем? Послушаем, что князь боярам скажет, – просит Васятка отца. Обошли они, пока никто не видел, с другой стороны от крыльца и встали неподалеку. Думали, что в суматохе их не заметят, да не тут-то было! К ним подскочил разгневанный стражник и крикнул:
– Ниц перед князем!

Михаил Глебович и Васятка со всем простым людом тоже ткнулись в землю головам.
 
–Ты чего же людей пугаешь, Громило? Подойдите ко мне, люди добрые, расскажите, с каких вы краев и зачем пожаловали?  – прогремел голос князя.

Бояре раздвинулись перед Челкашовым и Васяткой. Многие с завистью и злостью смотрели им вслед. Им не понравилось, что не на бояр, – а на бедного и простого мужика, первым обратил князь внимание.

–Дозволь, милостивый князь, слово молвить? – степенно произнес Михаил Глебович и не спеша, огладил бороду.

–Так, молви, коли не шутишь.

– Спасибо, пресветлый князь Андрей Юрьевич. Звать меня Челкашов Михаил по отчеству Глебович, мастер-резчик я у тебя по дереву, а это мой сын и первый помощник Васятка. Пришли мы к тебе не просто так, а сообщить о важном деле.
– А что же за дело сказывай? – спросил князь Андрей.

–Прости, милостивый князь, но при всех не могу я рассказывать, – с достоинством отвечал Михаил Глебович.

Князь Андрей был мудрым человеком. Он вгляделся в спокойное и мужественное лицо стоящего перед ним древодельщика, нет ли в его словах лукавства или подлости? А заметив, как тот смело и прямо смотрит, смягчился.

–Вижу, что ты пришёл ко мне и впрямь, с важной вестью. Громило, – обратился князь Андрей к стражнику, – отведи этих людей в гостевую палату и вели накормить с дороги.


Ближе к вечеру в низкую дверь гостевой горницы, в которой сидели, дожидаясь, Михаил Глебович и Васятка, с трудом протиснулся высокий и статный богатырь с окладистой аккуратной бородой и синими, как васильки глазами. Это был тот самый Прокопий, о котором отец рассказал Васятке.

Увидев вошедшего человека, обрадованный Михаил Глебович подскочил со скамьи и, бросившись к нему, по-дружески его обнял.

–Наконец-то ты пришёл, Прокопьюшка! А то мы уже тебя заждались. Расскажи, когда же пресветлый князь велит нас позвать?

–Я, как раз, за вами пришел по его просьбе, – отвечал, добродушно улыбаясь, Прокопий.

Васятка на него глядел, раскрыв рот. Прокопий был похож на одного из воинов в золотых доспехах со дна реки. Это сходство так сильно поразило Васятку, что он забыл обо всём на свете. Тем временем Прокопий заметил его любопытный взгляд, он приосанился, важно подкрутил свой ус и весело подмигнул парнишке.

–Пойдем, малец.

Васятка вышел за отцом и Прокопием и пошел по длинному и темному коридору. На лавках и сундуках, стоящих у стен, сидели и спали княжьи слуги.
 
Остановившись возле дверей, по обоим сторонам которой стояли два стражника с мечами, Прокопий повернулся к Михаилу Глебовичу и сказал:
– Входи, Михаил Глебович.

На троне в центре зала сидел князь Андрей.
 
–Мы одни, древодельщик. Расскажи, зачем ты с сыном ко мне пожаловал? – сказал князь, когда Михаил Глебович и Васятка остановились перед его троном и поклонились.

–Не прогневайся на нас, князь Андрей. Коли ты не поверишь моему рассказу, то не вели казнить, а вели сперва отвести тебя на то место и показать одно чудо, которое явил нам громовержец Перун.

Услышав имя Перуна, князь Андрей сурово нахмурился. Он был сторонником христианской веры. А Перун, – славянский языческий бог.

И хотя в то время на Руси уже приняли Христианскую веру, но и от дедовых древних традиций и народных обрядов простые люди не отказывались.
 
– Ересь молвишь, – гневно воскликнул князь.

–А ты, князь Андрей, сделай милость, сперва, выслушай. А как выслушаешь, потом и суди, – с достоинством отвечал Челкашов.  Он не испытывал страха за свою жизнь, потому что был уверен в своей правоте и в том, что князю надо обязательно поведать про воинов, как велел Перун.

Подумав, князь кивнул. И Михаил Глебович рассказал ему о том, как Васятка вчера встретил на берегу реки богатыря гусляра, с белой, как лунь головой; а главное, рассказал про воинов в золотых доспехах, которые мирно спят на дне реки, и про то, что до зари – они кажутся дубами мореными, а как солнце взойдёт, – становятся воинами, и про то сказывал, что Перун велел рассказать о его дружине ему, князю Андрею и больше никому, иначе воины навсегда останутся лежать на дне дубами морёными.

Ну, тут, понятное дело, разобрало князя Андрея Юрьевича великое любопытство, и захотелось ему самому поглядеть на этакую диковинку. Говорит он Михаилу Глебовичу:
– Оставайтесь с сыном в моих хоромах и переночуете до утра. А завтра на рассвете вас разбудит Прокопий. Поедем к реке, покажете мне диковинных воинов.


Едва на горизонте появилась первая белая полоска рассвета, а уж, из терема поспешно вышел, завернувшись в походный плащ, князь Андрей Юрьевич. Следом за ним выскользнули и Михаил Глебович с Васяткой. Пробирались сторожко задворками, за амбарами и погребами, остерегаясь посторонних взглядов. А как вышли за ворота с заднего двора, увидели Прокопия, который ждал их, держа под уздцы двух запряженных коней.

Вот и знакомый лагерь впереди, а там и вода Нерли поблескивает среди деревьев, будто серебро. Тишина кругом, и в дубовой роще тоже тихо, – ни один листочек не шелохнется. Спокойно спят артельщики в своих избушках и шалашах. Негромко тявкнула подбежавшая к  всадникам собака, но узнав Челкашовых, умолкла.
Объехав лагерь сторонкой, всадники спешились около мостков. И в тот же миг на них со стороны реки налетел холодный и промозглый ветер, и угрюмо покачнулись на том берегу насупившиеся могучие дубы. Настороженно глядят они с высоты на непрошеных гостей: с добром те пожаловали в их края или нет? Налетел ещё один порыв ветра, и ещё больше зашумела, встревожилась дубрава.
 
Князь Андрей нетерпеливо взбежал на мостки и поскорей заглянул в воду. Увидел: лежат на дне присыпанные илом дубовые стволы. А над ними таинственно колышутся темно-зеленые волны.
 
Подумав, что древодельщик ему солгал, князь обернулся к Михаилу Глебовичу и с досадой воскликнул:
– Вот уже  на небе рассвет. Где же те воины?

– Время не пришло, чтобы их увидать, пресветлый князь. Нужно обождать, когда взойдёт Ярило солнце, – ответил Михаил Глебович.

– Так и поступим,  – со вздохом отвечал князь. Он взошел на пригорок, расстелил на мокрой от росы траве свой плащ, присел и о чём-то глубоко задумался. Михаил Глебович с Васяткой тоже присели на траву неподалеку от князя.
 
Заалела на небе заря, разрумянилась. Тут и солнце вскоре взошло. Ожила и обрадовалась дубрава, гулко зашумел в кронах высоких дубов вольный ветер.

Запутался он среди деревьев, присел на ветки, качается. Певчих птиц грозным гулом пугает.

Подошел князь Андрей Юрьевич к реке и в воду глянул. А как увидел спящих богатырей в золоченых доспехах, так и застыл от удивления.

Пока князь любовался на воинов, сзади подошёл Михаил Глебович. Повернулся к нему князь и говорит:
–Диво дивное ты мне показал, древодельщик. За это награжу тебя я богатой казной.
–Спасибо, пресветлый князь. Только не надо мне никакой казны. Перун просил показать тебе воинов в золотых доспехах. Я выполнил его просьбу.

–Будто бы спят, родимые…, – тихо молвил князь Андрей Юрьевич и спрашивает, – а не говорил ли Перун, что может их разбудить?

–А вот сынок мой знает, – ответил мастер, указывая на сына, – Перун подарил ему гусли. С их помощью можно оживить дружину. Сбегай, сынок, за гуслями и принеси их сюда.

Вернулся Васятка и передал гусли князю Андрею в руки. А князь холстину-то развернул, да так и ахнул.  Сколько жил на свете, а таких гуслей не видывал: струны у них золотые, а на обратной стороне – день и ночь, как на живой картине изображенные: люди в поле работают, рожь убирают и песню поют. Подивился князь на диво и Васятке их обратно отдал со словами:

– А, ну-ка, сыграй нам на гуслях.
 
Васятка прикоснулся к струнам. Те отозвались сладко и звонко.
И в тот же миг увидел князь Андрей Юрьевич, Васятка и Михаил Глебович летящую в небе птицу. Когда птица опустилась на берег, оказалось, что это огромный и белый орёл. Он сложил могучие крылья и замер, глядя на реку.

 Вдруг, на середине реки забурлила вода. И из воды поднялся могучий воин. Пока он шел по дну к берегу, вода ручьями стекала с его золотых доспехов и шлема. А когда вышел и пошел по земле, – то и сама земля задрожала от его тяжелой поступи. Видать, сила у него и впрямь была невиданная и богатырская. Приблизился воин Перуна к князю Андрею Юрьевичу и с почтением ему поклонился. Князь ответил таким же поклоном.

По виду воин казался старше других, потому что был он седовлас, суровое лицо в шрамах, и только глаза его ярко блестели синевой, как у совсем молодого человека.

Говорит ему князь:
– Здравствуй славный воин. Прости, что потревожили твой покой. Хочу узнать, правду ли говорят, что ты с дружиной придешь ко мне на помощь в трудный час?
– Истинная, правда, князь. Придём, коли успеешь позвать.
– А знаешь ли ты, что плохого ждёт меня в будущем?
– Знаю, князь. Да, вот только не знаю, стоит ли тебе об этом рассказывать? – ответил воин. Лицо его  опечалилось, и он с грустью взглянул на князя.

И понял тогда князь Андрей, что тот знает что-то плохое о его будущем. Но все равно промолвил:
– А ты расскажи, ничего от меня не скрывай. Я правды не страшусь, какой бы горькой она ни была.

– Ну, коли так, то послушай, Андрей Юрьевич. Ожидают тебя впереди два несчастья, два страшных предательства. И первое предательство произойдет в граде Киеве. Будет там править князь Мстислав Изяславович Волынский.  И захочет он тебя убить из зависти. Для чего позовет тебя к себе погостить. Но ты туда не езжай, потому что не пробил еще час. А как умрёт в Киеве митрополит Иоанн, то византийский басилевс не захочет видеть великой Русь матушку. Захочет он, чтобы русские князья между собой враждовали и ссорились и ему покорились. И соберёт он в Константинополе византийских патриархов, и те назначат в Киеве митрополитом Константина. Подговорят они его и патриарха Луку призвать в Киев на суд  верного тебе иерея Федора. И пошлешь ты в град Киев верного тебе иерея Федора. Против него устроят в Киеве заговор, и  будет он подло казнен. И соберешь ты русское войско. И во главе полков и дружин пошлешь на Киев с войной сына родного Юрия. И присоединятся к походу одиннадцать русских князей: рязанский, муромский и полоцкий князья сами не придут, но пришлют на битву дружины. И только галицкий , черниговский и луцкий князья останутся в стороне.  И одержат твои дружины ратную победу. Ты же, князь Андрей Юрьевич на суздальской земле примешь титул «великого князя». И из города Боголюбова будешь править великой Русью.
Но пройдет время, и тебя ожидает второе предательство. И предадут тебя уже ближние твои бояре, от которых ты предательства и не ожидаешь. И только Прокопий и Козьма Киевлянин останутся с тобой в трудный час.…Но до того, как и к ним и к тебе не придет смертный час.

–Печальную весть ты поведал, – с грустью промолвил князь и призадумался, переменившись в лице. Услышанное повергло его в скорбь и отчаяние. Князь Андрей Юрьевич был смелым человеком и не боялся встретить смерть в ратном бою. Так чего же ему теперь-то бояться? Ничего нет хуже для воина, чем смерть от рук предателей – вот горькая и страшная участь. И князь Андрей закручинился в тоскливом предчувствии.
 
Тем временем вспененные речные волны с тревожным шумом набегали на берег. И здесь присмирев, ложились у ног людей и могучего воина в золотых доспехах.

– Но если в лихой час Васятка успеет сыграть на золотых гуслях, то я приду со своей дружиной на помощь, – обнадежил князя седовласый воин.
 
–Князь Андрей, не кручинься, пусть только Перун какой-нибудь знак мне подаст,– я мигом прибегу на берег и воинов разбужу! – воскликнул Васятка и выбежал вперед.

Князь Андрей и седовласый воин переглянулись между собой. Воин едва заметно отрицательно  покачал головой. И князь Андрей ещё больше опечалился.

Долго стояли они так в молчании. Но вот вскинул голову отважный князь Андрей Юрьевич и поклонился воину:
–Спасибо тебе, славный воин за то, что предупредил меня об опасности. Пусть будет так, как судит нам Бог. На всё его Божья воля...
 
Они попрощались. Воин вошел в воду и пошёл на середину реки Нерли. Спустя время он скрылся под водой. И в тот же миг северный ветер стих, и успокоились волны, как будто ничего и не было.

Белый орёл, сидящий на камне, расправил могучие крылья, взмыл в небо с громким клекотом и исчез среди облаков.



Миновало два года, и однажды в сильные морозы, отец Васятки пошел вместе с артельщиками в лес, рубить бревна. А обратно привезли его уже на санях. Упала на Михаила Глебовича тяжелая сосна. Промаялся он до весны, да так и не встал на ноги. А как апрельские ручьи-то зашумели, отдал богу душу.  Остался Васятка сиротой.  Пришли к нему в избушку люди, помочь покойника в последний путь обрядить. Пока помогали, уж, кто из них, а только, золотые гусли приглядел. Вернулся с похорон отца Васятка в избушку, хватился гуслей, искал повсюду в избушке своей, – и не нашел. Вышел он на крылечко, сел на него, голову повесил и плачет.

Мимо него в этот момент старший артельщик, как раз проходил, Ефим Буланов. Увидел он, что осиротевший парнишка горько плачет. Подошел к нему и говорит:
–Не горюй, малец. Не один ты остался со своей бедой. А, хочешь, пойдем ко мне в избу жить. Станешь мне сыном.
 
–Спасибо, дядя Ефим. И по отцу плачу, и по вещи одной. Худые люди украли то, что было завещано хранить пуще ока. Потерялась та вещь, и быть страшной беде с нашим князем.

Нахмурился Ефим Буян и говорит:
–А что, хоть, пропало-то у тебя? Поведай. Вдруг, я увижу или найду эту вещь, то верну её тебе. А обидчика накажу.

Васятка вздохнул. Подумал и говорит:
–Спасибо, дядя Ефим. Прости, что не могу я больше ничего тебе рассказать. Потому что слово дал, никому не говорить. Знать, так суждено, – печально промолвил Васятка и ещё больше голову повесил.

–Вот, что Васятка. Знай, если случится у тебя какая беда. Ты на меня можешь рассчитывать. Я артельщиков позову, и мы всем миром поможем тебе.

Долго горевал Васятка по отцу. Первое время он часто прибегал на берег и пока никто не видит, с воинами разговаривает. Просил у них слезно прощенье, что не смог уберечь золотые гусли и не сможет теперь помочь воинам подняться со дна речного. Маялся Васятка так от своей вины долго. А потом потихоньку, и отлегло у него с души. Как будто простил его Перун….

Остался Васятка один жить в родительской избушке. Со временем и сам стал работать в отцовской артели и со старшими наравне работал. Работа у него в руках спорилась. Парнишка он был работящий, про таких говорят, « работа в руках горит». Зимой он вместе с артельщиками в лес ходил , как бывало, делал это отец. Быстро остальному ремеслу древодельщика обучился. Да, и опять же, добрая отцовская наука тоже пошла впрок.

Порой встанет Васятка вместе с рассветом, придет на бережок, присядет на мостки и долго глядит, как волнуются волны, ждёт, когда солнце на небе поднимется.
 
А как взойдет, Васятка на воинов поглядит, в пояс поклонится и начнёт им рассказывает, про жизнь свою. А то снова прощенья просит за то, что не уберег подарок Перуна, гусли золотые.

Глядит Васятка сквозь воду на воинов Перуновых в золотых доспехах, и кажется ему, что они, хоть и лежат на дне, а слышат и понимают его слова.
 
Но если Васятка помнил о воинах. То князь Андрей в ратных боях уж и позабыл о предсказанном ему.  Да, известно, что от судьбы своей никуда не уйдешь. И того чему быть, не минуешь и не обойдешь.... 
Пробежало еще два года и, как было предсказано, в ответ на подлое убийство в Киеве верного ему иерея Фёдора, князь Андрей послал с войной дружину во главе с сыном Юрием. И овладели они Киевом.
Князь Андрей Боголюбский жил на своей родной Суздальской земле, и призвал на княжение в Киев своего брата князя Глеба Юрьевича Переяславского. Сам же принял титул «великого князя», и из родного Боголюбова правил великой Русью ещё пять лет.

Миновало пять лет, и летом ушел князь Андрей с верной ему дружиной в дальний и долгий поход на охоту. А как вернулся, то и узнал, что за время его отсутствия один из братьев жены, понадеявшись на свое родственное положение к великой княгине, разорил одну из богатых крестьянских слобод и перебил всех жителей. Узнав о случившемся, князь Андрей страшно разгневался и повелел злодея казнить.

После казни миновало три дня. И случилось ещё одно несчастье.  Князь Андрей обнаружил в казне недостачу денег. Позвал он своего казначея Анбала и велел ему дать завтра отчет о расходах казны за время его похода. А Анбал сам был причастен в краже части казны.

Смеркалось, когда брат казненного родственника боярин Яким Кучкович, возвратившись из княжьего терема домой, хмуро расхаживал по горнице взад и вперед, вынашивая в уме планы мести, один ужасней другого. На боярине надет кафтан из парчи, с застежками из жемчуга. На черноволосой голове красовалась шапка из черно-бурой лисицы. Устав ходить, присел боярин в мрачных раздумьях на скамью и замер в ожидании. Задумал он отомстить князю Андрею за то, что тот казнил его родственника за воровство и искал себе в этом деле сторонников. Знал он и о том, что князь Андрей Юрьевич потребовал от Анбала предоставить отчет по растратам в казне.
В дверь его горницы постучали. Вошел брат Петр.
–Идет ли дело на лад? – спросил у него Яким.
–Я отвечаю за десять человек, – и Петр перечислил имена заговорщиков, прибавив, – перед началом дела надобно их хорошенько напоить.
–За этим дело не станет. Есть у меня еще один человек на примете. Его и будет забота.
Уговорившись уже назавтра приступить к делу, братья заговорщики распрощались. Петр выскользнул из горницы брата. А боярин приказал слуге кликнуть к нему княжьего казначея Анбала, причастного к краже части казны.
Тот был огромен в плечах и высок ростом, страшен на вид, лицо корявое, заросшее  густой нечесаной бородой.
Войдя в горницу и поздоровавшись, Анбал спросил у боярина:
–Звал ты меня к себе, Яким Фролович?
Боярин бросил на Анбала испытующий пристальный взгляд и спросил:
– Да вот хочу спросить тебя, доволен ли ты своей службой у князя Андрея? – при одном только упоминании имени князя, по лицу Анбала пробежала судорога, а губы задрожали от досады.
Яким заметил и понимающе усмехнулся:
–Слышал я, что князь обвинил тебя в растрате казны? А знаешь ли ты, что если докажут твою вину, князь велит тебе руку отрубить и язык отрезать.
–На все воля княжеская, – сдержанно ответил Анбал.
– А если я за тебя заступлюсь, ты мне поможешь? – вкрадчиво поинтересовался боярин.
– Помогу, – кивнул головой Анбал, догадавшись, к чему ведёт дело мстительный боярин.

Глаза у Якима загорелись хищническим блеском, и он произнес:
–За твою службу и помощь отдам я тебе половину княжьей казны. Хочу я проучить князя за причиненную моему роду обиду. Надо с ним разделаться, пока он нас всех не сгубил.
Подумав, Анбал мрачно кивнул:
–Не люб стал мне князь после того, как воротился из похода.

–Ещё бы он был тебе люб! Ты, злыдень, поди, понадеялся, что князь не заметит, что деньги пропали…., – ехидно воскликнул боярин.

И хотя эти слова не понравились Анбалу, и он метнул на боярина сердитый взгляд, но деваться некуда. Лишь бы спасти свою шкуру. Договорившись, что Анбал прикажет ключнику отворить в нужный час винный погреб, злодеи расстались.

Солнце уже давно закатилось. И в темноте несколько вооруженных мечами и саблями злодеев подкрались к княжьему терему с заднего двора. Как только они туда подошли, над их головами страшно загрохотал гром, и темное небо распорола гигантская молния.

–Свят, свят. Перун на нас гневается.  Как бы он нас не убил, – прошептал Петр Кучкович брату и с опаской поглядел на небо.

–Полно тебе! На дело собрался. Гони прочь свои страхи, – вполголоса ответил Яким.
 
В этот момент мимо них прошествовали дружинники. По количеству человек, их было больше, чем спрятавшихся в темноте злодеев. Яким сделал знак брату сидеть молча, переждать, пока дружинники разойдутся по избам на покой.  Как только дружинники разошлись, заговорщики подошли к  одному из амбаров и вошли внутрь.

Тем временем на дворе разбушевалась гроза. Гром грохотал в небе с такой силой, что казалось, это разверзаются небесные врата, вход в которые закрывают ужасные огненные змеи. Так страшно и мертвенно освещалось небо всполохами молний. 
–Чем сидеть тут без дела и пыль глотать, заглянем-ка в погреб к Анбалу. Он нам обещал выкатить за работу бочку с вином, – внезапно воскликнул один из заговорщиков.

–И то, правда! – отозвался Петр Кучкович, – сходите за Анбалом. Пускай отопрёт нам свой погреб и выкатит бочку. Да, не забудет пусть кружки поставить.
Пока заговорщики пьянствовали, сидя у Анбала в погребе, в посаде в лагере артельщиков происходило следующее.

Среди ночи Васятку разбудил грохот разбушевавшейся грозы. Такого светопреставления парнишка еще никогда не видывал. Понял только, что происходит что-то ужасное.  « Неужто, настал худой час, о котором предупреждал Перун?» – думал он.
Что же делать? Чем он теперь сможет помочь своему князю без чародейных золотых гуслей?
В этот момент за окном раздался громкий стук. Показалось, что кто-то огромный и белый подлетел к его избушке.
Васятка быстро оделся и опрометью выскочил за дверь. Перед ним на земле стоял как каменное белое изваяние знакомый орел. Он склонил свою горделивую голову с острым клювом и испытующе глядел на Васятку, как будто спрашивал: « Ну, что же ты, человек? Действуй!» - потом орёл расправил огромные крылья, взлетел и полетел низко над землей по направлению к реке, как будто приглашая следовать за ним.

Васятка побежал к реке, не разбирая дороги. Дождь лил, как из ведра. Вот и знакомый берег. Орел величаво опустился и оглянулся на Васятку. В отблесках молний он казался огромным и белым изваянием.

–Прости, белый орел, не уберёг я гусли Перуна. Украли их, – вскричал Васятка и упал на колени. Слезы ручьём текли по его щекам, и он утирал их кулаков.

В ответ ярким всполохом сверкнула в черном небе белая молния, и грозно загрохотал страшный гром.
А орёл все глядел на Васятку, видимо, ожидая от него действий. Не дождавшись, взлетел и скрылся в ночном небе.
Васятка остался один. Вдруг, он вспомнил он, что сказал ему однажды старший артельщик Ефим Буланов. И бросился обратно в поселок искать его.

А тем временем, на княжьем подворье пришедшие в неистовую злобу заговорщики, перебили верных князю стражников возле терема, и ворвались в княжьи палаты.
 Подбежали они к запертым дверям его покоев и здесь также зверски стали расправляться со стражниками. Злодеев было много, что хотя дружинники отчаянно боролись, победить они не смогли.   

Князь Андреевич проснулся от шума и спросил:
–Кто там?
–То, Прокопий. Отвори, великий князь, – сказал один из злодеев, прикинувшись только что убитым ими во дворе богатырем Прокопием.

–Не лги! Не Прокопий ты, – Петр Кучкович. Зачем пришел? – ответил князь , узнав по голосу говорящего.

–За тобой, – с дьявольской злобой проговорил заговорщик, – ты нам, князь, лучше сам дверь отвори. И встреть гостей, как полагается. А не отворишь сам, так мы люди не гордые, сами их  выбьем! – И злодеи с силой налегли на крепкую дверь, пытаясь её вышибить.

Андрей Юрьевич схватил со стены меч и, шепча про себя молитву Богородице, приготовившись храбро встретить смерть свою.

Ворвались злодеи в княжьи покои и, как безумные, в ярости накинулись на Андрея Юрьевича. Князь храбро защищался.

Видя, что ничего не может он один сделать против напавшей на него бешеной своры, и никак их не удержит, князь кинул свой меч им под ноги и с гневом и болью вскричал:
–Всю жизнь я любил вас, как детей своих и делал каждому добро. Вспомни, Анбал, в чем ты пришел ко мне! Был ты босой и нагой. Я ли не принял тебя, как брата своего, я ли тебя не обогрел? Но ты предал меня!  А вы, Яким и Петр? Мало дал я вам богатств и должностей? И тебя я любил, и тебя…, – повторял князь Андрей Юрьевич, обращаясь к каждому стоявшему перед ним разбойнику. Но не увидев в их глазах ничего, кроме пьяной ненависти, он с горечью и мукой воскликнул,  – что ж, Господи! Видишь ты, не хочу я более видеть позор, которым вы себя и меня покрываете. За всё вы, злодеи, дадите ответ Господу богу. Предаю вас его суду….

Предатели же вновь набросились на него, и принялись с удвоенной яростью колоть бедного князя. Кровь его ручьем потекла, обагряя их руки. Сделав свое чёрное дело, и как будто насытившись человеческой крови, разбойники, как  гнусные шакалы, с веселым хохотом гурьбой выскочили из княжьих покоев и поспешили и дальше грабить государеву  казну. 

Анбал же настежь распахнул перед ними запертые двери, и злодеи стали с жадностью набивать карманы и кошели.

Но свершилось чудо: очнулся князь. Желая спастись, стеная, он пополз к лестнице, намереваясь спуститься по ней и спрятаться в чулане. Но оставлял он за собой кровавый след.

И по этому-то следу и обнаружил его один из заговорщиков, когда вышел из казны, набив мошну чужим государевым золотом. Он-то и позвал остальных убийц, и они завершили свое немыслимое и страшное злодеяние.


А тем временем артельщики древодельщики уже спешили на помощь к князю Андрею.  Вперед они послали двоих всадников на разведку.
Мужчины держали в руках вилы, сабли луки и мечи. Во главе небольшого отряда бежали Ефим Буланов с Васяткой.

Прискакали разведчики и сообщили, что князь Андрей Юрьевич погиб от рук злодеев. Но артельщики продолжили путь.
 
А когда на рассвете они вошли в распахнутые настежь ворота милого их сердцу Боголюбова и оказались на его площади, то ужаснулись увиденному и содеянному злодеями. Повсюду видны были следы разграбления и кровавой бойни. То там, то здесь лежали бездыханными тела тех, кто пытался помочь и спасти от смерти своего князя. Но многие в страхе попрятались в своих хоромах и простых избах.
 
Когда мастеровые люди приблизились к княжьему терему, то услышали доносившиеся оттуда гнусные крики пьяных разбойников, грабивших богатые государевы палаты.
 
–Опоздали мы…. Горе какое! Бедный князь Андрей, отец родной народу русскому.…Свершилась воля Божья, исполнилось предсказанное….., – с дрожью в голосе промолвил Ефим Буланов, который не мог поверить, что князь убит. Гневно нахмурившись, он обернулся к своим товарищам. По дороге Васятка успел рассказать Буланову о подарке Перуна, и о том, что золотые гусли исчезли в день смерти отца.
–Отомстим за поругание князя! – воскликнул он.

–Одним нам с вооруженными разбойниками не справиться. Заговорщиков слишком много. Верные князю дружинники все перебиты, кто-то бежал. Нужно послать гонца за подкреплением во Владимир к верным князю боярам и ратникам. Поедешь, Васятка?

–Да, – охотно отозвался тот. В его сердце горело желание отомстить предателям и убийцам доброго князя.
 
–Садись на коня и скачи во Владимир. Приведи с собой в Боголюбово дружину на подмогу и привези нам больше мечей да сабель для боя праведного.

Ускакал Васятка во Владимир, а артельщики стали между собой сговариваться:
–Надо бы нам найти тело нашего князя да укрыть его от поганых людей и поругания. Разобьемся на группы и станем всюду искать, – предложил Ефим Буланов.

Так и сделали. Не выдавая себя , они обыскали княжье подворье, однако князя найти не смогли.

Слуга, который укрылся от мечей разбойников в погребе, сообщил им, что видел, как князя отвезли к церкви. Обуреваемые праведным гневом, мастеровые люди бросились туда.

Тело князя Андрея и правда, лежало на ступенях церкви. Над ним, склонившись, горестно стенал и оплакивал его верный слуга Козьма Киевлянин. Священники, укрывшиеся в церкви, боялись выйти и внести внутрь тело бедного князя.

Ефим Буланов с товарищами подняли окровавленное тело князя Андрея Юрьевича, укрыли его и положили на телегу. Повезли на окраину города и спрятали в пустой избе.

Оставив двоих человек сторожить избу, артельщики вышли из города и, подойдя к заставе, спрятались неподалеку от дороги в березовой рощице в ожидании возвращения Васятки Челкашова с подкреплением. А в разграбленном городе продолжали безнаказанно бесчинствовать предавшие князя слуги.

Спустя время увидели артельщики, клубится на дороге белая пыль, слышится дробный перестук копыт. А следом показалась вдали ратная дружина. Впереди всех на коне скачет Васятка Челкашов. Подъехали ратники к заставе, спешились. Они привезли с собой мечи, палицы, да сабли. Встретились с ожидавшими их мастеровыми людьми, раздали оружие.

Договорившись, как предателей побить в бою да наказать, дружиной поскакали на княжий двор.
 
Сошлись дружинники владимирские с разбойниками и изменниками. Завязалась между ними битва. Васятка среди разбойников на коне своем скачет, боевой палицей, добытой во Владимире у ратников, помахивает. Как взмахнет правой рукой – так и повалятся злодеи, как снопы в поле, а как левой взмахнет – снова полягут.

А рядом с ним ещё мастеровые люди бьются. И долго продолжалась та битва. А когда закончилась, многие мастеровые люди мёртвыми полегли.  Но честь князя Андрея Юрьевича они отстояли.

Остались в живых Васятка Челкашов и Ефим Буланов. Отвезли они вместе с владимирскими дружинниками и приехавшими из Успенского собора клириками тело князя Андрея во Владимир. Там его отпели и похоронили. И там князь Андрей и покоится до сих пор.

С той поры утекло много лет.
Всё также величаво влечёт свои темно-зеленые воды возле города князя Андрея Юрьевича – Боголюбова темно-синяя река Нерль. И многое с тех пор давно позабыто. Но память о князе Андрее Юрьевиче Боголюбском, который по благословению Пречистой Девы когда-то давно избрал стольным градом великой Руси – Владимир Залесский и совершил много полезных и хороших дел во славу милой нашей Родины, останется в народе навсегда.

П.с. дорогие мои читатели. Сказка основана на древних исторических событиях и документах архивов. Наша история иногда трагическим образом переплетала судьбы многих наших народов. Но Слава Богу, что все это давно уже в прошлом. И наша Россия собрала под широкое и любящее крыло много разных народов. Мы все живем под одной ее солнечной крышей. И любовь наша к общему нашему родному дому И крепкая дружба между всеми народами - есть залог процветания и счастья нашего общего дома.  Но я все равно прошу прощения если используя в тексте исторические факты невольно задела чьи то тонкие душевные струны. Мира вам братские народы, добра и процветания! Люблю всех!