Отголоски прошлого

При участии Елены Пономарёвой


Оригинальное название: Legacy.
Авторы оригинального сценария: Джонатан Гласснер и Дэвид Левинсон.






                Пролог.

                1970 год. Вьетнам.

    Сегодня ей исполнилось двадцать девять лет. Всего лишь двадцать девять – тот замечательный возраст, когда за плечами уже имеется неплохой жизненный опыт, а впереди ещё много возможностей и перспектив. Полноценная, зрелая молодость в самом её расцвете… Она ждала этого дня и радовалась своему празднику как девчонка, потому что, в отличие от многих других женщин, никогда не считала, что каждый лишний год жизни – это приближение старости. Ведь у души не бывает возраста… Душа всегда молода и бессмертна. Именно поэтому она не боялась умирать. В эти роковые минуты мысли её были заняты совсем другим.
    Рядом горела бамбуковая хижина – их незатейливый, уютный домик, который за два прошедших года успел стать ей родным. Там осталось всё, что было ей дорого: личные вещи, фотографии… Но, слава богу, там сейчас не было Грейди. Что-то подсказывало ей, что, будь он дома, Том не упустил бы шанса этим воспользоваться. От едкого, густого было трудно дышать – огнём полыхал не только их дом, но и все остальные хижины в деревне. Вокруг творилось что-то ужасное: треск автоматных очередей со всех сторон сливался с истошными криками людей. Хорошо, что у неё были завязаны глаза, и она не видела, как они падают, изрешечённые пулями. Так же, впрочем, как не видела и выражения лица человека, только что подписавшего ей смертный приговор. А она очень хотела посмотреть ему в глаза. Нет, не потому что надеялась его пристыдить и уж тем более разжалобить. Ей просто до сих пор не верилось, что он посмеет это сделать после того как буквально на днях фактически признался ей в любви.
Сейчас «любимая женщина» стояла перед ним на коленях, с руками, связанными за спиной, и он бесконечно наслаждался своим триумфом над ней. Она это чувствовала. Даже сквозь плотную ткань повязки, не открывая глаз, знала, что он самодовольно улыбается.
- Том, ты же знаешь, что мы не виноваты. Зачем ты это делаешь?
- Я тебя предупреждал, что ты пожалеешь, Фэй. Ты сама во всём виновата.
Значит, банальная месть… И это жалкое ничтожество ещё всерьёз рассчитывало добиться её благосклонности…
- Бог тебе судья, Том.
- Я ему не по зубам, дорогая, так что не пугай, ладно? Лучше помолись, как ты всегда это делаешь – глядишь, на самом деле в рай попадёшь.
Да, сейчас было самое время вспомнить о Боге. Она слышала, как стоявший рядом Гарольд шёпотом читает молитву, но никак не могла сосредоточиться и повторить её вслед за ним. Фэй было всё равно, куда она попадёт – в рай или в ад, из головы по-прежнему не выходил Грейди. Где он сейчас? Сумел ли избежать их страшной участи? И если сумел, то что теперь с ним будет? Сердце болезненно сжималось от отчаяния, и тогда на глаза сами собой наворачивались слёзы, никому невидные за чёрной повязкой. Она больше никогда его не увидит… Не сможет его обнять… Не защитит от опасности… Осознание этого было гораздо страшнее смерти, страшнее геенны огненной в аду, и поэтому сейчас, мысленно обращаясь к Богу, Фэй просила его – жадно, страстно, почти фанатично:
«Господи, помоги Грейди… Спаси и сохрани его от бед, дай ему сил и здоровья, не покидай его на жизненном пути… Будь рядом с ним, Господи, прошу тебя, не дай ему погибнуть…»
Двух оглушительных выстрелов над своей головой она даже не услышала…


      Больше всего на свете хотелось пить… Не есть, не спать, а именно пить. Ему казалось, достаточно одного-единственного глотка, малейшей капли – и всё будет хорошо. Он сразу же сможет встать…Как по волшебству перестанет кружиться голова, прояснится сознание…Один глоток – и к нему вернётся прежняя сила, которая сейчас покидала его. С каждым часом… С каждой минутой…С каждой секундой…И ничто не могло замедлить бега времени. Так же, как вряд ли кто-то был способен ему помочь. Здесь, в этих диких зарослях обитали только звери, но и они, пожалуй, не были опасны так, как вьетконговцы. Чёртовы Ви-Си…Они могли быть где угодно. Бесшумные, ловкие и невидимые как змеи. Не зря говорят, что в родном краю и стены помогают. О, да…Им всем довелось ощутить эту прописную истину на собственной шкуре. Всем до одного. И ему повезло гораздо больше своих товарищей. Он, по крайней мере, был жив. Пока что жив. Это вполне могло быть временной милостью судьбы, всего лишь небольшой отсрочкой. Или же наоборот – наказанием за то, что он сделал этот выбор, явившись сюда незваным гостем вместе с другими  своими соотечественниками. Никто не звал их сюда. Они пришли сами. Не гостями, а хозяевами. Захватчиками…И теперь платили за это очень дорогой ценой.               
   Адам открыл глаза. Ничего не изменилось. Та же ядовито-зелёная листва над головой и едва просвечивающееся за ней бледно-серое небо. Может, к вечеру пойдёт дождь? Какая-никакая, а всё-таки вода…Вода…Господи, он сейчас бы дьяволу душу продал за глоток воды…Вот только дьявола поблизости не было. Как не было вообще никого. Только джунгли – непроходимые, мрачные джунгли без конца и края. Адам уже не помнил, сколько времени он здесь провёл. Периодические  потери сознания мешали правильно и адекватно оценивать собственное положение, иначе он бы, наверное, взвыл подобно раненному волку. От безысходности… От одиночества…От жажды, которая сводила с ума и медленно  его убивала.
       В очередной раз Адам попытался привстать. Надо двигаться вперёд. Надо... Нельзя вот так просто лежать и умирать. Три часа до условного времени...Вертолёт не будет ждать – улетит обратно в лагерь, даже не  приземлившись, если на месте встречи никого не окажется… И тогда всё…Конец…Сам он из этого ада не выберется. Просто не сможет… Простреленная нога болела, но уже меньше. И кровь через повязку теперь почти не сочилась. Это можно было терпеть. Вполне. Судорожно стиснув зубы, Адам всё-таки поднялся на руках и прислонился влажной от пота спиной к стволу ближайшей пальмы. Перевел дыхание, непроизвольно облизал пересохшие губы. Снова и снова он заставлял себя думать. О чём угодно. Лишь бы не спать. Здесь нельзя было расслабляться. Отсутствие бдительности означало верную смерть. А Адаму хотелось жить – почему-то именно сейчас сильнее, чем когда бы то ни было. Он же неспроста выжил – один из всей группы. Значит, судьбе было угодно именно так, а не иначе. Значит, высшие силы не дадут ему погибнуть в этом жутком пекле…Ну вот, докатился…Уже и высшие силы призывает…Осталось только молитву какую-нибудь вспомнить. Одну из тех, что читала его приёмная мать, очень верующая и набожная женщина, которую Адам почти уже не помнил визуально. Он, наверное, был плохим сыном, потому что никогда не пытался понять своих приёмных родителей. И видно не зря они вернули его обратно в приют. Адам даже не держал на них зла. Это тогда было до слёз обидно – всё-таки только-только начал привыкать к нормальной жизни в семье, едва оправился после гибели младшего братишки. Тогда Адам считал, что его просто предали. Или же несправедливо наказали. Он был зол на этих людей, для которых собственный покой оказался важнее ответственности перед десятилетним ребёнком. Сейчас же, четырнадцать лет спустя, он уже ничего не чувствовал. Ни ненависти, ни досады. Только пустоту – гулкую и звенящую…После смерти Кертиса она не проходила, и Адам давным-давно к ней привык. Так же, как и к одиночеству. Да, чего уж говорить, в этой жизни он всегда был один. Сдохни он сейчас в этих проклятых джунглях – и даже похоронку слать будет некуда. И некому.
            Мысль острой занозой впилась в полуотключившийся мозг, и Адам встряхнул головой. В который раз безнадёжно дотронулся до пустой фляги. Какое там… Он давно не мальчик, чтобы верить в нечаянные чудеса… Всё гораздо хуже, чем можно себе вообразить. Но падать духом нельзя… Нельзя заранее настраиваться на худшее. Грош ему цена как профессионалу, если он будет вот так тупо сидеть и загибаться от жажды.
«Встать! – Мысленно приказал себе Адам и, оторвавшись от пальмы, опёрся на колено здоровой, левой ноги. – Встать, капрал Бодро! Пять лет подготовки – псу под хвост?! Какого чёрта ты вообще тогда попёрся в Пэррис Айленд?! Самому себе хотел доказать, что ты крутой? Ну так давай, докажи! Раз умудрился выжить в бою, будь добр продолжать в том же духе! И какая разница, что дома тебя никто не ждёт? Жизнь сама по себе – неплохая штука и за неё нужно бороться до последнего мгновения».
               И всё-таки полностью выпрямиться не получилось. Цепляясь трясущимися руками за ствол очередной пальмы, Адам попытался принять вертикальное положение, однако голова завертелась как на карусели, и он со стоном опустился на землю. Его замутило и вырвало желчью – желудок был пуст почти сутки. Нет, конечно, в сумке ещё сохранились остатки пайка, положенного бойцам в экстремальных условиях, однако Адам не мог заставить себя проглотить даже галету. Ему жутко хотелось пить…Больше ничего…А вот воды как раз таки и не было. Закон подлости…
             Лучше постараться не думать об этом. В конце концов, ребятам хуже. Они уже ничего не чувствуют и ничего не хотят. А ведь у них, в отличие от Адама, были родные. Роджер Такер…В Вирджинии его ждала семья – жена и девочки-близняшки. Эдди Голдстейн…Этот собственной семьёй пока не обзавёлся, зато почти каждый день писал трогательные письма больной матери. Страшно представить, что с ней теперь будет…
           Шутник Брэд Тиссен…Он всегда хвастался, показывая им фотографию своей невесты. Как там её звали?... Кэти? Кэрри? Сейчас уже не важно…Хорошо, что эта девушка не видела, как её жениху разнесло голову взрывом гранаты…А вот Билл Трэвис успел жениться прямо перед тем, как его сюда послали. И теперь он никогда не узнает, кого родит ему в следующем месяце супруга – сына или дочь. Да уже и не супруга, а вдова…Какое страшное слово для молодой женщины..
            Сколько горя… Разные города, разные судьбы, но беда одна. Общая. На всех. И вновь закон подлости: почему из всей группы в пять человек, спастись посчастливилось только ему одному?.. О нём бы точно никто не горевал. Его смерть не оставила бы никакого следа в человеческих сердцах. Он всего лишь один из многих, сгинувших в этой кровавой мясорубке. Горько осознавать, что твоя жизнь не стоит здесь ровным счётом ничего. И, тем не менее, ты дорожишь ею, продолжая цепляться за малейший шанс продержаться на плаву. Борешься за каждый свой вздох и панически боишься лишиться сознания. Потому что после этого можно и не проснуться совсем. А ещё хуже – очнуться в плену. Это страшнее смерти, гораздо страшнее – стать жертвой изощренных издевательств, которыми так славятся народы Азии. Он был наслышан о тех ужасах, что творили вьетконговцы с пленными американцами, поэтому из двух зол, пожалуй, предпочел бы наименьшее – умереть раньше, чем его схватят Ви-Си. Но к чёрту пессимизм. Он ещё жив. И сдаваться не собирается.
              Голова продолжала кружиться. Холодный пот заливал глаза. Адам плохо соображал, куда он двигается, однако медленно и упорно полз на четвереньках, как груз волоча за собой раненую ногу. Вперёд…Вперёд…Еще немножко… Только бы выбраться из этих зарослей… До условного места, конечно, далеко и вряд ли у него хватит сил…Но об этом нельзя думать…Он сможет…Он должен суметь…Дыхание сбивалось, воздуха не хватало катастрофически, во рту пересохло, и горло словно раздирало шипами. Воды…Всего один глоток воды – как он был нужен Адаму сейчас! Но где-то же должен быть ручей… Здесь много мест, где можно найти воду. Если бы ещё только он был в состоянии до неё добраться!... Главное – двигаться… Через «не могу»… Прорваться сквозь этот бесконечный лабиринт из лиан и бамбука…К своим…Пока он ещё способен хоть что-то соображать, пока может хоть как-то двигаться.
            Проклятое солнце палило как сумасшедшее, и эта пытка жарой окончательно добивала. Адаму казалось, что он ползёт не по густым зарослям, а по голой пустыне. Под ладонями, казалось, горел раскалённый песок, а вокруг на тысячу миль не было ничего…И никого…Но надо шевелиться…Надо…Ещё немножко…Чуть-чуть…Вот так…И ещё…Он не помнил, сколько времени полз вот так бессмысленно, на автопилоте, движимый одним инстинктом самосохранения. Ладони стёрлись до мозолей, и раненая нога занемела без движения, от сильного напряжения сквозь повязку снова начала выступать кровь. Дрянь дело… Надо было сделать передышку…Адам наконец-то позволил себе расслабиться и ничком рухнул в сухую, жёсткую траву, хрипло кашляя и переводя дыхание. С ужасом пришло осознание того, что отсюда ему не выбраться. Никогда и ни за что, как бы вон из кожи он ни лез, сколько усилий бы не прилагал. Потому что это нереально. И никакой он не везунчик – гораздо лучше было бы умереть в бою вместе с ребятами, чем вот так загибаться сейчас в этих дремучих дебрях, где ни одной живой души кроме него нет…Или же?...
              Показалось ему или в самом деле листья папоротника слишком сильно закачались?... «Чарли»?.. Только не это… Адам вскинулся, судорожно нащупывая до сих пор бесполезный автомат, болтающийся на плече, однако сил не оказалось даже на то чтобы привстать на здоровом колене. Так он и застыл, лёжа на траве в напряженном ожидании, готовый сопротивляться – как и чем угодно, до упора.
«Лучше умереть… - Колотилось сердце. – Лучше умереть…Господи, почему же автомат такой тяжёлый?!»
             Эта была последняя мысль, мелькнувшая в угасающем сознании Адама. Измученный организм сдался резко и неожиданно, не справившись с таким колоссальным стрессом…

             Первое, что увидел капрал Бодро, придя в себя, было чьё-то склонившееся над ним лицо. Сперва немного размытое, но постепенно приобретающее чёткие очертания – кругловатое, чумазое и слишком маленькое для взрослого человека. Ребёнок?...Адам заморгал, пытаясь сфокусировать зрение на этом непонятном видении, которое, вполне очевидно, было его бредовой галлюцинацией. Ну так и есть…Мираж…Откуда здесь, в окрестностях Донг Ти, да ещё и в джунглях, мог взяться ребёнок?... Ладно бы ещё вьетнамский, но белый?...Теперь Бодро ясно видел его растрёпанные тёмно-русые волосы и очень светлые, почти прозрачные глаза, взирающие на Адама с выражением страха, смешанного с непосредственным детским любопытством. Однако стоило Бодро немного шевельнуться, как малыш тотчас же отпрянул в сторону.
- Стой… - Вместо крика из груди вырвался невнятный хрип. Неубедительно…Мальчик застыл на безопасном расстоянии, настороженно всматриваясь в распростёртого на траве незнакомца. Адам усмехнулся, мысленно представив себя со стороны: здоровый, чернокожий парень в камуфляже и с автоматом…Где тут ребёнку не испугаться? Ему от силы-то лет семь-восемь, не больше…
- Стой… - Повторил Бодро, стараясь придать своему от природы низкому голосу максимальную мягкость. – Не бойся…
    Для верности он даже автомат с шеи сдёрнул, положив его подальше от себя, но малыш уже и без того понял, что серьёзной угрозы этот полуживой боец не представляет, и снова медленно приблизился к нему.
- Ты что, ранен? – Вопрос прозвучал деловито и строго, как у взрослого, Адам не смог сдержать слабой улыбки.
- Ну да…Что-то вроде того.
- Сильно?
             Бодро дёрнул ногой – та по привычке отдалась тупой болью.
- Да нет, не то чтобы очень. Жить буду, думаю.
- А чего тогда лежишь? – Мальчик укоризненно нахмурился, и снова Адаму впервые за последние несколько часов стало весело. Настолько, что он даже смог приподняться на локте, вглядываясь в миловидную детскую мордашку. Где же он так перемазался? Грязными у ребёнка, оказывается, были и футболка, и шортики, да и весь в целом он напоминал маленького чертёнка, только что выбравшегося из преисподней. Вот только глаза у него были совершенно ангельские, ярко-голубые, как ясное, погожее небо над головой.
- Тут опасно. – Добавил он нравоучительно.
- Я знаю. – Адам усмехнулся, чувствуя, как треснула кожа на сухих губах. – Только встать не могу…Мне очень плохо…Очень вода нужна…
      Зачем он, взрослый мужчина, жаловался ребёнку? Малыш вряд ли мог что-то понять, а уж тем более что-либо сделать для него в данной ситуации. Это до какой же степени надо было расклеиться, чтобы так радоваться хоть какой-то живой человеческой душе, способной думать и чувствовать! Сутки, проведённые в джунглях наедине с самим собой, без воды – и вот уже хватаешься за любую возможность пообщаться и панически боишься снова остаться один, в окружении деревьев.
- Вода? – Переспросил между тем мальчик. – Давай я принесу. Ручей совсем близко отсюда. Есть во что налить?
              Для него это оказалось проще простого – взять у Бодро пустую флягу и быстро скрыться в кустах. Как лёгким ветерком всколыхнулись гигантские листья папоротника и долго ещё качались, словно убеждая Адама в реальности происходящего. А он по-прежнему боялся верить в чудо. Белый ребёнок в джунглях Донг Ти – всё-таки это мираж. Он просто хотел выжить и мысленно внушал себе такое видение, чтобы не сойти с ума. А может, он вообще уже на том свете? О нет, конечно же, не в раю – на душе его столько грехов, что туда теперь ни за что не попасть. И богу, пожалуй, всё равно, что здесь идёт война и уничтожать врага – его прямая обязанность. Для бога это не оправдание, а стало быть, дорога в рай заказана навеки.
           Впрочем, он знал, на что шёл. Его выбор был осознанным и добровольным. В глубине души он всегда гордился тем, что смог попасть в Пэррис Айленд, куда брали только самых лучших, самых сильных, самых способных. Он прошёл прекрасную боевую школу – вдоль и поперёк изучил теорию и практику военного дела. Пэррис-Айленд сделал из него хорошего солдата, и то, что он сейчас выполнял свой долг перед страной, его воспитавшей, было очень правильно и почётно. Иногда Адаму казалось, что он давно уже не человек, а машина, запрограммированная на выполнение боевых задач. Никаких чувств, никаких эмоций, никаких привязанностей в личной жизни, которой, как таковой, не было вовсе. Как и почему так вышло? Бодро не знал...Откуда взялась эта замкнутость в себе? Он почти не помнил своих настоящих родителей, а единственный родной ему человек, братишка Кертис, погиб в возрасте шести лет, когда они вдвоём однажды решили удрать из приюта. Адам как сейчас помнил это время: их беззаботное путешествие по осеннему лесу, мальчишеские игры и шалости, закончившиеся страшной трагедией. Кертис сорвался в пропасть, и Адам, как ни пытался, не смог удержать его маленькую ладошку в своих пальцах. Забыть это было нереально. Так же, как и погасить в себе чувство вины, оказавшееся весьма тяжким грузом для сердца, которому через полтора года пришлось пережить ещё и предательство приёмных родителей. Слишком много боли… Слишком много потерь и разочарований. Не мудрено, что теперь Бодро не хотел никаких привязанностей, инстинктивно боясь новых потрясений в жизни. Он закрылся в своей раковине для всех и вся, полностью посвятив себя военной службе.  Слава богу, дела шли успешно. За пять лет подготовки Адам сумел зарекомендовать себя высококлассным бойцом. Он попал в лучшую группу, которой поручали самые важные операции, и почти год им немыслимо везло здесь. Но видно, даже  от самых удачливых фортуна иногда отворачивается… Засада, в которую они попали вчера, возвращаясь с задания, была далеко не первой, но для всех его товарищей стала последней… Так может, и он уже мертв? Нет никаких джунглей, нет неба и палящего солнца, нет мальчика европейской внешности…Хотя и он вполне мог быть его ангелом-проводником…В иной мир…
- Эй… - Тихий голосок вывел Бодро из полубессознательного состояния, а потом, - о, чудо!, - в лицо брызнула восхитительно холодная вода. Он с трудом разлепил глаза и увидел ангела, сидящего перед ним на коленях с фляжкой в руках. Ну конечно же ангел!...Кто бы ещё мог вернуть его к жизни таким незатейливым способом?! Адам буквально вцепился в спасительную, мокрую флягу, практически выдернув её из детских ладошек. Пил жадно, обливаясь, захлебываясь, кашляя – пил и не мог заставить себя остановиться, горло инстинктивно сжималось и разжималось, словно в каком-то болезненном спазме. Вот уже, кажется, и места в желудке свободного не осталось, а Бодро всё пил и пил, чуть не плача от восторга… Как, оказывается, мало бывает нужно человеку для счастья…Как ничтожно мало….И больше нет ничего важного и необходимого для жизни…И кажется, всё на свете возможно преодолеть…И как приятно дышать полной грудью, не чувствуя этой раздирающей лёгкие засухи…
        Совершенно пустая фляга упала на траву. Почти сразу же следом за ней повалился и Адам. Необходимо было хотя бы немного прийти в себя, набраться сил. И двигаться дальше, пока ещё оставалось время. Оно утекало как песок сквозь пальцы…Неумолимо и незаметно… Господи, как же вовремя ему подвернулся на пути этот славный малыш! Кстати…
                Адам повернул голову на бок. Мальчик сидел рядом, обхватив руками исцарапанные колени и молча смотрел на него. И снова Бодро поразился полному несоответствию этого видения…
- Ты…Спасибо тебе…  - Слова благодарности прозвучали в его устах несколько коряво, зато шли они от всей души, а по-другому он просто не умел выражаться. – Ты только что мне жизнь спас…
                Малыш не отреагировал на похвалу. Может, он и сам до конца не понял всю значимость своего поступка, а может, просто постеснялся в этом признаться.
- Ты откуда тут взялся один?
               Конечно, такой вопрос стоило бы задать ребёнку сразу. Однако раньше, положа руку на сердце, Адаму было не до этого.
- Из деревни. – Уныло откликнулся пацан, по-прежнему глядя на капрала.
- Из какой деревни?
- Чан Ло.
       Бодро вздрогнул…Его словно по-новому окатили холодной водой – так, что он даже привстал, не веря своим ушам.
- Что? Чан Ло? Ты шутишь?
              Какие уж там шутки – здесь для них места не было. Но слишком уж невероятным был этот факт…Не так давно он своими глазами видел, что осталось от деревни Чан Ло. Ещё вчера, когда пробирался по джунглям вместе со своими ребятами, наткнулся по дороге на этот вполне мирный себе посёлок, который после налёта вьетконговцев представлял собой жуткое зрелище. Пепел и зола вместо бамбуковых хижин…Горы трупов: старики, женщины, дети...Ни одной живой души вокруг…Тогда они ещё не знали, что в скором времени сами перестанут существовать как группа благодаря этим же самым партизанам.
- Подожди-ка… - Адам прикрыл глаза, внутренне содрогаясь. – Мы там были…Вчера…Чан Ло…Её же полностью сожгли, дотла….Вместе с жителями… Ты откуда там взялся?
- Я там жил. – Сообщил мальчик доверительно. – С родителями.
- А родители твои что там делали?
- Работали. Помогали людям.
         Вот оно что…Миссионеры… И скорее всего – канадцы, судя по произношению  ребёнка…Тоже не редкость – мир до сих пор держится на добре и милосердии, а на войне они необходимы как воздух. Особенно этим несчастным людям, оказавшимся в прямом смысле между двух огней. Ему тоже долго казалось, что, обучая местных мужчин боевой технике, он делает доброе дело…Хотя благими намерениями, как известно, дорога в ад вымощена…Вот он на ней в итоге и оказался…
- Работали? Ты хочешь сказать, что… они…Их тоже.. Заодно с местными жителями?... – Адам так и не выговорил страшную фразу до конца, но мальчик сам избавил его от такой необходимости:
- Их убили…Расстреляли из пистолета.
- Откуда ты…
- Видел.
           Он казался спокойным и абсолютно бесстрастным, этот грязный, худенький ребёнок. Хотя, скорее всего, он до сих пор пребывал в шоке от всего пережитого накануне. Иначе чем объяснялась эта его неживая задумчивость в глазах, напоминающих прозрачное стекло?
«Чёрт возьми…А я его тут своими проблемами гружу… - Ужаснулся Бодро, готовый возненавидеть себя за эгоизм. – Ребёнок один в джунглях сутки ходит…Совсем один…Как он ещё до сих пор жив?!»
- А я за водой пошёл. – Добавил мальчик отрывисто и вдруг заговорил быстро, сбивчиво, буквально затараторил, словно из пулемёта. – У меня там друг был, Ви Дьен, мы с ним играли, я не хотел за водой идти, а мама сказала, что загонит меня домой и не выпустит, если я слушаться не буду, и что надо помогать, и что я уже большой, я и пошёл тогда к ручью, он за деревней находится, там ещё поиграл немного один, воды набрал, пошёл обратно,  а там стреляют и кричат, я испугался, ведро бросил и упал в траву, за кустами меня не видно было, там солдаты с автоматами и пистолетами ходили, дома поджигали и всех выгоняли на улицу, и стреляли во всех без разбора, наш дом тоже горел, я видел маму, и папу тоже видел там, их солдаты толкали куда-то с завязанными глазами, я испугался к ним идти, хотя хотел пойти, но не пошёл, я испугался очень, я трус, надо было маме помочь, у неё День Рождения был, а я не смог туда пойти, а потом убежал…
  «У него истерика» - Догадался Адам, внимательно слушая нервную речь ребёнка, который торопился как можно быстрее излить ему всё, что накопилось на душе за минувшие сутки. Наверное, он тоже был рад встретить здесь живого человека – своего, не враждебно настроенного, взрослого, способного хоть как-то ему помочь.
«Бедный малыш - Больно ёкнуло сердце. – Своими глазами увидеть гибель родителей при таких страшных обстоятельствах… Да тут у любого взрослого крыша поедет…»
- Я убежал, а они всё стреляли, и люди кричали и плакали все, я даже слышал, как Ви Дьен кричит, это его был голос, я знаю, он хотел вместе со мной пойти к ручью, но его мама позвала, и он остался, а лучше бы он пошёл со мной, сейчас бы мы вместе были, а не я один!
- Тихо…Тихо-тихо-тихо… - Больше Адам не мог этого слушать. Мальчика и правда будто прорвало – он дрожал всем телом, голосок его срывался, становясь звенящим, звонким, жалобным, казалось – ещё немножко, и он просто лопнет как натянутая струна, сорвется на крик, а Бодро не умел обращаться с плачущими детьми. Равно как и с неплачущими тоже.
- Тихо…Успокойся…Успокойся, слышишь?
   Однако было поздно – ясные глаза уже блестели от слёз. Возможно, именно их малышу и не хватало всё то время, что он бродил один по джунглям. Адам вдруг понял это. До сих пор мальчик не мог заставить себя выплакаться. Он так же, как и сам Бодро, держался на последнем пределе, следуя инстинкту самосохранения. Так же не позволял себе расслабиться, ожидая беды и шарахаясь от малейшего шороха. Какая удивительная судьба…Он точно так же выжил – один из всей деревни. Неизвестно, на счастье или на беду. И сейчас он тоже был совершенно один на всем свете. Как Бодро…
- Иди сюда… – Ласково окликнул малыша Адам, и тот, словно получив долгожданную команду, бросился к капралу, лежащему на траве. Доверчиво, крепко прижался к нему всем своим хрупким тельцем, сотрясаясь от безудержных рыданий – таких горестных и надрывных, что Бодро сам не заметил, как обнял мальчика,  словно загородив от этого враждебного мира, спрятал на своей широкой груди от всех возможных бед.
- Тихо… Тихо, маленький.. Ну ты что?...Не бойся…Всё хорошо теперь будет… - Руки сами, непроизвольно гладили тёмные, спутавшиеся вихры. – Мы вместе что-нибудь придумаем, вот увидишь…Вместе с тобой сейчас пойдём.. До наших доберёмся…Ничего не бойся, слышишь меня? Я тебя в обиду не дам. Никому…Не плачь, ладно? Ты есть хочешь? А то у меня печенье, кажется, ещё осталось…Будешь?
      Малыш поднял голову, всхлипнув, кивнул.
- Вот и хорошо.. Сейчас перекусим и пойдем потихоньку…Кстати, меня Адам зовут. А тебя? – Бодро с наигранной церемонностью протянул своему неожиданному другу крупную, тёмно-коричневую руку, и мальчик, впервые улыбнувшись сквозь слёзы, неуверенно вложил в неё свою маленькую белую ладошку:
- Грейди…

                Глава 1

      Чёрные стрелки больших круглых часов над стойкой приближались к девяти вечера. Бар закрывался в десять – завсегдатаи заведения знали об этом и не торопились расходиться по домам.
                Мэллой не напоминала им о времени. Уборку зала можно было начать чуть позже, а сейчас, пока выдалась свободная минутка, хотелось просто посидеть спокойно за стойкой, ненадолго почувствовать себя не хозяйкой бара, а обычной усталой женщиной, случайно заглянувшей сюда в конце рабочего дня. Слиться с этими людьми – утомлёнными, измотанными и неприкаянными. Именно неприкаянными, иначе, зачем бы им понадобилось допоздна коротать свои вечера здесь, в  её баре? Пить пиво, смолить сигарету за сигаретой, слушать негромкую лирическую музыку, наслаждаясь уютной интимной атмосферой.
                Мэллой всей душой понимала таких людей – она по себе знала, как тяжело и тоскливо возвращаться после работы в пустой дом, и как это плохо вообще, когда там тебя никто не ждёт. Она никак не могла привыкнуть к этой звенящей пустоте – и в сердце, и в доме, с тех пор как не стало отца. А ведь уже четыре года прошло!.. Четыре года, как не звучал больше в родных стенах его всегда бодрый, хрипловатый голос, каждое утро напевающий незамысловатый мотив детской песенки, не пахло в кухне дымом его любимых сигарет «Лаки страйк», и в ванной на полке вместо традиционного бритвенного набора стоял теперь обыкновенный шампунь для волос.
       Остались, правда, кое-какие вещи – их Мэллой, как ни собиралась, так и не решилась ни выкинуть, ни отдать в гуманитарную помощь бедным. Боялась, что вместе с отцовской одеждой из дома навсегда исчезнет его неповторимый запах, и тогда она действительно останется одна – наедине со своими воспоминаниями о счастливом детстве, о бесшабашной юности, обо всём, что было так дорого и близко сердцу.
       Мэллой никогда не считала себя сентиментальной. Ей, как истиной дочери полицейского, наоборот была присуща даже некоторая резкость в характере, совершенно не вязавшаяся с очень женственной внешностью, унаследованной от матери-француженки. До сих пор оставалось загадкой, что побудило в своё время двух таких совершенно разных по темпераменту людей соединить свои судьбы? Каким образом зрелый, ответственный Дэннис Мэллой мог потерять голову от хрупкой молоденькой танцовщицы кабаре?...Воистину, парадокс. Нет, Мэллой не осуждала маму: двадцатилетняя девушка имеет право быть легкомысленной, и ошибаться на каждом шагу ей тоже вполне под стать. Вероятно, милашке Жаклин весьма льстило внимание блюстителя закона, нравились его неуклюжие, но искренние ухаживания. Никто прежде не воспринимал её всерьёз – тот мир, в котором она жила, изначально не располагал мужчин к благим намерениям по отношению к женщине, поэтому у Жаклин вряд ли был выбор.
         Их брак с самого начала был ошибкой, однако Дэннис понял это слишком поздно. Жаклин по природе своей не была создана для семейной жизни. Женой она оказалась никакой, да и матерью, в принципе, тоже, хотя и умудрилась родить сначала дочь, а потом сына. Впрочем, не столько для себя, сколько, опять же, для мужа. А потом пустилась во все тяжкие. Мэллой была тогда слишком мала, она плохо понимала, что происходит дома: мама часто уходила куда-то средь бела дня, без зазрения совести оставляя малыша Дэнни на попечение старшей сестрёнки. Вечером, возвращаясь с работы, отец не заставал супругу дома, расстраивался, но всем видом своим старался не показывать этого уже всё понимающей дочке. Щадя психику ребенка, он не закатывал громких скандалов, не выяснял отношений, втайне надеясь, наверное, что время заставит Жаклин угомониться и, перебесившись, она наконец-то станет спокойней. Вырастет, что ли, в моральном плане…Поумнеет.. Но не тут-то было…
      Повзрослев и поумнев морально, Жаклин решила, что достойна более выгодной партии, чем вечно занятый, помешанный на своей на работе полисмен, и в один прекрасный день действительно нашла себе подходящего кандидата на роль очередного спутника жизни. Кем он был? Мэллой  по сей день этого не знала, да и, если честно, не хотела знать. Может быть, какой-нибудь неизвестный шоумен, пообещавший бывшей танцовщице золотые горы и небо в алмазах. А может, заурядный толстосум, обольщённый соблазнительными прелестями еще довольно молодой женщины, посчитавший, что вполне способен содержать её вместе с двумя детьми. И снова у Дэнниса хватило мудрости не устраивать разборок. Сдержанный и здравомыслящий по натуре, он и сам прекрасно понимал, что уделяет своей профессии гораздо больше времени, чем родной семье, а потому в процессе развода даже не стал отсуживать себе детей.
        Однако если едва научившемуся ходить Дэнни было в ту пору ровным счётом наплевать, кто вовремя даст ему кашу и поменяет грязный памперс, то шестилетняя Мэллой, к счастью, имела своё собственное мнение и право голоса. Она сама могла решать, с кем ей жить после развода родителей и, не колеблясь ни минуты, выбрала Дэнниса – обожаемого, любимого папочку, которого боготворила всей своей душой и которого понимала, несмотря на его постоянную занятость на службе. Переубеждать своенравную дочку Жаклин не стала – видимо, не очень-то и хотела тащить её с собой на новое место жительства, и Мэллой, в свою очередь, особо не тосковала по абсолютно чужой и далекой матери. Она и прежде не была ей близка, а теперь, предав отца, отдалилась ещё больше – просто скрылась за горизонтом подобно осеннему солнцу, давно уже не согревающему своим теплом, холодному и бесполезному. Больше Мэллой с матерью не встречалась. У неё началась другая жизнь – жизнь маленькой хозяйки дома и верной отцовской помощницы.
       Нет, нельзя сказать, что всё было между ними идеально. Природа наделила Мэллой живым темпераментом и острым умом, применения которому она ни в какую искать не хотела. Учиться ей было скучно и неинтересно, поэтому педагоги в школе порой просто забывали, как вообще выглядит эта несносная Ленор Мэллой, почему-то упорно игнорирующая собственное имя и отзывающаяся исключительно на фамилию. Постепенно имя действительно забыли, и Мэллой была очень этому рада. Не меньшую радость доставляли ей и мелкие хулиганские шалости: молодёжные вечеринки до утра, вульгарный макияж на уроке литературы, юбочки, большие похожие на широкие пояса. Её даже на пару месяцев занесло в хиппи, но это так – чисто ради пробы новых ощущений. И это дочь блюстителя порядка! Дэннис регулярно выслушивал жалобы соседей и учителей. Вздыхал сокрушённо, обещал всё уладить, понимая в то же время с досадой, что никакие нравоучения на Мэллой не подействуют и угомониться она должна сама. А для этого нужно хотя бы вырасти. Бедный Дэннис забыл, что когда-то так же утешал самого себя, наблюдая за похождениями жены. Сейчас были все основания подозревать наличие у дочери материнских генов.
       Мэллой выросла. Но проблем от этого меньше не стало. Вместе с шестнадцатилетием в дверь постучалась и первая любовь. Мэллой влюбилась! И кто бы мог подумать – в кого? Страстный взгляд ее проникновенных серых глаз неожиданно упал на отцовского напарника – чернокожего сержанта. Именно «неожиданно упал», потому что Адама Бодро Мэллой знала очень давно, и до этого он был просто сослуживцем Дэнниса и лучшим другом их маленькой семьи.
    Спокойный, серьёзный, очень ответственный Адам был на десяток лет моложе отца, но обоих их объединяла воистину сумасшедшая любовь к своей работе. Мэллой знала о нем практически всё – всю его биографию, в которой, по её личному мнению, не было ни одного грязного пятна. Если, конечно, таковым не считалось его армейское прошлое:  школа боевой подготовки Пэррис Айленд в Южной Каролине, войска специального назначения, боевые действия во Вьетнаме…  В этой пресловутой войне, ставшей вечным позором для Соединенных Штатов, Бодро принимал участие не один год. Безусловно, для него, как и для многих других, это время не прошло бесследно. Адам был довольно замкнут, малоразговорчив и, как казалось окружающим, довольно хладнокровен. Мэллой редко видела его улыбающимся, а тем более смеющимся от души, и было это весьма печально, потому что улыбка ему очень шла. Адам вообще всегда ей нравился, и не только как хороший человек. Во-первых, для представителя своей афроамериканской расы  Бодро был по-настоящему красивым мужчиной, с резковатыми, но в целом довольно выразительными чертами лица. А ещё, плюс ко всему, он был сильным и очень мужественным.  Мэллой восхищалась им почти так же, как отцом. Да что уж там говорить, для неё эта бравая парочка всегда была единым целым. Разница в возрасте никогда не мешала Дэну и Адаму понимать друг друга с полуслова, даже наоборот, вместе они смотрелись очень гармонично – поджарый, проворный балагур Мэллой и высокий, спортивный молчун Бодро. Белый экстраверт и чёрный интроверт – прямо хоть сейчас бери на главные роли в типовой детективный сериал.
      У них, помимо основной службы в полиции, даже имелся свой собственный маленький бизнес. Ничего особенного, просто скромный, уютный барчик в том районе, где проживало семейство Мэллой. Дэн и Адам владели им на паях, что по жизни объединяло их еще больше. Не удивительно, что Бодро стал для них практически родным, тем более что настоящих родных у него не было вовсе. Он  рано остался сиротой, ни разу не был женат, не имел детей… Что являлось тому виной, Мэллой не понимала. Ей всегда казалось, что такой человек, как Адам мог бы стать идеальным семьянином. Из него бы вышел очень преданный муж и любящий отец – об этом можно было судить по тому, как он обращался с дочкой своего напарника, словно инстинктивно перенося на взбалмошную, своенравную девочку нерастраченные вовремя родительские чувства. В период переходного возраста Мэллой это откровенно бесило и раздражало, так как в лучшем товарище своего отца она категорически не хотела видеть ещё одну няньку и педагога в одном лице, что и доказывала ему демонстративно при каждом удобном случае своими выходками, о которых теперь, спустя годы, и вспоминать-то было стыдно. Слава богу, Адам оказался умным мужчиной – всё воспринял адекватно и никогда впоследствии не напомнил девушке о её подростковых капризах. Мэллой была благодарна ему за это.
      С годами он стал ей таким же другом, каким всегда был для Дэнниса, пусть не вторым отцом, но старшим братом – точно. Они так же доверяли друг другу, изливали душу, делились проблемами, вместе радовались и грустили. Так же как и Дэн, Мэллой была в курсе всего, что творилось в жизни Адама не только последние двадцать лет, но и гораздо раньше. Одна из немногих в окружении Бодро, она знала его настоящего. Не угрюмого. Не замкнутого. Не сурового. Таким Бодро казался для посторонних – тем, кто не знал причин, заставлявших этого доброго и отзывчивого по своей натуре человека порой уходить в себя. Тем, кто не знал о его ночных кошмарах. Об ужасах войны… О смерти друзей и невинных жертвах этой кровавой бойни… О канадском мальчике по имени Грейди…
      Мэллой видела его только на фотографиях – ими был заставлен рабочий стол Бодро в Управлении. Они стояли на полке в его всегда пустующей, холостяцкой квартире. Их было много. Разных, потрепанных по краям от старости, но бережно хранимых Адамом все эти годы как вечная память и неизлечимая боль его души – зачерствевшей, огрубевшей с виду, но такой ранимой и чувствительной в самой её глубине. О том, какой след оставил в ней этот ребёнок, Мэллой знала только в общих чертах.  О войне Бодро всегда рассказывал неохотно,  но имя Грейди в его устах звучало часто подобно какой-то священной клятве или волшебному заклинанию.
    Грейди Джеймисон… Двадцать лет назад в джунглях под Донг Ти этот мальчик спас Адаму жизнь, а потом ещё около года жил с ним в американском лагере. Почему Бодро был так к нему привязан? Почему  даже сейчас, спустя столько времени,  не мог оправиться от  этой тяжёлой потери и искал его как одержимый всеми доступными и недоступными средствами? Мэллой не понимала. Чувство долга – вещь хорошая, но, однако же, всему на свете имеется предел, а для Адама, похоже, такового не существовало. Может быть, именно поэтому он так до сих пор и не устроил свою личную жизнь? Заниматься ею ему было просто некогда. Да и потом, как тут строить планы о семье, когда все мысли, помимо работы, заняты только одним? Иногда даже Мэллой казалось, что Бодро сходит с ума, но если она, щадя чувства друга, предпочитала об этом молчать, то её отец всегда пилил своего напарника немилосердно, регулярно напоминая ему о том, что жизнь – прекрасная штука, которую нельзя растрачивать на пустые надежды. Война давным-давно закончилась и надо жить сегодняшним днём. Вычеркнуть из памяти всё плохое и страшное, заниматься любимым делом, не трепать нервы понапрасну. Адам покорно выслушивал своего старшего товарища, кивал, словно соглашаясь с его прописными истинами, и уже почти методично, по привычке продолжал искать информацию о Грейди Джеймисоне, пропавшем без вести после побега из сиротского приюта в городе Далат. Год за годом. Безуспешно. Временами Мэллой готова была расплакаться от сострадания к другу, каждый раз становясь свидетелем его очередного разочарования. Вот только помочь ему была не в состоянии. Ну а потом их обоих объединило одно большое страшное горе: выполняя очередное задание, Дэннис Мэллой погиб в перестрелке. Глупо и нелепо, попав под пулю такого же полисмена…
         Со смертью отца, казалось, рухнул целый мир – знакомый, понятный, полный ярких впечатлений и переживаний.  Слишком много места в жизни Мэллой занимал отец, а она даже не задумывалась над этим раньше. И только когда опустел их уютный дом, впервые пришло осознание полного своего одиночества. Пришел необъяснимый, панический страх остаться в этом состоянии навсегда…И тогда на помощь Мэллой пришёл Бодро. Что бы она делала без такого друга в жизни? Как бы смогла справиться со своей тяжёлой утратой, не будь рядом отцовского напарника, единственного, кто разделял ее боль и понимал, каково это – терять самого близкого на свете человека? С тех пор они стали ещё ближе друг другу, тем более что отцовская часть бара после его смерти официально перешла по наследству дочери, следовательно, с Адамом они теперь были не только друзьями, но и компаньонами. Дела шли успешно: Мэллой работала в баре, Бодро помогал ей в свободное от службы время. Вдвоем они справлялись вполне неплохо. Подчас обоим приходила в голову мысль взять на работу кого-нибудь третьего, однако искать человека со стороны не хотелось, да и вообще, и Мэллой, и Адам давно привыкли вести свой «маленький бизнес» сообща, никого не допуская в собственный мир.
     Половина десятого…За окнами всё реже доносился шум проезжающих машин…Зажигая  на улицах фонари, затихал вечерний город, засыпая до утра.  Звук тормозящего на стоянке полицейского «роллс-ройса» Мэллой узнала без напряга, а буквально через минуту, уверенно распахнув дверь, в бар вошёл Бодро. Высокий, подтянутый и довольно моложавый для своих сорока трёх лет мужчина, в неизменной своей коричневой кожаной куртке, в привычных голубых джинсах. Самый родной и близкий человек, деловой партнёр и добрый друг. Даже вымотавшись на своей нелёгкой службе, он всегда приходил к закрытию бара, чтобы помочь ей навести порядок.
- Привет. – Улыбнулась Мэллой, забыв, что с утра они уже встречались здесь же, в баре, перед открытием. У Адама память оказалась лучше.
- Добрый вечер. – Поправил он девушку с мягкой, шутливой иронией. – А я уже было решил, что опоздал, и ты без меня тут управилась.
- Ну вот ещё. Легко отделаться хочешь? – Мэллой кивнула на оставшуюся парочку посетителей, удобно устроившуюся  за столиком в уголке и вовсе не собиравшуюся в ближайшее время уходить. – Я пока что жду и на часы не смотрю принципиально.
- Меня ждёшь? – Перегнувшись через стойку, Адам чмокнул Мэллой в щёку. Заботливо и целомудренно, совсем по-отцовски – как всегда.
- И тебя в том числе. Как дела, как день прошёл? – Риторический вопрос. Это у других людей он именно таковым и являлся, но не в их случае. Сама работа Бодро подразумевала наличие постоянных происшествий. Редко когда его день проходил спокойно, без беготни и расследований. Адама и застать-то в Управлении было весьма сложно, так же, как в своё время Дэнниса.  И Мэллой, как правило, всегда была в курсе его дел.
- Ну.. Не сказать, чтобы день был очень лёгким. – Признался Бодро. – Но он явно мой, потому что сегодня мне буквально во всём везёт.
- Правда?... Тогда давай уже убираться поскорее, мне не терпится выслушать о твоих успехах. – Мэллой проворно выскользнула из-за стойки и, подхватив поднос, направилась к пустующим столикам, заставленным бокалами и кружками. Адам машинально двинулся следом:
- Господи, когда ты уже решишься  нанять себе помощника, хотел бы я знать? Невозможно вот так сидеть и ждать меня допоздна каждый вечер. – Адам не ругался, даже напротив, больше подтрунивал над девушкой с наигранной сварливостью. Это была привычная манера их общения. Мэллой протестующее встряхнула белокурыми кудряшками:
- О нет-нет-нет. Не начинай заново, ладно? Мы уже сто раз на эту тему говорили. Лишний человек – лишние проблемы. К нему надо как-то привыкать, под него необходимо подстраиваться, находить общий язык. Ему, в конце концов, необходимо и платить время от времени, чтобы он хоть что-то тут делал, когда у меня нет свободного времени. А если он ещё и нечист на руку окажется, то мы с тобой рано или поздно вообще можем разориться. Как тебе такая перспектива?
- Не очень. – Засмеялся Адам. Нет,  минувший день у него  точно был одним из лучших – это было видно невооружённым глазом. Любопытство охватило Мэллой с новой силой. Собрав посуду со столика, она всучила поднос в руки своего компаньона.
- Дай мне хоть куртку снять! – Попытался было запротестовать тот.  Девушка категорично покачала головой:
- Теперь уже поздно. Давай-ка выкладывай, что там у тебя происходит. Поймал очередного опасного преступника?
        Она сама не подозревала, как сразу и быстро попала в точку. Адам застыл на месте, изумлённо моргая:
- Ну ты даёшь… Это же надо! Ты мысли мои умеешь читать или у меня на лбу так красноречиво всё написано?
- Да брось, я же не первый год тебя знаю. Знаю, от чего ты можешь злиться, а отчего светишься как рождественская ёлка. Да и потом, не забывай – я дочь полицейского. Так что проницательность у меня в крови. Если не ошибаюсь, в последнее время ты занимался сбором улик против Мясника Лоупера… Что случилось сегодня? Тебе наконец-то удалось его прижать?
- И да, и нет. – Уклончиво отозвался Бодро, всё так же улыбаясь. – Самого Лоупера  мы пока не прижали, зато сегодня я поймал Хардена.
- Кто такой Харден? – Незнакомая фамилия неприятно резанула слух, и Мэллой поморщилась инстинктивно.
- Харден – профессиональный киллер со стажем. – Пояснил Адам. – Мерзкая личность, я тебе скажу, с тёмным прошлым. Последние два года  работал на Лоупера, это уже доказанный факт. Думаю, не один его заказ выполнил. Как свидетелю против Мясника ему просто цены нет, недаром мы столько времени его вычисляли. Если нам удастся заставить Хардена говорить, Лоуперу конец.
      Сколько эмоций в голосе и охотничьего азарта в глазах! Бодро и сам, наверное, не подозревал, как сказочно он преображался, говоря о своей, удачно проделанной работе. Мэллой в такие минуты откровенно любовалась  другом, испытывая небывалое чувство нежности.
- Кофе тебе сделать? – Мягко спросила она, и Адам, к тому времени  уже почти поставивший перевернутый стул на столик, радостно кивнул:
- Пожалуй. Со сливками, как обычно.
- Я знаю. А ты пока стулья подними.
     Последние посетители потянулись к выходу, сердечно прощаясь и благодаря хозяйку заведения за хороший вечер. Мэллой закрыла за ними дверь, щелкнув замком изнутри, и отправилась за стойку, к своему рабочему месту. Здесь находился аппарат для приготовления кофе, а совсем рядом, в холодильнике, всегда стоял наготове кувшинчик со сливками – чистый черный кофе Бодро не очень уважал, в отличие от своего друга Дэнниса. Мэллой помнила, как презрительно морщился отец всякий раз, когда младший напарник на его глазах смаковал эту суррогатную бурду.
- Значит, Хардена задержал ты сам? – Продолжила девушка свежую тему, зная, что Адаму нравится её интерес к любой мелочи. Он и сам был готов выложить «напарнице» все подробности, но привычно ждал её наводящих вопросов.
- Ну да. С утра получили информацию – адрес отеля, в котором остановился Харден, и Пайн меня сразу же туда послал. Думали, всё будет просто – устроить засаду на выходе и взять его тёпленьким, без шума и лишних проблем.
    Мэллой обернулась.
- А проблемы всё-таки не заставили себя долго ждать, верно?
- Верно. Я себя немного переоценил. Или наоборот, слишком недооценил Хардена. Хотя заранее примерно себе представлял, что имею дело не с дилетантом. Я попытался задержать его прямо у выхода из отеля. Он как раз ловил такси, но сориентировался мгновенно, представляешь?
 - Я надеюсь, никто не пострадал?
- Слава богу, нет. Хотя, у Хардена было с собой оружие, и он попытался прикрыться прохожими. Поэтому он мог в меня стрелять, а я в него нет. Классический приём.
   Вот именно. Вечные издержки профессии. У каждого свои, но не у всех такие опасные, как у полицейских. Мэллой давно научилась справляться с этим постоянным чувством страха, и всё равно, к таким рассказам спокойно относиться не могла. Особенно после смерти отца.
- И что же было дальше? – Она, как всегда, ничем не выдала своего волнения, сделав вид, что полностью поглощена приготовлением кофе.
- Дальше тоже как в кино. – Засмеялся Адам. – Он убегал и отстреливался, а я бежал за ним следом и временами тоже пытался стрелять. Правда, только по ногам, чтобы не дай бог, не убить нашего ценного свидетеля. Народу на улице полно, просто чудо, как мы никого не задели. А он специально самые людные места выбирает, где можно легко с толпой смешаться, я его пару раз едва не упустил.
   Мэллой добавила в кофе холодные сливки и поставила чашку перед собой на стойку.
- Иди, готово.
- Ну и вот. – Бодро самозабвенно крутил в руках последний стул. – Потом наша игра в догонялки продолжилась в метро. Там тоже шагу ступить негде, люди кругом, особенно не разбежишься. Пока я продирался сквозь толпу, Харден умудрился впрыгнуть в вагон поезда. К тому времени, как я успел до туда добежать, двери перед самым моим носом благополучно захлопнулись.
     Многозначительная пауза. Мэллой, затаив дыхание, смотрела на Адама в ожидании дальнейших разъяснений. Тот с невозмутимым видом прошелся к стойке и сгрёб оттуда свою чашку с кофе.
- Ну и? – Не выдержала девушка наконец. – Ты же говоришь, что поймал его.
- Поймал. – Подтвердил Бодро, лукаво улыбаясь.
- Как?... Только не говори мне, что ты бежал за поездом вдогонку, я всё равно не поверю.
 - Я и не бежал. Я ехал.
- Где ехал?
- На поезде, где ж ещё? Сзади, знаешь, где поручни в конце последнего вагона? Прямо туда запрыгнул и прицепился. Довольно удобно, кстати. Хардену и в голову не пришло, что я до такого додумаюсь.
«Этот Харден просто плохо тебя знает» - Подумала Мэллой и, представив на миг, каково это – ехать по тёмному туннелю, повиснув на вагоне поезда, невольно вздрогнула.
- Ты мог сорваться. – Не удержалась она от мягкого упрёка в адрес друга, на что тот только невозмутимо повел широкими плечами:
- Знаешь, а мне это как-то в голову не приходило. Времени не было, да и вариантов альтернативных тоже. Видела бы ты удивленную физиономию Хардена, когда он сошёл на следующей остановке и обнаружил меня рядом! Да ради такого момента стоило по всему метрополитену Портленда проехаться!
  Еще бы… Мэллой нисколько не сомневалась, что Адам так бы и поступил. Если бы этого требовала работа. Цель оправдывала любые средства, в том числе и риск собственной жизнью был тут вполне уместен.
- Так что в Управлении сегодня был праздник. Помощник прокурора поёт нам дифирамбы, польщённый Пайн сияет от счастья, ну и мне от общего стола перепала благодарность за мои труды, как главному герою дня.
   Конечно же, Бодро только делал вид, что хвастается своей победой. Мэллой знала, что он начисто лишён чувства тщеславия, для него, как для всякого трудоголика важен был сам процесс и положительный конечный результат, а вовсе не хорошие отзывы начальства. Так же, как и когда-то отцу… Мэллой ловила себя на мысли, что слишком часто их сравнивает, пытаясь найти в Адаме как можно больше сходства с Дэннисом, хотя в глубине души прекрасно понимала, что легче ей от этого всё равно не станет. Так же, как вряд ли когда-нибудь сможет бесследно исчезнуть страх однажды потерять ещё одного близкого ей человека. С этим приходилось жить каждый день. Жить и радоваться любой возможности встретиться и пообщаться лишний раз вот так, наедине, за чашкой кофе.
- Да, кстати… Я сегодня был в Группе… - Неожиданно Адам сменил тему разговора, голос его зазвучал более напряжённо. Мэллой уловила это мгновенно и сама забеспокоилась. Что такого необычного мог услышать друг на очередном собрании ветеранов Вьетнама?
- Говорил с Уиллисом. – Добавил Бодро, внимательно изучая дно  своей почти пустой чашки.
- По поводу чего?
     Впрочем, она уже подозревала, о чём мог разговаривать Бодро с Тэдом Уиллисом. Вернее даже не о чём, а о ком. Старая пластинка… Трудно было реагировать правильно.
- Грейди? – Скорее не спросила, а уточнила Мэллой. Адам кивнул, целиком погруженный в свои мысли.
- Да…Уиллису удалось найти маленькую зацепку. Это ещё не сто процентов, но шанс есть.
      У Мэллой сжалось сердце. Ах, сколько раз за эти годы она слышала похожие слова! Зацепки, шансы…Из них состояла вся жизнь Бодро. Если бы ещё  только эти надежды раз за разом не рушились как песочные замки! Хотя, и в этом случае Адам вряд ли бы успокоился – скрупулёзно и педантично принялся бы за постройку нового, такого же бесполезного, как и все предыдущие.
- Ну и что же он на этот раз нашёл? – Мэллой скорее сделала вид, что ей это интересно. Чувствовала, как нервничает Бодро и как хочет с ней об этом поговорить.
- Одну семью, которая однажды встречала мальчика…По возрасту и описанию очень похоже. – Адам, не отрываясь, смотрел прямо перед собой. – Уиллис встречается с ними завтра в обед, а вечером должен прийти сюда и дать мне ответ.
«А ведь для него это сейчас важнее всего. – Ужаснулась про себя Мэллой. – Важнее удачно проделанной работы, важнее всех Лоуперов и Харденов вместе взятых. Он ведь никогда не перестаёт думать об этом мальчике, даже когда сам этого не осознаёт».
     Сердце заныло от жалости.
- Адам… - Она попыталась говорить как можно мягче. – Ты ведь понимаешь, что это…
- Я понимаю. – Оборвал её Бодро. В голосе таился вызов всему миру. – Не надо со мной как с больным разговаривать, ладно? Я вполне адекватен и знаю, что шанс очень невелик. Тем не менее, он есть, и я не могу его упустить.
- С каждым разом тебе всё больнее разочаровываться. – Мэллой настойчиво пыталась поймать взгляд своего друга, по-прежнему устремлённый куда-то на дно чашки. Лицо Адама как будто окаменело от напряжённых раздумий и внутренних переживаний. Он словно заранее готовился отмести все её аргументы и доводы, он не принимал их и не хотел даже слышать. Потому что ему хотелось её поддержки, её уверений, что всё будет в порядке и на этот раз ему действительно повезёт. И ей оставалось только подыграть ему хотя бы ради милосердия.
- В принципе, всё может быть… Почему бы и нет, в конце концов? - Обречённо вздохнув, Мэллой забрала пустую чашку прямо из под носа Бодро. Он, казалось, этого даже не заметил, погружённый в свои мысли. Можно было только догадываться, о чём он думает в этот момент, и какие несбыточные надежды возлагает на завтрашнюю встречу с Уиллисом.
    На город спустились сумерки, сквозь окна теперь можно было разглядеть только фары проезжающих мимо машин и огни на вывесках магазинов напротив бара.
- А знаешь, что самое интересное? – Неожиданно заговорил Адам, словно самому себе, а не Мэллой, отвечая на какой-то беззвучно заданный вопрос. – Ведь мне никто не верит. Все вокруг усиленно делают вид, что всё прекрасно понимают. Все кивают, соглашаются, а сами продолжают думать, что я просто дурью маюсь все эти двадцать лет. Никто со мной не хочет спорить, потому что это бесполезно, но все уверены, что я впустую трачу своё время. Даже Уиллис. Он замечательный человек, без него я бы, наверное, уже давно с ума сошёл от своих ночных кошмаров. Он помогал мне раньше и так же продолжает помогать сейчас. Он собирает информацию по моей просьбе, использует все свои связи и каналы, только ради того, чтобы мне было хорошо. Он, правда, делает всё, что в его силах. И всё равно, он мне не верит. Я это прекрасно чувствую. Он заранее не верит в то, что наши с ним поиски могут дать положительный результат Он просто из солидарности помогает мне не упасть духом. И так же все остальные, включая тебя. Ты ведь тоже считаешь меня одержимым?
  Родные пронзительно чёрные глаза требовательно смотрели на Мэллой. В такие минуты душевных откровений Адам всегда становился болезненно-уязвимым, и всякий раз, когда он вот так вдруг раскрывался перед девушкой, она не могла лгать даже ради его же блага.
- Я бы не назвала это одержимостью, Адам. – Тщательно подбирая слова, произнесла Мэллой. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы так плохо о тебе думать. Но… Я, правда, считаю, что ты напрасно себя мучаешь. Я допускаю, что ты вполне отдаёшь себе отчёт в своих действиях, но если хорошо обо всём подумать, Адам, то… Мне кажется, что всё это только самообман.
- Почему? – Тут же поинтересовался Бодро, жадно ловя каждое её слово.
- Потому что ты не можешь смириться с потерей близкого человека. Знаешь, нам в этой жизни часто приходится кого-то терять. Это судьба, и она не всегда бывает к нам справедлива. Помнишь, что со мной было, когда погиб папа? Я долго не могла в это поверить, я просто не представляла, как это вообще возможно – жить без него… Но ведь именно ты научил меня справляться со своим горем, помнишь? Мы так много тогда с тобой о нём говорили, мы столько всего вспоминали, что нам казалось, будто ничего не изменилось, и папа незримо присутствует рядом с нами. Мне очень помогла тогда эта терапия разговорами. Мы говорили об отце как о живом, о настоящем…И пока мы его вспоминали,  так оно и было на самом деле.
- К чему ты мне всё это говоришь?
- К тому, что любую потерю можно пережить, какая бы тяжёлая она ни была. Можно смириться с тем, что человека, который был тебе дорог, нет рядом, если представить, что он здесь, с тобой…Можно говорить о нём, хранить о нём память – и жить, продолжать жить с этим дальше. Сперва это тяжело, но со временем становится легче…
 - Мэллой, ты, кажется, совсем меня не понимаешь. – Адам отлепился от стойки и раздражённо прошёлся по залу. – Это разные вещи. То, что было после смерти Дэнниса и то, что происходит сейчас – это далеко не одно и то же. Грейди не умер.
- Откуда ты это знаешь? – Не сдержалась девушка. -  Ты двадцать лет ищешь о нём хоть каких-то сведений и не находишь абсолютно ничего. Разве это не доказывает, что его, возможно, вообще на свете нет?
- Это ничего не доказывает. – Отрезал Бодро яростно и категорично. – Доказательством может быть только могила, документы, подтверждающие смерть, или на крайний случай, свидетели смерти. Ничего. Этого. Нет. А это значит, что Грейди не может быть для меня просто памятью, как Дэннис. Пока кто-нибудь не убедит меня в том, что он мёртв, я не смогу себе этого представить, как бы вам всем этого не хотелось. И мне вряд ли станет легче со временем, его уже и так достаточно прошло, тебе не кажется?
   Да, он был прав. За двадцать лет любая, даже самая глубокая рана способна полностью зарубцеваться. И если этого не происходит, то…
- Ты просто внушил себе эту надежду, Адам. Тебе легче думать, что твой Грейди жив, хотя в душе ты, наверное, и предполагаешь, что он давно мёртв. Ты боишься этой правды, разве не так? Ты не хочешь смотреть ей в глаза, потому что она слишком страшная. А когда-нибудь тебе все равно придётся это сделать. Сейчас, через год, через пять или десять лет, но всё равно придется. Надежда хоть и умирает последней, но всё же умирает, Адам. Рано или поздно.
   Наверное, не стоило ей всего этого говорить. Сейчас, когда Бодро так нужна была моральная поддержка, она, сама того не желая, била его по самому больному месту. Все её слова попадали прямо в точку, отражаясь на мужественном лице Адама целой гаммой самых разных эмоций. Но он сам хотел услышать мнение Мэллой, и сейчас она была как никогда искренна со своим другом и компаньоном. Ей хотелось помочь ему. Словом, советом – как угодно, однако для Бодро, опять же,  это были совсем не те слова, что он хотел от неё услышать.
- Я всё понимаю. – Тихо сказал он, потерянно застыв где-то посреди зала между столиками. – Я сам много об этом думал. Особенно по ночам, когда от кошмаров своих просыпался. Но это ничего не сможет изменить, я просто не смогу перешагнуть через себя, понимаешь? И это не объяснить словами. Я дал ему слово. Я поклялся, что вернусь и заберу его оттуда. И получается, я его предал, Мэллой. Как можно с этим жить и ничего не делать?
- Адам, ты и так сделал всё, что мог. –  У Мэллой уже ноги ныли от усталости, и она  обессилено опустилась на одну из круглых табуреток перед стойкой. – Тебе не в чем себя упрекнуть. Ты не бросал его, ты сам говорил, что возвращался. Это судьба. Просто судьба, с которой уже ничего не сделаешь при всём желании. К чему это всё? Факсы по всей стране, частные детективные агентства – по-моему, ни одного уже нет, кто бы о тебе не знал. Давно пора остановиться.
   К чему она всё это говорила? Адам начал отрицательно качать головой с первых же её фраз, да так и продолжал до самого конца, как китайский болванчик.
-  Я остановлюсь, когда найду его.
- Ну а если ты никогда его не найдёшь? Ты когда-нибудь думал об этом?
-  Никогда… - Он ни минуты не колебался с ответом.
- Тогда послушайся моего совета и подумай.
-  Я не могу. При всём моём желании.
    Бодро бросил взгляд на часы: длинная тонкая стрелка переползла за двенадцать, обозначив начало одиннадцатого. Мэллой поняла, что он хочет уйти – как всегда, закрыться в своей раковине, в пустой тёмной квартире, наедине с кучей всяких переживаний, смешанных с надеждами и мечтами.  Это, похоже, была самая лучшая для него сейчас отдушина – одиночество. Когда никто рядом не смотрит сочувственно, не жалеет, и не пытается переубедить. И вот тут понять своего друга Мэллой вполне могла.
- Тебе уже, наверное, пора. – Сказала она Адаму, и тот впервые за всё это время наконец-то с ней согласился.
- Да, пожалуй. Сегодня был тяжёлый день, а завтра…  - Он так и не договорил, что будет завтра, хотя понять ход его мыслей много ума не требовалось. Завтрашний день мог стать либо самым счастливым в жизни Бодро, либо самым печальным.

               
                Глава 2

      Центральное  Городское Управление  с утра и до самого вечера напоминало большой, оживлённый муравейник. Случайный человек мог сходу заблудиться в этом душном лабиринте из бесконечных коридоров, кабинетов и отделов, в которых жизнь била ключом практически без перерыва. Телефонные звонки, разговоры, шуршание бумаг, глухой стук пишущих машинок, люди, бегающие туда-сюда с умными лицами… Одни делали вид, что работают, другие действительно выкладывались на полную катушку. Маленький мир, заключенный в казённое здание, со своими страстями, заботами и проблемами.
      Когда Адам впервые пришёл сюда около двадцати лет назад, Управление показалось ему типичной «конторкой», где сидят одни только канцелярские крысы, даже близко не знакомые с настоящей жизнью. Война наложила свой, неизгладимый отпечаток на его восприятие действительности, и для того, чтобы как следует адаптироваться в родном городе, потребовалось немало времени. Портленд ничуть не изменился за годы его службы в армии, другим стал сам Бодро. Ему и сейчас  не в шутку казалось, что его жизнь давным-давно расколота на две части – до и после Вьетнама. Промежутков не существовало. Капрал морской пехоты Бодро навеки остался в плену рисовых полей и опаленных огнём зеленых джунглей, а нынешнему сержанту полиции достались в наследство только его фамилия и целый багаж самых разных воспоминаний, с которыми волей-неволей приходилось мириться и жить. Целых двадцать лет… Страшно подумать, сколько времени он уже тут работал. Управление стало для него домом, семьей и единственным спасением от одиночества – тут просто некогда было скучать и впадать в депрессию. Может быть, поэтому Адам когда-то и выбрал себе именно этот непростой путь, даже не думая, насколько захватит его профессия детектива.
  Нет, тогда он действительно не знал, что нашёл своё призвание. Течение жизни само собой принесло Адама в эту сферу деятельности, просто потому что после Вьетнама ему особенно некуда было податься, а искать себя и как-то устраиваться было необходимо. О книжной романтике изначально не шло и речи, судьба с детства научила Бодро быть абсолютным реалистом. Просто в полиции лучше, чем где бы то ни было, могли пригодиться его военные навыки: отличная физическая и психологическая подготовка, быстрая реакция, владение оружием любого вида. Таких как он сюда принимали с распростёртыми объятьями и поощряли всяческими привилегиями. Само слово «ветеран» служило своего рода визитной карточкой и заменяло любую безупречную характеристику, выданную рядовым копам, закончившим мирную Полицейскую Академию. Ну а если ветеран к тому же ещё и служил в Войсках Специального Назначения, ему и особых усилий не стоило прилагать для того, чтобы прыгнуть из разряда рядовых детективов прямиком в сержанты. Дальше, без наличия высшего юридического образования карьерный рост, правда, уже не шёл, но Адам и не ставил перед собой такой задачи. Ему вполне нравилось быть сержантом, нравились коллеги по отделу и, что важно, нравилась сама работа, которая все эти годы держала Бодро в постоянной форме и не давала сойти с ума от тоски по Грейди.
     Самым первым его другом и примером для подражания стал, конечно же, Дэннис Мэллой. Вот кто был неисправимым романтиком и рьяным борцом за справедливость! Адам долго не мог привыкнуть к чрезмерной эмоциональности напарника, его  детское желание спасти весь мир часто не воспринималось скептической натурой Бодро всерьёз. Дэн, пожалуй, был единственным полицейским в их отделе, который работал ради работы и получал высшее моральное удовлетворение, помогая ближнему своему. Продвижение по служебной лестнице тоже волновало его в самую последнюю очередь, и попервоначалу это был единственный аспект, объединяющий его с Бодро. До тех пор, пока Адам не узнал своего напарника ближе и не проникся его идеями в полной мере. Это оказалось совсем легко – посмотреть на вещи глазами Дэнниса Мэллоя. Его истины были просты как дважды два и, может быть, именно поэтому сразу же нашли отклик в душе бывшего морпеха. Порядок – это когда миром правит справедливость. Мир, сам по себе, не делится на чёрное и белое. В нём не бывает просто добра и зда, ибо человек – создание сложное и многогранное. Ему свойственно ошибаться и даже иногда преступать закон. Любому человеку. Только не полицейскому.
    Блюститель закона не имеет права  на ошибку, и он не имеет права нарушать порядок. Его миссия по жизни – помогать людям, попавшим в беду, наставлять заблудших на путь истинный и по возможности, прививать им необходимые знания и нормы поведения в обществе себе подобных. Полицейский – это лицо и моральный облик города,  и  поэтому он просто обязан быть безупречным примером для граждан. Вероятно, такую аксиому Дэннис придумал себе сам. Вероятно, в ней зашкаливал идеалистический пафос. Это было не важно, потому что такая незатейливая философия со временем стала жизненным кредо и для самого Адама. Он многому научился у своего старшего товарища,  и, не теряя собственной индивидуальности, многое от него перенял. От Дэнниса  волнами исходил позитив,  очень необходимый Бодро после той тяжёлой душевной травмы, что нанёс ему Вьетнам. Мэллой умел поднять напарнику настроение одним метким словом, заразительным смехом и даже простой дружеской улыбкой, от которой легче становилось на сердце, и жизнь уже не казалась сплошной чёрной полосой. Оказывается, в ней были свои радости, свои желания и, что самое главное, был вполне конкретный смысл – приносить пользу своему родному городу, который, чего уж там греха таить, вовсе не являлся раем земным.
     Работы в Портленде стражам порядка хватало с лихвой, Центральное Управление тащило на себе все основные районы города и некоторые, примыкающие к ним отдаленные кварталы, кишащие всяким преступным сбродом – от мелких наркоторговцев до разношёрстных уличных банд, стреляющих друг друга почём зря. Иногда от количества текущих дел у Адама голова шла кругом – не столько из-за беготни по подворотням, сколько от бумажной волокиты, вызывающей тошноту и бешеное раздражение.  Конечно, оперативная деятельность была ему гораздо ближе и понятнее, чем бесполезная канцелярщина пыльного кабинета, о чём первое время он не переставал жаловаться и Дэннису, и своему непосредственному начальнику, капитану Беннету, строгому пожилому служаке, который будто назло стремился нагрузить новичка всей этой рутиной по уши. К счастью, терпеть такого нудного шефа Бодро пришлось не очень долго – и четырёх лет не прошло, как Беннет благополучно вышел на пенсию, а его место занял молодой лейтенант Пайн.
    С новым начальником Адам  спелся сразу же, что и не удивительно – они были почти ровесниками. Их деловые отношения перетекли в дружеские так плавно и легко, что никто особо и не заметил, когда и как Пайн стал для Бодро просто Чарли, что вовсе не мешало им соблюдать чёткую служебную субординацию при посторонних. Несмотря на свой возраст, Пайн оказался на редкость хорошим руководителем, не в пример Беннету, он всегда интересовался жизнью своих подчинённых, уважал их мнение и никогда не пытался поставить себя выше окружающих: очень редко повышал голос, да и вообще, во всех ситуациях старался разобраться без конфликтов. Работать под чутким руководством Пайна было чисто по-человечески приятно. Сейчас уже и не вспомнить было, сколько всего пришлось им вместе пережить за все эти годы. Всякое случалось:  и обоюдные радости от удачно раскрытых дел, и совместная горечь утрат, которые, к сожалению, являлись неотъемлемой частью их нелёгкой профессии.
    Порой, сравнивая настоящее с прошлым, Адаму казалось, что, по сути своей, в его жизни ничего не изменилось, и он  по-прежнему   находится на войне, в зоне боевых действий. Здесь, в этих каменных джунглях, на каждом шагу таилось насилие. Люди так же цинично убивали друг друга без конкретных причин. И здесь, так же как во Вьетнаме, Бодро продолжал терять друзей. Теперь он точно знал, что к этому невозможно привыкнуть. Как бы ни ожесточила тебя война, сколько бы ужасов и смертей за свою жизнь ты не перевидел, это не играло никакой роли. Больно было всегда, с каждой новой потерей словно что-то обрывалось в душе, оставляя в ней глубокий шрам. Дэннис Мэллой никогда не думал о смерти. Даже ежедневно рискуя головой, он был твёрдо уверен, что проживёт до ста лет. Выдаст замуж свою любимицу-дочь, понянчится с внуками и, вполне может быть, увидит правнуков. Неунывающий старина Дэн… Он улыбался, даже когда его везли на операцию…
«Пуля в груди – это не повод отправляться на тот свет» - такое мог сказать только Дэннис.
- Да, и пока меня не будет, приглядывай за моей малышкой, ладно? – Добавил он потом на всякий случай, весело подмигнув Адаму на прощание. Он до последнего мгновения верил в то, что вернётся. Увы…
   С тех пор Бодро работал только в одиночку, хотя Пайн не раз предлагал ему в помощь напарника. Снова привыкать к кому-то, заново узнавать, а потом терять – это было выше его моральных сил. К тому же в родном Управлении и без того всегда было полно людей, с которыми так или иначе приходилось сотрудничать, поэтому общения Адаму хватало с лихвой.
     Нынешним делом Фрэнка Лоупера  вот уже несколько месяцев официально занималась Окружная прокуратура города.  Центральное Управление принимало в следствии самое непосредственное участие. По рекомендации Пайна в состав следственной группы было включено три человека из его отдела: парочка молодых, резвых детективов и более опытный сержант Бодро, задачей которого было координировать действия своих коллег, собирать нужную информацию и каждую неделю отчитываться о проделанной работе перед начальником, который, в свою очередь, передавал материалы выше. Ничего из ряда вон выходящего в этом деле не было. Раскручиванием «теневых бизнесменов» прокуратура занималась не впервые. Фрэнк Лоупер был весьма известной в городе личностью, и каждый второй житель Портленда прекрасно понимал, что мясокомбинат – не единственное, и уж тем более, не самое выгодное его детище. Улыбчивая физиономия Лоупера часто мелькала на экранах телевизора как эталон преуспевающего и добропорядочного частного предпринимателя, но только дурак или ленивый не смог бы догадаться, что на самом деле скрывается под этой  фальшивой маской доброго дядюшки с обложки журнала.
  Торговля оружием и наркотиками, «отмывание» грязных денег в банках – далеко не весь перечень преступлений, в которых уже давно подозревали Мясника городские власти. Вот только доказать его причастность к одному из самых влиятельных и могущественных мафиозных кланов северо-запада страны было практически невозможно. Лоупер умел быть предельно осторожным: легко обходил расставленные ловушки, убирал опасных ему людей – так хитро и искусно, что поймать его с поличным не получалось даже на мелочах. Глобальной задачей  для  Окружной прокуратуры на данный момент было найти хотя бы одного ценного свидетеля. Человека, тесно знающего тёмную сторону дел Лоупера, а ещё лучше того, кто с ним, помимо всего прочего, ещё и сотрудничал не один год. Поисками такого человека последние месяцы  как раз вплотную  и занималась следственная группа, в состав которой входил сержант Бодро и его молодые помощники –  детективы Ник Ленски и Джессика Риордин. Работа сама по себе была рутинной: та же, уже набившая оскомину бумажная возня, проверка каналов и связей, разговоры и личные наблюдения.
  Томас Харден стал первой серьезной зацепкой, которую, в конечном итоге, все-таки нарыл дотошный Бодро. Это имя всплыло в ходе следствия случайно, но в результате, как оказалось, лучшего свидетеля против Мясника Лоупера придумать было просто невозможно. Адаму сходу бросилась в глаза мутная биография Хардена:  служба в ЦРУ, секретные операции на юге Вьетнама, незаконные сделки по продаже оружия и тесный контакт с Вьетконгом. Но самое главное – Харден был высококлассным снайпером, и в этом плане представлял для следствия самый важный интерес. То, что этот человек выполнял заказы Лоупера, стало ясно как божий день, стоило копнуть чуть глубже. Теперь оставалось только прижать его к стенке неопровержимыми уликами и заставить говорить. Только и всего. Однако прежде всего Хардена требовалось хотя бы поймать и желательно – с поличным. А вот это было очень сложно. Харден будто чувствовал пристальное внимание к своей персоне со стороны правосудия, и делал всё возможное, чтобы раствориться в большом городе как иголка в стоге сена.
  Адам не напрасно  радовался, когда в тот памятный вечер, как всегда, зашел после работы в бар «У Мэллой».  Не зря внутренне ликовал и праздновал победу – ему действительно удалось то, что всему следственному отделу не удавалось сделать уже несколько месяцев. Правда, рассказывая Мэллой об этом деле, он немножко слукавил. Пайн отправлял Бодро к отелю, в котором вычислили Хардена,  только с одной целью – провести наружное наблюдение. Сесть на хвост и по возможности постараться не упускать из вида, ни в коем случае не проявляя никакой инициативы. И Адам сперва строго следовал указаниям своего шефа. Добрых часа два томился от скуки в салоне своего «роллс-ройса», поглядывая на зашторенные окна отеля и, чтобы не заснуть, вслух проговаривал уже приевшиеся фразы из самоучителя по испанскому языку, совмещая два полезных дела сразу. Ну а когда долгожданная фигура в тёмном плаще показалась на ступеньках с серебристым кейсом в руке, инстинкт охотника оказался сильнее благоразумия. В тот момент Адама не смог остановить даже рассерженный голос Пайна, орущий ему из динамика рации. Слишком уж  велик был соблазн задержать этого неуловимого киллера прямо здесь и сейчас, и не важно, что в одиночку. Безусловно, Адам здорово рисковал, за что и получил позже от Пайна беззлобный нагоняй. Но как же можно было отказаться от такой счастливой возможности?! Дэннис Мэллой на месте Бодро поступил бы точно также: помчался бы вдогонку за опасным преступником, уворачиваясь на ходу от его пуль, проехался бы по городской подземке, прицепившись к последнему вагону и, конечно же, добился бы своего именно так, как это сейчас сделал его напарник Бодро. Победителей, как известно, не судят. Им аплодируют стоя.
   В тот вечер весь отдел и впрямь ликовал от радости. Дело сдвинулось с мёртвой точки, и это был большой шаг вперёд. На Бодро смотрели как на героя дня – поздравляли, улыбались, подшучивали, награждали комплиментами. В пору было зазнаться от такого пристального внимания к своей персоне.
- Эй, Бодро! Говорят, что премия «суперполицейский года» в этом сезоне снова достаётся тебе? – Прикалывался детектив Трейнер, вечный любитель поязвить из зависти к чужим успехам. Адам прекрасно знал характер этого человека  и предусмотрительно старался особо перед ним не раскрываться, предпочитая казаться в его глазах непробиваемым снобом. Да и что особенного он мог ответить своему коллеге по существу?
- Я просто выполнял свою работу. –  В этих словах не было ни тени неправды, хотя, Трейнера, кажется, опять задело его демонстративное хладнокровие.
    Другое дело – лейтенант Пайн. С ним можно было не сдерживать своих истинных чувств, тем более что и сам Чарли никогда перед ним не лицемерил. Предварительно поругав Адама за опасное безрассудство при задержании преступника, он всё-таки вынужден был признаться, что Харден – это их величайшая победа, которой лично Бодро может гордиться. Конечно, удачу стоило отметить вместе хотя бы за чашкой кофе, однако в этот раз Адам вынужден был отказаться от предложения шефа.  По личным соображениям. Пайн знал – по каким.
  Каждый четверг в семь часов вечера Адам в обязательном порядке откладывал все свои дела ради собраний в группе, созданной его хорошим старым другом Тэдом Уиллисом, где всякий раз становился свидетелем очередных откровений таких же как он ветеранов Вьетнама. Война всегда травмирует человеческие души на всю жизнь, разрушает людей морально. Эти встречи по четвергам носили чисто психологический характер. Здесь товарищи по несчастью делились своими историями, изливали душу, рассказывали о ночных кошмарах, связанных с войной.  В окружении себе подобных люди раскрывались, выгоняя на свободу все свои тайные страхи. Так им становилось легче, пусть и ненадолго. И, по крайней мере, каждый, кто приходил в эту группу, твердо знал, что в беде своей он не один. А вот Адам толком не знал, зачем туда приходит.  Конечно, он часто принимал участие в общих дискуссиях, всегда к слову мог вспомнить какую-то свою грустную историю из того страшного периода своей жизни. Однако все это было чисто ради поддержания темы – не больше. То, о чем он рассказывал, не угнетало его настолько сильно, соответственно, откровения не приносили особой моральной отдачи. А по-настоящему больная тема была под запретом, и Бодро предпочитал ни с кем её не обсуждать.
    Грейди… О нём Адам говорить не мог и даже не пытался. Знал, что просто не найдет подходящих слов, способных в полной мере выразить всю степень своей боли и отчаяния. Это было своего рода табу, да и потом, воспоминания о Грейди не являлись кошмаром. Наоборот, год, проведенный рядом с этим мальчиком в лагере, был, пожалуй, самым счастливым в жизни Бодро. На фоне беспредела и хаоса, царящих вокруг, их дружба была оазисом, столь необходимым любому нормальному человеку, чтобы не сойти с ума. Просто удивительно, какие сюрпризы иногда преподносит судьба! Как вовремя она свела в одном месте и в одно время двух совершенно разных, но бесконечно одиноких людей: раненого американского солдата и канадского мальчика, потерявшего родителей. Не удивительно, что они привязались друг к другу сразу же и намертво – в этом было их главное преимущество перед всеми бедами мира. Держаться вместе…Идти вперед.. Разговаривать, чтобы отвлечься от гнетущих, пессимистических мыслей.
   Забыть…Все вокруг уговаривали его забыть. Просто так взять – и выкинуть из памяти целый год жизни. Они думали, что это очень легко – убить в себе все воспоминания, тяжелые и радостные. Адам сейчас и  самому себе не смог бы сказать, каких из них было больше. Тогда, в джунглях, без помощи маленького Грейди он бы не выжил. Либо умер бы от жажды, либо просто не очнулся, в очередной раз потеряв сознание. Иногда было так невыносимо плохо, что беспамятство казалось единственным спасением, и Адаму даже хотелось провалиться в него навсегда. Но стоило ему закрыть глаза, расслабиться, сдаться хотя бы на минуту, как цепкие ручки сразу же требовательно начинали тормошить его за плечи.
- Бодро, не спи! Не спи, вставай! Нам идти надо, мы опоздаем! Слышишь, Бодро? Вставай!
    Звонкий мальчишеский голосок был лучшим реаниматором. Он не только отвлекал на себя внимание, он напоминал Бодро о том, что выбраться отсюда необходимо уже не только ради себя, но и ради этого несчастного ребёнка, который тоже надеется на него и боится снова остаться один. Чувство ответственности перед Грейди было сильнее страха за собственную жизнь, к тому же Бодро обещал ему свою поддержку. Но получалось, что они поддерживали друг друга в равной степени.
     Если бы не раненная нога, не слабость от потери крови, они бы двигались быстрее и тогда бы, конечно, не опоздали на вертолёт. Однако, даже прилагая все усилия, Адам не мог идти быстро и без передышек. Грейди бежал впереди, порой совсем исчезая из виду – терялся в высокой траве, растворялся между деревьями, но когда Адам начинал переживать, снова возникал из ниоткуда с проворностью лесного зверька.
- Где ты был?! – Накидывался на него Бодро, не замечая в своём голосе сварливых родительских ноток.
- На разведке! – Сообщал мальчик деловито. – Надо же было проверить, вдруг там засада!
    Бодро поражался его храбрости. Откуда вообще могла она взяться в этом малыше? Отправляясь в долгий путь по джунглям, Адам ожидал всяких проблем и, честно говоря, заранее настраивался на то, что с ребёнком ему придется нянчиться всю дорогу. Это было бы естественно – мальчик пережил ни с чем не сравнимое потрясение, но… Однажды дав волю слезам, Грейди больше не плакал. Ни разу. Даже когда они добрались до условного места и поняли, что вертолёт давно улетел, никого не дождавшись. У Бодро в тот момент буквально почва ушла из под ног и, как это ни странно, именно Грейди не позволил ему поддаться отчаянию.
- Он больше не прилетит?
- Нет, не прилетит.
- А сами мы можем добраться?
          Смешной малыш! Он не представлял, как это будет тяжело, а главное –опасно. Если вертолёт доставил бы их до лагеря за пару часов, то своим ходом… Нет, Адам не представлял, как это вообще возможно. Но другого выхода не было всё равно.  Надо было двигаться – как угодно, но двигаться вперёд. От этого зависела жизнь. И теперь не только его собственная.
- Попробуем..
        И они шли дальше, строго следуя показаниям компаса и маршрута по карте, чтобы не заблудиться,  мучительно медленно преодолевая расстояние, казавшееся Бодро бесконечностью. Джунгли были лабиринтом без выхода, в котором одинокому уставшему человеку вполне реально тронуться умом. Но Адам был не один. Маленький ангел-хранитель вёл его вперёд с завидным упорством и мужеством. Он был полон энергии: всегда отыскивал родники с водой, находил какие-то кустарники с вполне съедобными ягодами, и опять, как всегда, уходил «на разведку», своим отсутствием порой доводя Бодро до белого каления.
- Ты понимаешь, что это опасно? – Ругался Адам на мальчика всякий раз, когда тот, живой и невредимый, возвращался обратно. – Там всё, что угодно может быть!
   В первую очередь он имел в виду «чарли», и Грейди, понимая, соглашался:
- Я знаю. Но меня они в траве не увидят, а тебя сразу найдут. Лучше же будет, если я тебя успею предупредить, да?
- Да, всё прекрасно, но в траве ещё и змеи водятся. А ещё хуже, можно на мину нарваться!  Не ползай там больше!
- Не ругайся, Бодро! А то сил идти не останется!
     Он не мог не ругаться. Это чувство страха за кого-то было ему смутно знакомо по далёким, детским воспоминаниям. До сих пор Адаму казалось, что ничего подобного в душе у него давным-давно не осталось. Кертис погиб, а вместе с ним ушла и способность Бодро переживать за ближнего. Так он думал раньше, но сейчас, отчитывая Грейди за его безрассудство, мысленно поражался своим эмоциям. Он действительно боялся за этого ребёнка и правда хотел довести его до лагеря живым. Того же самого, наверное, хотел и сам Грейди по отношению к Бодро, поэтому и вёл себя как взрослый, вполне адекватно оценивая их трудную ситуацию. Не жаловался, не хныкал, только время от времени спрашивал своего старшего спутника:
- А нам долго ещё идти?
- Долго… Устал?
- Какая разница? Идти-то всё равно надо.
          С этим нельзя было не согласиться. Адам никогда не встречал таких рассудительных детей. Он вообще не умел с ними общаться, но тут особых навыков и не потребовалось. С Грейди можно было разговаривать по-мужски. Наверное, он и раньше был довольно развитым ребенком, но сейчас, после пережитой трагедии, утрачивал детскую наивность на каждом шагу. И снова Бодро мысленно поражался устойчивости его психики. Он слишком хорошо помнил, как на его глазах сорвался с обрыва братишка, помнил своё, близкое к шоковому состояние. Он долго не мог прийти в себя и ни с кем не мог разговаривать, а по ночам боялся засыпать, потому что страшная картина этого падения врезалась в память огненной вспышкой. Прошло очень много лет, прежде чем он смог думать об этом без ужаса.
   Грейди пришлось испытать нечто более жуткое. Он видел, как вместе с мирными деревенскими жителями Ви-Си убивали его родителей. Бодро даже приблизительно не мог представить себе, каково это, потому что своих родителей он лишился при более бытовых обстоятельствах. Ему казалось, что для ребёнка такого возраста это прямой путь к безумию, иначе и быть не могло. Однако Грейди разрушил все его стереотипы относительно детской лабильности, если он что-то и переживал, то только в глубине души и ни словом, ни жестом Адаму этого не показывал, что не могло не вызвать у парня чувство невольного уважения к малышу. Да и вообще, Бодро сам не замечал, что привязывается к нему всё больше и больше.
     Их  опасное путешествие заняло почти двое суток. Как им всё-таки удалось добраться до своих, Бодро и по сей день не представлял. Они вымотались, проголодались, и оба были на последнем дыхании, а у Адама, ко всему прочему, воспалилась рана на ноге. Сделать надлежащую обработку было нечем, и нога распухала всё сильнее и сильнее. Если раньше Бодро ещё хоть как-то мог ей двигать, то к концу пути к ней даже прикоснуться было нельзя. Рана горела огнём, и одна лишь мысль о возможной гангрене вызывала  у Адама дикую панику. У него поднялась температура, и он всё чаще терял сознание, уже плохо соображая, куда и зачем продолжает ползти на автопилоте. Мир вокруг терял свои очертания, жизнь казалась тяжестью, тащить которую становилось всё труднее, и её хотелось сбросить с себя раз и навсегда, забывшись в блаженном небытии. Он покорно тянулся навстречу смерти, но каждый раз что-то тащило его обратно. Разгорячённое лицо обдавали холодные водные брызги, и тогда приходилось через силу открывать глаза. Только теперь, видя перед собой чумазую мальчишескую мордашку, Адам больше не удивлялся…
- Бодро, не умирай! Очнись сейчас же!!! Не смей умирать, понял?! Не бросай меня, Бодро!!! – Грейди хлестал его по щекам, пытаясь привести в чувства, и плакал. Впервые после первой их встречи – плакал навзрыд. – Ты же обещал мне… Обещал, что мы дойдём…Мы почти дошли видишь? Ещё немножко осталось...Ты же обещал…
   Возможно, это обещание тогда и помогло Адаму взять себя в руки, и он, превозмогая боль и лихорадку, заставлял себя двигаться дальше. К своим…Окончательно силы иссякли уже совсем близко от лагеря – Бодро смутно узнавал знакомую местность и какой-то частью помутневшего рассудка даже радовался, что они, наконец-то, дошли, но физически уже просто не мог заставить себя шевелиться. Лёжа ничком прямо на траве, он чувствовал как жар становится всё сильнее. Теперь от него вообще ничего не зависело, но оставался один-единственный вариант, который можно было использовать, пока Адам ещё хоть что-то мог соображать.
- Грейди… - Язык с трудом ворочался во рту, губы потрескались от сухости. – Грейди, ты где?..
- Я тут. – Он слышал только взволнованный голосок, но из-за белой пелены, застилавшей глаза, самого мальчика рассмотреть никак не мог. Тёплые маленькие пальцы судорожно держали Бодро за рукав формы, словно помогая морально. – Что я должен делать? Мне пойти одному? Хочешь, я пойду, а ты меня тут подождешь? Только не умирай! Я быстро,  я не заблужусь, со мной ничего не случится, правда…
- Нет.. – Об этом не могло быть и речи. – У меня…В подсумке…посмотри…Там дымовые шашки, несколько штук..И спички в кармане сбоку… В пакете… Найди…
- Сейчас. – Пальчики шустро забегали по его безвольному телу, выискивая нужные вещи. – Вот, нашел спички… А что за шашки?
- Как большие хлопушки на Рождество.. Коричневые,  в металлической оболочке… Нашёл?
- Нашёл! – Торжествующе сообщил голосок. – Мне все брать или пока одну?
- Пока одну.
- Что с этим делать?
   Делать там, по сути, было нечего, но если бы раньше Адам мог внятно объяснить ребёнку принцип работы с шашкой, то сейчас его умственные способности были практически на нуле.
- Спички… Зажигал когда-нибудь? – Бодро снова очень хотелось отключиться и больше не морочить голову ни себе, ни Грейди.
- Нет. – Последовал замечательно исчерпывающий ответ. – Мама говорила, что детям нельзя играть со спичками.
- Ты… Хочешь сказать, что маму всегда слушался и ни разу не играл?
   Пауза.. Малыш взвешивал последствия своей откровенности.
- Ну играл немножко. – Признался он в конце концов неохотно.
-  Так бы и говорил…Возьми шашку…Там… - Голова поехала с космической скоростью, и Адам поплыл в никуда. Беспамятство нахлынуло неожиданно и уже бесповоротно, дальше он уже ничего не помнил. Не чувствовал, как Грейди тормошил его, пытаясь разбудить. Не слышал его  отчаянных криков…Не видел, как, оставшись наедине с умирающим капралом, малыш, глотая слезы, неумело зажигал спички, которые почему-то одна за другой гасли, и пытался поджечь бикфордов шнур на шашке. Грейди сам догадался, что надо делать…Одному только богу известно, какого страху  он натерпелся тогда, и всё-таки старания его в итоге увенчались успехом…Их сигнал заметили в лагере и вовремя подоспели на помощь. Правда, этого Бодро так же не помнил….
 …Он пришёл в себя только через три дня в лагерном лазарете. Долго не мог понять, где находится и, только увидев знакомое, вечно смеющееся лицо доктора Нэша, сообразил, что всё, наконец-то, позади. В палате пахло лекарствами, и было очень душно, однако по сравнению с недавними мытарствами, Адам чувствовал себя почти в нирване.
- С пробуждением, капрал. – Доброжелательно ухмыльнулся Нэш, приближаясь к койке больного. – Ну и напугал же ты нас! Думали, что не выкарабкаешься. Или ногу придется ампутировать. Но ты молодцом…Всех удивил!
       Бодро попробовал шевельнуть раненой ногой. Действительно, на месте и даже не болит. Но это, скорее всего, от анестезии. Нечёткие картины последних дней пронеслись перед мысленным взором, и сразу вспомнилось всё до мелочей. Вражеская засада, гибель группы… Мрачный лабиринт джунглей, палящее солнце, жажда…И что-то ещё…Самое важное, о чём он всё время думал, пока добирался до лагеря…
- Вот что значит – человек в рубашке родился. – Продолжал между тем доктор. – Ты в курсе, что вашу группу уже никто не ждал? Столько времени прошло, а от вас никаких сигналов всё нет и нет. Выходит, что чудеса на свете всё-таки случаются иногда. И где ты этого пацана только подобрал? Отчаянный малый! Говорят, когда вас нашли, он тебя ещё и тащить пытался на себе, представляешь?
   Вот оно что…
- С ним всё в порядке? – Адам неуверенно приподнялся на локте. – Где он?
   Нэш снова засмеялся:
- Мальчишка? Да здесь, здесь он, куда ж ему отсюда деться? Все нервы мне измотал за эти дни. Сидел всё около тебя, сопли пускал, пока я его отдыхать не отправил. Так боялся, что ты концы отдашь ненароком.
- Где он? – Снова повторил Бодро. – Пусть придёт, я хочу его видеть.
   Казалось, он ещё ничего в своей жизни так не хотел, поэтому, когда спустя пару минут в сопровождении доктора Грейди вбежал в палату, Адам с неосознанной радостью рванулся ему навстречу, едва не слетев с койки.
- Бодро!!! – Мальчик буквально повис на шее своего старшего товарища. Обхватив обеими руками, крепко прижался к его груди и опять, как тогда в джунглях, расплакался. Правда, теперь уже от счастья. А ведь совсем ещё недавно Бодро был уверен, что о нём никто и никогда плакать не будет…
- Живой… Ты живой…Живой… – Грейди повторял это слово как заклинание, на разные лады, словно боясь в него поверить. Адам смеялся:
- Живой, конечно, живой, дурачок. А ты думал, я так легко сдамся? Плохо же  ты меня знаешь… Я по жизни счастливчик, сам же видишь.
- А я с Богом разговаривал. Меня мама учила, если чего-то очень сильно хочешь, надо просто у Бога попросить, и он услышит. Я его очень попросил, чтобы ты не умирал…
    В принципе, Адам даже не удивился. Что-то подобное приходило ему в голову ещё там, в джунглях. Спасение от всех возможных бед на свете  заключалось именно в нём – в чумазом, светлоглазом малыше, ниспосланным Бодро свыше неизвестно за какие заслуги. Теперь его ангел был чисто вымыт и переодет в наспех перешитые под его рост майку и штаны цвета хаки. Забавное и трогательное создание, которое сейчас как никогда хотелось обнять и погладить, словно доверчивого бездомного котёнка.
- Я же обещал, что всё будет в порядке… Вот видишь…У нас  всё получилось… И у тебя тоже…Ты просто молодец… Ты всё сделал как надо…Со всем справился…. - Адам говорил и говорил, неумело и неуверенно лаская совсем уже родные темные вихры. С их знакомства не прошло и недели, а они словно знали друг друга тысячу лет и ровно столько же времени были друг для друга самыми близкими людьми на планете.  Потому что больше у них не было никого…Потому что человек, который однажды прошёл вместе с тобой через огонь и воду, уже никогда не сможет стать для тебя чужим.

     Так какими же словами сейчас, спустя целых двадцать лет, можно было всё это рассказать? Именно так, чтобы окружающие поняли и прониклись его болью, которая не умещалась ни в какие эмоциональные рамки. Бесспорно, очень многое роднило Бодро с другими ветеранами. Их истории, их кошмары всегда находили в его душе живой отклик, да и вообще, эта война была их общей бедой, с которой гораздо легче было справляться, разделив её поровну на всех.  Вот только свою, личную беду Адам всё-таки предпочитал ни с кем не делить.  Это была священная тема, которой никто не имел права касаться даже вскользь, толком не зная её в подробностях. Никто, кроме, пожалуй,  самого организатора группы ветеранов, Тэда Уиллиса. Ему говорить о Грейди было не только можно, но и нужно – имея массу неофициальных источников информации, все эти годы Тэд активно помогал Бодро в поисках Грейди. Пробовал разные варианты, связывался с нужными людьми, которых знал великое множество, преимущественно – беженцев из Вьетнама, устройством которых занимался много лет. Да, он, как замечал Адам, наверное, и сам не особо верил в положительный результат, но никогда не признавался в этом своему другу и, даже в очередной раз потерпев неудачу, продолжал копать дальше. Бодро был очень благодарен Тэду за эту возможность постоянно верить и надеяться. Без неё он бы точно рано или поздно сошёл с ума.
     Нынешний четверг ничем особенным от предыдущих не отличался. В квартире у Тэда как всегда собралась целая  толпа желающих поговорить о наболевшем. Кого-то из них Адам знал раньше, кого-то видел впервые. Интересно было наблюдать за такими новичками. Каждый, кто попадал в их Группу, наивно предполагал, что его воспоминания о войне являются чем-то уникальным и из ряда вон выходящим, хотя на самом деле, любой такой «свежий» рассказ был почти точным повторением предыдущего. Менялись только имена и географические названия и то – в незначительной степени, что по большому счёту было не важно.
«Мы все здесь больны одной болезнью. Не удивительно, что симптомы у всех почти одинаковые» - Думал Адам, внимательно слушая грустную исповедь сегодняшнего новичка, сильно поседевшего чернокожего мужчины его возраста. Как и многие другие,  когда-то он был простым солдатом, которого родное правительство  использовало в качестве пушечного мяса на войне. Вряд ли этот человек отправлялся туда добровольно и на полном серьёзе горел желанием убивать.
«Хотя я тоже этого не хотел… И, тем не менее, выбор делал осознанно…»
- Они были такими же как и я. Совсем молодые ребята, которые не понимали, что они тут делают. Нам казалось, что это какая-то игра, а мы даже не знаем её правил. Команды, приказы… Мы были обязаны убивать этих людей, хотя никто из нас не чувствовал к ним никакой ненависти. В этом не было ни смысла, ни идеи. Но мы выполняли долг перед страной…
«Вот именно… Долг… Мне тоже казалось, что я чем-то обязан своей стране. И тогда у меня даже мысли не было усомниться, а права ли она?»
- Сперва это было похоже на захватывающее приключение. Экзотическая, красивая страна, другие люди, другой язык, другая культура. Нам было всё вокруг интересно. Мы не сразу осознали, в какое дерьмо мы попали. А потом был первый бой… Мы не были к нему готовы, несмотря на то, что с нами занимались, нас учили, как себя вести..Но в теории всё было совсем не так, как оказалось наяву.
   Адам невольно вспомнил свой первый бой. Нет,  он бы не сказал, что был к нему плохо подготовлен. Но у него за плечами был Пэррис Айленд, куда особо слабонервных не брали. Этих мальчишек вряд ли кто-то проверял на стрессоусточивость..
- Вокруг нас был ад…Хотелось убежать, спрятаться, забиться в какую-нибудь глубокую нору и сидеть там, не высовываясь до тех пор, пока не стихнет этот грохот…Мой лучший друг Трэвис погиб сразу же…В него попала граната и его разнесло на куски за мгновение..
«Я тоже такое видел, дружище. И не один раз..»
- Я до сих пор вижу это во сне… Чётко, ярко, как наяву… Как будто в моей голове стоит такой специальный магнитофон, на который записано всё,  в мельчайших подробностях… Звуки, запахи, голоса… Для меня до сих пор всё это – страшная реальность, от которой никуда нельзя деться, ни днём, ни ночью. Я всё это вижу и представляю так, словно это происходит со мной сейчас…
  Адам решил, что пришла пора вмешаться и немного поработать психологом.  Сотый раз слушая почти одно и то же, он уже знал, что надо говорить в подобных случаях новичкам.
- Ты же всё равно понимаешь, что война давно закончилась, Сэм. Умом ты это знаешь. Поэтому в твоих силах избавиться от этих кошмарных воспоминаний…
- Как насчёт твоих воспоминаний, Адам? – Это, конечно же, Тэд подал голос со своего кресла. Бодро оглянулся на друга –  чёрного, как и все здесь собравшиеся, грузного мужчину с глазами доброго сенбернара и крупными, почти карикатурными чертами лица. Поймал на себе его внимательный, встревоженный взгляд и отчего-то забеспокоился сам.
- Каких воспоминаний,  Тэди?
- Ты понимаешь, что я имею в виду. – Уиллис нарочно говорил вполголоса, дабы не привлекать к разговору остальных. – Когда ты сам избавишься от своих воспоминаний?
 Хороший вопрос. И главное – в точку. Прежде чем поучать других, разберись сперва в себе – вот что услышал Бодро в замечании товарища.
- Я работаю над этим. – Быстро нашёлся он. В круглых, выпуклых глазах Тэда явственно прочиталось сомнение.. Слава богу, он не стал развивать эту тему дальше, и снова переключился на всех собравшихся.
- Кто-нибудь еще хочет что-то рассказать?
  Желающих больше не нашлось. В связи с затянувшейся грозой этим вечером они и так немного припозднились.
- Хорошо, тогда на сегодня пока всё. – Тэд  начал подниматься с кресла и все, как по команде, последовали его примеру. – Через неделю, на этом же месте, в то же время. Если я кому-то срочно понадоблюсь раньше – вы знаете мой телефон.
   Нестройной гурьбой, тихо переговариваясь между собой, мужчины потянулись к выходу, и Бодро уже двинулся было за ними следом, когда Уиллис снова окликнул его словно невзначай:
- Адам, а ты задержись, пожалуйста.
  Снова это необъяснимо тревожное выражение в глазах.
- Мне надо с тобой поговорить.
  Когда Тэд хотел поговорить – это означало многое. Во всяком случае, не лёгкую дружескую беседу. Бодро с нетерпением дождался, пока за последним из участников Группы закроется дверь и тотчас же вернулся в комнату. Уиллис собирал со стола пустые чашки.
- Я тебя внимательно слушаю, Тэди. О чём ты хотел поговорить?
- Что ты имел в виду, когда сказал, что работаешь над своими воспоминаниями? Хочешь сказать, что есть какие-то сдвиги?
- Да нет особо. – Адам почувствовал разочарование. – Ты что, только для этого и попросил меня остаться? Решил личный сеанс психоанализа со мной в очередной раз провести? Я…
- Нет. – Уиллис жестом пресёк его попытку возмутиться. – Просто у меня есть кое-какие новости для тебя, которые пока не подтверждены точно, и мне бы не хотелось обнадёживать тебя раньше времени.
  Новости!.. Сердце отреагировало сильным, почти конвульсивным толчком, и Бодро невольно подался вперёд, к другу.
- Что за новости?
- Адам, я сразу тебя предупреждаю, не надо так радоваться. Может, присядешь?
- Нет. Перестань, Тэди, не надо переживать за мои нервы. Я двадцать лет слышу одно и то же, и уже привык постоянно разочаровываться, поэтому лучше не тяни и выкладывай сразу, пока я и правда с ума не сошёл.
   Впрочем, он знал, что Тэд и так всё ему расскажет. Даже рискуя снова ошибиться. Потому что понимал, как важна для Адама любая, самая крохотная деталь, позволяющая найти хотя бы самую тонкую ниточку, ведущую его к Грейди.
- Хорошо. – Вздохнул Уиллис. – Есть одна семья, которая недавно приехала из Хошимина. Одна из моих протеже часто общается с этими людьми. Она же мне сегодня обмолвилась о том, что эти люди встречали  белого мальчика, он даже какое-то время у них жил…
- Темноволосый? Голубоглазый? – У Бодро перехватило дыхание.
- Да.
  Невероятная удача! Неужели на этот раз фортуна ему всё-таки улыбнулась?! Сдержать свои эмоции не получилось.
- Что это за семья? Где она находится? Когда можно будет с ними встретиться?!
- Адам-Адам, ради бога! Не начинай заново! Мы же договорились, что ты не будешь так себя вести. Это всего лишь одна из версий..
- Ну и что? – Он не мог заставить себя успокоиться, это было выше его сил, когда речь шла о таких важных вещах. – Всё равно расскажи мне подробнее, я хочу знать.  Когда они видели мальчика, как они его встретили? Они знают, где он сейчас? Мне всё это очень нужно знать… Когда ты договорился с ними встретиться?
- Завтра в два часа дня…
- Отлично! Я постараюсь вырваться…
  Уиллис  перебил его, категорично качая головой:
- Адам, нет. Об этом не может быть и речи. Ты со мной не пойдёшь.
- Почему?! В чём проблема?
- В первую очередь – в тебе. Не уверен, что ты сможешь держать себя в руках, поэтому лучше будет, если я пойду на эту встречу один.
   Умом Бодро понимал, что Тэд абсолютно прав – он уже сейчас себя плохо контролировал. Но, чёрт возьми, его же тоже можно было понять! Не каждый день получаешь такие хорошие известия! И почему этот мальчик  не может быть его Грейди? Столько промашек за двадцать лет, должно же ему наконец-то повезти. Не так уж много в Хошимине голубоглазых детей, а значит шансы очень велики. Однако, у Тэда на этот счёт, видимо, было своё мнение.
- Давай сделаем так. – Произнёс он, немного поразмыслив. -  В два часа я встречаюсь с этими людьми, а с тобой встречусь вечером, в баре. Часов в восемь тебя устроит?
   Восемь часов вечера…Ещё целые сутки… Как ему до этого времени не сойти с ума от неизвестности? Но спорить не было смысла, Уиллис рассуждал здраво и логично, как всегда.
- Хорошо. – Уныло согласился Адам. – В восемь, так в восемь. Я постараюсь справиться с делами пораньше и буду ждать тебя там. Только не опаздывай, ладно?
  Его голос, наверное, был очень умоляющим. Толстые лиловые губы Тэда расплылись в мягкой, дружеской улыбке.
- Я постараюсь, Адам. Только очень тебя прошу, не строй себе воздушных замков. Ты знаешь, насколько всё это ненадёжно.
   Он знал. Конечно, он знал, но всё равно хватался за свой призрачный мираж обеими руками. Когда Бодро уехал, Тэд ещё долго не находил себе места. Садился на диван, снова вставал, пытался занять себя каким-то делами по дому. А в голове неотвязно крутилась одна пугающая мысль: «Что если это очередная иллюзия? У него так глаза сейчас горели… Страшно представить, что с ним будет…»
   Адам мог сколько угодно говорить, что давно привык к разочарованиям за все эти годы. Убеждая в этом Уиллиса, он то же самое старался внушить и себе. И себя в итоге обманывал так же как и друга. На самом деле, Тэд был вовсе не дурак, а Бодро был неважным актёром.  Всё, что он чувствовал, Уиллис читал по его глазам: радость, надежду, ожидание.. О, да, он каждый раз ожидал чуда, каждый раз отчаянно верил, что оно наконец-то произойдёт. И тем страшнее в итоге было его разочарование. Это тоже было видно, несмотря на вечные попытки Адама скрыть своё душевное потрясение после очередного облома.
   Тэд искренне и глубоко сочувствовал Бодро. Недаром их связывали годы крепкой, проверенной дружбы. Главной общей темой с самого начала стал, конечно же, Вьетнам. Адам был одним из первых собеседников Уиллиса, и именно на основе их долгих разговоров о войне возникла идея о создании Группы, которая оказалась на удивление нужной и востребованной такими же неприкаянными, одинокими людьми. Многие из них после всего пережитого так и не устроили личную жизнь, и у каждого на это были свои, веские причины. Физические увечья и тяжёлые психологические травмы, как правило, занимали в этом списке почётное первое место. С такими ветеранами работать было сложнее всего, и порой, после очередного собрания Тэд чувствовал себя выжатым лимоном. Может быть поэтому он так и не смог сохранить свою семью от развала. Слишком глубокий след оставил в его сердце Вьетнам. Не только война, в которой он участвовал по призыву, но и сама страна со всем её  ярким великолепием – дикая, непокорная, прекрасная, она внушала Уиллису благоговейное почтение перед её народом, таким же своеобразным, вольным и несчастным. Тэд никогда не держал на них зла и никогда не считал их врагами, даже тех, северных, ну а южные… Южные были жертвами и тоже нуждались в любой помощи со стороны Соединённых Штатов. Уиллис считал, что они не имеют морального права бросать этих людей на произвол судьбы, и буквально сразу же после окончания войны принял активное участие в эвакуации вьетнамских беженцев. Этим же он занимался и сейчас. В его квартире иногда находили временный приют целые семьи вьетнамцев, покинувших Родину по политическим убеждениям. Тэд оказывал им всяческую поддержку и помогал обустроиться в Портленде, во вьетнамском анклаве под названием «маленький Сайгон».
   Это стало смыслом его жизни, так же, как для Бодро – поиски канадского мальчика Грейди. Тэд действительно делал для него всё, что мог – вёл подробные беседы со своими подопечными, наводил справки в самом Сайгоне, уже давным-давно превратившимся в Хошимин. Из года в год наблюдая за страданиями друга, Тэд просто не мог бездействовать, это было не в его характере – просто взять и махнуть рукой. Тэди Уиллис от природы не умел быть равнодушным. Война не смогла ожесточить его доброе, отзывчивое сердце, даже напротив – именно она научила его ценить жизнь. Каждый  миг, который было необходимо тратить с пользой, не столько для себя, сколько для окружающих в первую очередь. Если судьба сжалилась над ним однажды – не дала погибнуть в бою, не сделала калекой, не лишила рассудка, значит, в этом имелся определённый знак свыше. Так считал Тэд и то же самое пытался внушить себе подобным. Иногда это получалось, как, например, в случае с Бодро.
  Двадцать лет назад Уиллис буквально за уши вытащил этого парня из депрессии. Вовремя нашёл нужные слова, привел в чувства, заставил жить и надеяться на лучшее. Адам помнил это до сих пор и всем советам друга следовал добросовестно: жил, работал, гнал тяжелые мысли восвояси. Не без помощи Тэда он почти излечился от своих ночных кошмаров, и вообще, стал намного спокойнее. Единственное, с чем Адам так и не смог смириться, так это с потерей своего маленького «боевого» товарища. Здесь не срабатывал аутотренинг, а отсутствие информации ещё сильнее подстёгивало действовать дальше. Тэд давно привык к его одержимости и решил для себя, что лучше всё-таки помогать Бодро, чем каждый раз ссориться и спорить. Но он же порой  и оказывался виноватым… Именно он дарил Адаму туманную надежду, и он же обращал её в прах. Это было очень тяжело всякий раз – не только для Бодро, но и для самого Тэда. Поэтому и сейчас, перед решающей встречей, он волновался ничуть не меньше своего друга. Иногда Уиллису казалось, что он лично знал этого мальчика. Он вошел в жизнь Тэда в день его знакомства с Бодро – невидимым призраком, бесплотной тенью, почти легендой. И, вполне вероятно, именно Тэду когда-нибудь предстояло сделать её реальностью…

                Глава 3

    Эта ночь обещала быть бессонной. Вечерний ливень не принёс с собой никакого облегчения, в воздухе по-прежнему парило так, что нечем было дышать. Адам даже не пытался ложиться – знал, что всё равно не сомкнёт глаз. Слишком насыщенным  впечатлениями был прошедший день, да и завтрашний давал богатую пищу для размышлений.
    Наверняка до Фрэнка Лоупера уже дошла весть об аресте Хардена… Вряд ли он останется спокойным и позволит событиям развиваться своим ходом. До того, как Лоупер примет меры по устранению нежелательного свидетеля, нужно успеть сориентироваться самим. Конечно, не факт, что Хардена так легко удастся заставить давать показания. Это не в его интересах, хотя кто знает?... От таких людей никогда не знаешь, чего ожидать. Слишком непредсказуемы в своих действиях. Адам удивлялся своему нынешнему отношению к делу, которое вёл.  Еще вчера он был захвачен этим процессом целиком и полностью, шёл, как гончая по следу и чувствовал необычайный прилив энергии в предвкушении долгожданной добычи. Сейчас, когда работа была сделана почти наполовину, стоило приложить ещё немного усилий, чтобы выложиться до конца. Однако мысли почему-то витали далеко. Очень далеко отсюда.
    Лоупер, Харден и всё, что имело к ним хоть какое-то отношение, стиралось, теряло своё значение и уходило на задний план по сравнению с тем, что предстояло Адаму узнать завтра вечером. Тэд разбередил ему душу – уже в который раз, спутал все карты и внёс такую сумятицу в голову, что по собственной воле Бодро теперь просто не мог заставить себя  думать о чём-то другом. Странно, как много значит для человека возможность надеяться… Почему это чувство всегда хранилось внутри – тлело, выжидая своего времени, и при первом же сигнале извне вспыхивало ярким пламенем? И почему при этом сразу же всё становилось таким неважным? У него была вполне налаженная жизнь, интересная работа, в которой он тонул с головой…Но стоило кому-то вдруг наступить на больную мозоль – и всё… Ничего этого  вокруг уже не существовало. Адам снова возвращался во Вьетнам молодым капралом морской пехоты. Как по мановению волшебной палочки оживали в памяти краски, лица, события, и все эмоции, испытанные им тогда, обострялись с новой силой. Сейчас он бы многое отдал за возможность повернуть время вспять. Война его не пугала, он был готов пройти всё те же семь кругов ада ради одной-единственной встречи там, в джунглях. Каких бы ужасов не рассказывали про Вьетнам ветераны, Адам был счастлив на войне как никогда в своей жизни. У него был личный ангел-хранитель, который помогал ему выживать…
   Каждый раз, провожая Бодро на очередное задание, он долго держал своего старшего товарища за руку и не просил, а требовал, совсем по-взрослому:
- Пообещай мне, что ты вернешься, Пчёлка! Пообещай, что тебя не убьют!  Поклянись мне, что вернешься!
    И Бодро клялся, тоже по-настоящему и совершенно серьезно:
- Я вернусь, Грейди. Обещаю, обязательно вернусь. Со мной ничего не случится.
       Этим бесхитростным небесным глазам лгать было нереально, и Адам делал всё, что мог для того, чтобы остаться в живых. Был максимально осторожен и внимателен как никогда. Не потому что боялся погибнуть, вовсе нет. Он боялся оставить Грейди одного, без поддержки, без заботы, которая была необходима этому малышу как воздух. Бодро давал ему клятву выжить и в самом деле, становился словно заговорённый. Вокруг него по-прежнему погибали товарищи, и сам он не раз бывал на волоске от смерти, но…там, в лагере его ждал маленький ангел-хранитель. Переживал, надеялся и верил, считая дни и часы до возвращения друга. Он всегда самый первый замечал в воздухе вертолёт, первый бежал ему навстречу и, задыхаясь от восторга, бросался на шею Бодро:
- Пчёлка!!!
      Иных слов для выражения эмоций не требовалось, оба они – и взрослый парень, и мальчик в такие мгновения были просто счастливы снова видеть друг друга. Странным и необъяснимо прекрасным было это чувство ответственности, и Бодро, сам с детства лишённый ласки и внимания, буквально купался в своих эмоциях с головой. Впервые в своей жизни  он был кому-то очень нужен, впервые рядом с ним был человек, который любил его совершенно искренне и беззаветно. И, как оказалось, Адам умел отвечать на эту любовь. Этому даже не пришлось особо учиться – достаточно было только взглянуть на милую мальчишескую мордашку, как сердце непроизвольно наполнялось безграничной нежностью. Грейди никогда не звал его по имени. Только «Бодро», а чаще всего просто сокращал эту фамилию до первой буквы, в результате чего выходила смешная игра слов, и Адам превращался  в «Пчёлку».  Прозвище всем понравилось и с тех пор прочно прикрепилось за Бодро. Впрочем, он и не возражал. Для этого ребёнка он был готов стать кем угодно. Лишь бы только он был рядом.
   Ах, если бы не эта трижды проклятая война! С некоторых пор Адам стал чувствовать себя заядлым пацифистом. Ему хотелось как можно скорее вернуться домой, забрать Грейди из этого ада, подарить ему нормальное детство – без горя, без страха, без одиночества. Этот мальчик заслуживал самой счастливой судьбы на свете. Ну а пока всё, что мог Бодро для него сделать – это уделять ему своё внимание в коротких перерывах между вылазками на очередное задание. Воистину, это было лучшее время! Грейди очень хорошо читал – мама с ранних лет пыталась привить ему любовь к книгам. А вот с письмом дела обстояли хуже. Впервые увидев неразборчивые каракули мальчика, Адам пришёл в ужас:
- Это как называется?!
       У него самого почерк был почти каллиграфическим.
- А что? – Грейди невинно моргал, глядя на старшего товарища.
- Разве так можно писать? Ты как ручку держишь? С таким наклоном у тебя никогда ничего не выйдет!
 - Я забыл, как правильно. Мама показывала, но я уже не помню.
      Следующие полчаса Адам терпеливо воскрешал в памяти малыша эти полузабытые навыки, и потом, всякий раз, отправляясь на операцию, он оставлял Грейди «домашние задания» в виде целых газетных статей, которые тот должен был аккуратно переписать в тетрадь.
- Тут слишком много! – Возмущался Грейди. – Я это сто лет буду писать!
- Ровно столько, сколько меня не будет. – Возражал Адам учительским тоном. – Пока будешь писать, я вернусь. И время пролетит незаметно.
    Грейди, как всегда, верил ему на слово, и чтобы порадовать друга, старался изо всех сил. Любая похвала Бодро приводила его в восторг. Мальчик вообще часто  пытался ему подражать, и многих вокруг это не на шутку беспокоило.
- Ты видишь, что он к тебе привыкает? – Говорил Адаму его командир, капитан Форрестер. – Того гляди, папой начнет называть. Прекратил бы ты эту игру в «дочки-матери», пока не поздно. Пацану не место в военном лагере, сам понимаешь. Рано или поздно его придется отсюда увезти.
  Адам понимал, но ничего не мог с собой поделать. Конечно, стать в буквальном смысле отцом он не планировал и не стремился, да это, по сути, и не имело никакого значения. Вот только  и расставаться с Грейди по доброй воле не собирался тоже. Этому мальчику он был обязан жизнью, а ещё – способностью чувствовать и любить. Адам плохо себе представлял, что будет делать с Грейди на гражданке, когда вернётся домой, но заранее морально готовился к любым проблемам и заботам. Да, Грейди был абсолютно не трудным ребенком в плане воспитания: почти не пререкался со взрослыми, не капризничал по пустякам и даже никогда ни на что не жаловался, живя в тяжёлых полевых условиях, в мрачной среде тренированных бойцов спецназа. Однако стресс, пережитый им во время гибели родителей,  здорово давал о себе знать. Особенно по ночам. Спал мальчик плохо, беспокойно ворочался и часто кричал во сне, тревожа окружающих и в том числе самого Бодро, который по первому же зову бросался на помощь своему маленькому другу. Обнимая, утешал его, как умел, и долго ещё потом сидел рядом, осторожно поглаживая хрупкую детскую ладошку. Он понимал, что так просто это не пройдёт – ночные кошмары ещё долго будут одной из серьёзных проблем малыша Грейди, и их  впоследствии тоже надо будет устранять при помощи специалиста. Голова порой раскалывалась от кучи разных мыслей, но сердце сжималось от жалости и нежности к несчастному ребёнку, который так хотел казаться сильным на людях, но был таким беспомощным и слабым во сне. Он отчаянно нуждался в защите, и Адам с ужасом думал, что будет с его мальчиком, если он, не дай бог, погибнет. Но каждый раз, обещая Грейди  вернуться живым, он твердо держал своё слово… Всегда…

   «Не строй себе воздушных замков» - Сказал ему сегодня старина Тэд. Разумеется, из самых лучших побуждений.
«Ты просто внушил себе эту надежду» - Заявила чуть позже Мэллой, тоже движимая исключительно чувством сострадания. У них и мысли не было о  том, что Грейди  может быть жив…Тогда как сам Бодро ни на минуту в этом не усомнился.
     Конечно, он мог бы не думать и мог бы, пожалуй, заставить себя смириться с этой потерей. Если бы точно знал, что Грейди на свете нет и где-то есть его могила. Но Адам не видел его мёртвым и не получал никакой информации, подтверждающей его смерть, а это означало, что Грейди всё-таки мог выжить. Нет, он просто должен был выжить, иначе и быть не могло. Ему же на роду было написано жить до ста лет – так сказал Нэш, когда Грейди болел малярией. У него почти не было шансов, док этого не скрывал,  потому что во время эпидемии у него на глазах умирали даже бывалые бойцы. Адам тогда ходил как во сне. Никого вокруг себя не замечал, почти не ел и плохо воспринимал окружающих. В лазарете с температурой за сорок метался в бреду его мальчик. Именно его, и больше ничей, никому не нужный ребёнок, до которого никому, кроме него не было особого дела. Он заходил в изолятор без марлевой повязки и напрочь отказывался уходить. Садился возле Грейди, щупал его обжигающе горячий лоб и смотрел на Нэша с разрывающей душу мольбой.
- Как он?
- Ты сам не видишь – как? Плохо, Адам, плохо.
- Что-нибудь можно сделать?
- Адам, не будь идиотом. Что тут ещё можно сделать? Только ждать и уповать на Бога.
- Но я могу чем-то помочь?
    Нэш вздыхал в изнеможении, понимая, что отправить настырного капрала восвояси не получится, и в конце концов находил самый оптимальный вариант:
- Ну разве что только компрессы ему менять почаще. Может, тебе повезёт, и жар спадёт немного. Я, сам понимаешь, не могу возле него постоянно торчать, у меня таких как он тут ещё двенадцать человек.
    Конечно, он был прав. Ему, в первую очередь, нужно было выхаживать бойцов, от которых многое зависело, которые были нужны фронту. А ребёнку явно было тут не место, Бодро уже не раз давали это понять – те, кто не умирали в беспросветных джунглях без воды… Те, кто не оставался один на один со своим отчаянием и страхом. Война ожесточила всех вокруг, в этом не было ничего удивительного, вот только с Бодро происходило совершенно противоположное. В какой-то степени он был даже благодарен этой войне за что, что она дала ему шанс стать нормальным, живым человеком. Здесь он обрёл гораздо больше, чем потерял. И ради этого стоило побывать в аду.
«Ну я-то ладно… Я знаю, зачем сюда пришёл. Это был мой выбор. – Думал Адам, тревожно всматриваясь в розовое от жара детское лицо. Грейди не приходил в себя уже сутки и всё это время бредил во сне. -  Но этот малыш… За что ему такая участь?»
     О чём думали его родители, когда отправлялись сюда? О благотворительности и помощи ближнему своему?.. О Боге, который милосерден и поэтому не допустит, чтобы с ними случилась беда? Что ж… У Бога, как видно, на этот счёт были свои соображения. Или же ему просто было не до того. В любом случае, он вряд ли принимал активное участие  в уничтожении деревни Чан Ло. Так же как и в дальнейшей судьбе этого ребёнка участия принимать он не будет. Бог, так же как и Нэш, не в состоянии позаботиться о каждом, особенно здесь, на этой земле, где гибли тысячи невинных людей. Одним человеком больше, одним меньше – какая разница? Планета не прекратит вращаться, если на ней не будет мальчика по имени Грейди.
 «Да чёрта с два! - Хотелось крикнуть куда угодно, в пустоту, на ветер, в надежде, что кто-то невидимый услышит. – Он будет жить, потому что так хочу я! Пока я жив, с ним ничего не случится, ясно?! Я зубами землю буду грызть, я кого угодно порву, но его у меня так просто никто не отнимет!»
     В действительности же  Адам ничем не мог помочь. Он даже не мог разбудить Грейди, чтобы прекратить кошмары, которые снились ему в бреду, и это ощущение собственного бессилия сводило с ума.
- Мама… Мамочка… - Жалобно стонал малыш, мотая взлохмаченной головой по подушке, судорожно сжимая в кулачках края сбившейся простыни, и плакал, заново переживая ужас той страшной картины. Холодные компрессы ненадолго сбивали высокую температуру, и тогда Грейди затихал на какое-то время, а Бодро казалось, что ему и самому становится легче дышать.
- И нужен был тебе этот геморрой? – Спросил его как-то Нэш после одной из бессонных ночей, проведённых Адамом возле кровати ребёнка. – Своих проблем мало?
- У меня нет никаких проблем. – Вскинулся Бодро, по привычке сжимая в пальцах безвольную ладошку.
- Смотри, будешь тут торчать целыми днями – сам свалишься с лихорадкой.
- Не свалюсь.
- Откуда такая уверенность?
- Я знаю…
      Если честно, то он и сам не смог бы себе объяснить, откуда взялась в нём такая твердая уверенность. Какой-то внутренний голос, наверное, внушил: если болеет Грейди – тебя  эта напасть обойдёт стороной. То, что неизменно должно было с тобой произойти – не случится, потому что твой личный ангел взял это на себя. И пока он рядом – с тобой не будет ничего плохого. Он – та ниточка, которая связывает тебя с этой  нелёгкой жизнью, твой маленький талисман на удачу, который и ты, в свою очередь, обязан священно хранить. Вместе вы – сила, врозь – никто.
  Только на четвёртые сутки болезнь пошла на спад, и Грейди начал потихоньку приходить в себя. Если бы в ту пору Адаму вдруг сообщили о безоговорочной капитуляции Северного Вьетнама, он бы не был так счастлив, как в тот миг, когда его маленький друг впервые открыл глаза и, узнав Бодро, слабо ему улыбнулся:
- Привет, Пчёлка…
    Адам по привычке приложил ладонь к его лбу, влажному от испарины.
- С добрым утром, боец. Как же долго ты спал…
- Я могу умереть?
- Нет. Уже нет, доктор Нэш сказал, что ты прирожденный борец и теперь проживешь до ста лет. – Бодро старался говорить шутливо, но с волнением в голосе никак справиться не мог. Ему самому все ещё не верилось в то, что Грейди справился с малярией. Безотчётный страх потерять его по-прежнему не давал покоя.
- Ты мне правду говоришь? – Мальчик пристально изучал напряжённое лицо капрала и, казалось, видел его всего насквозь. – Не обманываешь?
- Нет, Грейди. – Он сказал бы это, даже если бы врал.
- Я не хочу умирать, Пчёлка… - Светлые глаза стали совсем прозрачными от нахлынувших слёз. Детские пальчики неистово вцепились парню в руку.
- Я не хочу умирать…
- Ты не умрёшь. – Поспешил заверить мальчика  Бодро, с трудом проглатывая горький комок в горле. – Не бойся. Всё будет хорошо. Ты очень скоро поправишься, а потом, когда война закончится, мы вместе отсюда уедем ко мне домой… Ничего этого больше не будет. Ни взрывов, ни пожаров, ни выстрелов – ничего… Скоро всё кончится, ты слышишь меня? Ты ни за что не умрёшь, я этого не допущу.
- Правда?.. Ты обещаешь?
- Да, Грейди, я обещаю.
    Больше Адам мог ничего не говорить – Грейди свято верил его обещаниям. Верил в то, не совсем уже далёкое светлое будущее, которое в самых ярких красках часто расписывал ему Бодро вместо сказки на ночь. Он уже чётко представлял себе тот город и ту квартиру, в которой они будут жить, вместе с Адамом выбирал себе школу и даже марку велосипеда, который  «Пчёлка» клятвенно пообещал ему купить сразу, как только они вернутся домой.                Дом…Они жили этим словом почти целый год, изо дня в день привыкая друг к другу всё сильнее. Вокруг них шла война – одна из самых страшных за всю историю этого века. Люди сходили с ума от жестокости – становились бездушными роботами, которые умели только убивать и совсем не умели любить. Бодро вполне мог стать одним из таких роботов. Если бы не этот мальчик, с его щенячьей преданностью своему взрослому другу, с его непосредственной детской нежностью, с его лучистыми голубыми глазами, от тёплого света которых таяло и плавилось как воск огрубевшее сердце морского пехотинца, как глыба льда под солнцем. Грейди сделал для Адама очень многое. Он не только спас его от верной гибели в джунглях. Он помог ему остаться человеком. И Бодро стремился отплатить малышу той же монетой. Однако судьба распорядилась иначе…

  «Судьба…Или я сам сделал что-то не так? Может,  я просто не заслужил такого счастья?»
   Наверное, когда Господь желает тебя наградить за что-то, он посылает в дар кого-то очень близкого. Кого-то, кто наполняет жизнь особенным смыслом. И если ты по глупости или по неосторожности этого человека теряешь, значит это – крест, который, страдая от тоски и безысходности,  ты должен нести до конца своих дней. Господь карает тебя вечной памятью, от которой ты не можешь и не хочешь избавиться, потому что память – это всё, что у тебя осталось, а без неё ты просто мертвец. Ты бережёшь её как зеницу ока, скрывая от посторонних взглядов, потому что никому и никогда  тебя не понять. И самое главное, ты продолжаешь верить и ждать, даже когда прошли все возможные сроки.
  Да, Адам и сейчас надеялся на чудо и именно поэтому никак не мог заснуть. Как призрак бродил по тёмной квартире, прислушиваясь к шуму дождя за окном.  Он обещал Тэду не обнадеживаться, но не мог заставить себя  не мечтать. Фантазия сама рисовала разные картины предполагаемой встречи. Если всё подтвердится, и этот мальчик действительно  окажется его Грейди… Стоп, это будет уже не мальчик, Бодро часто забывал об этом. Его память чётко и ясно хранила тот светлый образ двадцатилетней давности. Тот же образ остался на фотографиях, а ведь на самом деле ему предстояла встреча со взрослым мужчиной. Это с трудом укладывалось в голове. Адам много раз пытался представить себе Грейди взрослым и не мог. Видимо, где-то в глубине души боялся, что это будет для него сильным потрясением – перемахнуть через такой огромный отрезок времени в один миг. Он заранее пытался придумать слова, которые скажет, хотя понимал, что выразить все свои эмоции, наверное, не получится…Воображал, как будет вести себя с ним Грейди… Есть ли в нём, нынешнем хоть что-то от того трогательного малыша? А вдруг он изменился до неузнаваемости и, что самое страшное, не в лучшую сторону? Бог знает, где его столько времени носило и почему он не приехал сюда раньше.. Ведь он мог приехать, уже будучи совершеннолетним…Адам не раз рассказывал Грейди о Портленде, куда собирался вернуться после войны. Он нарочно никуда не выезжал и никогда не менял места жительства впоследствии – в сердце горела надежда на то, что Грейди сможет отыскать его сам. Он мог бы приехать… Но почему не приезжал? Либо не хотел, что маловероятно, либо…Нет, мысль о возможной смерти своего маленького друга  Бодро старался отмести напрочь. Он не мог умереть….Не мог… Ангелы не умирают… Им просто не повезло, но  они обязательно встретятся. Может, даже завтра.. Наверняка завтра…Осталось лишь немножко подождать…

                Глава 4
     День не задался с самого утра. Забывшись тревожным сном почти на рассвете, Адам едва не опоздал на службу, поэтому толком даже позавтракать не успел и в бар к Мэллой забежать перед работой тоже не получилось. Едва перекинулся парой ничего не значащих фраз со своими молодыми помощниками в отделе, как сразу же попал на ковёр к начальнику. Само по себе не бог весть какое происшествие, Бодро и так зашёл бы поздороваться с Пайном, но сегодня что-то было не так.  Первое, что бросилось Адаму в глаза, это стеклянная банка с конфетами на столе лейтенанта. Знакомая карамель в ярких, разноцветных обёртках, которой Чарли часто угощал своего подчинённого перед тем как нагрузить какой-то проблемой. Хитрый психологический приём – подсластить горькую пилюлю - у Бодро всегда вызывал смех.    
- Конфеты. – Вслух отметил он, едва переступив порог кабинета. – Какие-то плохие новости?
- Не знаю, насколько плохие. Скорее, просто неприятные, Адам. – Пайн делал вид, что  копается в своих бумагах.  Худощавый черноволосый мужчина с приятным, умным лицом и вечно уставшими тёмными глазами.  Всегда подтянутый, опрятный, в тщательно отглаженной белой рубашке с галстуком. Навскидку посторонний человек не определил бы точный возраст этого человека, он умел быть разным, меняясь в зависимости от обстоятельств. Хотя Бодро считал, что без усов Чарли смотрелся бы намного моложе.
- Вчера вечером Хардена допрашивала Окружная Прокуратура.
- И что это значит? – Адам по-свойски плюхнулся в кресло напротив своего начальника. – Уж не хочешь ли ты сказать, что прокуратура собирается отнять у нас нашу личную победу и целиком присвоить её себе? Или еще лучше – нам нечего предъявить величайшему киллеру всех времён и народов? Не говори мне, что его собираются отпустить.   
- Не скажу. – Покачал головой Пайн, после чего открыл лежавшую перед ним на столе папку с бумагами и сунул её сержанту под нос. – Всё дело в Лоупере.
    Адам бросил взгляд на чёрно-белые фотоснимки. Мистер Фрэнк Лоупер собственной персоной на фоне своего родного мясокомбината. Длинное чёрное пальто… Смуглое худощавое лицо в обрамлении курчавых волос… Ходячая иллюстрация «Крёстного отца» и типаж вполне сицилийский.
- И что дальше? – Поинтересовался Бодро недоумённо. – Разве есть какие-то проблемы?  Прокуратура не даст нам его разрабатывать?
- Харден признался, что выполнял заказы Лоупера не однажды, и он готов официально дать об этом показания. – Сообщил Пайн. – В обмен на некоторые поблажки со стороны правосудия, разумеется.
  Теперь Адам вообще ничего не понимал.
- И к чему тут тогда конфеты, Чарли?  Или прокуратура не уверена, что сумеет прижать Лоупера благодаря этим показаниям?
- Вполне возможно, Адам. Ты же знаешь, сколько раз они оба уходили от закона. Не исключено, что и на этот раз кому-то из них удастся сорваться с крючка. В связи с этим у нас сейчас много забот, так что съешь-ка конфетку, прежде чем настроиться на великие дела.
  Полушутливый тон лейтенанта не смог обмануть Бодро. Он  давно догадался, что все эти «великие дела» снова целиком и полностью лягут на его плечи. И это после того, как он и так вчера сделал практически невозможное, поймав опасного преступника.
- Чарли, дай мне небольшую передышку, а? – Особенной надежды в этой просьбе не было, и действительно, Пайн возразил сержанту тихо, но очень серьёзно:
- Только не сейчас, Адам. Извини, это не от меня зависит, и я сам этому не рад, можешь мне поверить. Харден – ценный свидетель, которому необходимо обеспечить полную защиту, и как раз тебе предстоит заняться этим вплотную. Сегодня вечером возьмёшь Ленски и Риордин  и отвезёшь Хардена на квартиру, которую прокуратура предоставила ему в качестве убежища. Тебе поручено его охранять.
- Почему мне?! – Бодро подпрыгнул с кресла, сам того не заметив. Это просто в голове не укладывалось. Это самым решительным образом рушило все его планы на вечер. Харден никак в них не вписывался. Теперь он понимал, для чего Пайн приготовил ему целую банку с конфетами, но это было уже не смешно.
- Чарли, я не рассчитывал на такую честь! Мне действительно надо отдохнуть, неужели кроме меня с этим больше никто справиться не сможет? Никогда в это не поверю!
   Пайн сохранял спокойствие, наблюдая, как его подчинённый разъяренным тигром  мечется по кабинету:
- Это распоряжение помощника прокурора, Адам. Наверное, ты слишком хорошо себя вчера зарекомендовал, вот они и решили, что раз ты его поймал, ты его и сбережёшь как следует. Не моя же это прихоть, в самом деле. Я просто передаю тебе распоряжение свыше.
  Он был прав, конечно, прав, но кому от этого было легче? Адам и без того извёлся, считая часы до вечера, его голова была занята абсолютно другими мыслями и переживаниями, и тут – такой поворот событий. Но отказаться было нельзя. Как всегда.
    Ник и Джессика, в отличие от своего старшего коллеги, поручение помощника прокурора приняли на ура.  Ещё бы, ведь это было их первое серьёзное задание, к которому хотелось подойти со всей ответственностью. Адам видел, как горят у них глаза, и мысленно усмехался, представляя эту пылкую и энергичную молодежь лет через десять. Обычно все начинают именно так, а потом незаметно погружаются в эту рутину с головой, и она становится просто частью их повседневности. Ну а пока этого не произошло, пусть радуются возможностью пообщаться с настоящим, живым преступником, за плечами которого не маленький багаж чёрных дел. Лично Бодро предпочёл бы век его не видеть.
    В большинстве случаев на лице у человека никогда не написано, что он убийца, и самые страшные кровавые маньяки обычно совершенно неприметны  в толпе. Эта прописная истина к Томасу Хардену не относилась. Одного внимательного взгляда было достаточно для того, чтобы сразу же почувствовать к этому субъекту инстинктивную неприязнь. И вроде бы ничем конкретным это не обоснуешь. Чисто мужское, грубоватое лицо, каких тысячи вокруг, но определённая хищность нет-нет, да и проскальзывает в каждой черте, в движении тонких губ, в иронично прищуренных, глубоко посаженных серых глазах.  Угрожающее впечатление производят шрам, пересекающий основание носа, тяжёлый подбородок с сентиментальной ямочкой, широкий лоб, и даже, казалось бы, приятный, бархатистый голос  вызывает невольную дрожь ужаса. Харден никогда не нервничал и не беспокоился, он и во время ареста вёл себя так, словно проиграл детскую игру в салочки. Да и сейчас продолжал очень вежливо и дружелюбно улыбаться своим конвоирам-охранникам.  Бодро был рад тому, что сидел за рулём – это избавляло его от необходимости лишний раз любоваться этой мерзкой, всем на свете довольной физиономией. Он-то понимал, что это просто игра на зрителя. И ещё – желание вывести его из себя.
   Квартира, которую предоставила ценному свидетелю Окружная прокуратура, находилась на Нотт-стрит. Самая окраина, до которой пришлось добираться больше получаса. Адам нервничал: было около шести часов вечера, а Тэд обещал прийти в восемь. Было просто необходимо постараться уложиться по времени и успеть обернуться за этот срок, иначе… Бодро не в шутку опасался за свой уставший от нервного истощения организм. Он дёргался, глядя на часы, всю дорогу до Нотт-стрит, и каждый раз после этого в зеркале заднего вида встречался глазами с насмешливым взглядом Хардена. Догадывался он, что ли, о том, что своим существованием рушит сержанту важные личные планы?  Иногда Адаму казалось, что этот  человек способен читать мысли и проникать сквозь стены. Было в нём что-то мистическое.. Потустороннее…От сатаны… И ещё,  Хардена наверняка очень забавляли его молодые «надсмотрщики» - интеллигентного вида Ник Ленски и хорошенькая блондинка Джессика. На фоне матёрого киллера эти двое выглядели совершенно по-детски, что в данный момент очень волновало Бодро. При других обстоятельствах он бы никогда не рискнул оставить их наедине с этим  хищником, но… От встречи с Тэдом зависела вся его жизнь, и он просто не мог пойти против своего сердца.
«Ладно.. Я совсем ненадолго, только туда и обратно. Они ребята неопытные, но ответственные.. Справятся…»
   Уютная квартирка-убежище привела Хардена в восторг, чем он не замедлил поделиться со своей охраной, едва перешагнув порог.
- Какие милое местечко! Это кто-то из вас был так любезен пожертвовать мне свои апартаменты? Кого мне от души поблагодарить? 
- Мы должны ему что-то объяснять? – Громко поинтересовался Ленски у Бодро.
- Не должны. Пусть воспринимает это как необычное наказание. Вроде домашнего ареста. 
    Адам прошёлся по квартире, заглянул в обе комнаты, проверил кухню, ванную и туалет. Всё очень быстро, наспех, мысли его витали далеко отсюда, и он торопился поскорее уладить все формальности. Харден внимательно прислушивался к их разговору.
- Я вам, наверное, очень нужен, да? – Сделал он свой собственный и вполне верный вывод. – С моей помощью вы сможете надолго засадить одного крупного криминального авторитета…
- Скажи это окружному прокурору. – Посоветовал Ник. – Тебе это зачтётся при вынесении приговора. 
   Харден наградил парня ироничной улыбкой:
- Очень любезно… Чего бы вы делали без таких как я, ребятки? Наверное, остались бы без работы.
- Кому-то приходится делать эту работу, потому что на свете пока ещё существуют такие люди как ты… К сожалению! – Вмешалась Джессика с присущим всем молодым людям пылким максимализмом. Должно быть, выглядела она при этом очень напыщенно и забавно, Харден обернулся к девушке и, поймав её вызывающий взгляд, просто растаял от умиления:
- Ты моя сладкая…
- Хватит уже. – Бодро закончил осмотр квартиры и, вернувшись к Хардену, подтолкнул его к дверям спальни. – Туда шагай. И только попробуй что-нибудь выкинуть.
    Харден и не думал сопротивляться. Ещё раз ласково улыбнувшись Джессике, он покорно двинулся в спальню. Щёлкнув замком на двери, Адам на всякий случай дёрнул ручку. Надёжно… Чтобы выбить, потребуется немало физических сил, а Харден едва ли ими обладает. Он киллер, а не спортсмен.  И слава богу, по крайней мере два часа без него тут вполне обойдутся..
- Смотрите в оба за ним. – Всё-таки предупредил он своих помощников. Присевший было на стул Ник замер на месте:
- А ты куда?
- Мне надо отлучиться на пару часов. К десяти вернусь, хорошо? – Адам надеялся, что ребята его поймут и не обидятся. В конце концов, что сложного было в их работе? Просто сидеть и караулить преступника.  Обезвреженного, безоружного, в отличие от них самих, и закрытого в комнате как в тюремной камере. С таким заданием даже ребёнок способен справится, не то что два детектива. К счастью, они и сами были не против оказанного им доверия. Но тем не менее, оставляя Ника и Джессику с Харденом, Бодро всё равно чувствовал себя виноватым… 

                Глава 5

       Мэллой нервничала. За последние пятнадцать минут Адам ещё не произнёс ни слова. В баре полным ходом кипела жизнь, как обычно это бывает вечером, а он, похоже, находился сейчас в совершенно другом измерении: протирал сухим полотенцем один и тот же стакан, уставившись в невидимое пространство. Ну да, он пришёл раньше назначенного времени и ему надо было чем-то себя занять, вот только пользы от этой «помощи» было мало. Мэллой не нравилось выражение его лица. Очень не нравилось. Ничего хорошего от этой встречи она не ждала и поэтому очень переживала за друга. До такой степени, что подносы в руках дрожали, рискуя с великим грохотом опрокинуться на пол. Надо было срочно что-то делать. Освободившись от собранной со столиков посуды, Мэллой тихонько подошла к Адаму.
- Тут скоро дырка будет.
- Что? – Адам вздрогнул, словно очнувшись от глубокого сна, посмотрел на девушку непонимающе. – Ты что-то сказала?
- Я сказала, в стакане скоро будет дырка, хватит уже его тереть. И вообще, ты себя со стороны видел? У тебя такое лицо, что от меня скоро все посетители разбегутся.
- Это и мои посетители тоже. – Вздохнув, Бодро всё-таки поставил на место многострадальный стакан.
- Твои – только отчасти. Ты же не работаешь здесь с утра до вечера, как я, и вообще, у тебя другое призвание по жизни.
- Значит бар – это моё хобби, где я совмещаю приятное с полезным, когда тебе помогаю. Дэннис делал то же самое. И я обещал ему о тебе заботиться.
- Ты всегда выполняешь обещания, которые даёшь? – Вопрос вырвался сам собой, Мэллой слишком поздно о нём пожалела. Не надо было усугублять и без того напряжённую атмосферу. Разумеется, Адам сразу же подумал о чём-то глубоко личном, и на лице его отразилась знакомая тоска.
- Стараюсь выполнять…Но дело не в этом…Ты что, думаешь, что я тебе помогаю только ради обещаний?
- Иногда, пожалуй, да. – Мэллой попыталась разрядить обстановку, но не получилось. Бодро её почти не слушал. Уже в который раз посмотрел на наручные часы, сверился с настенными. Пять минут девятого и тут, и там…
- Уиллис опаздывает.
- Уиллис всегда опаздывает. – Это должно было прозвучать как утешение, однако Адам снова не отреагировал должным образом. Он по-прежнему был далеко отсюда. Так далеко, что Мэллой почувствовала себя задетой.
- Адам, может хватит уже с ума сходить? Можно подумать, что речь идёт о твоей семье, которую ты сто лет не видел.
- Можно и так сказать. – Абсолютно серьёзно произнёс Бодро. – Учитывая, что семьи у меня никогда не было. Я никогда и ни к кому не испытывал никаких тёплых чувств. Не понимал, что такое привязанность, доброта, забота…
- До того, как встретил Грейди? – Усмехнулась Мэллой.
- Да… До встречи с Грейди…Он просто… перевернул мою жизнь…
   Мэллой это слышала не раз, и ей эти высокопарные фразы ни о чём не говорили. Как-то трудно воспринимать всерьёз некий абстрактный фантом, который и есть, и в то же время его нет. Но, по крайней мере, Адам наконец-то вышел из ступора и теперь с ним можно было нормально общаться. Хотя бы даже на эту больную тему. Мэллой подвинулась поближе к другу.
 - Послушай…А ты вообще задумывался о том, что ты ему скажешь, когда вы встретитесь?
- Я постоянно об этом думаю. И меня это очень волнует. Всё-таки столько лет прошло… Будь он прежним ребёнком, всё было бы гораздо проще.  Тогда бы и говорить вообще ничего не пришлось. Но теперь он взрослый мужчина… И я не знаю, как себя с ним вести…
- А может, тогда действительно и не надо ничего говорить? Почему бы тебе просто не обнять его? Иногда это лучше всяких слов.
    Мэллой, сама того не замечая, приняла правила этой игры. И не мудрено: изо дня в день слушая бесконечные разговоры о Грейди, уже сложно было не поверить в его существование. Логика и здравый смысл разбивались о маниакальную упёртость Бодро как океанские волны о прибрежные скалы.
- Обнять? – Адам грустно улыбнулся, представив себе такую картину. – Да, это было бы здорово. Просто обнять и ничего не говорить. Если он думал обо мне все эти двадцать лет, то нам, наверное, ничего друг другу объяснять не придётся.
- А если не думал, Адам? Что тогда? – Осмелилась предположить Мэллой, заранее зная, что этим вопросом причинит другу новую боль. Однако вряд ли он сам не задавался в душе таким вопросом. Времени на это было предостаточно.
- Я просто боюсь об этом думать, Мэллой. – Признался Бодро шёпотом. – Но даже если это и так, то для меня это всё равно ничего не меняет. Пусть он только найдётся. Живой и здоровый. Это самое главное… Я просто хочу убедиться, что с ним всё хорошо. Я понимаю, что все эти годы у него была другая жизнь и, вполне возможно, в ней сейчас есть люди важнее меня. Те, которые были с ним рядом и любили его как родного. Я даже хочу, чтобы это было так. Но мне нужно самому в этом убедиться. Иначе я просто не смогу спокойно жить…
   На скрип открывшейся двери Адам и Мэллой обернулись одновременно.
 Тэд вошёл в бар неторопливо, словно до этого проходил мимо и только в самый последний момент решил заглянуть на огонёк, но Бодро, увидев друга, выпрямился и напрягся так, что его состояние передалось Мэллой со скоростью вируса. Две пары глаз  жадно уставились на долгожданного гонца, два сердца в этот момент замерли, парализованные одним и тем же страхом, а Уиллис, стоя у порога, так же молча смотрел на них. Ему не надо было ничего говорить, печальный, сожалеющий взгляд выразил всё лучше любых слов. Приговор… Новый, безжалостный приговор всем надеждам и мечтам. Мэллой почти физически ощутила, как сжался Адам, инстинктивно сопротивляясь тому, что должен был сейчас услышать. Казалось, сейчас он просто заткнёт уши, отвернётся, зажмурится – только бы не принимать этой горькой правды, спрятаться, заблокировать от неё свой рассудок, чтобы не сойти с ума.
«Он ведь до последнего верил, что сегодня всё получится, господи… Он не сомневался, что на этот раз ему повезёт.. И это после стольких промашек, после стольких разочарований…»
- Адам, мне очень жаль… - Мэллой так растерялась, что ничего оригинальнее придумать не смогла. Тэд тоже сделал шаг навстречу другу:
- Адам...
- Тэди, всё в порядке. – Быстро пресёк Бодро его попытку выразить своё сочувствие. Смотреть на его помертвевшее лицо с погасшими глазами было страшно. – Что особенного произошло?  Такое  уже бывало не раз…Ты сам говорил, что не надо строить замков… Всё в порядке вещей, как обычно…
«А он строил эти замки… Всё равно строил, просто признаваться в этом никому не хотел…»
- Адам, давай поговорим… - Снова начал было Уиллис, но только подлил этим масла в огонь.
- Не могу, меня там ребята ждут. –  Жалость добила Бодро окончательно, и он быстро, почти бегом ринулся к выходу. Уже у двери, спохватившись, обернулся к растерянно замершей возле стойки Мэллой:
- Закроешь без меня?
- Конечно, не волнуйся… - Она сама не расслышала своего голоса, утонувшего в шуме посторонних звуков зала. Люди отдыхали, устроившись за столиками, вели спокойные житейские разговоры. У каждого из них были свои собственные заботы и дела. Никто из них не имел никакого понятия о том, что здесь и сейчас в их присутствии только что произошла большая человеческая трагедия. Здесь навсегда умерла надежда… Об этом знал Тэд Уиллис. И знала Мэллой, которой сейчас хотелось расплакаться как девчонке – от сознания своей беспомощности перед судьбой, от обиды за Адама, пережившего сейчас очередное душевное потрясение. Когда он теперь сможет прийти в себя? Будет ли снова улыбаться? Сможет ли, наконец-то выкинуть из головы эту фантастическую блажь по имени Грейди?                Мэллой не знала этого мальчика, но каждый раз после таких тяжелый сцен готова была всей душой его возненавидеть. Потому что, отсутствуя в жизни Бодро, он постепенно её отравлял. Потому что, являясь всего лишь воспоминанием, умудрялся быть реальнее многих живых и, может быть, совершенно незаслуженно, был причислен Адамом к лику святых. За то, что на протяжении целых двадцати лет никак не мог найтись и этим сводил с ума не только Бодро, но и всех его близких друзей.
«Отпусти ты его… Отпусти, слышишь? Где бы ты ни был, живой ты или мёртвый, хватит над ним издеваться!  Он не заслуживает такого наказания, дай ему жить спокойно.. Либо совсем исчезни из памяти, либо возвращайся уже в конце концов, стань реальным! Каким угодно, он любому твоему образу будет рад…Но появись...Или пропади пропадом на веки вечные и дай ему тебя забыть… Навсегда…»

                Глава 6

         В квартире на Нотт-стрит балкона не было, поэтому Нику Ленски то и дело приходилось курить на кухне. Джессика не выносила запаха табачного дыма, а им за последний час, казалось, пропиталось всё помещение. Не помогали даже открытые форточки. Это конкретно раздражало.
- Слушай, если ты свои лёгкие не жалеешь, может, хотя бы обо мне немножко подумаешь? – Не выдержала девушка, когда её напарник в очередной раз вернулся с кухни. – Неужели так трудно хотя бы тут обойтись без сигарет?
  Усаживаясь обратно на стул, Ник невозмутимо пожал плечами:
- Никогда над этим не задумывался. А тебе что, тоже трудно хотя бы один раз в жизни потерпеть? Мы не каждый день остаёмся с тобой наедине.
- Во-первых, чего ради я должна это терпеть? А во-вторых, мы тут не наедине.
- А жаль…
   Под пристальным, многозначительным взглядом парня Джессика смутилась и притихла. Ник всегда пользовался этим ловким приёмом, чтобы заставить её замолчать. Ничто так не действовало на скромницу Джессику, как посланный в её адрес комплимент или прозрачный намёк на возможную близость. При всём притом, душой Ленски особо не кривил – напарница ему действительно очень нравилась, но тем забавнее было с ней иногда заигрывать.
- В следующий раз я попрошу, чтобы нас отправили на задание в какую-нибудь пустую квартиру.
- Для чего, например? – Спустив ноги с кресла на пол, девушка машинально одёрнула юбку. На Ника она при этом демонстративно не смотрела.
- Да мало ли для чего. Может, засаду устроить надо будет кому-то…
- Ерунда. Одних нас ещё долго никуда не пошлют.
- Тоже верно. – Ник вытащил из кобуры пистолет, повертел его в руках, ласково поглаживая чёрную сталь. – А вообще, это обидно, тебе не кажется? Я лично себя уже давно не считаю дилетантом.
- Да? – В больших голубых глазах Джессики появилась насмешка. – А кем ты себя считаешь? Профессионалом?
- Ну, во всяком случае, с этим заданием я бы легко справился один. И без тебя, и без Бодро. Столько шума подняли из-за этого урода, как будто он по меньшей мере Аль Капоне.
- Ты же слышал, что о нём Бодро рассказывал. Он очень опасен. Пайн даже не разрешал брать его в одиночку.
  Ленски рассмеялся, как игрушку подбросив в руке пистолет:
- Ну и что? Бодро наплевал на запреты Пайна! И в итоге оказался победителем.
  Джессике очень не нравились рассуждения напарника. Излишняя самонадеянность мало кого доводила до добра. Для этого надо быть действительно профессионалом, как сержант Бодро. Ник, увы, ещё таковым не являлся, и девушка не собиралась ему потакать.
- Ленски, тебе до Бодро ещё расти и расти. – Она хотела добавить, что не только в плане работы, но и физически тоже, однако в последний момент передумала – то, что Ник не вышел ростом, вовсе не вменялось ему в вину, да и вообще, такое замечание могло бы задеть любого уважающего себя парня.
- Да ну, и в чём же это? – Ленски себя и впрямь не на шутку уважал. – Думаешь, я бы не смог этого типа поймать? В любом деле решающую роль играет счастливый случай, вот и Бодро тоже очень крупно повезло.
- Ты просто ему завидуешь. А сам хотя бы раз попробовал остаться один на один с преступником. Думаешь, это очень легко?
- А что, разве очень трудно? – Ник стремительно поднялся и направился прямиком к спальне. Джессика подскочила за ним следом:
- Ты куда собрался? С ума сошёл?
- Да успокойся, всё в порядке.
   Остановившись на пороге, Ленски стукнул в дверь:
- Эй, Харден! Ты уже спишь?
- Собираюсь. – Последовал безмятежный ответ. – А что?
- Ничего. Хотел узнать, может, что-то нужно?
- Вообще-то нужно. Я бы сейчас с удовольствием принял душ. Тут невозможно жарко.
  Ник обернулся, вопросительно взглянул на Джессику. Та категорично покачала головой:
- Даже не думай. – Шепнула одними губами.
- Извини, старина. Придётся тебе сегодня обойтись без душа. Нам, кстати, тут ничуть не легче, чем тебе.
- Понятно. – Покладисто согласился Харден по ту сторону двери. – Дайте тогда хоть в туалет сходить на сон грядущий. Тут для этого ничего не предусмотрено.
Ленски снова посмотрел на напарницу: «Как тебе такой расклад?» Джессика озадаченно молчала. Она действительно не знала, как в таких случаях надо поступать – Бодро не консультировал их на этот счёт перед своим уходом. А между тем в просьбе Хардена не было ничего особенного.
- Может, дождёмся Бодро? – Предложила наконец девушка.
- Зачем? – Тут же вскинулся парень. – Не бог весть какая важная миссия – проводить человека до туалета. С ума не сходи.
  И прежде чем Джессика успела что-то возразить, уверенно повернул замок на двери, предварительно сняв с предохранителя пистолет и вытянув его прямо перед собой.
- Давай, выходи. Медленно и без глупостей. Ты хоть и очень важный свидетель, я имею полное право применить оружие, если того потребуют обстоятельства.
«Боже, сколько пафоса» - Джессика поморщилась как от зубной боли. Она прекрасно понимала, что Ленски просто рисуется перед ней и намеренно играет с огнём.
Когда тёмная, коротко стриженая голова Хардена показалась в дверном проёме, рука Джессики сама собой потянулась к оставленному в кресле пистолету. Хотя на первый взгляд никакой угрозы арестант не представлял. Ему, казалось, нравилось это заточение, и компания, его охраняющая, вызывала искреннюю симпатию. И даже при виде ствола, направленного ему в лицо, Харден улыбнулся как чеширский кот.
- Очень предусмотрительно с вашей стороны. Но я бы на вашем месте не стал так напрягаться.. Это вредно для здоровья.
- А я бы на твоём месте сейчас заткнулся и пошёл по своим делам, пока я добрый. – Огрызнулся Ник. – Прямо и направо.
- Вы так любезны. – Мурлыкнул Харден, смело шагнув прямо под прицел. Не ожидавший такого хладнокровия Ленски попятился назад, пистолет дрогнул в его руке, и этого короткого признака неуверенности в себе было вполне достаточно. Одно молниеносное движение – и Ник сам не понял, каким образом его ствол оказался у Хардена. Он успел только дёрнуться навстречу потенциальному противнику – точный, сильный удар рукояткой пистолета по голове настиг его прямо в движении.
  Увидев, как напарник без сознания падает на ковёр, Джессика взвизгнула и метнулась за своим пистолетом к креслу. Схватить – схватила, но тут же едва не разрыдалась от отчаяния, сообразив, что даже не потрудилась снять его с предохранителя. Харден, разумеется, такой возможности девушке не дал.
- Куда, моя радость? – Он слишком быстро возник рядом и легко, почти безо всяких усилий поймал Джессику в свои объятия, заломил ей руку назад, выдернул из пальцев пистолет. – Оп-ля! Пушки деткам не игрушки!
   Хриплое, гнилое дыхание обдало ухо горячей волной, и от него накрыло таким бескрайним ужасом, что девушка даже закричать не смогла. Вблизи Харден был страшен. Дико. Не по-человечески страшен. Вальяжная кошачья улыбка сразу превратилась в звериный оскал, бесстрастные стального цвета глаза загорелись исступлённым, дьявольским огнём. Но и сейчас он был по-прежнему доволен и весел, он словно играл со своими молодыми надзирателями и бесконечно наслаждался этой игрой.
- Передавай привет Бодро. – Последнее, что услышала от него Джессика перед тем, как всё та же рукоятка пистолета Ленски аккуратно опустилась ей на затылок.

                Глава 7

      Ну вот и всё… Конец… Полный и бесповоротный… Нет больше никаких сил заново переживать эту боль. Хватит… Хватит… Ему все вокруг говорили, все твердили одно и то же – надо успокоиться, забыть, вычеркнуть из памяти и продолжать жить дальше. А он не хотел никого слушать, упирался всей душой, до последнего предела, хватался за обрывки своей мечты. Верил в чудо и ждал, что оно вот-вот произойдёт. Получил?.. Так тебе и надо… Чудес на свете не бывает, уже давно пора было это понять и не тешить себя сказками. Если за двадцать лет тебе не повезло ни разу, глупо рассчитывать на то, что сейчас вдруг резко повезёт… Чего ради? Чем ты заслужил такую милость от судьбы? Ты потерял его… Ты его просто предал, забыл? Тебя убить за это мало… А ты ещё смеешь на что-то надеяться…
   Пальцы судорожно, до боли в суставах, сжимали руль. Адам, не отрываясь, смотрел на дорогу: на мелькающие вечерние огни города, на фары пролетающих мимо машин. Смотрел – и ничего этого в упор не видел. Думать не хотелось, и он пытался прогнать рой мыслей, одолевающих голову. Тщетно – их было очень много, и они жалили мозг как осатаневшие дикие пчёлы. Да, он сам был во всём виноват. Тэд предупреждал, что это может быть очередной ошибкой. Заранее просил не настраиваться. А он как всегда не послушался. Слишком обрадовался этому удивительному совпадению. Темноволосый мальчик с голубыми глазами…И всё… Он просто с ума сошёл от радости, потому что сразу же решил для себя, что это Грейди. Его мальчик…Хотя давно уже не его и давно не мальчик, как правильно заметила Мэллой. Он внушил себе, что сегодня его долгому ожиданию наступит конец… Конец действительно наступил… Только не тот, о котором он  мечтал. Сегодня Адам впервые почувствовал, как чертовски он устал и измотался в этих бесплодных поисках.
«Я же действительно сделал всё, что только мог. Всё возможное и невозможное. Неужели его действительно давно нет в живых? Иначе чем ещё можно объяснить его исчезновение с лица земли? Люди не исчезают вот так, бесследно… А он буквально исчез…Так не бывает, но это факт… Что я могу еще сделать?.. Да ничего, господи, уже ничего… Просто принять это как должное и жить с этим дальше… Как?... Кто бы ещё подсказал, как с этим жить?…»
«Ты всё равно не забудешь. – Вкрадчиво нашёптывал неумолимый внутренний голос. – Как бы ты ни гнал от себя эти мысли…Это тебе в наказание за то, что бросил его там одного…Помнишь?»
«НЕ УХОДИ, ПОЖАЛУЙСТА! НЕ УХОДИ! НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ОДНОГО!»
 Этот пронзительный, умоляющий голосок так до сих пор и звенит в ушах, разрывая мозг и барабанные перепонки.
«Помнишь?»
«Я ВЕРНУСЬ ЗА ТОБОЙ, ГРЕЙДИ!»
«ОБЕЩАЕШЬ?!»
 «ОБЕЩАЮ!»
«Кто ты после этого, Бодро? Как ты сумеешь спокойно жить с таким грузом на душе?»
   Адам встряхнул головой, пытаясь всё своё внимание сосредоточить на дороге. Не хватало ещё в аварию сегодня попасть, оставив Ленски и Джессику до утра с этим уродом Харденом. Он и так слишком задержался в баре, хотя не имел никакого права нарушать инструкцию. Выходит, только зря потерял время. И не только в этот вечер, он и до этого уже столько раз терял своё время впустую! И как Пайн до сих пор терпел его выкрутасы? Всё… Достаточно… Пора спускаться с небес на землю и снимать розовые очки. Или больше делать нечего? Столько забот, не знаешь, за что хвататься. Работа – лучшее лекарство от депрессии, тебе ли не знать? Вот и занимайся своими делами, Бодро, у тебя миллион обязанностей на службе, ты отвечаешь не только за себя, но и за других людей, которые находятся у тебя в подчинении. Делай то, что у тебя лучше всего получается, не отвлекаясь на свои эмоции. Намного легче жить, не испытывая никаких чувств, ну а если они уже есть, то удобнее запрятать их подальше, внутрь, заморозить навеки. Просто похоронить. Трудно? А придётся… Иначе можно рано или поздно сойти с ума. Нынешний провал наглядно дал понять, что всё кончено…Кончено…И с завтрашнего дня нужно заставить себя начать новую жизнь…Больше внимания уделять работе и тем, кто находится рядом сейчас, а не в прошлом.
   По пути до Нотт-стрит Адам заехал в первое попавшееся придорожное кафе за сандвичами. Самому ему после встречи с Уиллисом кусок в горло не лез, но ожидающие его ребята уже должны были всерьёз проголодаться. Нехорошее предчувствие начало потихоньку просыпаться ещё в машине, на подъезде к дому, а на крыльце оно переросло в лёгкую панику – дверь квартиры была приоткрыта. Неосторожность? Случайность? Как бы не так! Бодро точно помнил, что, уходя, лично закрывал её на ключ. Бумажный пакет с бутербродами, выскользнув из рук, упал под ноги. На ходу вытаскивая из кобуры пистолет, Бодро быстро взлетел по ступенькам вверх, толкнул дверь ногой и замер на пороге, настороженно оглядывая обстановку. Тихо. Слишком тихо и почти темно. Если тут что-то и произошло, то явно не сейчас. Только не это!… Всё же было предусмотрено! В холле возле кресла на ковре Адам обнаружил Джессику. Рядом – столик с опрокинутой лампой, как признак недолгой борьбы. Взволнованно приложил ладонь к шее девушки, нащупал слабый пульс… Слава богу! Метнулся дальше и возле входа в спальню нашёл такого же бесчувственного Ника с разбитой головой. Хардена, само собой разумеется, и след давно простыл.

                Глава 8

          Разговор с помощником окружного прокурора получился нелёгким. Впрочем, как и всегда. Камилла О’Коннел редко баловала своим присутствием Центральное Управление, но если и навещала время от времени, то, как правило, вовсе не для того, чтобы выразить свою благодарность коллегам. Не мудрено, что здесь её, мягко говоря, недолюбливали, хотя и старались это скрыть под маской учтивой вежливости.
   Сама Камилла тоже всегда соблюдала определённую манерность в поведении так, как это подобало её должности и статусу, что в сочетании с утончённой внешностью аристократки выглядело явлением природным. Миссис О`Коннел вовсе не нужно было кричать и ругаться для того, чтобы выразить свой гнев.  Она умела уничтожать одним властным высокомерным взглядом, под пронзительной синевой которого даже самые брутальные представители сильного пола становились блеющими ягнятами.
  Появление Камиллы в кабинете Пайна с утра пораньше после происшествия на Нотт-стрит было вполне предсказуемо. И Бодро, и его непосредственный начальник уже заранее морально настроились выслушать всё, что она о них думает. И не ошиблись. Лекция о халатности сотрудников Управления заняла добрых пятнадцать минут, а потом начался резонный разбор полётов. Чарли и Адам подавленно смотрели как миссис О`Коннел нервно расхаживает по кабинету – прямая, стройная, в деловом тёмно-зелёном костюме, с густыми, каштановыми волосами, уложенными в высокую причёску. Настоящая леди в облике богини правосудия. От одного её вида хотелось спрятаться под стол и сидеть там, не вылезая.
- Расскажите мне всё еще раз с самого начала.
   Бодро открыл было рот, но не  успел произнести ни звука, Пайн привычно взял на себя роль громоотвода.
- Разве вам что-то не ясно, помощник О`Коннел? О том, что случилось, сержант Бодро только что доложил по всей форме. И я не вижу, какие тут ещё могут быть вопросы.
      Камилла проигнорировала попытку лейтенанта привлечь внимание к себе, сейчас её интересовал в основном Бодро. Она смотрела на него и требовала объяснений.
- Вам поручили очень важное и ответственное дело, к которому вы должны были отнестись со всей серьёзностью. Вы это понимаете?
- Понимаю. – Адам с тоской посмотрел на окно. Из-за плотно опущенных жалюзи там даже примерно ничего нельзя было рассмотреть, и в кабинете Пайна благодаря этому царил зловещий полумрак. Как в тюремной камере. И эта элегантная женщина напоминала строгого, но справедливого инквизитора.
- Вы понимаете… И тем не менее, позволили себе оставить опасного преступника на попечении дилетантов.
- Вы считаете, что мои коллеги ни на что не годятся?
- Вы сами видели результат.
  О, да, он видел. И до сих пор не знал, какого бога благодарить за то, что всё обошлось. Могло быть и хуже, учитывая, с кем они имели дело. Наверняка, Харден очень торопился и был занят более важными делами, и только благодаря этому не стал добивать оглушённых надзирателей. Счастливый случай, ничего не скажешь. Ребята были на волоске от верной гибели, и Адам не мог себя в этом не винить.
- Всё было сделано согласно инструкции. Все меры предосторожности были мной соблюдены. Я не знаю, почему так вышло… - Зачем-то начал он оправдываться как мальчишка, но на Камиллу его удручённый вид впечатления не произвёл.  Тонкие ноздри её носа дрогнули, благородные черты гладкого, белого лица исказились от негодования.
- Вы не знаете, сержант? Тогда я сама вам скажу. Вы себя переоценили. Харден – личность неординарная, и методы, применяемые к нему, тоже должны быть неординарными. И потрудитесь мне, в конце концов, объяснить, почему вы покинули дом?
- По личным причинам… - Адам взглянул на Пайна. Только бы он не подумал о нём плохо… Объяснение было слишком неубедительным…
- По личным причинам? – Камилла медленно приблизилась к Бодро. Ироничным, оценивающим взглядом окинула его с ног до головы. – Может, теперь вы так же, лично поймаете Хардена снова? Что вам стоит? Вы уже это сделали один раз, показали себя с самой лучшей стороны. Мы вам поверили, пошли навстречу… А теперь столько работы – и всё зря. У нас снова ничего нет. Мы начинаем с чистого листа, не имея ни единого козыря в рукаве, и опять же, только благодаря вам, сержант. Вы меня просто поражаете. Может, попытаетесь хоть как-то реабилитироваться и исправить свою ошибку?
- Вряд ли Харден остался в городе. – Вмешался Пайн. – Он знает, что теперь его будут искать с удвоенной энергией. Он, скорее всего, заляжет на дно.
- Типично мужская логика. – Откликнулась Камилла. – Кстати, с вас, лейтенант, ответственности за случившееся тоже пока что никто не снимал.
- Это только моя вина. – Тут же вступился за начальника Бодро, но ни его, ни Пайна миссис О`Коннел слушать уже не стала.  Она узнала всё, что ей было нужно.
- Мы продолжим завтра. – Объявила женщина обоим, слушавшим её мужчинам и, больше не удостаивая их своим королевским вниманием, направилась к двери. Строгая, величественная, беспощадная Немизида.
- Передавайте привет прокурору. – Зачем-то брякнул ей вслед Чарли, и это действительно прозвучало как издевательство, потому что Камилла снова гневно раздула ноздри и исчезла из кабинета, оставив после себя лёгкий терпкий  запах духов и неясной тревоги. Говорить не хотелось. Адам виновато смотрел, как Пайн увлечённо катает по столу шариковую ручку. Он ждал вопросов, упрёков, да хотя бы элементарного недовольства, но Чарли, казалось, думал сейчас совершенно о другом. Бодро не выдержал.
- Чарли, что теперь будет? – Поинтересовался он тихо. – Это грозит нам серьезными неприятностями?
 - Возможно. – Спокойно отозвался тот. – Но ты не волнуйся об этом.
- Почему?
- Я что-нибудь придумаю. Ты, главное, своими делами занимайся и не отвлекайся больше ни на что. Ладно?
  Он всё понимал. Его начальник и хороший друг, он всегда чувствовал, что творится на душе у Бодро.  Ему не нужно было ничего объяснять, он не ждал никаких оправданий, он просто доверял Адаму, как доверяют человеку, которого очень хорошо знают и в порядочности которого не сомневаются ни на миг. Конечно, Чарли не знал о причинах, заставивших вчера Бодро ослушаться его приказа, он понятия не имел о том, что значит в жизни сержанта мальчик Грейди. Да этого и не требовалось, в принципе.   Есть на свете такие вещи и такие ситуации, когда ничего не нужно объяснять, и только близкие друг другу люди могут точно их определить и не лезть в душу с советами и нотациями. Адам был благодарен Пайну за поддержку и понимание.
- Ладно. – Слабо улыбнувшись, пообещал он. – Не волнуйся. Я дров наломал, я и исправлю. У нас же остались некоторые вещи Хардена, что мы изъяли при аресте. Может, с их помощью мы до чего-нибудь додумаемся.
  Чарли одобрительно кивнул:
- Может быть. Завтра Ленски и Риордин выйдут из больницы, и  будете работать дальше. Что поделаешь, если всё так вышло?... Начнём с нуля…

                Глава 9

        Вокруг него снова были  джунгли Вьетнама… Он видел их сквозь стекло, со всех сторон, и не понимал, зачем ему тут находиться. Глаза заливал холодный пот, сухой воздух раздирал лёгкие. Ему хотелось уйти отсюда, но выхода он не находил. Стеклянные стены преследовали его везде, в любом направлении, куда бы он ни двигался. Впереди…Позади… Справа… Слева… Даже сверху и под ногами. Огромный стеклянный куб… Ловушка… Он жадно всматривался в страшный мир по ту сторону стекла. Там полным ходом шла война: горели ветхие бамбуковые хижины, горела высокая трава, горели лодки, брошенные на берегу реки. Автоматные очереди разрывали и без того горячий воздух, заросли кишели вьетконговцами. Они были повсюду – где поодиночке, а где целыми группами. Они растекались, разбегались как тараканы – собранные, точные, безмолвные. Это они поджигали всё, что попадалось у них на пути, это они стреляли во всё, что движется.
  Он не знал, угрожает ли ему реальная опасность за стеной из стекла, но что-то сильно тревожило его и заставляло рваться наружу, навстречу верной гибели. Там, в папоротнике, застыла одинокая маленькая фигурка. Густой дым периодически скрывал её из поля зрения, однако пронзительные детские крики не могли заглушить даже бесконечные автоматные выстрелы.
- Бодро!!! Где ты, Бодро?!! Помоги мне, пожалуйста!!! Бодро!!!
       Адам хорошо знал этот голос, и беспомощная фигурка, полускрытая широкими зелёными листьями, была знакома ему до разрывающей сердце боли. Грейди... Грязный, растрёпанный, как тогда, в день их первой встречи…В который уже раз он радовался тому, что наконец-то нашёл своего мальчика! Он опять пытался добраться до него, но не мог двинуться с места. Сейчас ему мешала стеклянная стена. Бодро бил по ней обоими кулаками, изо всех сил, в надежде расколоть эту, непрочную на вид преграду, но тщетно… Стекло даже не трескалось… Пламя пожара пожирало всё вокруг, подобно гигантскому, озверелому монстру. Грейди затравленно озирался по сторонам. Адам знал, что ему очень страшно и отчаянно хотел помочь.
- Грейди!!! – Орал он, срывая голос, но малыш не слышал его. Он видел только наступающих отовсюду «чарли» и огонь, готовый вот-вот перекинуться на листья папоротника, в которых он стоял. Успеть бы вытащить его оттуда, пока он не сгорел, пока чёртовы Ви-Си не сделали из ребёнка решето…Только бы он услышал, только бы понял, что рядом есть друг, который не бросит его здесь умирать.
- Грейди, я здесь! Я здесь, ты слышишь?! Иди ко мне!!! Грейди!!!
  Крик разбивался о стеклянные стенки, таял как туман. И сам Бодро был полностью изолирован от всего происходящего снаружи.
- Бодро, помоги мне!!! Спаси меня, Бодро!!! Бодро!!! – Грейди захлебывался слезами, но Адам ничего, ничего не мог для него сделать! Ни утешить, ни спасти. Их разделяла не прозрачная стена, а целая бездна под названием "время"…Но в это слишком трудно было поверить, это отторгалось рассудком, и Бодро продолжал рваться сквозь время – туда, обратно на войну, обратно в джунгли, к своему маленькому другу, брошенному им на произвол судьбы. Он всё ещё там, в этом чистилище, и он ждёт его, всё так же ждёт и умоляет спасти.
- Грейди-и-и!!!!!!!...

   Адам проснулся  посреди ночи от собственного вопля. Сердце колотилось как ненормальное, норовя выпрыгнуть из груди, в висках волнами стучала кровь. Он долго сидел, вглядываясь в темноту широко распахнутыми от ужаса глазами, всё еще не осознавая, где находится. В ушах до сих пор явственно звучали автоматные очереди и режущий нервы детский крик. Опять кошмар… Который уже по счёту за эти двадцать лет? Можно было бы уже привыкнуть и как-то учиться с этим жить, но… Каждый раз во сне Адам снова и снова испытывал ни с чем не сравнимый шок. Именно поэтому он ненавидел ночи. И спать не любил. Кому приятно оставаться наедине со своими комплексами и страхами? Кому бы понравился такой самообман? В своих снах Бодро часто находил Грейди. При разных обстоятельствах. Иногда просто случайно встречал на улице и не верил своим глазам – всё оказывалось так просто! А иногда, как только что, пытался вытащить его из пылающего ада войны… Последние сны, как правило, были кошмарными, и он просыпался раньше, чем успевал спасти своего мальчика. И в том, и в другом варианте, в реальность он всё равно возвращался без Грейди. Один…
Как и сейчас.
   Адам посмотрел на электронные часы на тумбочке перед кроватью. Четвертый час ночи. Или уже считается утра? Заснуть теперь всё равно вряд ли удастся, а значит, придётся хоть чем-то себя занимать. Встать, сварить кофе, дочитать вчерашнюю газету, рыбок в аквариуме покормить. Всё это – практически на автомате, потому что так надо. Потому что в этом и состоит жизнь. Его жизнь, которую когда-то он представлял себе совсем иначе. Кто виноват, что всё получилось не так, как он того хотел?...Досадное стечение обстоятельств или человеческое равнодушие? Скорее всего, и то, и другое вместе. Хотя основной груз вины всё равно достался именно ему. Потому что он обещал Грейди вернуться. Он давал клятву…И получается, слово своё не сдержал…
       Тот грустный день Адам запомнил навсегда. Его группу срочно посылали в Камбоджу на неопределённый срок, и он при всём своём желании не мог нарушить поставленный приказ. Намного сложнее было объяснить это Грейди. Известие об отъезде старшего друга стало для него большим потрясением. Бодро долго пытался внушить мальчику, что ничего страшного не произойдёт.
- Я сделаю свои дела, и вернусь обратно. Так же уже много раз было, ты же знаешь.
- Не так же. – Всхлипывая, возражал Грейди. – Раньше ты не уходил так надолго. Зачем тебя всё время куда-то посылают, да ещё и так далеко? Что, больше некого?
- Грейди, это мой долг. Моя работа.  Иначе что я тут вообще делаю? У каждого человека есть свои обязанности в жизни, которые он должен выполнять по возможности хорошо. Мы же много с тобой об этом говорили, и ты меня правильно понимал. Есть определённые правила, законы…
- Дурацкие законы! Кто их только выдумал?! – Грейди едва сдерживал злые слёзы, демонстративно уворачиваясь от руки Бодро, пытающегося его утешить.
- Ну, знаешь, без законов и правил наша жизнь превратилась бы в полный бардак. Каждый делал бы что хотел  и не заботился бы об остальных. Мы же не животные, Грейди.
- Всё равно. – Мальчик упрямо стоял на своём. – От этих правил всем только хуже. Ты ведь не хочешь уезжать. Ты хочешь домой вернуться, сам мне говорил. Почему ты не можешь этого сделать?
- Не могу. – Соглашался Адам с горечью. Его ладонь все-таки поймала Грейди за плечо. – Но очень скоро будет именно так, как мы оба хотим, поверь мне.
- Когда – скоро? – Вопрос прозвучал как требование.
- Когда война закончится, скорее всего. – Бодро подумал, что до конца войны ещё надо постараться дожить, но вслух, естественно, этого не сказал, чтобы не пугать и без того расстроенного ребёнка. Впрочем, Грейди думал о том же.
- Это долго… Тебя могут убить! Как маму с папой… И я опять буду один, да?
     Он больше всего на свете боялся именного этого. Адам прекрасно это понимал. Психологическая травма, которую перенёс мальчик, потеряв родителей, заставляла его сейчас панически цепляться за человека, сумевшего в какой-то степени заменить ему семью. Ах, если бы можно было что-то сделать…
- Грейди... – Бодро старался говорить как можно искренне. – Со мной ничего не случится. Сколько раз я это тебе обещал? И хотя бы однажды обещание нарушил?
- Нет. – Уныло признался малыш, по-прежнему изучая свои обкусанные ногти на руках.
- Вот видишь. Почему сейчас должно быть по-другому? Меня не будет от силы месяц. Это же всего четыре недели. Четыре раза по семь дней. Разве это много?
- Очень много. Что мне без тебя делать?
- Учись. Я тебе оставил кучу всяких заданий – только попробуй к моему возвращению не сделать.
 - И что ты мне тогда сделаешь? – Грейди слабо улыбнулся, поднимая, наконец-то взгляд на Бодро, и тот, ободрённый этим небольшим прогрессом, привычно взлохматил густую шевелюру своего маленького друга:
- Уши надеру.
- Не догонишь. – Мальчик лукаво прищурился.
- Спорим – догоню? Смотри, мало не покажется. Ты ещё не знаешь, как я умею злиться.
- Ты не умеешь злиться. Ты всегда только ворчишь как старый дед.
- Кто, я?! – Изображая высшую степень негодования, Адам сделал вид, что пытается отвесить Грейди затрещину.
- Да, ты! – Тот сделал ловкое движение вбок и в самый последний момент ушёл прямо из под «карающей» руки своего наставника.
- Ах ты!.. - Бодро засмеялся, радуясь хорошей реакции мальчика. – Тебе каким-нибудь видом спорта надо заняться. Можешь чемпионом стать! Как тебе такая идея? Нравится?
- Нравится. Только пока война кончится, я уже вырасту, и меня никуда не примут.
    Веселье оборвалось так же внезапно, как и возникло. Своей незамысловатой репликой  Грейди в один миг вернул с небес на землю и себя, и Адама. Они всё время забывали, где находятся и что их радужное будущее пока что не более чем манящий в пустыне мираж. Удивительно, но Грейди почему-то вспоминал об этом чаще, чем Бодро. Наверное, потому что здесь, в лагере, у него было слишком много свободного времени, чтобы думать, взвешивать и анализировать ситуацию. А ещё, он слишком боялся остаться один.  Всё время, оставшееся до отлёта, Грейди больше не капризничал и ничем не выдавал своего отчаяния, хотя Адам прекрасно видел состояние ребёнка. Он переживал не меньше. В действительности, месяц – и правда довольно большой срок, они никогда ещё не расставались так надолго. Это перед Грейди можно было ломать комедию и шутить, на самом деле, голова у Адама разрывалась от разных нехороших мыслей. Во-первых, с ним и правда могло случиться всё, что угодно. Во-вторых, капитан Форрестер уже не раз выражал капралу своё недовольство присутствием ребёнка в военном лагере. До сих пор у Бодро получалось как-то с ним договариваться, но сейчас на душе у него отчего-то скреблись кошки, и он не находил себе места так же, как и Грейди.
     Час расставания наступил слишком быстро, как бы ни хотелось им обоим оттянуть это время. Бодро помнил, как они стояли около вертолёта. Только вдвоём. Массивные лопасти «Хьюи» рассекали густой неподвижный от зноя воздух, и ветер, словно играясь, трепал волосы Грейди в разные стороны. Так часто делал и Адам, когда хотел поднять мальчику настроение, успокоить или просто приласкать. Сейчас бы такой приём не помог ему развеселиться.
Грейди молчал, глядя себе под ноги, и Бодро не знал, как подобрать нужные слова для прощания.
- Ты… Не скучай, ладно? И старших слушайся, не хулигань.
   Зачем он это говорил? Грейди никогда не хулиганил.
- Может, у меня получится вернуться раньше…
    Грейди кивал на каждое его слово и по-прежнему не открывал рта. Адам видел – он боялся заплакать и сдерживал себя изо всех сил. Время поджимало, надо было идти – в вертолёте его уже заждались, однако Бодро не мог заставить себя двинуться с места. Он не знал, что ждёт его впереди, будет ли он жив, увидит ли ещё когда-нибудь этого малыша и поэтому сейчас ловил каждое мгновение рядом с ним, пытался запомнить эту, совсем уже родную мордашку, запечатлеть её в своей  памяти навеки. На всякий случай. Если вдруг что-то случиться. С ним… О том, что беда может произойти с Грейди, Бодро даже думать не хотел. В военном лагере он был в безопасности. Если, конечно…Нет,  это тоже было невозможно, он говорил с Форрестером и просил его по-человечески, поэтому он не должен…
- Бодро, ты там долго ещё?! – Нетерпеливо позвали из вертолёта.
- Мне пора… - Адам сделал движение в сторону «Хьюи».
- Пчёлка!!!
       Всё-таки он не сдержался. Не смог. Все долгие беседы наедине, все слова утешения, которые так долго подбирал Бодро – всё это полетело ко всем чертям в один миг, стоило только Адаму шевельнуться. Грейди  прыжком оказался у него на шее, повис как обезьянка на дереве, и Бодро инстинктивно прижал ребёнка к себе, чувствуя, как его худенькие плечи под тонкой тканью  майки начинают трястись от рыданий.
- Не уходи… Пожалуйста не уходи…Не оставляй меня одного…
- Грейди…Я не могу..Ты же знаешь, что я не могу… Я скоро вернусь за тобой… очень скоро…Не бойся...Всё будет хорошо…Ну что ты? – Шептал Бодро, уже почти как заклинание, у него щипало в носу, и дыхание в груди перехватывал спазм. Он понимал, что ему пора и что надо как-то отцепить от себя плачущего мальчика, но руки дрожали и отказывались совершать это варварство.
- Бодро! – Снова окликнули его сзади. Адам аккуратно вернул Грейди на землю, ещё раз, напоследок сжал его ладонь в своей.
- Я вернусь, Грейди. Обязательно.
- Обещаешь? – Голубые глаза, полные слёз,  смотрели на него с мольбой и паникой. – Ты правда обещаешь?
- Обещаю. Я вернусь.
  А потом, когда вертолёт уже был в воздухе, Бодро ещё долго как приклеенный сидел около иллюминатора. «Хьюи» набирал высоту, всё больше отдаляясь от земли, и одинокая фигурка мальчика на поле постепенно уменьшалась в размерах. Таким Адам и запомнил Грейди на всю жизнь: маленький  ребёнок на фоне бескрайнего зелёного пространства. Что-то трогательное и до слёз беспомощное было в этой картине, но Бодро не мог оторвать взгляд от родного силуэта… Словно уже тогда знал, что больше они никогда не увидятся…Никогда...Страшное, чёрное слово… Как бездна…

   Теперь на память ему остались только фотографии. Единственное, что напоминало Адаму о том, что этот мальчик действительно был в его жизни. Нет, даже не так. Он был её смыслом. Смотреть на эти снимки всегда было больно, но убрать их с глаз долой Бодро не мог так же, как и не мог расстаться со своей навязчивой надеждой, которая, как известно, умирает последней. Двадцать лет надежды… Его не зря считали помешанным. Но разве кто-то из них знал – каково это? Жить с этими воспоминаниями, что давили на сердце как булыжник, из года в год мучаясь от неизвестности… А ещё, никто не понимал, как это невыносимо тяжело – осознавать, что ты предал друга. Друга, для  которого ты был центром Вселенной…Который верил тебе одному. Который ждал тебя, может быть, до последнего предела. И не дождался…
   Сейчас только мысленно можно было просить у него прощения. Адам, конечно, был виноват в том, что не успел приехать вовремя. Но если бы он только знал, что так всё получится! Тяжёлые предчувствия не давали ему покоя ещё задолго до того, как всё произошло, однако первым и самым серьёзным признаком беды стал кошмар, приснившийся Бодро буквально за два дня до его возвращения в лагерь. После бессонной ночи, проведённой на задании, он отключился в жаркий полдень, словно провалившись в глубокий, крепкий сон, но вскоре подскочил, едва не навернувшись с кровати. Ему приснился лес…Нет, не джунгли, как обычно, а тот, уже давно забытый лес, неподалёку от сиротского приюта, в котором они с Кертисом когда-то жили. Тот же осенний пейзаж, голые сосны, за  стволами которых, играя,  прятался его братишка. Только сейчас вместо Кертиса Адам видел Грейди. В хорошо знакомой Бодро, защитного цвета майке, он бежал, не разбирая дороги, сломя голову, а за ним следом неслась целая свора разъярённых бешеных собак. Их визгливый лай разносился на всю округу, от этих звуков стыла в жилах кровь. Адам бросился было на помощь, но по закону жанра, не смог двинуться с места. Ноги были ватными, чужими, они его не слушались, зато глаза могли наблюдать за страшным зрелищем во всех подробностях, а уши могли слышать звериное рычание диких тварей,  преследующих его маленького друга по пятам.
- Грейди!!! – Кричал Бодро, надеясь привлечь его внимание, чтобы он  изменил направление и побежал к нему, а там бы он уже сам разобрался с этой голодной стаей. Лично передавил бы каждую шавку! Но Грейди его не слышал. Обезумев от ужаса, он нёсся куда-то в другую сторону, куда-то…куда бежать было нельзя, Адам это точно знал. Там было опасно… Очень опасно…
- Грейди, нет!!! Не надо!!! Грейди, я здесь!!! Беги ко мне, малыш!!!
     Всё без толку. Собаки гнали мальчика именно туда, в то место, которого Бодро больше всего боялся. Он не двигался, не мог шевелиться, но видел всё, что происходит – от и до. Видел,  как споткнувшись о кочку, Грейди упал, в кровь раздирая коленки, и первая же псина накинулась на него сверху с неистовым рычанием.
- Не-е-ет!!!! – Адам хотел зажмуриться – и не мог. Сон, как самый безжалостный палач,  лишал его такой возможности.  Следующие пять минут он сходил с ума от бессилия, наблюдая за отчаянной борьбой мальчика с животным. Острые клыки щёлкали в паре дюймов от горла Грейди, он кое-как уворачивался, хватаясь руками за жадную, широко раскрытую пасть, и по инерции отползал всё дальше и дальше. Бодро прекрасно понимал, что находилось там, куда он полз.
- Не-ет!!! Грейди, стой!!! Не надо туда!!! Грейди!!!
   Остановиться Грейди не мог, у него не было другого выхода – впереди плотной стеной ждала своей очереди вся ненасытная стая. А сзади был обрыв.. Адам уже был около него когда-то давно, и он примерно представлял, что будет дальше. Дежа вю…
   С большим трудом скинув с себя собаку, Грейди боком откатился назад и… сорвался. Правда, вниз не упал – судорожно вцепился пальцами в какие-то корни, забарахтался изо всех сил, пытаясь подтянуться обратно на руках.
- Бодро!!! Помоги мне!!!
     Он бы помог. Конечно, помог, но у него не получалось. Ему позволили быть только зрителем в этом чудовищном шоу на выживание ребёнка в экстремальных условиях. Но Грейди этого не знал и продолжал свои бесплодные попытки выбраться наверх.
- Бодро, где ты?!! Спаси меня, пожалуйста, я больше не могу!!! Спаси меня, Пчёлка!!!
  Как потом разжались его пальчики, Бодро уже не видел – проснулся с истошным криком и сел на кровати, застыв как каменное изваяние, задыхаясь и обливаясь потом. Видение было слишком ярким, как наяву, и оно только подтверждало все самые плохие предчувствия Адама. Теперь он не  сомневался – с Грейди что-то случилось. Его мальчик попал в беду и ему нужна его помощь – срочно, сейчас, иначе может быть поздно.
  Два дня прошли как в агонии. Бодро метался как тигр в клетке: орал на всех вокруг, и, боясь повторения своего кошмара, почти не спал. Он лихорадочно перебирал в мыслях самые разные варианты. Грейди снова заболел… Или лагерь разгромили Ви-Си…А может, обычный несчастный случай, каких миллионы бывают в жизни. Обратный путь из Камбоджи казался ему вечностью. Он безумно соскучился по своему маленькому другу, он не видел его больше месяца, хотя и обещал по возможности приехать раньше. Не получилось – служба есть служба, Грейди должен был это понять, он такой смышлёный малыш. Они, конечно, быстро договорятся и помирятся, стоит им только встретиться, обняться… Только бы всё было в порядке и с ним ничего не произошло.
   Увы… Сон начал становиться явью ещё до того, как вертолёт приземлился возле лагеря. Грейди не выбежал его встречать. Конечно, это ещё ни о чем не говорило, но сам по себе знак был плохим. В лагере мальчика Адам тоже не нашёл, как не рыскал. Попавшегося на пути сержанта Клеменса  Бодро едва не сбил с ног и тут же задал давно мучивший его вопрос:
- Где Грейди? Почему я его нигде не вижу?
   Клеменс недоумённо посмотрела на спятившего капрала.
- Ты полегче…Мальчишку твоего кэп приказал в сиротский приют отвезти.
- Что?!..Когда?! – У Адама потемнело в глазах. Сержант пожал плечами:
- Недели три назад уже как.
   Вот оно… Его ноющая боль в сердце, его непонятное волнение, и этот кошмар. "БОДРО, СПАСИ МЕНЯ…Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ…" В это невозможно было поверить…К Форрестеру Адам ворвался как к себе домой, игнорируя возмущённый протест командира.
- Капрал, ты что себе…
- Какого чёрта, Форрестер?!!!
    Капитан – подтянутый, сильно загорелый мужчина средних лет, поднялся навстречу подчинённому, отрываясь от каких-то своих бумажек.
- Ты с ума сошёл, Бодро? Забыл, где находишься?
- Я же тебя просил! По-хорошему, по-человечески – просил!!! Неужели так необходимо было это делать?!
- Ты о Грейди своём? – Капитан сделал вид, что лишь сейчас догадался, о чём идёт речь. – А что такого случилось? Я тебе миллион раз говорил, что тут не детский сад. Я принял решение, что так будет лучше в первую очередь для мальчика…
- Ты не должен был этого делать без меня!
- С какой это стати? Пока что я тут командир, и мне решать, кто тут будет находиться, а кто нет. Я предложил Грейди пожить какое-то время в приюте, и он сам согласился.
«Врёшь, тварь!!! – Взвыло в бешенстве всё существо. – Врёшь, он бы никогда не согласился отсюда уехать! Ты его просто не спрашивал!»
- Зачем? – С трудом сдерживая себя, Адам смотрел на совершенно бесстрастное лицо своего боевого командира и ненавидел его сейчас больше всех на свете. Этот человек, похоже, сам не сознавал, что он натворил. – Чем он тут мешался? Какая была необходимость от него избавляться?!!
- Прекрати истерику, Бодро! – Сорвался в конце концов и сам Форрестер. -   Это в первую очередь ребёнок! За которым необходим особый контроль, который требует ответственности! Я давно тебе об этом говорил, но ты предпочитал мои слова мимо ушей пропускать – тебе так удобнее было! Ребёнок не должен жить в лагере! Есть специальные заведения для таких, как он! Приюты, в которых детьми занимаются, учат, воспитывают, где они под постоянным присмотром! Я сделал то, что давно должен был сделать вместо того, чтобы целый год потакать твоим прихотям!
  Прихотям… Всего лишь прихотям… У Бодро кружилась голова, всё происходящее казалось продолжением недавнего кошмара. Бесспорно, в словах капитана имелась своя логика, и по-своему он был прав. Но это была не та истина, которую Адам мог принять душой. Он слишком хорошо знал своего мальчика. Здесь ему было лучше, не смотря ни на что. А в приюте… Кто знает, что там, в приюте?
- Назови мне адрес приюта. -  Потребовал Бодро, немного взяв себя у руки.  Форрестер недоумённо поднял брови:
- Ты что, собираешься..
- Да, собираюсь.  Пока я жив, Грейди в приюте жить не будет. Где это находится?
- В Далате.

    До Далата Бодро добрался только на следующий день. Сиротский приют по указанному капитаном адресу он нашёл без труда…Вот только Грейди  там не оказалось. Разговаривать с хозяином заведения на ломанном вьетнамском было сложно, а английского тот не понимал.
- Мальчик. Восемь лет. Белый. Тёмные волосы, голубые глаза. – Объяснял Адам, едва не плача. – Он должен быть тут. Где он?
- Мальчик был. – После долгих раздумий кивнул хозяин приюта. – Убежал.
- Как это убежал?! – Бодро думал, что его уже будет трудно чем-то шокировать сильнее, но как оказалось – самое страшное было впереди. Вызвали воспитателя. Щуплый пожилой вьетнамец  с крысиной мордочкой внимательно выслушал претензии Адама и, слава богу, понял всё сразу – по- английски он немного говорил.
- Мальчик очень неадекватно себя вёл. Не слушался, грубил и провоцировал драки с другими детьми.
    Грейди?... Грубил и дрался?.. То ли мир сошёл с ума, то ли у Бодро незаметно ехала крыша.
- Вы что, издеваетесь? Такого просто быть не могло! Грейди не мог так себя вести, вы что-то путаете!
  Кому и чего он пытался доказать? Узкие хитрые глазки смотрели на Адама без тени смущения.
- Мальчику были предоставлены все условия для жизни. Наш приют хорошо заботится обо всех сиротах.
«Да, именно поэтому он и сбежал!!!» - Чуть не заорал Бодро, горя безудержным желанием схватить сморщенного ублюдка за грудки и швырануть о ближайшую стену в комнате.
- Когда он пропал?
- Около недели назад. Его искали, но так и не смогли найти.
  Снова враньё…Никто его не искал… Азиатам не было никакого дела до белого ребёнка. Они могли и не вспоминать точный день его побега – Адам уже догадался, когда это произошло…Кошмар всплыл в памяти яркими красками: Грейди, отбивающийся от своры собак…Крутой обрыв…  "БОДРО, ГДЕ ТЫ?!! СПАСИ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА, Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!!! СПАСИ МЕНЯ, ПЧЁЛКА!!!..."
«Он звал меня…Он до последнего меня ждал…И всё равно сбежал, потому что условия ему здесь создали невыносимые для существования, кто бы что ни говорил. Иначе он бы меня дождался…»
    Целая неделя, подумать только…Неделя…Одна лишь мысль о том, где мог провести её мальчик, вызывала у Бодро всепоглощающий ужас. Он же такой маленький, такой беспомощный в этом огромном жестоком мире. Кругом идёт война, люди деградируют, превращаясь в озлобленных животных. Грейди не выживет здесь один, даже в городе. Тут везде опасно. Он же не умеет за себя постоять, он едва-едва научился разборчиво писать буквы. А кошмары? Кто будет спасать его от кошмаров, которые не дают ему покоя по ночам? Мысли метались в голове, прыгали, опережая одна другую, и чем больше Адам вникал в суть случившегося, тем всё больше терял над собой контроль. Надо было взять себя в руки, успокоиться и попытаться рассуждать логически, куда мальчик мог бы пойти. Да чёрт возьми, куда угодно!!! Это всего лишь восьмилетний ребёнок, которого, очевидно, сильно обидели. Он не преследовал никакой цели, когда убегал из приюта. Он просто ушёл.  В никуда. И где теперь его можно было отыскать?!
    Все последующие дни превратились в беспрерывную череду поисков. Адам объездил все сиротские приюты не только в самом Далате, но и в его окрестностях. Там про белого мальчика не слышали вообще. Он обращался во все больницы, которые попадались на его пути, ведь с Грейди вполне могло случиться любое несчастье, а ребенок с ярко выраженной европейской внешностью во Вьетнаме – это не иголка в стоге сена. Никакой информации…Оставалось самое страшное предположение – малыш мог погибнуть. Следующим маршрутом Бодро стали кладбища. Он хотел найти Грейди хотя бы там, но в душе отчаянно мечтал об обратном, поэтому, каждый раз получая отрицательный ответ, облегчённо вздыхал. Правда, на смену этому облегчению почти сразу же приходила новая волна боли и страха. То, что официально тело не найдено, ещё ни о чем не говорило. Иногда люди просто исчезают, и трупы их, если и находят, то спустя долгие годы. Думать об этом было дико, и Адам пытался сходу выбросить из головы такой вариант, а между тем воображение непроизвольно рисовало самые жуткие картины.
   Он проклинал себя, хотя и сам бы не смог объяснить – за что. Просто слишком хорошо помнил, как прощался с Грейди возле вертолёта в тот роковой день.  Он ведь как будто чувствовал, что они больше не увидятся. Не зря так сильно плакал и умолял Адама не оставлять его одного. А Бодро нарушил своё слово, не вернувшись к нему вовремя. И вот теперь Бог наказал его за это предательство. Жестоко наказал. Хотя… Вряд ли это действительно был Бог. Если он и существовал где-то там, наверху, то эта страна была изначально им проклята. И те, кто тут находился, были давным-давно обречены. Потенциальные смертники. Все они, уничтожающие друг друга, а заодно с ними и тысячи невинных людей, среди которых мальчик Грейди был всего лишь крохотной щепкой в бушующем океане человеческих страстей. Он просто исчез, растворился, словно и не было его никогда в жизни Бодро, и Адам уже порой сам был готов этому поверить, но…В лагере о Грейди напоминало буквально всё. Каждое дерево, каждый куст, возле которых они часто сидели вдвоём…Шахматы, в которые они играли  в свободное время…Тетради, в которых он писал и рисовал. Адам долго не решался к ним прикоснуться,  а когда однажды всё-таки взял одну  и начал листать, его наконец-то прорвало, и он беззвучно зарыдал, уткнувшись лицом в трогательные детские рисунки, изображающие две смешные фигурки во дворе  на фоне уютного домика. Большую и маленькую… «Бодро и я»…Всё, что осталось от Грейди и от его самой заветной, почти сказочной мечты.
«Прости меня, малыш… Прости за то, что вовремя не вернулся…За то, что не оправдал твоих надежд…Где бы ты ни был, знай, что я помню о тебе…Всегда, каждый день, каждый час…И я всё равно тебя найду, чего бы мне это не стоило… Я всё равно тебя найду….»

                Глава 10

           Пообещав Пайну исправить свою ошибку, Адам прекрасно отдавал себе отчёт в том, что это будет сложно. Гораздо сложнее, чем в первый раз, хотя бы потому что два раза подряд людям, как правило, везти не может. И, тем не менее, надо было действовать, шевелить мозгами и пытаться мыслить как Харден. Всё следующее утро Бодро только этим и занимался. Рассматривал вещи, изъятые при аресте киллера, перебирал непонятные визитки в бумажнике – ничего из этого барахла не наводило на нужный след и не представляло никакой особенной ценности. Кроме, пожалуй, ключей от машины – судя по брелоку, взятой напрокат в какой-то местной компании. Их Адам долго вертел в руках, и именно за этим занятием его застали молодые помощники Ник и Джессика,  впервые вернувшиеся в отдел после той злополучной переделки. Пристыженные, слегка помятые, но как всегда, полные энтузиазма работать.
- Вы как? – Бодро и сам чувствовал себя не очень ловко перед ребятами. – Вижу, всё в порядке?
- Да, не волнуйся. – Ленски плюхнулся в кресло напротив своего старшего коллеги, Джессика взволнованно застыла рядом.
- Как дела, Адам? Есть какие-нибудь новости?
- Пока нет. – Отозвался тот мрачно. – Кроме того, что прокуратура тут вчера стояла на ушах и всех нас на ноль умножала.
- Это мы во всём виноваты. – Ник смотрел на Адама  с собачьей преданностью в глазах. – Ты нам такое важное дело поручил, а мы не справились…
- Сам тоже хорош. – Возразил ему Бодро. – Так что не будем теперь искать виноватых, ладно? Какой в этом смысл? Надо заново поиски начинать.
- Рассчитывай на нашу помощь. – Ленски оглянулся за поддержкой к напарнице, и та согласно кивнула. Внимание её привлекли ключи в руках Адама:
- А это что такое?
- Ключи от машины. – Пояснил сержант. – Их нашли у Хардена при обыске.
   Джессика взяла у Бодро ключи, покрутила в пальцах, изучая яркий красно-белый брелок с номером телефона.
- Похоже, это от машины, которую взяли напрокат. – Вынесла она свой вердикт с умным видом. – Но ведь ты сам говорил, что когда Харден выходил из отеля, он собирался поймать такси. Зачем ему понадобилось такси, если у него есть машина?
- Думаю, такси он и взял как раз таки для того, чтобы до машины своей добраться. – Сказал Адам. – И ещё, скорее всего, машину эту он вообще использовал не для езды.
- А что, вполне возможно! – Оживился Ник. – Но для чего тогда он мог её использовать?
- Для хранения чего-либо. – Сразу же сообразила Джессика, за что удостоилась одобрительного взгляда своего старшего коллеги. Всё-таки зря считается, что у блондинок нет мозгов.
- Что-то мне подсказывает, что эта машина Хардену ещё очень сильно понадобится. Надо выяснить, что это за машина и где она сейчас находится. Если мы найдём её раньше, чем до неё доберется Харден – считайте, дело в шляпе. Рано или поздно он туда придёт. Кто-то очень хотел мне помочь?
  Ленски и Джессика затаили дыхание. Конечно, им очень хотелось реабилитироваться, и Бодро их отлично понимал. То же самое чувствовал сейчас и он сам по отношению к Пайну. Он так же считал себя виноватым в том, что случилось, и это дело с недавних пор перестало быть простой рутиной. Томас Харден оказался весьма неординарной личностью – сам по себе, и Адам уже даже забыл как-то, что, ловя киллера, преследовал совсем иные задачи, поставленные Окружной Прокуратурой. Это там, выше, интересовались криминальным бизнесом Фрэнка Лоупера, и для них он был отменной добычей. Бодро никогда не общался с этим человеком лично, и от него он не сбегал, прямо из под носа. Лоупер не оставлял его в дураках так, как это сделал Харден. Не калечил его людей. Поэтому к нему Адам сейчас не испытывал никакой личной неприязни. А вот Харден… Теперь поймать его заново было не только его работой, но ещё и делом чести. И хорошо, что ребята в этой ситуации его понимали и были готовы идти до конца. Бодро так и не забрал у них ключи от машины.
- Пробейте по этому номеру, откуда Харден взял машину. Уточните марку, номер и предполагаемое имя арендатора.  Не думаю, что Харден записал её на себя. Как выясните – сразу же начинайте поиски, понятно? Мы должны найти машину раньше Хардена, поэтому времени у нас очень мало.
  Времени, фактически, не было вообще. Они и так потеряли его слишком много и всё зря. Оставалось надеяться, что после побега Харден не рискнёт сунуться к своей машине сразу, а скорее всего, некоторое время переждёт, пока буря не утихнет. И дай-то бог, чтобы содержимое этой машины было ему действительно жизненно нужно. Иначе все расчёты просто летели псу под хвост, а  других вариантов не существовало. Разве что с самим Лоупером поговорить. Бред, конечно, если учесть, что он сам заинтересован в том, чтобы Хардена не нашли. Сегодня Бодро имел возможность понаблюдать, как этот пресловутый «король мясокомбината» распинался с экрана телевизора о непрофессионализме полиции и прокуратуры вместе взятых.. Улыбался в объектив камеры и журналистке, что брала у него интервью на фоне мясного цеха, а Бодро чуть ли не тошнило от этой показухи.   
- Мистер Лоупер, окружной прокурор заявляет, что Томас Харден, профессиональный убийца, имеет к вам непосредственное отношение. Так ли это?
«Ну да, так он вам сейчас и скажет. Нашла чего спросить…»
- Харден… Харден… Меня в последнее время одолели вопросами о Хардене. Много о нём наслышан. Его ищет Окружная Прокуратура, не так ли? – Совершенно искреннее любопытство в круглых честных глазах.
«Не так ли… Ты, во всяком случае, интересуешь её не меньше, а то и больше»
- Позвольте мне высказать своё мнение по этому поводу? Харден действительно мастер своего дела.  Он не по зубам никому. Ни прокурору, ни тем более всей этой мелочи, включая Пайна и того человека, который на днях умудрился его арестовать и тут же потерять… Бодро, кажется, его фамилия?
«Подумайте, какая осведомлённость… Ну что, Бодро, поздравляю…Вот и твоя фамилия официально прозвучала на всю страну… Не в самом благоприятном контексте…»
- Значит, это правда, что Харден тесно связан с криминальным миром?
 Лоупер рассмеялся в наивное лицо журналистки;
- Господи, послушать нашу прессу – все вокруг связаны с криминальным миром, куда ни плюнь! Особенно я, да? Про меня тоже говорят, что я, якобы, крупный криминальный авторитет. Только вот вопрос. Если я действительно такой крутой криминальный босс и вхожу в один из самых влиятельных мафиозных кланов северо-запада, то на кой черт, простите, мне нужно всё это хозяйство? Смешно, согласитесь.
«Ну да, можно было бы сидеть в своем роскошном особняке как Дон Корлеоне и отдавать приказы направо и налево, вместо того, чтобы бегать среди мясных туш… Честный труженик, вы только посмотрите на него…»
- Значит, если Хардена снова задержат, вас это нисколько не побеспокоит?
- Меня? Нисколько. Хотя, если честно… Если его поймают, я буду очень здорово удивлен. Потому что, на мой взгляд, это совершенно невозможно.
    И снова этот невозмутимый, почти весёлый взгляд в камеру. Адаму показалось, что Лоупер смотрит прямо на него и откровенно издевается. Ещё бы язык показал – типа, попробуй, достань меня! Мозгов не хватит, раз уж ты умудрился Хардена так легко упустить, до меня тебе и подавно не добраться!
«Да больно ты мне сдался! - Неожиданно для самого себя разъярился Бодро. – Пусть прокуратора с ума сходит и придумывает, как тебя прижать! А мне Харден нужен, и чёрта с два ты не знаешь, где его искать!»
   На самом деле, Лоупер держался слишком уверенно. Создавалось впечатление, что он знает гораздо больше того, что говорит. Именно эта мысль заставила Адама в тот же день отправиться на мясокомбинат. Он особо и не надеялся на удачный исход своей затеи, но всё-таки решил попробовать пообщаться с Лоупером лично. Присмотреться, так сказать, разведать обстановку. Внутренне чутьё подсказывало ему, что Харден должен быть где-то недалеко, и эти двое до сих пор как-то между собой связаны. Да и вообще, стоило наконец-то познакомиться с этим прославленным гангстером. Повод был более чем подходящий.
   Ну что тут сказать? Уставший, средних лет мужчина в сером рабочем халате действительно не был похож на главу организованной преступности. Адам нашёл его в одном из многочисленных цехов, в котором от холода даже пар изо рта вырывался. В жизни Фрэнк Лоупер оказался таким же, как на экране. Правда, менее приветливым и улыбчивым. Визит Бодро в восторг его не привёл, ради такого гостя он не счёл нужным отрываться от своих дел.
- Ко мне уже не раз приходили и спрашивали насчёт того, что я думаю о Хардене. – Сообщил он Адаму сразу, чтобы расставить все точки над «i». – Я уже выразил своё мнение и очень подробно его изложил. Что от меня еще требуется?
  Адаму требовалось многое, однако говорить об этом смысла не было. Стоило сперва прощупать почву.
- Мне надо прояснить кое-какие моменты в ваших отношениях с Харденом.
- Простите, в каких отношениях? – Реакция Фрэнка была живой и очень правдоподобной. Браво… Но у Бодро не было желания ему подыгрывать.
- Перестаньте, мистер Лоупер. Харден уже побывал в прокуратуре и много чего о вас рассказал. Он даже пообещал сдать вас со всеми потрохами, если мы сумеем его от вас потом защитить.
- Ну и как, защитили? -  Лоупер наконец-то улыбнулся. Его по-прежнему забавляла вся эта ситуация. – Вы, если я не ошибаюсь, тот самый сержант Бодро, который арестовал Хардена и почти сразу же позволил ему уйти?
  Адам постарался сохранять невозмутимость.
- Это не имеет отношения к делу. Харден работал на вас, и мне это хорошо известно.
- Харден от вас сбежал. – Снова напомнил Лоупер. – И больше вы его не найдёте.
- Вот даже как? Откуда такая уверенность?
- Я уже объяснял. Харден – не тот человек, который даст себя поймать дважды.
- А вы, я так полагаю, очень заинтересованы в том, чтобы мы его не нашли? – Сдержаться всё-таки не получилось. Лоупер раздражал своей наглой самоуверенностью. И жесты его раздражали, и его крюк для подвешивания мяса, что он вертел в руках на протяжении всего их разговора. Словно готовился пустить его в ход, честное слово…
- Я? Мне абсолютно всё равно, мистер Бодро. Если вы пришли сюда по указанию окружного прокурора…
- С окружным прокурором разбирайтесь как-нибудь сами, это их работа – под вас копать. Я пришел сюда, потому что меня интересует Харден. Только он один. Лично вы мне нисколько не интересны.
- Что же вы тогда здесь забыли? – Фрэнк лукаво прищурился. – Думаете, что я его у себя прячу?
 А ведь у Бодро действительно была такая мысль в голове, когда он сюда ехал. Она и сейчас ему покоя не давала, но даже если его подозрения были верны, подтвердить их он ничем не мог – Лоупер держался спокойно и бесстрастно, его просто невозможно было ничем смутить.
- Мистер Бодро, вы сами себе противоречите. Вы берёте Хардена под стражу, чтобы защитить его от меня, а когда он оставляет вас с носом, идёте искать его ко мне. Это полный бред, и я могу заверить вас на сто процентов, что никакого Хардена я у себя не прячу. Он мне просто не интересен.
«Интересен, сволочь. Ещё как он тебе интересен…Сам наверняка только и думаешь о том, как бы он не выскочил словно чёртик из табакерки в самый ненужный момент, в ненужном месте. Потому что тогда ты запрыгаешь сам  и неизвестно, каким боком тебе это выйдет. Пока Харден на свободе, он – твоя большая проблема, и тебе самому хотелось бы его найти»…
    Всё это были только мысли, выражать которые вслух Адам не стал. Короткого общения с Лоупером вполне хватило, чтобы сделать вывод – в этом направлении искать глухо. Оставалась только машина. Ник и Джессика очень оперативно выяснили всю необходимую информацию за считанные часы. Ключи принадлежали автомобилю «Форд Эскорт» вишнёвого цвета 1989 года выпуска. Незадолго до ареста Харден действительно взял её напрокат в компании «Дженсен и Ко». Узнав подробности, машину  в тот же день объявили в розыск, разослали ориентировки всем патрульным службам по городу, хотя… Адам был уверен, что автомобиль никуда не выезжал с тех пор как Харден его арендовал. Стоял он, вероятнее всего, где-то в укромном месте, в тихом квартале, и в глаза никому не бросался, что намного усложняло им задачу его отыскать.
«Ну ничего… Всё равно найдём. Ленски теперь не успокоится, пока не отыграется за свою ошибку, а резвости ему не занимать. Да и Риордин – девчонка с головой. Это к Хардену их близко нельзя было подпускать, а в остальном ребята они толковые, что бы госпожа О’Коннел о них не думала. О них и заодно обо мне».
  Такого охотничьего азарта Бодро не испытывал уже давно. Перед мысленным взором стояло надменное породистое лицо помощника прокурора, её полные презрения глаза и раздражённый голос. И ещё, хмурое лицо Пайна, который не знал, куда деваться от стыда и очень переживал за своих сотрудников. На самом деле переживал. Неудача Бодро в данном случае была его личной неудачей, и это угнетало Адама больше всего. Он пообещал Чарли сделать всё возможное и невозможное, и сам себя твёрдо убедил  в том, что справится. Иначе просто быть не могло.
   День, наполненный суетой, как всегда закончился в баре «У Мэллой». На этот раз Бодро сильно припозднился, приехав после его закрытия – Мэллой уже почти убралась, и Адаму досталась самое приятное поручение – подсчитать дневную выручку.
- Ты извини, что я  в последнее время в бегах. – Оправдывался он для чего-то, аккуратно раскладывая в стопки зелёные хрустящие бумажки. – Просто замотался совсем с этим делом. Не думал, что всё будет так сложно.
- Перестань, такое не в первый раз случается. – Мэллой протирала свою стойку, изредка поглядывая на компаньона. Ей очень нравился деловой настрой Бодро. Похоже, он уже совсем пришёл в себя после недавнего удара. С тех пор о Грейди не заикнулся ни разу, зато о Хардене все уши прожужжал. Это означало, что жизнь его всё-таки входила в свою колею, и Адам, слава богу, постепенно начинал жить только реальностью. Которая, правда, тоже не часто радовала позитивом.
- В последнее время ты тут вообще долго не сидишь, заметил? С тех пор как тебе поручили вести это дело. Это ничего, конечно, я вполне привыкла всё делать сама.
- Давай наймём помощника. – Предложил Бодро, не оборачиваясь. – Я давно говорил, что тебе тут нужен ещё один человек, помимо меня, который будет работать в баре постоянно, а не наскоками, как я.
- А я тебе уже сто раз говорила, что прекрасно справлюсь одна. – Отрезала Мэллой. – Это наш, семейный бизнес. Твой, мой и папин. Тут не нужны посторонние люди. Мы в это дело вложили душу.
  Бодро засмеялся:
- Не только душу, деньги тоже.
- Деньги тоже, но это не главное. Просто понимаешь, эта работа – вся моя жизнь. Я здесь провожу большую часть времени, домой только спать прихожу. Можно сказать, что бар – мой второй дом, а, пожалуй, даже и первый. Потому что дома мне тихо и одиноко без отца, и я не могу находиться в нём долго.
- Поверишь ли, у меня то же самое. – Абсолютно серьёзно признался Адам. – Без работы я бы, наверное, давно с ума сошёл.
- Значит, ты тем более должен меня понять.  Я, может быть, и устаю тут за целый день беготни, но это – приятная усталость. Я вижу разных людей, общаюсь с ними, каждый раз узнаю что-то новое для себя. И мне хорошо на душе, мне спокойно и уютно, когда я вижу, что папино дело, благодаря нам с тобой, живёт и процветает. Ведь всё, что тут есть – всё это придумано и создано им. И мне бы не хотелось, чтобы здесь, помимо нас с тобой, находился кто-то, не имеющий к нам отношения. Тот, кто не видел, как всё это создавалось.
- Тебе вовсе не нужно было мне всё это объяснять. – Заверил девушку Бодро. – Я и сам бы этого не хотел, просто у меня такая служба, что иногда я слишком мало внимания тебе уделяю. И всегда чувствую себя виноватым. Взял и сбагрил всю работу на хрупкие женские плечи.
- Ну, я же понимаю, что это временное явление. В каждой работе случается свой аврал, и это как раз твоя нынешняя ситуация. Вот если ты поймаешь своего Хардена…
- Когда. – Резко перебил Бодро. Мэллой озадаченно замерла с тряпкой в руках.
- Что?
- Не если, а когда. – Отчеканил тот уверенно.
- Хорошо. Когда ты поймаешь Хардена, твой рабочий график снова станет нормированным, и ты будешь приходить рано, как всегда.  Будешь вместе со мной наводить тут чистоту, пить кофе со сливками и болтать со мной обо всём на свете.
- После этого дела обязательно будет другое, Мэллой. И так до тех пор, пока я не уйду на пенсию.
- Надеюсь, это ещё не скоро случится.
- Почему?
- Потому что без своей обожаемой работы ты с ума сойдёшь, сам мне только что говорил. Поэтому лучше задерживайся допоздна, лови своих опасных преступников, а кофе со сливками  я тебе и так налью.
  В моменты таких откровенных бесед Адам любил эту удивительную девушку больше жизни. Никто и никогда не понимал его так, как она. Никто до такой степени не чувствовал его настроение и не мог найти нужные слова – вовремя и к месту. После тяжёлого рабочего дня общение с Мэллой было необходимо ему как глоток свежей воды в тех мрачных джунглях, и с ней иной раз даже расставаться не хотелось. Как она была права, говоря о том, что дом – это только место для ночёвки! Адам всегда возвращался туда без всякой радости – поужинать в полном уединении и провалиться в сон как в беспамятство. И дай бог, не увидеть при этом какой-нибудь новый изощрённый кошмар.
   Сегодня, например, ему просто должен был присниться Харден. Либо один, либо вместе с Лоупером. Картинка в любом случае складывалась нелицеприятная. И в холодильнике, конечно же, давно мышь повесилась – со всей этой беготнёй не было даже времени нормально сходить в магазин и закупить на ближайшие дни необходимые продукты. Вот она, жизнь холостяка и отшельника… Приходится делать большой крюк в поисках магазина, работающего круглосуточно, чтобы наспех набрать чего-то на ужин. Того, что быстро готовится и не требует особой фантазии. Сок, спагетти и овощи для салата… Вредно есть перед сном, кто спорит? Но по-другому просто не получается. Вот и снятся потом на сытый желудок всякие гадости и страсти-мордасти
   Присутствие в квартире постороннего человека Адам, что называется, ощутил кожей. Он ещё толком не вошёл, а внутреннее чутьё уже предупредило его о возможной опасности, и Бодро застыл на пороге, одной рукой держа бумажный пакет с продуктами, а второй, свободной рукой нашаривая выключатель возле двери. Ну так и есть…
    В гостиной на диване вальяжно, как у себя дома, расположился какой-то парень в яркой, расшитой драконами бирюзовой куртке. Когда в комнате вспыхнул свет, он быстро обернулся, после чего с напряжённой улыбкой неторопливо поднялся навстречу хозяину квартиры…
- Привет, Пчёлка…

                Глава 11

       Адам узнал его сразу. С первой секунды, ещё до того, как услышал своё старое и давно всеми позабытое прозвище. Это оказалось не так уж и сложно, как он думал и как всегда себе представлял. Разум пока что отказывался верить в чудо, но сердце, так долго изнывающее от боли, уже сбивалось с ритма, то замирая в груди, то подпрыгивая в неистовом ликовании. Очередной сон? Галлюцинация, вызванная переутомлением на работе? Или же всё-таки долгожданная реальность? Ведь он же знал… Всегда знал и верил, что будет так…Или хотя бы примерно так…Незатейливо и просто…
     Грейди… Это действительно был он….Вне всяких сомнений. Конечно, он сильно изменился. Вырос, стал взрослым мужчиной, и уже практически ничем не напоминал того хрупкого мальчугана, каким всю жизнь помнил его Бодро. Он, пожалуй, и не узнал бы его ни за что. Если бы не глаза…Они остались прежними. Чистыми, прозрачными и детскими, цвета ясного неба… Просто потрясающе, но в них даже выражение осталось всё то же, по-мальчишески восторженное, бесхитростно-доверчивое, от которого у Адама так часто когда-то щемило сердце. Бодро не мог сдвинуться с места. Стоял как парализованный,  и глупо улыбался в ответ на улыбку самого родного и близкого человека на земле. Надо было что-то сказать, но мысли вылетели из головы одним махом, надо было как-то реагировать, но оглушённый радостью мозг пребывал в шоке и не посылал никаких импульсов организму. Он слишком долго об этом мечтал. Слишком долго ждал. И всё равно, оказался не готов к этой встрече…
- Ты что, язык проглотил? – Грейди, кажется, забавляла реакция Бодро. Вёл он себя, во всяком случае, очень спокойно и сдержанно. Адам почувствовал комок в горле и поспешил прокашляться, с трудом сбрасывая с себя оцепенение.
- Я?.. Н-нет, просто…Растерялся… Как ты вошёл-то сюда?
«Господи, что я такое несу?!.. Какая разница, как он сюда вошёл?! Мне есть до этого дело?!»
 Грейди засмеялся:
- Да твой замок пальцем можно открыть. Сменил бы ты его, пока не поздно. Полицейский, а сам о безопасности совсем не думаешь.
«Он знает, что я полицейский… Откуда?! Как он вообще меня нашёл?!»
  Голова шла кругом, и Адам никак не мог справиться с ураганом самых разных мыслей, в ней вертевшихся. Думать мешало и визуальное потрясение. Сложно было вот так, сразу подстроиться под это новое в его жизни обстоятельство, вникнуть и до конца осознать, что тот малыш из Вьетнама и этот парень – один и тот же человек.  Он судорожно охватывал взглядом то, что видел перед собой и мысленно пытался сопоставить с незабываемым образом, живущим в памяти, а между тем язык молол что-то невразумительное, выигрывая время.
- Да?.. Надо же, а мне всегда казалось, нормальный замок… Да ко мне никто никогда не ломится… Кому я нужен-то? У меня и брать особо нечего.
"Когда у него начали волниться волосы? В детстве же совсем прямые были..."
- Всё равно очень  легкомысленно. В жизни всякое бывает. Ну ладно, бог с ним. Что ты в дверях-то всё стоишь, как не у себя дома? Проходи давай, и вообще, выдохни уже наконец. Расслабься. Это я, Грейди Джеймисон. Помнишь такого?
«Он издевается надо мной что ли? Или действительно думает, что я  мог его забыть? Господи, какой же он взрослый! Высокий, почти с меня ростом…"
- Ты… Просто как снег на голову свалился… Я и не знал…
- Ну да, я, в принципе, хотел тебе предварительно позвонить, но потом передумал. Решил сделать сюрприз. Похоже, переборщил, да? Ты как будто призрак увидел.
«Не то слово – переборщил. И ничего в этом смешного нет, почему он так веселится?»
- Да.. Ты действительно, хотя бы заранее предупредил. Я бы с работы ушёл пораньше. Давно меня тут ждал?
«Что за бред, помилуй бог?! Я спятил совсем?! Это же Грейди! Мой Грейди!!! Вот он – живой, настоящий, осязаемый! Чего тебе ещё надо?!»
- На самом деле, прямо перед тобой как раз зашёл, даже осмотреться толком не успел. Извини, если напугал. – Вряд ли Грейди сильно в этом раскаивался. Ему определённо нравился его розыгрыш, и Бодро это почему-то немного обижало.
«Ну а я-то сам? Тоже хорош… Стою как баран и несу всякую ересь, как будто ко мне какой-то сосед  незваный зашёл на ночь глядя. Разве это не то, о чём я всю жизнь мечтал? Увидеть его, обнять как тогда… За чем же дело стало? Пока я буду тупить, он даже не поймёт, что он значит для меня и будет смеяться надо мной как над идиотом, который двух слов внятно связать не может… Почему я не могу вести себя так, как я хочу, чёрт побери?!»
- Ты…Откуда вообще? Давно в городе? – Слова срывались с языка как булыжники. Чужие, казённые, они даже отдалённо не соответствовали его мыслям. Но это, по крайней мере, было лучше, чем стоять и мычать.
- Недавно. – Грейди понял что Бодро «отпустило» и сам решил больше не церемониться.  Без разрешения снял куртку, небрежно кинул её на спинку кресла. Теперь на нём была тонкая тёмно-серая футболка. – Чуть меньше недели.
«Ты ко мне приехал?» - Хотел спросить Адам, но глупый вопрос застрял в горле. К кому ещё он мог сюда приехать?
- Из Сайгона?
- Из Хошимина. – Мягко поправил парень. – Хотя там я уже тоже давно не был. Перед тем как сюда приехать, где меня только не носило. Но это долгая история. Ты мне рад или не рад, я что-то всё никак не пойму?
- Конечно, я рад. Я очень рад.
«Рад?! Ты просто рад?! Дурак ты чёртов, схвати его в охапку, прижми к себе, скажи как все эти годы жил мечтой о встрече! Скажи, как ты искал его, как с ума сходил от тоски и горя!!! Он должен это знать!!!»
- Ты… Располагайся, будь как дома. Ужинать будешь?
- Буду, конечно. Голодный как волк. – Ни тени ложной скромности, совсем как в детстве.
- Вот и отлично. Я тогда на кухню сейчас. Подождёшь немного?
- Не вопрос, мне всё равно торопиться некуда. – В подтверждение своих слов Грейди снова уселся на диван, откинулся на спинку, закинув ногу на ногу. Что ж, Бодро сам попросил его быть как дома. И это ли не его дом, если между ними всё осталось как раньше? Но что-то подсказывало Адаму, что заблуждаться на этот счёт не стоит.
     Наливая воду в кастрюлю,  Бодро пытался успокоиться, чтобы привести в  порядок мысли и эмоции и до конца осознать реальность происходящего. Итак, это не сон. На этот раз действительно не сон. Или же нет?.. Адам зажмурился, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. Если сейчас он откроет глаза и обнаружит себя в спальне, а не возле раковины, значит это очередная иллюзия, от которой уже пора серьёзно лечиться. На счёт три… Один… Два… Три…Бодро быстро открыл глаза. Вода шумела, переливаясь за борта кастрюли, рядом на полке лежала пачка спагетти. Ничего не изменилось. Но это тут. А там, в гостиной? Он снова набрал полные лёгкие воздуха и на резком выдохе обернулся назад. На диване Грейди не было. Он стоял рядом, возле стола и, скрестив руки на груди, с любопытством смотрел на действия Бодро.
- Помочь? – Вздрогнув от неожиданности, Адам поймал его светлый смеющийся взгляд и сам неуверенно улыбнулся в ответ.
- Есть желание – помоги.
«Действительно, почему бы и нет? Надо же как-то контакт налаживать, в конце концов».
- Тогда давай, говори, что надо делать. – Знакомый до боли мальчишеский азарт… Одна фраза – и кажется, что ничего не изменилось…
- Помидоры помой и порежь для салата. Справишься?
  Идиотский вопрос человеку, который в семь лет смог разобраться с дымовой шашкой… Интересно, помнит ли он ещё об этом? И вообще, что он думает сейчас, что чувствует – поди угадай.
- Давай нож и доску.
   Бодро поражался его спокойствию. Словно ничего особенного не произошло. И это в то время как у Адама до сих пор мелко дрожали руки от волнения… Конечно, всё с самого начала пошло не так. Он неправильно среагировал на появление Грейди, хотя надо было вести себя совсем иначе. Но его тоже можно было понять – иногда счастье способно ошеломлять до такой степени, что потом требуется определённое время, чтобы прийти в себя и снова стать адекватным. С Бодро сейчас происходило что-то в этом роде, но шок постепенно отпускал. Стоя у плиты и карауля спагетти, он украдкой наблюдал за парнем, ловко стругающим помидоры возле стола и в который раз мысленно старался себе внушить, что это – Грейди. Не мальчик, которого он знал как свои пять пальцев… Уже не мальчик… Мужчина и, судя по всему, весьма сильный физически. Взгляд фиксировал его широкую спину и плечи, развитую мускулатуру рук…Такое само по себе не появляется.
- Ты что, спортом занимаешься? – Окликнул парня Бодро.
- Да. – Бросил тот, не отвлекаясь от своего занятия.
- А каким видом?
- Разными. Просто полезно себя в форме держать.
  Кто бы спорил…Бодро тоже регулярно ходил в спортзал и строго следил за своей физической формой, но за его плечами был спецназ. А что повлияло на выбор Грейди? Где он был столько лет? Почему только сейчас сюда приехал? Как ему жилось все эти годы? Вопросов было море, и Адам не знал, какой из них задать первым. Он всё ещё надеялся на то, что Грейди заговорит сам, но молодой человек и не думал вспоминать прошлое – ни их общее, ни своё собственное. Создавалось впечатление, что прошлого этого просто нет. Есть только настоящее, в котором они – совершенно чужие друг другу люди.
«Но я же хотел просто посмотреть на него. Удостовериться, что он жив и с ним всё в порядке. Вот и пожалуйста, посмотрел. Он действительно в полном порядке. Жив и более чем здоров. Не наркоман, не опустившийся алкоголик. У него всё хорошо, судя по всему, и зря я все эти годы переживал за его судьбу…Вот только интересно, где же он всё-таки был и почему я так и не смог его найти?»
 - Грейди…
- Что? – Кусочки помидора посыпались в салатницу. Грейди так и не обернулся на голос Бодро.
- Ты совсем ничего не хочешь мне рассказать?
- О чём?
- Да вообще. Ты считаешь, не о чем?
- Например?
- Например, где ты был?
- Интересный вопрос. Там, где ты меня оставил – во Вьетнаме.
  Почему-то Адаму показалось, что Грейди над ним снова смеётся, хотя лично ему сейчас было не до веселья. Это действительно было для него очень важно.
- Я понимаю, что во Вьетнаме. После Далата. Почему ты не дождался меня в приюте?
- А что, я должен был тебя там ждать? – Грейди слишком демонстративно изобразил удивление. – Что-то не припомню, чтобы мы об этом договаривались.
- Мы договаривались, что ты меня дождешься. Зачем ты сбежал?
- А я тебя ждал. – Доверительно сообщил парень, оторвавшись наконец от салата и посмотрев на Бодро изучающее. Что-то болезненное мелькнуло в его глазах всего на миг и тут же исчезло, уступив место прежнему задору. – Долго ждал, пока мне не надоело быть вечным мальчиком для битья.
  Несмотря на то, что Адам об этом догадывался ещё тогда, сейчас сердце его ёкнуло неприятно.
- Я так и подумал. Дети бывают жестокими…
- Если бы только одни дети...  Воспитатель мне плохой попался. Очень кайфовал, когда меня наказывал. Каждый божий день и всегда без причины. Кто бы что ни натворил – крайний я. Меня мальчишки бьют – виноват всё равно я. Потому что они местные, а я чужой и никто меня не просил туда приезжать.
"МАЛЬЧИК ОЧЕНЬ НЕАДЕКВАТНО СЕБЯ ВЁЛ. НЕ СЛУШАЛСЯ, ГРУБИЛ И ПРОВОЦИРОВАЛ ДРАКИ С ДРУГИМИ ДЕТЬМИ…"
 Адам как сейчас помнил эту мерзкую крысиную морду… Не зря он ему тогда не поверил… Бедный ребёнок, господи… Страшно подумать, как тяжело ему там пришлось…
«А я в это время был чёрт знает где и не мог его оттуда вытащить…Будь ты проклят, Форрестер, где бы ты ни был. Всё могло быть по-другому, если бы он дождался меня в лагере..»
- Мне очень жаль, Грейди. – Вырвалось у Бодро невольно. – Я этого не знал.
- У тебя вода кипит. – Показалось ли Адаму, или Грейди нарочно сменил тему?   
      Пока накрывали на стол, Бодро напряжённо молчал и надеялся услышать продолжение исповеди. Однако Грейди действительно проголодался не на шутку. Было бы просто верхом жестокости донимать его расспросами, пока он уплетал спагетти с салатом, а самому Бодро, как всегда на нервной почве, есть не хотелось вообще. Он налил себе стакан сока и всё время, пока молодой человек ужинал, нетерпеливо ходил по кухне, переваривая только что услышанное и пытаясь предположить то, что только хотел узнать. Неужели Грейди не понимал, как это для него важно? Неужели не чувствовал, как он переживает? А ведь маленький он понимал и чувствовал абсолютно всё. Между ними была такая крепкая духовная связь! Сейчас Бодро её совсем не ощущал. Сидя на расстоянии вытянутой руки, Грейди был непреодолимо далёк. Поэтому, даже просто подойти и обнять его было невозможно чисто психологически – существовал риск врезаться в каменную стену.
«Он давно уже не мой мальчик. – Как приговор, пришла на ум горькая мысль. – И никогда им не станет. Но он же вернулся. Он приехал ко мне, значит, я ему не безразличен… Правда, почему только сейчас, через столько лет? Мы могли бы найти друг друга раньше, если бы он этого захотел…»
  Содержимое тарелки уменьшалось прямо на глазах, а вместе с ним таяло и терпение Бодро.
- Наелся? – Поинтересовался он у Грейди. Тот кивнул с набитым ртом. – Тогда запивай соком и давай рассказывай о себе дальше.
- Что рассказывать-то? – На лице у Грейди отразилось такое невинное детское недоумение, что Адаму на миг показалось, что перед ним сидит всё тот же семилетний пацан, и сердце тут же отреагировало волной нежности. Стоп… Это сейчас никому не нужно…
- Обо всём. О своей жизни в целом.
- Да было бы о чём говорить. – Парень попытался отмахнуться, уткнувшись в тарелку, но Бодро был настроен решительно.
- Неужели не о чем? Двадцать лет, десять тысяч миль за плечами – и тебе совсем нечего о себе рассказать? Ни за что не поверю. Как ты жил все эти годы после того как сбежал?
   Грейди задумался на миг, словно действительно не мог вспомнить всего, что было, и вдруг оживился:
- Ну да, точно! Там, правда, много всего было, целая куча разных приключений! И где я только не был, и чего я только не делал! Спал в подъездах, ел отбросы из мусорных баков, деньги у прохожих просил. Забавно, на самом деле, гораздо интереснее и веселее, чем в приюте. Там, по крайней мере, никто не командовал и унижал.
   Адаму очень сильно не нравилась эта бравада. Ничего весёлого и забавного в рассказе Грейди он не видел. То, о чём он говорил, было дико и страшно себе представить. Пока Бодро носился по Далату и всем его окрестностям, пока шерстил больницы, морги и кладбища, его  беззащитный малыш жил на улицах, голодал и беспризорничал.
«С ним там всё что угодно могло случится… И это только благодаря мне… Удивительно, как он ещё может смеяться, вспоминая об этом? И как он после такого меня не возненавидел?...Но я же делал всё, что мог..»
- Грейди… Я хочу, чтобы ты знал… Все эти годы я не переставал тебя искать…Я..
- Да, я так и подумал. – Тут же согласился Грейди. Слишком легко и непринуждённо, будто отмахнулся. – Но у тебя это, наверное, слишком много времени заняло, и я ждать устал. Очень захотелось узнать, как ты живёшь, как у тебя тут дела. Вот я и решил в один прекрасный день – какого чёрта я сижу? Если не гора идёт к Магомету, то… Сам понимаешь… Собрался и… Вот он я, здесь, у тебя.
    Совсем хорошо…Просто потрясающе…Какая короткая и простая история. Не то что у него…Нервы, ночные кошмары, факсы, детективные агентства, беженцы Тэди Уиллиса. Годы неизвестности, чувства вины и непроходящей душевной боли… А Грейди в один прекрасный день вдруг вспомнил о том, что  на свете есть Бодро, собрался и приехал как ни в чём не бывало…Пришёл, поел, бросил в раковину грязную тарелку… Всё играючи, всё шутя, как будто они каждый день до этого перезванивались и общались…
- Почему ты раньше не приехал? – Как Адам ни старался, обида прозвучала в его голосе слишком откровенно. Грейди её услышал и озадаченно замер за спиной сержанта.
- Не понял…. Ты о чём?
- Всё ты понял. Я все эти двадцать лет жил только здесь и никуда не выезжал. Почему ты так долго не мог меня найти?
- Это было не так легко, как тебе кажется, Америка – большая страна…
- Ради бога, Грейди! – Адам больше не мог слушать этот нелепый бред, рассчитанный на круглых дураков. – Ты прекрасно знал, в каком городе я живу! В армейском департаменте были все мои данные, при большом желании тебе бы не составило труда меня найти! Почему ты не приехал ко мне?
- Это что, допрос?
  Адам не видел лица Грейди за своей спиной, но сразу же уловил, как вдруг изменился его голос.  Изумлённо оглянулся через плечо, поднял взгляд снизу вверх. Вот оно… Парень больше не улыбался. Беспечная дурашливость, которую Бодро до сих пор никак не мог себе объяснить, слетела с него в один момент, уступив место раздражению. И это было более уместно в данной ситуации, более похоже на правду.
- Почему сразу допрос? – Тихо произнёс Бодро. – Ты что, не понимаешь, что я только об этом и думаю? Почему я не могу тебя об этом спросить?
- А что ты хочешь от меня услышать? Извини, но я твоими поисками все эти годы вообще не занимался. Доволен?
    Нельзя сказать, что Адам сильно удивился. Он понял это ещё в самом начале разговора, слушая восторженные отзывы Грейди о своём тяжёлом детстве. Не зря чувствовал фальшь в его игре и испытывал смутное чувство тревоги, подозревая, что за этой маской кроется что-то очень серьёзное, почти больное. Что-то, что Грейди отчаянно не хотел выпускать наружу. То ли боясь его ранить своей суровой правдой, то ли ещё по каким-то личным причинам.
- Хорошо. – Бодро услышал, как Грейди пошёл куда-то в комнату и вскочил за ним следом. – Хорошо, не надо мне больше ничего объяснять…
«Да, не надо, лучше и правда не надо, мне гораздо легче думать, что ты другой!»
 Но было уже поздно. Он сам этого добивался и теперь получил то, чего хотел. Дойдя до гостиной, Грейди быстро вернулся обратно – взбудораженный, нервный и ещё более чужой, чем прежде.
- Скажи мне, пожалуйста, каким образом я мог бы тебя искать, а? В восемь лет, когда ты бросил меня и не вернулся чтобы забрать, как обещал?
- Я же тебе уже объяснял, я возвращался…. – Как глупо и неубедительно звучали его оправдания! Адам и сам бы им сейчас ни за что не поверил. Грейди, услышав это, рассмеялся ему в лицо:
- О да, замечательно! Возвращался или только собирался вернуться, но руки не дошли? А я ведь остался совсем один на улице.  У меня не было ни одного документа, удостоверяющего личность, я ни одной собаке не мог доказать, кто я такой и что из себя представляю! Официально меня просто не было на свете. Здорово, да? Мне, конечно, очень хотелось отправиться к тебе на чем угодно – хоть вплавь, хоть по воздуху, но для того, чтобы пересечь границу, человеку нужен паспорт, которого у меня и в помине не было! Можно было, конечно, пойти другим путём и купить его на чёрном рынке, но денег у меня не было тоже. Угадай, что было дальше?
  Адам молчал. Даже если в голову и приходили какие-то варианты, у него не было никаких моральных сил произносить их вслух. Но Грейди ответа от него и не ждал, ему самому очень нравилось рассказывать – теперь уже словно назло Бодро, в отместку за его дотошное любопытство.
- Дальше я решил ограбить магазин. Всего один раз, поверишь ли, только чтобы найти денег на паспорт, но это, наверное, было не моё призвание по жизни, потому что меня сразу же поймали с поличным. Хватились выяснять личность – а я никто и звать меня никак! Церемониться никто не стал, впаяли по-быстрому четыре года и отправили в Лон Дак.
  Ледяная волна обдала всё внутри, и Бодро передёрнуло от ужаса. Он слышал про тюрьму Лон Дак. Гиблое место для самых трудных отморозков, настоящий ад без правил и законов. Нормальные люди там не выживали.
«Какой кошмар… Но не мог же он это придумать… Такими вещами не шутят…»
- Мне было семнадцать лет. – Продолжал Грейди увлечённо, особо не заботясь о том, какое впечатление производят на Бодро его откровения. – И хорошо, что я тогда ещё толком не понимал, куда я попал, иначе у меня бы в первый же день крышу снесло от всего, что вокруг творилось. Знаешь, это всё равно что снова оказаться на войне, в самом её пекле… Никогда не знаешь, что с тобой произойдёт в следующую минуту, постоянно на взводе, в вечном напряжении и расслабляться смертельно опасно. Потому что рядом постоянно кого-то убивают, и ты можешь оказаться следующим. А я, к тому же, как всегда умудрился быть единственным белым подростком среди всей этой азиатской братии. Вечно мне везёт как утопленнику, да? У меня тогда были длинные волосы и многим это очень сильно нравилось.
«Господи, перестань, я уже не могу это слушать…»
 Надо было произнести это вслух, но язык прилип к гортани, а Грейди был по-прежнему неумолим.
- О том, что от меня требуется, мне дали понять сразу и без особых проволочек. Я долго пытался доказать им, что это очень плохая идея, и изо всех сил надеялся, что от меня отстанут по-хорошему. Но они не понимали нормального языка и думали, что я шучу. Пришлось доказывать им обратное – в той манере, к которой они привыкли. Поверишь ли, но мне тогда было всё равно, что за это мне добавят срок. Мне хотелось их убить, и я бы это сделал, если бы мне повезло немного больше, но они выжили на моё счастье, иначе я бы сроду оттуда уже не вышел. Зато после этого ни одна тварь больше на мой счёт не обольщалась. Меня, в какой-то степени, даже стали уважать и со временем приняли за своего, вот только чтобы быть в этой волчьей стае своим, надо жить по их законам и быть таким же как они. Белые и пушистые там не выживают, их либо тупо забивают ради забавы, либо превращают в предмет общего пользования.  Там море таких было – зрелище не для слабонервных. Ничего хуже этого на свете нет и страшнее всего стать таким, поэтому, когда попадаешь в этот ад, стараешься сделать всё, чтобы сразу правильно себя поставить. Ломаешь  себя сам, пока не сломали другие. День за днём, систематически уничтожаешь в себе все человеческие чувства: плюёшь на жалость, перешагиваешь через порядочность… Сперва с трудом, а потом уже просто по инерции следуешь этому стадному инстинкту и постепенно втягиваешься в эту жизнь с головой, погружаешься всё глубже, глубже и глубже, на самое дно…
   Бодро казалось, что Грейди никогда не замолчит. Так и будет говорить и говорить, то яростно повышая голос, то понижая его до шёпота. Каждое его слово капало на сердце горячей смолой, заставляя Адама вздрагивать и морщиться от боли, а ещё – от собственного бессилия перед прошлым, которое уже никак невозможно было изменить.
- Сколько времени ты там провёл?
   Грейди устало опустился на диван. Ссутулился, уронив голову на руки, уткнулся лицом в ладони. Со стороны казалось, что он плачет.
- Девять лет… Четыре месяца… Шестнадцать дней… - Процедил он  медленно, словно заученный наизусть текст. – Вот поэтому я тебя раньше и не искал…
  Исповедь вымотала его до предела.
«Что ж, ты хотел всё это знать.  Так тебе и надо, сержант Бодро, получай по всей морде. Твой малыш Грейди теперь уголовник со стажем, и если уж тебе было так невыносимо слушать эту жесть, то представь, каково сейчас ему. Самое время его обнять. Сказать всё, что творится у тебя на душе. Он должен знать, что ты чувствуешь и как тебе больно за него. Самое время попытаться вернуть его назад. Изменился он или нет после всего, что он пережил, но он же всё равно пришёл к тебе.  А значит, не всё потеряно…»
- Слушай… Прости, что заставил тебя это рассказывать… - Первый же душевный порыв Адама был встречен в штыки. Грейди, наверное, воспринял это как попытку его пожалеть и почти отшатнулся от Бодро, не поднимая головы и не отнимая рук от лица.
- Проехали, ладно? Кому нужны эти извинения? Всё давно в прошлом…
    Вот именно. Всё в прошлом. Твоя забота, Бодро, слишком запоздала по времени. На целых двадцать лет. В ней отчаянно нуждался малыш Грейди, а взрослому мужчине, прошедшему огонь и воду, она давным-давно до фонаря. Так же как и извинения с объятьями – сентиментальная муть для человека, побывавшего в Лон Дак. Почти десять лет… Уму непостижимо, как он вообще там выжил.
«А я ещё наивно надеюсь, что он остался прежним маленьким Грейди» - Кольнула иголкой печальная самоирония. Увы.. Невидимая стена никуда не исчезла, но желание что-то сделать от этого не пропадало. Подсказка нашлась сам собой.
- Хочешь, кое-что тебе покажу? – Окликнул Адам Грейди, и тот наконец-то поднял голову, впервые посмотрев на сержанта заинтересованно.
- Что?
- Сейчас, подожди.
  Он вышел из гостиной и вскоре вернулся обратно. Присев на диван около Грейди, положил ему на колени две старые, истрепанные от времени тетрадки.
- Узнаёшь?
- Ничего себе… - Молодой человек осторожно прикоснулся к пожелтевшим страничкам,  с волнением открыл одну из тетрадей. Увидел свои детские рисунки и замер ошеломлённо, подняв на Бодро восторженный взгляд. – Откуда это у тебя?!
- Оттуда. Хранил на память. Вот тут ещё твои прописи, помнишь?
«ТЫ ЖЕ ПОМНИШЬ!»
- Ещё бы. – Засмеялся Грейди, хватаясь за следующую тетрадь. – Столько газет переписал под твоим руководством! Пальцы просто отваливались… Интересно, ты и сейчас такой же зануда?
- Наверное, да. – Кивнул Адам весело. – А ты? До сих пор такой же лентяй?
- Почему лентяй? Разве я не делал того, что ты мне поручал? Я до сих пор твои уроки помню.
- Правда? – Сердце ёкнуло и сладко заныло. Ещё действительно не всё потеряно, раз Грейди это не забыл.
- Правда, конечно. Писать я, во всяком случае, не разучился с тех пор. – Грейди снова отвлёкся на тетрадь с рисунками. Адам заметил, как он сразу изменился в лице, увидев две фигурки на фоне домика. «Бодро и я» - корявые, старательно выписанные буквы наверху. Даже не зная точно мыслей парня, можно было легко догадаться, о чём он сейчас думал. Во всяком случае, улыбки его недавней Адам больше не видел. Всё могло быть иначе… Так, как они оба когда-то мечтали. Нормальная, человеческая жизнь. У Грейди – без страданий и бед, а у Бодро – без тоски и отчаяния…И не было бы сейчас между ними этого странного отчуждения, выстроенного безжалостным временем…
    Тёмно-коричневая большая рука легла на широкое плечо, и Грейди наконец-то оторвался от своего старого рисунка, встретив на себе пристальный, серьёзный взгляд.
- Знаешь…. Что бы там ни было, самое главное, что теперь мы снова вместе… Правда?
 Грейди молчал, в свою очередь внимательно изучая склонившееся над ним взволнованное лицо.
«Это же действительно самое главное для нас с тобой… Скажи это… Пожалуйста… И тогда можно будет жить дальше, хоть как-то общаясь друг с другом…»
 - Правда. – Тихо согласился парень. Адаму показалось, что он немного поколебался с ответом, прежде чем сказать, но это уже не имело никакого значения.
- Ты теперь никуда не исчезнешь? Не пропадёшь?
- Нет, не пропаду. Только жить мне негде,  и работы в данный момент у меня тоже нет. Как быть?
  Бодро облегчённо рассмеялся:
- Ну тогда считай, что всё улажено. С жильём мы разберёмся, да и с работой тоже. Это как раз и не особая проблема. А пока побудешь у меня.

                Глава 12

      Всё-таки многое значит молодость… Грейди заснул как только голова его коснулась подушки, а Адам так и не смог сомкнуть глаз до самого утра. Слишком много впечатлений пришлось пережить в этот вечер, слишком многое нужно было обдумать и проанализировать в полной тишине наедине с самим собой. Грейди, по всему видать, к жизни относился проще. Что ж, возможно, это было и к лучшему. Иногда нервная система сама приходит нам на помощь в стрессовых ситуациях, создавая своеобразную защиту от всего страшного и негативного. Иначе чем можно было объяснить такую странную сдержанность Грейди? Может быть и правда, в его возрасте ещё реально так быстро восстанавливаться… Но только почему-то было немного досадно, что вместе с отрицательными эмоциями психика до кучи порой отсеивает и положительные.
   Конечно, их встречу Адам представлял совсем не так, однако сейчас просто глупо было выражать своё недовольство судьбе. От добра добра не ищут и, как бы там ни было, это всё-таки свершилось… Грейди нашёлся, более того – отыскал Бодро сам.
«Если не гора идёт к Магомету, то… Сам понимаешь…»
  Адам понимал. Только до сих пор ему как-то казалось, что ведут себя в таких случаях люди по-другому. Он, разумеется, тоже долго пребывал в ступоре, но это вполне естественно для человека, ошеломлённого внезапным счастьем.  Грейди, в отличие от Адама, знал куда шёл. Этот визит к старому «боевому товарищу» был запланирован им заранее… Но почему-то Бодро упорно приходило на ум, что парень не испытывает и половины тех чувств, что испытывал сейчас он.
«Но ведь мы так долго не виделись. Конечно, он просто отвык от меня. Пройдёт немного времени, мы пообщаемся, узнаем друг друга заново, и всё вернётся на круги своя».
   Вернётся ли?.. Эта мысль не давала покоя больше всего, она буквально грызла изнутри взбудораженный мозг, заставляя Бодро то и дело вставать с постели и бродить по квартире как приведение – осторожно, на цыпочках, чтобы не потревожить Грейди, спящего в гостиной на диване. Хотя вряд ли сейчас что-либо на свете заставило бы его проснуться.
«Какой здоровый, крепкий сон» - С завистью отмечал Адам, периодически спускаясь вниз, в гостиную, чтобы снова и снова полюбоваться своим вновь обретённым сокровищем. Аквариумная подсветка создавала в комнате мягкий полумрак, и от этого лицо парня с разметавшейся по подушке тёмной шевелюрой волос выглядело совершенно детским и беззащитным.
«Надо же… Его больше не мучают кошмары» - Бодро вспоминал, как часто ночами утешал кричащего во сне ребёнка и как потом, после его исчезновения, с ужасом думал о том, как он будет справляться с этой проблемой один.
«Похоже, он всё-таки справился, мой мужественный малыш… И не мудрено…Его жизнь – пострашнее любого сна, она вполне могла выработать стойкий иммунитет к ночным кошмарам».
    Историю Грейди Бодро запомнил во всех подробностях от слова и до слова. Даже с интонацией срывающегося от волнения голоса и с исступлённой злостью в глазах. Пожалуй, только эти тяжёлые воспоминания смогли вывести парня из себя, и то лишь после того, как Адам вытащил их из него чуть ли не клещами.
«А ведь сам, добровольно, он бы мне так ничего и не рассказал. Почему, господи? Боялся, что я отвернусь от него, когда узнаю его тёмное прошлое? Это до какой же степени надо мне не доверять?»
  Новую волну обиды тут же попытался заглушить внутренний голос:
«Ну а ты чего хотел, дорогой? Откуда ему знать, изменилось ли за эти двадцать лет твоё к нему отношение? Ты сам толком этого ему не объяснил, ты даже обнять его так и не решился. Что ему сейчас прикажешь о тебе думать? Ты вполне успешный человек, с любимой работой, с налаженным бытом. У тебя даже дело своё есть, хоть и на паях. Представь, каково ему сейчас перед тобой? Парню, за плечами которого только девять лет уличной жизни и почти десять лет тюрьмы! Ни кола, ни двора… Он больше ничем похвастаться не может и вряд ли его это не угнетает».
«Какая ерунда! – Тут же возмутился Адам собственным мыслям. – В том, что он оказался на улице, большая часть моей вины, и моё счастье, что он мне это простил.
 «Простил ли?»
«Конечно, простил, иначе не вернулся бы ко мне ни за что. И потом, что-то незаметно, чтобы Лон Дак сделал из него законченного дегенерата – это видно даже навскидку. Вполне адекватный человек, несмотря на всё то, что он мне тут порассказал».
«Ты в этом уверен? – Ехидно усомнился голос. – Ты общался с ним от силы часа три, и он рассказал тебе только то, что посчитал нужным, в общих чертах. Ты до сих пор многого о нём не знаешь. Как он жил на улицах все эти годы? И как умудрился выжить в Лон Дак? Белый мальчишка семнадцати лет среди азиатских отморозков… Как он сумел «правильно себя поставить»? Ты же не знаешь никаких подробностей о том, что с ним было….»
«Это не важно… У нас теперь будет много времени для того, чтобы узнать друг друга лучше. Ещё не поздно всё вернуть. Главное, что он пришёл ко мне, значит, я правда до сих пор ему нужен. И я теперь сделаю для него всё, что моих в силах. Я помогу ему начать новую жизнь, и никуда его больше не отпущу…»
   Он так и не дождался пробуждения Грейди – оставил на столе записку с указанием брать всё, что вздумается, и уехал в Управление. Однако даже там почти до обеда работы не было никакой. Первым, с кем Адам поделился своей радостной новостью, оказался, конечно же, лейтенант Пайн. Ему не нужно было знать подробностей прошлого Бодро, чтобы понять, как много значит для него эта встреча, но Адам, совершенно неожиданно для себя, вдруг поведал Чарли всю свою историю. Может быть для того, чтобы тот смог хотя бы отчасти понять его нынешнее состояние души и по возможности постарался его разделить. У него это получилось – Пайн отметил, как сказочно преобразился его друг и коллега буквально за одни сутки. Такого Бодро он прежде не знал.
 -  Надеюсь, теперь ты всегда будешь таким, Адам. У тебя сейчас даже глаза горят. Ни одно удачное дело на тебя так не влияло, но это не удивительно. После всего, что я от тебя услышал…Столько лет видел на твоём столе фотографии этого мальчика, знал о том, что ты его ищешь, но никогда не думал, что это настолько серьёзно и драматично. Ты вот только скажи, ваша встреча оправдала твои ожидания? Всё прошло так, как ты хотел?
 Вот что значит – долго знать человека. Чарли смотрел в самый корень проблемы.
- По большому счёту – да. – Уклонился Бодро от прямого ответа. Впрочем, кого он пытался обмануть? Пайн легко уловил его колебание в его голосе.
- Но видно не всё, верно? Двадцать лет – очень большой срок... Но я уверен, что можно что-то сделать. Если хочешь, возьми отгул на недельку. Отдохни, пообщайся с Грейди побольше, тебе сейчас нужно много времени для того, чтобы разобраться в ваших отношениях.
  Предложение было очень заманчивым, но Адам, скрепя сердце, всё-таки вынужден был от него отказаться:
- Нет, Чарли, спасибо.  Ты же знаешь, сейчас я себе такой роскоши позволить не могу. Прокуратура нас с тобой просто съест, если мы в ближайшее время не отыщем Хардена.
- Твоё дело, Адам…Но всё равно спасибо. – Пайн прекрасно понимал, что Бодро больше заботиться о его репутации, нежели о своей. Да и потом, у  них и правда было слишком много дел, справиться с которыми было нужно в самые рекордные сроки. – Есть какие-то новые зацепки по Хардену?
- Да. У меня есть парочка информаторов, которые в курсе всего, что происходит в нашем районе. Планирую с ними сегодня встретиться, договорился на два часа. Не факт, что удастся узнать что-то полезное, но надо любую возможность использовать.
  Странно, но именно сейчас, после долгожданной встречи с Грейди,  Адам как никогда был полон энтузиазма работать с удвоенной энергией. Это было сродни творческому вдохновению, возникающему в душе, когда в жизни всё хорошо и больше нет необходимости ни на что отвлекаться. Теперь, когда главная цель всей жизни была достигнута, можно было с чистой совестью выполнять свой служебный долг. Ему обязательно должно было повезти в любых начинаниях – да-да, вот именно сейчас, Адам был твёрдо в этом уверен. Вчера к нему вернулся его ангел-хранитель…

                Глава 13

       - Я тебе ещё раз говорю, можешь не переживать насчёт регистрации. Я сам лично этим займусь, в ближайшие дни всё улажу, никаких проблем не будет.
- А сейчас мне что делать? Если меня остановят на улице и проверят документы? Что я скажу?
- Скажешь, что приехал в гости, что в этом такого особенного?
    Чайки возле речного побережья кричали так, что приходилось постоянно повышать голоса, чтобы слышать друг друга. Торопясь на встречу с информаторами, Адам не планировал брать с собой Грейди, но просьбе его отказать не смог – парень увязался за ним как хвост, аргументировав это скукой и любопытством. Мальчишка… Порой он был таким смешным и наивным, что невольно умилял Бодро этой непосредственностью. До Марин Драйв они добирались пешком тоже благодаря прихоти Грейди – он страстно желал посмотреть город.
- Ты что, за неделю не успел его рассмотреть? – Смеялся Адам.
- У меня не было подходящего гида. – Оправдывался молодой человек, послушно шагая за своим старшим товарищем. – Хорошее местечко! Помню, как много ты мне о нём рассказывал в детстве. Не знаю, многое ли с тех пор тут изменилось, но я себе всё примерно так и представлял.
- Да нет, тут мало чего изменилось. Помнишь, когда-то мы мечтали купить дом прямо на берегу Тихого Океана? Выбегаешь на крыльцо – и сразу же в воду, волну ловить.
- Ага, и яхту! – Живо подхватил Грейди. – Чтобы заплывать подальше от берега и ловить рыбу. Почему у тебя до сих пор ни дома, ни яхты нет, а? Я был уверен, что ты эту мечту давно осуществил за нас двоих.
- Одному мне эта мечта была не нужна. Вот теперь, когда ты наконец-то вернулся, можно над этим подумать. Или эта мечта уже неактуальна?
- Ну почему неактуальна? Большой дом на берегу никому не помешает, ну а вместо яхты я бы сейчас лучше машину купил.
- Какую конкретно? – Поинтересовался Бодро. Грейди пожал плечами:
- Не знаю. Хорошую и красивую. Люблю красивую технику, хотя машина – это в первую очередь удобство, а не роскошь.
- У тебя права есть водительские?
- Есть. Полгода назад получил. Осталось только машиной обзавестись, а это при моём нынешнем финансовом положении очень проблематично. Придётся пока пешком ходить.
    Он ничуть не расстраивался по этому поводу и, глядя на него, Бодро сам веселился как ребёнок.
- Ничего, какие твои годы? Обзаведёшься ещё и машиной, и домом на берегу Тихого Океана. Главное зацепиться, осесть на одном месте, а дальше – дело техники уже. Там, глядишь, ещё и женишься.
- Кто? Я?! С какой стати? – Перспектива женитьбы привела Грейди в ужас – тоже, разумеется, в шутливый.
- Ну… Просто так… Что в этом такого особенного? Семья – это же здорово, по-моему.
- Оно и видно. На себя посмотри сначала. Я-то думал, когда сюда ехал, что ты уже почтенный отец семейства с кучей детей. А ты как был одиночкой, так им и остался. Чего ж сам-то не женился?
    Адам вздохнул, не зная, что ему ответить. Объяснить, в какой агонии он жил все эти годы, было сложно.
- Да просто как-то не сложилось. Работа всё время отнимала, о личной жизни даже подумать было некогда.
- Любишь свою работу? – Забежав немного вперёд, Грейди с любопытством заглянул Бодро в лицо. Так же, как часто делал это в детстве, когда тот рассказывал ему что-то интересное. Правда, тогда, чтобы поймать взгляд малыша, Адаму приходилось низко опускать голову, а сейчас они были практически на одном уровне. Так странно, но так приятно было подмечать в Грейди эти знакомые манеры…
- Да, люблю. Это часть моей жизни, даже, можно сказать – вся жизнь.
- Классно! Вот мне бы так… А сейчас ты куда идёшь? Это тоже связано с работой, да?
- Да, мы пришли уже как раз.
  Они остановились на площади перед большим зданием, похожим на офис фирмы.
- Подожди меня тут. – Попросил Адам.
- Там что, какие-то проблемы? – Забеспокоился молодой человек.
-  Нет, всё в порядке. Просто эти люди всегда встречаются со мной наедине, без свидетелей. Лучше будет, если ты останешься и просто подождешь меня здесь.
 Грейди не возражал, и только когда Бодро двинулся к дому, не удержался и окликнул его:
- Эй, Пчёлка!
  Адам даже вздрогнул с непривычки. Как здорово…
«Интересно, у меня теперь всегда будет такая реакция на это прозвище?..»
    Он обернулся вопросительно. Щурясь от солнца, бившего прямо в глаза, Грейди внимательно смотрел ему вслед:
- Это как-то связано с тем парнем, которого ты разыскиваешь?
- Да, мне хотелось бы на это надеяться. Никуда отсюда не уходи, понятно?
- Как скажешь.
  Ну просто пай-мальчик…И всё-таки что-то Адаму тут снова не понравилось. Он бы не смог сейчас себе этого толком объяснить, да и не пытался, честно говоря. И вообще, в данный момент его мысли занимал только Харден.

                Глава 14

      Красивый красно-синий мотоцикл марки «Хонда» одиноко стоял на площади возле парапета фонтана уже больше получаса и давным-давно мозолил глаза троице крутого вида парней, удобно расположившихся неподалёку на широкой каменной плите. «Крутыми» они считали себя сами и поэтому строго старались своему имиджу соответствовать: у каждого из них были кричащие футболки с черепами и мордами монстров, каждый считал своим долгом повесить на себя что-то металлическое – будь то серьга в ухе, цепь на шее или  куча блестящих заклёпок на косухе, не важно. Главное, со стороны это выглядело пугающе и заставляло прохожих при встрече с ними шарахаться в стороны.
    Ларри Рэмполу нравилось, когда его боялись. Он носил боевую кличку  Терминатор, хотя это вовсе не было показателем его силы и хладнокровия. Просто давно, ещё со школы Ларри  бредил героем Арнольда Шварценеггера и очень мечтал быть на него похожим. Природа и родители эту надежду круто обломали:  даже сейчас, в двадцать один год, сравнить рыжего низкорослого Ларри с его кумиром было возможно только в полном бреду. Впрочем, это не мешало ему быть лидером в своей маленькой тусовке – двум его долговязым приятелям  Кевину и Грегу всегда нравилось идти на поводу у Терминатора, тем более что скучать он им не давал никогда. Постоянно что-то придумывал, встревал во всяческие сомнительные авантюры, а развлекаясь, заодно иногда и денег сшибал в лёгкую. Это было гораздо интереснее, чем учиться, а тем более – работать.
 Непредусмотрительно оставленная кем-то на улице «Хонда» была очень лёгкой добычей, и все трое это понимали прекрасно.
- Больно долго стоит. – Вынес Ларри свой вердикт. – Может, у него вообще хозяина нет?
  Он обвёл приятелей вопросительным взглядом. Грег, верзила в бандане, просторной рубашке и в армейских берцах, согласился не раздумывая:
- Ага, нет. А надо чтобы был. Интересно, сколько такая игрушка стоит?
- Если загнать – не хило. – Тут же «оценил» Кевин, лохматый хмырь в джинсовой безрукавке.
 - А на фига его продавать? – Изумился туповатый Грег. Ларри прощал ему этот дебилизм только за физическую силу.
- А на фига он нам-то сдался? Ты что, будешь на нём кататься? Был бы классный «Харли Дэвидсон», я понимаю! А загнать было бы можно, и правда.
- Так чего сидим? – Усмехнулся Кевин. – Пошли, пока реальный хозяин не объявился.
- Да и пускай объявится! – Гоготнул Терминатор. – Так даже прикольнее будет! Такое настроение сегодня паршивое – так бы и съездил кому-нибудь по роже.
- В чём проблема? – Кевин кивнул ему в сторону мотоцикла. – Вот, кажется, и хозяин нарисовался.
  С другой стороны площади к «Хонде» действительно неторопливой походкой приближался какой-то ярко одетый пижон лет двадцати пяти с очень наивным, словно нездешним выражением лица. У Ларри от одного его вида уже зачесались кулаки.
- Видали? – Обратился он к своим дружкам, замершим в напряженной охотничьей стойке. – Таким павлинам только на таких детских штуковинах и рассекать. А настоящие мужики выбирают реальные байки. Вот продам этот, добавлю немного и куплю себе «Харли».
- Да ладно. – Грег уже почти сполз с плиты в предвкушении близкой заварушки. – «Харли» вообще дорогой, где столько возьмёшь, чтобы добавить?
- Тебе какое дело, придурок? Куртку, вон, мне этот плейбой подарит, я её тоже загоню.
    Ничего не подозревающий «плейбой» между тем остановился возле мотоцикла. Постоял,  восторженно оглядывая его со всех сторон, погладил бережно руль, а потом, к общему недоумению парней, вообще присел перед ним на корточки и уткнулся в полное изучение стальной игрушки.
- Это вообще его? – Осенило вдруг Кевина.
- Да ни фига! – Громко заржал Грег. – Он, наверное, тоже его себе решил взять!
- Обломается. – Терминатор смачно сплюнул себе под ноги, вытер руки о рваные в коленях джинсы, одёрнул чёрную косуху и, уже особо не задумываясь, решительно двинулся разбираться с этим чудо-явлением, неизвестно каким ветром занесённым на их территорию. Грег и Кевин последовали за ним как верные телохранители, хотя Ларри, в принципе, мог вполне обойтись и без их помощи. Парень выглядел очень миролюбиво и безобидно – такой же лёгкий трофей, как и «Хонда».
- Эй! – Небрежно окликнул его Терминатор. Пижон с большим сожалением оторвался от созерцания нижней части мотоцикла, что ничуть не повлияло на его хорошее настроение – увидев перед собой крутую небритую троицу, он поднялся им навстречу с обезоруживающей улыбкой.
- Это ваш? – Вопрос прозвучал так вежливо и тактично, что Ларри чуть не стошнило от отвращения.
- Не наш. – Ответил он, тем не менее, тоже пока что спокойно. – Я такие терпеть не могу.
   Конечно, было бы лучше, если бы парень что-то возразил или решил бы с ним поспорить – в таких случаях Ларри чётко знал, что делать и как себя вести. Но этот чистенький, смазливый интеллигент только плечами пожал невозмутимо, не видя никаких причин доказывать ему обратное, а это почему-то  распалило ещё больше. Терминатор оглянулся на молчаливо застывших за своей спиной друзей и, вспомнив о том, что говорил им накануне, решил идти до конца. Мотоцикл мог подождать. Раз хозяин о нём не беспокоился, то и брать его было особо не интересно – слишком легко и просто. Здесь же был реальный шанс развлечься, а заодно и доказать приятелям полную обоснованность своего прозвища.
   Первым, к чему проще всего было прицепиться, оказалась куртка парня. Короткая ветровка сочно-бирюзового цвета с изображением чёрно-желтых драконов с обеих сторон, такая же несерьёзная, как разноцветная «Хонда»,  и как дико действующие на нервы голубые глаза этого кретина с выражением абсолютно непробиваемого терпения.
- Классная куртка, приятель.
- Спасибо. – Похоже, он всё еще не догонял, что на него пытаются наехать таким аккуратным способом. Ларри шагнул ближе, бесцеремонно пощупал куртку за рукав.
- Ух ты! – Обернулся к Кевину и Грегу, делясь своими впечатлениями. – Какая гладкая ткань! Что это?
- Шёлк. – Пижон даже бровью не повёл. Редкостный осёл, и откуда только такие берутся? Его ограбят средь бела дня, а он так и будет стоять столбом! А то, глядишь, ещё и поможет удобства ради. Терминатор уже всерьёз забеспокоился, что сейчас ему станет скучно.
- Знаешь что? Я думаю, мне бы твоя куртка очень подошла. Ты не будешь возражать, если я её примерю?
- Буду. – Всё та же безмятежность на лице и тихий, ровный голос. Бывают же на свете такие недоразвитые!
- Это почему же? – Ларри изобразил высшую степень любопытства и на всякий случай приблизился к парню вплотную. То же самое с двух сторон сделали и Кевин с Грегом. Первый встал сзади, второй сбоку. Уже можно было догадаться, что сейчас произойдёт и, как минимум, заволноваться, однако этот тормоз только огляделся вокруг себя с любопытством и снова всё своё внимание сосредоточил на собеседнике.
- Ну, потому что на вас она не будет так хорошо смотреться.
- Я думаю, ты ошибаешься. – Терминатор непроизвольно перешёл на его манеру речи, представляя, как веселятся сейчас мысленно его друзья. Он даже с мамой родной так не разговаривал с тех пор, как ему исполнилось двенадцать лет. – И я думаю, что ты мне всё-таки разрешишь её примерить.
     Что случилось дальше, Ларри так и не понял. Позже, вспоминая этот день в больнице, он всех своих слушателей уверял в том, что даже  сделать толком ничего не успел – только подумал протянуть руку с целью дёрнуть этого ненормального за его чёртову куртку,  которая ему и не нужна была вовсе. Он чисто хотел прикольнуться и друзей своих рассмешить,  но пижон почему-то шутку не оценил и перехватил его руку в локте ещё до того, как она успела произвести какое-либо движение. Что-то резко хрустнуло в суставе,  и Терминатору стало так  не по-человечески больно, что он взвыл в голос и напрочь лишился способности соображать. От мощного удара кулака по челюсти тело его взлетело в воздух как пушинка и, прочертив короткую траекторию, тяжело шмякнулось на асфальт. Это тоже было больно, но к счастью, совсем не долго – сознание быстро не выдержало тройной дозы шока и решило гордо удалиться до востребования, даже не дав Ларри возможности посмотреть, как его верные оруженосцы тут же ринулись на амбразуру, надеясь довести до конца дело своего полководца.
    Кевин сориентировался первым. У него с самого начала была очень удачная позиция – он стоял сзади и поэтому ему сам бог велел повиснуть у парня на шее, крепко схватив его за руки и лишая возможности почём зря ими махаться. Откуда Кевин мог знать, что ногами пижон владеет ещё лучше?! Впрочем, Грег об этом тоже ни малейшего представления не имел. Решив, что настал его звёздный час, он ломанулся прямо на захваченного другом придурка с кулаками. Придурок оттолкнулся спиной от Кевина, используя его как хорошую точку опоры, и с силой двинул Грега ногой в грудь, после чего почти сразу же рывком выдернул руки из захвата. Вцепившись Кевину в шею, чуть наклонился и заставил его перелететь через себя вперёд красивой ласточкой. К счастью, приземлился Кевин удачно и почти безболезненно – высота была небольшая. На ноги, во всяком случае, он вскочил быстро и снова  пошёл в наступление с упорством быка на корриде, вот только парень уже не стал дожидаться его приближения – новым и весьма касательным ударом ботинка вернул Кевина в горизонтальное положение. А на помощь другу тем временем попытался прийти уже оклемавшийся Грег. Собрав в кулак всю свою волю и мужество, он сделал целых три шага, исполненных отчаянной решимости порвать психованного агрессора к чёртовой матери, чтоб неповадно было, но… Парень неожиданно оказался возле Грега сам. В те же три, тигриных прыжка, как в кино…Взвился в воздух как разжатая пружина и, несколько раз перекрутившись волчком, впечатался в грудь верзилы ногой с таким размахом, что тот  уже почти без памяти кувырнулся через парапет прямо в воду фонтана, где так и остался до самого окончания шоу…

    Информаторы поменяли свои планы в самый последний момент – позвонили в фойе гостиницы, где  должна была состояться встреча и с сожалением сообщили, что прийти сегодня не смогут. Хорошо, что Адам не особо долго их там и прождал, времени драгоценного, во всяком случае, потратить не успел, а поэтому не сильно-то и расстроился. Он изначально не надеялся, что эти люди смогут помочь ему чем-то конкретным в поисках Хардена, а теперь удостоверился в этом ещё больше. Если бы, в самом деле, всё и всегда решалось с такой легкостью, то полиции просто делать стало бы нечего. Но на нет и суда нет.
«Теперь весь расчёт только на Ленски и Джессику, как быстро они смогут найти «Форд-эскорт»…
    Деловые мысли, копошившиеся в голове, застыли и тут же разлетелись как мухи в разные стороны, едва Бодро вышел из здания гостиницы. Залитая солнечным светом площадь, которую ровно пять минут назад он покидал совершенно спокойной и почти безлюдной, теперь напоминала небольшое поле боя. Здесь дрались двое…Знакомую фигуру в бирюзовой куртке он выхватил взглядом мгновенно и инстинктивно дёрнулся вперёд, не разобравшись толком в ситуации, но тут же и замер на месте как пригвождённый, каким-то шестым чувством сообразив, что его помощь тут не нужна. Потому что дракой в полном смысле слова это назвать было трудно. Положением полностью владел Грейди. Наскакивающего на него лохматого усатого детину в джинсовой безрукавке он отбрасывал от себя как котёнка – легко, играючи, особо не напрягаясь, ловко работая кулаками. Бил коротко, чётко, грамотно, без лишней суеты, а при особой необходимости добавлял удары ногами. До тех пор, пока настырный верзила не выбился из сил и не рухнул кульком на сухой асфальт, где возле мотоцикла уже мирно лежал в отключке ещё один рыжий хмырь в черной косухе. В фонтане, как уже успел разглядеть Адам, плавал третий бедолага в бандане, а Грейди так и застыл посреди всей этой свалки из тел, тяжело дыша и постепенно успокаиваясь. Он не сразу заметил приближения Бодро, но когда всё-таки увидел его рядом, ничуть не смутился, только головой мотнул, откидывая с мокрого лба прилипшую прядь волос.
  Адам долго не мог собрать мысли в кучу. То, свидетелем чего он сейчас случайно стал, не имело никакого отношения к банальной уличной драке. Это была профессиональная борьба.  Высший уровень… И это никак не хотело укладываться в голове.
- Это что… в Лон Дак сейчас в обязательном порядке введена программа обучения боевым искусствам? – К нему с трудом вернулся дар речи.
- Что-то вроде того. – Усмехнулся Грейди, без интереса оглядывая плоды своих трудов. – Там такие приёмы приходилось применять сплошь да рядом.
- Например, где?
- Например, ночью в душевой кабинке. Я тебе уже рассказывал, кажется. – И, больше ничего не добавляя, пошёл по дороге вперёд. Бодро двинулся следом, на ходу переваривая новую порцию только что свалившейся на голову информации.  С одной стороны, теперь многое становилось понятным, а с другой, появлялись дополнительные вопросы, которые ещё больше волновали и не давали покоя.
- Почему ты мне сразу не сказал, Грейди?
- О чём?
- О том, что ты занимаешься борьбой.
- Ты разве спрашивал? – Грейди снова пытался играть на дурака, не ведая, как раздражает этим Бодро.
- Конечно, я спрашивал, каким видом спорта ты занимаешься. Ты толком мне не ответил.
- Это не вид спорта. Это вся моя жизнь. И на улицах, и в тюрьме я выжил только благодаря этому. Да и после тюрьмы, собственно, тоже, я какое-то время зарабатывал только уроками и тренировками.  Я ведь ничего больше не умею, Бодро. Только драться. Так что я даже в проекте пока не представляю, где мне тут работать и кем.
- Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю. – Фраза сорвалась с языка непроизвольно, и Грейди вздрогнул, резко сбавив шаг. Обернувшись, посмотрел на Адама грустно, и как тому показалось, насмешливо:
- Обещаешь?
  Каким-то холодом повеяло из родных прозрачных глаз, Бодро даже поёжился от этого колючего ощущения в сердце, но, тем не менее, уверено кивнул:
- Да, Грейди. Я обещаю. А пока что пойдём, ладно? Я хочу тебя кое с кем познакомить.

                Глава 15

          Мэллой никогда не думала, что есть на свете вещи, способные начисто лишить её дара речи, однако сейчас она впервые в жизни не знала, что сказать и как правильно себя вести. Всё-таки, не каждый день в твой бар приходит оживший фантом, о котором столько всего слышала прежде, но в существование которого до сих пор верить не хотела. И вот он  стоит перед тобой – не менее материальный, чем все окружающие люди, а может, даже и более. У него очень живая мимика лица, открытая озорная улыбка и лучистые детские глаза, в вечернем освещении зала  почти сливающиеся цветом с яркой курткой. Он шутит, смеётся и чувствует себя здесь как рыба в воде, в то время как ты стоишь в полнейшей прострации и смотришь на него заворожённо, пытаясь до конца осознать, что это обаятельное и весьма симпатичное внешне создание и есть тот самый Грейди.
   Мэллой могла представить его только мальчиком, изображённым на фотографиях в квартире Бодро, но и в этом случае он был всего лишь застывшей картинкой. Дальше её фантазия не работала – в этом не было никакой необходимости, ведь она, в отличие от Адама, была реалисткой и иллюзий насчёт счастливого воскрешения Грейди не питала никогда. Тем сильнее оказалась растерянность девушки, когда Бодро привёл его в бар средь бела дня и представил их друг другу.
- Надеюсь, вы найдёте общий язык. – Добавил он как пожелание, и молодой человек сразу же заверил его:
- Не сомневайся, найдем! – После чего тут же переключил внимание на Мэллой, словно до этого знал её всю свою жизнь. – Бодро мне все уши о тебе прожужжал, пока мы сюда шли! Но в жизни ты всё равно лучше, чем в его рассказах!
    Всё, что смогла Мэллой сделать в ответ – это только изобразить что-то похожее на улыбку. Призрак оказался очень разговорчивым, и он явно хотел общаться дальше, потому что, так и не дождавшись реакции девушки, снова обратился к Адаму:
- Очень уютное местечко! Я тобой горжусь, Бодро, ты так преуспел в этой жизни, пока меня рядом не было! Сразу видно, что времени зря не терял!
- На самом деле, затея была не моя, а Дэнниса. – Объяснил тот с готовностью. – Я тебе рассказывал о нём. Я сперва не думал, что всё так удачно получится, и это вообще было не моё, но Дэн убедил меня, что мы справимся и действительно, не прогадал. Этому бару уже почти пятнадцать лет… Верно, Мэллой, пятнадцать? Я ничего не путаю?
     Она прекрасно поняла, что Бодро таким образом пытается втянуть её в разговор и помогает освоиться в обществе Грейди…
- Да… Вроде бы пятнадцать…. - Мэллой была бы рада ему подыграть, правда, но что-то мешало ей быть собой…Множество вопросов, крутившихся в голове, постоянно сбивали с толку. Как и когда они успели встретиться? Ещё вчера, когда Бодро уезжал из бара домой, о Грейди между ними даже речи не было… Что произошло за эти часы? И почему её ставят перед фактом вот так, неожиданно без подготовки? Весь мир  Адама успел перевернуться без её участия, и она только что об этом узнаёт.
- Здорово! – Слишком эмоционально восхитился Грейди. Мэллой не нравилось, как он себя ведёт. Слишком раскованно… Слишком по-свойски. При всём её уважении к Адаму, этот парень ровным счётом ничего для неё не значил, и она не могла заставить себя играть в доброжелательность.
- Меня клиенты ждут. – Улыбнувшись с сожалением, девушка отвернулась и занялась приготовлением коктейлей, однако Грейди и не думал от неё отставать.
- А вообще, интересная работа?
«Господи, из какого детского сада он сюда приехал?..»
  Мэллой постаралась взять себя в руки.
- Ну… Смотря что вкладывать в это понятие. Интересная, потому что это моё дело, которому я посвятила жизнь. А с другой стороны, иногда бывает очень тяжело справляться одной…
«И чего это я ему жалуюсь? Бодро меня не поймёт…»
- Одной? – Грейди озадаченно посмотрел на Адама. – Эй, Бодро, я что-то не понял, а ты какое-нибудь участие в работе принимаешь? Или только выручку забираешь, которая тебе причитается как совладельцу?
«Его-то какое дело? Это наши проблемы, в которых мы сами разберёмся. Беспардонный малый, ничего не скажешь…»
  Бодро определённо так не думал, любая реплика Грейди приводила его в умиление. И Мэллой вдруг поняла истинную причину своего негатива: она банально ревнует! Только и всего…
- Нет, ну почему? Я здесь всё своё свободное время провожу, и с утра захожу, и вечером, и в выходные…
- Только у тебя это от случая к случаю выходит, Адам. А я не двужильная всё это на себе вечно тянуть. – Мэллой не понимала, что с ней творится. Не она ли сама ещё вчера убеждала Бодро в том, что ей не нужен никакой помощник, и что она сама прекрасно со всем справляется? Сейчас её несло совершенно в другую сторону против её же воли, и хорошо, что стояла она при этом спиной к обоим мужчинам – они не видели растерянности на её лице.
- Мне, бывает, надо отойти по делам, а оставить бар не на кого, поэтому приходится его закрывать. Мне надо, чтобы мне хоть иногда помогали обслуживать клиентов, особенно когда их тут бывает самый наплыв к вечеру, и разгребать мусор я тоже не могу  одна постоянно…Но Адам вечно занят, и я не знаю, кем его можно заменить…
   Коктейли были готовы. Аккуратно расставив их на подносе, Мэллой отправилась в зал к столикам. Грейди перехватил её на полпути очередным вопросом:
- Так какие проблемы? Разве я не тот, кто вам нужен?
 На этот раз он спрашивал совершенно серьёзно и ждал конкретного ответа от неё и от Бодро. Что-то подсказало Мэллой, что эта идея родилась в его голове не только что.
- Вы что, уже это обсуждали? - Обратилась она к Адаму, но тот только плечами передёрнул, улыбаясь многозначительно:
- Это не я придумал, сразу говорю. Парню, правда, нужна работа в городе, он совсем без денег. Мы же можем ему помочь, правда?
  Можно подумать, что её мнения кто-то спрашивал. Эти двое уже обо всём между собой договорились  и сейчас просто ставили её перед фактом, как будто она тут пустое место. Мэллой с трудом погасила волну раздражения, нарочно прошлась вдоль столиков, расставляя коктейли. Словно надеялась вернуться к стойке и не обнаружить там в компании Бодро бойкого парня из прошлого. Однако он встретил её там же и снова невозмутимо  поинтересовался:
- Ну так как? Я бы, правда, мог тут работать. Я бы делал всё, что требуется, правда, какие трудности?
   В принципе, трудностей не было, и Адам ждал её согласия. Мэллой тщетно пыталась понять, что с ней происходит и почему она не может коротко и просто ответить «да»… Наверное, это слишком меняло её жизнь и быт в целом…
- Ну… Я думала, что вам сейчас хотелось бы побыть какое-то время вместе, пообщаться побольше…
   Глупая отговорка! Бодро отмёл ее как абсолютно беспочвенную.
- Ерунда. Для того чтобы пообщаться, у нас теперь будет много времени, и работа этому никак не помешает. Да и куда ему идти, Мэллой? Мы много об этом думали, но никаких других вариантов не нашли. А тут очень удобно, все свои. Ты же сама говорила, что не хочешь брать человека со стороны. А Грейди не посторонний…
«Это для тебя он не посторонний, - чуть было не ляпнула Мэллой, - это для тебя он что-то там в жизни значит. А мне он никто, между тем как общаться в течение дня с ним буду в основном я, а не ты..»
   Но вслух, разумеется, девушка этого не сказала. Видела, как много её согласие значит для Бодро. Видела, как он счастлив, как горят у него глаза – впервые за все эти годы…У него словно второе дыхание открылось благодаря долгожданной встрече, и разве можно было в такие минуты его разочаровывать своими необоснованными капризами? Чем, в конце концов, не устраивал её Грейди в качестве помощника? Она же его совсем не знала. Пока не знала. И судила о нём на основании того, что видела. Оболочка была яркой…Но кто знал, что скрывалось внутри, за всем этим шармом?
- Когда ты сможешь приступить к работе? – Вздохнув, спросила Мэллой, и Грейди тут же выдал словно заранее отрепетированный ответ:
- Когда угодно. Хоть завтра, хоть прямо сейчас. У меня полно свободного времени, и я абсолютно ничем не занят, так что буду рад заменить здесь Бодро по первому сигналу.
- Вот и хорошо, тогда прямо сейчас и приступишь…
  На стене возле стойки зазвонил телефон, и Адам, опережая Мэллой, снял трубку.
- «У Мэллой»…Да, я… Когда?... Хорошо, сейчас буду… - Почти швырнув трубку обратно, метнулся к выходу.
- Что случилось?! – Хором спросили Грейди и Мэллой, не заметив, впрочем, этой синхронности.
- Только что в центре была стрельба. Свидетели видели человека, по описанию похожего на Хардена! Наверное, где-то там и машина рядом!
   Мэллой и опомниться не успела, как Грейди, который только что безмятежно полулежал на стойке, сорвался к выходу вслед за Адамом:
- Можно мне с тобой?!
- Нет. – Отрезал Бодро. – Это опасно.
- Тогда я тем более не пущу тебя одного!
- Я там буду не один, не волнуйся!
- Всё равно! Я просто побуду рядом и никуда лезть не буду. Можно?
«Господи, да он и правда совсем как ребёнок»
 Адам, наверное, подумал о том же, потому что этому мальчишескому азарту отказать не смог.
- Хорошо, только от меня ни на шаг. Договорились?
- Не вопрос, Пчёлка!
«Что ещё за Пчёлка?»
 Уже на самом пороге Грейди спохватился, вспомнив, о чём они говорили до звонка, и обернулся к Мэллой:
- Эээ… Я начну завтра, хорошо?
  Он и не сомневался, что она согласится, протекция Бодро сама по себе давала парню определённые привилегии. Мэллой только устало ему улыбнулась:
- Без проблем. Завтра так завтра.
     Иного исхода событий она и не ожидала. Если «помощь» Грейди будет заключаться в такой вот беготне за Бодро, то… То что? Время покажет, что получится из этой затеи. Мэллой решила не зацикливаться на своих размышлениях, события имели полное право идти своим чередом. И судить о Грейди поверхностно ей тоже, наверное, не стоило. Парнишка производил двойственное впечатление. Какие-то его манеры показались Мэллой чересчур наигранными, какие-то – по-настоящему смешными и наивными. Но что-то она всё равно не улавливала, и это беспокоило девушку. В конце концов, им теперь предстояло вместе работать, а брать себе в помощники тёмную лошадку было не то чтобы неприятно… Тревожно…

                Глава 16

      Торопясь в центр к месту происшествия, Адам волновался не на шутку, что не могло укрыться от пристального внимания Грейди.
- Что это за тип, которого ты ловишь? Он очень опасный преступник?
- Да. – Бодро не счёл нужным это отрицать. – Не только опасный, но и беспринципный, что само по себе ещё хуже. С такими трудно иметь дело. Харден уже был у меня в руках, но сумел сбежать по моей оплошности.
- По твоей?
  Адам вспомнил, как в тот вечер рвался на встречу с Уиллисом в надежде узнать что-то о Грейди… Когда это было? Два дня назад? А казалось,  прошла уже целая вечность, если судить по тому, сколько всего изменилось.
- Да, именно по моей. – Подтвердил он, решив, что Грейди вовсе не обязательно знать причину, по которой он оставил Хардена без надлежащего надзора.
- И чего ты теперь намерен делать? – Продолжал любопытствовать молодой человек. – Есть какие-то шансы снова его отыскать?
- Шанс существует всегда, Грейди. Главное, Харден пока что в городе, а значит, где-то близко. И я не смогу спать спокойно, пока его не найду.
  Адам замолчал, ожидая новых вопросов, однако Грейди больше ни о чём его не спросил. Погрузившись в какие-то свои мысли, он уставился в окно, за которым  уже почти стемнело. Как странно и неуловимо менялось его лицо! Бодро никак не мог привыкнуть к этим метаморфозам. Иногда Грейди был совершенной копией себя маленького – когда смеялся, задавал разные вопросы, изумлялся, хлопая ресницами…. Тогда он был очень близок, понятен и прост в общении, и Бодро даже забывал о том, что они не виделись долгих двадцать лет. Но бывали моменты, когда вся эта детская непосредственность слетала с него как маска, открывая абсолютно другое лицо, глядя на которое Адам терялся, не зная, что ему сказать. Такой Грейди был чужим и недоступным для душевного контакта. Вот только и до него хотелось хоть как-то достучаться…
- Как тебе Мэллой? – Сменив тему, Бодро попытался вернуть внимание парня на себя. Тот с трудом оторвал взгляд от неоновых вывесок магазинов, мелькающих за окном «роллс-ройса».
- Мэллой?.. Хорошая девушка. И хорошенькая. У тебя с ней точно ничего нет?
- Точно. – Любому другому за такие слова Адам без обиняков  дал бы по шее, но Грейди, как человеку неосведомлённому, это прощалось. – Мэллой выросла у меня на глазах. Её отец был моим лучшим другом, и я обещал ему заботиться о ней после его смерти. Поэтому она мне, можно сказать, как дочь.
- Как трогательно. – Грейди снова отвернулся, изучая город в огнях. Голос его звучал скучающе. -  Кстати, мне показалось, что я ей не понравился.
- Она просто растерялась. – Уверенно возразил Бодро. – Так часто о тебе слышала и вдруг ты появляешься на самом деле.
- Ты говорил ей обо мне? – Вот теперь удивление парня было неподдельным. – И как много?
- Достаточно, чтобы понять, как много ты для меня значишь.
    Боковым зрением Адам заметил, как голова Грейди опять повернулась в его сторону и, на миг оторвав взгляд от дороги, тоже оглянулся в ответ. Ни тени прежней наивности в глазах… Странное недоумение и какой-то мучительный вопрос…. Вот это выражение, время от времени возникающее на лице Грейди, почему-то пугало больше всего.
- Она обязательно к тебе привыкнет. – Заверил парня Адам. – Просто дай ей немного времени поверить в то, что ты – не плод моего больного воображения.
 «А заодно и мне дай время поверить в то, что ты и тот малыш, что спас меня в джунглях – это один и тот же человек, - добавил он мысленно, - я и сам ещё долго не смогу этого осознать…»

   Когда они прибыли по указанному адресу, о преступлении, которое тут произошло, напоминал только очерченный мелом человеческий силуэт на асфальте неподалёку от входа в подземный гараж высокого офисного здания. Труп уже увезли в морг, и на месте теперь работали только эксперты и дежурил на всякий случай дорожный патруль. А ещё Бодро сразу же встретил тут своих верных помощников Ника и Джессику, подоспевших сюда по первому сигналу о Хардене.
- Мне позвонили и сказали, что тут была стрельба. – Адам убедился в том, что Грейди, как обещал, не отстаёт от него ни на шаг, и двинулся к дому.
- Да, - с жаром пустилась в объяснения девушка, - Неизвестный взломщик пытался проникнуть в гараж и застрелил охранника, который хотел его остановить. По описанию очень похож на Хардена!
   Вход в гараж был наглухо закрыт железной решёткой. Бодро осмотрелся.
- Странно… Если Хардену понадобилось попасть в гараж, значит он там что-то забыл… Неужели у него не было ключа? Зачем ему понадобилось ломать замок, привлекать внимание охраны? Да ещё и убивать охранника…
- Здесь кодовый замок. – Пояснил Ленски. – Но обычно дверь закрыта только в выходные. В понедельник с утра защита снимается.
- Вот оно что? Ну тогда давайте посмотрим, что там внутри.
   Джессика нажала на звонок, и решётка как по команде автоматически уехала вверх. Так же, должно быть, эта дверь открывалась всегда, строго с понедельника по пятницу. Для того чтобы сюда проникнуть, Харден мог вообще не пользоваться никакими замками. Просто выбрал подходящее здание с подземным гаражом, надеясь на то, что сможет легко вернуться сюда в любой будний день. Бодро, видимо, нарушил все его планы, иначе зачем бы он решил полезть сюда в субботу, рискуя привлечь к себе лишнее внимание?
   Бодро спешил по ступенькам вниз, а Ник и Джессика следовали за ним. Процессию замыкал Грейди, превратившийся на это время в безмолвную тень Адама, которая всё видит и слышит, но ни коим образом не мешает делать важную, ответственную работу. Для него это было что-то типа экскурсии в незнакомый мир полицейских, изо дня в день сталкивающихся с подобными преступлениями. Не удивительно, что они были так сосредоточены и полны самообладания, спускаясь в неизвестность. Хотя гараж встретил всех четверых безмолвной пустотой. Ни одной живой души кругом и ни одной машины…кроме одиноко примостившегося возле дальней стены вишнёвого «Форда-эскорта». Адам не сомневался, что найдёт его именно тут, однако лишний раз подтвердить свои предположения было всё равно приятно.
- Так-так-так… - Знакомое возбуждение от предвкушения чего-то интересного охватило не только Бодро, но и его молодых помощников. Им всем не верилось, что машина обнаружится так скоро. Это была редкая удача – не сунься Харден сюда в субботу вечером, его «форд» сроду  никому не удалось бы вычислить. Осматривать салон Адам не стал – нашарив в кармане куртки ключи, сразу же открыл багажник.  Три головы жадно сунулись внутрь, и даже Грейди, будучи не в силах побороть мальчишеского любопытства, подошёл поближе, пытаясь рассмотреть, что лежит на дне. Вроде бы ничего особенного, просто чёрная спортивная сумка. Адам извлёк её на свет божий и расстегнул молнию. Почему-то, увидев плотные пачки из зелёных купюр, он тоже ничуть не удивился, словно так и должно было быть по плану. Было бы странно, если бы Харден так рвался сюда по менее уважительной причине.
- Что у нас там такое? – Осведомился Ленски. Бодро бегло пересчитал количество пачек.
- Похоже на пятьдесят тысяч долларов.
- Плата Хардену за чью-то голову? – Предположила Джессика.
- Скорее всего.
- Ты думаешь, он за этим вернётся?
- Думаю, должен. Не нам же он всё это богатство в наследство оставит. Тем более в его положении деньги как воздух необходимы, без них он из города не уедет, это точно. – С этими словами Адам застегнул сумку и вернул её на прежнее место. – Вот так будет лучше. А теперь пойдём отсюда.
   Устраивать засаду прямо сейчас смысла не имело. Раньше понедельника Харден всё равно сюда не придёт, после того, что сегодня произошло. Досадно, конечно, он снова был совсем рядом и снова ушёл прямо из под носа. Сам дьявол ему помогал что ли? Впрочем, удача – явление непостоянное, и рано или поздно она должна от этого урода отвернуться. А за деньгами он, конечно же, прибежит как миленький, в этом и сомневаться не приходилось. Их основная задача теперь – не сглупить в очередной раз.
«Хочешь поиграть, ублюдок – давай поиграем… Только на этот раз козырей у меня больше…»
   Уже на выходе из гаража Бодро спохватился, что рядом нет Грейди и, оглянувшись назад, нашёл его всё там же, возле машины. Молодой человек будто не заметил, что остался один – стоял, погружённый в какие-то свои, не очень радостные мысли и даже когда Бодро его окликнул, отреагировал не сразу, словно только очнулся от сна.
- Что?
- Ты идёшь?
- Да… Конечно… - Бросив последний рассеянный взгляд на «форд», Грейди почти бегом помчался догонять полицейских.
- Машина понравилась? – Ник встретил его с иронией. Может это была попытка подружиться и наладить какой-то контакт, но парень её не оценил.
- Скорее, её содержимое. – Ответил он бесстрастно и тут же обратился к Бодро. – Для чего вы оставили деньги в багажнике?
- Чтобы Харден их взял, разве не понятно?
- Понятно. Только где гарантия, что когда он сюда вернётся, вы будете к этому готовы? Тут нужно постоянно дежурить, иначе вы его никогда не поймаете.
  Адам не успел удивиться, Ленски первым устал слушать эту поучающую речь.
- Эй, ты вообще за кого нас принимаешь, парень? – Желание найти общий язык пропало у него само собой. – Думаешь, мы такие идиоты и сами не разберёмся, что нам делать?
- Однажды уже разобрались. – Усмехнулся Грейди, не глядя на Ленски, что само по себе было оскорбительно и обидно.
- Слушай, ты такой крутой, как я посмотрю, да? Сам бы попробовал оказаться на моём месте. Проще в клетку к тигру войти, чем наедине с этим роботом остаться.
    Адам вспомнил сегодняшнюю сцену на Марин Драйв…Нет, определённо, у Грейди были все шансы справиться с опасным преступником один на один… С условием, если у того не будет огнестрельного оружия, против которого теряет смысл любой вид боевых искусств.
«Из него бы вообще вышел неплохой полицейский, - осенило Бодро, - с такой физической подготовкой и с таким подходом к делу.. Он понятия не имеет, что это за Харден, но переживает не меньше нашего…Хотелось бы мне иметь такого напарника…»
   Уже в машине, на обратном пути, Адам всё-таки попытался выступить в защиту Ленски.
- Ты зря на него так. Он хороший парень, просто всему ещё только учится.
- Я заметил. – Согласился Грейди. – Зато самомнения выше крыши.
    Он снова начал скучать – зевал, без особого интереса глядя в окно и, казалось, уже совсем не вспоминал об инциденте в гараже. Минувший день выдался насыщенным впечатлениями, даже не верилось, что он подходил к концу. С момента их встречи прошли уже целые сутки.
«А ведь практически ничего не изменилось. – С тоской размышлял Адам, изредка поглядывая на погружённого в себя Грейди. – И вроде бы общались в течение дня нормально, и никаких трудностей не возникало. И даже работу ему нашли очень удачно…Но всё равно как-то всё не так… Не по-настоящему…Мы просто оба помним наше прошлое и пытаемся играть в близких людей, потому что так надо…Но это же неправильно… Так не должно быть…Пусть он вырос и стал самостоятельным, сильным мужчиной, пусть он больше не нуждается в моей опеке так как в детстве, дело ведь вовсе не в этом… Он дорог мне так же как тогда..А я?..Кто для него сейчас я?"
- Ты сегодня у меня останешься? – Со стороны, наверное, вопрос этот прозвучал заискивающе. Молодой человек равнодушно пожал плечами:
- Не знаю… Могу в отель вернуться, если тебе неудобно.
- С чего ты решил, что мне неудобно? Можешь жить у меня сколько хочешь. Это и твой дом тоже…Ты же помнишь?
«Ты же помнишь, должен помнить, как часто мы с тобой мечтали после войны приехать сюда вместе! Мы даже план твоей комнаты чертили на бумаге. Я рисовал схему, а ты её потом разукрашивал фломастерами. У нас уже тогда всё было общим, и для меня с тех пор всё осталось по-прежнему!»
- Помню. – Задумчиво произнёс Грейди. Чисто механически, чтобы хоть что-то сказать.
«Он помнит, но сейчас для него всё это уже как пустой звук…Так же как и я давно уже не тот «Пчёлка»… Он больше никогда не кинется мне на шею, не прижмётся, не заплачет, не скажет тех тёплых, ласковых слов. Маленький мальчик навсегда остался в Сайгоне… Почему же я так упорно не хочу этого понимать?»

                Глава 17

     Адам заранее предполагал, что Пайн не одобрит его идею устроить засаду в гараже, и, тем не мене, упорно стоял на своём.
- Это наш единственный шанс, Чарли. Если мы его упустим, то другой такой возможности больше не будет.
- Допустим. – Чарли вот уже минут десять ходил по своему кабинету из угла в угол, как тигр в клетке. Так думалось лучше. – Почему ты так уверен, что Харден вернётся туда снова? Он уже пытался проникнуть в гараж, но при этом наделал столько шума, что во второй раз он вряд ли рискнёт.
- Рискнёт, Чарли, поверь мне. За пятьдесят штук – рискнёт. На дороге такие деньги не валяются. Неужели ты думаешь, что Харден настолько прост, что бросит их и исчезнет из города с пустыми руками?
     Пайна поражал небывалый энтузиазм Бодро. Создавалось впечатление, что он не работу свою сейчас выполнял, а преследовал какой-то личный интерес. Конечно, понять его было можно. Они столько усилий потратили в прошлый раз на то, чтобы поймать Хардена, и то, что Адаму это удалось, было редкой удачей. Каково ему приходилось теперь, когда добыча снова оказалась совсем рядом! Искушение вцепиться в неё мёртвой хваткой было сродни дикому животному инстинкту. И всё-таки Чарли сомневался в целесообразности этого предложения.
- Адам, я понимаю, что тебе не терпится довести это дело до конца. – Успокаивающий тон лейтенанта оказал на Бодро прямо противоположное действие, он яростно и категорично замотал головой:
- Да нет, при чём тут я вообще? Разве речь обо мне шла? Я чувствую, что он вернется. Зови это интуицией, профессиональным чутьём – как хочешь. Я за всё это время с ним почти сроднился и, мне кажется, даже мысли его могу читать на расстоянии. Другой вопрос, когда он решит прийти? Днём слишком людно и в офисе, и в самом гараже. Конечно, я дал распоряжение охране  и в течение дня не спускать глаз с входа, но это так, для страховки.  Если Харден придёт, то только ночью.
- Именно сегодня? – Недоверчиво прищурился Пайн.
- Именно сегодня. Готов поспорить на что угодно. Мы в любом случае должны быть готовы, Чарли.
   Пайн в замешательстве остановился возле окна. Интуиция Бодро стоило дорого – в работе она помогала им не раз. И потом, других вариантов у них всё равно не было.
- Ну так как? – Адам нетерпеливо ждал согласия своего начальника.
- Хорошо. – Сдался тот в конце концов. – Только нужно тщательно всё спланировать.
- Спланируем. Я возьму своих ребят?
- Обязательно. И ещё Трейнера на всякий случай. Мало ли что…
    Бодро видел, что Пайн переживает. Не столько за исход операции, сколько за него самого. Они имели дело не с мелким хулиганом или аферистом, и оба прекрасно осознавали, насколько опасен любой контакт с таким человеком как Харден. Эта ночь вполне могла оказаться последней для кого-то из команды Адама… А возможно, и для него самого. Здесь, как на войне, всё решал только случай. Пайн не мог об этом не думать каждый раз, когда отправлял ребят из своего отдела на очередное задание. В таких ситуациях он был бессилен что-либо сделать.
- Будь осторожен, ладно? – Тем не менее, попросил он Адама тихо. – Мне бы не хотелось по вине этого ублюдка лишиться своего лучшего сотрудника…и друга.
- Я постараюсь. – Пообещал Бодро. Безрассудно рисковать собой  сейчас не входило в его планы больше, чем когда бы то ни было – с тех пор как вернулся Грейди, его жизнь приобрела особенный смысл. Было бы крайне глупо и обидно погибнуть именно сейчас, когда наконец-то сбылась его заветная мечта. Но Адам и не верил в то, что с ним может случиться беда. Это ощущение собственной неуязвимости было точно таким же, как и двадцать лет назад, когда, выполняя опасные боевые операции, он думал о малыше, который ждал его в лагере. Он неспроста считал Грейди своим счастливым талисманом – тогда мысли о нём очень помогли Бодро остаться в живых. Хотя, в общем-то…Провожая его на задания, маленький Грейди всегда так страшно за него боялся! Мама научила его разговаривать с Господом, и он, следуя её напутствиям, всегда обращался к нему с одной-единственной просьбой – сохранить жизнь Бодро. Кто знает, может это действительно помогало?
  Теперь всё было не так. Поменялись обстоятельства, изменился сам Грейди. Адам дико сомневался, что сейчас этот сильный и уверенный в себе парень обращается за помощью к Всевышнему, когда чего-то сильно хочет. Иногда, глядя на него, Бодро казалось, что время начисто смыло, уничтожило в его сердце все былые эмоции и чувства, сделав его абсолютно непробиваемым и хладнокровным. Когда Адам, после встречи с Пайном, заглянул домой и рассказал Грейди о предстоящей вылазке в гараж, тот даже бровью не повёл и ни капли не заволновался.
- Ты уверен, что этот ваш…Харден туда явится? – Молодой человек смотрел телевизор, развалившись на диване, и даже голову в сторону Бодро не повернул.
- Пайн меня о том же спрашивал. Да, я уверен, чутьё меня никогда не подводило. Так что передай Мэллой, что вечером я в бар прийти не смогу, ладно?   
- Без проблем.
  Наверное, он просто не осознавал, насколько это всё опасно, иначе хотя бы как-то среагировал. В то, что ему просто всё равно Бодро панически верить не хотелось. Его Грейди вёл себя не так.
«Чёрт побери, а я чего жду? Что он сейчас, как в детстве, на шею мне бросится и заплачет? Это просто глупо! Если тогда он действительно боялся остаться один, без меня, то сейчас его этим уже не напугаешь».
-  Знаешь что, - неожиданно заговорил Грейди, и Адам, застывший посреди комнаты в растерянности, оживлённо встрепенулся, с жадностью вслушиваясь в тихий голос парня. - Мне почему-то всегда казалось, что после войны ты себе более мирную профессию выберешь. Ты мне так часто жаловался на то, как ты устал от крови и смерти, как хочешь начать новую, спокойную жизнь у себя в Портленде… Я ожидал тебя тут кем угодно увидеть, но только не полицейским. Тебе, наверное, войны мало было, да? Так привык жизнью рисковать, что это теперь в привычку вошло?
- Да нет. – Удивлённо возразил Бодро. – Просто так получилось, что я, так же как ты, больше ничего другого в жизни делать не умею. Я не получаю никакого удовольствия от риска, Грейди, но сознание того, что моя работа приносит пользу – очень приятное чувство.
- Погибнуть не боишься? – Грейди с интересом поднял взгляд на Адама. Тот пожал плечами:
- Я стараюсь об этом не думать. Иначе невозможно. Здесь как на войне – каждый день как последний, к этому просто привыкаешь со временем.
- Во имя чего это всё?   
   Хороший вопрос. Чувствовалось, молодой человек задал его не из праздного любопытства, ему на самом деле хотелось это понять.  Бодро польстило его искреннее участие,  и он попытался объяснить с максимальной точностью – так, как делал это раньше, объясняя малышу Грейди самые простые жизненные истины.
- Я, может, слишком напыщенно сейчас выражусь, но это всё во имя справедливости.  Если не я и не мне подобные, то кто будет следить за порядком? Кто будет учить людей соблюдать законы?
- Справедливость и закон часто друг другу противоречат.
- То есть как?
- Очень просто. Не всё, что ты считаешь законом – справедливо. И чаще всего настоящая справедливость не вписывается в  рамки придуманного вами закона.
   Грейди не иронизировал и не шутил, говорил совершенно серьёзно и без улыбки. Его слова были странными и непонятными, словно звучали они на другом языке. Бодро присел на диван рядом с Грейди.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду. Законы придумывал не я. Есть система, которая стара как мир, на которой испокон веков держится всё наше правосудие. Это чётко отработанный, отлаженный механизм…
- Который перемалывает без особого разбора всё, что попадается у него на пути! – Вспыхнул  Грейди неожиданно, на миг потеряв над собой контроль. И тут же успокоился, даже смутился своей несдержанности. – Ты извини, Пчёлка, но у меня с законом проблемы, если ты помнишь, и я с ним как-то не дружу уже очень давно.  Поэтому давай больше не будем об этом спорить, пусть каждый останется при своём мнении. Хорошо?   
 - Хорошо. –  Адам и не собирался с ним спорить. Он вообще не полагал, что эта тема так подействует на Грейди – второй раз за последние два дня он позволил своим эмоциям вырваться наружу. Совсем ненадолго, правда, но и этого вполне хватило, чтобы сердце Адама болезненно сжалось от какого-то тяжёлого ощущения. Сегодня ночью ему предстояло снова померяться силами с отмороженным убийцей… Можно было только гадать, кому из них повезёт больше… На свой бывший «талисман» по крайней мере, Бодро больше не рассчитывал…

                Глава 18

      Свой первый рабочий день в баре Грейди начал ближе к вечеру. Так и не дождавшись его с утра, Мэллой уже сто раз пожалела о том, что согласилась на эту сомнительную затею. Конечно, вчера её просто огорошили и застали врасплох, иначе она бы наверняка нашла массу аргументов и отказалась от такого помощника. А сейчас было уже поздно ворчать и мысленно спорить с Бодро, которого в последнее время тоже в баре было не застать.
«И где их теперь носит обоих? Никак наговориться друг с другом не могут? А я же  знала, что так и будет… Как возилась я тут одна, так и буду возиться…Им сейчас не до меня…»
     Мэллой не понимала, что её так гложет. Неужели действительно ревность? До сих пор она была самым близком человеком для Бодро. С ней он проводил свободное время, с ней делился своими проблемами и переживаниями… А теперь в его жизни появился этот непонятный парень. Мальчик из давнего прошлого, которого Мэллой привыкла воспринимать только в качестве призрака и уж вовсе не надеялась увидеть воочию. Бодро был счастлив, и её не могло это не радовать, поэтому она правда всеми силами старалась побороть своё напряжение, общаясь с Грейди. Надо было просто привыкнуть, присмотреться, принять… Тем более, что это оказалось не так уж и сложно – молодой человек был разговорчивым и легко шёл на контакт. Явился почти к самому закрытию бара, как ни в чём не бывало извинился за опоздание и сразу же попросил загрузить его работой по полной программе.
  К тому времени посетителей в зале почти не осталось, поэтому Мэллой отправила Грейди собирать со столиков посуду.
- Потом все столы как следует протрёшь и поднимешь стулья наверх.
  Командовать кем-то было непривычно и странно, но Грейди воспринимал её указания  как должное. Мэллой даже казалось, что получается у него всё как-то играючи и в шутку. Он словно всю жизнь таскал на подносах грязные стаканы – задрав рукава рубашки, делал это быстро и ловко, как жонглёр в цирке. Если сперва Мэллой и была настроена  к нему скептически, то постепенно сердце её оттаивало и смягчалось – высокий, мощный парень в белом переднике не мог не вызывать улыбку….
- А Бодро сегодня куда опять запропастился?
- У него важные дела на работе. Как всегда операции и спецзадания… - Грейди приволок на стойку очередной поднос с горой стаканов. – Это всё помыть?
- Да, помой. Я пока оставшиеся столики в порядок приведу.
- Слушай, раз уж мы теперь работаем вместе, я могу узнать твоё настоящее имя?
  Мэллой часто задавали такой вопрос.
- У меня нет настоящего имени. Просто Мэллой – и всё.
- Просто Мэллой? – Грейди ей не поверил, решив, что она его разыгрывает. – Как такое вообще возможно?
   Объяснять, почему фамилия является одновременно и именем, Мэллой никогда и никому не собиралась. И на такой случай у неё всегда была припасена какая-нибудь красивая легенда. Правдоподобная или нет – не важно. Вот и Грейди досталась очередная байка:
- Просто так получилось. Когда я родилась, родители никак не могли придумать мне имя. У них были слишком разные вкусы, и о том, как меня назвать,  они спорили целых шесть лет.
- А потом что? – Не понял молодой человек.
- А потом они развелись. И я к тому времени уже так привыкла быть Мэллой, что ничего в своей жизни менять не хотела.
    Грейди слушал её с улыбкой. Вряд ли он принял этот рассказ всерьёз, но спорить не стал.
- Ладно…Как хочешь. Если тебе так удобно, если тебе так нравится – на здоровье. – Молодой человек сгрёб со стойки чистые пивные кружки. – Это куда поставить?.. Я, кстати, и сам никогда Бодро по имени не называл.
- Туда, на полку. – Мэллой кивнула в сторону стены со стеллажами из посуды прямо за стойкой. Ей вдруг вспомнилось странное прозвище, которое она слышала накануне. – А что значит Пчёлка? Чем-то напоминает позывной.
   Парень засмеялся:
- Ну да, что-то вроде того. Мне всегда нравилось так его называть – это был пароль, который понимали только мы двое. Просто и удобно, согласись?
  Мэллой задумчиво кивнула. Ей снова было немножко досадно узнавать такие мелочи из биографии Бодро от постороннего человека. Этому парню посчастливилось встретиться с Адамом намного раньше, чем ей и, не исключено, что Грейди знал его ничуть не хуже… А может, знал совершенно другим, каким Мэллой себе его даже не представляла. Сейчас ей выпал шанс многое для себя прояснить.
- Скажи, - неуверенно обратилась девушка к Грейди, - каким ты находишь Бодро сейчас, через двадцать лет? Он сильно за эти годы изменился?
  Молодой человек повёл плечами:
- Не знаю, я ещё толком не понял, какой он сейчас. Тот Бодро, которого я помню, никогда не ошибался, всегда сто раз думал, прежде чем что-то сказать или сделать, полностью контролировал свои поступки…
- Прямо в точку! – Восхитилась Мэллой.
- Значит, совсем не изменился.
  Ей показалось, что Грейди вспомнил о чём-то своём. Выражение беспечности на его лице уступило место грусти, и он, чтобы скрыть своё душевное состояние, принялся с яростью протирать стаканы сухим полотенцем. А Мэллой, казалось, напрочь забыла о своих прямых обязанностях. В голове крутилось много вопросов, которые ей хотелось бы задать Грейди.
- Он был точно таким же, когда ты спас его в джунглях?
   Парень замер, взглянул на неё недоумённо:
- Ты что-то путаешь. Мы с ним спасли друг друга.
   Нет, она не путала. Она просто не знала, что там было на самом деле. Адам не считал нужным посвящать её во все подробности своего тяжёлого прошлого,  считая, что ей это будет не интересно. А сейчас Мэллой чувствовала себя полной дурой, и даже Грейди без труда смог прочитать в её глазах замешательство.
- Разве Бодро тебе никогда не рассказывал? – Он был искренне удивлён. Девушка отрицательно покачала головой:
- Нет…На самом деле, я совсем ничего про тебя не знаю.
- Понятно… - Молодой человек глубоко вздохнул, собираясь мыслями. – Мои родители были канадскими миссионерами, работали во Вьетнаме…Однажды на нашу деревню напали вьетконговцы. Они искали американцев и, видимо,  решили, что мы имеем к ним какое-то отношение. «Чарли» уничтожили всю нашу деревню, сожгли её дотла и убили всех местных жителей вместе с моими родителями…Меня, по счастливой случайности, там не оказалось…Я был совсем рядом, но мне удалось убежать в джунгли…
    Спокойная, тихая речь, мягкая полуулыбка на милом мальчишеском лице… Мэллой впервые слышала эту историю, и она даже подумать не могла о том, насколько это было страшно…
- И тогда же, в джунглях, ты встретил Бодро? – Шёпотом уточнила девушка.
- Да… Он был ранен в ногу. – Грейди снова занялся стаканами.
- А ты? Как ты ему помог?
- Понятия не имею, как я ему помог. Я сам бы, наверное, один в этом аду не выжил…Так что тут спорный вопрос, кто кому был больше нужен. Мы почти год были рядом, и он… он стал для меня всем миром…
  Абсолютно никакого пафоса в этих словах не было, Мэллой видела, как блестят у Грейди глаза.
«Совсем так же, как у Бодро всякий раз, когда он упоминал при мне Грейди. А ведь я думала, что всё это несерьёзно… Но я же совсем ничего не знала, господи… Я не думала, что это было так…»
- Ты… рад, что вы снова встретились?
- Да… Все двадцать лет я только об этом и мечтал…
«Так же как и Бодро…» - У Мэллой мурашки прошли по коже от какого-то непонятного суеверного благоговения. Это в самом деле смахивало на мистику… Двое людей, которые случайно встретились двадцать лет назад, шли навстречу друг другу всю свою жизнь. Значит, не напрасно… Значит, не зря – все эти разговоры, которыми Адам изводил Мэллой из года в год, его одержимые поиски, которые она считала бессмысленной тратой времени… Это действительно было нужно. Не только ему, но и этому парню, на долю которого с самого детства выпало столько горя, что удивительно, как он смог его пережить и не сломаться морально… А она-то хороша… Мэллой было стыдно вспоминать своё вчерашнее поведение, тихую агрессию по отношению к Грейди и к его весёлой болтовне…
«Это же чудо, что он смог там выжить… Настоящее чудо… И то, что он нашёл Бодро – просто счастье для них сейчас».
- Я очень рада за вас обоих, Грейди. – Тихо призналась девушка. – Адаму тебя тоже очень не хватало, поверь мне… Если бы ты видел, как он с ума сходил все эти годы…
  Рука Грейди, сжимающая тряпку, на секунду замерла, но вскоре продолжила движение по поверхности стойки. Он снова о чём-то задумался, уставившись в невидимое пространство, и, казалось, совсем забыл о присутствии Мэллой.
«Зря мы эту тему завели, - пожалела девушка, упрекая себя за любопытство, - ему, наверное, сейчас тяжело привыкнуть к тому, что его мечта наконец-то сбылась…»
  Но Грейди уже как ни в чём не бывало встряхнул головой и посмотрел на неё с прежней беспечной улыбкой:
- Слушай, тут такое дело… Мне надо срочно отойти на важную встречу… Отпустишь?
- Конечно. – На этот раз Мэллой была рада ему уступить. – Иди, куда тебе нужно, завтра увидимся.
- Отлично. – Парень почти вылетел из-за стойки, на ходу развязывая передник. У самого порога скомкал его в руках и кинул Мэллой. – Лови!
  Девушка поймала передник вместе с его игривой улыбкой и сама рассмеялась в ответ. Первая искорка взаимного доверия и глубокой симпатии между ними вспыхнула именно в эту минуту. Пока ещё короткая и едва уловимая, со временем она обещала перерасти в хорошее и яркое пламя. Конечно, не вдруг и не сразу, но теперь Мэллой была уверена, что сможет  не только привыкнуть к этому парню, но и постарается отыскать для него местечко в своём сердце. Не такое большое, как для Бодро, зато прочное и надёжное. По-другому и быть не могло.

                Глава 19

      Неблагодарное и утомительное это дело – засада. Казалось бы, ничего особенно сложного нет, сидишь себе, отдыхаешь, спрятавшись в укромном уголке, напрягая только зрение и слух. Однако подобное бездействие порой утомляет сильнее любой погони. Там, по крайней мере, чётко видишь цель и можешь быстро принять нужно решение. А ожидание в засаде сводит с ума своей неопределённостью.
    У Адама затекли ноги, и начинала ныть спина. Сидя на корточках возле машины Хардена, он попытался поменять положение тела, но более удобной позы так и не нашёл, поэтому просто прислонился спиной к стене и уже в который раз за последние полтора часа вызвал на связь своих помощников.
- Ребята, как дела? Слышите меня?
- Да. Всё чисто. – Откликнулся Ленски скучающе. Он вёл наблюдение из старого, неприметного на вид «бьюика» прямо напротив входа в гараж, и если уж у него «всё было чисто», значит спрашивать карауливших двери Джессику и Трейнера уже не имело смысла.
«Хотя кто его знает? – Тут же возразил себе Бодро. – Харден не такой дурак, чтобы идти в открытую. У него наверняка есть своя лазейка, о которой мы не знаем»
  Больше всех его беспокоила Джессика. Адам недаром поручил ей пост возле центральной двери, подспудно надеясь, что напролом Харден не пойдет, и девушке не придется снова попасть ему под горячую руку. Если он и рискнёт прорваться к машине, то, скорее всего, через задний, запасной вход, который сейчас караулил Трейнер.
«Подумать только, нас тут четверо, а он придёт один… А я переживаю так, словно нам схватка с целой  бандой предстоит!»
    На самом деле, одному Адаму было бы легче. Меньше ответственности за людей. Но и одному тут просто не справится, банально не успеть перекрыть все входы и выходы, не проследить со всех удобных точек, хотя опытный преступник при желании мог обойти все их посты. Бодро предполагал такой вариант, поэтому и выбрал себе место непосредственно около «форда». Каким бы путём Харден сюда ни попал, возле машины он всё равно появится рано или поздно. И если уж схватится – то именно с ним, а не с желторотой молодежью.
«А что если он вообще сегодня не придёт? Мало ли какие обстоятельства помешают… Прождём его до рассвета и уйдём ни с чем. Как я потом Пайну на глаза покажусь? Он же меня засмеёт. Интуиция, чутьё… Весь отдел на уши поставил по своей прихоти. А он возьмёт и не придёт… Что же тогда делать? Завтра снова тут дежурить? И так всю неделю, до самой субботы? Мы же практически вслепую действуем…»
   Перспектива сидеть в этом полумраке до утра, откровенно говоря, не радовала.  Времени на часах Адам не видел, но мог бы с уверенностью сказать, что уже перевалило за полночь. Пистолет, зажатый в руке, нагрелся и стал липнуть к вспотевшей ладони, однако положить его на пол, а тем более, засунуть обратно в кобуру было нельзя. Так же, как и рацию, благодаря которой Бодро постоянно слышал своих помощников и был в курсе обстановки вокруг.
- Трейнер?...
- Да…
- Риордин?
- Я тут…
- Ленски?...
- Да..Адам… Мне кажется, сбоку дома мелькнула какая-то тень…
   Конечно, это ещё ни о чём не говорило, но Бодро, успевший уже почти лечь на пол, инстинктивно выпрямился, разминая затекшие конечности.
- Ты уверен?
   Ник не успел ответить, его перебил взволнованный голос Джессики:
- Адам, у меня погас свет!
    Уже что-то…
- У меня тоже. – Сообщил Трейнер. Бодро вцепился в  рацию так, что она жалобно заскрипела в его сильных пальцах.
- Помните, что он нужен нам живым! Вы меня слышите?
- По-моему, он не один… - Голос Трейнера внезапно оборвался звуком тупого удара и коротким выдохом.
- Трейнер! – Адам вскочил  на ноги. Резкий щелчок – и вот уже весь гараж целиком погрузился во тьму. Такого хода Бодро не ожидал. Ему даже в голову не могло прийти, что Харден придумает такой оригинальный и вместе с тем простой способ огорошить их всех.
- Ленски….Риордин.. Вы меня слышите?
    Ник и Джессика не отвечали так же, как и Трейнер… Но это же невозможно. Он не мог отключить их всех, как рубильник выключателя! Физически не мог!...Стоп… Что там говорил Трейнер перед тем как выпасть из эфира? Харден не один?...Бред какой-то… У него не было и нет никаких сообщников, Харден – стопроцентный одиночка!…Мысли кружились ураганом – хаотично, лихорадочно, между тем как натренированное тело сжалось пружиной, готовясь к броску в нужный момент. Глаза стали постепенно привыкать к темноте, Адам уже различал белые колонны, дверной проём впереди, не видел только человеческого силуэта, вынырнувшего из черноты откуда-то сбоку. Как и когда Харден успел оказаться около «форда»?! Бодро услышал звук открывающегося багажника и опрометью метнулся туда.
- Стоять, полиция!!!
     Ответом была автоматная очередь, чудом не задевшая его, благодаря всё той же темноте. Адам упал на пол, под колесо автомобиля и выстрелил в сторону багажника, уже не думая о том, что совсем недавно собирался поймать Хардена живым.  Пуля улетела в никуда – возле «форда» уже никого не было. Автомат застрочил из-за колонны, но тоже мимо цели – Бодро надёжно укрывал собой стальной корпус машины. Зато теперь он знал, где прячется противник и, периодически выныривая из под колеса, стрелял в сторону колонны. Его пули, щёлкая, отлетали от бетонной стены, пули Хардена вспарывали открытый багажник «форда». Странная это была перестрелка, бесперспективная для обоих – они не видели друг друга и палили наугад… А потом внезапно всё стихло…Бодро напряжённо вглядывался в очертания колонн, выискивая знакомый силуэт в плаще и готовясь снова спустить курок, но вокруг, казалось, уже не было ни души. Помещение окутала зловещая тишина, он даже никаких шагов вблизи не слышал – только шум собственного взволнованного дыхания и стук крови в висках…Дурацкая игра в прятки…Куда подевались все его помощники?.. Куда исчез Харден? Если бы выбежал через дверь, в проёме Адам бы его заметил… Не сквозь землю же он, в самом деле, провалился… Не растаял как мираж… Он не мог выйти из гаража абсолютно бесшумно, а значит, он где-то здесь… Проклятая темнота!...
   Адам притаился за машиной, чутко прислушиваясь к тишине… В помещении кто-то был, совершенно точно. И этот кто-то не торопился нападать. И стрелять больше не пытался…Он словно выжидал чего-то, выбирал подходящий момент…Бодро чувствовал это на уровне подсознания. Чувствовал – и продолжал чего-то ждать. Он был готов к чему угодно, однако всё равно вовремя сориентироваться не смог – сильный удар выбил из его рук пистолет. Адам тут же бросился его поднимать, но в темноте на ощупь нашарил оружие не сразу. Он терял время и понимал, что противник сейчас легко воспользуется его беспомощным состоянием, однако, новых ударов больше не последовало. Кто-то рядом словно издевался над ним таким своеобразным способом, не торопясь прикончить…Бодро наконец-то нашёл отлетевший под капот «форда» пистолет, вцепился в него обеими руками и, резко подскочив, рванул вперёд – туда, где ориентировочно находился Харден.
- Стоять! – Голос эхом прокатился по пустому помещению, и почти сразу же после этого в гараже начал зажигаться свет. Сначала дальняя лампа, потом следующая и так по цепочке, постепенно рассеивая непроглядную мглу. Всё становилось знакомым и понятным. Всё, кроме человека в чёрном костюме, застывшего напротив Адама в боевой стойке. Его Бодро меньше всего ожидал тут увидеть…
- Грейди?! - Палец, уже готовый нажать спусковой крючок, дёрнулся в сторону, а вслед за ним и рука повисла как плеть. Сердце ёкнуло так, что чуть не остановилось, парализованное ужасом. – Какого чёрта ты тут делаешь?! Я чуть тебя не убил!
«Но здесь же только что был Харден! Кто меня сейчас ударил?!»
- Стой, где стоишь, Бодро! Не двигайся! – Это был приказ, грубый и безоговорочный. Адаму показалось, что он снова спит и видит очередной кошмарный сон, в котором Грейди на самом деле оказывается всего лишь его поддельным двойником. Потому что тот  Грейди умел улыбаться и даже часто смеялся…У него было хорошее человеческое лицо, а не маска робота со стеклянным, бездушным взглядом и судорожно сжатыми зубами.
- Даже не думай преследовать Хардена, понял? Я всё равно не дам!
«Это не Грейди… Точно, не Грейди… Но разве у него есть брат-близнец? Или это я уже с ума схожу?»
- Грейди… - От растерянности Бодро никак не мог найти нужных слов. – Ты…Как?... Почему?...
   Что – как, и что – почему, он и сам не знал. Вокруг него давно творилось что-то страшное, а он столько сейчас начал это осознавать.
- Не трогай Хардена, Бодро. Оставь его мне. – Снова приказал ему Грейди…Кошмар продолжался и становился всё абсурднее с каждым мгновением.
- Я… Я тебя не понимаю… Зачем тебе…
- Харден убил моих родителей!!! – От этого яростного, исступлённого крика Бодро вздрогнул как от пощёчины.
«Бедный мальчик… - Пронзила сердце острая как лезвие боль. – Приют, беспризорничество, тюрьма…. Он лишился рассудка… Как я сразу этого не заметил?!»
   Вздохнув, Адам с досадой сунул в кобуру уже бесполезный теперь пистолет.
- Грейди, они погибли во Вьетнаме. – Напомнил он парню с жалостью, но тот категорично мотнул головой:
- Харден там был! Я его прекрасно помню! Он часто бывал у нас дома! Он общался с моими родителями, а потом привёл в деревню Ви-Си и сказал им, что мои родители работают на ЦРУ!
- Откуда ты это знаешь?
- Я был рядом, я всё видел и всё слышал! Он был вместе с вьетконговцами, на его глазах убивали людей, а он смеялся! Я на всю жизнь запомнил эту тварь, он мне в кошмарах часто снился все эти годы! Я слишком долго мечтал с ним рассчитаться, и ты не имеешь права лишить меня этой возможности!
     Сумасшествием тут и близко не пахло – чем больше Грейди говорил, тем сильнее Адам в этом убеждался. Судя по тому, что он примерно знал о прошлом Хардена, этот рассказ вполне мог быть сущей правдой. Были кое-какие данные о том, что во время войны Харден занимался своими шкурными интересами и неплохо зарабатывал на общей человеческой трагедии: нелегально торговал оружием и, кажется, действительно, контактировал с Вьетконгом с целью всё той же наживы. Это было в духе Хардена – пировать во время чумы… И смеяться при виде чужой смерти… Он ничуть не изменился…Вот только откуда такое странное совпадение? Адам и не предполагал, что Харден имеет  какое-то отношение к судьбе Грейди!  А сам Грейди знал, когда приехал сюда? Стоп…
    Мысль, блеснувшая молнией, полоснула всё существо такой невыносимой болью, что в первый момент Бодро едва ею не задохнулся. У него даже в глазах слегка потемнело, отчего гараж снова погрузился во тьму и лицо человека, застывшего напротив, стало совсем чужим и даже враждебным. Он жадно караулил каждое движение Адама, словно хищник, выжидающий своего часа, когда можно будет броситься на добычу. Едва Бодро шагнул ему навстречу, парень сжал кулаки и отстранился, сохраняя безопасную дистанцию… Словно на ринге перед схваткой с врагом…
  Озвучивать свою догадку вслух было не по-человечески тяжело, но Адам всё-таки пересилил себя.
- Ты никогда не искал меня, Грейди… Верно?
   В глубине души он ещё хватался за соломинку, надеясь услышать возражение, однако Грейди не проявил к нему никакого снисхождения.
- Я искал Хардена. – Подтвердил молодой человек и снова попятился назад, не позволяя Бодро к себе приближаться.
«Он что, думает, я буду с ним драться? Он думает, что я способен причинить ему вред?!»
- И ко мне ты приехал только ради того, чтобы добраться до него?
«Господи, скажи, что это не так! Соври, но скажи, ты же не хочешь делать мне больно!»
- Да, я тебя использовал. Иначе выйти на Хардена у меня не получалось. – Голос Грейди даже не дрогнул, в глазах не мелькнуло ни тени смущения – только злость и вызов всему миру. И Бодро в том числе…За что?! Ему хотелось закричать от беспомощной досады, но сил на это не было – шок убил в нём все остальные эмоции, парализовал так, что он едва мог шевелиться. Мир рушился, разлетался на осколки, переворачивая сознание и разум…
- Какого чёрта?...Ты предал меня…
- Заткнись, Бодро! – Парень дёрнулся вперёд, ещё крепче сжимая кулаки. -  Не смей. Говорить. Мне. О предательстве... Понятно?!!
«Он меня ненавидит» - Осенило Адама, и неожиданно он успокоился…Как смертник, которому уже нечего терять после объявления приговора. В принципе, этого стоило ожидать с самого начала. Всё так, как и должно было быть по логике вещей… Грейди был прав. Абсолютно прав. Действительно, уж кто бы заикался о предательстве… Что посеял, то и пожинай  себе на здоровье. Другого ты не заслужил. А прежнего Грейди больше нет – по твоей вине. Ты его потерял навсегда…
   Наверное, он слишком долго молчал, пытаясь справиться с потрясением – Грейди решил, что между ними всё сказано, и направился к выходу.
- Стой! – Инстинкт полицейского сработал непроизвольно, как сигнализация, и Бодро, опередив парня, загородил ему дорогу. – Куда ты собрался? За Харденом?
- Не твоё дело! – Отрезал Грейди.
- Ты хочешь его убить? Без всякого суда и следствия? Так нельзя, Грейди, это не по закону…
- Пошёл ты со своими законами знаешь куда? Я уже слышал – и про законы, и про систему, с меня хватит! Это всё не для меня! Дай пройти!
   Он снова попытался прорваться вперёд, но Адам схватил его за плечи и буквально отшвырнул назад:
- Я не позволю тебе этого сделать! Харден опасен, очень опасен, он может тебя убить!
- Я убью его первым. – Прорычал Грейди с ненавистью. – Дай мне пройти, я сказал!
- Нет. – Бодро даже не шевельнулся.
- Не пытайся меня остановить, у тебя не получится…
  Молодой человек опять пошёл прямо на Адама, как бык на тореадора.
«Что он сделает, если я его не пущу?» - Короткая мысль оборвалась, едва вспыхнув в разгоряченной голове. Всё произошло так быстро, что Бодро не успел ничего сообразить – носок ботинка с размаха врезался ему в скулу, и, потеряв равновесие, оглушённый болью, Адам рухнул на колени как подкошенный. Еле заставил себя тут же отнять руки от лица и осмотреться. Грейди рядом уже не было – он без оглядки мчался к выходу. В никуда, а, скорее всего, на верную смерть, что ждала его, притаившись в любом из тёмных уличных закоулков. Бодро поднялся на ноги.
- Грейди!!! Вернись!!! Грейди-и!!! – Громкий, полный отчаяния крик улетел уже в пустоту…

                Глава 20

     Пайн был вне себя от бешенства. Почти всё, чего он так боялся, соглашаясь на операцию, целиком и полностью себя оправдало. В этом была львиная доля его вины, и лейтенант готов был её признать, однако больше всего действовало на нервы поведение самого Бодро. Провалив задание, в очередной раз упустив Хардена, он даже не посчитал нужным что-то объяснять своему начальнику, что было очень обидно. Раньше Адам не позволял себе таких вольностей, и от Чарли никогда ничего не скрывал. Но после неудачной ночной засады его словно подменили. Он явился на службу, целиком погружённый в себя, с воспалённым взглядом и осунувшимся лицом, на котором Пайн ещё издалека заметил багровый кровоподтёк.
- Адам, может, объяснишь, что произошло?
- Нет. – Сразу же отрезал Бодро, не глядя на лейтенанта.
- Меня вызывает помощник прокурора, я должен дать отчёт о проделанной работе, а мне никто ничего не может рассказать. Как так получилось, что Харден вывел из строя и Ленски, и Трейнера практически одновременно?
- Не знаю.
 Пайн прекрасно видел, что Адам врёт, и, не понимая смысла его поведения, злился ещё больше.
- Что у вас случилось? Твои люди снова пострадали, у тебя на лице отпечаток чьей-то ноги. Я имею право знать?
- Мы упустили Хардена. – Лаконично отозвался Адам.
- Это я понял. Каким образом? Мне нужно это как-то объяснить прокурору.
- Объясни, что Харден снова нас всех обвел вокруг пальца. Он как всегда был на высоте, а мы остались с носом.
   Неживое хладнокровие Бодро пугало и вызывало новую волну негодования.
- Прекрасно! Ты хочешь, чтобы я так ему и доложил? Харден как всегда всех нас сделал, да? И это для нас уже в порядке вещей?! – Пайн редко повышал голос, однако сейчас, чувствуя что-то неладное, просто не мог себя сдержать. Адам стоял возле двери, сгорбившись, и, казалось, думал сейчас о чём-то совершенно постороннем. Он никогда не был таким подавленным, даже когда в работе случались проколы, подобные этому, и Чарли не находил себе места от волнения.
- Адам… Что за игры? Если уж на то пошло, я не прошу, а приказываю тебе по всей форме объяснить мне, что произошло, я твой  начальник…
- Я помню. Это всё, лейтенант?
- Что? Лейтенант? - Пайн застыл, изумлённо глядя на Бодро. С таким же успехом тот мог бы сейчас послать Чарли куда подальше или обозвать неприличным ругательством. Эффект был бы таким же. Разговор принимал нехороший характер и надо было срочно спасать ситуацию. Пайн попытался взять себя в руки  и ненадолго абстрагироваться от того, что его сейчас беспокоило, приблизился к сержанту, пытаясь поймать его отчуждённый взгляд.
- Адам… Мы друзья, ты забыл? Я не знаю, что у вас там произошло этой ночью, но что бы там ни было, мы должны доверять друг другу…
- Отлично! – Вскинулся Бодро. – Тогда доверься мне, ладно? Я найду Хардена и верну его обратно, как обещал! Какие ещё будут вопросы и претензии?
   Чарли содрогнулся, увидев вблизи его глаза. Чёрные, безжизненные дыры вместо зрачков, красные белки… Судя по всему, он не спал всю ночь и всё это время изводил себя какими-то тяжёлыми, мучительными мыслями, делиться которыми был не намерен ни с кем, даже со своим непосредственным начальником и хорошим другом.
- Ладно, Адам. – Принять решение было нелегко, но другого выхода Пайн просто не видел. Бодро мог окончательно закрыться в своей раковине, и  пока этого не произошло, надо было спасать положение. – Как хочешь. Если будет необходимость – расскажешь сам, я всегда готов тебя выслушать. С прокуратурой постараюсь всё уладить. Мне не нравится, как ты выглядишь.
- Всё нормально. – Бесстрастно заверил его сержант, и, не говоря больше ни слова, вышел из кабинета. Пайн наблюдал за тем, как он коротко и сухо раздаёт указания своим молодым помощникам.
- Никому не расслабляться, понятно? С этого дня откладывайте все мелкие дела и занимайтесь только Харденом. Есть серьёзные опасения, что до ареста он может не дожить…
   Странные слова, необъяснимое поведение…
«Он словно робот. – Отметил Чарли. – Что могло так на него подействовать? Новый провал? Он же уверял меня, что всё будет хорошо, и я разрешил ему устроить засаду. Неужели он расстроился из-за того, что в очередной раз меня подвёл? Похоже, минувшей ночью там, в гараже, было очень жарко и досталось всем…Но почему ему так сложно об этом рассказать? Разве я не заслуживаю его доверия?»
   Пайна, конечно, не прельщала перспектива постоянно объясняться перед прокуратурой за провалы Бодро, которых в последнее время было как-то уж слишком много и один другого нелепей. Хотя и это, по сути своей, не представляло собой глобальную проблему. Обидно было понимать, что человек, с которым ты привык быть на равных столько лет, неожиданно отдаляется и становится чужим, особенно если ты такого к себе отношения ничем не заслужил. Чарли старался убедить себя, что просто так Адам ничего делать не станет и если уж так себя с ним ведёт, значит, на то есть очень веские основания. Но от осознания этого было не легче. Тяжёлый осадок на душе всё-таки остался вместе с тревогой за Бодро. Ему, определённо, требовалась какая-то помощь…

   Лечь спать этой ночью он даже не попытался. Прекрасно знал, что не сможет расслабиться ни на минуту – так и будет переваривать всё случившееся. До упора, пока мозги не вспухнут. Анализировать, вникать и пытаться понять, что произошло. А потом опять представлять, что это всего лишь кошмарный сон, самый страшный, пожалуй, из всех, что он раньше видел. На самом деле ничего нет. Сейчас он вернётся домой, и увидит Грейди, мирно спящим на диване. Посмеётся над своими бредовыми фантазиями и постарается забыть.
   Дома Грейди, конечно же, не оказалось. Боль от гематомы на щеке, пульсируя, отдавалась по всему лицу, стучала в висках и в затылке, даже в ушах, кажется, звенело на разные лады. От этого было ещё хуже. Адам попытался приложить к месту удара лёд из холодильника, и стало немножко легче. Если бы только можно было найти средство так же облегчить боль внутри! Ему казалось, что такой боли в природе просто не существует – обжигающей, острой как бритва, от которой света белого не видно. И чем быстрее работали в голове мысли, тем невыносимее она остановилась. Так, наверное, всегда бывает, когда умирает мечта…
    Адам видел, что Пайн на него обиделся, однако сделать ничего не мог. То, что произошло в гараже, стало для него полной неожиданностью, и он сам только гораздо позже начал  восстанавливать в памяти хронологию событий. Свет погасил, скорее всего, сам Харден… Пока Джессика бегала впотьмах в поисках электрического щитка, кто-то почти одновременно оглушил Ленски и Трейнера. Бодро подозревал, что одно из этих нападений – дело рук Грейди. Он же, вне всяких сомнений, выбил из его рук пистолет. Какими словами Адам мог рассказать об этом Пайну?
«Видишь ли, Чарли, тут такая заморочка вышла… Вывести из строя наших людей Хардену помог Грейди.  И мне по морде тоже он съездил. Почему? Да потому что с Харденом у Грейди свои, личные счёты, и в руки правосудия, то есть нам, он его отдавать не хочет».
    Вряд ли Пайн придёт в восторг. Мало ему было текущих проблем, так теперь ещё и это навалилось. Пусть лучше пока остаётся в счастливом неведении. Настолько, насколько это вообще возможно, а там… В зависимости от обстоятельств…Грейди мог одуматься, остыть…Бодро очень хотелось на это надеяться, но память снова и снова возвращала его в гараж, до мельчайших подробностей восстанавливая каждый жест Грейди, каждое его слово, интонацию голоса, выражение лица. И снова по коже бежали мурашки, а сердце болезненно сжималось, отчаянно отрицая эту жестокую истину.
«Я ИСКАЛ ХАРДЕНА»
     Его привела сюда месть. И только она одна. Он искал убийцу своих родителей, и по удачному совпадению вышло так, что путь привёл его к Бодро…
«Я ТЕБЯ ИСПОЛЬЗОВАЛ»
      Вот именно. Иначе никогда бы не приехал, никогда бы не пришёл к нему домой. Не согласился бы здесь остаться и не стал бы изображать, что помнит их общее прошлое. Всё это был хладнокровный расчёт от начала и до конца.
«Почему?.. Что я сделал не так? Чем заслужил такую подлость?.. Он же не был таким раньше…»
   Раньше… Почему он всё время забывал, сколько времени с тех пор прошло? Он судил о людях только по себе. Его чувства с годами не менялись, поэтому от Грейди он справедливо ждал того же. Но Грейди был семилетним ребёнком, а дети зачастую живут только сегодняшними, сиюминутными впечатлениями и легко забывают всё хорошее и плохое. Когда они жили в лагере, для Грейди не было человека ближе, чем Бодро. Ещё слишком свежим было его потрясение от потери родителей, и борьба за выживание в джунглях сплотила их тогда крепче, чем кровные узы. Адаму казалось, что такое даётся людям раз и навсегда. Но Грейди слишком долго жил без него. Он общался с другими людьми, получал какие-то новые впечатления – не удивительно, что год за годом они постепенно вытеснили из его сердца и памяти все эмоции, связанные с Бодро, и из самого близкого, родного человека сейчас он стал просто старым знакомым из прошлого. Суровая правда жизни, от которой хочется взвыть в голос, но никуда не денешься...
«Что же получается, всё было напрасно?.. Двадцать лет бесконечных поисков…Это было смыслом всей моей жизни… Мне говорили, что всё может быть совсем не так, как я ожидаю, но мне было всё равно… Я просто хотел его найти, не важно, какого…Я предполагал, что он изменился, но меня это не смущало…И вот он нашёлся сам… Ему изначально не было до меня никакого дела, он пришёл ко мне только для того, чтобы я помог ему выйти на Хардена… Он использовал меня и не постыдился в этом признаться, даже глазом не моргнул… Почему? Чем я заслужил такое отношение?.. Он словно мстит мне за что-то, причём демонстративно и жестоко…»
   Об этом постоянно напоминала пульсирующая болью щека. С такой силой, пожалуй, бьют только тех, кого не жалко. Да, Грейди не просто изменился, он стал совсем другим. И Бодро даже не думал, что это будет так страшно… Смотреть на него, узнавать его черты и глаза, но видеть в них совершенно другое, чужое выражение.
«Он всё забыл…Нашу встречу в джунглях, когда мы были совершенно одни в этом знойном аду, наше путешествие по зарослям к лагерю… Мы сто раз могли погибнуть друг без друга, но вместе сумели преодолеть все трудности…Развое такое можно забыть?..А лагерь? Сколько часов общения, обоюдных радостей и тревог! Сколько планов на будущее… Пусть я так и не сумел воплотить их в жизнь, но я стремился к этому, всегда стремился, и моя ли в том вина, что он нашёлся слишком поздно, когда все эти мечты потеряли свою актуальность? Теперь ему никто не нужен. Он вырос и давно привык заботиться о себе сам. Он столько пережил, борясь за выживание все эти годы…Беды ожесточили его, сделали невосприимчивым к проявлению нормальных человеческих чувств… Он же сам в этом признавался, когда рассказывал о своей жизни в Лон Дак. Так чему же тут удивляться? Ломая себя, подстраиваясь под обстоятельства, он слишком перестарался, и теперь в его душе не осталось ничего хорошего. Только месть. Животная, слепая месть, ради которой он готов смести со своего пути всех. Даже меня…»
    К собственным душевным  страданиям от этой мысли сразу же добавлялся панический страх, и Адам начинал метаться по квартире как по клетке. Чем закончилась эта сумасшедшая ночь? Нашёл ли Грейди Хардена? Жизнь ценного свидетеля на данный момент волновала Бодро меньше всего. Он боялся за Грейди. Горячая голова – не лучший помощник в любой опасной затее, особенно когда имеешь дело с таким хладнокровным убийцей как Харден, а Грейди, похоже,  совсем себя не контролировал. Это было плохо, очень плохо, потому что в таком состоянии человек, как правило, слеп, и значит, уязвим. Если Харден столкнётся с Грейди лоб в лоб, шансы выжить у последнего весьма невелики, поскольку первый слишком метко стреляет. Ну а если даже допустить, что Грейди всё-таки повезёт, и он возьмёт свой долгожданный реванш, расправившись с убийцей, это будет немногим лучше. Нет, это будет тоже ужасно, потому что самосуд наперекор реально существующему закону грозит Грейди новым сроком заключения. Разве он сам этого не понимает?! Или понимает, но всё равно идёт на эту жертву во имя своего, им же придуманного правосудия?
    Маленький  Грейди  солнечно улыбался со старой фотографии в рамке, словно выглядывая из той, прошлой жизни, к которой больше не было возврата… А ведь он уже тогда знал о Хардене и не исключено, что много думал о том, как ему отомстить…Подобные желания внезапно не рождаются, увы…Они развиваются и прорастают медленно, пуская корни и опутывая сознание…
«Глупый мальчишка, что же ты творишь?..Неужели тебе мало было всех твоих злоключений? Почему ты так стремишься снова угробить себе жизнь? Сейчас, когда у тебя наконец-то всё наладилось, ты хочешь снова всё разрушить! Ради чего?... Этот подонок не стоит такой жертвы с твоей стороны…Если бы ты хоть раз смог меня выслушать как следует, я бы смог тебе это объяснить, ведь, несмотря ни на что, ты мне безумно дорог. Даже сейчас, даже такой чужой и бесконечно далёкий…Даже если тебе действительно наплевать на меня, и я тебе не нужен, я всё равно не смогу оставить тебя в покое и бросить на произвол судьбы…Я слишком долго тебя ждал, слишком долго искал, чтобы вот так, за один день потерять снова…И если уж мне не суждено было спасти тебя двадцать лет назад, то теперь я это сделаю, поверь мне… Даже если ты сам этого не хочешь»…

                Глава 21

    Этим утром Грейди явился в бар незадолго до его открытия, чем приятно порадовал Мэллой,  но только в первую минуту. Одного взгляда на парня было достаточно для того, чтобы понять – сегодня ей снова придётся  со всеми делами справляться самой.
- Привет. – Грейди был чем-то сильно взволнован, и даже улыбка его была неестественно напряжённой. – Ты извини, у меня сегодня опять возникли неотложные дела, мне надо уйти на какое-то время, чтобы как следует с ними разобраться. Бодро в теме.       
- Да? – Как ещё она могла отреагировать? Только растерянно улыбнуться в ответ и сделать вид, что всё в порядке. – Без проблем, конечно, если тебе так срочно надо…
- Срочно. – С жаром кивнул Грейди. – И ещё, мне очень нужны деньги, долларов пятьсот, авансом. Я говорил с Бодро, и он просил тебе передать, чтобы ты мне их сейчас дала.   
     Он смотрел на Мэллой почти требовательно – видно, действительно куда-то очень торопился, потому что то и дело бросал взгляд на часы. Девушка озадаченно застыла перед стойкой:
- Разве Бодро не знает, что утром у нас касса пустая? Я сейчас посмотрю, конечно, может несколько сотен и осталось…
- Посмотри, если не трудно. – Молодой человек нетерпеливо переминался с ноги на ногу и ждал, пока Мэллой доставала ключи и открывала кассовый аппарат. – Ну что?
- Как я и говорила. – Откликнулась она. – Четыре сотни только.
- Давай четыре.
   Мэллой уговорила себя ничему не удивляться. В последние дни она только этим и занималась. Если что-то и происходит, то это не её ума дело.  Если Бодро решил дать своему другу взаймы, он имеет на то полное право.   
      Взяв четыре зелёные банкноты, Грейди сунул их в карман куртки и тут же  почти бегом рванул к выходу.
- Ты сегодня будешь? – Удивлённо окликнула его Мэллой.
- Нет. – Бросил тот,  даже не оборачиваясь на ходу. – Ни сегодня, ни завтра. Тебе Бодро всё объяснит, если захочет. Счастливо!
  Дверь захлопнулась, и девушка осталась одна, в полном недоумении. На какой-то момент ей показалось, что Грейди сейчас с ней попрощался навсегда, но эту мысль она сразу же отбросила как совершенно  абсурдную…   

       … Он вышел на улицу и остановился, настороженно оглядываясь по сторонам. Мимо проезжали потоки самых разных машин, но, слава богу, среди них не было видного знакомого полицейского «роллс-ройса». Хорошо, что успел…Теперь, если даже Бодро и соизволит наведаться в свой обожаемый бар перед работой, он будет уже далеко отсюда.  Вот и прекрасно. Больше незачем лицемерить, больше не надо изворачиваться и врать. Игра закончена…Теперь можно быть самим собой…
    На самом деле, что особенного произошло? Ничего, ровным счётом. Только перед Мэллой,  пожалуй, стыдно немного – он её обманул и даже спасибо не сказал. Впрочем, те деньги, что она ему дала, он взял у Бодро, а значит, всё по справедливости. Бодро ему должен слишком много и четыреста долларов – это мизерная плата за то, что он сделал.
«Хотя, это с какой стороны посмотреть. – С грустной иронией думал Грейди Джеймисон, бесцельно шагая по тротуару в буквальном смысле, куда глаза глядят. – Я ему так двинул сгоряча, что он теперь меня долго будет вспоминать…»
   Честно говоря, больше всего парня смущало другое. Выражение лица Бодро в тот момент, когда он узнал правду о его возвращении. Такого смятения чувств  Грейди ещё ни у кого никогда не видел, и объяснить себе эту непонятную реакцию он не мог. Конечно, любому человеку неприятно, когда его используют в корыстных целях, но Бодро, кажется, в своём негодовании по этому поводу слишком перегнул палку.
«Значит, я действительно очень сильно его этим задел? Что ж, тем лучше… Значит, он хоть в какой-то степени смог побывать на моём месте…Так ему и надо. Лучшей мести придумать невозможно…»
  Странно, но месть Бодро изначально вовсе не входила в его планы. Всё вышло спонтанно и как нельзя более кстати. Правда, никакого морального удовлетворения Грейди  сейчас не испытывал. Он не сделал абсолютно ничего полезного с тех пор как приехал в Портленд. Просто обрубил свою последнюю связь с детством, а Хардена в итоге так и не поймал. Вспоминать минувшую ночь в гараже спокойно Грейди не мог – досада и бешенство вскипали в нём волной с такой силой, что пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, и тогда молодой человек жалел, что под рукой у него сейчас нет макивары, на которой можно было бы не жалея сил выплеснуть свои негативные эмоции.
     Он ещё никогда не подбирался к Хардену так близко, а ведь буквально несколько дней назад он мог об этом только мечтать. И вот, когда до осуществления заветной цели осталось всего каких-то два шага, на пути его попался Бодро со своими идиотскими нравоучениями и лекциями о правилах… Чёртов зануда, он и правда нисколько не изменился за эти двадцать лет! Заматерел, стал ещё более мужественным, чем раньше, но на лицо ни капли не постарел, Грейди отметил это с первого взгляда, как только увидел Бодро в тот вечер. У него даже сердце ёкнуло, на какой-то момент, сжавшись в комок от чувства, похожего на радость. Или же он действительно обрадовался? Нет, скорее всего, просто разволновался с непривычки, не зря же целую неделю провёл в мучительных раздумьях – идти или не идти. Быть или нет быть? Он боялся этой встречи, боялся своей реакции, которая могла быть совершенно непредсказуемой и, скорее всего, так бы и не решился преодолеть свой страх, если бы не этот репортаж с мясокомбината, в котором некий господин Лоупер упомянул фамилию Бодро вместе с фамилией Хардена. Сперва он подумал, что это простое совпадение – слишком невероятно, чтобы быть правдой, хотя... Когда ему сказали, что убийца его родителей вот уже года два как обитает в Портленде, штат Орегон, Грейди ушам своим не поверил.  Когда-то давно он рвался в этот город всеми возможными способами, которые в итоге привели его в Лон Дак. Это был город его несбывшейся детской мечты. Тогда… Сейчас это название вызывало в сердце только глухую щемящую боль, так же, как и человек, который здесь жил. Которого в глубине души хотелось увидеть хотя бы один раз. Просто посмотреть ему в глаза, и может быть в них узнать ответ на вопрос, всю жизнь не дававший ему покоя.
ЗА ЧТО?...
    В принципе, сейчас это было уже не важно. Так, наверное, посчитал и сам Бодро, иначе постарался бы как-то перед ним оправдаться. Но он, видимо, решил, что вовсе не обязан отчитываться за свои прошлые грехи. Как там говорится по закону? Обвинение снято за сроком давности…Мало ли что там было двадцать лет назад…Человеческая память гибкая и пластичная, так же как и совесть – это Грейди усвоил давно. А ещё жизнь научила его никогда не верить людям, даже тем, которых любишь всем сердцем. Тем  страшнее потом будет в них разочаровываться. Потому что предают и обманывают все. Абсолютно. Даже тот хвалёный Бог, которого так чтили его родители, на поверку оказался всего лишь бесплотным идолом. А ведь они в него искренне верили, мало того – и другим пытались эту веру привить. И какая разница, что они были протестантами? Грейди с малых лет внушали, что Бог – один общий, на всех. Для него не существует ни рас, ни языков – все равны перед ним, и каждый верует в него как умеет, а для того чтобы общаться с Господом, совсем не обязательно заучивать молитвы. Достаточно просто говорить с ним своими словами – он непременно услышит и всё поймёт.
    Наверное, его родители были чуточку блаженными, но детство у Грейди было счастливым и безмятежным. В канадском городе Гамильтоне, в провинции Онтарио,  он рос, окружённый любовью и заботой. Жаль, что это волшебное время сохранилось в его памяти очень размыто, отдельными кадрами, и иногда ему казалось, что та спокойная жизнь  была всего лишь сном. Тем более что иногда она ему действительно снилась. Уютный, опрятный домик с бордовой черепичной крышей и мансардами, красивый палисадник, утопающий в зелени и цветах, асфальтированная дорожка до ворот, маленькая комнатка, полная ярких игрушек. Совершенно другой мир, наполненный гармонией и добром. В нём жили удивительные, почти неземные люди. Высокий мужчина в чёрной рубашке с белой вставкой на воротнике. Он всегда был сдержан, даже разговаривал тихо, словно боялся разбудить спящего за стенкой тяжелобольного, но речь его была наполнена особым, таинственным смыслом, понять который Грейди тогда было не дано. Пышноволосая молодая женщина в белом халате. Она была настоящим ангелом,  излучающим божественный свет, её улыбка была самой нежной, а руки – самыми ласковыми на свете. Мужчина был пастором в местной церкви, а женщина – медицинской сестрой. Отец и мама…Гарольд и Фэй Джеймисоны.
    Сейчас Грейди почти не помнил их родных лиц, только где-то на уровне подсознания до сих пор сохранились ощущения, с ними связанные. Его родители никогда не жили для себя, он видел это, даже будучи несмышлёным малышом. Мама часто брала Грейди с собой на работу. Там было стерильно чисто и пахло лекарствами. Он знал, что тут нельзя шуметь и бегать, поэтому всегда тихонько сидел в уголке и с любопытством следил за тем, как мама  спасает людей. Её проворные руки творили чудеса: останавливали кровь, исцеляли раны, снимали боль. К ней приходили в слезах, а уходили, улыбаясь,  и  Грейди казалось, что его мама – добрая фея из сказки, которая может всё на свете. Так же как и папа… У него на работе Грейди тоже иногда бывал по воскресеньям. Здесь было просторно и светло, люди сидели на длинных скамейках и внимательно слушали то, что говорил им отец. Грейди не знал, зачем это всё нужно, но внутренним детским чутьём понимал необходимость этих собраний, ведь у людей, которые приходили к папе за помощью, тоже что-то болело внутри, и он лечил их словами. Он всегда знал, что и кому сказать. Общаясь с ним, люди тоже переставали плакать. Это тоже было своего рода волшебство, хотя и отец, и мама в один голос утверждали, что исключительно всё на свете в божьих руках.
   Как выглядит этот Бог, Грейди представлял себе весьма слабо.  На картинках его изображали  тощим высоким человеком с грустными глазами и длинной бородой, и как-то не верилось в то, что он и есть тот самый Всемогущий Господь, благодаря которому существует весь мир. Но родители не могли лгать, и им Грейди верил безоговорочно. Верил и старался во всём им подражать, тем более что это было легко и просто. Вокруг него не было плохих людей, и Грейди не знал, что такие на свете вообще существуют. К ним  в гости приходили только друзья, которые думали и разговаривали так же как его родители. Они вместе обсуждали какие-то дела, почти никогда не спорили и тоже постоянно ссылались на Бога. Особенно много его упоминали при просмотре телевизионных новостей – там всё чаще и чаще рассказывали про какую-то войну и про какой-то Вьетнам. Родителей и их единомышленников очень волновала эта тема, Грейди это чувствовал, хотя конкретной сути не понимал, поэтому однажды не удержался и всё-таки спросил у отца:
- Что такое война?
- Война – это когда люди убивают друг друга. – Лаконично ответил тот, чем поверг пятилетнего Грейди в сильное недоумение.
- Зачем?
- По разным причинам, сынок.
- Но ведь это же грех, папа, ты сам всегда говорил. Господь велел всех любить.
- Правильно, это большой грех. Поэтому многие люди не хотят идти на войну. Самые большие грешники те, кто их туда посылает и заставляет убивать. Так не должно быть.
- А что такое Вьетнам?
- Это красивая страна, в которой сейчас идёт война. Многих людей посылают туда воевать против их воли, это очень страшно.
    Действительно, это было страшно, и Грейди отчего-то испугался:
- А тебя туда не пошлют?
- Нет, родной. – Отец улыбнулся, ласково потрепал его волосы. – Мы не участвуем в этой войне. Мы не обязаны никого убивать, но зато мы можем помогать невинным людям, которые там живут. Этого нам никто не запретит.
    Папа никогда и ничего не говорил просто так. Его слова о помощи ближнему не были пустым звуком. Очень скоро Грейди узнал о том, что они поедут во Вьетнам. Об этом ему рассказала мама, однажды вечером усадив перед собой на диване как взрослого.
- Но там же война! – Испугался Грейди, вспомнив недавний разговор с отцом. – Там все друг друга убивают! Зачем мы туда поедем?!
- Не все. – Возразила мама терпеливо. – Там очень много несчастных людей, которые просто живут и нуждаются в помощи. Они не воюют. И там, где они живут, мы будем в полной безопасности.
   Наверное, мама сама верила в это, потому что как всегда уповала на того же Господа, который просто обязан был им помочь в таком святом деле. А Грейди, конечно же, верил ей.  Тем более что уезжали они, оказывается, не одни.  Желающих помочь вьетнамскому народу набралась целая группа. В основном это были прихожане отца, в большинстве своём тоже целые семьи и многие с такими же детьми. В конце концов, страх перед неизвестностью прошёл у Грейди сам собой, и это путешествие через океан показалось ему необычным и захватывающим приключением. Он совсем недолго грустил по дому, в котором родился и прожил целых пять лет – впечатления от перемен скоро затмили все былые чувства, уступив место естественной детской радости.
   Вьетнам действительно оказался очень красивой страной! Грейди вспоминал сказки, которые читала ему мама перед сном, и ему казалось, что сейчас он попал в одну из них.  Здесь росли удивительные деревья и необыкновенные цветы, от их ярких красок рябило в глазах. Дома были маленькими, так же, как и люди, которые в них жили. Грейди никогда таких не видел – они были  похожи друг на друга как близнецы и все как один будто лаяли, а не говорили, на своём, непонятном языке. У них были одинаковые узкие глаза и очень смуглая кожа. Они приветливо улыбались маленькому канадцу, и, глядя на них, Грейди не верилось, что этот народ действительно нуждается в помощи. Он даже не мог понять, где тут поблизости  идёт та самая, страшная война, о которой так много говорили по телевизору. Вокруг него всё было мирно и спокойно, почти как дома, в Гамильтоне. С той лишь небольшой разницей, что вместо города они теперь поселились в маленькой деревеньке, до которой довольно долго добирались сначала на большой машине, а потом на какой-то повозке. И это тоже было очень интересно – жить в смешной бамбуковой хижине, почти в лесу, словно дикари на необитаемом острове.
   Адаптировался Грейди легко, он даже отрывистую вьетнамскую речь начал понимать гораздо раньше взрослых, благодаря тесному общению с местными детьми, которых в Чан Ло было множество. Их родители целыми днями работали на рисовых полях, ходили ловить рыбу, постоянно что-то мастерили – их как будто тоже не касалось страшное слово  "война". Однако, взрослея, Грейди всё больше и больше вникал в происходящее  и постепенно осознавал, что не так-то всё просто, как кажется. И мама, и отец, и многие их единомышленники, живущие по соседству в таких же деревянных домах, иногда рассказывали Грейди об этой войне. К семи годам он знал уже довольно много. Например, о том, что есть два вида вьетнамцев, южные и северные, которых на глаз друг от друга никак не отличишь, но одни живут рядом, а вторые далеко, и эти, последние, очень опасны. Их называли по-разному – «чарли», Ви-Си, вьетконговцы. Они отличались небывалой агрессией и представляли серьёзную угрозу для этих вьетнамцев, среди которых сейчас жили миссионеры. Но зато у «мирных» вьетнамцев была надёжная защита – американская армия. Её бравых представителей Грейди встречал в Чан Ло довольно часто. И офицеры, и простые солдаты приезжали в их деревню по разным делам, некоторые даже оставались там ночевать на какое-то время. Всегда шумные и чересчур самоуверенные, создавалось впечатление, что и эта деревня, и вся страна в целом принадлежат им. К местным жителям они относились пренебрежительно и называли их насмешливо «гуками», что для Грейди казалось настоящим ругательством.  Поэтому ему не нравились американцы – ни один из этих качков в камуфляже не стоил и мизинца этих  искренних и трудолюбивых людей, к которым за два года жизни в Чан Ло он успел всей душой привязаться.
- Пап, - обратился он как-то к отцу, - ты про этих людей мне когда-то рассказывал? Это их посылают сюда по приказу и заставляют убивать «чарли»?
- Да, сынок, про них. – Подтвердил тот. – Несчастные люди, у которых нет выбора…
- Нет выбора? – Грейди был сильно удивлён. – Они совсем не выглядят несчастными, пап. Мне кажется, им тут очень нравится.
  Отец посмотрел на него с грустной улыбкой и покачал головой:
- Вот именно, что тебе это кажется, Грейди. Каждый из этих людей попал сюда не по доброй воле. У каждого есть дом и семья. И каждый из них  очень боится смерти. Просто у них нет выбора и им приходится мириться с неизбежным.
- Это правда?
- Абсолютная правда, малыш. Никто и никогда по собственной воле не хочет войны. Война – это всегда большое горе, которое ни с чем невозможно сравнить, и мы должны благодарить Господа нашего за то, что он хранит нас от этой беды.
     Впоследствии Грейди думал, что он, должно быть, слишком плохо благодарил Бога. Иначе почему он так на них рассердился? Почему их размеренная, спокойная жизнь внезапно оборвалась? Чем они провинились перед Всевышним, и за что он наказал их так страшно? Это сложно было понять в семь лет. Сейчас Грейди понимал гораздо больше – за эти годы его отношение к Богу кардинально поменялось, как поменялось и само мировоззрение, заложенное родителями. Время лечит раны, стирает воспоминания, приглушает ощущения, но тот день Грейди до сих пор помнил очень чётко.  Мамин День Рожденья…Он просто впечатался в память как клеймо, оставив в сердце глубокий, незаживающий ожог. Стоило лишь на миг прикрыть глаза, и сразу же все события двадцатилетней давности становились почти осязаемыми, вплоть до звуков и запахов, и тогда Грейди  как наяву видел себя, шагающего по лесной тропинке от ручья с ведром воды в руках. Мама отвлекла его от очень интересной игры с Ви Дьеном, и он спешил поскорее выполнить её поручение, но, видимо, не рассчитал собственные силы – наполнил ведро почти доверху. Тяжёлый груз заставлял его идти медленнее, чем ему хотелось бы, а там, дома, наверное, мама уже приготовила вкусный торт, какой умела делать только она одна.
     Первые звуки, которые услышал Грейди, приближаясь к деревне, были выстрелы. Сперва редкие, одиночные, он даже не сообразил поначалу, что это за непонятный шум и любопытства ради ускорил шаг. Ведро как всегда мешалось и путалось под ногами, но оно же, скорее всего, спасло ему жизнь, иначе он вернулся бы к своему дому гораздо раньше. Когда короткие выстрелы сменились очередями, Грейди на миг застыл, прислушиваясь. Показалось ли ему, или это были чьи-то испуганные крики? Чтобы понять как следует, нужно было  идти вперёд, и ноги, повинуясь безмолвному желанию мозга, двинулись дальше. Шум нарастал по мере того, как мальчик приближался к деревне, и теперь он уже не сомневался – там что-то происходит. Слабый ветерок донёс до него едкий запах дыма. Пожар? И поэтому все так кричат? Чей дом загорелся? Охваченный волнением, Грейди снова пошёл быстрее. Теперь он не только чувствовал, но и видел густые клубы дыма, летящие ему навстречу. Плотная стена деревьев пока что загораживала ему общий обзор, а какой-то внутренний голосок уже, захлёбываясь, кричал: «Остановись!!! Не ходи туда!!!» И ноги сами по себе почему-то слабели, становились ватными и непослушными. Он так и не вышел из пальмовых зарослей и не заметил, как выронил из рук ведро, разлив всю воду себе прямо под сандалии.  Просто остановился там, где обрывалась тропинка и открывалась знакомая панорама деревни Чан Ло. Вот только знакомая ли? На какой-то момент Грейди показалось, что он ошибся дорогой и попал совсем в другое место, совершенно не похожее на его уютный земной оазис. Тут творилось что-то настолько невообразимо страшное, что сразу и адекватно это понять мальчик не смог. Буквально все деревянные домики, насколько хватало взгляда, полыхали огнём. Какие-то уже полностью исчезли в объятьях пламени, какие-то только начинали разгораться. В непроглядном дыму толпами метался народ – хорошо знакомые Грейди люди, и взрослые, и дети, рядом с которыми он жил и с которыми хорошо общался. Сейчас почти все они кричали, заглушая друг друга, женщины истерично визжали, в паническом ужасе хватая детей. Каждый хотел вырваться из этого ада, но рядом ходили мужчины в военной форме и прикладами автоматов как скот отгоняли несчастных обратно. По тем, кто не слушался и продолжал сопротивляться, сразу же поливали очередью, и они падали как подкошенные. Солдат было очень много, и Грейди скорее чисто инстинктивно догадался, кто это такие. Те самые «чарли», о которых он так много слышал, которых боялись все местные жители и которых надеялись тут никогда не увидеть. Их деревня была мирной, её обитатели не участвовали в боевых действиях против Северного Вьетнама, и это давало им шанс остаться в стороне от войны. В это верили все, в том числе и родители Грейди… Они же были уверены, что Бог хранит их от бед… Так как же такое могло случиться?!
     Он очень долго стоял в немом ступоре и просто смотрел на этот кошмар. В голове не было никаких мыслей, всё фиксировалось машинально, словно записываясь на магнитофонную плёнку. Полуголые, обезумевшие от ужаса люди падали на землю один за другим под проливным дождем автоматных очередей. Ви-Си не жалели абсолютно никого. Ни стариков… Ни женщин… Ни детей. Они методично убивали всех, кто попадался им на пути. Грейди не мог понять, страшно ему сейчас или нет, но когда кто-то из вьетконговцев шагнул в его направлении, мальчик, подчиняясь природному инстинкту самосохранения, рухнул ничком в длинную траву, которая укрыла его всего почти целиком. Правда, смотреть лёжа было не очень удобно, и лучше бы было всего этого не видеть, но тогда Грейди не мог контролировать свои действия. Его рассудком на тот момент управлял сильнейший шок.  А потом он заметил своих родителей и чуть было не бросился из укрытия к ним навстречу. Впрочем, они бы его не увидели. У обоих на глазах были чёрные повязки. С руками, связанными за спиной, их пистолетами толкала перед собой небольшая группа «чарли», которую возглавлял…человек, которого Грейди очень хорошо знал. Этот парень часто бывал у них в гостях, часами мог там просиживать, и родители по-дружески звали его просто Том. Грейди не имел ни малейшего понятия, откуда он взялся в их жизни, просто приходил так же, как и многие другие американцы, заезжающие в Чан Ло по каким-то серьёзным делам. Этот Том всегда был изысканно вежлив и учтив, особенно когда разговаривал с мамой, а папы рядом не было. Он угощал Грейди сладостями, расспрашивал его о всяких пустяках, но при этом так хищно улыбался, что общаться с ним мальчику не хотелось, и он находил разные причины, чтобы поскорее уйти подальше. Том не давал ему никакого повода для такой антипатии к своей персоне, но в этом не было необходимости – один вид его слащаво-доброй улыбочки вызывал в душе ребёнка неосознанное отвращение.
    В последний раз Том был у них дома буквально пару дней назад, Грейди прекрасно это помнил. Отец с утра уехал в Сайгон и должен был вернуться только к вечеру. О чём разговаривала с гостем мама в его отсутствие, Грейди не имел ни малейшего представления, так как целыми днями бегал с друзьями во дворе, но, кажется, их беседа закончилась не очень хорошо, потому что уходил Том на взводе, очень рассерженный, и мама даже на крыльцо не вышла, чтобы его проводить, как это делала обычно, и потом до вечера была чем-то сильно расстроена. Даже папа, когда вернулся, это заметил, а сам Грейди в душе понадеялся на  то, что этот противный тип у них в доме больше не появится никогда, и настроения маме не испортит. Он и не появился. Он пришёл сейчас и привёл с собой целую группу вьетконговцев. Мальчик изумлённо всматривался в застывшие недалеко от него фигуры, сейчас он мог расслышать и некоторые обрывки фраз, которые были ему совсем непонятны.
- Это какая-то ошибка. – Говорил отец  по-вьетнамски. – Мы мирные люди, миссионеры… Мы уже два года тут работаем… Мы не имеем никакого отношения к ЦРУ…
- Он лжёт.– Сказал Том  троим своим спутникам «чарли» так же, на их родном языке. – Убейте их.
  Родителей толкнули пистолетами, и они почти одновременно упали на колени…Грейди дёрнулся, но всё-таки остался лежать, судорожно сжимая в пальцах клочки сухой травы. От дыма было трудно дышать,  глаза всё сильнее щипало. А может, это были слёзы… Он не знал. Он смотрел на маму в праздничном светло-голубом платье и думал о том, что сейчас оно испачкается, но ни Тому, ни стоявшим с ним рядом Ви-Си не было до этого никакого дела. Двое из них как по команде взвели курки пистолетов и направили их прямо в головы своих пленников.
«Они же не выстрелят… Они не должны… Они не могут…»
- Том, - Неожиданно спокойно окликнула мама своего палача, - ты же знаешь, что мы не виноваты. Зачем ты это делаешь?
   Из-за повязки на глазах она не могла увидеть холодной усмешки, мелькнувшей на тонких губах парня, а вот Грейди рассмотрел её. И навсегда запомнил...
- Я тебя предупреждал, что ты пожалеешь, Фэй. Ты сама во всём виновата.
- Бог тебе судья, Том.
- Я ему не по зубам, дорогая, так что не пугай, ладно? Лучше помолись, как ты всегда это делаешь – глядишь, на самом деле в рай попадёшь.
  «Правда, а где же Бог?.. Почему он не приходит и ничего не делает?!»
    Еще  Грейди успел заметить, что отец что-то тихо шепчет себе под нос. Значит, он разговаривал с Богом, как всегда это делал у себя на работе. Однако там, в церкви, божья помощь никому не была нужна так, как здесь и сейчас. А Бога тут не было. Не было…Не было…
     Ему до последнего казалось, что он спит, хотя раньше ему никогда не снились такие страшные сны. Два выстрела прозвучали глухо, как хлопки, но в ушах будто прогремел один большой взрыв, из-за которого Грейди даже собственного крика не услышал. Он почти сразу же зажмурился и уткнулся лицом в ладони. Конечно, это всего лишь кошмар, и он сейчас проснётся. Потому что наяву такого не бывает, это просто невозможно… Но шум вокруг не смолкал, истошные крики со всех сторон деревни не стихали ни на минуту, а дым от пожаров немилосердно раздирал горло, вызывая безудержный кашель. Для того чтобы приглушить его хотя бы немного, нужно было прикрыть рот ладонью, однако Грейди боялся оторвать руки от лица, боялся даже немного приподнять голову и посмотреть туда, где ещё слышались отрывистые реплики на вьетнамском, но ни отцовского, ни маминого голоса среди них больше не было…
    Он почти не помнил, когда и как оказался на ногах, не помнил, как бежал, не разбирая дороги, обратно в джунгли, продираясь сквозь кусты и папоротник – только бы как можно подальше от этого ада, чтобы не видеть, не слышать, не осознавать.  Бежал долго, пока хватало силы и дыхания, пока не споткнулся о кочку и не упал на живот, но и тогда ему все еще казалось, что совсем рядом раздаются выстрелы, и эти страшные люди с автоматами бегут за ним по пятам и ищут, чтобы убить так же, как родителей.
- Мама… - Шептал он самому себе как в бреду. – Мама… Мамочка..
    Он понимал, что мамы больше нет и не будет никогда. Он очень хотел заплакать, но слёз почему-то не было – там, внутри, словно пережало какой-то клапан, отвечающий за чувства. Наверное, это была такая своеобразная защитная реакция на стресс, иначе, поддавшись эмоциям в полной мере, Грейди, пожалуй, сошёл бы с ума прямо там. Особенно после того как поднялся и, оглядевшись, не сообразил, где он находится. Вокруг сплошной стеной стоял лес. Непроходимые, тёмные джунгли, совершенно чужие, враждебные, незнакомые. Уже сложно было вспомнить, с какой стороны он прибежал и куда теперь нужно идти, чтобы спастись. От чего спастись, Грейди тогда тоже не задумывался. Потому что думать было страшно. Уже потом, постепенно мозг начал работать в безопасном режиме, почти машинально  делая для себя определённые выводы. Родителей у него нет. Дома нет тоже. Он совсем один в этом лесу и идти ему некуда. А надо. Иначе можно умереть.
      Теперь Грейди знал, что такое война, видел, как погибают невинные люди – жуткая картина уничтожения деревни стояла  у него перед глазами как живая. Он тоже мог быть там. Мог бегать вместе со всеми, в дыму и огне, крича и плача, и упасть под градом пуль, для того чтобы перестать существовать на этой земле. Грейди часто слушал мамины рассказы о другой жизни. Она говорила, что смерть – это всего лишь переход в другой мир и её не нужно бояться. Но мама не предупреждала его, что этот переход бывает таким ужасным. И если она была права, и на том свете действительно всех их ждал прекрасный райский сад, то Грейди всё равно не хотел туда попасть таким образом. Он хотел жить на этой земле, где всё было понятно и дорого, так, как он привык.  Однако этот мир  только что разрушился безвозвратно вместе со смертью родителей.  Наверное, он сам был виноват. Вместо того чтобы лежать в кустах, ему нужно было выбежать из своего укрытия к ним. И тогда в тот новый, неведомый мир они бы отправились все вместе, семьёй. Но он не смог. Он струсил. Поэтому родители ушли без него.
   Подобные мысли рассеянно бродили в голове Грейди всё время, пока он пробирался по пальмовым зарослям. Вокруг него кипела жизнь: шумела на ветру листва, переливаясь на разные голоса, пели птицы. Всё это было привычно и знакомо при свете солнца – он часто ходил в джунгли, правда, не очень далеко от деревни. Днём они его нисколько не пугали. Но не дай бог какому-нибудь, даже взрослому человеку, оказаться там глубокой ночью, когда стены из деревьев становятся еще плотнее, а густая листва полностью закрывает небо, создавая замкнутое пространство, из которого невозможно вырваться, когда каждый куст вдруг превращается в уродливое чудовище, готовое наброситься на тебя, а где-то не очень далеко кричат и лают вполне реальные, голодные звери. Грейди даже сейчас, спустя годы, невольно содрогался, вспоминая ту долгую ночь, проведённую им в зелёных дебрях. Безмерно уставший, измученный голодом и страхом, он до самого рассвета пролежал под кустом, не смыкая глаз, вздрагивая от каждого шороха и крика птиц. Он был близок к панике, но опять же, боялся шуметь – здесь его мог услышать любой дикий хищник, здесь могли появиться «чарли». Угроза исходила буквально от всего, что его окружало, угрозой были в равной степени и люди, и животные, и насекомые, хотя он, маленький беззащитный мальчик Грейди, никому из них никогда не причинял никакого вреда. Он пытался бороться со страхом – отвлекался разными хорошими мыслями, и даже представлял себя Маугли, книжку  о котором ему читала мама. Этот ребенок тоже заблудился в джунглях, и его там никто не съел. Его спасли волки… Сейчас Грейди был бы счастлив встретить здесь таких же добрых, хороших волков… Однако никто не торопился к нему на помощь. Да и кто бы мог сюда прийти? Все, кто знал Грейди и кто бы мог его выручить, погибли в Чан Ло вместе с родителями, а больше у него не было никого.
   Только под утро, когда небо начало светать, ему удалось ненадолго задремать… А потом он снова брёл куда-то наугад, все ещё надеясь, что этот дремучий лабиринт когда-нибудь закончится. Куда могла привести его дорога, Грейди не знал, но после суток наедине с самим собой, ему было уже всё равно. Лишь бы только выбраться к людям.  Нормально отдохнуть и поесть – ягоды, которые мальчик рвал с кустов, голода практически не утоляли, и только сильнее дразнили пустой желудок. Хорошо хоть родники с водой ему попадались часто. Как раз неподалёку от одного из таких родников Грейди и наткнулся на безжизненное тело молодого чернокожего солдата, лежавшего в траве среди папоротника.
    Находка эта была неожиданной. Он долго не мог решиться подойти ближе, хотя с первой же минуты понял, что к Ви-Си этот человек никакого отношения не имеет, да и вообще, он, скорее всего, уже давно мёртв.  Тем не менее, любопытство оказалось сильнее страха, и Грейди на цыпочках подкрался к парню. Тот лежал навзничь, раскинув в стороны крупные руки с судорожно сжатыми кулаками, и хрипло, тяжело дышал. Значит, живой…Мальчик внимательно рассмотрел зелёную форму бойца. Такую же носили многие американцы, которые заезжали к ним в Чан Ло, у некоторых были даже точно такие же нашивки на рукавах – орёл, глобус и якорь… Морская пехота…Стало быть, свой… Хотя, кто его знает? Тот человек тоже был своим, когда приходил в гости. Вот и пойми теперь, где враг, а где друг, но опасаться в любом случае надо всех. На шее у солдата висел автомат. Оружие для убийства людей. Так близко Грейди никогда его не видел. Медленно протянув руку, он слегка прикоснулся пальцами к твёрдому прикладу. Интересно, есть ли там внутри патроны? Если есть, то лучше эту штуковину не трогать, да и вообще, может, не нужно было подходить так близко к незнакомому человеку, пусть даже и к спящему. Хотя что-то подсказывало Грейди, что солдат не спит. Тщательно перебинтованную рану на его ноге чуть выше колена мальчик заметил не сразу. Повязка пропиталась кровью, но вот её вида он как раз и не боялся – привык на маминой работе, она и здесь, в деревне, часто оказывала первую медицинскую помощь местным жителям. Этот человек тоже нуждался в помощи, но Грейди не знал, как ему помочь, он сам на тот момент был сильно растерян и ошеломлён. Ну а потом солдат пришёл в себя…
     Это произошло как-то сразу, без предварительных стонов и телодвижений. Он просто открыл глаза, и Грейди застыл под его пристальным взглядом как пойманный с поличным воришка, не зная, что ему делать и как себя вести. Парень был очень большой и, по всей видимости, сильный, если бы он сейчас решил схватить Грейди за руку, он бы, наверное, сроду не вырвался из его захвата, поэтому, стоило только солдату шевельнуться, как мальчик отскочил от него как от огня.
- Стой… - Парень хотел крикнуть, но вместо этого из горла его вырвался лишь невнятный слабый хрип. – Стой… Не бойся…
     В низком голосе его слышалась мольба, озадачившая Грейди. Неужели он действительно настолько беспомощен, что даже встать не может?.. Но ведь у него же есть автомат, и вдруг он выстрелит? На лице мальчика в тот момент, должно быть, отразились все страхи мира. Солдат догадался, чего он так боится и, стащив с шеи автомат, отложил его подальше от себя. Дышать сразу же стало легче. Без оружия этот человек был не так опасен и при желании Грейди мог бы сейчас запросто убежать и скрыться в высоких листьях папоротника. Однако что-то мешало ему броситься наутёк. То ли паника снова остаться наедине с собой посреди джунглей, то ли устремлённый на него, полный отчаяния взгляд.
«Он тоже боится быть один! – Осенило мальчика в тот момент. – Он боится, что я убегу!»
    Это открытие несказанно его взбодрило и придало уверенности в себе. Каким бы грозным и сильным не выглядел этот чёрный здоровяк,  сейчас он, кажется, и правда был  таким же беззащитным как Грейди. Иначе не валялся бы тут без сознания.
- Ты что, ранен? – Грейди тихонько приблизился к своему неожиданному товарищу по несчастью. Тот улыбнулся ему. Слабо, едва уловимо, но очень как-то по-человечески тепло.
- Ну да… Что-то вроде того…
- Сильно?
- Да нет, не то чтобы очень… Жить буду, думаю…
   Значит, рана его вовсе не серьёзная…
- А чего тогда лежишь? – Удивился Грейди. – Тут опасно.
     Парень снова улыбнулся и даже попытался привстать, упираясь в землю локтём. Дыхание его при этом сразу участилось, на лбу выступила испарина.
- Я знаю. – Прошептал он. – Только встать не могу… Мне очень плохо… Очень вода нужна…
    И только-то? Рана тут вовсе ни при чём? Он от жажды умирает!
- Вода? Давай я принесу. Ручей совсем близко отсюда. Есть во что налить?
    Пока Грейди  отстегивал с пояса солдата пустую флягу, тот смотрел на него как на чудо, спустившееся с небес, хотя ничего особенного в его поступке и не было. Родители всегда учили Грейди помогать ближнему своему всеми возможными средствами. Под понятием «ближний» обычно подразумевался абсолютно любой человек, попавший в беду, даже совсем незнакомый. Потому что все люди – братья, независимо от цвета кожи и формы глаз. И ещё, все хотят жить. Так говорил отец. Особенно те, кого прислали сюда убивать – они хотят жить…
     Этого парня, наверное, тоже заставили воевать, и он так же, как все остальные, мечтал вернуться домой. Туда, где его кто-то ждёт и любит. Ведь у каждого на земле должен быть такой человек. Почему Грейди думал об этом, набирая во фляжку воду из ручья? Неужели ему на самом деле было не всё равно, ждёт ли кто-то дома этого солдата или не ждёт? Вот его-то уже совершенно точно никто и нигде не ждал. Никто. Нигде… Разве что только там, в кустах...Этот человек нуждался в помощи, и его, в отличие от родителей, Грейди ещё мог спасти.  Если только ничего не случится за время его отсутствия… Вдруг сюда тоже нагрянут Ви-Си, вдруг они  случайно найдут раненого американца? У него, конечно, есть настоящий автомат, но вьетконговцев может быть очень много. Они убьют его, так же как маму и отца, а он, Грейди, снова останется один в джунглях. Возможно, навсегда. При мысли об этом мальчика охватил панический ужас.
«Я не хочу!!! Не хочу!!! Не хочу!!!»
      Обратно он нёсся как ветер, благо, вместо ведра с водой теперь у него была лишь фляга, не затрудняющая движений. Ему уже было неважно, что на уме у этого парня, и то, что он совсем его не знает, гораздо страшнее было снова почувствовать себя брошенным и никому ненужным, и снова встречать темноту в полном одиночестве, в окружении пальм-великанов.
«Пусть с ним ничего не случится… Пусть ничего не случится…»
     Никаких «чарли» поблизости не оказалось, и, слава богу, американец никуда не делся. Пока Грейди бегал к ручью, он снова успел впасть в полуобморочное состояние. Только бы не умер!
- Эй… - Мальчик плюхнулся перед парнем на колени, поспешно открутил крышку фляги и, недолго думая, плеснул водой ему в лицо прямо из горлышка. Приём оживления подействовал мгновенно – солдат вздрогнул, открыв глаза и, резко подавшись вперёд, судорожно вцепился во флягу обеими ручищами. Пил он так жадно, словно именно в этой воде и заключалось его главное спасение – кашлял, захлёбывался, обливался, и, казалось, готов был расплакаться от счастья. Сидя в сторонке, Грейди ему не мешал. Понимал – сейчас не до него. Может, когда он напьётся, ему станет легче и тогда они смогут поговорить. О чём?... Какая разница… Это не важно… Главное, что рядом с ним теперь был живой человек. Пусть слабый и раненый, но взрослый. Наверное, он знает, как выбраться из джунглей и не попасть в беду…
   Опустошив флягу до дна, парень обессилено откинулся на спину, закрыв глаза и пытаясь отдышаться. Какое-то время он так и лежал на траве без движения, а потом медленно повернул голову и посмотрел на Грейди почти с благоговейным обожанием.
- Ты… Спасибо тебе... Ты мне только что жизнь спас…
  Видела бы это мама… Ей бы понравилось. Грейди представил, как он будет ей рассказывать эту историю, и тут же спохватился, вспомнив, что мамы больше нет. В это всё ещё сложно было поверить.
- Ты откуда тут взялся один? – Американец словно прочитал его мысли.
- Из деревни.
- Из какой деревни?
- Чан Ло.
- Что? Чан Ло? – Он так удивился, что даже привстал, опираясь на локоть. – Ты шутишь?
    Впрочем, тень сомнения быстро исчезла с его лица, уступив место безграничному ужасу.
- Постой-ка… - Он даже глаза закрыл, словно что-то припоминая мысленно. - Мы там были…Вчера…Чан Ло…Её же полностью сожгли, дотла….Вместе с жителями… Ты откуда там взялся?
  Значит, это всё-таки было на самом деле, и ему не приснилось…
- Я там жил. С родителями.
- А родители твои что там делали?
- Работали. Помогали людям.
- Работали? Ты хочешь сказать, что… они…Их тоже… Заодно с местными жителями?...      
- Их убили…Расстреляли из пистолетов. – Грейди сам удивился, насколько просто у него вырвались эти страшные фразы. Он словно не солдату ответил сейчас на вопрос, а самому себе наконец-то признался в том, что это правда, с которой теперь надо как-то жить. Парня его слова шокировали окончательно.
- Откуда ты…
- Видел.
   А ведь он действительно это видел. Хоть и зажмурился, но, вероятно, слишком поздно. Неспроста же так закричал. А потом, когда пришёл в себя, уже не смог вспомнить, как это произошло, и было ли на самом деле. Было… И горящая деревня… И падающие толпы людей…И страшные вьетконговцы с автоматами в руках… И друг семьи, который улыбался, когда его родители стояли на коленях под прицелом пистолетов…Два выстрела и брызги крови на руках убийц…Праздничное  мамино платье, измазанное в грязи. Оно тоже, наверное, кровью запачкалось. Хорошо, что мама медсестра и крови не боится… Ей не страшно было…
- А я за водой пошёл.  -  Неожиданно для себя сказал вдруг Грейди и, подняв глаза, поймал ответный, внимательный взгляд, полный участия и тревоги. Он совсем забыл, что не один тут находится…Солдат сидел рядом, слушал его,  и, кажется, всё прекрасно понимал.
- У меня там друг был, Ви Дьен, мы с ним играли, я не хотел за водой идти, а мама сказала, что загонит меня домой и не выпустит, если я слушаться не буду, и что надо помогать, и что я уже большой, я и пошёл тогда к ручью, он за деревней находится, там ещё поиграл немного один, воды набрал, пошёл обратно,  а там стреляют и кричат, я испугался, ведро бросил и упал в траву, за кустами меня не видно было, там солдаты с автоматами и пистолетами ходили, дома поджигали и всех выгоняли на улицу, и стреляли во всех без разбора, наш дом тоже горел, я видел маму, и папу тоже видел там, их солдаты толкали куда-то с завязанными глазами, я испугался к ним идти, хотя хотел пойти, но не пошёл, я испугался очень, я трус, надо было маме помочь, у неё День Рождения был… А я не смог туда пойти, а потом убежал… - Грейди не понимал, что творится с его языком – он работал, работал и работал, не желая останавливаться, словно где-то внутри головы слетела с резьбы какая-то хитрая шестерёнка, отвечающая за контроль. У него не хватало дыхания говорить, он даже когда бегал так не задыхался, да, пожалуй, он и думать-то ни о чём сейчас не думал, а слова неслись, опережая друг друга сумасшедшим галопом. Как ни странно, но от этого становилось легче, с каждым словом, постепенно уменьшалось давление в груди, и жёсткий, горький комок, давно застрявший где-то в горле, сам по себе начал растворяться, превращаясь в слёзы… Это проходил шок, а вместе с ним возвращалось полное осознание  случившегося.
- Я убежал, а они всё стреляли, и люди кричали и плакали все, я даже слышал как Ви Дьен кричит, это его был голос, я знаю, он хотел вместе со мной пойти к колодцу, но его мама позвала, и он остался, а лучше бы он пошел со мной, сейчас бы мы вместе были, а не я один!
- Тихо… - Попытался остановить Грейди солдат. – Тихо-тихо-тихо…Тихо…Успокойся…Успокойся, слышишь?
   Нет, он не слышал. Он слишком долго пребывал в состоянии полной прострации. Это помогло ему не сойти с ума за минувшие сутки в джунглях. Там плакать и кричать было не только бесполезно, но и смертельно опасно. И жаловаться там было некому. Он и сейчас бы, наверное, не сорвался, если бы не видел, с какой искренней жалостью и участием смотрит на него этот парень-пехотинец. И Грейди ещё больше становилось жалко самого себя – грязного, оборванного, голодного, брошенного на произвол судьбы. Ещё слишком глубоким было его душевное потрясение, ведь до недавних пор мальчик уже почти не верил, что сможет спастись. Он думал, что никогда в жизни не выберется из этих дебрей, думал, что навеки останется тут один, поэтому сейчас его колотила нервная дрожь, а слёзы текли по щекам сами собой, не спрашивая разрешения.
- Иди сюда. – Неожиданно окликнул Грейди солдат, и голос его при этом прозвучал так тепло, так по-отцовски ласково, что мальчик  рванул на этот зов, позабыв обо всём на свете. Большие сильные руки крепко обняли его, схватив за плечи, и в этом инстинктивном жесте было столько знакомой Грейди трепетной заботы, что на какой-то миг он снова увидел себя в деревне, с родителями, но тут же опомнился от этого наваждения и зарыдал, уткнувшись парню в грудь. Громко, в голос, уже ни о чём не заботясь и не контролируя себя. Потому что сдерживаться он больше не мог – боль была слишком сильной,  и в нём её оказалось очень много. Сейчас она выходила, выплескивалась изнутри потоками слёз, очищая сердце и душу от страха, а между тем всё те же руки гладили Грейди по голове:
- Тихо… Тихо, маленький.. Ну ты что?...Не бойся…Всё хорошо теперь будет…
      А он и не боялся. Больше не боялся…Он еще совсем не знал этого человека, но уж верил ему слепо и безоговорочно, потому что всё на свете сейчас зависело только от него. Сама жизнь Грейди была целиком и полностью в его надёжных, уверенных руках.
- Мы вместе что-нибудь придумаем, вот увидишь…Вместе с тобой сейчас пойдём.. До наших доберёмся…Ничего не бойся, слышишь меня? Я тебя в обиду не дам. Никому…Не плачь, ладно? Ты есть хочешь? А то у меня печенье, кажется, ещё осталось…Будешь?
       Грейди поднял голову, всхлипнув, кивнул. Парень одобрительно улыбнулся:
- Вот и хорошо.. Сейчас перекусим и пойдем потихоньку…Кстати, меня Адам зовут. А тебя? – Он с наигранной церемонностью протянул мальчику крупную, темно-коричневую руку. Совсем взрослое, настоящее предложение дружить!.. Грейди сквозь слёзы улыбнулся в ответ и, неуверенно протянув американцу грязную ладошку, назвал своё имя…

        Иногда Грейди казалось, что всё это было с ним в какой-то другой жизни. Он сильно изменился с тех пор, и на то было множество веских причин.  Страшная гибель родителей послужила точкой отсчёта в его дальнейшей судьбе, а сам для себя Грейди считал, что тот роковой день стал последним днём его детства. Словно чья-то грубая рука тогда схватила его за шкирку и швырнула из уютного тёплого дома на грязную, шумную улицу, подобно беспомощному котёнку,  заставив его барахтаться  всеми лапами, чтобы выжить в этом огромном, жестоком мире.
       Вполне возможно, что испытание это он бы не прошёл еще на самом старте, если бы случай не свёл его с Бодро. Он бы никогда не выбрался из джунглей один и, скорее всего, перед тем как умереть от истощения, умом бы тронулся от страха и горя. Ему говорили, что он спас жизнь Бодро, но в душе Грейди не соглашался с этим утверждением. Что особенного он сделал? Принёс воды умирающему от жажды человеку? Тормошил его в течение всего времени, пока они добирались до лагеря, не давал потерять сознание? Вряд ли в этом был большой героизм. Он просто боялся снова остаться один, поэтому, как любой ребёнок, инстинктивно искал защиты у взрослого. Пусть Бодро был ранен и слаб, и сам едва мог передвигаться, Грейди было достаточно просто с ним общаться. Эта психологическая терапия лечила его от потрясения быстрее любого лекарства. Тем более что он был интересным собеседником, этот угрюмый, сдержанный в эмоциях капрал. Наверное, в обычной жизни он разговаривал мало и неохотно, однако тут обстоятельства сами располагали к долгим и плодотворным беседам.  За двое суток они узнали друг о друге практически всё. 
    Как оказалось, дома Бодро никто не ждал. Грейди очень удивился, выяснив, что у него нет семьи.
- Разве так бывает, чтобы совсем никого не было?
- Бывает, и очень часто. Я вырос в сиротском приюте.
- А куда делись твои родители?
- Они умерли.
- Вместе, в один день? Их тоже убили?
- Нет. Я плохо помню, Грейди. Мне всего пять лет было, когда умер отец. Кажется, он болел сильно. А маму машина насмерть сбила через год.
- Ты плакал?
- Наверное, да.
- А сейчас ты часто о них думаешь? – Грейди задавал эти вопросы не ради праздного любопытства. Ему на самом деле было очень важно знать, что чувствуют другие люди, теряя родных, и проходит ли со временем та боль, которую он сам в данный момент испытывал. 
- Сейчас? – Задумчиво переспрашивал Бодро, как видно, не привыкший к таким душевным откровениям. – Да нет, я бы не сказал… Я слишком мало тогда понимал, а потом просто привык быть самостоятельным.
   По его словам выходило так, что всё на свете, даже самое главное в своей жизни можно постепенно забыть. Грейди не понравился этот вывод, и он поспешил возразить:
- А я своих родителей всю жизнь буду помнить.
- Это хорошо. – Грустно улыбнулся ему Адам. – Пока ты будешь их помнить, в твоём сердце они останутся живыми. А ещё лучше, представить себе, что они рядом и постоянно за тобой наблюдают.
    Он тоже часто об этом думал. Родители не могли исчезнуть из его жизни бесследно, ведь до сих пор они были самой важной её составляющей. Хорошо, что этот парень так понимал его… Однако в голове у Грейди на тот момент вертелось еще много разных вопросов и сомнений, и ими ему тоже очень хотелось поделиться с Бодро.
- Я виноват перед мамой и папой. – Признался он как-то во время очередного привала в зарослях, чем несказанно удивил своего взрослого спутника, заставив очнуться от полудрёмы на траве.
- В чём это ты виноват?
- Я должен был быть с ними. Я же видел, что они в беде, а сам испугался туда выйти. Может, со мной рядом маме было бы не так страшно, когда в неё стреляли… Если бы она взяла меня за руку, то…
- Грейди, не говори ерунды. – Перебил его Бодро почти сердито. – Твоя мама меньше всего хотела бы в этот момент держать тебя за руку. Уверен, она всё время думала только о тебе и, наверное, даже радовалась, что тебя нет с ней рядом.
- Она – да, - упрямо возразил Грейди. – Но я-то сам, получается, трус?
    Его очень угнетала эта мысль, и в тот раз Адам словно почувствовал её важность, потому что не отмахнулся от мальчика как от надоедливого нытика, а, усевшись рядом, взял его за руку и очень серьёзно посмотрел ему в глаза.
- Послушай-ка меня…В моей группе было пять человек. У всех ребят были дома родные. Мамы, невесты, жёны, дети, которые их ждали. Меня никто не ждал. Если бы я погиб в бою, обо мне бы никто не заплакал. И, тем не менее, из всей нашей группы в живых остался только я один. Вот спрашивается, зачем? Моя жизнь не нужна никому, кроме меня самого. И что, по-твоему, теперь я тоже должен чувствовать себя виноватым? Они все погибли, а я нет. Это же тоже получается нечестно, если уж на то пошло.
- У тебя не так. – Прошептал Грейди с горечью. – Ты же тоже участвовал в бою, а не прятался, как я…
- Ты всё сделал так, как нужно, Грейди. Даже если бы ты решился туда выбежать, ты бы все равно не смог ничего изменить. Ты бы просто погиб так же, как и все остальные. Кому бы стало от этого легче? Твоим родителям? Думаю, вряд ли. Наоборот, им было бы гораздо тяжелее видеть твою смерть. Если они действительно видят тебя с неба, то сейчас они очень счастливы от того, что ты остался жив. Поэтому никогда не смей считать себя виноватым, слышишь? Ты не виноват в том, что выжил.
  Почему-то ему хотелось верить. Вот так, сразу и навсегда. Было в этом человеке что-то надёжное, цельное, настоящее, что внушало к нему уважение. Наверное, капрал Бодро тоже был одним из тех, кого заставляли воевать, иначе и быть не могло – глядя в его умное, выразительное лицо, Грейди не верилось, что он мог быть хладнокровным убийцей. Однако, спросив Адама об этом, мальчик услышал неоднозначный ответ.
- Никто меня не заставлял. Я сам захотел служить в спецназе и сам хотел воевать.
- Зачем? Папа говорил, что никто не хочет войны, и все люди хотят жить. Тебе что, нравится убивать?
   Его простые на первый взгляд вопросы загоняли Бодро в тупик. Он впервые имел дело с такой детской непосредственностью и, видимо, не умел подбирать правильные слова для того, чтобы как можно доступнее объяснить семилетнему ребёнку свою позицию.
- Нет, Грейди…  Военная служба – это не всегда война… Никто  о ней и не мечтает, когда идёт служить. Все хотят просто приносить пользу своей стране, защищать её от возможных врагов.
- Значит, здесь ты тоже защищаешь свою страну от врагов?
- В каком-то смысле – да.
- Но это же не твоя страна. Для чего же ты здесь воюешь?
    И снова капрал не знал, что ему ответить – терялся и хмурился, над чем-то молча размышляя, а Грейди наблюдал за ним и приходил к выводу, что всё-таки этот парень не может быть убийцей. Слишком человечен, слишком внимателен по отношению к нему, даже порой чересчур. Пообещав мальчику позаботиться о нём и довести до своих, Бодро действительно стремился сделать всё возможное для того, чтобы остаться в живых самому и спасти от неминуемой смерти своего маленького попутчика. Его неусыпный контроль Грейди ощущал на себе постоянно, однако это его не раздражало, даже напротив – придавало уверенности в себе и вызывало бурную жажду деятельности. Он знал, что нужен Адаму не меньше – раненый и слабый, тот мог запросто нарваться на засаду «чарли», не допустить этого мальчик на полном серьёзе считал своим долгом.
    Безусловно, за те трое суток в джунглях Грейди сильно повзрослел, сам того не замечая. Постоянное напряжение, необходимость каждый час, каждую минуту преодолевать собственный страх и тревогу за состояние Бодро – всё это накладывало свой чёткий отпечаток на его внутренний мир, оттачивало и закаляло детский характер. От него, такого маленького и беззащитного, зависело слишком многое, а любое проявление слабости было смертельно опасно. Грейди это понимал даже будучи ребёнком, поэтому, расклеившись всего однажды, больше не плакал, да в этом и не было необходимости. Страшные джунгли не пугали его так как прежде, ведь рядом  находился Бодро. Он знал, куда им надо двигаться, единственное что – его приходилось довольно часто выводить из состояния дрёмы, в которое он впадал из-за воспалившейся раны. Тормоша парня, изо всех сил хлопая его по щекам, Грейди ощущал себя совсем взрослым и сильным, а это тоже хорошо помогало ему держаться. При других обстоятельствах их путешествие по джунглям можно было бы назвать захватывающим приключением, о котором мечтает каждый мальчишка, если бы не горечь потери самых близких людей на свете. Она то отступала, то снова накатывала волной, и тогда Грейди инстинктивно всей своей душой тянулся к Бодро, чувствуя его ответную симпатию и тепло. В этом мире, наполненном огнём и кровью, их было только двое, одиноких, потерянных, но бесконечно необходимых друг другу людей, балансирующих на краю пропасти.
    Грейди ничего не забыл.  Всё это было только вчера… Он помнил, каким кошмаром обернулся для них конец пути, когда Бодро уже не мог даже ползти и падал, теряя сознание на каждом шагу. Грейди тряс его, брызгал холодной водой в пылающее жаром лицо, но больше ничего не помогало. Как он боялся! Как плакал, понимая, что снова теряет близкого человека. Да, уже близкого и почти родного, в этом не было никаких сомнений…
- Бодро, не умирай! Очнись сейчас же!!! Не смей умирать, понял?! Не бросай меня, Бодро!!! Ты же обещал мне… Обещал, что мы дойдем…Мы почти дошли видишь? Еще немножко осталось...Ты же обещал…
   А потом, следуя маловразумительным указаниям Адама, он трясущимися руками учился поджигать дымовую шашку. Ему непременно нужно было справиться как можно скорее, чтобы люди в лагере пришли к ним на помощь, пока ещё не поздно, пока Бодро, хоть и был без сознания, но всё ещё хрипло и судорожно дышал. Выпустив высоко в воздух густую струю фиолетового дыма, Грейди ждал, что какая-то реакция извне произойдет немедленно, и поэтому, не наблюдая вокруг себя никаких изменений, терял над собой контроль и впадал в панику. Адам медленно умирал у него на глазах, и он ничего не мог для него сделать. Даже приподнять слегка, не то что протащить хотя бы на несколько дюймов вперёд. И, тем не менее, Грейди пытался. Из последних сил, которых, в принципе, уже давно не было. От голода кружилась голова, ноги подкашивались от усталости, колени и локти горели от ссадин и царапин, но  он не отдавал себе отчёта в своих действиях, а мыслить адекватно в той ситуации было слишком страшно. Желание спасти Бодро стало отчаянно-маниакальным – после гибели родителей потерять еще и нового своего друга Грейди  не мог. Это было бы слишком несправедливо…
      Когда группа людей, одетых в хорошо знакомый защитный камуфляж через некоторое время всё-таки появилась на поляне, он в состоянии аффекта долго не мог разжать пальцы для того, чтобы отдать им Адама. Почему-то казалось, что стоит ему только его отпустить – и всё закончится, мир погрузится в темноту навеки, и он теперь уже навсегда останется один. Казалось, что пока он держится за Бодро – тот будет жить и дышать, а иначе умрёт мгновенно. Люди вокруг что-то ласково ему говорили, обнимали, тревожно  осматривали с ног до головы, а он их не слышал и не видел, глаза застилала пелена слёз, очертания лиц выглядели туманно и размазано. Все, кроме Бодро, которого зачем-то у него отнимали. Из этого транса Грейди все следующие три дня так и не выходил. Нет, он понимал, что теперь  уже всё самое страшное позади, что отныне он среди своих, о нём позаботятся, отмоют, накормят и даже переоденут вот что-нибудь на вырост, однако всё это почему-то было не важно. До такой степени, что Грейди даже не пытался с кем-то общаться. Единственным человеком, способным подарить надежду, стал доктор Нэш. Именно он оперировал Бодро в полевых условиях, и он отвечал за его жизнь. Грейди не давал Нэшу прохода, он каждый час ожидал хоть каких-то новостей о состоянии  капрала и, получая в ответ неопределённые фразы, долго не мог опомниться. В те тяжёлые дни он вспомнил всё, о чём говорила ему мама, вспомнил Всевышнего, который просто обязан был им помочь, и своими словами, как учил отец,  тихонько обращался к нему за помощью. Он не просил – умолял, как умел, как на ум приходило, и это был самый настоящий крик измученной детской души:
«Господи, Боженька,  ты же всё на свете видишь и всё про всех знаешь… Пожалуйста, помоги мне, помоги Бодро, пусть его рана скорее заживёт, пусть он вылечится, пусть будет сильным и здоровым. Не дай ему умереть, Боженька, он такой хороший, такой добрый и смелый, пусть он поправится. Я тебя больше ни о чём не буду просить, я обещаю, я буду тебя слушаться и буду все делать так, как ты хочешь, только прошу тебя, не забирай у меня Бодро так же как маму и папу, я не хочу снова быть один!»
   Сейчас Грейди было смешно вспоминать свой монолог, обращённый к Богу, только что безжалостно отнявшему у него семью. Ему уже тогда следовало бы задуматься как следует и понять, что Господь Всевышний тут совершенно ни при чём, но разве можно было жить и ни во что не верить, если даже взрослые люди, попадая в беду, так часто молились Богу? А Грейди был ребёнком, и ему тем более ничего больше делать не оставалось. Когда состояние больного стабилизировалось,  и Нэш позволил мальчику его навестить, Грейди часами сидел возле койки Адама. Боялся шевельнуться, жадно прислушивался к его тихому дыханию и беззвучно плакал, глотая слёзы. Ему очень хотелось взять Бодро за руку, стиснуть её изо всех сил, чтобы он почувствовал это прикосновение и очнулся, но... доктор запретил его трогать, а на исходе второго дня вообще  настойчиво предложил Грейди пойти отдохнуть и набраться сил. Проще говоря, выпроводил восвояси.
     Конечно, это не означало, что Нэш был плохим и бессердечным человеком.  Просто он не знал, как жизненно важно для Грейди быть рядом с Бодро. Видеть его, пусть даже бесчувственного, чтобы не ощущать себя одиноким и потерянным, как там, в непролазных джунглях, до встречи с Адамом. Он и без того очень сильно переживал. Бодро мог вообще не прийти в себя, а мог очнуться и, поблагодарив Грейди за компанию, отправить его подальше отсюда куда-нибудь в очередную неизвестность. Грейди боялся этого не меньше, чем смерти Адама. И как же он был счастлив, когда бежал в лазарет на зов своего старшего друга, который наконец-то вышел из забытья и сразу же захотел его увидеть! Нереально счастлив…  Шквал сильнейших эмоций вызвал только один вид Бодро, ещё слабого, полуживого, но уже улыбающегося ему как самому родному человеку на земле. Эта тёплая улыбка была сигналом, по которому Грейди сразу же понял, как много он теперь значит для этого человека. Обнимая его за сильную шею, Грейди смеялся и рыдал одновременно. Радость, облегчение, надежда – в тот момент в сердце перемешалось всё.  То, что было ими пережито, вспоминалось как кошмарный сон, который они смотрели вместе, испытывая один и тот же страх, и теперь это сплотило их навечно. По крайней мере, так Грейди считал тогда.
    Да… Ему казалось, что дружба, возникшая между людьми в таких экстремальных условиях, связывает их на всю жизнь. И большая разница в возрасте тут не имеет никакого значения. Пятнадцать лет… Это в какой-то степени было даже здорово. Адам  стал для Грейди  всем в прямом смысле этого слова. Отцом, который так рано его покинул, старшим братом, которого у него никогда не было, и просто другом. Настоящим, хорошим другом, повстречать которого не каждому в жизни суждено. Он мог быть разным  в зависимости от ситуации: строгим и серьёзным, когда хотел чему-то научить, добрым и ласковым, когда пытался утешить, смешным и трогательным, когда стремился чем-то развлечь.  Но всегда и везде они были на равных, как это положено между друзьями, и Грейди это нравилось. Бодро никогда не ставил себя выше, он разговаривал с ним по-взрослому, уважая мнение и чувства своего маленького спасителя. Многие считали его странным, а командир с самого начала был против присутствия ребёнка в лагере, но именно Бодро настоял на том, чтобы Грейди жил здесь. Сколько нервов ему это стоило, можно было только догадываться.
   Фактически тогда Адам его спас. Окажись Грейди в сиротском приюте сразу же после смерти родителей, он, пожалуй, так бы и не оправился от пережитого им психологического стресса. Однако судьба в тот раз проявила к нему небывалое милосердие и позволила почти целый год провести рядом с человеком,  частично сумевшим заменить ему собой целую семью. И не важно, что его забота была другой – неумелой, по-мужски сдержанной и даже местами грубоватой, иногда для того, чтобы почувствовать себя нужным и любимым достаточно одного взгляда, жеста и любой мелкой детали. И пусть Бодро, в силу своей профессии, долго не мог привыкнуть к новой роли няньки и воспитателя, Грейди был от природы ласковым ребёнком, для которого проявлять свои эмоции через прикосновения было естественным явлением. Наверное, этим он окончательно растопил сердце солдата, до сих пор наглухо закрытое от всех, а заодно и сам постепенно отогрелся душой после того ужаса, что испытал, в одночасье лишившись близких людей.
   Многие мальчишки, насмотревшись приключенческих фильмов, создают себе крутых и сильных кумиров, в которых играют и которым пытаются подражать. А у Грейди был реальный герой…Он был доступен в общении и всегда находился рядом. Учил его писать, играл с ним в шахматы, разбирал и собирал оружие, а по ночам буквально вытаскивал его из кошмарных снов своими сильными, надёжными руками. Он постоянно рисковал своей жизнью, выполняя важные боевые задачи, и ничего на свете не боялся, так куда там было до него всяким мифическим Суперменам?  Иногда Грейди даже казалось, что Адам так же неуязвим. Но лишь иногда… Не настолько мал и наивен он был, чтобы не понимать, как часто Бодро бывает на волоске от смерти. Он регулярно улетал на задания, с которых мог не вернуться. Эти дни были чёрными для Грейди – он не мог есть, не ложился спать и даже занять себя чем-то в отсутствии старшего друга был не в состоянии. Он считал часы и минуты и мысленно снова обращался за помощью к Богу – привычка прочно укоренилась в сознании сына верующих протестантов. Это было всё, что Грейди мог сделать – ждать и просить небеса вернуть ему Бодро живым и невредимым. Удивительно, но просьбы эти кто-то старательно выполнял, и всё равно каждое возвращение Пчёлки воспринималось мальчиком как чудо и нечаянная радость, а каждая встреча после тяжёлой разлуки была лишним доказательством того, как они нужны друг другу.
     Почти год… Последний год, наполненный человечностью и надеждой. Больше этого в жизни Грейди не было никогда. А ведь тогда он даже подумать не мог, что всё так внезапно закончится. Словно хороший сон, который внезапно обрывается жестокой реальностью. Когда открываешь глаза, оглядываешься вокруг и понимаешь, что ничего это нет. И не было никогда. То, во что ты так отчаянно хочешь верить, всего лишь сказка… Мираж… Будущее, о котором они с Бодро мечтали, оказалось просто замком из песка. Они строили его вместе, изо дня в день, и оно было таким настоящим, почти осязаемым.
- Я заберу тебя отсюда, - обещал Адам, и Грейди зачарованно слушал его, рисуя в воображении самые яркие, радостные картинки. – Мы уедем в Портленд, ко мне домой…
- Когда, Пчёлка?
- Скоро. Мне ещё недолго тут осталось служить… Мы скоро уедем…Там ты будешь ходить в школу, как положено всем детям. Хочешь учиться?
- Хочу… А там, где ты живёшь, есть океан?
- Есть.
- Прямо возле дома?
- Нет, но не очень далеко. Если захочешь, то сможешь каждый день туда ходить. А лучше ездить. У тебя был когда-нибудь велосипед?
- Не помню. Кажется, был, но только очень маленький, трёхколёсный. А настоящего не было, я на таком никогда не катался.
- Научишься. Мы выберем тебе самый крутой велосипед. Если, конечно, пообещаешь мне ездить по правилам.
- По каким ещё правилам?
- Правилам дорожного движения. Их необходимо соблюдать, чтобы не попасть под машину. Придёт время, и я всё подробно тебе об этом расскажу.
- А когда придёт это время, Пчёлка?
- Скоро, Грейди…Скоро… Надо немного подождать…
   Подождать, только и всего… Что ему ещё оставалось делать? Ждать и торопить время. Со слезами на глазах провожать Бодро на операции и быть в постоянном страхе за его жизнь. Грейди мечтал о нормальном детстве, и поэтому ждал… Ждал столько, сколько было велено. Главное, Бодро никогда его не обманывал, и Грейди ему верил. С некоторых пор больше, чем Богу. Потому что Бог был далеко, и Грейди его никогда не видел.  Бог не проводил возле него бессонные ночи, когда он метался в жару во время лихорадки. К нему нельзя было прижаться всем телом и почувствовать себя защищённым от всех бед на земле. Бог не отвечал на его вопросы, не утешал, когда ему было грустно. Всё это умели делать только его родители. И теперь – Бодро. Не удивительно, что для Грейди он был важнее, чем Бог…
   Может, всё обернулось бы иначе, если бы не было этой долгой разлуки, за время которой Адам просто отвык от него. Не зря Грейди так боялся, не зря не хотел его отпускать в эту проклятую Камбоджу. Не обошлись бы там без Бодро?…Он опять просил подождать. Всего лишь месяц. А потом всё будет хорошо. Словно его возвращение из командировки означало конец войны и возвращение домой, в Портленд… А Грейди уже устал ждать, он не мог себе представить их лагерь без Адама. И не хотел представлять…
… - Не уходи… Пожалуйста не уходи…Не оставляй меня одного…
- Грейди…Я не могу…Ты же знаешь, что я не могу..Я скоро вернусь за тобой, очень скоро…Не бойся...Всё будет хорошо…Ну что ты?..Я вернусь, Грейди. Обязательно.
- Обещаешь?..Ты правда обещаешь?
- Обещаю. Я вернусь.
    … Он не вернулся. А может быть, прибыл в срок, но, не обнаружив Грейди в лагере, решил, что в приюте ему будет лучше. Так, по крайней мере, сказал ему капитан Форрестер, когда однажды утром позвал мальчика к себе и сообщил ему эту неожиданную новость. Он не предлагал Грейди пожить в приюте до возвращения Бодро, он просто поставил его перед фактом, который нужно было осмыслить и принять как должное.
- А как же Бодро? – Растерянно спросил тогда Грейди, всё ещё не до конца осознавая, что происходит. – Я же должен его тут дождаться, он скоро вернётся.
   Лицо Форрестера было абсолютно непроницаемым:
- Грейди, ты же понимаешь, что тебе нельзя вечно тут находиться. У Бодро нет сейчас времени тобой заниматься, сам же видишь. Будет лучше, если ты пока поживёшь в приюте и подождёшь его там.
   Он не думал, что так будет лучше, но понимал, что спорить бесполезно – капитан уже всё давно решил и мнения его не спрашивал. И всё-таки что-то подсказывало ему, что Бодро эта идея не понравится тоже.
- А как Бодро меня найдёт?
- Когда он вернётся, я дам ему координаты приюта, и она заберёт тебя, как только сможет.
  Казалось бы, всё вполне логично и обосновано. И ничего особенно страшного в этом нет. Грейди старался внушить самому себе, что так действительно будет лучше. Бодро обязательно приедет за ним сразу же, как только узнает адрес, он не позволит ему жить так далеко от себя. Ни дня, ни минуты не позволит! Но всё равно было страшно. За минувший год военный лагерь стал для Грейди родным домом, из которого его теперь выпроваживали, отправляя неизвестно куда. И жаловаться было некому. Единственный человек, способный за него заступиться, был очень далеко и ничем не мог ему помочь.
    Наверное, Форрестера тоже можно было понять. Лагерь – не детский сад, и один неприкаянный ребёнок среди солдат – само по себе уже беспокойство и напряг. И в какой-то степени он считал, что совершает доброе дело, веря в то, что о мальчике действительно позаботятся в сиротском приюте. Хотя теперь Грейди понимал, что заниматься его устройством никто серьёзно и не собирался. Просто захватили по пути, когда ездили по каким-то делам в Далат и сбагрили в первый же попавшийся приют, как бездомного щенка, которого и на улицу не вышвырнешь, и себе оставить – хлопотно…Война…Она слишком всех ожесточила, лишив элементарного чувства сострадания. Никто не задумался о том, как сложится судьба белого мальчика среди вьетнамских детей, это была такая несущественная мелочь по сравнению с глобальными проблемами этой несчастной страны, ну а для Грейди… Для Грейди после гибели родителей этот новый поворот судьбы стал вторым кругом ада.
    Самым обидным было то, что он  не делал ничего плохого. Все восемь лет своей жизни он был окружён заботой и теплом. Он верил в добро и всегда стремился быть хорошим, правильным мальчиком, справедливо ожидая от окружающих такого же к себе отношения. Однако всё на свете оказалось не так, как он себе представлял. Местные дети, лишённые нормальной жизни в семье, сильно отличались от тех, которые жили в Чан Ло и все до одного были для Грейди хорошими друзьями. Сироты, как правило, рано взрослеют и рано теряют способность сострадать ближнему. Их слишком волнует собственная участь и в этом плане они напоминают стаю диких волчат, исступлённо охраняющих свою территорию от любого чужака. Грейди был не готов принять этот суровый закон выживания вот так, сходу, ещё не успев толком отвыкнуть от родительской любви и ласки…
   Его избили в первый же день. Ни за что, прямо во дворе… Просто потому что он был новенький и белый, а это всё равно что инопланетянин, инстинктивно вызывающий резкий негатив слишком бросающимся в глаза внешним отличием. Эти мальчишки и девчонки, наверное, никогда не видели детей другой национальности, и Грейди так и не понял, что все они против него имеют. Его никто никогда в жизни ещё не бил, и он так растерялся, что даже не смог защититься от ударов, которые обрушились на него со всех сторон одновременно. И на ногах устоять не сумел – почти сразу же упал, уткнувшись носом в землю, втянув голову в плечи и закрыв её руками. Где-то в глубине души тлела надежда на то, что лежачего тронуть никто не посмеет,  но не тут-то было. Бить лежачих неудобно только кулаками, ногами – сколько угодно, так, наверное, считали сироты из приюта. Их было много, разных по возрасту и сложению. Кто-то был намного младше Грейди, кто-то старше, кто-то одного возраста, но все они были заодно, и сопротивляться им не имело никакого смысла. Да он  тогда ещё и не умел сопротивляться… Его этому просто не учили, потому что в том мире, где он жил раньше, не было насилия и зла.
  Грейди до сих пор помнил эти удары, от которых потом долго ныло всё тело. Помнил солёный привкус собственной крови во рту. Отчаяние и слепую надежду на то, что кто-то должен вмешаться и прекратить это варварство. Но никто не вмешался. Воспитатель был неподалёку, но предпочёл сделать вид, что ничего не замечает. Это Грейди понял уже позже, ну а тогда он был просто ошеломлён и не мог ни о чём думать. Ощущение собственного бессилия перед кем-то невозможно было ни с чем сравнить. Гремучая смесь из смятения, обиды и страха, когда ты не соображаешь, что происходит, пытаешься выяснить, в чём твоя вина, что-то впопыхах объясняешь и доказываешь, однако никому не интересны твои жалкие попытки спастись. Из глаз брызжут слёзы и тебе невыносимо стыдно за то, что ты плачешь, тем самым лишний раз подтверждая свою слабость. Но больше ничего другого делать ты не умеешь. Горький осадок подобного унижения остаётся в памяти навсегда… Как шрам…
     В тот день Грейди долго не решался войти в мрачный серый дом, претенциозно называющийся приютом для детей.  Воспитатель  Тин Бао отыскал его в поле, куда после такого чудовищного гостеприимства он убежал и спрятался в высокой траве.
- Кто тебе разрешал тут находиться? – У сухого и маленького как все вьетнамцы, немолодого мужчины даже голос был скрипучий и полудетский. Он не кричал, когда ругался, но это, пожалуй, было намного хуже. Едва взглянув в его холодные узкие глаза, Грейди понял, что рассчитывать на жалость ему не стоит. Бесполезно. И всё равно попытался объясниться:
- Я не хочу к ним идти, они дерутся.
    Лучшим тому доказательством служил его разбитый нос, из которого всё ещё шла кровь, и свежие ссадины на лице и на руках, однако Тин Бао словно ничего этого не видел.
- Иди в дом, тебе покажут, где умыться и привести себя в порядок.
- Я не хочу. – Повторил Грейди, уже не сдерживая слёз. В результате он добился только того, что воспитатель схватил его за локоть и, рывком поставив на ноги, силой потащил за собой.
- Ты сам во всём виноват, - поучал он мальчика на ходу, - надо было правильно себя вести. Тут живут очень хорошие дети, они бы никогда не накинулись на тебя просто так. Значит, ты их чем-то разозлил. У нас не приветствуется хулиганство, учти это, если не хочешь быть наказан.
     В чём заключалось его хулиганство, Грейди тогда так и не понял. Однако, напуганный предупреждением Тина Бао, вёл себя тише воды, ниже травы. Усилий для этого никаких прилагать не требовалось, он и без давления всегда был послушным ребёнком, но всё равно, как бы Грейди ни старался, его почему-то всегда было в чём обвинить. Самая главная и, пожалуй, единственная его вина заключалась только в одном: он был другой. Он слишком выделялся из общей массы детей, и у многих, наверное, вызывал определённые, не самые лучшие ассоциации. Здесь не любили американцев, и вообще приезжих чужестранцев, считавших себя вправе вмешиваться в жизнь и быт Вьетнама, устанавливая в нём свои порядки.  Сделав для себя такое открытие, Грейди первое время всем вокруг стремился доказать, что его родители не имели никакого отношения к войне. Они действительно помогали людям бескорыстно, и никогда не относились к местным жителям пренебрежительно, как это часто делали американские солдаты. Вот только чего стоили его слова? То, что Грейди пытался оправдываться, уже само по себе подтверждало его виновность и выдавало его излишнюю мягкотелость перед другими мальчишками, уже давно привыкшими завоёвывать своё место под солнцем по принципу «выживает сильнейший».
   Лучше бы его просто игнорировали – так ещё можно было бы существовать, замкнувшись в себе и считая дни до возвращения Бодро. Ведь он обязательно должен был скоро вернуться. Эта мысль грела изнутри и не давала  упасть духом окончательно. Она помогала терпеть бесконечные тычки, пинки и затрещины. Да что там говорить, даже откровенные побои, отвечать на которые он не умел и не хотел. Долго не хотел… Теперь бы Грейди уже и не вспомнил, когда именно произошёл в нём этот перелом. Когда он, издёрганный и замученный, пришёл к выводу, что его никто не пожалеет и никто не защитит? Ни Бодро, который не торопился за ним приезжать, ни Бог, который как всегда был глух и нем к его слезам и просьбам. Никто, кроме него самого. Осознание этой истины было медленным и трудным, потому что она не вписывалась в его характер, не отвечала его мировоззрению, она отвергала всё, чему его учили родители, и это было страшно.  А когда однажды утром во время завтрака мальчик по имени Куанг плюнул ему в тарелку с кашей, подав этой своей выходкой пример и остальным, Грейди неожиданно понял, что Бога нет… Совсем…После чего, сжав пальцы в кулак, со всего размаха двинул Куангу в нос. Так, что тот даже на ногах не удержался, опрокинувшись прямо на деревянный стол. 
   Это была большая победа над самим собой, которая принесла ему только вред. Его, конечно же, снова здорово побили, однако теперь он уже не собирался просто закрываться руками и хныкать, покорно ожидая развязки – он начал сопротивляться. Сперва неумело и неуверенно, а потом всё сильнее, яростнее и ожесточённей. Это были совершенно новые для него чувства – злость и ненависть, до сих пор Грейди даже не думал, что способен их испытывать к кому-либо. Так же, как и не знал, как чертовски хорошо они помогают выживать. Уже было не важно, что нападавших много и силы неравны, главное – он отвечал на удары, и в одном этом было своеобразное утешение.
    Первая попытка постоять за себя обошлась Грейди дорого. Его лишили не только испорченного завтрака, но и обеда, и ужина тоже, что, впрочем, было не так уж страшно и довольно терпимо для ребёнка, уже голодавшего в джунглях. Другое дело, что наказав Грейди один раз, Тин Бао, наверное, получил какое-то непонятное удовольствие и после этого начал регулярно искать поводы, чтобы к нему придраться. То ли особенности психики были такие у человека, то ли его, так же как и детей, сильно раздражал белокожий мальчик, навязанный приюту американцами, и таким образом он пытался сорвать свою злость… Для Грейди принципиальной разницы не было. Если сначала он ещё и пытался спорить и что-то доказывать воспитателю, то после нескольких весьма ощутимых пощёчин понял, что слушать его тут не будет никто. Можно было по привычке уйти в себя и постараться не лезть на рожон, однако в Грейди к тому времени уже что-то сломалось настолько, что он и сам перестал себя контролировать. В конце концов, рано или поздно это должно было закончиться, прошло так много времени с отъезда Бодро, и значит, совсем скоро он должен был за ним вернуться. Надо было просто продержаться в этом аду…
    И он держался… Столько, сколько мог, насколько позволяли нервы и физические силы.  Все вокруг, от мала до велика, травили его как щенка, словно проверяя на прочность, и под этим постоянным прессом он сам менялся на глазах, становясь грубее и жёстче с каждым днём. Именно там Грейди сделал очень важное для себя открытие: нападение – лучший способ защиты. С тех пор он никогда не ждал, пока кто-то из мальчишек его ударит – при малейшей угрозе всегда бил первым, и даже если в итоге оказывался на земле под натиском толпы, всё равно продолжал драться до последнего, уже без всякого смущения обдирая костяшки пальцев об лица и любые части тел, попавшихся ему под руку. Иногда смутными проблесками в памяти оживали картинки из прошлой, счастливой жизни с родителями, вспоминались мамины наставления и отцовские проповеди, однако всё это, кажется, было не с ним. В этой жизни, которую Грейди проживал сейчас, те прописные истины не действовали, тут не существовало никаких вечных ценностей, а все божеские законы были глупой детской сказкой. Грейди в неё больше не верил. Ни смирение, ни терпение, ни доброта  никак ему здесь не помогали, и он старался о них забыть. Это было легко, потому что окружающие его люди вызывали только агрессию, но если с детьми Грейди ещё мог хоть как-то бороться, то против воспитателя он был бессилен.
   Этот маленький сморщенный ублюдок потом ещё долго снился Грейди в кошмарах как воплощение самого страшного зла на земле. Его не трогали слёзы, он не слушал никаких объяснений, а когда за очередную драку он в своей манере хлестал Грейди по щекам, ему нельзя было дать сдачи. Тин Бао выбрал очень простой и в то же время самый эффективный способ наказания: пощёчины не оставляли следов на лице, но по самолюбию били так, что потом не хотелось жить.
- Ты ничтожество! Ты должен быть благодарен за то, что тебя сюда приняли. За то, что у тебя есть крыша над головой, за то, что тебя кормят!
  Последнее утверждение было спорным, так как регулярное голодание тоже входило в перечень наказаний, однако возражать воспитателю означало только усилить его гнев.
- Наш приют – это большая семья, а ты вносишь в неё раздор своим поведением. Ты считаешь себя умнее всех? У вас, американцев, это в крови – думать, что вы лучшие! Ничего, я тебе мозги вправлю, будешь знать своё место!
  Легче всего в это время было зажмуриться, затаить дыхание и думать о чём-нибудь хорошем. О тёплых маминых руках, о её ласковой улыбке, и, конечно, о своём большом и сильном друге, который должен был скоро прийти, наказать всех его обидчиков и увезти из этого ада далеко-далеко... Туда, где не будет унижения и боли, не будет жестоких детей,  и не взрывает мозг тявкающий голос воспитателя:
- Что ты молчишь? Или я не прав? Ты непослушный сопливый выродок! Тебя так твои родители воспитали, да? Такие же высокомерные твари, которых сюда никто не звал!
- Сам ты тварь!!! – Он крикнул это машинально, и ничуть не пожалел о своей несдержанности. Всему на свете существует предел, и это был тот самый случай, когда терпеть уже просто невозможно. Осквернение светлой памяти родителей оказалось больнее пощёчин…
   Всю следующую ночь после этого Грейди провёл в холодном, тёмном подвале, в обществе голодных крыс, так и норовивших познакомиться со своим новым соседом поближе. Они шуршали, пищали и бегали из угла в угол, а обезумевшему от ужаса ребёнку хотелось потерять сознание. Так сильно он не боялся даже когда блуждал один по джунглям, где водились и более опасные звери. Там он, по крайней мере, мог убежать. Отсюда деваться было некуда. И всё равно он пытался вырваться из своей тюрьмы, словно ещё надеясь на чудо. Колотил в дверь кулаками и ногами, пока не закончились силы, и кричал, захлёбываясь слезами, до тех пор, пока не сорвал голос, а потом ещё долго сидел, сжавшись в комок у порога, и пытался абстрагироваться от всего происходящего, чтобы не сойти с ума.  Дрожа и всхлипывая, судорожно вытаскивал из своей памяти всё хорошее, что было в его жизни раньше, и радужное, светлое будущее, которое обещал ему Бодро. Большой красивый город Портленд, уютный дом с детской комнатой на втором этаже, велосипед последней модели и шум океанского прибоя… Он представлял себя там, бегущим по песчаному побережью навстречу солнцу и тёплому бризу под весёлые крики чаек, однако прикосновения скользких маленьких тел к ногам возвращали Грейди к суровой реальности. Открывая глаза, он видел только темноту в замкнутом пространстве из четырёх стен и снова плакал, уткнувшись лицом в колени, только теперь уже тихо и безнадёжно, просто потому что ему было очень плохо, страшно и, главное, одиноко. В этом огромном жестоком мире у него не осталось никого. Родители погибли… Бог оказался выдумкой… И даже Бодро, самый лучший друг, который клялся и обещал вернуться, словно в воду канул, бросив его на произвол судьбы.
 «Бодро, где ты?... Спаси меня, пожалуйста, я больше не могу… Спаси меня, Пчёлка…»
    Почему он не приходил? Прошло уже больше месяца, намного больше, а он обещал вернуться вовремя. Он всегда выполнял свои обещания, что же случилось теперь? Может, его убили в Камбодже? Или же он тоже решил, что в приюте ему будет лучше? Одна лишь мысль об этом приводила Грейди в бескрайнее отчаяние. Бодро не мог его обмануть… Не мог…Не мог…
«Не бросай меня… Пожалуйста, Пчёлка… Забери меня отсюда скорее…Забери меня…»
   Ему хотелось, чтобы Бодро его услышал. Сквозь эти стены, сквозь расстояние, чтобы понял и почувствовал, как ему плохо. Бодро был его Богом, на которого, доведённый до нервного истощения Грейди буквально молился. Он был единственным спасением, единственной надеждой, которая ещё хоть как-то грела и придавала сил. Думать о том, что Адам его предал, было страшно и почти физически больно, потому что тогда сразу же пропадало желание жить и даже дышать не хотелось.
«Я подожду… Ещё немножко, совсем чуть-чуть подожду… Вдруг он приедет уже завтра? Он должен за мной приехать, мы же договорились… Он заберёт меня отсюда, и мы уедем в Портленд… Всё это скоро кончится… Надо подождать…»
   Его терпения хватило только на один день…Утром, выпустив полусонного мальчика из подвала, воспитатель пожелал услышать от него слова раскаяния в своей грубости, а Грейди так ненавидел этого человека, что даже под страхом нового наказания не смог себя переломить. Тин Бао лишил его завтрака и дал время подумать до вечера.
"Если не передумаешь, то следующую ночь тоже проведёшь здесь. Не надейся, что я так легко оставлю тебя в покое," - предупредил он, думая, что не оставляет Грейди другого выбора. Страх перед подвалом должен был взять верх над гордыней, которую вьетнамец так презирал в американцах, и он почти не ошибся. Ещё одна такая кошмарная ночь грозила Грейди окончательным помешательством, он и сам прекрасно это понимал, а поэтому не стал ждать наступления темноты и просто удрал. Он не представлял, как будет жить дальше и что его ждёт на грязных улицах Далата, на тот момент ему просто хотелось свободы. От всех и от всего… А о том, что теперь Бодро вообще не сможет его отыскать, Грейди не задумывался. Он ему больше не верил…

    Как странно и удивительно, что двадцать лет спустя Грейди всё-таки приехал  в город своей детской мечты. А ведь он мог бы здесь жить: расти, учиться, играть с друзьями. Сейчас  бы у него уже было высшее образование и какая-нибудь хорошая профессия.  Всё в его жизни сложилось бы иначе, если бы тогда Бодро сдержал своё обещание.
    Выяснять, почему он так поступил, теперь уже не было смысла, тем более что Бодро, как видно, и сам не хотел об этом говорить. Ну и чёрт с ним… Грейди отплатил ему тем же лицемерием. Он не рассказал Бодро и половины того, что пришлось ему пережить за эти долгие годы, а ведь мог бы при желании во всех красках расписать свою весёлую жизнь. О том, например, как больше трёх лет был беспризорником. Это перед Бодро он выделывался, в общих чертах представляя собственные похождения как увлекательное приключение. На самом деле, ничего смешного в этом не было. Бесконечная  война и разруха в стране породила большое количество подобных ему сирот, которые сотнями гибли на улицах от голода, болезней и наркоты. Но Грейди, по всей видимости, действительно был счастливчик, ему удалось избежать  и этой страшной участи. Мало того, улица стала его домом. Там был свой собственный мир, свои отношения, свои законы, порой очень справедливые и настоящие.  Следуя им, можно было существовать, а при наличии характера даже пользоваться определённым авторитетом среди своих и чужих. Не удивительно, что в самом скором времени от доброго, послушного мальчика Грейди не осталось практически ничего – то, что однажды сломал в нём сиротский приют, с лихвой довершила улица. Здесь он тоже учился быть самостоятельным и сильным. Он хотел жить и боролся за это право всеми доступными средствами, больше не надеясь на чудо и не рассчитывая на помощь со стороны. Видел бы тогда его Бодро…Как он удивился, узнав, что Грейди занимается боевыми искусствами!.. А ведь он, ещё будучи десятилетним пацаном, не владея мастерством самозащиты,  уже дрался так, что в порыве ярости мог, пожалуй, и убить ненароком. Многие это знали и предпочитали не рисковать.
    Грейди мог бы рассказать Бодро о том, как ему повезло во второй раз в жизни встретить на своём пути  хорошего человека по имени Гэри Торри, бог весть каким ветром занесённого во Вьетнам из Соединённых Штатов. В какой-то степени этот парень тоже был бродягой без роду и племени, за его плечами было какое-то очень смутное прошлое и целый багаж навыков в области боевых искусств, которыми он почему-то захотел поделиться с Грейди. Должно быть, просто удивился, увидев в стае бездомных вьетнамских ребят белого мальчишку, а потом разглядел в нём какой-то особенный, бойцовский потенциал и решил помочь ему направить энергию в нужное русло.
  Сам того не подозревая, Гэри сделал для Грейди очень многое. Он не только научил его выживать на улицах и грамотно драться, но и в какой-то степени помог найти самого себя, что было немаловажно для подрастающего парнишки, давно утратившего веру в людей. Он и к Гэри долгое время относился настороженно, пытаясь отыскать в таком странном к себе участии с его стороны хоть какой-то подвох. Грубил, огрызался как волчонок, и хорошо, что  у Гэри хватило ума и терпения  вынести все его выходки. Наверное,  в бурной жизни своей видал и не такое.
   Теперь Грейди был очень благодарен Гэри Торри – полтора года их тесного общения не прошли для него даром. Он узнал, что борьба может быть не только средством для выяснения отношений, но и целой серьёзной наукой, осваивать которую нужно шаг за шагом, используя для этого как своё тело, так и разум. Гэри много рассказывал ему об истории боевого искусства. Он говорил, что это в первую очередь красивая игра на зрителя, которая при необходимости применяется на практике как самозащита и ни в коем случае  - для нападения по злому умыслу. Грейди усвоил это чётко и на всю жизнь.
Гэри учил его правильно дышать, объяснял, что тело – всего лишь оружие, которым нужно уметь хорошо пользоваться, а для этого оно должно находиться в полной гармонии с душой. Это было интересно, хотя порой и сложно, но Грейди оказался на редкость способным учеником. Природа наградила его гибкостью и отличной реакцией,  а уличная жизнь сделала физически выносливым и малочувствительным к боли. Он обладал характером  и завидным упорством в достижении желаемой цели, однако часто, по мнению своего учителя, был слишком агрессивным и плохо себя контролировал. От сильных негативных эмоций спасали специальные упражнения по релаксации, и это тоже нужно было понять и постичь в полном объёме.
    Уроки Гэри многое изменили в жизни Грейди. Благодаря им он стал мудрее и крепче, но главное, они помогли ему не потерять себя как личность, так же как и  дружба с самим Гэри частично исцелила его от хронической отчуждённости. Частично, потому что душевная травма от предательства Бодро всё равно давала о себе знать. Он боялся привязываться к кому-либо и даже при всём своём хорошем отношении к Гэри, старался держать определённую дистанцию.  Тем легче им потом было расставаться. Гэри был из породы людей, вечно не ладивших с законом, не удивительно, что на одном месте он долго не задерживался. В его дальнейших планах было покорение Европы, а у Грейди в планах не было ничего – всё та же весёлая жизнь на улицах Далата. Никаких перспектив, никаких возможностей когда-либо вырываться из этого города и хоть как-то изменить свою судьбу…Вот только боевые искусства с тех пор стали его главным занятием, а впоследствии и заработком. Больше он действительно ничего делать не умел.   
     Бодро бы, наверное, очень понравилась история, что произошла с ним в Гонконге, куда в возрасте семнадцати лет Грейди однажды рискнул нелегально отправиться на пару со своим хорошим приятелем Ло Даком, с целью заработать денег. О том, каким бесконечным кошмаром обернулась для них обоих эта поездка, он даже сам боялся вспоминать, не то что кому-то рассказывать. Белый мужчина с интеллигентной внешностью предложил подросткам продемонстрировать перед зрителями красивую борьбу и пообещал хорошо за это заплатить. Надо думать, что от таких лёгких денег они не отказались, а потому попались в  эту ловко расставленную сеть без особого труда, ну а дальше… Дальше были три долгих месяца в рабстве.. Кровавые гладиаторские бои под оглушающий рёв толпы, жаждущей увидеть чью-то настоящую смерть…  Там он научился убивать. Пусть не по своей  воле, а ради того чтобы выжить самому, но разве от этого было легче? Родители, наверное, не простили бы ему такого страшного греха, хотя не сам ли отец когда-то очень давно, ещё в другой жизни, говорил, что люди, которых заставляют воевать, не так уж и виноваты? У них ведь нет права выбора… Теперь Грейди знал, что это такое – быть марионеткой в чьих-то руках. Ценным орудием  убийства, на котором зарабатывают колоссальные деньги. То, что он смог продержаться, не проиграв ни одного боя, было редкой удачей. Видно, судьба таким оригинальным образом решила проявить к нему своё снисхождение в качестве компенсации за моральный ущерб. Ло Даку, к сожалению, так не повезло…
   Грейди не рассказал бы об этом Бодро, даже если бы между ними были прежние отношения. Такими вещами не хвастаются перед друзьями, а перед людьми посторонними – тем более. Он и о тюрьме ни за что не стал бы ему говорить, но просто психанул тогда, услышав упрёки в свой адрес. Подумать только, Бодро ещё посмел обвинить его в предательстве! Издевался он что ли над ним, или действительно ожидал от Грейди другого к себе отношения?
«ПОЧЕМУ ТЫ РАНЬШЕ НЕ ПРИЕХАЛ?»….
«Да потому что ты меня бросил там одного, вот почему… Ты вернулся в свой любимый Портленд, как и собирался, но только почему-то без меня. Мог бы ещё тогда не пудрить мне мозги, мог бы постараться ничего не обещать и не строить из себя отца родного, ведь я бы тогда не питал никаких иллюзий и с самого начала не стал бы к тебе привыкать. Ни один из тех шрамов что я заработал в уличных драках, на ринге и в тюрьме, не стоят и половины той боли, которую причинил мне ты!"
   Он даже не думал, что эта боль останется в его сердце навсегда. С годами притупится, утихнет, но всё равно не пройдет. В своей, ещё достаточно недолгой жизни, он пережил и испытал столько, что по сравнению со всем этим история с Бодро давно должна была стереться из памяти и стать всего лишь одним из  многочисленных эпизодов. Грейди был бы рад забыть всё, что их когда-то связывало, и даже их общую фотографию несколько раз пытался порвать и выкинуть с глаз долой, чтобы лишний раз не мотать себе нервы грустными воспоминаниями… Не получалось…. Рука не поднималась сжечь последний хрупкий мостик, связывающий его с тем счастливым временем, хотя это больше было похоже на некий моральный мазохизм.  Он часто думал о том, как сложилась у Бодро жизнь, и даже мечтал когда-нибудь, со временем наведаться в тот самый далёкий Портленд. Правда, для этого нужно было хотя бы иметь документы.
    О том, как попытка приобрести фальшивый паспорт привела его в Лон Дак, Грейди расписал Бодро практически  полностью, и тут ни разу не покривил душой. Всё именно так и было. Он попал туда буквально через несколько месяцев после побега из Гонконга, когда ему ещё не исполнилось восемнадцати лет, и это, в какой-то степени, было даже к лучшему. Потому что без такой школы выживания Грейди, пожалуй, там бы не продержался, даже хорошо владея боевыми искусствами. Не было бы у него той исступлённой злости к врагам, благодаря которой он столько раз выигрывал гладиаторские бои. Те, кто не знал, на что способен этот хорошенький, безобидный с виду мальчишка, жестоко поплатились за свои настойчивые попытки  с ним развлечься. Если бы они видели, как он ещё не так давно сворачивал шеи соперникам по рингу, то, наверное, поняли бы, что терять ему уже нечего. Впрочем, самым вменяемым повезло отделаться только лёгким испугом и парой ушибов, а вот  двум отморозкам, которые всё-таки рискнули пойти до конца, лишь чудом удалось остаться в живых. Они напали на Грейди ночью – видимо, надеялись застать врасплох и, в принципе, так оно и вышло. Правда, на мгновенную реакцию подростка не рассчитывали, а потом было уже поздно удивляться и жалеть. Впоследствии Грейди даже вспомнить не мог того, что произошло в камере. В первый момент он безумно испугался, что не сможет вовремя вырваться, но скорее всего, именно эта паника и придала ему дополнительные силы. Даже на ринге, спасая свою жизнь, он  так не выкладывался, и даже к тем, кто хотел его убить, не испытывал такой звериной ненависти. Уже потом, выйдя из состояния аффекта, Грейди узнал о том, что оба насильника попали в реанимацию. Одному из них он перебил позвоночник, второму – проломил череп о стену… К счастью, и тот, и другой выжили, хотя Грейди на тот момент было абсолютно всё равно, как это отразиться на его дальнейшей участи. Честь и достоинство вполне стоили пяти дополнительных лет заключения, а идти ему в любом случае было некуда…

      Существует ли на свете что-то хуже одиночества? Не какого-то там абстрактного, внутреннего, вызванного непониманием близких, а самого настоящего, полного одиночества, когда ни рядом, ни далеко нет человека, которому ты нужен. Какая безысходная тоска – жить только для себя, никому не верить, никого не любить, не видеть никаких целей в жизни. Просто плыть по течению, мотаться как щепка в бушующем океане и не понимать, во имя чего это всё?
      За девять с лишним лет у Грейди было достаточно времени для того, чтобы подумать о смысле бытия. У Бога он уже давно не искал никаких ответов на вопросы, всё больше копался в себе и, как когда-то учил его Гэри, пытался относиться ко всему происходящему философски. Не жалеть о прошлом, принимать настоящее таким, какое оно есть, и не мечтать о будущем, которое по большому счёту, всегда устраивается само по себе, как бы ты ни хотел его контролировать. Глупо и бесполезно сетовать на судьбу, обвиняя её во всех своих злоключениях, любая судьба – это следствие каких-то человеческих поступков. Никакая сила извне не влияет на неё так, как сами люди, и если уж искать правых и виноватых, то только среди них, а не где-то там, на небе.
      Наверное, он и сам был не идеален и многое в своей жизни делал не так, как нужно. Где-то проявлял слабость, а где-то наоборот шёл напролом, не сбавляя обороты. Но и в том, и в другом случае он просто хотел жить, и это в какой-то степени оправдывало многие его поступки. Когда-то давно у него отняли детство. Тоже не судьба – конкретные люди, а если точно, то один человек, которого Грейди долго видел в своих ночных кошмарах, ещё будучи ребёнком… Почему-то именно он, а не вооружённые вьетконговцы, прочно и упорно ассоциировался в памяти мальчика с той страшной сценой в пылающей деревне. Может быть, из-за того что его Грейди тогда меньше всего ожидал увидеть в обществе убийц с автоматами.  Родители считали его своим другом…Доверяли ему… А он пришёл и сам лично дал приказ «чарли» их расстрелять. Грейди это помнил.  Даже спустя годы видел циничную ухмылку этого подонка,  его хищное выражение лица…
- ТОМ… ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО МЫ НЕ ВИНОВАТЫ… ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?
- Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛ, ЧТО ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ, ФЭЙ…ТЫ САМА ВО ВСЁМ ВИНОВАТА…
- БОГ ТЕБЕ СУДЬЯ, ТОМ…
    Конечно же, его звали Том. Больше Грейди не знал об этом человеке ничего. А ведь это именно он привёл вьетконговцев в Чан Ло. Об этом сложно было не догадаться даже тогда, в детстве, а сейчас, прокручивая в своей памяти тот роковой день, Грейди всё больше и больше склонялся к мнению, что это произошло неспроста. В чём обвинялись его родители? О чём предупреждал маму Том? Раньше Грейди над этим особо не задумывался – на улицах Далата просто некогда было предаваться подобным воспоминаниям, ну а тут, в Лон Дак, тяжёлые мысли одолевали сами собой, как навязчивые, агрессивные пчёлы. Кусали, жалили и не давали покоя, особенно по ночам, когда призраки из далёкого прошлого становились живыми и почти осязаемыми, и тогда он, уже совсем взрослый, сильный парень начинал захлёбываться своими полузабытыми детскими эмоциями. Он тосковал по родителям, как наяву представляя себе их родные лица, и снова задавался мучительным вопросом: за что?... Они не заслужили такой ужасной участи… Они приехали во Вьетнам, чтобы просто помогать людям. Чем они могли кому-то помешать, а в особенности, этой скотине, которая так долго пользовалась их гостеприимством, пряча камень за пазухой?.. И как вообще так вышло, что американский военнослужащий оказался заодно с Ви-Си?.. Вопросы, вопросы…Слишком много их появилось за эти годы, и где искать на них ответы, Грейди пока не представлял.
    Возможно, ему бы никогда в жизни не удалось узнать всей правды о смерти своих родителей, и уж тем более, выйти на след их убийцы, если бы счастливый случай не свёл его с отцом Джастином. Это была редкая удача – спустя столько лет встретить человека из своего прошлого, способного пролить свет на многие события того времени. После освобождения из Лон Дак, Грейди ненадолго осел в Сайгоне, уже давно переименованном в Хошимин. У него по-прежнему не было ни паспорта, ни  денег, но зато была сила и мастерство настоящего воина, которое много раз спасало ему жизнь и честь, а теперь стало и основным способом заработать: сперва частными  занятиями с теми, кто желал овладеть искусством самозащиты, а чуть позже – постоянными тренировками в одном из местных доджо. Конечно, это была далеко не та жизнь, о которой Грейди мечтал. Грустно и досадно в двадцать семь лет совершенно ничего не иметь за душой, однако после беспризорничества и тюрьмы даже такое скромное существование казалось верхом блаженства. Он не голодал, его доходов хватало не только на самое необходимое, но и на какую-никакую крышу над головой – на окраине Сайгона вполне можно было найти дешёвую комнату с минимумом удобств. Это всё равно было на порядок лучше, чем давние ночёвки в грязных подъездах.
     Долгое время свобода слегка пьянила его. Он часами мог бродить по городским улицам – просто так, бесцельно, заново привыкая к нормальной человеческой жизни без войны и насилия. Если раньше его местом жительства были только трущобы и помойки, то теперь у Грейди имелась возможность изучить Сайгон снаружи. И не только изучить, но и стать частью этой удивительной и по-прежнему загадочной страны, с которой за столько лет он успел сродниться и даже полюбить. По-своему, против воли, как иной нежеланный ребёнок любит свою неласковую пьяницу-мать, вынужденную его растить и кормить ради чувства долга. Мать, которая ругает, отвешивает затрещины, порой вообще игнорирует, но всё равно не бросает на произвол судьбы. Пусть Грейди не видел здесь ничего хорошего, однако другой Родины у него не было уже давно, с тех пор как родители покинули Канаду. Он никогда не мечтал туда вернуться – за двадцать с лишним лет восточноазиатская культура и быт целиком и полностью вошли в его кровь, до мозга костей сделав его коренным азиатом. Он ещё помнил английский язык, однако пускал его в ход лишь при крайней необходимости, предпочитая ему  тоже уже совсем родной вьетнамский, на котором разговаривал легко, свободно и даже без акцента. Для того чтобы окончательно стать тут своим, можно было бы еще и религию поменять, тем более что у Грейди были все основания отказаться от своего, христианского бога, когда-то отвернувшегося от его глубоко верующей семьи, но... что-то мешало переступить эту критическую черту. Предать свою религию – означало навсегда перечеркнуть связь со своим прошлым, забыть свои корни и, что самое важное, своих родителей, которые посвятили этой вере всю свою жизнь. К такому шагу Грейди был не готов морально. Он до сих пор очень трепетно воспринимал всё, что имело отношение к отцу и маме, и потому, однажды совершенно случайно обнаружив в одном из тихих кварталов Хошимина христианскую церковь, был потрясён не на шутку.
    Она была почти такая же как та, в которой когда-то служил его отец, ещё там, в Гамильтоне. Скромное здание, безо всякой помпезности и вычурности – такую могли построить только непритязательные протестанты. Грейди долго стоял перед воротами, раздираемый разными противоречивыми эмоциями, то делая шаг вперёд, то отступая обратно. Это явление было из того, старого мира, с которым он, нынешний, уже давно не имел ничего общего. И всё-таки окунуться в ту забытую детскую сказку хотелось просто до дрожи в коленях. Вспомнить себя ребёнком… Ощутить уют и покой… Поговорить с понимающим, чутким человеком, и, может, у него узнать, так ли сильно он грешен?
   Преодолеть себя оказалось трудно…Грейди переступал порог дома божьего, зажмурившись и затаив дыхание, словно ожидая немедленной небесной кары Увы, его было за что наказывать, и некоторых своих поступков он бы даже самому себе никогда не простил. Может, тяжесть этого груза была слишком велика, и именно это заставило Грейди на какое-то время примириться с вероломным христианским богом? Он хорошо помнил, как действовали на людей отцовские проповеди и, наверное, невольно надеялся на то, что кто-то подобный отцу так же сумеет ему помочь обрести душевное равновесие. Всё вышло с точностью до наоборот…
  В церкви было тихо и пусто. Пожилой седоволосый пастор в чёрной рубашке встретил молодого человека с радостью и удивлением – белых христиан в Хошимине можно было по пальцам пересчитать, и каждый прихожанин ценился на вес золота.
- Добрый день, сын мой, чем я могу тебе помочь?
  До боли знакомое обращение полоснуло по сердцу раскалённым лезвием ножа. Как давно он не слышал таких речей!...
- Я… Не знаю, святой отец… - Грейди растерялся, с трудом подбирая слова. – Мне бы хотелось…
- Тебе нужна помощь? – Тёплые карие глаза из под кустистых белых бровей смотрели на парня с искренней готовностью оказать любую моральную поддержку. Пастор напоминал Санта-Клауса и смутно кого-то ещё…
- Да. – У него не было сил это отрицать. – Нужна… Но я не знаю, как вам всё это объяснить…
     Святой отец сочувственно улыбнулся:
- Ничего страшного… Всё получится само собой, стоит только попробовать раскрыть своё сердце. Ты хочешь поговорить или спросить какого-то совета? Тебя гложет какая-то проблема?
- Да, святой отец. – Грейди было нужно всё и сразу. – Я запутался в себе… В своей жизни… Я перестал понимать, что правильно, а что нет… Можно мне… исповедаться?
    Потом, сидя за шторкой перед решетчатым окошком, он долго собирался мыслями и пытался заставить себя полностью раскрыться. Это оказалось труднее, чем он ожидал.
- Так получилось, что я… стал убийцей…
  Вполне возможно, что святой отец слышал в своей жизни и не такое. Особых эмоций он, во всяком случае, не выразил.
- Продолжай, сын мой. Тебя это мучает?
- Да, очень… Прошло десять лет, а я до сих пор вижу это в кошмарах и не могу найти себе никаких оправданий.
- Это произошло случайно? Или ты хотел убить?
- Ни то, ни другое. Меня заставили.
- Каким образом заставили? – А вот это откровение озадачило пастора и даже в какой-то степени взволновало.
- Под страхом смерти.
- Где это случилось?
- На ринге. Это были бои без правил, в которых проигравший должен был умереть. Я не хотел в них участвовать, но моего согласия никто не спрашивал. Сказали, что убьют меня, если я не выйду на ринг и не буду драться.
   По ту сторону окошка на какое-то время повисла угнетающая тишина. Подобного пастору ещё точно слышать не приходилось, и сейчас он думал, как ему правильно реагировать.
- Сколько раз ты выходил на ринг? – Спросил он наконец, сам того не подозревая, попав по самому больному. Грейди представил, что этот человек сейчас о нём подумает, но отступать ему было поздно. Он сам этого хотел…
- Я не знаю… Много…
- И всегда побеждал? – От этого вопроса по спине пробежали мурашки.
- Всегда… Иначе я бы тут с вами сейчас не говорил…
- И каждый твой бой заканчивался чьей-то смертью?
- Да… Это было правило. Если бы я отказался его соблюдать, меня бы убили.
  Новая пауза. Похоже, священник был шокирован.
- Это страшный грех, сын мой…
   Можно подумать,  что своим замечанием он открыл Америку!
- Я знаю! – Грейди вспыхнул как порох, сам того не желая. – Поэтому я сюда и пришёл! Мне тяжело с этим жить! Я понимаю, что лучше было бы самому умереть и попасть в рай, но я испугался….
- Сын мой… - Пастор попытался его остепенить, но молодой человек не услышал его тихого голоса.
- Я сильно испугался! Мне было семнадцать лет, и я просто боролся, чтобы выжить! Я не хотел никого убивать, особенно…
- Сын мой, успокойся… Тобой владеет гнев, а он ослепляет душу и разум. Я верю, что ты этого не хотел, верю, что тебе тяжело. Никто не обвиняет тебя в том, что ты хотел жить, это вполне естественно для каждого человека…Скажи мне, пожалуйста, ты всегда был верующим или только теперь почувствовал необходимость найти утешение у бога?
   Грейди был так зол, что чуть было не ляпнул, что в бога как такового он не верит уже давно, и в конкретной ситуации ему просто хотелось выговориться, однако вовремя спохватился и взял себя в руки.
- Я родился в семье протестантов. – Произнёс он вместо этого. – Мой отец был пастором, таким же, как и вы.
- Вот как?
- Да, и он так же как вы работал во Вьетнаме, во время войны. Только в деревне, а не в городе. Там его и убили вместе с мамой.
   Молчание за тонкой деревянной перегородкой на этот раз было долгим и напряжённым. Грейди уже показалось, что пастор заснул, когда неожиданно снова услышал его охрипший голос.
- Как называлась эта деревня?
- Чан Ло.
- Не может быть…А как… как звали твоего отца?
- Гарольд. Гарольд Джеймисон…
- О, господи…
   Их странный диалог через окошко всё меньше и меньше был похож на исповедь – завернул он по ходу куда-то не в ту степь, а теперь окончательно выбил из колеи обоих собеседников.
- Грейди?..- Это было скорее утверждение, нежели вопрос, однако услышав от совершенно постороннего человека своё имя, молодой человек на мгновение выпал в осадок.
- Да…Откуда вы меня знаете?..
     Как оказалось позже, Грейди тоже прекрасно знал этого человека, просто забыл с годами, а при встрече не смог узнать, что и не мудрено. Когда их миссионерская группа перебиралась из Канады во Вьетнам, Джастин Бролли был на двадцать два года моложе и выглядел несколько иначе, чем сейчас. Хотя неспроста же Грейди с самого начала уловил в нём что-то знакомое – в своё время они очень тесно дружили семьями.  Еще в Гамильтоне и Джастин,  его супруга Кэролайн были рьяными последователями религии, которую проповедовал отец. Бог не давал им детей, и они очень надеялись рано или поздно заслужить у Всевышнего эту милость. В Чан Ло чета Бролли жила тоже по соседству, буквально через дом, и даже Грейди помнил, сколько было радости, когда Кэрри, спустя столько лет, всё-таки смогла забеременеть: мечты и планы на будущее строились у него на глазах, и мама собиралась быть крёстной для будущего малыша…Это было где-то за два-три месяца до их гибели… До сих пор Грейди был уверен, что семейство Бролли постигла общая страшная участь. Отец Джастин думал о Джеймисонах то же самое.
- Меня не было в деревне с утра, я уезжал в Сайгон на весь день по поручению отца Гарольда. Но ты-то, родной мой? Как так вышло, что ты избежал этой расправы?
   И Грейди рассказывал ему: долго, подробно, словно на исповеди. Только теперь это была уже другая, доверительная беседа двух людей, объединённых одной большой потерей.
- А я так и не смог отсюда уехать. – Признавался отец Джастин. – И потом, мне очень помогла вера. Без неё я бы, наверное, сошёл с ума от тоски по Кэрри. До сих пор не могу забыть тот день… Я так торопился вернуться пораньше, чтобы отметить праздник…Был ведь какой-то праздник…
- Да, День Рождения у мамы. – Напомнил Грейди тихо.
- Да, действительно…Милая Фэй, она была потрясающей женщиной. Такой смелой и самоотверженной, с таким внутренним чувством собственного достоинства…Ты очень похож на неё…
- Вы мне это и раньше говорили, когда хотели маме комплимент сделать.
    Пастор  с горечью улыбнулся:
- Да, бывало и такое. Ей многие делали комплименты. В ней был какой-то особенный, волшебный магнетизм, к которому никто не мог остаться равнодушным…
    Никто… Картинки из давнего прошлого выплыли из туманной дымки сознания, и Грейди вспомнил то, о чём так давно хотел узнать.
- Отец Джастин, а вы знали человека по имени Том? Он часто бывал у нас в деревне, приходил в гости и много общался с мамой. Вы должны его знать.
- Том? – Тут же переспросил пастор, особо не задумываясь. – Ты имеешь в виду Хардена?
  Харден…Наконец-то он знал его фамилию!...
- Я помню только имя. Дело в том, что я его видел в тот день вместе с «чарли». Он в чём-то обвинял моих родителей, а потом…их расстреляли по его приказу…
  Он думал, что отец Джастин по крайней мере удивится, услышав его слова, но, похоже, пастор многое знал и раньше. На добром широком лице его отразилась сперва глубокая задумчивость, а потом мрачная уверенность.
- Да… От Хардена этого надо было ожидать с самого начала… Мне ещё Кэрри говорила, какой он подонок. Прохода твоей матери не давал.
- Что? – Это было равносильно неожиданному плевку в лицо. Грейди поперхнулся изумлением и растерянностью и долго не мог прийти в себя, переваривая то, что сказал ему священник. – Подождите-подождите… Вы в этом точно уверены?
   Его обескураженный вид невольно вызывал сострадание. Отец Джастин обнял парня за плечи, заранее стараясь успокоить.
- Это трудно было не заметить. Деревня маленькая, все у всех на виду. Да Харден особо и не стремился это скрывать. Таким, как он, рамки приличия неведомы.
   Конечно, это мог видеть кто угодно, но только не сам Грейди. Он был слишком мал для того, чтобы понимать все эти слащавые улыбочки, зато теперь ему было ясно, почему этот человек всегда вызывал в нём стойкое отвращение. И тот короткий диалог перед расстрелом, который Грейди всю свою жизнь помнил, но так и не мог расшифровать, внезапно заиграл совершенно другими красками.
 «…  - Том, ты же знаешь, что мы не виноваты. Зачем ты это делаешь?
- Я тебя предупреждал, что ты пожалеешь, Фэй. Ты сама во всём виновата.
- Бог тебе судья, Том.
- Я ему не по зубам, дорогая, так что не пугай, ладно? Лучше помолись, как ты всегда это делаешь – глядишь, на самом деле в рай попадёшь»…
    Циничная тварь… Неужели таким образом он просто сводил личные счёты и мстил маме за отказ? Позднее Грейди узнал эту историю во всех подробностях. Отец Джастин, как выяснилось, мог рассказать о Томасе Хардене довольно много – среди его прихожан был человек, который одно время имел с ним дело и был в курсе многих его преступлений  в период войны. В том, что именно Харден привёл «чарли» в деревню больше не было никаких сомнений: он действительно тесно сотрудничал с Вьетконгом. За ценную информацию получал неплохое вознаграждение, да ещё помимо этого заключал  с ними сделки по продаже оружия. К слову, и сам был высококлассным снайпером. Скорее всего, в случае с налётом на Чан Ло Харден решил совместить приятное с полезным – отомстить за своё мужское самолюбие, а заодно и денег на этом заработать. Шаг за шагом распутывая этот клубок, Грейди приходил в ужас и негодование.
- Как он сумел натравить «чарли» на моих родителей?!
- Очень просто, - объяснял ему отец Джастин, - он сказал им, что твои родители работают на ЦРУ, а их миссионерская деятельность – просто прикрытие. Думаешь, кто-то стал проверять достоверность этой информации? Любая деревня на южной стороне для Ви-Си – потенциальные помощники американцев, им только повод дай прийти и всех там уничтожить…
    Харден такой повод нашёл… Ради своей неудовлетворённоё похоти погубил сотни невинных жизней, а его, Грейди, оставил сиротой. Думая об этом, хотелось рвать и метать от бессильной досады за своё растоптанное, искалеченное детство.
- Где теперь эта скотина? – Снова кидался молодой человек к пастору как к своему единственному свету в окошке. – Он до сих пор на свободе и никак не ответил за то, что сделал?
 - Похоже, что да, Грейди… Мне сказали, что он и сейчас занимается страшными делами у себя на Родине.
   Грейди скрипел зубами… Ему было наплевать, чем занимается Харден сейчас. Даже если бы он в данный момент отбывал срок в тюрьме, Джеймисон вряд ли почувствовал бы себя в полной мере отомщённым. Потому что такая мразь в принципе не имела права существовать на земле.
- Почему никто ничего не делает? Он должен за всё ответить!
- Перед Господом нашим рано или поздно все ответят за свои грехи. И он – не исключение.
  От таких речей сразу хотелось повеситься. Грейди слушал рассуждения пастора и просто срывался с катушек:
- Отец Джастин, при чём тут ваш Господь?! Он должен ответить за всё здесь, в этой жизни! И если никто до сих пор не смог с ним справиться, то это сделаю я! Помогите мне его найти!
   Излишняя горячность парня не на шутку пугала святого отца, и он долго не мог решиться пойти навстречу его навязчивой идеи.
- Надеюсь, ты не собираешься устраивать над ним самосуд, мой мальчик? Это большой грех, не вздумай взять его себе на душу.
- Не волнуйтесь, всё будет хорошо. – Клятвенно обещал Грейди и смотрел на старого друга своего отца невинными ангельскими глазами Фэй. – Если, как вы сказали, он и сейчас занимается чем-то криминальным, значит, его должны искать. Я позабочусь, чтобы Харден попал в руки правосудия как можно раньше. Только помогите мне хотя бы примерно узнать его координаты. У вас же есть возможность это выяснить через своего человека.
   Конечно, он врал. Безбожно врал, и не испытывал при этом никаких угрызений совести, потому что высшим судом Господним его уже невозможно было напугать. Одним грехом больше, одним меньше – какая разница? На ринге он убивал совершенно незнакомых людей, не имея на это никаких личных мотивов, но теперь Грейди жаждал крови до такой степени, что скулы сводило. Мысль о том, что Томас Харден жив, здоров и успешен, мутила рассудок, и хорошо, что отец Джастин не мог заглянуть ему в душу – он бы ужаснулся, обнаружив, что там творится. И уж, разумеется, не стал бы помогать Грейди в этой рискованной затее. Видимо, личные эмоции святого отца тоже дали о себе знать. Ему хотелось, чтобы Харден ответил за свои грехи. Не только перед Богом, в другой жизни, но и в этой, перед законом. Однако пастор не учёл одного… В той среде, где столько лет жил Грейди, было своё отношение к закону и собственное понятие о том, каким должно быть настоящее правосудие. В нём не было места гуманности.
    Подробного досье на своего кровного врага молодой человек нетерпеливо ждал около недели, успев довести себя до белого каления разными планами расправы. Биография у Хардена оказалась мутной, размазанной и мрачной, достоверным и совершенно точным фактом в ней было одно: последние несколько лет основным доходом Томаса являлись заказные убийства, в связи с чем к его розыску был подключён даже Интерпол. На одном месте он никогда не задерживался долго: менял города, менял заказчиков и ловко, по-змеиному ускользал из рук правосудия, оставляя за собой кровавые следы.
По самым свежим данным, сейчас Харден затерялся на северо-западе страны, в штате Орегон, а точнее, где-то в Портленде.
      Портленд… Услышав это название, Грейди долго не мог опомниться. Какое-то наваждение или рок? Почему-то всё самое важное в его жизни было связано именно с этим городом. Когда-то давно он постарался вычеркнуть его из своей памяти, забыть, поставить крест, но судьба упорно не давала ему этого сделать. В насмешку что ли подстроила такое удивительное совпадение? Родной город Бодро… Место, куда он обещал его забрать и куда, скорее всего, давным-давно вернулся один. Впрочем, сейчас это было уже не важно. Старая история, старая боль, старые мечты, никак не связанные с его нынешней и вполне конкретной целью. Они не должны были ему мешать и отвлекать от главного смысла всей жизни – мести. Это был его долг перед родителями, выполнив который, он мог обрести душевное равновесие и спать спокойно. Тогда Грейди не сомневался, что всё будет именно так, его не смущало даже отсутствие паспорта…
- Если постараться, можно попробовать добраться до Америки нелегально. – Заверял молодой человек отца Джастина, которому очень не нравилась подобная авантюра.
- Это большой риск, Грейди. Если тебя поймают и не обнаружат документов…
- У меня есть справка, подтверждающая личность. Мне её в Лон Дак выдали.
- Ты же понимаешь, что для пересечения границы этой бумаги недостаточно. Разве тебе нужны новые неприятности с законом?
   Наивный пастор и отдалённо не предполагал, в какие неприятности с законом Грейди собирался впутаться, преодолев границу, но ему и не следовало этого знать.
- Мне нужно попасть в Портленд любым способом. Законно или незаконно, хоть по воздуху, хоть по воде. Хотя по воде, думаю, проще. Найти подходящий корабль в порту и боле менее сговорчивого капитана. Думаю, за отдельную плату кто-нибудь  да согласится взять меня на борт.
   Его уверенности можно было позавидовать, однако отец Джастин по-прежнему волновался и переживал.
- Всё может получиться не так, как ты задумал, сынок. Нельзя ничего заранее предугадать.
- Нельзя, конечно. Но всё равно надо испробовать все возможности, а там, дальше, уже как пойдёт.
      Жизнь приучила Грейди действовать только так – не сомневаясь и не зацикливаясь на мелочах. Лучше двигаться и что-то делать, чем до бесконечности сидеть и размышлять, просчитывая всё наперёд и прикидывая возможные последствия. В подобном темпе на улицах и в тюрьме он бы просто не выжил. Вот и сейчас изменять собственным правилам молодой человек не собирался. Хорошо, что отец Джастин вовремя это понял и не стал его переубеждать.
- Я бы с радостью помог тебе с паспортом, Грейди, но, к сожалению, здесь у меня нет таких связей. Однако если Господь поможет тебе добраться до Соединённых Штатов, то в Вашингтоне есть человек, к которому ты сможешь смело обратиться от моего имени. Он мой хороший знакомый, и в его силах оформить тебе документы. Если, конечно, ты планируешь остаться там насовсем.
    Грейди пока ничего не планировал, но предложение помощи принял с удовольствием – в Америке без паспорта ему бы пришлось очень сложно.
«Господь» действительно почти удачно помог Джеймисону пересечь границу на корабле. Именно «почти», потому что и там без приключений не обошлось. Капитан корабля, средних лет вьетнамец по имени Тран Ван Ло, оказался на редкость порядочным и честным человеком. Познакомившись с парнем поближе и выслушав историю его нелёгкой жизни, он не взял с Грейди ни цента за поездку. Только попросил быть осторожным и вести себя тихо, чтобы не привлекать постороннего внимания.  Привлекать чьё-то внимание Грейди и не собирался, это было не в его интересах, однако обещания своего сдержать не сумел – так сложились обстоятельства, что остаться в стороне было нельзя. И плевать, что, спасая жизнь капитану, он снова совершил преступление – это убийство и перед богом, и перед самим собой он мог оправдать сполна. Зато в лице Тран Ван Ло Грейди навсегда обрёл хорошего и благодарного друга…

    …И всё-таки он не думал, что это будет так тяжело – срываться с насиженного места и заново привыкать к чужой стране. А ведь Америка на самом деле была для него чужая. Он никогда не имел к ней никакого отношения и не испытывал особого желания здесь жить. Конечно, Штаты многим напоминали Канаду,  а значит и раннее детство, но, тем не менее…Непривычно было всё вокруг: белокожие лица, английская речь, изобилие небоскрёбов и машин, сам сумасшедший ритм столичного мегаполиса немного сводил с ума. Долгое время Грейди казалось, что он не вписывается в окружающий антураж, поэтому, оказавшись в Вашингтоне, он первым делом постригся – длинные волосы до плеч, которые он до сих пор носил, слишком выделяли его из толпы, а это было ни к чему. Вот если бы можно было  ещё так же, в один момент освободиться и от своих навязчивых мыслей! Время шло, убийца продолжал гулять на свободе, а Грейди пока что не сделал ничего для того, чтобы до него добраться… Просто не имел на это финансовых возможностей, вот и торчал в столице, перебиваясь случайными подработками – благо, паспорт ему действительно сделали в самые короткие сроки.
    В Вашингтоне Грейди провёл почти полгода. За это время он освоился, адаптировался и даже познакомился с  совершенно замечательной девушкой Лизой. Она была чем-то похожа на него – такая же самостоятельная, вспыльчивая и решительная, и в ней, наверное, Грейди инстинктивно почувствовал родственную душу. Им было хорошо вместе. Пожалуй, даже слишком хорошо – так, что, временами молодой человек боялся утонуть в этих отношениях с головой, ведь это означало полный крах всех его замыслов. Незапланированная любовь делала его уязвимым и излишне мягким, она расслабляла и не давала сосредоточиться на главной цели в жизни, а это было неприемлемо. Ничто на свете не стоило его священной мести, и любая положительная эмоция, способная её заглушить, представляла собой досадную помеху. Грейди приложил максимум усилий для того, чтобы убить свою любовь в зародыше. К тому же, отправляясь в Портленд, он не знал, что ждёт его впереди. Он понимал, как сильно рискует не только свободой, но и самой жизнью, поэтому не собирался впутывать Лизу в свои дела. К счастью, у неё хватило ума это понять и принять по возможности адекватно, благодаря чему они сумели расстаться друзьями.
     Это было к лучшему. Задача, которую поставил себе Грейди, требовала предельной сосредоточенности и самоотдачи. Сейчас ему нужно было думать только о Хардене, и все свои силы тратить только на его поиски. Однако Портленд оказался слишком большим городом, найти в нём человека, не имея никаких конкретных данных, было очень трудно. К тому же, впервые оказавшись на Родине Бодро, Грейди долго пытался справиться с неожиданно нахлынувшим волнением. Он не думал, что так будет… Он столько раз  внушал себе, что ему всё равно. В этом городе ему был нужен только Харден, а то, что где-то здесь живёт Бодро, оказалось всего лишь совпадением. Совсем незначительным и неважным. Живёт себе и живёт, не хватало ещё отвлекаться на сентиментальные детские воспоминания, когда и без того есть чем заняться. И какая разница, что это тот самый город? И что с того, что порой становится трудно дышать и глаза щиплет от встречного ветра? Это просто с непривычки… Временная слабость, вызванная ностальгией, которая непременно должна пройти сразу же, как он нападёт на след Хардена.
  Легко сказать! Томас Харден был не тот человек, фамилия которого значится в телефонном справочнике. Зато телефон и адрес Адама Бодро попались на глаза сразу же, будто нарочно. Сидя в номере дешёвого отеля, Грейди долго изучал чёрные буквы на желтоватой бумаге, пока они не начали расплываться и оживать под его пристальным, немигающим взглядом.  Адам Бодро… 6427 Беннет-стрит…Он был здесь и никуда за двадцать лет не делся. К нему можно было запросто прийти в гости – чисто по-приятельски, навестить, узнать, как у него дела… Посмотреть, в конце концов, изменился ли он с годами…
«Зачем?... Что мне это даст?.. Он уже давно про меня забыл, к чему мне лишний раз в этом убеждаться?..  Я не хочу слушать его объяснений, мне вообще ничего от него давно не нужно…Хотя проверить его реакцию на моё появление всё-таки было бы интересно… Позвонить и представиться?...»
    Рука тянулась к телефону, пальцы неуверенно нажимали на кнопки, но в самый последний момент замирали, отказываясь подчиняться, и тогда Грейди в сердцах захлопывал тяжёлый справочник, не в силах преодолеть своё смятение. И тогда он злился на себя.
«Идиот!..На что ты ещё надеешься?!.. Что он тебе обрадуется и примет как родного?..После того как бросил одного в приюте и не попытался найти?..Мало тебе было разочарований, ещё хочется?!»
  Вот именно…Где-то в глубине души, на самом её дне, ему ещё хотелось думать, что Бодро всё тот же Пчёлка, однако разум упорно утверждал обратное. Такого в принципе быть не могло, прошло двадцать долгих лет, и их теперь абсолютно ничего не связывало. У Бодро своя жизнь, в которой Грейди места нет. Да и нужно ли ему это место? Вряд ли…Лучше жить, никому не доверяя, не привязываясь и не любя, полная отчуждённость служит твёрдой гарантией против боли… Поэтому никаких встреч… Никаких попыток вернуться в прошлое…Он приехал сюда не для того чтобы трепать себе нервы, думая о Бодро. У него другая цель – Харден…
    Только две недели спустя Грейди узнал, что дорога к Хардену проходит прямиком через Бодро.  Для этого, оказывается, ему даже не понадобилось выходить из отеля, достаточно было просто посмотреть новости по местному телевизионному каналу. Он не особо вникал в то, что говорил с экрана высокий улыбчивый тип с курчавой головой, но зато потом буквально подпрыгнул на кровати, услышав вопрос журналистки:
   - Мистер Лоупер, окружной прокурор заявляет, что Томас Харден, профессиональный убийца, имеет к вам непосредственное отношение. Так ли это?
    Грейди не поверил своим ушам… А мистер Лоупер продолжал приветливо улыбаться:
- Харден… Харден… Меня в последнее время одолели вопросами о Хардене. Много о нём наслышан. Его ищет Окружная Прокуратура, не так ли? Позвольте мне высказать своё мнение по этому поводу? Харден действительно мастер своего дела.  Он не по зубам никому. Ни прокурору, ни тем более всей этой мелочи, включая Пайна и того человека, который на днях умудрился его арестовать и тут же потерять… Бодро, кажется, его фамилия?
    Случаются ли в жизни подобные невероятные совпадения? Как так вышло, что, разыскивая Хардена, Грейди попал прямо на Бодро? Словно сама судьба таким образом решила поиграть с ним в какую-то свою игру, и он не смог отказаться от её хитрых правил. Сперва он ещё немного сомневался, что речь в разговоре с экрана  шла именно об этом Бодро, а потом сообразил, что в телефонном справочнике такая фамилия была всего одна. На весь город… А это означало только одно: бывший морпех Бодро сейчас работает блюстителем закона, и именно он занимается делом Хардена. И ещё… Теперь Грейди совершенно точно должен был с ним встретиться. Уже не по личным мотивам, а ради дела, из-за которого он сюда приехал. Для этого нужно было собрать всю свою волю в кулак, отрешиться от всех своих эмоций и полностью сосредоточиться на цели…Он был совсем близко от неё, в двух шагах, стоило только руку протянуть… Но какими же морально тяжёлыми оказались эти самые два шага!...
    Больше всего Грейди боялся выдать себя. В первый момент, когда Бодро зашёл в квартиру и увидел его, раскинувшимся на диване, самым важным было сделать вид, что не происходит ничего особенного. Слава богу, у него это получилось: ироничная усмешка, шутливый тон, полнейшая раскованность движений.  Бодро даже примерно не догадался, что творилось у него на душе, тем более, что и сам он, похоже, впал в полный ступор. Будто привидение увидел, а скорее всего, так оно и было.
«Он уже, наверное, давно меня похоронил. Думал, что я в том аду заживо сгорел когда-то…»
   А ведь он и правда нисколько не изменился… Только в футболке и джинсах смотрелся немного непривычно, как-то более по-домашнему что ли. Но от этого он не стал чужим… Грейди ужаснулся, поймав себя на этой предательской мысли и поспешил прогнать её прочь. Снова и снова он как заклинание повторял себе, что этот человек ему никто. Случайный знакомый из прошлого… Он что-то говорил, смеялся, дурачился, наблюдая, как теряется от его поведения Бодро, совершенно ничего не понимая. А ему и не нужно было понимать, что на самом деле происходит. Ему надо было просто поверить в то, что всё хорошо, замечательно и лучше быть не может. Они ведь просто давние приятели и ничего друг другу не должны, поэтому могут общаться, как ни в чём ни бывало, легко и непринуждённо… Ведь Бодро, скорее всего, так и думал. Нет, он делал какие-то неуверенные попытки изобразить радость, расспрашивал Грейди о его жизни и вроде бы даже искренне сочувствовал всем его невзгодам, однако всё это было так же искусственно и ненатурально, как и та игра, которую вёл с ним Грейди. Напряжение, висевшее в воздухе, можно было потрогать руками, они говорили на разных языках, думая каждый о своём, и это было просто невыносимо. Почти физически невыносимо. Грейди тошнило от собственного цинизма. И от сдержанности Бодро тошнило тоже. Может, от этой встречи он подспудно ожидал чего-то другого? Может, втайне надеялся на то, что увидев его, Бодро с ума сойдёт от счастья? Схватит его, крепко обнимет и как тогда, много лет назад, прижмёт к себе, ероша волосы… Это было уже невозможно, но ему этого хотелось….До слёз… Тогда бы он, наверное, простил этому человеку всю свою боль и даже, пожалуй, не стал бы использовать дальше в своих планах на Хардена.  Но чуда, как всегда, не произошло. И слава богу, что ему удалось зажать, задавить в себе всё то, что он чувствовал, глядя на Бодро… Как бы глупо он выглядел, поддавшись эмоциям…
   Иногда бывали моменты, когда Грейди снова начинал сомневаться в правильности своих суждений. Первым таким сигналом стали его же собственные рисунки, которые в тот вечер показал ему Бодро. Оказывается, он сохранил их на память…И в словах его время от времени проскальзывали странные фразы, так же наводящие молодого человека на мысль, что он где-то ошибается и чего-то не так понимает. Хотя, скорее всего, ему просто хотелось так думать. У Бодро тут давно сложилась своя жизнь, и в ней было полно других людей, успевших стать ему родными. Мэллой, например, о которой он отозвался как о дочке… Почему ему это было так неприятно? Откуда могла взяться в его душе эта чёртова ревность? Эта девушка ни в чём перед ним не провинилась. Разве что только тем, что все эти годы была рядом с Бодро…Так, как в своё время с ним рядом хотел быть Грейди. Однако о нём никто не позаботился. Когда он плакал и звал на помощь, никто не пришёл и не спас его из того кошмара. И после этого Бодро ещё посмел обвинить его в предательстве?...Что ж, пусть тогда считает, что это предательство вернулось к нему бумерангом… Пусть думает, переваривает, анализирует, делает выводы… У Грейди была своя, собственная жизнь, которую он когда-то отстоял сам, поэтому теперь  ему никто не имел права  указывать, что делать. И абсолютно никто ему в этой жизни был не нужен.

                Глава 22

     После ночного инцидента в подземном гараже было крайне глупо надеяться на то, что к девяти часам утра Грейди как ни в чём ни бывало явится на работу. Адам не тешил себя этой иллюзией, и всё равно, не обнаружив парня в баре,  с новой силой ощутил горечь разочарования. То, что Грейди не захотел оставаться с ним под одной крышей, можно было понять и пережить. Однако если он наплевал на свои рабочие обязанности, это означало только одно: Грейди ушёл навсегда…Или же, случилось самое страшное, но об этом даже думать не хотелось.
- Господи, что это у тебя с лицом?! – Вместе приветствия ужаснулась Мэллой, встретив Бодро за стойкой.
- Издержки профессии. – Попытался отмахнуться тот. Сейчас это не имело никакого значения. – Ты не видела Грейди?
- Видела, он здесь уже был.
   Значит, живой… Уже хорошо… Дышать стало намного легче.
- Давно?
     Мэллой задумалась на мгновение.
- Минут пятнадцать назад. Я дала ему деньги, которые ты обещал. – Заметив, как при этом недоумённо расширились глаза сержанта, девушка насторожилась. – Постой… Или ты ему ничего не обещал?
  «Значит, он действительно решил сжечь все мосты. Иначе не опустился бы до такого примитивного воровства. Ему, похоже, всё равно, что я о нём подумаю…»
- Сколько ты ему дала?
- Четыре сотни, всё, что было в кассе. – Мэллой пристально смотрела на осунувшееся лицо Бодро с лиловым кровоподтёком на полщеки. – Что произошло, Адам?
- Ничего… Ничего такого, с чем бы я не смог справиться.
    А вот это уже никуда не годилось…
- Адам, перестань! Я прекрасно тебя знаю! Ты же сам не свой, разве я не вижу? И тон твой мне хорошо знаком. Таким ты бывал каждый раз, когда поиски Грейди заканчивались впустую. Может, объяснишь, что на этот раз случилось?
    Конечно, она имела право знать всё. Кому как не Мэллой он мог открыться и излить душу, не боясь, что его неправильно поймут? Носить в себе эту боль столько времени было уже просто невыносимо. Бодро без сил навалился на стойку. Подумал о своём любимом кофе со сливками, но тут же с отвращением отверг эту мысль. Ему совершенно ничего не хотелось.
- Сейчас тоже всё впустую, Мэллой. Как будто ничего и не было. Я снова на старте…
- Ты о Грейди? – Мэллой внезапно осенило, и она нахмурилась. – Подожди, а то, что у тебя на лице – это случайно не его рук дело?
- Не рук… Да и вообще, это не главная проблема…
- А в чём тогда проблема? Расскажи мне… - Девушка вся обратилась в слух. Адам устало прикрыл воспалённые после ночной бессонницы глаза, и снова прокрутил в памяти сцену в гараже…
- Всё было враньём, Мэллой. С самого начала… А я повёлся как дурак…
- О чём ты говоришь?
- Все эти двадцать лет… Грейди… Наше воссоединение, о котором я так мечтал. Всё мираж… Он использовал меня для достижения своих целей, в качестве звена в цепочке…
- В какой еще цепочке, Адам? Грейди приехал к тебе, сам нашёл…
- Он не ко мне приехал, Мэллой. Он меня не искал и вообще никогда обо мне не думал. Через меня он рассчитывал добраться до Хардена.
- До Хардена? – Если бы Мэллой не знала Бодро достаточно хорошо, она бы решила что он шутит. Или бредит. – При чём тут Харден?
- Грейди хочет убить его. Только, пожалуйста, не спрашивай о подробностях, ладно? Я их и сам ещё толком не знаю. Голова просто кругом идёт со вчерашней ночи… Как наваждение какое-то… Хочется проснуться поскорее и понять, что это дурной сон…
    Мэллой и не собиралась вдаваться в детали случившегося, по крайней мере сейчас. Она сама растерялась не на шутку, ведь ещё вчера всё было так здорово. Бодро светился от счастья, да и Грейди… Он показался ей хорошим парнем. Позитивным, общительным, порядочным, в конце концов. Между ними был такой доверительный разговор, и всё, о чём откровенничал с ней Грейди, Мэллой приняла за чистую монету. Неужели это была всего лишь игра?
- Не может быть. – Сама себе вслух ответила девушка. – Он был так рад тебя видеть… Насколько я вообще разбираюсь в людях… У него глаза горели, когда он о тебе говорил… Разве такое можно специально изобразить?
  Адам тоже постоянно об этом думал. Так долго находиться рядом – болтать о всякой ерунде, смеяться, и ни жестом, ни словом не выдать своих истинных чувств… Каким верхом цинизма и лицемерия надо при этом обладать?
- Я не знаю, Мэллой, но как бы там ни было, это сейчас не главное. Харден на свободе, а Грейди его ищет. Он не понимает, насколько это опасно для него. Смертельно опасно, я не могу допустить, чтобы они столкнулись где-нибудь лоб в лоб… У тебя нет никаких версий, куда бы Грейди мог пойти? Он ничего из своих вещей тут не оставлял? Никаких зацепок? И тебе случайно ничего перед своим уходом не сказал?
- Нет. – Мэллой вспомнила утренний визит Грейди во всех подробностях. – Сказал, что ты мне всё объяснишь, если  захочешь. И ещё сказал, что ни сегодня, ни завтра его не будет… Давай подумаем, куда бы он мог пойти…
- В принципе, куда угодно. Он не так давно в городе, и постоянного места жительства у него нет.
- Может, он где-то в отеле?
- Может быть. Но что мне это даёт? В городе тысячи отелей, как я узнаю, в какой конкретно район его занесло?
- Наверное, в такой, где бы он себя чувствовал наиболее комфортно. Кстати, вьетнамских отелей в городе не так уж и много. Понимаешь, о чём я?
     Бодро понял и в который раз поразился, насколько образом своего мышления Мэллой похожа на отца.
- Мэллой, почему ты не работаешь в полиции? Тебе там самое место, ты просто гений!.. Как я сразу об этом не подумал?! Мне  срочно надо ехать!
- Куда?
- В Маленький Сайгон. – Адам почти бегом бросился к выходу, и Мэллой едва успела крикнуть ему вслед:
- Купи себе тёмные очки!
  Вот такой, активный и деятельный Бодро ей нравился гораздо больше…

                Глава 23

           «Человечество делится на умных и дураков, середины не бывает.  – Так всегда  любил повторять Томасу отец. – Только умные люди берут от жизни всё, а остальные просто приспосабливаются к обстоятельствам и плывут по течению, позволяя собой управлять.  Не будь дураком. Твоя задача – не стать безвольной пешкой. Контролируй свою жизнь сам, чтобы ни у кого и мысли не возникло использовать тебя в своих целях»…
      Это золотое, но далеко не единственное правило, придуманное подполковником Харденом, в последнее время часто приходило Томасу на ум. Потому что с некоторых пор слишком многое в его жизни стало выходить из-под контроля, а это напрягало и вызывало ненужные эмоции, которых он по возможности старался избегать.
«Чувства – это слабость» - Говорил отец, и Томас был с ним абсолютно согласен. Подполковник Харден никогда не нервничал. Он даже жену свою бил, не меняясь в лице и не повышая голоса, словно это входило в обязательный армейский распорядок дня.
«Расписывай каждый свой день по минутам. Ты всегда должен знать, что будешь делать сейчас, а что через два часа. Никаких непредвиденных обстоятельств, которые могут застать тебя врасплох».
   Похоже, что он всё-таки отошёл от своего графика и позволил событиям развиваться самопроизвольно, иначе откуда вдруг сразу выползло столько разных проблем?
«Любая проблема имеет своё достойное разрешение. Надо решать её спокойно и трезво, заранее просчитывая все возможные последствия и перебирая разные варианты»…
   Томас изо всех сил старался быть спокойным, однако эта ночь конкретно выбила его из колеи и то, что сейчас он давил в пепельнице уже третью за полчаса сигарету, говорило само за себя. А вот отец не курил даже когда был на взводе, стремление искать утешение в пагубных привычках он тоже считал слабостью человеческой натуры. Однако более безопасного способа снять стресс Томас не знал. Алкоголь, например, расслаблял и усыплял бдительность, а сейчас для него это было равносильно гибели. Кто бы мог подумать, в самом деле? Он приложил столько усилий, чтобы избежать  ловушек, расставленных властями, и между тем едва не угодил прямо в руки этого неопытного сопляка. Каким шальным ветром его занесло в эти края, и откуда вообще он тут взялся? Вот уж действительно форс-мажор, неучтённый в планах на ближайшее время.
   Отставив в сторону чашку с полуостывшим кофе, Харден внимательно огляделся вокруг. По-прежнему тихо и буднично… Он специально выбрал неприметный  бар в самом отдалённом квартале города, но и тут всё равно чувствовал себя неуютно.
«Самое важное – заранее знать, с какой стороны будет удар и не ждать нападения, а постараться атаковать первым»…
     Замечательное правило, когда есть возможность вычислить противника. Тогда никаких проблем в принципе не существует. Но это явление из прошлого нагрянуло довольно неожиданно и так же быстро испарилось в никуда, оставив после себя неприятный осадок и богатую пищу для размышлений. Снова и снова Томас в деталях вспоминал то, что услышал минувшей ночью в гараже, стоя за одной из широких колонн. Хорошо, что он не смог вовремя оттуда выбраться и вынужден был просто затаиться в темноте, иначе до сих пор пребывал бы в счастливом неведении относительно своего новоиспечённого «кровного врага». Не было печали, что называется…
«Противника надо знать в лицо»…
    А ведь Харден его толком и не разглядел впотьмах, да и потом, кто бы дал ему подобную возможность, когда творился такой дурдом? В тот момент он думал только о том, как бы поскорее убраться из гаража восвояси, зато сейчас ничто не мешало Томасу мысленно вернуться обратно к машине, в которой так и остались лежать деньги. Его деньги, заработанные честным трудом. Если бы не этот неугомонный Бодро со своей слегка шизанутой компанией идейных переростков, всё получилось бы как надо. Но они – ещё полбеды, с ними он уже имел дело и знал, чего от них ожидать, а вот этот парень… Этот парень Хардена здорово тревожил. Именно тем, что был тёмной лошадкой, к которой сложно подобраться. И ведь он определённо был опасен, судя по тому диалогу, что слышал Томас в гараже.       Грейди… Так постоянно называл его Бодро. У Хардена это имя не вызвало никаких особенных ассоциаций в голове, однако дальнейший рассказ парня оживил постепенно в памяти уже, казалось бы, давно забытую картинку. Нет, что уж там говорить, он прекрасно понял, о каких родителях идёт речь. В его бурной, богатой на события жизни была только одна такая история, когда он позволил своим эмоциям одержать верх над трезвым рассудком и убил людей лишь потому что ему этого хотелось. Чисто психологически. Тогда он впервые сорвался и пошёл на поводу у собственных страстей, что раньше было ему не свойственно. Отец бы тоже расценил это как проявление слабости.
«Никогда не подчиняйся женщинам. – Часто внушал он своему подросшему сыну. – Ты мужчина, и это мир создан для тебя, так же как и женщины. Пользуйся ими, повелевай, будь выше этих лживых тварей, которые все как одна насквозь порочны»…
     А Томас и не думал считать женщин чем-то священным и прекрасным.  Перед глазами изо дня в день маячила ссутулившаяся серая мышь, которую он звал матерью. Тихое, безропотное создание, боготворившее своего мужа-офицера, молча сносившее его оскорбления и побои. Томасу не было её жалко, он презирал слабых людей и поэтому сам всегда стремился быть лучшим и сильным:  прекрасно учился, занимался спортом и стрельбой. Всё, за что бы он ни брался, выходило у него легко, без напряга, словно играючи. Девушки находили его весьма обаятельным и он, даже не будучи красавцем, всегда пользовался у них успехом. Иначе и быть не могло – чего ещё можно ожидать от этих сучек? Любая из них мечтала найти себе хозяина побогаче, и каждая стремилась продать себя подороже. Неужели кто-то из них всерьёз рассчитывал вызвать его интерес? Разве что в качестве средства для выброса гормонов…
       Разумеется,  и та трепетная святоша ничем не отличалась от остальных. Просто у неё хватало лицемерия скрывать свои грязные инстинкты под маской чистоты и благодетели, а это раздражало сильнее, чем неприкрытая похоть. Сейчас Томас вспомнил её нежное тонкое лицо, тёмные волосы, густыми волнами рассыпанные по плечам, изящную фигурку в лёгком светло-голубом платье – так явственно, что его даже передёрнуло от накатившего возбуждения. Только этого ещё не хватало. Двадцать лет прошло, а он всё ещё не может думать о ней равнодушно. Чем-то она серьёзно его тогда зацепила…Своей чрезмерной правильностью что ли? Она словно не видела его многозначительных взглядов, и его обворожительная улыбка, которая свела с ума многих, не производила на неё никакого впечатления. Всё это, конечно, было искусной игрой с целью довести его до высшей точки кипения. Томас ничуть не сомневался, что за этим показным равнодушием скрывается тщательно завуалированная страсть. Иначе и быть не могло: что мог дать молодой, красивой женщине муж, повёрнутый на служении Богу? Удивительно, как у него вообще получилось ребёнка заделать… Да и потом, где гарантия, что жена его не нагуляла от кого-то более расторопного?  Тем более что мальчишка был полной копией своей матери…
  Да, действительно, его звали Грейди. Сейчас Харден  вспомнил это совершенно точно. Маленький недоносок всегда мешался у него под ногами, будто нарочно не давая им с Фэй оставаться наедине. Томас всеми силами пытался расположить его к себе, однако мальчишка упорно не шёл на контакт, при каждой встрече молчал как глухонемой и пристально изучал гостя пронзительными светлыми глазами.
- Чего он так на меня смотрит? – Интересовался Харден у Фэй. – Разве я сделал ему что-то плохое?
- Тебе так кажется. – Смеялась она. – Грейди много слышал об американцах, ему просто интересно. Ну и ещё, он стесняется, наверное, потому что не привык.
   По большому счёту, Томасу было плевать на все эти тонкости и детали. Он наведывался в эту богом забытую деревню чаще, чем того требовала служба – только ради возможности лишний раз увидеть её. Была ли это любовь? Вряд ли… Харден глубоко отрицал это идиотское понятие – оно было уделом слабаков. Пожалуй, в Фэй его цепляла именно эта вот недосягаемость, когда кажется – протяни руку и бери, но нет…Близко, а не достанешь…А ведь Томас не привык проигрывать женщинам. Может быть, в своём стремлении самоутвердиться он слишком переборщил, но сколько же было можно наблюдать, как Фэй строит из себя Деву Марию? Дразнит его своей волнующей походкой, манит ласковым голосом…Словно нарочно… Глядя на неё Харден испытывал почти животный голод, сдерживать который с каждым днём становилось всё труднее. В тот памятный день он сорвался, потому что поблизости наконец-то не оказалось ни души. Можно было не разводить церемонии, а, пользуясь удачным моментом, действовать откровенно. Однако Фэй продолжала играть в гостеприимную хозяйку: поила его зелёным чаем, предлагала попробовать свежеиспечённых лепёшек… В то время как он хотел только одного…
   Томас и сейчас считал, что эта недотрога была сама во всём виновата. Не надо было будить в нём зверя. Ни одна стерва никогда в жизни не смела бить его по лицу в ответ на поцелуй – пусть даже такой грубый, по-настоящему мужской. Наверное, святой отец Гарольд вёл себя с супругой несколько иначе, потому что стремительный напор Хардена напугал и обескуражил её до глубины души.
… - Том, ты что?!
   Неужели она действительно до последнего момента так и не поняла, для чего он ходит к ним в гости?
- Фэй, может хватит уже валять дурака? Мы оба взрослые люди, сколько можно делать вид, что мы просто друзья?
- Ты что, с ума сошёл? Как ты так можешь?.. Разве я когда-нибудь давала тебе повод?
    Харден не стал объяснять ей, что вся она сама по себе, с ног до головы, является отличным поводом. Ему вообще тогда было не до рассуждений и высокопарных речей о нравственности, Фэй была предельно близко, он чувствовал её горячее дыхание возле своего лица и терял последние остатки самообладания. А когда она влепила ему пощёчину, он просто сорвался и ещё сильнее вцепился ей в плечи, пытаясь повалить на стол. Ах, как отчаянно она при этом сопротивлялась!
- Отпусти, Том! Немедленно отпусти!!!
- Перестань, ты же этого хочешь… Ну признайся же, что хочешь, Фэй, с первого дня нашего знакомства…
- Прекрати!
- Расслабься, твой святоша мне в подмётки не годится, сейчас сама в этом убедишься…
  За эти слова он получил вторую яростную пощёчину.
- Пусти!!! Сюда может Грейди зайти! Ничтожество!!! Как же ты мне противен!
   Зря она это сказала. Очень зря… Этот удар был куда более ощутимее, чем пощёчины, он мгновенно охладил пыл Томаса и заставил выпустить из захвата  свою трепыхающуюся жертву. Фэй отпрянула от него как от чумы и в её глазах, блестевших злыми слезами, Харден действительно увидел бездну отвращения.
- Убирайся. – Приказала она громко. – Чтобы ноги твоей здесь больше не было. Ты понял?
- Ты пожалеешь об этом, Фэй. Обещаю.
- Только не в этой жизни.
- Уверена?
- Абсолютно
- Ну смотри…
    Уже выходя из дома, Харден остановился на пороге и снова оглянулся на застывшую в углу комнаты Фэй. 
- С наступающим Днём Рожденья, милая.
  Больше он не чувствовал никакого вожделения. Этот неприступный, холодный взгляд убил в нём всё. И отныне ему хотелось ответного убийства. План мести созрел в голове довольно быстро. В Оперативном Управлении ЦРУ учили чётко координировать в  мыслях свои предполагаемые действия, совмещая стратегию с тактикой. А Томас всегда был лучшим учеником в разведшколе. Он был лучшим везде, и, тем не менее, какая-то канадская сука посмела назвать его ничтожеством, променяв на своего религиозного фанатика-мужа. Но она плохо знала, с кем связалась. Это ей и всем остальным миссионерам Харден представлялся рядовым американским солдатом. Никто  даже близко понятия не имел о той деятельности, что он вёл в этой войне, ловко работая на два фронта и везде имея свою выгоду. Томас служил не за идею – за деньги, и ему было всё равно, кого при этом убивать: гуки в его глазах не делились на северных и южных. С первыми он успешно сотрудничал не один год, а вторых, было время, уничтожал целыми деревнями в рамках нашумевшей операции «Феникс». Так что ему стоило стереть с лица земли ещё одну? Только намекнуть кому нужно, что жители деревни Чан Ло прячут у себя американских агентов – и всё. Нет ничего проще, чем сводить с кем-то счёты не своими руками, да ещё и прибыль с этого иметь. А Фэй Томас устроил отличный День Рождения…
      Ему не было её жаль. Ни минуты, ни мгновения. Выразительный взгляд, полный отвращения слишком чётко врезался в память, и хорошо, что перед расстрелом ей завязали глаза – так не хотелось напоследок снова пережить это мерзкое чувство собственного ничтожества. Точно так же, кстати, всегда смотрел на Томаса и её мелкий отпрыск… Каким чудом ему тогда удалось спастись? Харден помнил, что его не было в доме, иначе он бы доставил себе удовольствие, собственноручно пристрелив мальчишку прямо на глазах у Фэй. Чтоб знала… Щенка нигде поблизости не оказалось, но Томас решил, что он и без того уже не жилец – не тут, так в другом уголке деревни  он должен был попасть под раздачу вместе с остальными жителями и миссионерами. Погибнуть от пули или сгореть в огне… Так как же вышло, что он выжил? И более того, сумел спустя столько лет его разыскать?
   Затянувшись четвёртой сигаретой, Харден снова прокрутил в памяти диалог между Грейди и Бодро… …
 - Ты никогда не искал меня, Грейди… Верно?
- Я искал Хардена.
- И ко мне ты приехал только ради того, чтобы добраться до него?
- Да, я тебя использовал. Иначе выйти на Хардена у меня не получалось.
- Какого чёрта?...Ты предал меня…
- Заткнись, Бодро! Не смей. Говорить. Мне. О предательстве. Понятно?!!..
   Оказывается, эти двое прекрасно знали друг друга раньше… Вот уж воистину, тесен мир…Интересно, что между ними могло быть общего?
… - Стой! Куда ты собрался? За Харденом?
- Не твоё дело!
- Ты хочешь его убить? Без всякого суда и следствия? Так нельзя, Грейди, это не по закону…
- Пошёл ты со своими законами знаешь куда? Я уже слышал – и про законы, и про систему, с меня хватит! Это всё не для меня! Дай пройти!
- Я не позволю тебе этого сделать! Харден опасен, очень опасен, он может тебя убить!
- Я убью его первым! Дай мне пройти, я сказал!..
   «А вот тут ты ошибаешься, малыш… - Томас улыбнулся своим мыслям. – С такой самоуверенностью ты плохо кончишь. Лучше бы ты послушался Бодро и оставил свою нелепую затею меня убить… Потому что теперь мне придётся избавиться от тебя раньше.. У меня слишком много своих дел, которые куда как важнее, и путаться у меня под ногами, как в детстве, я тебе больше не позволю»…
   В первую очередь Хардена сейчас беспокоили деньги. Те злополучные пятьдесят штук, которые он так и не смог забрать из багажника «форда» по вине Бодро. А ведь это была вторая половина его гонорара за последний заказ, и он сам велел Лоуперу оставить там сумку. Теперь с ней можно было распрощаться навсегда. С ней, но не с деньгами. Томас слишком хорошо знал Фрэнка и  рассчитывал договориться с ним по-хорошему.
    Сегодня он рискнул лично навестить своего работодателя. Сделав предварительный звонок, явился прямо к нему на мясокомбинат. Разумеется, Фрэнка его визит не порадовал, он даже не пожелал выйти навстречу, прислав в качестве сопровождения двух здоровенных детин-телохранителей, которые обыскали Хардена прямо возле входа в цех.   Очевидно, Лоупер боялся сталкиваться лицом к лицу с профессиональным убийцей, поэтому и перестраховывался как мог. Томасу было смешно.
- Ребята, я чист. – Сразу же заверил он обоих парней в строгих костюмах, покорно позволяя им шарить по всему телу в поисках оружия. – Наслаждайтесь своей замечательной работой дальше.
     Лоупер встретил его в одном из небольших помещениё цеха. Как всегда холёный, гладко выбритый,  в неизменной белоснежной рубашке. На фоне разделочных столов с ошмётками мяса этот человек выглядел нелепо, и Томас снова не смог сдержаться от смеха.
- Привет, Фрэнк. – Он давно общался со своим заказчиком по-приятельски и даже не думал спрашивать на то разрешения.
- Когда ты сказал, что будешь здесь, я не поверил. – Лоупер не соизволил улыбнуться ему в ответ. – В чём дело, Том? Я выполнил все условия нашего договора.
- Всё верно. – Согласился Харден вкрадчиво. – Мы договаривались на пятьдесят штук вперёд и столько же после. Но проблема в том, что этих, последних денег я не получил.
- Странно… Они были там, где мы договорились. Разве нет?
- Да… Они там были, но я не смог их забрать. Мне помешала полиция, Фрэнк. Я на крючке.
  Лоупер попытался быть бесстрастным.
- Минуточку, это не моя вина. Разве не так?
- Да, конечно. Это не твоя вина, но это твоя проблема, Фрэнк. – Харден видел, что собеседнику не нравится его самоуверенность и вполне понимал причины. Фрэнк слишком берёг свою репутацию честного налогоплательщика и меньше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-то видел его в обществе преступника, объявленного в розыск.
- Знаешь что, - немного подумав, Лоупер всё-таки решил подойти к киллеру поближе, дабы не разговаривать в повышенных тонах на весь цех, - мы с тобой занимаемся одним и тем же бизнесом. Так или иначе устраняем неугодных нам людей… Вот только почему-то мои жертвы от меня никогда не уходят…
   Томас знал, что так и будет, поведение его сообщника было очень предсказуемым, но он уже давно продумал, как себя с ним вести. Главное – спокойствие и трезвый ум.
- Легко избегать проблем с полицией, когда я всеми путями тебя защищаю и прикрываю, Фрэнк. Если бы мне было нужно, я бы сдал тебя с самого начала, мне бы это в будущем зачлось. Если и не на высшем суде, то на земном – точно.
   Лоупер недоверчиво прищурился:
- Хочешь, чтобы я поверил в то, что это всё бескорыстная услуга?
- Конечно, нет. Я не настолько глуп, чтобы свидетельствовать против тебя где бы то ни было. Ты мне необходим, Фрэнк. Мне нужно исчезнуть, и ты должен мне в этом помочь.
   Наглость Хардена не укладывалась ни в какие рамки. Фрэнк долго пытался угадать, чем она вызвана, однако кроме вальяжной ухмылки и умного, хитрого взгляда  не разглядел ничего. Он прекрасного понимал, что человек, стоявший перед ним, опасен и вовсе не прост, общение с ним всегда напрягало Лоупера, хотя как профессионалу своего дела Томасу не было цены.
- Мне проще убить тебя, Том. – Осторожно произнёс Фрэнк, внимательно наблюдая за реакцией киллера. Неужели он всерьёз рассчитывал его напугать? Харден так и не стёр со своего лица ироничную усмешку и даже бровью не повёл в ответ на такую откровенную угрозу.
- Только попробуй, Фрэнки.  Последствия не заставят себя долго ждать. Если хотя бы один волос упадёт с моей головы, о твоих делах с убийствами сразу же станет известно полиции.
- Ты шутишь? – Такого Лоупер услышать не ожидал.
- И не думаю. Каждый наш разговор, в котором ты поручал мне кого-то уничтожить, я записывал на диктофон. У меня очень богатая коллекция…
- Ты делал ЧТО?! – Полный ужаса и бешенства вопль произвёл в помещении эффект разорвавшейся бомбы. Потеряв над собой контроль, Фрэнк судорожно вцепился в Хардена, рванул на себя лацканы его пиджака. Одновременно с ним, словно получив условный сигнал, парни-охранники повисли у киллера на плечах. Он даже не попытался вырваться, а когда Лоупер полез ему под рубашку, рассмеялся от души:
- Расслабься, Фрэнки, расслабься, сейчас я тебя не пишу!
- Ты труп, Харден! Я тебя в порошок сотру, понятно?!
- Не в этой жизни, партнёр. – Томас наконец-то дёрнулся, скидывая с себя обоих амбалов, а заодно и самого Фрэнка. – У меня на тебя чемодан компромата, которого вполне достаточно для того, чтобы остаток своих дней ты провёл в тюрьме. Если со мной что-то случится, я тебе не позавидую.
     Он действительно не шутил. Такие вещи были вполне в стиле Хардена – везде и всегда иметь в рукаве запасной козырь. Можно было ругаться, рвать на себе волосы, угрожать расправой, швырять  в сердцах всё, что попадалось под руку… Всё это на самом деле были только эмоции, которые киллер контролировал полностью, как контролировал вообще всё, чего касался. Он и сейчас, побывав на волоске от верной смерти, невозмутимо отряхивался и поправлял помятую рубашку под пиджаком, в то время как сам Фрэнк чувствовал неимоверную усталость от сознания собственного бессилия перед этим человеком.
- Что ты от меня хочешь? – Сдался он наконец.
- Мои пятьдесят штук. И хорошую винтовку с оптическим прицелом.
- А это ещё зачем?
- Личные проблемы. Есть человек, который очень мешает мне жить, и мне надо его устранить раньше, чем он до меня доберётся.
   А вот это было интересно.
- Я его знаю? – Спросил Фрэнк. Томас покачал головой:
- Нет. Это отголоски прошлого, связанные с моей службой в ЦРУ во Вьетнаме. Сам понимаешь, мне ни к чему рисковать, к тому же этот парень слишком много обо мне знает.
   Лоуперу показалось, что Харден немного нервничает, это удивило и озадачило, потому что до сих пор он вёл себя абсолютно хладнокровно. Неужели эта «личная проблема» действительно была такой важной?
- Извини меня, конечно, Том, но что-то я никак не соображу. Ты же просто виртуоз по способности скрываться и зачищать за собой все следы. Тебя даже полиция уже который год найти не может. Так как же это получилось у парня, о котором ты говоришь?
- Я понятия не имею, как он меня нашёл. – Отрезал Томас мрачно. – И мне сейчас некогда над этим размышлять.  Дай мне мои деньги и оружие, и считай, что мы благополучно забыли друг про друга.
   Предложение было заманчивым. Для того чтобы отвязаться от своего подельника и больше никогда его не видеть, можно было пожертвовать определённой суммой.
- Хорошо. – Подумав, согласился Фрэнк. – Я даю тебе твои деньги в обмен на гарантию, что ты нигде и никогда обо мне больше не вспомнишь. Этот вариант я считаю самым удачным для нас обоих, Том, потому что в противном случае я тоже могу сделать так, что ты пожалеешь.
   Он, конечно, блефовал, импровизируя прямо на ходу. Преимуществ у Хардена перед Лоупером было гораздо больше, и всё-таки так хотелось именно за собой оставить последнее слово, чтобы этот зарвавшийся убийца не считал его своей глупой марионеткой. К счастью, на рожон Томас не полез, условия партнёра устроили его по всем статьям, поэтому он согласно кивнул, одарив Лоупера одной из своих фирменный кошачьих улыбок.
- По рукам, Фрэнки.
  Эти двое играли с огнём. Каждый по-своему и каждый со своей стороны. В их отношениях не было ничего личного – исключительно деловое сотрудничество и взаимная выгода, поэтому, уходя от Лоупера, Харден до последней минуты ожидал удара в спину. Конечно, они неплохо поговорили, и вроде бы поняли друг друга, но чем не шутит чёрт? Фрэнк мог  передумать, а мог и просто не поверить угрозам своего подельника. И всё же Томас надеялся на благоразумие заказчика. Он не лгал Лоуперу – компромат действительно существовал, однако добраться до него было непросто. При желании Харден мог бы оказать неоценимую услугу прокуратуре, но… с правосудием он не дружил.
«Всегда надейся только на собственные силы. – С детства твердил ему отец. – Не верь никому – люди не достойны твоего милосердия и щедрости. Если видишь цель – иди к ней напролом, не считая потерь. Иначе в этом мире жить просто нельзя».
    Напролом… Он всю жизнь следовал этим советам, и они правда помогали ему добиваться успеха. И в спорте, и в школе, и на войне… Сейчас, например, у него были деньги.  С их помощью Харден мог уехать, изменить имя и попробовать себя в чём-то новом. Возможно, более интересном, чем заказные убийства. Но для начала нужно было до конца рассчитаться со своим тёмным прошлым, преследовавшим его по пятам. Томас не сомневался в том, что это дело двух дней. Он уже знал, кто, сам того не желая, выведет его на след Грейди Джеймисона…

                Глава 24

          В Маленьком Сайгоне было несколько приличных отелей, однако, Грейди, как всегда, пришлось выбрать самый дешёвый из всех имеющихся там. Потому что в его нынешнем положении разбрасываться деньгами было крайне неразумно. От того, что молодой человек успел заработать в Вашингтоне, осталось совсем немного, и этого уже едва хватало на еду и жильё. Четыреста долларов, выданных Мэллой, конечно, очень согревали душу, но тратить эти деньги Грейди не решался – на них ему, вполне возможно, ещё предстояло жить. Как долго? Он не имел понятия. В его ситуации не так-то просто было пойти и найти работу. Да и какую конкретно? Это Бодро  оказал ему великую милость,  из жалости предложив место в своём собственном баре, однако других таких щедрых знакомых у Джеймисона в Портленде больше не было. Значит, приходилось снова рассчитывать только на себя. Ничего особенного, он уже привык, и это было лучше, чем от кого-либо зависеть и быть у кого-то в долгу. Хотя атмосфера бара «У Мэллой» Грейди действительно понравилась. Там было по-домашнему уютно и непривычно спокойно. Непривычно – потому что вся его жизнь до этого была связана с опасностью и постоянным риском, а тут он словно разом окунулся в мирской оазис, где люди относятся друг к другу по-человечески: с заботой, вниманием и любовью. Наверное, Бодро не покривил душой, и девушка без имени, правда, была ему как дочь, ведь эти двое даже общались между собой как родные.  Вот только Грейди давным-давно, ещё в детстве разучился чувствовать так, как они, поэтому самому себе казался там лишним.
   Хорошо, что он нашёл в себе силы и смог отказаться от их подаяния. Не больно-то и хотелось целыми днями разносить подносы и мыть грязную посуду. Грейди вполне мог отыскать другу работу – ту, к которой привык и которую умел выполнять на профессиональном уровне. Для которой вовсе не требовались никаких дипломов о высшем образовании. До сих пор молодому человеку удавалось находить её везде: и в Сайгоне, и в Вашингтоне. Вряд ли вьетнамский анклав в Портленде был исключением. Нужно было только постараться и потратить немного времени, которого у Грейди Джеймисона пока что было предостаточно. Харден скрывался где-то в городе. Без денег, оставленных в багажнике «форда», он вряд ли решится отсюда уехать, а значит, они встретятся. Рано или поздно…

                * * *

        У Джулии был скверный характер, и сама она прекрасно об этом знала.  Ещё в детстве мама часто ругала её за упорное непослушание и бог весть откуда взявшиеся в девочке мальчишеские повадки, из-за которых и в школе, и на улице с ней всегда было полно проблем.  Определённо, в семье не хватало твёрдой мужской руки, способной приструнить хулиганку-дочь – отца своего Джулия никогда не видела, но по рассказам матери, он был белым, и именно поэтому в наследство ей досталась оливковая кожа мулатки и более изящные, чем у чистокровных негритянок, черты лица. Зато темперамент у Джулии точно был африканским, и с этим уже ничего поделать было нельзя. Впрочем, она собой очень гордилась. Не каждая девушка в восемнадцать лет способна заслужить звание чемпиона колледжа по каратэ, вопреки всем предрассудкам и стереотипам о слабости женской натуры.
     Джулия терпеть не могла, когда её считали слабой, и поэтому старалась делать всё возможное для того, чтобы самоутвердиться в этом мире, созданном для мужчин. Её называли феминисткой вовсе не без оснований. Отношения с парнями у Джулии никогда не складывались удачно: одних девушка подавляла своей крутизной, других, более сильных, просто выводила из себя. Подобная манера поведения в далёком будущем грозила ей полным одиночеством, однако Джулия абсолютно не переживала по этому поводу, потому что была твёрдо уверена – тот, кому она действительно окажется нужна, простит и стерпит от неё всё.
     Увы, но даже красавец-спортсмен Джерри Беннет, с которым Джулия прожила в законном браке целых три года – и тот не смог смириться с её  патологической независимостью. А ведь он её искренне любил, и она сама считала, что они – идеальная пара. Их объединила одна большая страсть – каратэ, вот только Джерри, в отличие от своей супруги, занимался им профессионально и всерьёз. У него даже свой спортивный бизнес в Портленде имелся – четыре вполне приличных школ-доджо, которые приносили хозяину стабильную прибыль. И, казалось бы, чего бы им не жить, и не радоваться, занимаясь любимым делом? Так нет, Джерри решил всё испортить, заговорив  с Джулией о ребёнке. Конечно, его можно было понять… Ему хотелось полноценную семью: жену, которая занимается домом, кучу детей, по нему ползающих… Но Джулия оказалась категорически к этому не готова, она строила совершенно другие планы на жизнь и такой унылый быт в плену пелёнок и сковородок её никаким образом не устраивал.
     Слава богу, у обоих хватило ума расстаться друзьями. На память о совместно прожитых годах и былом счастье Джерри даже сделал широкий жест – подарил Джулии одно из своих доджо. Самое скромное, в Маленьком Сайгоне, которое открыл совсем недавно и толком пока до ума не довёл, однако Джулия и этому презенту радовалась как дитя. Она ещё никогда не была владелицей собственной школы! Для полного счастья ей, оказывается, только этого и не хватало. Вот где она наконец-то смогла развернуться, проявив свою железную хватку и ярый энтузиазм в полной мере! Трудности Джулию не пугали – в своём бизнесе она видела не только хороший источник дохода, но и высокую идею – научить людей стоять за себя. В особенности это касалось женщин, чьи права систематически ущемлялись из века в век. Джулия собиралась опровергнуть аксиому об их слабости и беззащитности и хотела на личном примере доказать это всем желающим. А между тем всё выходило не так гладко, как казалось с самого начала. Нет, народ потянулся на её занятия охотно, и это были люди разного возраста и социального положения: и женщины, и подростки, и даже люди в возрасте, которым тоже требовались навыки по самообороне на неспокойных улицах Маленького Сайгона. Одна проблема – почти все они говорили только на родном вьетнамском, а Джулия этим языком не владела. Это создавало определённые трудности в общении с учениками, но, слава богу, не являлось непоправимой бедой – со временем Джулия планировала расширить штат своих работников, ну а пока что потихоньку занималась обустройством и отделкой помещения, параллельно не забывая и о ежедневных тренировках.
     Сегодняшний день ничем особенным от остальных не отличался. Джулия как всегда разрывалась на части. С самого утра, как и было задумано, приехали рабочие. Хозяйка доджо собиралась разделить один большой зал на два поменьше кирпичной стеной, и очень рассчитывала на то, что строители справятся с этим простым делом до обеда, потому что занятия по самозащите начинались в два часа дня.  Однако мастера явно себя переоценили: уже давно перевалило за полдень, а Джулия ещё не видела никаких намёков на завершение строительного процесса.
- Долго это будет продолжаться? – Нервничала она, наблюдая за неторопливыми действиями двоих флегматичных мужчин-латиносов. – Скоро ученики придут, а у меня тут полный бардак творится!
   Рабочие, скорее всего, так не считали, а потому продолжали своё дело кропотливо и медленно.  К четырнадцати часам была готова большая часть стены, но Джулии было уже некогда контролировать действия строителей – она целиком и полностью погрузилась в свою любимую работу.
    Всё-таки как приятно было ощущать себя владелицей целой школы боевых искусств! Люди приходили сюда по каким-то своим причинам – ведь что-то же заставляло их задумываться о навыках самообороны, значит, у Джулии просили помощи, и она с радостью была готова помочь всем желающим обрести уверенность в себе. Это было так просто – полюбить своё тело, научиться его чувствовать и правильно им управлять. К ней приходили с недоверием и сомнением в глазах, но очень скоро от всего этого не оставалось и следа – достаточно было Джулии продемонстрировать новичку, на что способен человек, владеющие техникой боевого искусства. У неё была масса энтузиазма, и она везде старалась успеть.
    Незнакомый молодой человек вошёл в доджо, не привлекая общего внимания.  Скромно потоптался возле порога, сделал приветственный поклон и, оглядевшись, направился прямиком к Джулии.
- Прощу прощения… Привет.
- Привет. – Отозвалась она доброжелательно и немного удивлённо. Белых парней сюда заносило крайне редко.
- Скажите, где мне найти хозяина этого заведения?
- А для чего он вам?
- Мне бы хотелось с ним поговорить.
    Ну конечно, ему и в голову не пришло, что владельцем дождо может быть женщина… Типичный мужской стереотип.
- Он перед вами. – Выдала Джулия и с неким злорадством подтвердила собственное заключение, увидев как недоверчиво округлились светлые глаза молодого человека. – Меня зовут Джулия Беннет, и я являюсь хозяйкой этого заведения.
- Вы… хозяйка? – Парень был  конкретно сбит с толку.
- Да, я, а вы имеете что-то против?
   Только бы он попробовал, в самом деле, выразить чем-то своё недовольство! Она бы наглядно продемонстрировала ему, как он заблуждается на её счёт. Однако молодой человек лишь неопределённо пожал широкими плечами:
- Да нет... Просто у вас на вывеске написано «Доджо Чена», поэтому я и подумал…
- Ах, вот  оно что… - Девушка немного смягчилась. – Дело в том, что это дело досталось мне от мужа после развода.
- Понятно… Значит, это вашего мужа звали Чен?
- Нет, его звали Джерри, но я решила изменить название. Посудите сами, какой дурак пойдёт в «Дождо Джерри»? Да ещё и в Маленьком Сайгоне.
- Да, действительно. – Подумав, согласился парень. – А вы владеете боевыми искусствами и можете обучать людей?
   Как часто Джулия слышала в свой адрес этот вопрос! А ведь только что она почти раскрылась перед обаянием этого великовозрастного симпатяги… Как будто обязана была ему отчитываться и что-то объяснять!
- Да. – Девушка вызывающе вскинула голову и прямо посмотрела парню в глаза. – Я, если хотите знать, мастер по самообороне. По-вашему такого быть не может?    
- Может. – Легко согласился он. Его даже не смутило её демонстративное раздражение. – Мэм, дело в том, что я ищу работу и мне показалось, что тут…
- Всё, что у меня сейчас есть – это место инструктора. – Быстро предупредила парня Джулия, почему-то абсолютно уверенная в том, что это должно отпугнуть соискателя, однако он точно с такой же непринуждённостью кивнул:
- Отлично. Значит, я могу его занять.   
- Вы?
- Да, а что в этом странного?
   Похоже, они поменялись ролями и репликами заодно. Парень вёл себя не нагло, но очень как-то самоуверенно – он не спрашивал у Джулии разрешения занять место инструктора, он утверждал, что займёт его и даже не ожидал возможности её отказа. Девушка окинула претендента оценивающим взглядом. В принципе, и фигура, и одежда – всё говорило о том, что спортом этот молодой человек занимается давно и серьёзно, и всё же гордость не позволила Джулии уступить ему сразу.
- Вы знаете… Я сомневаюсь, что это место вам подойдёт.
      Она всё ещё надеялась увидеть в его безмятежных глазах хотя бы тень растерянности, но прочитала только мягкую насмешку:
- Сомневаетесь?   
    Молодой человек внимательно осмотрелся вокруг, словно пытаясь что-то отыскать, потом небрежно кинул на спинку стула куртку, что держал в руках, и, не говоря больше ни слова, прошёл вглубь зала. Остановившись возле недостроенной стены, над которой всё так же педантично копошились рабочие, встал в боевую стойку.  Джулия недоумённо следила за всеми его действиями.
- Что вы собираетесь делать?      
      Догадаться было несложно. Она и глазом моргнуть не успела, как парень с разворота нанёс короткий удар по стене. Нога попала чётко по одному из кирпичей, который вылетел легко, подобно детскому кубику из пирамидки, оставив на ровной поверхности аккуратную прямоугольную дыру.  Для второго такого же удара молодому человеку пришлось чуть-чуть подпрыгнуть. Вышло у него это грациозно, ловко и красиво, а Джулия только вздрогнула  невольно и зажмурилась, когда очередной кирпич с глухим стуком  шлёпнулся с другой стороны стены. Новый тигриный прыжок – и  третий кирпич удостоился печальной участи своих собратьев, оказавшись на полу. Джулия уже хотела остановить распоясавшегося каратиста – работа целого дня была безнадёжно испорчена, однако парень и сам решил, что этого вполне достаточно для убеждения. С явным сожалением осмотрев дырки в стене, вздохнул, сокрушённо покачав головой, и вернулся к хозяйке доджо  с выражением ангельской невинности на лице:
- Я дико извиняюсь за стену, мэм. Сумму ущерба вы можете смело вычесть из моей первой зарплаты. Теперь вы убедились, что у меня достаточно опыта?
   Нет, этот парень был просто неподражаем! Джулия не знала, чего ей в данный момент хочется больше – ругаться за то, что он натворил, или смеяться над самой ситуацией. Рассердиться она так и не смогла – бойкий молодой человек ей понравился, и не признаться в этом было бы глупо. Он извинялся – и в то же время нисколько не раскаивался в содеянном, потому что видел, что поразил её этим шоу, и он был на сто процентов уверен, что отказать ему она не сумеет, просто причин таких не найдёт. Однако Джулия тоже была не так-то проста…
- Убедилась, более чем. Правда, когда я говорила про опыт, я не имела в виду боевые искусства. Мне нужны сотрудники, которые говорят по-вьетнамски.
     Она не сомневалась в том, что сумела побороть его самомнение, иначе и быть не могло, но парень снова ей улыбнулся – солнечно, открыто и весело, совсем по-мальчишески.
-Kh;ng c; v;n ;;. – Произнёс он медленно, почти по слогам. Джулия не поверила своим ушам.
- Что-что? – Разумеется, она не поняла ни слова, что довольно красноречиво отразилось в её широко распахнутых глазах.
- Я сказал «никаких проблем».
     Джулия рассмеялась – теперь уже не сдерживаясь, от всей души, она была побеждена, сражена наповал и уже не хотела сопротивляться. Придраться действительно было не к чему – парень подходил ей по всем параметрам, да и вообще, на него просто приятно было посмотреть.
- Как вас зовут? - Обращаясь к молодому человеку, Джулия уже и сама не замечала, как улыбается в ответ на его улыбку.
- Грейди Джеймисон, к вашим услугам.
- Ну что ж, тогда ловлю  вас на слове, Грейди Джеймисон. С этого дня вы мой инструктор.

                Глава 25

    -  Это просто потрясающе, Адам… Я поверить не могу… В твоей жизни произошло такое важное событие, а я узнаю об этом самым последним. – Уиллис очень хотел показать Бодро, как он обижен и возмущён, однако его смешное, добродушное лицо от природы не умело принимать негативные выражения. К тому же, полностью потерянный, измотанный за целый день поисков Адам явился к нему вовсе не за упрёками, и Тэд не был бы самим собой, если бы не напоил дорогого гостя горячим кофе. Правда, сливок он дома не держал, о чём сразу же и предупредил. Бодро только отмахнулся – сейчас ему было всё равно, что пить. Он даже о еде позабыл, несмотря на то, что с самого утра даже не завтракал.
 - Извини, Тэди, я так забегался, что уже, кажется, скоро имени своего не вспомню. Всё так сумбурно, так быстро произошло, что я не успел тебя обрадовать, а теперь…Теперь вообще нет смысла радоваться.
- Значит, он всё-таки нашёлся… Твой Грейди нашёлся… А я уже всерьёз начал думать, что он всего лишь миф…
- Нашёлся и снова потерялся, так что можешь  и дальше считать его мифом. Я проверил все отели в Маленьком Сайгоне – те, которые регистрируют постояльцев по документам. Но ведь он мог найти какой-нибудь сарай, где кроме оплаты ничего не требуют, а если это так – я же его сроду не найду. И что мне тогда делать?
      Машинально плеснув в чашку кофе из графина, Адам с надеждой посмотрел на раскинувшегося в своём любимом кресле Уиллиса. Вот так же они собирались здесь каждый четверг всей своей группой, чтобы поговорить по душам, вспомнить войну и морально поддержать друг друга. Сегодня был только понедельник, поэтому в гостеприимной квартире Тэда находились лишь они вдвоём, не считая трёх вьетнамских женщин и пары детишек, сбившихся в кучку на диване. Своим безмолвием и неподвижностью они и сами порой напоминали мебель, но их присутствие всё равно немного смущало Бодро.
- Значит, насколько я понимаю, всё начинается сначала? – Отхлебнув из своей чашки, поинтересовался Уиллис в ответ на его вопрос. – Опять сумасшедшие поиски по больницам и прочие меры, которые мы уже принимали не раз?
- Если бы только это… - Уныло заметил Адам. – Панически боюсь обнаружить его в тюрьме, Тэди… Или того хуже…
    Тэд не дал ему закончить страшную фразу – предостерегающе поднял вверх пухлую руку, выставив её розовой ладонью вперёд:
- Всё, перестань. Так ты только с ума себя сведёшь раньше времени и никакого результата не добьёшься. Эмоции в таких вещах ни к чему.
   Слышал бы его Грейди! Бодро с трудом подавил нервный смех:
- Да, я ему как раз это и пытался объяснить. Сгоряча вопросы не решаются! Но он не стал меня слушать, можешь себе это представить? Мальчик, которого я всю жизнь искал, просто перешагнул через меня ради своей ненависти к Хардену! И что самое страшное – он же не успокоится, пока не увидит его мёртвым… - Адам осёкся, сообразив, что говорит слишком громко –  в бесстрастных глазах вьетнамок забегало любопытство, а карапузы так вообще рты раскрыли, слушая его взволнованную речь. Уиллис проследил за тревожным взглядом друга и улыбнулся:
- Не переживай, они не говорят по-английски и ни слова не понимают. Просто пока им негде жить,  поэтому они временно остановились у меня.
- Хотел бы я знать, где остановился Грейди. – Тут же подхватил Бодро больную тему. Тяжёлый случай… С ним сейчас невозможно было говорить о чем-либо постороннем. Уиллис вздохнул, стараясь до мельчайших подробностей вспомнить горестную исповедь друга, которую только что от него услышал. Действительно, дело дрянь. Стоило столько лет посвятить поискам, чтобы за пару дней в этом разочароваться… На Бодро было тяжело смотреть, и, тем не менее, Тэд постарался его приободрить:
- Может, всё не так страшно, как ты думаешь, Адам? Я бы на твоём месте не стал бы так сильно волноваться за этого мальчика. Раз уж ему удалось так мастерски поиграть тобой в бейсбол, он вполне способен за себя постоять.
   Шутка не удалась. Адам поморщился, снова ощутив резкую боль в лице.
- Как бы эти способности не вышли ему боком…
- В смысле?
- В смысле, Грейди планирует совершить убийство. Если, не дай бог, ему это удастся, он разрушит свою жизнь навсегда.
- Подумал бы ты лучше о своей жизни, Адам.  Цепляясь за свои воспоминания, ты всё больше и больше её разрушаешь, неужели ты сам этого не видишь?
      Адам слышал это. Сто тысяч раз слышал – каждый его разговор с Тэдом так или иначе сводился к подобному психоанализу, вот и сейчас он будто заново оказался на приёме у врача.
- Тэди, ты же знаешь, что я не могу. Просто взять и вырвать его из сердца – не могу. Это выше моих сил! – Он всё ещё надеялся на то, что друг его наконец-то поймёт, однако Уиллис по-прежнему стоял на своём:
-  Помнишь наши собрания в Группе? Какие беседы ты вёл с  людьми? Ты сам говорил им, что нельзя жить одними воспоминаниями, постоянно возвращаясь в прошлое. Что же ты теперь не последуешь собственному совету?
- Я не могу! – Вкус кофе во рту стал слишком горьким, почти до тошноты, и Бодро, отставив на стол чашку, прошёлся по комнате, охваченный отчаянием. – Я не могу, Тэди… Я ведь рассказывал тебе, много раз рассказывал… Как же ты теперь не можешь меня понять? Я обещал… Когда-то давно я дал ему слово, что не брошу его одного. И я до сих пор этого слова не сдержал... Поэтому сейчас я должен что-то  сделать для этого мальчика… Что-то, что не смог сделать тогда… Я обещал ему!...
- Адам, обещания тут ни при чём, и ты прекрасно это знаешь!
- Нет, это ты всё и всегда хорошо знаешь! Вот и объясни мне тогда, в чём дело?
- Нет, лучше ты мне скажи, в чём дело.  Может, я пойму и буду разделять твою точку зрения. Если сумеешь мне досконально объяснить, что творится у тебя на душе. О чём ты думаешь, Адам?
     Бодро понимал, чего на самом деле добивается Уиллис. Как всегда, по своей старой привычке, он пытается ему помочь – так, как на собрании в Группе. Он заставлял его проговаривать свою проблему вслух, следуя принципу «врага надо знать в лицо». Это выходило  ненавязчиво, посредством обыкновенного задушевного диалога, и сам Тэд при этом выглядел очень расслабленно и спокойно. А Адам по-прежнему не мог справиться со своими эмоциями. Он думал о многом, и мысли в его голове опережали одна другую, взрывая истощённый переживаниями мозг.
- Хорошо… Попробую… - Оторвавшись от холодильника, Бодро присел в кресло напротив Тэда. Сосредоточился. – Скажи, ты помнишь себя на войне? Чего ты хотел? О чём мечтал?
  Уиллис мечтательно улыбнулся:
- Да, слишком хорошо помню… Несмотря на то, что всеми силами старался об этом забыть… Конечно, я, как все остальные ребята, мечтал о горячем душе, о хорошей еде, о тёплой, чистой постели…  Но это были мелочи… Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой, в мой привычный, любимый мир…
- Ты помнишь день, когда ты вернулся? – Адам затаив дыхание, слушал друга, полностью погрузившегося в свои яркие воспоминания.
- О да… Это был счастливейший день!... Я едва дождался, когда приземлится мой самолёт… Я бежал домой, сломя голову, буквально летел на крыльях и мне казалось, что это – очередной прекрасный сон… Я так боялся проснуться до того, как обниму свою жену и ребёнка…Это действительно был самый лучший день в моей жизни…
   Как проникновенно он всё это рассказывал! Сколько искреннего восторга выражало его лицо!… И это в то время как каждое слово Уиллиса падало на сердце Бодро тяжёлым булыжником, усиливая небывалую тяжесть в груди.
- А вот для меня этот день оказался самым худшим. – Произнёс он с горечью, чем мгновенно отрезвил Тэда, вернув его из воспоминаний в реальность. Война закончилась… Жена ушла к другому… Здесь и сейчас они находились одни – со всей этой радостью и болью, переплетенными в тугой клубок.
- Почему, Адам? – Шёпотом спросил Уиллис.
- Потому что мне не к кому было возвращаться. Ты так хорошо говоришь: горячий душ, еда… Всё верно, на разве же это главное?.. Когда я спрашивал тебя о твоих мечтах на войне, я говорил о людях… О семье… Тебе повезло, у тебя всё это было… А у меня – нет…Ни жены… Ни детей…Никого…Дома меня никто не ждал…
     Он до последнего пытался говорить спокойно, но так и не смог справиться с собой: горло перехватил спазм, а на глаза навернулись слёзы. Наверное, сдерживаться и не стоило – по крайней мере, не тут, не в этом доме, где Адаму всегда были готовы помочь если и не делом, то добрым словом. И даже посторонние люди в комнате уже не воспринимались как помеха…
- Адам, но ведь всё равно здесь ты должен быть более счастливым, чем в джунглях!
- Нет! – С жаром возразил Бодро. – Здесь я чувствовал себя несчастным! Те, кого ждали родные, может, и мечтали поскорее вернуться домой, но не я… Я любил совсем другой мир, Тэди! Тот мир, в котором семилетний мальчик целый год спасал мою жизнь. Он был моей семьёй, моим миром, ради которого хотелось и стоило жить!
- Адам, когда ты наконец взглянешь в глаза фактам? – Крепко сжав руку сержанта, Уиллис требовательно посмотрел ему в глаза. – Послушай меня… Того семилетнего мальчика больше нет… Сейчас он взрослый мужчина, который давным-давно в тебе не нуждается… И вся твоя проблема в том, что ты не можешь с этим смириться.
«Да, не могу, чёрт побери… Не могу, не могу и не буду» - Яростно запротестовало всё внутри, и от пелены слёз крупное лицо Тэда снова стало расплывчатым. Он был хорошим другом, очень добрым и отзывчивым человеком, старина Тэди, но он как всегда ничего не понимал, хоть и сочувствовал ему всей душой. Однако сейчас Адам не нуждался ни в каком сочувствии, он не собирался впадать в депрессию и принимать обстоятельства такими как есть.
- Для меня ничего не изменилось, Уиллис. И для меня он по-прежнему тот же мальчик. Потому что всё хорошее, что было в моей жизни – всё это связано только с ним, и с моей любовью к нему. Я понимаю, что прошлое невозможно вернуть! Я понимаю, что он стал другим! Пусть я ему не нужен, пусть он меня ненавидит, я всё равно люблю его. В моём сердце, в моей памяти он навсегда останется моим любимым маленьким Грейди! И я буду его искать! Пока не поздно, пока ещё есть шанс его спасти, мне нельзя сидеть сложа руки. Спасибо, что выслушал и поддержал, но мне уже пора… - Бодро сорвался с кресле как ошпаренный. Спокойный голос Уиллиса догнал его уже на пороге комнаты:
- Адам…
- Что?! – В голосе  сержанта звенел вызов, смешанный с бескрайним отчаянием…Даже не поворачиваясь к другу лицом, Тэд чувствовал, как он дрожит, готовясь выслушать новые возражения и отпарировать их как можно твёрже. А ещё Уиллис знал, что в глазах его по-прежнему стоят слёзы…Это было так странно и удивительно… Сильный мужчина, прошедший через ад войны, бывший морской пехотинец и нынешний полицейский… Казалось бы, разве такого человека что-либо способно довести до подобной крайности? Но он на самом деле плакал, потому что, к счастью, ещё не потерял способности переживать и любить… Ведь всему этому когда-то научил его маленький мальчик Грейди. Который вырос, но от этого не стал менее близким. Которого было жизненно необходимо разыскать и уберечь от страшной ошибки…Уиллис понимал,  что Бодро теперь не успокоится никогда. Убедив всех и вся в том, что Грейди жив, отныне ради него он разобьётся в лепёшку. И Уиллису ничего больше не оставалось, как увязнуть в этом вместе с ним..
- Как я могу тебе помочь с поисками, Адам?..
  Бодро тоже не видел лица застывшего в кресле Тэда, но по голосу почему-то догадался, что он улыбается…

                Глава 26

         Новый день не принёс с собой ничего хорошего. С утра пораньше в Управление нагрянула с визитом Камилла О’Коннел, в надежде, видимо, застать своих жертв врасплох в полусонном состоянии. Нельзя сказать, что Пайн и Бодро не ожидали её увидеть – помощница окружного прокурора имела стойкую привычку напоминать о себе каждую неделю, дабы они не расслаблялись и всегда помнили о важности порученного им дела.  Никто и не забывал… Бесконечные гонки за Харденом стоили Чарли слишком больших нервов, ну, а что касалось Адама…  Он ещё никогда в жизни не был так заинтересован в удачном исходе своего расследования. Вот только доказывать это Камилле у него никакого желания не было.
- Окружная прокуратура десять лет пытается привлечь Лоупера к ответственности, и мы всегда были уверены в том, что вы делаете всё, чтобы нам помочь! – Разговор на повышенных тонах в последнее время вошёл у неё в привычку. Пайн и Бодро покорно наблюдали за взбудораженной женщиной, по-хозяйски расхаживающей в кабинете лейтенанта.
- Так оно и есть. – Отрепетировано подал голос Чарли. – Мы найдём Хардена, он никуда от нас не денется.
- Перестаньте! Я регулярно выслушиваю от вас эти заверения, с того самого дня, как вы его упустили!
- Нам нужно время, в любом случае…
- У нас нет времени, лейтенант! – Круто повернувшись на каблуках, мисс О`Коннел обожгла Пайна уничтожающим взглядом сверху вниз. - Судья ждёт, что мы предоставим нашего свидетеля в следующий вторник в девять утра, в противном случае мы ничего не сможем доказать! Вы понимаете, как это важно?
   Раньше для Бодро это тоже было важно, однако теперь привлечение Лоупера к ответственности волновало его меньше всего.  Правда,  о своих проблемах он даже Чарли пока что не решался поставить в известность.
- Разве вам нечего предъявить Лоуперу без показаний Хардена? – Пайну больше нечем было защищаться, хотя и он, и Бодро прекрасно осознавали правоту  Камиллы. Если бы Лоупера можно было прижать чем-то другим, окружная прокуратура не стояла бы на ушах, пытаясь разыскать его наёмного убийцу. Адам со своей стороны тоже многое отдал бы за то, чтобы его найти. И уже вовсе не из профессионального чувства долга. Оставаясь на свободе, Харден представлял смертельную опасность для Грейди, и это не выходило из головы ни на минуту, мешая сосредоточиться на разговоре с помощником прокурора.
- Харден – наше главное оружие, наша козырная карта…
      Адам всё-таки решился вмешаться и поддержать Чарли:
 - Давайте скажем прямо – единственное оружие. Считаете это нормальным явлением?
     Камилла оскорблено поджала тонкие губы, переключив внимание на сержанта:
 - В этом судебном деле есть и другие элементы.
 - Да? Какие, например? – Бодро не удержался от иронии и тут же получил безапелляционный ответ:
- Вас это не касается!
    Ну естественно, кто бы сомневался. Главное, создать видимость кипучей деятельности в целях повышения собственной значимости  перед подведомственной структурой, а потом всячески её гнобить, упрекая в бездействии. Мы крутые и делаем всё и даже больше, а вы валяете дурака и зря получаете за это зарплату… Адам сталкивался с этим и прежде, но сейчас он был не в том настроении, чтобы молчать в тряпочку.
- Тогда вам будет легко найти виноватых, если что-то не получится. – Произнёс он спокойно, однако мисс О`Коннел вспыхнула, словно её задели за живое:
- Я думаю, что вы не в том положении, чтобы забывать о субординации, сержант!
- Я не забываю. Просто хотел, чтобы вы вспомнили кое-что из прошлого.
      Камилла не успела удивиться, заинтригованный Пайн выпрямился на своём стуле оживлённо:
- Что-то не понял... О чём речь?
- О деле Уэйда Маккинли. – Объяснил ему Адам. – Помощник О`Коннел должна его помнить. Окружному прокурору очень хотелось его прижать, несмотря на то, что оснований для этого было недостаточно. Однако отсутствие серьёзных улик никому не помешало предъявить Маккинли обвинение.
- Потому что он был виновен! – Возмутилась женщина. – Вы это знали, я это знала, и он сам знал не хуже всех нас вместе взятых! Другого варианта просто быть не могло!
- Так же, как и сейчас, помощник. Других вариантов быть не может. – Бодро поднялся со стула и направился к выходу.
- Вы куда? – Окликнула его изумлённая Камилла. – Мы же ещё не закончили!
- Не вижу причин попусту терять время. Пойду и постараюсь вернуть вам ваше судебное дело.
«А заодно и Грейди спасти… Вернее, наоборот: сперва спасти его, а заодно и прокурору оказать добрую услугу… Наши желания на удивление совпадают… Нам всем нужен Харден… Вот только бы этот безбашенный мальчишка не нашел его раньше нас…»
    А такое вполне могло произойти. Чувство кровной мести – великая сила, способная творить небывалые чудеса, и Бодро даже примерно не представлял себе, каким образом, отыскав Грейди, он сможет его остановить. Уговорами? Бесполезно…Кто он такой, чтобы Грейди стал его слушать? Это раньше ему казалось, что они по-прежнему родные люди, однако там, в гараже, Грейди чётко расставил все точки над «i»,  дав понять Бодро, что теперь в его жизни он не значит ровным счётом ничего. В это всё ещё не верилось, но Адам старался не поддаваться отчаянию, накатывающему время от времени волнами – сейчас ему было некогда упиваться своей болью. Всё это потом, когда они встретятся снова и поговорят при других, более спокойных обстоятельствах. А пока что Грейди нужно было просто найти живым. В этом вчера обещал помочь Тэди Уиллис – в конце концов, он знал Маленький Сайгон как свои пять пальцев, а в том, что Джеймисон скрылся где-то там, ни тот, ни другой почему-то не сомневались. Интуиция редко когда подводила и Мэллой – человек склонен стремиться туда, где он чувствует себя как дома.  Вот только что делать, если этот «дом» сам по себе огромен и в нём можно легко затеряться?
   Уиллису  Бодро позвонил ближе к обеду – так, как они договаривались накануне. Увы, друг ничем не смог его обрадовать.
- Глухой номер, Адам. Я проверил все маленькие отели, которые смог найти, как ты меня просил. Может, есть ещё какие-то, которые я пропустил, но в тех, что я был, Грейди не появлялся.
   Господи, кто бы только знал, как он устал от этих постоянных разочарований…
- Понятно. Значит, остаётся искать по городу. У Грейди запоминающаяся внешность, и люди на улицах могли бы его узнать.
- Не исключено. – Согласился Тэд. – У тебя есть его фотография?
- Свежей нет. Только детские. Но я на всякий случай  приготовил фоторобот. Сейчас распечатаю несколько экземпляров и приеду к тебе. Ты поможешь?
    Он мог бы и не спрашивать.
- Конечно, Адам. Жду тебя дома в два часа.
    Всё-таки замечательно, когда в твоей жизни есть ответственный, преданный товарищ.  Человек, который даже не разделяя твои интересы, готов помочь только ради того чтобы тебе было хорошо. Поддерживая всеми силами своей души и не требуя ничего взамен. Адам просто не представлял, как бы он занимался всем этим один. Голова была забита массой вопросов и проблем, но внутреннее чутьё подсказывало сержанту, что, отыскав Грейди, где-то рядом он найдёт и Хардена. Самое главное только, чтобы это произошло вовремя. До того как случится непоправимая беда… 
 
                Глава 27
    - Нет! Оставьте меня в покое!!! – У Грейди слегка запершило в горле, и он кашлянул с целью прочистить конкретно уставшие голосовые связки. Урок самозащиты длился вот уже сорок минут, а никакого прогресса пока что не наблюдалось. Маленькая пожилая вьетнамка неуверенно топталась на месте так же как и в самом начале занятий,  судорожно вцепившись в трость, и явно не понимала, чего от неё хотят. А Грейди на данный момент хотел только одного – послать старушенцию к чёртовой матери, ибо её заторможенность уже потихоньку раздражала.
- Миссис Нгуен, я вас очень прошу, повторите это так, как я только что сказал. С той же интонацией. Это важно.
    Вьетнамка с готовностью кивнула и, сделав глубокий вдох, пронзительно пискнула:
- Нет! Оставьте меня в покое!
   Злость как рукой сняло – теперь Грейди едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Наверное, Джулия решила таким образом поиздеваться над своим новым инструктором, подсунув ему в ученицы этот дышащий на ладан  божий одуванчик, с которым, тем не менее, ему было нужно хоть как-то найти общий язык. И хоть чему-то научить, иначе грош ему тогда цена в этой должности.
- Миссис Нгуен… - Молодой человек перешёл на вьетнамский, надеясь хоть так достучаться до сознания женщины. – Всё хорошо, но немножко неправильно. Понимаете, это должно звучать так, будто вы совсем не боитесь.
- Но я же боюсь. – Обиженно откликнулась миссис Нгуен. – Я же не умею драться…. Поэтому и пришла к вам сюда, чтобы вы научили меня себя защищать.
   Грейди сильно сомневался в том, что она вообще умеет двигаться, не опираясь на палку…
- Вы должны усвоить одну вещь: первый шаг в искусстве самозащиты – это вовсе не умение драться. Самое главное – это ваше отношение к противнику. Вы ни в коем случае не должны его бояться, он должен чувствовать это. Давайте ещё раз представим, что на вас напали и отобрали кошелёк с деньгами… Ваши действия?
    Миссис Нгуен задумалась на мгновение. Картина, возникшая в её воображении, должно быть получилась не самой оптимистичной, потому что от очередного жалобного крика несчастной жертвы грабежа можно было разрыдаться.
-  Верните мои деньги!..
- И это всё что ли? – Грейди поморщился, стараясь быть терпеливым.
- А что не так? – В маленьких узеньких глазках старушки стояло искреннее недоумение.
- Всё не так. – Сообщил ей Джеймисон откровенно. – Вы же боитесь, разве сами не чувствуете? Что толку от вашего крика? Грабитель от него не сбежит и деньги вам обратно не вернёт. Давайте-ка ещё раз, но увереннее и громче.
- Верните мои деньги!
- Уже лучше, но дайте почувствовать противнику, что вы его совсем не боитесь. Ну?
- Верните мне деньги, сейчас же!!!!
- Отлично, а теперь снова: «Оставьте меня в покое!»
- Оставьте меня в покое!!!
- Здорово! Расправьте плечи! Поднимите голову! Вы сильная, уверенная в себе женщина, и вас никто не сможет обидеть! – Грейди так вжился в роль, что чуть было и сам не поверил в то, что миссис Нгуен сегодня же выйдет отсюда чемпионкой мира по каратэ. Однако чем больше он распинался перед своей пожилой ученицей, тем сильнее она сутулилась и всё больше мрачнела.
- Я это всё поняла, мистер Джеймисон… А теперь научите меня тому, ради чего я сюда пришла… Или верните мне обратно деньги, которые я заплатила!
  Последнее её требование, не в пример предыдущему невразумительному блеянию, вышло твёрдым и чётким – Грейди чуть не подпрыгнул от восторга:
- Вот! Это то, чего я от вас и добивался, миссис Нгуен! А всё знаете почему? Потому что вы меня не боитесь. Теперь сами видите, как это важно? Может, давайте ещё немного отработаем этот момент?
     Комплимента в свой адрес «ученица» не оценила.
- Молодой человек, что вы мне зубы  заговариваете? Я же не в театр пришла… Сколько можно надо мной издеваться? Покажите мне, как надо защищаться.
   Самое смешное, что Грейди понятия не имел, что ей показать. По крайней мере, что-то из того, чего она смогла бы повторить без риска рассыпаться в труху, а признаваться в этом воинственно настроенной старушке было как-то нетактично. Вот и приходилось выкручиваться всеми возможными способами. Оглядевшись вокруг в поисках боле менее подходящего снаряда для тренировки,  Джеймисон остановил свой выбор  на мягком  тряпичном манекене, набитом поролоном. Пособие для начинающих, на котором красными точками были отмечены самые болевые точки на человеческом теле. До большинства из них миссис Нгуен даже при всём своём желании не сумела бы дотянуться, ну а если бы вдруг и совершила такой сверхъестественный подвиг, потенциальный враг всё равно не оставил бы ей никакого шанса. Тяжелый случай… И тем не менее, Грейди вежливо взял женщину за локоть:
- Пойдёмте вон туда, миссис Нгуен…
   Опираясь на тросточку, ученица мелкими шажками  послушно засеменила к манекену. Несуразная пародия на человека произвела на неё отталкивающее впечатление, и она испуганно покосилась на своего инструктора:
- А это что ещё такое?
      Молодой человек вздохнул:
- Это тот, кто собирается на вас напасть. Нравится?
- Какой ужас.. – Миссис Нгуен попятилась от манекена назад. – Я не хочу к нему прикасаться…
    Ещё лучше…
- Тогда как вы хотите дать ему отпор? Силой мысли? – Грейди уже давно сделал для себя вывод, что шуток старушка не понимает, но не думал, что всё настолько запущено.
- Какие ещё мысли? На меня живой человек нападёт, а не кукла. Перестаньте говорить глупости!
       Джеймисон мысленно сосчитал до пяти – это часто помогало обрести душевное равновесие, когда приходилось иметь дело с такими вот непробиваемыми клиентами, которые, будь ты хоть полиглот, по ходу вообще никакого языка не понимали.  Встречались в его практике  подобные экземпляры, по счастью, не очень часто, иначе в бесплодных попытках разъяснить им прописные истины он бы давным-давно вынес себе мозг.
- Миссис Нгуен, эта кукла нужна для того, чтобы на ней тренироваться. Прежде чем ударить живого человека, надо знать, куда конкретно бить. Видите эти красные точки? Знаете, для чего они нужны?
    Миссис Нгуен не успела выдать инструктору очередную порцию своего недовольства – в зал заглянула Джулия. Её появлению в самый нужный момент Грейди обрадовался как своему единственному спасению.
- Подождите минутку. – Оставив ученицу перед манекеном, молодой человек подошёл к хозяйке доджо, готовясь выслушать от неё какое угодно замечание – оно по любому было бы более адекватным, чем этот старческий маразм. Однако Джулия и не думала его в чём-либо упрекать, даже наоборот – парень, по её мнению, прекрасно справлялся со своими обязанностями, и терпение у него было воистину спартанское.
- Как дела?
- Всё в порядке. – Бодро отозвался Грейди. – Работаем.
    Джулия видела их работу, да и разговоры краем уха слышала тоже.
- Зачем ты с ней возишься? Ты видишь, зачем она сюда пришла? Покажи ей пару каких-нибудь простеньких приёмов, и пускай она успокоится. Ей же, по-моему, больше ничего и не надо. 
     Джеймисон отрицательно покачал головой;
- У неё ничего не получится, пока она не научится справляться со своими страхами. Это же аксиома, без которой нет смысла даже пытаться себя защищать.
- Ей ты этого не докажешь. – Улыбнулась девушка. Ей нравилась его ответственность и добросовестное отношение к работе. –  Может, не надо так уж выкладываться, а? Профессионала ты из неё всё равно не сделаешь.
       В принципе, Джулия была права. За час занятий с миссис Нгуен Грейди морально вымотался так, как словно тренировался без перерыва сутки напролёт. А между тем впереди было еще три урока с другими учениками.  Молодому человеку очень хотелось надеяться на то, что они окажутся более дееспособными и менее капризными. Однако действительно, отпустить бедную женщину ни с чем было бы нечестно – в конце концов, она действительно заплатила деньги, а поэтому имела полное право получить хоть какой-то бойцовский навык. Вот только какой?
   Грейди задумался на минуту. Ещё раз внимательным, изучающим взглядом окинул маленькую фигурку в бледно-зелёном спортивном костюмчике, беспомощно застывшую возле тряпичного манекена. Интересно, какой такой сногсшибательны удар смогла бы нанести противнику эта трогательная старушка, если она даже трость свою из рук лишний раз выпустить боится?... Внезапно Джеймисона осенило…
- Миссис Нгуен… Скажите, а вот эту палку вы всегда с собой носите?
- Да… - С опаской подтвердила та. – А что?..
- Отлично. Тогда сейчас я продемонстрирую вам один специальный удар, он совсем несложный, но  очень эффектный. Ну-ка дайте сюда.
   Не дожидаясь разрешения, Грейди аккуратно выдернул  палку из рук своей ученицы и встал напротив манекена с выражением крайнего негодования на лице.
- Итак, вы идёте по улице… Навстречу вам выбегает грабитель и, угрожая, пытается отнять ваши деньги. Вы смотрите на него – вот так, как я сейчас, видите? Прямо, открыто, потому что вы его не боитесь… А теперь то, что мы уже с вами проходили…Громко, смело… Нет!!! Оставьте меня в покое!!! И-и… - Палка старушки изо всех сил врезалась мягкому «грабителю» между ног, чуть было не хрустнув в сжатых пальцах инструктора. Ошеломлённая миссис Нгуен даже подпрыгнула, а совершенно довольный придуманным приёмом Джеймисон, радостно улыбаясь, протянул трость её хозяйке:
- Всё понятно? А теперь попробуйте сами. Это очень просто.
   По идее, проблема была полностью исчерпана, никаких сложностей в дальнейшем общении с трудной ученицей отныне не предвиделось, и можно было с облегчением вздохнуть. Миссис Нгуен долго молчала, пытаясь осмыслить то, что ей предложили. Вертела в руках палку, совсем неожиданно оказавшуюся грозным оружием, снова и снова рассматривала противный серый манекен, изображающий её безжалостного обидчика, и, в конце концов, озадаченно поглядела на Грейди:
- А что делать, если это будет женщина?...


                Глава 28

       Чистый стакан выскользнул из мокрых рук и, стукнувшись об пол, разлетелся на мелкие осколки. Мэллой в сердцах швырнула полотенце на стойку и в изнеможении присела на табурет. Нет, это не работа, когда голова забита чёрт знает чем! Она вымоталась и физически, и морально. Вчера к закрытию бара Бодро не пришёл, и сегодня с утра заглянуть не соизволил. Хоть бы позвонил, поставил в известность о том, что происходит, и как продвигаются поиски Грейди. Неужели он не понимал, как она волнуется? Или ему вообще всё равно? Конечно, зачем заморачиваться о чувствах Мэллой? Она всегда на месте и никуда не денется ни сейчас, ни завтра, а вот Грейди… О да, он, похоже, просто создан для того, чтобы мотать нервы Бодро, но ради него можно забыть обо всех своих обязанностях. Даже если он того не стоит и заботы такой о себе не ценит.
    Мэллой не замечала, что снова ревнует, но ведь её тоже можно было понять. Не каждый день нарушается привычное течение жизни. Ещё совсем недавно Бодро был самим собой – таким, каким она его знала много лет, и он всегда был рядом. И вот с появлением Грейди всё пошло кувырком. Мало того что этот парень просто наплевал на чувства Адама, он ещё и удрал не попрощавшись, с деньгами, которых даже заработать в баре не успел. О деньгах Мэллой не жалела, понимала – раз Грейди их взял, значит сильно в этом нуждался. Однако тот факт, что он воспользовался её доверием, ощутимо задевал за живое. Она ведь искренне хотела с ним подружиться и поэтому пыталась узнать поближе. Как ей казалось, взаимно…И если уж Мэллой после такого вероломства было не по себе, то страшно представить, что сейчас творилось с Бодро. Двадцать лет пустых надежд… Что может быть больнее, чем разочарование в своих идеалах? За что ему всё это?
  Лучше бы они никогда не встретились… Со временем Адам сумел бы успокоиться и смириться со своей давней потерей. Так нет, нужно было явиться этому призраку из прошлого – подразнить, подарить минутную радость и тут же растаять в тумане миражом. Мэллой вспоминала, каким счастливым был Бодро в тот вечер, когда познакомил её с Грейди, и тихонько закипала от злости и обиды за своего близкого друга. Теперь он опять сходил с ума – как одержимый метался по городу, переживал и никак не хотел мириться с мыслью, что этому парню он не нужен… Как это ни печально…
   Мэллой задумчиво посмотрела на останки разбитого стакана под ногами. Говорят, посуда бьётся к счастью. Будь это правдой, она бы сейчас собственноручно расколотила всё, что горой стояло на подносе, лишь бы Адаму стало легче. Но ведь не станет… На свою беду он слишком постоянный человек и никогда не откажется от тех, кого любит. Мэллой это знала, и потому, когда ближе к концу рабочего дня Бодро всё-таки зашёл в бар, даже не стала его упрекать в долгом отсутствии. Видела – не до нотаций ему сейчас, и устал он за всё это время куда больше, чем она.
- Есть какие-нибудь новости? – Сразу же поинтересовалась девушка, пропуская церемонии и приветы, хотя на лице у Адама и без того всё читалось слишком красноречиво.
- Нет. Ничего… - Прошагав к стойке, сержант грузно опустился на табуретку напротив Мэллой. Его хотелось погладить – просто взять и провести ладонью по жёстким курчавым волосам, снимая этим движением весь негатив, накопленный за день. Однако вокруг были люди: в баре полным ходом кипела жизнь, и надо было по возможности держать себя в руках.
- Кофе сделать?
- Давай. Ты извини, что я пропадаю, ладно? Даже позвонить тебе вчера забыл, а с утра на работе куча проблем навалилась…
- Да всё в порядке, Адам. Я справляюсь, мне не привыкать. – Под ногами у Мэллой хрустнуло стекло от стакана. Она осторожно отодвинула осколки носком туфли и принялась за обещанный кофе. – Только когда найдёшь Грейди, промой ему мозги хорошенько, ладно? Непорядочно бросать своих работодателей, не поставив их в известность. А я уже хотела ему премию выписать авансом – в качестве поощрения… Ты проверил Маленький Сайгон?
- Проверил. Вместе с Уиллисом. Мы всё объездили, везде были.  Фотороботы показывали людям. И в магазинах, и на улицах, и в парикмахерских… На всех столбах объявления о розыске развесили, а что делать? Не может же  быть, чтобы он сквозь землю провалился, на самом деле. Если цел и невредим, должен найтись рано или поздно..
  Последнее обстоятельство, конечно, волновало его сильнее всего. Если цел и невредим… А ведь за эти сутки с лишним с ним уже любая беда могла произойти, если он встретился с Харденом.
- А ты проверял больницы и… - Слово «морги» застряло у Мэллой на языке, она так и не сумела произнести его вслух. Однако Бодро всё равно прекрасно её понял.
- Да, конечно. Я и таких вариантов не исключал.
- Ну вот, это уже хорошо. Значит, с ним всё в порядке, и он просто намеренно от тебя скрывается.
- Почему?! – Вскинулся Адам, едва не расплескав кофе по стойке. – Мэллой, вот тебе со стороны, наверное, виднее, что происходит. Скажи мне, чем я мог его обидеть? За что он так со мной?
- А ты пытался его об этом спросить перед тем, как вы расстались?
- Нет. У нас не было времени выяснять отношения. Мы ловили Хардена и…
- И в какой-то момент встали друг у друга на пути. – Закончила за друга девушка. Бодро вынужден был признать её правоту.
- Да. Харден участвовал в убийстве его родителей. И Грейди видел это своими глазами…
  Такие подробности Мэллой слышала впервые. Снова вспомнив рассказ Грейди, она поразилась тому, как непринуждённо он  себя вёл, в то время как в голове его крутились такие кровожадные планы.
- Чему же ты тогда удивляешься, Адам? Этот человек разрушил всю его жизнь, и его желание отомстить вполне оправдано. И ты, до тех пор пока будешь ему мешать, вряд ли сможешь найти с ним общий язык, даже если сможешь его отыскать.
- Мэллой, я не могу ему не мешать! – Отчаянно возразил Бодро. – Его месть незаконна! Убив Хардена, он снова окажется в тюрьме.
- Что значит – снова? – Нахмурилась девушка. Каждую минуту она узнавала о Грейди что-то новое, о чём раньше никто не посчитал нужным поставить её в известность. А Адам, вздохнув, пояснил:
- Потому что он уже сидел. Почти десять лет.
       Час от часу не легче… А ведь на первый взгляд и не скажешь…Впрочем, Мэллой никогда не любила судить о людях предвзято, до конца не разобравшись в мотивах их поведения.
- Почти десять лет? За что такой большой срок?
- Долгая история…
- И всё-таки?
     Бодро оторвался от чашки, пристально посмотрел на подругу:
- Ты что, уже жалеешь, что я заставил тебя с ним общаться?..
- Нет, Адам…
- Не волнуйся. Он не террорист и не маньяк-убийца, никакой угрозы для тебя он не представляет, а деньги, которые он взял…
- Адам, перестань, пожалуйста! У меня и мысли не было так думать!
    Бодро остыл так же внезапно, как и вспыхнул, уже жалея о своей несдержанности. Ссутулился, уронил голову на руки, устало потёр ладонями лицо. Мэллой было жаль его. Просто до слёз жаль. И она всё-таки осмелилась погладить его по плечу:
- Адам…
- Извини… - Он поднял на девушку убитый взгляд. – Я просто не хочу, чтобы ты плохо о нём думала… Парень запутался… Ему очень тяжело в жизни пришлось…Сейчас он снова на краю, и никто, кроме меня ему больше не поможет.
- Я понимаю. – Тихо откликнулась Мэллой. – Но ты уверен, что он нуждается в твоей помощи, Адам?
- Не имеет значения. В этом нуждаюсь я, Мэллой. Я не верю, что он мог так сильно измениться… Даже после тюрьмы… Я не верю, что в нём совсем ничего не осталось от того, моего Грейди… Может, нам с самого начала надо было сесть и поговорить откровенно, но я думал, что у нас ещё будет для этого время. И теперь мне страшно подумать о том, что может быть поздно… Если с ним что-то случится, а меня снова не будет рядом… Я никогда в жизни себе этого не прощу…
     И это чувство вины в результате сделает его несчастным до конца своих дней… Мэллой слишком хорошо знала натуру Бодро, знала его привычку погружаться в себя и заниматься самобичеванием: о том, что он мог сделать и не сделал, о том, чего не успел, а мог успеть, о том, что недоговорил, недообъяснил, не перепроверил. Он не в шутку считал себя обязанным быть везде и всюду, как будто в его работу полицейского входило предвосхищать события и читать человеческие мысли на расстоянии. И только попробуй скажи ему в очередной раз: «Ты сделал всё, что мог»… Значит, не всё – раз душа не на месте, и сердце не перестаёт болеть… Не всё…И Мэллой уже не находила нужных слов для утешения. Всё, что она сейчас могла сделать для Бодро – это в корне изменить своё двойственное мнение о Грейди. Каким бы он ни был, чего бы не натворил в своей жизни…Этот парень был дорог Адаму. И только это сейчас имело для неё самое большое значение.
- Что ты будешь делать дальше? - Задавая этот обыденный по сути своей вопрос, ответ Мэллой знала наперёд.
- Искать. Мы договорились с Уиллисом на завтра. Поговорю с Пайном, объясню ему всю ситуацию, иначе он не поймёт, почему я решаю личные дела вместо того, чтобы заниматься Харденом.
- Думаешь, он поймёт?
- Должен понять. Тем более, что мои личные дела сейчас напрямую связаны со служебными… Всё это звенья одной цепочки… Окружной Прокуратуре Харден нужен как ценный свидетель, и сейчас я должен  сделать всё возможное, чтобы взять его живым.
- Боюсь, что Грейди тебе этого не простит. – Осмелилась заметить девушка, и Бодро обречённо кивнул:
- Я знаю… Но это для его же блага. Поэтому нам обязательно  надо поговорить до того как… Уже ничего нельзя будет исправить…
    Под каблуком снова хрустнуло стекло, и Мэллой вспомнила про разбитый стакан, который так и не убрала. Ей давно было пора приниматься за свою обычную работу, принимать заказы от посетителей, которые только что пришли, собирать с опустевших столиков грязную посуду… Опять одной, потому что от Бодро сейчас было мало толку… А ведь ещё два дня назад у неё был помощник. И она готова была впустить его не только в бар, но и в свою жизнь.
- Адам…
    Услышав мягкий голос Мэллой, Бодро очнулся от своих мыслей и вопросительно посмотрел на неё.
- Когда найдёшь Грейди, передай ему, что без него мне тут очень тяжело. – Она нарочно сделала упор на «когда». Знала, что Адам терпеть не может слово «если». Он понял её прозрачный намёк и впервые за всё это время слабо улыбнулся:
- Конечно… Передам…

                Глава 29

       По роду своей деятельности  Хардену часто приходилось заниматься слежкой за объектом. Выполнение заказа изначально подразумевало под собой изучение повседневной жизни потенциальной жертвы: её привычек, маршрута движения – всего того, чего помогло бы в конечном итоге построить в голове схему, где и когда устроить засаду. Этому учили ещё в разведшколе. По сравнению с теми заданиями, которые ему поручались во Вьетнаме  и после него, нынешнее выглядело просто детской забавой. Бодро был до смешного предсказуем, за ним даже по пятам ходить было вовсе не обязательно. Управление – бар – Маленький Сайгон… По кругу… Иногда Томасу становилось скучно от однообразия его передвижений, и он позволял себе немного расслабиться, периодически отвлекаясь от наблюдения. В конце концов, Маленький Сайгон – это целое государство внутри города, и найти в нём одного, отдельно взятого человека крайне сложно за пару дней. Даже обвесив все столбы фотороботами.
      Харден внимательно изучил эти рисунки,  а один на всякий случай взял себе, чтобы хоть примерно представлять, как выглядит его «кровный враг».  Конечно, в идеале было бы найти подлинную фотографию, но таковой, похоже, не имел и сам Бодро. Впрочем, обознаться Томас не боялся – внутреннее чутьё подсказывало ему, что узнать взрослого мальчишку Джеймисона будет не очень сложно. Особенно если к нему его приведёт сам Бодро, ну или на крайний случай, этот нелепый увалень Уиллис, рьяно взявшийся помогать приятелю в поисках.  Энергии этих двоих можно было позавидовать. Пять часов подряд колесить по Маленькому Сайгону! Откровенно говоря, Хардена удивляло рвение Бодро. Неужели этот парень так много для него значил? Как бы там ни было, сейчас он избавлял Томаса от необходимости ломать себе голову над местонахождением Грейди. Достаточно было просто сесть Бодро на хвост и по возможности не упускать из вида – рано или поздно эти следопыты должны были привести его к цели. Ну а как эту цель впоследствии ликвидировать – вопрос второй и не самый трудный.
    Первый день поисков прошёл впустую, но Харден был уверен – настырный Бодро на этом не  остановится.  И не ошибся. С утра, заглянув в Управление буквально на полчаса,  он снова созвонился с Уиллисом. Хорошо, что у Томаса хватило ума ещё накануне поставить телефон последнего на прослушку – теперь отпадала необходимость действовать наугад. Из короткого диалога приятелей Харден не узнал ничего особенно полезного, зато выяснил точное время и место их встречи. А это означало, что ему опять приходилось арендовать напрокат неприметный, старый автомобиль и потихоньку двигаться следом за ними. Томас очень надеялся, что сегодняшнее поиски увенчаются успехом, ведь только от этого зависело, когда он сможет навсегда покинуть Портленд…
               
   «А действительно ли  Грейди прячется где-то в Маленьком Сайгоне?» - этот вопрос не раз приходил на ум Тэду Уиллису и даже периодически срывался с языка. Бывали такие моменты, когда его одолевали сильные сомнения в том, что они двигаются в правильном направлении, и он незамедлительно делился ими с Бодро.
- Может, мы бы давно уже получили результат, если бы расширили круг поиска, Адам. Может, стоило ориентировки не только здесь развесить, но и в других районах?
- Так мы только потеряем время. – Уверенно возражал Адам. – А у нас его и без того остаётся всё меньше и меньше.
- А он точно не мог уехать из города?
- Исключено. Пока Харден здесь, Грейди тоже никуда не денется.
      Бодро был уверен в том, что говорил и делал, его вело какое-то внутреннее чутьё, и оно же подсказывало верные советы. Наверное, ему и правда было виднее, Тэд не горел желанием спорить – во всём, что касалось Грейди, Адам был непробиваем как скала. Он много лет твердил, что мальчик жив – и не ошибся, несмотря на то, что все вокруг пытались убедить его в обратном. Тоже интуиция?.. Почему бы и нет…Бодро считал, что хорошо знает этого парня, даже нынешнего, взрослого, и поэтому упорно пытался искать его там, где ему хотелось. Что ж, это, по крайней мере сейчас он точно знал, кого ищет, это было лучше, чем недавние гонки за призраком из прошлого.
   На этот раз они расстались раньше, чем обычно – Бодро обещал Пайну вернуться на службу к половине двенадцатого и теперь должен был ехать в Управление. Уиллис видел, как расстроен друг, и не мог остаться равнодушным.
- Адам, не волнуйся, ещё не вечер. Я и без тебя могу поискать. Если узнаю что-то новое – сразу же дам тебе знать.
- Спасибо, Тэди. В любом случае с меня обед.
- О да! – Рассмеялся Тэд. – Знаем мы твои обеды! Наспех проглоченные хот-доги в твоей машине и те – только после того, как мальчик найдётся!
- Значит, у нас есть веская причина найти его поскорее! – Подхватил Адам на той же, оптимистичной волне. Хорошо, что он всё-таки не падал духом. В конце концов,  два дня – это ещё не приговор, а всего лишь лёгкая разминка. В Маленьком Сайгоне много районов и улиц, и постепенно Уиллис собирался прошерстить их все, до единого. Главное – терпение и упорство, которых у бывалых ветеранов Вьетнама было не занимать.
   Облазив в одиночку ещё несколько кварталов, поговорив со множеством людей, домой Уиллис вернулся только ближе к вечеру. Ни о каком обеде с Бодро уже не могло быть и речи, тем более что поиски так и не увенчались успехом. К тому же Тэд изрядно устал, и ему хотелось немного отдохнуть. Проветрить мозги, перекусить и заново обдумать план завтрашних действий.
Благие намерения Уиллиса рассыпались в прах, едва возникнув в голове. Два вьетнамских малыша, мальчик и девочка,  радостно атаковали хозяина квартиры, как только он переступил порог – словно шаловливые котята повисли на ногах с обеих сторон, ни в какую не желая отцепляться, и у Тэда конечно же, не хватило духа на них прикрикнуть. Дети всегда умиляли его и делали ещё более мягким, он не умел их ругать и часто шёл на поводу их капризов. Наверное, таким образом просто сказывалась тоска по дочери, которую Уиллис не видел уже много лет. Чужие дети каждый раз невольно заставляли его вспоминать о своей семье, что когда-то действительно была в его жизни.  Была… Не зря же он рассказывал Бодро о том, как счастлив был вернуться с войны домой. Тогда это был его главный стимул к жизни и, наверное, он что-то сделал не так, раз не сумел удержать это счастье в своих руках. Но ведь он и теперь был кому-то нужен. Например, Адаму… Множеству других ветеранов, которые приходили к нему со своими душевными травмами… Вот этим несчастным беженцам, о которых порой тоже просто некому было позаботиться. Благодаря им Тэд  почти никогда не чувствовал себя одиноким – в его маленькой квартирке постоянно кто-то жил.  Сейчас, положим, здесь нашла временный приют целая большая семья, состоявшая из нескольких поколений: пожилая супружеская пара, их дочь с зятем и маленькими детьми, и ещё в придачу какая-то родственница стариков – то ли сестра мужа, то ли жены. Уиллис давно привык к тому, что его дом время от времени становился семейным общежитием, эти люди, в большинстве своём были спокойны и безмолвны и особых хлопот не доставляли. Все, не считая, конечно, малышей…. Но им-то сам бог велел шалить и радоваться жизни при любых обстоятельствах. Они, на своё счастье, ещё не знали настоящих взрослых проблем…
- Ну всё-всё, проказники, хватит над стариком издеваться… -  Едва переставляя ноги с тяжёлым живым грузом из смеющихся карапузов, Тэд протопал в комнату. Здесь почти ничего не изменилось с тех пор как он ушёл. Правда, из пятерых взрослых жильцов, дома были только трое.  Как обычно, старики – они выползали на улицу редко и неохотно, только когда по-настоящему заставляла какая-либо необходимость. Особенно это касалось супругов Минь.  Их всё ещё пугала чужая страна и даже здесь, в Маленьком Сайгоне, где всё напоминало им о Родине, они предпочитали уединение шумным  и небезопасным городским улицам. А вот их родственница миссис Тран была пошустрее. Адаптировалась она на новом месте гораздо легче остальных – частенько выходила в магазин за продуктами, а то и просто погулять и пообщаться с интересными людьми. Уиллис очень одобрял такое поведение у беженцев, он и сам всегда пытался внушить им, что жизнь продолжается и ни в коем случае нельзя хоронить себя заживо, забившись в свою нору. Впрочем, сейчас миссис Тран тоже оказалась здесь. Обе женщины сидели на диване – худенькие, грустные, очень похожие друг на друга. Наверное, всё-таки они были родными сёстрами.  Обычно все жильцы встречали Тэда с радостью, однако на этот раз его появления словно никто и не заметил, даже несмотря на восторженный писк детей. Мистер Минь почти слился с широким креслом, мрачно наблюдая за тем, как его жена что-то тихонько шепчет плачущей сестре, бережно гладя её по острому плечу. Широкая, приветливая улыбка сошла с лица Тэда сама собой, стоило ему только увидеть эту картину.
- Что случилось? – Аккуратно сняв малышей со своих ног, Уиллис приблизился к женщинам, присел перед ними на корточки. – Миссис Тран, почему вы плачете? Вас кто-то обидел?
- Она пыталась остановить грабителя, который напал на неё на улице и забрал деньги. – Шёпотом пояснила миссис Минь, и сестра тут же подхватила:
- Это всё, что у нас было…  - Голос несчастной женщины дрожал от отчаяния и безысходности.  Она, похоже, до сих пор находилась в шоке от того, что с ней произошло и еще больше – от того, что не представляла, как теперь будет жить вся её большая семья. А ведь Тэд сам так настаивал на том, чтобы все они считали эту страну своим новым домом! Наверняка, сейчас эти люди чувствовали себя обманутыми.
- Послушайте, миссис Тран…- По привычке, собравшись с мыслями, Уиллис взял в свою ладонь её тонкую смуглую руку, слабо сжал, пытаясь вызвать женщину на душевный контакт. – Всё это, конечно, очень тяжело и неприятно, я понимаю… Но давайте посмотрим с другой стороны… Вы остались живы, верно? Вам не причинили никакого вреда, а это самое важное… Вы должны благодарить бога за то, что он спас вас… Вы же не одни, у вас есть ваша прекрасная семья, которая вас любит, волнуется за вас… Разве не это главное в жизни?
     У миссис Тран тряслись губы:
- Но что теперь станет с моей семьёй, мистер Уиллис? Я не должна была так всех подводить…
- Вы никого не подводили. – Твёрдо возразил Тэд. – Успокойтесь… Вы занимались делами, не ваша вина, что рядом существуют такие негодяи…
- Но я думала, что всё насилие осталось в прошлом… Там… И тут его не будет…
- Я же говорила, что тут опасно. – Вмешалась миссис Минь. -  Улицы везде одинаковые, и там нельзя долго находиться…
        В её словах была своя истина, с которой Уиллис не мог не согласиться.
- Да…Это так... Здесь тоже далеко не рай, миссис Тран. К сожалению, насилие пока что неискоренимо и уничтожить его не получается нигде… С этим приходится жить и как-то учиться быть осторожными…
    Миссис Тран внимательно слушала его тихую речь, внимая каждому слову. Слёзы больше не катились по её впалым щекам, в потухшем взгляде постепенно просыпался интерес.
- Наверное, нужно учиться защищать себя, да, мистер Уиллис? Как Хоа Кам…
- Хоа Кам? А кто это? – Тэд был готов поддерживать любой разговор, только бы отвлечь женщину от тяжёлых мыслей.
- Хоа Кам – моя подруга. – Пояснила та. – Она молодец… Она и другие женщины… Они ходят на занятия в специальную школу…
- Да?
- Да, и их там учат себя защищать. Очень приятный молодой человек, совсем как вы, мистер Уиллис. Мне надо было послушаться их совета и тоже записаться к нему на уроки…
  Последнюю фразу своей подопечной Тэд пропустил мимо ушей – его слишком озадачила предыдущая.
- Как я? В каком смысле – как я, миссис Тран?
- Очень хорошо говорит по-вьетнамски. Совсем так же как вы… А ведь он белый… Хоа Кам очень хвалит его, она звала меня в эту школу…
- Вы знаете, где находится эта школа? – Тэд снова её не слушал – он был просто не в состоянии справиться с эмоциями, нахлынувшими так внезапно, что даже в глазах зарябило. Какая невероятная удача! Что за редкостный счастливый случай?! Миссис Тран не понимала, отчего Уиллис, только что искренне переживающий её горе, вдруг оживился и ещё крепче сжал в пальцах её руку. Однако послушно напрягла память и попыталась вспомнить, куда так долго и упорно звала её подруга.
- Доджо Чена на Третьей Улице.
- Миссис Тран, я вас люблю! – Тэд  не смог сдержать своего ликования. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но подобные совпадения на свете не случаются. Белый парень, соображающий в каратэ и свободно владеющий вьетнамским… Как они сразу не догадались сделать упор на все доджо, какие имелись в Маленьком Сайгоне?! Куда бы Грейди мог пойти ещё и где бы смог найти себе занятие по душе?! Но это только сейчас всё вдруг показалось таким очевидным – когда буквально разжевали и положили в рот. Два идиота!
   Набирая хорошо знакомый номер, Уиллис себе места от нетерпения не находил. Только бы Бодро оказался на работе! Только бы взял трубку или хотя бы поблизости оказался – его так хотелось поскорее обрадовать. Увы… Хрипловатый голос из динамика телефона был абсолютно чужим и равнодушным…
- Детектив Трейнер слушает.
- Здравствуйте, - поспешно поздоровался Тэд. – Мне срочно нужен сержант Бодро, он на месте?
- Бодро?.. Нет, его сейчас нет.  Ему что-нибудь передать, когда он подойдёт?
     Досада…  Конечно, лучше бы было лично сообщить Адаму эту радостную новость, но раз уж так получилось… Уиллис вздохнул.
- Да, будьте добры, скажите ему, что звонил Тэд Уиллис. Пусть он срочно со мной свяжется, хорошо? Скажите, что мальчик нашёлся.
- Хорошо. – Всё так же бесстрастно отозвался детектив Трейнер и сразу же отключился.  Конечно, ему-то глубоко наплевать на важность этой информации, он даже примерно не представлял себе, насколько всё серьёзно. Не дай бог ещё и забудет об этом звонке… Где же, чёрт возьми, носит Бодро? Немного подумав, Тэд набрал номер бара. Однако и там его ожидало разочарование.
- Он заходил только утром, перед открытием. – С сожалением сообщила Мэллой. – С тех пор я его больше не видела. Думала, он с тобой вместе ищет Грейди. Разве нет?
- Нет, его отвлекли дела. Но у меня для него хорошие новости. Я, кажется, знаю, где скрывается Грейди.
- Правда?! – Искренне обрадовалась девушка. – И Адам ещё ничего не знает?!
- Нет, поэтому я его и ищу. Так что, Мэллой, если он вдруг к тебе заглянет, отправь его ко мне, ладно? А я ещё позже попробую позвонить ему на работу.
- Конечно, Тэди!
   Насчёт Мэллой Уиллис и не сомневался – она теперь сама изведётся от нетерпения в стремлении порадовать Бодро. Больше пока звонить ему было некуда. Оставалось только успокоиться и ждать… В конце концов, не сию минуту, так через час-другой Адам должен где-то объявиться. В Доджо Чена до вечера попасть он определённо успеет.  И если уж за два минувших дня с Грейди ничего страшного не произошло, то вряд ли за это время может что-то кардинально измениться…

                Глава 30

   По дороге в Управление Адам основательно задержался – Пайна, во всяком случае, на месте он уже не застал. Ника и Джессику, видимо, тоже куда-то срочно отослали. Непривычно тихо и спокойно было в отделе. На телефоне со скучающим видом сидел Трейнер – не самое позитивное явление, когда настроение и без того паршивое. Хорошо бы он хоть на один денёк побыл немым манекеном и не добивал своим вечным ядом. Какое там…
- Бодро? А тут уже забыли, как ты выглядишь!
   Иного приветствия от дорогого коллеги  Адам и не ожидал.
- А ты по мне сильно скучал? – Язвить в ответ не было никаких моральных сил, однако промолчать – как всегда означало признать себя проигравшим.
- Я – нет, а вот Пайн – да. – Закинув ногу на ногу, весьма довольный жизнью, Трейнер вальяжно раскинулся в кресле. Ни дать, ни взять – начальник. – Сдаётся мне, Бодро, что в последнее время ты теряешь свою хвалёную хватку. Стареешь что ли?
- А в чём дело? – Адам заинтересованно прищурился, застыв у стола.
- Сам не видишь? То ты у Окружной Прокуратуры в любимчиках ходишь, то она же тебя с дерьмом мешает немилосердно. Вот и хотелось узнать, каково это вообще – с высоты падать? Поделись опытом на будущее, вдруг и мне когда-нибудь пригодится.
    Нет, в своей самоуверенности Джон Трейнер был так неподражаем, что на него даже злиться не хотелось. При виде его простецкой физиономии со свежей ссадиной на лбу, Бодро стало весело. В какой-то степени товарищ по несчастью. Кто знает, может это его боевое ранение – дело рук Грейди?...
- Трейнер, знаешь, в чём дело? Для того чтобы знать – каково это, надо хотя бы примерно себе представлять, о чём ты говоришь. А я не представляю.
- В смысле?
- В смысле, чтобы узнать, как падать с высоты, надо на неё хотя бы подняться. А у меня всё как-то руки до этого не доходили.
- Да ну? – Недоверчиво хмыкнул Джон. Адам кивнул:
- Вот именно. Так что я не падал. Я только споткнулся.
    Оба детектива обменялись любезными улыбками, словно заключая между собой ничью.
- Ну а Пайн? – Всё-таки полюбопытствовал при этом Трейнер. – Вижу, он на твои ошибки сквозь пальцы смотрит. Не каждый сотрудник может рассчитывать на такую лояльность своего начальника, но ты, как всегда, у нас почему-то особенный.
     То, что коллега завидует его дружбе с Пайном, Адам прекрасно знал и прежде, но это тоже не раздражало, скорее, вызывало сочувствие.
- А ты разговаривать с Пайном пробовал?
    Простой на первый взгляд вопрос поставил Трейнера в тупик. Он недоумённо моргнул:
- Разговаривать? Как?
- Да обыкновенно разговаривать, по-человечески. Не ищи сложных путей, Трейнер, будь проще, и многие проблемы отпадут сами собой.
     Судя по обалдевшему выражению лица, Джон едва ли что-то понял из совета Бодро, но вести перед ним подробную лекцию сержант не собирался. Между ними часто возникали такие лёгкие перепалки – они не носили никакого тяжёлого или оскорбительного характера и представляли собой что-то вроде разминки для мозгов. Трейнер хоть и был конкретной врединой, воспринимать его противный характер  всерьёз никому в голову не приходило. А с Пайном Адам действительно поговорил ещё с самого утра. Именно так, как и советовал Джону – по душам. Исповедь  стоила ему колоссальных нервов – узнав все подробности происшествия в гараже, Чарли долго возмущался, почему Бодро не открылся ему раньше.  Но это была совершенно нормальная реакция друга на недоверие к своей персоне. Зато потом всё вернулось на круги своя, и Адам получил разрешение действовать так, как он считал нужным. Что, собственно, ему и требовалось сейчас больше всего – полная свобода и самостоятельность в принятии решений. Всех подробностей беседы с Пайном Трейнеру, конечно, знать было вовсе не обязательно, и Бодро уже собрался отправиться на своё рабочее место, когда небрежный голос Джона остановил его буквально на полпути:
- Да, Бодро, совсем забыл сказать, что тебе звонил какой-то Уиллис, просил срочно с ним связаться.
    Сердце непроизвольно дёрнулось и пропустило пару ударов. Ноги сами понесли Адама обратно к столу, а руки вцепились в телефон.  В другой ситуации Трейнер получил бы в свой адрес пару «ласковых» слов за такой неуместный склероз, однако сейчас Бодро напрочь забыл о его присутствии рядом. Уиллис не стал бы звонить просто так и тем более, говорить о срочности. Значит, появились какие-то новости – хорошие или плохие… Только бы ничего не случилось… Только бы не случилось… Сжимая в пальцах трубку, Адам с жадностью ждал длинного гудка и следом за ним – хорошо знакомого низкого голоса Тэди, однако… услышал только частые короткие сигналы. Занято?... Странно, Уиллис не имел привычки висеть на телефоне, особенно сейчас, когда ждал его звонка. Сбросив, Бодро набрал ещё раз. Ничего не изменилось… Нетерпение переросло в смутную тревогу. Адам посмотрел на флегматичную физиономию Трейнера.
- Он что-нибудь ещё просил передать?
   Джон на миг задумался:
- Ну да. Сказал, что нашёл какого-то мальчика.
- Чёрт! Сразу не мог мне сказать?! – Короткие гудки доводили до белого каления, и Бодро уже не знал, на кого именно он сейчас злится. От Трейнера, попытавшегося что-то возразить в ответ, он отмахнулся как от надоедливой мухи. Пальцы снова забегали по кнопкам на аппарате, набирая номер телефонной станции. На этот раз соединение произошло мгновенно. Услышав в трубке чёткий, хорошо поставленный женский голос, Адам быстро и по возможности лаконично попытался изложить суть проблемы:
- Алло, здравствуйте. Полицейское управление, детектив Адам Бодро.  Номер пять-пять-пять-три-пять-восемь-семь недоступен. Какие-то проблемы со связью?
- Минутку. – Отозвалась неизвестная девушка и вышла из эфира, как показалось сержанту, на целую вечность. Хотя к тому времени, как она вернулась на провод, прошло от силы секунд десять. – Телефон работает, связь исправна, никаких повреждений нет.
- Исправна?... – Бодро положил трубку, забыв попрощаться.  Теперь он вообще ничего не понимал, но в груди тяжёлой волной уже поднималась паника. Ещё пока что необъяснимая,  но от этого не менее страшная. Тэд нашёл Грейди и спешил сообщить об этом другу… Он не мог отключить телефон. Сам – не мог, а значит… Додумывать свою мысль Адам не стал – сорвавшись с места, бросился на улицу, обратно к «роллс-ройсу». Изумлённый Трейнер,  глядя ему вслед, многозначительно покрутил пальцем у виска…

        Миссис Тран, старики Минь и двое их внуков спрятались в кладовой сразу же, как почувствовали серьёзную опасность. Этим они, скорее всего, спасли себе жизнь, и Тэд мысленно молил бога, чтобы их присутствие в квартире так и осталось незамеченным. Потому что у человека, который сейчас сидел напротив него, был стальной взгляд безжалостного убийцы. Такой ни перед чем не остановится… И он сам, полуголый и прикованный к стулу наручниками, ничем не сможет им помочь. Тэда колотил нервный озноб, и он проклинал себя за эту слабость… Сам виноват… Нечего звонить по телефону и говорить о важных вещах. Нечего открывать дверь, не спрашивая «кто там», даже если у тебя нет никаких врагов…  Они с Бодро должны были заранее представлять, с кем имеют дело и проявлять максимальную осторожность. Но ведь всё оказалось гораздо хуже, чем они думали… И плохо, что Адам этого ещё не знал…
- Ещё раз, мистер Уиллис, давайте начнём с самого начала. – Харден встал с дивана и медленно прошёлся по комнате. Здесь и сейчас он был абсолютным хозяином положения – хладнокровный, спокойный и циничный, как палач, выполняющий свою обыденную грязную работу. – Не надо портить друг другу настроение и здоровье, у меня очень мало времени. Где мальчишка Джеймисон?
- Я не знаю… - Заученно повторил Тэд, стараясь не смотреть на своего  мучителя. – Я уже говорил, что мы искали его, но так и не нашли…
   Томас улыбнулся – этот невразумительный лепет он слышал уже не в первый раз. Ему и правда было забавно наблюдать за тем, как Уиллис трясётся от страха, но упорно продолжает строить из себя героя. А заодно и его  зачем-то пытается провести как полного дурака.
- Мистер Уиллис, вы плохой лжец.
- Я не лгу… - В голосе Тэда, тем не менее, уверенности не было. Да и откуда она, в самом деле, могла взяться? Харден прекрасно разбирался в тонкостях человеческой натуры. Этому учили в разведшколе ЦРУ. Один из главных приёмов допроса – психическая атака. Сперва эффект неожиданности. Он блестяще справился с этой задачей, когда возник на пороге квартиры как чёртик из табакерки, и, прежде чем Уиллис успел что-то сообразить, слегка оглушил его ударом пистолета по голове.  Второй важный момент: сразу же уничтожить жертву морально. Изолировать от связи с внешним миром, заставить почувствовать себя жалкой и беспомощной. В данной ситуации – лишить возможности сопротивляться, раздеть до трусов и отключить телефон.  Всё… Сознание собственной уязвимости подавляет волю, делая «собеседника» весьма контактным, и часто так бывает, что даже до пыток дело не доходит. Томас  очень на это рассчитывал. Насилие, конечно, доставляло ему определённое удовольствие, однако вид этой потной, дрожащей туши, мягко говоря, не возбуждал. К тому же, необходимость принимать радикальные меры требовала много сил, а главное – времени, которое и без того убегало как песок сквозь пальцы.
- Мистер Уиллис, на что вы надеетесь? На то, что я вам поверю и уйду? – Харден снова присел напротив пленника, с головы до ног окинул его насмешливым взглядом. – Не испытывайте моё терпение, оно ведь не резиновое. Вы же не дурак, сами понимаете, что мне известен каждый ваш шаг. Иначе бы меня тут не было. Вы звонили Бодро и сказали, что нашли мальчишку. Он мне нужен, а лично против вас я ничего не имею.
- Я не понимаю, о чём вы говорите. – Тут же откликнулся Тэд. Скорее чисто механически, только для того, чтобы тупо не молчать. Ему казалось, что это хоть как-то поможет выиграть время до приезда Бодро. А ведь он должен был  рано или поздно приехать… Если детектив Трейнер уже передал ему последние новости, он должен был немедленно отреагировать…
«Скорее, Адам… Где же ты есть?!»
- Хорошо… -  Харден поднялся с дивана и не спеша вышел из комнаты. Тэд снова подумал о своих подопечных: не дай бог эта тварь их обнаружит. Там были только старики и дети, но, судя по тому что рассказывал  о Хардене Бодро, вряд ли он проявит к ним милосердие.  Профессиональный киллер… Бывший агент ЦРУ… Военный преступник, работающий на две стороны… На его счету, должно быть, масса кровавых дел, и это будет всего лишь одним из многих…Как же здорово они влипли: сам Тэд, Адам и его обожаемый мальчик Грейди, который едва успел появиться в их жизни, но уже доставил им обоим столько неприятностей!  Уиллис даже в глаза его ещё не видел, и если уж на то пошло, он вовсе не обязан был сейчас рисковать собой ради спасения этого парня. Своим поведением и пренебрежительным отношением к Бодро он вовсе не заслуживал подобной чести. И всё-таки… Сдать Грейди прямо в лапы убийце – означало предать Адама. Всё то, чем его друг жил все эти двадцать лет… То, что так отчаянно старался вернуть. Тэд понимал, что просто не сможет подвести Бодро. Чего бы ему сейчас это не стоило… Иначе потом он никогда больше не осмелится посмотреть Адаму в глаза..
   В ванной зашумела вода.. . Слава богу, значит, в сторону кладовки Харден не пошёл. Но для чего он открыл кран? От мысли, что его, вполне возможно, сейчас будут топить, Уиллис вновь покрылся холодным потом. Да, он прошёл войну и многое повидал в своей жизни. Однако его ещё никогда не пытали. Он не знал, как себя поведёт, сумеет ли выдержать и поэтому отчаянно надеялся на чудо… Хоть  на какое-нибудь… Потому что ничего другого больше не  оставалось…

    … Несмотря на самый вечерний час пик, движение на дорогах было вполне умеренным, но Адаму всё равно казалось, что машин вокруг чересчур много. Причём, каждая так и норовила обогнать, подрезать – короче, сделать всё возможное, чтобы он сбавил скорость и плёлся как черепаха вместо того, чтобы лететь на всех парусах, включив свою полицейскую мигалку на крыше «роллс-ройса». Вынужденная медлительность выводила из себя, и Бодро срывался, вслух проклиная всех и вся вокруг. Конечно, они же не понимали, как сильно он торопится, как ему жизненно необходимо поскорее доехать до Маленького Сайгона, добраться до квартиры Уиллиса, который… Нет, всевозможные догадки были слишком страшными, Бодро запрещал себе заранее поддаваться панике, однако в ушах до сих пор стоял звук монотонных коротких гудков из телефонной трубки – словно приговор человеку, который ввязался в его дела только из дружеских побуждений и теперь, вероятно, жестоко поплатился за свою доброту и сердечность.
«Нет, нет, ну только не это, пожалуйста, - отчаянно выло всё внутри, и пальцы ещё крепче впивались в руль, норовя выдернуть его с корнем. - Он-то тут при чём?! Ему-то за что?!... Только бы с ним всё было в порядке… Только бы всё обошлось… Я же должен успеть.. Тэди, я еду, я скоро буду у тебя…»
  А дорога всё не кончалась… На двух перекрёстках Адам пронёсся на красный свет, обгоняя огромную фуру, вылетел на встречную – слава богу, там было относительно пусто. Функция «правила» в его голове дала временный сбой  – сейчас сознанием управляли только эмоции, и если бы с их помощью можно было приобрести себе крылья, Бодро бы уже, наверное, поднялся над этим потоком машин и в два счёта очутился возле дома Уиллиса.
- Ну давай же… - Зачем-то умолял Адам автомобиль, как будто он на самом деле мог послушать и совершить для своего владельца нечто сверхъестественное. – Ну давай, скорее…Скорей…
  И «роллс-ройс» честно выжимал сто сорок, рискуя в один момент потерять управление и врезаться в первый попавшийся столб. Сейчас это было неважно. Этот риск не имел большого значения по сравнению с тем огнём, в который они все решили поиграть, связавшись с Харденом. Адам не сомневался в том, что отключенный телефон в квартире Тэда – именно его рук дело. Ведь Уиллис и мухи не обидел с тех пор как кончилась война, и если уж кому-то понадобилось причинить ему вред, то только Хардену. А этот человек.. О, он был способен на всё что угодно… Только бы не успел…
Только бы не случилось ничего непоправимого…
   На панели приборов тревожно запищала рация, и Адам в очередной раз чертыхнулся. Только не сейчас! Почему так не вовремя?!
- Внимание-внимание все подразделениям, - зачастил из динамика голос женщины-диспетчера, - испанский район, Прескотт-стрит тридцать восемь – ребёнок в опасности, кто может выехать на место происшествия?
    Бодро с ненавистью посмотрел на тарахтящий передатчик. Испанский район и, в частности, Прескотт-стрит, находились буквально через пару кварталов – просто как нарочно. А это означало, что именно ему, а не кому-то другому  нужно было реагировать на вызов. Но, чёрт возьми, неужели поблизости нет других патрульных машин?!
   Между тем, не получая ответа, диспетчер продолжала надрываться:
- Всем подразделениям: испанский район, Прексотт-стрит тридцать восемь, ребёнок в опасности, кто выезжает на место происшествия?
«Не я… Я занят… У меня тут тоже вопрос жизни и смерти…» - и, борясь с искушением, Адам ещё сильнее сжимал в пальцах руль.
- Внимание, всем подразделениям: испанский район, Прескотт-стрит тридцать восемь…
«Да знаю я, знаю, что ребёнок в опасности! А Уиллис уже может быть мёртв!»
- Ребёнок в опасности, ребёнок в опасности. Кто может отреагировать? – Бесстрастный, лишённый всяких эмоций голос диспетчера казался Бодро пронзительным визжанием бензопилы – он так и ездил по нервам, и без того натянутым до предела.
- Я не могу! – Зачем-то выпалил Адам вслух – самому себе, потому что до тех пор, пока он не взял в руки рацию, его никто не слышал. И оправдывался он сейчас тоже только перед самим собой, вот только легче от этого не становилось, ведь на вызов до сих пор никто не отвечал, и женщина-диспетчер, потеряв терпение, принялась педантично вызывать все патрульные машины по очереди.
  Сто восьмой… Сто тридцать шестой… Сто пятьдесят четвёртый… Бодро слушал эти лаконичные переговоры, скрепя сердце… Мимо… Мимо… Мимо… Все далеко, все заняты… А он близко, но просто не может! Вот и снова:
- Двести первый, где вы находитесь?
- Портленд Хайвэй.
«Ну вот и пожалуйста, это тоже совсем близко!»
- Можете выехать на вызов?
- Нет, занят преследованием грабителя.
   «Да что же такое, на самом деле?!»
   Рефлекс полицейского сработал прежде, чем Бодро успел себя остановить – рука мёртвой хваткой вцепилась в рацию, отрывая её от передатчика на панели приборов.
- Двести семнадцатый вызов принял, выезжаю на место!
- Как близко вы находитесь? – Тут же осведомилась диспетчер.
- В тридцати секундах езды.
«Прости, Тэди… Я же полицейский… Это моя работа… Ты поймёшь…»

    … Вода в тазу была совсем ледяной, однако Тэду она казалась невыносимо горячей – наверное, из-за общего лихорадочного состояния организма. Он боялся шевельнуться, сидя на стуле, и уж тем более, не решался вытащить босые ноги из таза – ужас парализовал всё  его тело, буквально накрыл с головой. Ему даже на войне не было так безумно страшно, ведь там он никогда не находился один на один с врагом, не чувствовал себя таким жалким и бессильным.
- У вас ещё есть немного времени, мистер Уиллис. – Сидя на полу возле ног своего пленника Харден развлекался, играя проводом, предусмотрительно выдернутым из настольной лампы: то разводил два оголённых кончика в стороны, то сводил их вместе, и тогда провода начинали угрожающе щёлкать и искриться, заставляя Тэда вздрагивать и ещё сильнее втягивать голову в плечи.
 - Вы до сих пор надеетесь, что я с вами шучу?
   Нет… Он и не думал на это надеяться. Так же, впрочем, как и на собственное мужество, поэтому всем существом своим умолял Бодро поторопиться и приехать до того, как Харден развяжет ему язык. А пока что продолжал подавленно молчать.
- Я в последний раз спрашиваю: где мальчишка? – Томас повысил голос. Никакой реакции – чёрного ублюдка словно заклинило. Ну что ж, он совершенно честно давал ему шанс обойтись без лишних проблем. А теперь пришла пора выводить «клиента» из ступора. Харден изобразил на лице сожалеющую улыбку и, уже особо не раздумывая, окунул провод в воду…

       Смуглый молодой мужчина метнулся навстречу «роллс-ройсу», едва не угодив под колёса.
- Ayuda, por favor! Ayuda! – Мольбу о помощи можно было понять, даже совершенно не владея языком, и Адам, вылетев из машины, поспешил следом за ним.
      Мальчику, неподвижно лежавшему на зелёной лужайке перед домом в окружении любопытствующих зевак, было лет семь-восемь, и на первый, поверхностный взгляд, он уже не подавал никаких признаков жизни. Во всяком случае, на рыдания и причитания матери, державшей его за руку, ребёнок никак не отзывался.
 - Что случилось? – Расстёгивая на ходу чемоданчик со всеми необходимыми инструментами, Адам долго и тщетно пытался хоть что-то разобрать в сумбурной, быстрой испанской речи. Обезумевшие от паники родители шумели, энергично жестикулировали и перекрикивали друг друга, рассказывая о своей беде, но до Бодро долетали только отдельные обрывки фраз и смутно знакомых слов. «Гулять», «падать», «дышать», «приступ»…Надо же, а ведь ему до сих пор казалось, что он довольно способный ученик и самоучитель по языку у него вполне сносный. Всё-таки вот что значит – голая теория при полном отсутствии практики!  Но, судя по всему, у мальчика только что был сильнейший приступ астмы.
- No se preocupe! Relajarse! – Кое-как вспоминая простейшие выражения из своего учебника, Бодро успокаивающе замахал руками перед мечущимися в истерике родителями. Присев на колени возле ребёнка, быстро приложил палец к его шее, проверяя пульс, реакцию зрачков на свет. Слава богу, сердце ещё билось. И всё-таки мальчик не дышал – у него было очень бледное лицо и уже потихоньку синели губы. Время, время, время – как же катастрофически его сегодня не хватало везде! Стараясь не обращать внимания на плач несчастной матери рядом с собой, Адам извлёк из чемоданчика маску для искусственного дыхания. Плотно прижал её к лицу ребёнка, закрыв рот и нос, сам приник губами к трубке и сделал глубокий выдох. Убрал маску, поднёс ладонь к губам мальчика. Никаких колебаний… Плохо… Ещё немного – и вслед за дыханием остановится сердце, и тогда он уже вряд ли сможет чем-то помочь. Можно, конечно, сделать непрямой массаж сердца – этому полицейских обучали тоже, но если всё серьёзно, то его навыков будет просто недостаточно.
    Снова прижав маску к лицу ребёнка, Адам принялся дышать в трубку – коротко, часто, с каждым своим выдохом пытаясь заставить лёгкие мальчика работать.
«Ну давай, малыш, давай… Помоги мне… Не сдавайся… У тебя ещё целая жизнь впереди, ты не можешь так легко от неё отказаться.. . Давай, пока ещё не поздно, дыши…»
   Быстро, неумолимо неслись драгоценные секунды, и каждая из них  приравнивалась к стоимости жизни. Не только этого мальчика, но и Тэда Уиллиса, о котором Адаму, при всём его желании, думать сейчас было некогда…

     …От душераздирающих криков звенели в окнах стёкла. Томас не торопился вытаскивать провод из таза – на этот раз можно было немного увеличить время. Первые два разряда он специально сделал короткими, чтобы у жертвы была возможность оценить всю прелесть этой процедуры и отказаться от продолжения в самом её начале. К удивлению Хардена, приём не сработал – хотя казалось, что намертво перепуганный и совершенно ошеломлённый адской болью Уиллис сейчас же выложит ему всё начистоту.
- Где мальчишка? – Устав от собственных разглагольствований, Томас теперь просто задавал это вопрос после каждой шоковой терапии. А Тэд уже даже не мог выдавить из себя короткого «не знаю». Его колотило и трясло – не только в процессе самой пытки, но и после неё, все мышцы сводило судорогой, и язык во рту отказывался шевелиться. Лицо мучителя – неподвижное, будто каменное, было совсем близко, но Уиллис его почти не видел. Оно расплывалось перед глазами, превращаясь в бесформенную уродливую маску, вызывая ужас и парализуя сознание. Слава богу, пока что ему ещё удавалось держаться… Пока что…
- Я спрашиваю, где мальчишка? – Тэд уже знал, что последует сразу же за этим ровным, спокойным голосом…  Кончики провода снова коснулись воды, и мир взорвался, перестав существовать на какой-то промежуток времени. Наверное, очень короткий, почти мгновенный, однако для Уиллиса он казался целой вечностью. Если где-то там, в другом измерении существовал ад, то он, несомненно, был именно таким – горячим, ослепляющим, полностью подчиняющим  себе рассудок и, главное, тело, которое не поддавалось никакому контролю: дёргалось, извивалось и стремилось избавиться от того, что сейчас выворачивало его наизнанку. Это электрическое чудовище рвало вены и сосуды, выкручивало мышцы, задевая каждый нерв, каждую клеточку организма, и Тэд кричал, не слыша самого себя, не понимая, что он делает и что с ним происходит…А потом всё внезапно закончилось, но сердце, слетевшее с катушек от неимоверного напряжения, ещё колотилось в груди как осатаневшая дикая птица в клетке.
Уиллис долго не решался открыть глаза – боялся, что они, наверное, давно лопнули, не выдержав нагрузки… От запаха собственного пота уже начинало тошнить…
- Ну так что, мистер Уиллис? Ещё не передумали?.. Вы поймите, что я всё равно его найду. С вашей помощью или без. Просто без вас у меня это займёт немного больше времени, а мне бы не хотелось его терять. У меня много других планов, и своим ослиным упрямством вы мешаете мне их осуществить. Вы знаете, кто я такой, мистер Уиллис? Если вы общаетесь с Бодро, то, наверное, уже наслышаны о моих делах. Я далеко не святой. За свою жизнь я убил многих людей. Неужели вы думаете, что будете исключением? Мне ничего не стоит убить вас. Прямо сейчас. Но я не буду этого делать, потому что вы мне ещё нужны. И вы останетесь живы, если окажете мне добрую услугу, о которой я вас прошу.
   Добрая услуга… В устах Хардена это звучало как просьба о благотворительности…Тэд наконец-то осмелился приподнять тяжёлые веки. Сквозь пелену увидел прямо перед собой всё тот же, устремлённый на него волчий взгляд.  Их глаза встретились, и Томас опять улыбнулся своему пленнику – вполне дружелюбно и от того ещё более цинично.
- Последний шанс, мистер Уиллис… Где он?...


     … Вдох-выдох… Вдох-выдох… Уже на чистом автоматизме, без лишних эмоций. Полная сосредоточенность на собственных действиях и полная самоотдача. Вдох-выдох… Всё самое важное, личное, сейчас находилось за гранью сознания, и все усилия, физические и моральные были направлены на одну-единственную цель – поделиться своим дыханием с ребёнком,  разбудить постепенно угасающую детскую жизнь. Вдох-выдох…Несмотря на то, что твоя жизнь в очередной раз летит под откос… Когда-то давно ты сам выбрал себе этот путь, и он стал твоим призванием до самой смерти. Теперь ты не можешь ничего изменить… Вдох-выдох… Ты всегда знал, что твоя работа необыкновенная… Это не способ существовать… Не средство обеспечения будущей пенсии… Это твоя судьба, твой долг, ради которого тебе часто приходится отступать от своих интересов и сдерживать чувства… Вдох-выдох… Ты замечаешь, как уже холодеющее маленькое тельце начинает постепенно теплеть,  и наконец-то улавливаешь ответное дыхание. Сперва слабое и совсем бесшумное, но вот ребёнок открывает глаза и жадно глотает свежий весенний воздух… Сам, уже без посторонней помощи. Ещё мгновение – и он подаётся вперёд. Толком не понимая, что с ним произошло, видит возле себя родителей и кидается к заплаканной матери, которая крепко прижимает сына к груди и, осыпая поцелуями родное лицо, снова плачет, только теперь уже от счастья и облегчения. Тебе в этот момент тоже необыкновенно легко и радостно. Ты удовлетворён своей работой, однако это состояние длится совсем недолго. До тех пор, пока ты не возвращаешься в мыслях к собственной катастрофе, которую ты, вполне возможно, уже ничем не сумеешь предотвратить…

 …Больше не осталось никаких сил. Голос давным-давно сорвался,  и из горла теперь вылетали только невнятные хрипы… Он всё ещё ждал, когда же наступит полная и спасительная потеря сознания и даже уже готов был забыться навсегда, однако лёгкие, кратковременные разряды тока быстро приводили его в себя. Оба – и палач, и жертва, мысленно поражались упорству друг друга, но каждый при этом продолжал стоять на своём.
- Мистер Уиллис, ради чего всё это? – Любопытствовал Харден. Тэд не знал, ради чего, но даже если бы и мог себе это объяснить, то мучителю своему не сказал бы точно. Он уже не надеялся на счастливое спасение, и помощи извне никакой не ждал.
- Неужели вы не хотите жить?..
    Сейчас, пожалуй, ему было всё равно – истерзанный болью организм молил о любом отдыхе, однако где-то в глубине души ещё скреблась тревога за Адама. Тэд боялся умереть, не дождавшись своего друга, не передав ему информацию о Грейди, которая, он знал, была для него жизненно важна и необходима.  Тогда всё, что он сейчас терпел, потеряло бы свой смысл. А значит, нужно было постараться и продержаться ещё хотя бы немножко…
     Томас начинал нервничать – он не предполагал, что допрос займёт так много времени. Он явился сюда с абсолютной уверенностью в успехе, потому что на первый взгляд этот неповоротливый толстяк вовсе не производил геройского впечатления. Хотя… Нужно было учитывать, что Уиллис тоже прошёл все тяготы Вьетнамской войны, в нём по сей день осталась та, старая закалка и, что немаловажно, глубокое чувство братства с себе подобными ветеранами. А люди такого плана за идею умирать не боятся… Можно было бы, конечно, испытывать его на прочность и дальше, увеличивая продолжительность электрических разрядов. Можно было бы оставить это развлечение и придумать какое-нибудь другое из своего богатого жизненного опыта, однако Харден ни на минуту не забывал о звонке в Управление. Если сидевший на телефоне детектив уже передал просьбу Уиллиса Бодро, тот, скорее всего, сразу бросит все свои дела и рванёт сюда.  Встречаться с этой полицейской ищейкой пока что не входило в планы Томаса ни с какого бока. Стало быть,  для того, чтобы разыскать щенка Джеймисона, нужно было найти какой-то иной способ…

  …Сквозь толпу любопытных соседей и прохожих Адам пытался пробраться к своей машине. Мужчина, отец мальчика, следовал за ним по пятам,  иногда забегая вперёд и путаясь под ногами.
 - Gracias! Gracias, se;or! – Искренние, пылкие слова благодарности пролетали мимо ушей, даже не задевая сердце – мысленно Бодро был очень далеко отсюда. Он безбожно, непростительно опоздал и теперь даже представить себе боялся, к каким роковым последствиям это привело.
- T;malo! – Поймав, наконец, Адама возле раскрытой дверцы «роллс-ройса», счастливый отец чуть ли не силой всучил ему в руки деревянные чётки с крестом. -  Para la buena suerte! Dios te guarde!
«На удачу! Храни вас бог!» - Автоматически перевёл сержант. Нет, определённо, кое-что из уроков испанского он всё-таки усвоил неплохо. Чётки были самыми обыкновенными, дешёвыми, но отказаться от такого священного подарка Бодро не посмел, а поэтому, сжав в ладони крупные бусины, с признательностью кивнул мужчине:
- Спасибо. Gracias!
  На удачу – это хорошо. Сейчас она ему была необходима, так же, как и божья помощь. Чтобы по дороге в Маленький Сайгон его больше не отвлёк ни один вызов… Чтобы Харден оставил Тэда в живых… И чтобы этот несносный мальчишка в конце концов нашёлся… Dios te guarde…
               
                Глава 31

        Никакого сдвига… Никакого прогресса… Бессмысленная потеря времени… Проклятый, бестолковый город, в котором можно потеряться, бесследно исчезнуть, раствориться при желании. Зачем он сюда приехал?  Просто жить? Снимать номер в дешёвом отеле с крысами и клопами, вставать по утрам, как все ходить на работу, а вечерами возвращаться обратно в свою нору?.. Ну, ещё, правда, время от времени позволять себе какие-нибудь невинные развлечения… Чтобы влачить такое размеренное, обыденное существование, ему вовсе не обязательно было покидать  Вьетнам и менять настоящий Сайгон на его уменьшенную копию в Штатах. Там, по крайней мере, он чувствовал себя как дома, а здесь… Здесь всё было не так… И гора планов, которую он себе выстроил, сейчас медленно оседала как песочный домик. Никто не преподнёс ему Хардена на блюдечке готовеньким, а сам он до сих пор не имел понятия, где его искать. Вот и торчал в этом доджо, с раннего утра и до самого вечера, до предела изматывая себя тренировками. Это отвлекало и помогало разрядиться. Джулия удивлялась, почему он не уходит в своё нерабочее время, а Грейди было стыдно признаться ей в том, что идти ему просто некуда. И заняться на самом деле больше нечем…
- Дома тренироваться неудобно. – Объяснял молодой человек. – Места мало и никакого инвентаря под рукой.
      Если его слова и звучали неубедительно, то Джулия об этом и виду не подавала.
- Может, тебе в таком случае ключи оставлять? Я же не могу тут до ночи сидеть и ждать, пока ты устанешь. У меня своих дел полно.
   У Грейди было  всего лишь одно, но очень важное дело, которое он всё ещё не знал, как осуществить, а поэтому злился и не находил себе места.
- Хорошая идея. Оставляй, я закрою, когда закончу.
     Наверное, если бы это был магазин, Джулия вряд ли бы рискнула доверить его малознакомому сотруднику. Однако в доджо воровать ему  было нечего, да и потом, парень сам по себе казался ей честным и положительным. Об этом можно было судить по тому, как самозабвенно он выкладывался на уроках в эти два дня, сколько души и энергии вкладывал в каждого своего ученика,  как импровизировал, с целью найти к людям правильный подход. Такое даётся от бога…
- Смотри не перестарайся только. – Предупредила его Джулия на прощание. – Завтра ты  мне тут нужен свежим и отдохнувшим.
- Я и сам себе таким же нужен. – Улыбнулся в ответ Грейди. Он едва дождался ухода хозяйки. Как его достала эта постоянная игра в «своего в доску» парня! Как ему надоело изображать радость и полное удовлетворение собственной жизнью! Оставшись в пустом зале, наедине с самим собой, молодой человек наконец-то смог дать волю чувствам – стянул с себя футболку и, прицепив её к макиваре, принялся отрабатывать удары. Сперва методично, на автомате, а потом всё сильнее и яростнее.  Выбрасывая адреналин, быстрее понеслась по жилам кровь, и мысли в голове стали чёткими, ясными, отлаженными как все его движения, выпады и броски.
«Я тебя найду, ублюдок…  Обязательно найду…Не радуйся, что сумел так легко от меня уйти… Если я нашёл тебя один раз, то теперь мне будет везти и дальше.  Ты же знаешь, что я счастливчик… Я неспроста остался тогда в живых… Это специально, для того чтобы найти тебя и уничтожить… Ты заплатишь за всё что сделал с моей жизнью… Наёмный убийца… Ты же не можешь так долго находиться в этом городе и не оставлять никаких следов.  Не можешь совсем не общаться с людьми. Есть те, кто знают о тебе немало и могут мне помочь… Я буду искать…. Всё равно в этом городе мне больше нечего делать… И я уеду отсюда сразу же как убью тебя, тварь… А я убью тебя, клянусь памятью моих родителей…»

    «Слава богу, живой…»
     Стоя на пороге доджо, Адам безмолвно наблюдал за тем, как тренируется Грейди. Полностью сосредоточенный, погружённый в какие-то свои, не очень весёлые мысли, молодой человек его не видел. Макивара летала из стороны в сторону, сотрясаясь от силы ударов – Грейди наносил их попеременно то кулаками, то ногами, с такой звериной ненавистью, что со стороны казалось, будто он бьёт не бездушный спортивный снаряд, а живого человека. Более того, кого-то конкретного, и не сложно было догадаться – кого…
    Бодро не торопился отвлекать парня от его интересного занятия, ему самому нужно было немного успокоиться и прийти в себя после всего, что сегодня произошло. Он так перенервничал, что сейчас, обнаружив Грейди целым и невредимым в доджо Чена, даже не смог в полной мере обрадоваться, и облегчение, которое он испытал в первый момент, тут же сменилось злостью и возмущением. Полчаса назад «скорая помощь» увезла в больницу полуживого Тэда Уиллиса,  и эта жуткая картина до сих пор стояла у Адама перед глазами. Распахнутая настежь дверь… Перепуганные до истерики беженцы в кладовой… Воздух, пропитанный потом, мочой и гарью, и безжизненное тело друга,  прикованного наручниками к стулу…  Таз с водой и обрывки провода на полу под его ногами… Хардена, конечно же, и след давно простыл, хотя Бодро на всякий случай проверил каждый уголок в квартире Уиллиса.
- Тэди, держись… - Шептал он потом и, обнимая товарища за шею, пытался нащупать его пульс. – Держись, слышишь? Не умирай… Я сейчас вызову «скорую»…
   Уиллис не реагировал на попытки привести его в чувства, но, к счастью, всё ещё дышал – совсем слабо и почти неслышно, однако это уже вселяло надежду. Адам проклинал себя за то, что втравил Тэда в эту историю и ни минуты не позаботился о его безопасности.  Он же прекрасно знал, с кем они имеют дело, и какими могут быть последствия. Но ведь они всего лишь пытались найти Грейди и меньше всего предполагали, что Харден ходит где-то рядом и занимается тем же самым делом! Теперь это легкомыслие могло стоить Уиллису жизни… Даже врачи, которые приехали по вызову достаточно быстро, не смогли пообещать ничего утешительного.
- Как он? Он будет жить? – Приставал к ним Адам, неотрывно следуя за носилками, на которых, подключенный к аппарату искусственного дыхания, лежал его друг.
- Если выдержит сердце. – Отвечали ему медики со свойственным им хладнокровием и прямотой. – В ближайшие двадцать четыре часа может произойти всё, что угодно.
- А потом?!
- Потом, если сердце все ещё не остановится, можно будет говорить об улучшении.
- Тэди, ты слышишь?! – Бодро в отчаянии пытался взять Уиллиса за руку, привлечь к себе внимание и тем самым вывести из бессознательного состояния. – Ты слышишь, двадцать четыре часа! Ты ведь продержишься, правда, дружище?!
- Адам… - Услышал он в ответ невнятный хрип. Тэд немного пришёл в себя и теперь сквозь трубку во рту, пытался говорить. Заметив эти первые признаки жизни, Бодро снова с жадностью припал к носилкам:
- Что, Тэди, что?
- Адам… Грейди… - Уиллис закашлялся, тяжело дыша. – Доджо Чена… Третья Улица…
- Всё хорошо, Тэди, я понял… Не волнуйся за Грейди, сейчас надо позаботиться о тебе. Держись, ты слышишь?
    Он уже не слышал – выполнив свой священный долг, с чистой совестью снова погрузился в блаженное небытиё, оставив Бодро наедине с его мыслями и переживаниями, которых было великое множество в этот момент. Бедный старина Тэд… Адам не сомневался в том, что он берёг эту ценную информацию как зеницу ока, и Хардену не сказал ни слова. Что, впрочем, всё равно почему-то не успокаивало, учитывая профессионализм киллера, задавшегося целью добраться до своего противника раньше,  чем тот застанет его врасплох. Эта тревога заставила Бодро не теряя времени рвануть на Третью Улицу в поисках дождо, упомянутого Уиллисом. Он снова боялся опоздать, по пути к назначенному месту воображение непроизвольно рисовало самые страшные картины. Это было похоже на тот давний страх, уже когда-то пережитый им в Далате после бегства Грейди из приюта – неизвестность, которая сводит с ума, досада от невозможности контролировать ситуацию.
   Как оказалось, паника Адама была напрасной.  С Грейди за всё это время ничего страшного не произошло. Он был жив, здоров и, судя по всему, полон энергии, которая так и била в нём через край неуправляемым бешеным фонтаном. Бодро долго не решался его окликнуть. Просто стоял и молча наблюдал за со стороны. Сейчас ему впервые как на ладони был виден каждый шрам на теле парня – визитная карточка его нелёгкой жизни… Он ни на минуту не забывал о том, что Грейди его ненавидит и заранее знал, что разговор  между ними будет сложный, но отступить Адам не мог. За это было заплачено слишком дорогой ценой, и Грейди имел право знать о том, что творится вокруг него, пока он, вынашивая планы кровной мести, срывает свою злость на неодушевлённых предметах...Собравшись духом, Бодро шагнул вглубь зала.
- Готовишься к расправе над Харденом? Советую тебе об этом забыть…

        До боли знакомый низкий голос, прозвучавший за спиной, был  на удивление ровным и спокойным, и, тем не менее, Грейди в тот момент показалось, что его неожиданно окатили кипятком. Или так же, исподтишка, стукнули по спине. Он замер, пытаясь справиться с растерянностью, борясь с искушением сразу же обернуться и тем самым выдать свои эмоции человеку, перед которым ему никак нельзя было раскрываться. Принципиально. Там, в гараже,  Джеймисон уже сделал свой выбор раз и навсегда. Он отказался от своих детских привязанностей и больше не собирался встречаться с Бодро. Какого чёрта он снова напомнил о себе? Нарочно что ли… И зачем вообще пришёл?... Грейди наградил «воображаемого Хардена» ещё парой сильных ударов и перевёл дыхание. Стало немного легче.
- Я впечатлён… Интересно знать, как ты меня нашёл?
   На самом деле ему вряд ли было интересно – Адам прекрасно это понял. В голосе Грейди не было никакого выражения, кроме бесстрастной иронии. Он даже не соизволил повернуться к Бодро лицом, продолжая топтаться возле макивары. Но сейчас это было неважно.  - Хороший друг помог. – Адам прошёлся по залу. Заметив на стене вешалку, повесил мешавшуюся в руках куртку.
- Что тебе нужно? – Грубо осведомился Грейди.
- Остановить тебя.
- Остановить? – Молодой человек наконец-то обернулся, и Адам снова увидел этот абсолютно чужой, непримиримый взгляд. – Каким образом?
     Вопрос на засыпку… Бодро и сам много над этим думал, но ответа так и не нашёл. Сначала ему было необходимо просто найти Грейди, убедиться, что он жив, а потом… Что – потом? Попробовать поговорить. Не так, как в гараже, а нормально. По-человечески. Он же должен понять, в конце концов…
- Убив Хардена, ты нарушишь закон…
- Это твой закон, а не мой!
   Нечто похожее Адам уже слышал и прежде. О своём отношении к закону Грейди как-то давал ему понять вполне определённо, однако если тогда у Бодро не было возможности как следует это обсудить, то сейчас он намеревался идти в своих убеждениях до упора, даже рискуя в очередной раз нарваться на агрессию парня.
- А твой закон, очевидно, заключается в том, чтобы, отсиживаясь в тени, подставлять под удар невинных людей?
- Что за бред? – Разумеется, Грейди ничего не понял и от этого разозлился ещё сильнее. – Каких ещё невинных людей?! Это только наша война, между мной и Харденом, и не тебе…
- Да что ты говоришь! – Бодро не смог сдержать своего негодования. – Ты действительно считаешь, что это только ваша война? Так я тебя разочарую. Мой друг, который помог тебя найти, сейчас в больнице в тяжёлом состоянии, а знаешь – почему? Харден пытал его, чтобы узнать, где ты находишься!
- Ну и…? – На лице Грейди не дрогнул ни один мускул, хотя Адам очень рассчитывал  произвести на него впечатление своим рассказом. Он даже подошёл к парню вплотную, чтобы разглядеть в его глазах хоть маленький проблеск совести. Джеймисон невозмутимо сдёрнул с макивары свою футболку, как ни в чём ни бывало натянул её прямо на разгорячённое, влажное от пота тело.
- Что «ну и»? – Опешил Бодро.
- Он сказал?
- Нет, не сказал.
- Ну и зря. Надо было сказать. Он бы мне этим здорово помог.
    Самое ужасное заключалось в том, что Грейди говорил абсолютно серьёзно. Его нисколько не трогали страдания человека, пусть и незнакомого, но всё же пытавшегося спасти ему жизнь. Его, похоже, вообще в этой жизни ничего не трогало и не волновало, кроме своей иступлённой мести Хардену.
«Да как же такое может быть?..  Я будто с роботом разговариваю… С машиной, запрограммированной на убийство…»
     Да… Теперь Адам вынужден был признаться самому себе, что от его мальчика в этом парне не осталось ничего. Только имя… И ещё глаза, которые, впрочем, сейчас напоминали не ясное небо, а холодный прозрачный лёд. От взгляда Грейди по спине бежали мурашки, и сердце сжималось болезненно от чувства глубокой безысходности и тоски. Всё конечно… Теперь уже навсегда… Чудеса  не случаются дважды с одними и теми же людьми. То, чем когда-то наградила Бодро судьба, он в своё время не сумел сберечь, а сейчас уже поздно… Слишком поздно…
- А ведь он, между прочим, тоже за тебя волновался. – Зачем-то снова заговорил Бодро, все ещё на что-то надеясь – И ты, значит, по-прежнему считаешь, что это только ваша война?
- Конечно. – Кивнул молодой человек. – Я никого не просил лезть в мои дела. Я не маленький и спасать меня больше не надо, ясно? Так и передай своему другу, когда он снова захочет играть в героев. Пусть больше не старается и сразу же посылает Хардена ко мне. У меня будет ещё одна веская причина его замочить…
«Да чтоб тебя!...»
    Терпение лопнуло как натянутая струна. Кровь бросилась в голову, заставив Адама на мгновение забыть все свои воспитательные принципы. Короткий, сильный удар  кулака впечатался Грейди куда-то в область подбородка, и молодой человек, не ожидавший такой вероломной выходки от блюстителя закона, потеряв равновесие, тяжело грохнулся на пол. Ошеломлённый, долго сидел, слушая колокольный звон в голове и пытаясь понять, что сейчас с ним произошло.  Половина лица сразу же онемела, стала совсем чужой. Чтобы проверить, имеется ли она в наличии вообще, Грейди приложил к щеке ладонь. На лёгкое прикосновение пальцев разбитая губа тут же отозвалась острой, пульсирующей болью,  и во рту появился знакомый солёный привкус. Ничего себе расклад… И, казалось бы, что он такого сейчас сказал? Только то, что думал… Какое ему дело до всех этих страстей, что вокруг него творятся? Пусть катятся ко всем чертям со своей псевдоблаготворительностью – и сам Бодро, и его друзья-энтузиасты… Он никому ничего не должен…
   Адам мрачно наблюдал за тем, как Грейди, недоумевающий и растерянный, медленно поднимается на ноги. Злости больше не было – всё, что накопилось за последние дни в душе, вылетело вместе с этим ударом. Теперь внутри было пусто. Так пусто, что хотелось выть. Он шёл сюда, ещё тая надежду на примирение, однако сейчас стало предельно ясно, что даже худого мира между ними уже не получится никогда…
- Это за что? – Поинтересовался Грейди. У Бодро хватило сил выдержать его морозный, отчуждённый взгляд до конца и самому при этом остаться сдержанным.
- За то, что ты меня предал…
    Грейди думал, что в этой жизни его уже сложно чем-либо удивить, но услышав такое в свой адрес, едва не поперхнулся собственным дыханием.
- Предал?... Тебя?... – Где-то в груди уже начал зарождаться приступ истерического смеха. – О, господи…
    Нет, а ведь он действительно не считал себя виноватым!.. Этот  честный, правильный и во всех отношениях положительный моральный урод на полном серьёзе не понимал, что он натворил двадцать лет назад! Поэтому и качал сейчас какие-то права: суетился, что-то доказывал и, распуская руки,  изображал из себя пострадавшую сторону… Что ж, тогда, если уж на то пошло…
«Ты сам напросился… Хотел – получай!»
   Молниеносный удар с разворота сбил Бодро с ног так лихо, что он толком и сообразить ничего не успел, как оказался на полу, на коленях. От боли зарябило в глазах – носок ботинка угодил по той же многострадальной щеке, которая за два минувших дня ещё не успела зажить. И всё-таки реплика, прилетевшая вслед за этим, оказалась ещё больнее…
- А это тебе за то, что бросил меня в Далате!
   Отняв руки от лица, Адам ошарашено посмотрел вверх и тут же буквально ошпарился о пылающий ненавистью взгляд. От холодного равнодушия не осталось и следа – его как рукой сняло в один момент, словно вместе с ударом Грейди одним махом скинул с себя ледяную оболочку, которой всё это время прикрывался как своеобразным психологическим щитом, и совершенно неожиданно для Бодро стал живым. Настоящим – со всеми своими переживаниями, мыслями и чувствами, вдруг отразившимися на его лице такой красноречивой гаммой, что Адам, глядя на него, внезапно понял всё… Понял – и ужаснулся…
- Я не бросал тебя, Грейди, ты же знаешь!.. – Начал было он, поднимаясь, но молодой человек категорично оборвал его на полуслове:
- Ты бросил меня одного!
- У меня не было выбора, я выполнял приказ!
- Ты обещал, что вернёшься и заберёшь меня оттуда!
- Я возвращался за тобой!
- Врёшь!!! Не возвращался!!! – Яростный крик эхом разнёсся по всему залу, отозвавшись в ушах Бодро раскатом грома, а потом произошло совершенно невероятное: из глаз Грейди брызнули слёзы, и… Адам остолбенел, потрясённый открывшейся ему метаморфозой. Перед ним стоял его мальчик. Тот самый, трогательный, беззащитный малыш, с которым он когда-то попрощался возле вертолёта, клятвенно обещая ему вернуться…
- Ты не возвращался!!! А я тебя ждал! Каждый день ждал, каждую минуту, каждую секунду ждал!!! – Кричал этот, маленький Грейди, в теле взрослого, сильного мужчины, больше не сдерживая своей детской обиды. – Какого чёрта ты мне врал?! Зачем рассказывал о мирной жизни, зачем вешал лапшу на уши?! Я же тебе верил! Я себе так не верил, как тебе!!! За что ты так со мной поступил?!
      Кто-то из них определённо сошёл с ума… У Адама кружилась голова, и  он не мог себе объяснить – то ли от отчаяния, то ли от радости. Грейди ненавидел его. Ненавидел, но он ничего не забыл, а значит – остался прежним, просто за маской его показного хладнокровия Бодро с самого начала не сумел этого распознать.
- Грейди, это неправда! Всё не так, как ты думаешь! Всё совсем не так! О том, что тебя нет в лагере, я узнал, когда вернулся, и я…
- Почему ты позволил им отвезти меня в приют?! – Грейди плакал, и это было невыносимо, как и тогда, двадцать лет назад. Они снова были на равных, двое одиноких людей посреди враждебных джунглей – солдат  и ребёнок. Каждый со своим страхом, каждый со своей болью в душе, бесконечно близкие и дорогие друг другу,  но разлученные волей жестокой судьбы…
- Я не знал! – Лицо Грейди стало терять свои очертания, и только тогда Адам сообразил, что тоже плачет.
- Чего ты не знал?! Хватит врать, Бодро, я тебе не верю, ты слышишь?!! Не верю! Будь ты проклят! Если бы ты на самом деле хотел меня забрать с собой, ты бы нашёл меня и вытащил из этого дерьма! Где ты был, когда надо мной издевались в приюте?! Когда я сходил с ума в этом чёртовом подвале с крысами и ждал, что ты спасёшь меня, почему ты не вернулся?!
«БОДРО, ГДЕ ТЫ?!! СПАСИ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА, Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!!! СПАСИ МЕНЯ, ПЧЁЛКА!!!...» - Бритвой полоснул по памяти давний сон в Камбодже. Теперь Адам хорошо представлял себе, как это было наяву.
- Я возвращался!!! Возвращался! – Закричал он, задыхаясь от слёз. – Я поехал в приют сразу же, как только вернулся в лагерь! Тебя там уже не было, но я проверил все приюты в Далате!
- С чего ты взял, что я мог там быть?!!!
       Вопрос повис в воздухе… Адам не знал, что на это ответить. Более того, он не находил в себе сил спорить дальше. Как бы там ни было на самом деле, он уже не мог изменить прошлое. Не мог повернуть время вспять и спасти Грейди из того кошмара. Сейчас можно было до хрипоты доказывать ему, что всё было совсем не так, это уже не имело никакого значения и абсолютно ничего не меняло. Всё равно он был виноват – хотя бы тем, что недостаточно хорошо искал своего маленького друга, которого приручил к себе и за которого на правах взрослого, был в ответе до конца своих дней. И теперь… Теперь у Грейди были все основания ему не верить. И не прощать…
- Ты что, правда… правда проверял все приюты в Далате?
   Услышав этот тихий неуверенный вопрос, Бодро поднял голову. В глазах Грейди  всё ещё стояли слёзы, но сам взгляд, жадно устремлённый на Адама, постепенно приобретал осмысленное выражение. Он отчаянно, страстно хотел поверить в чудо и в то же время панически боялся испытать новую боль разочарования…
- Правда… - Устало прошептал Бодро. – Каждый приют… Каждую больницу… Каждое кладбище… Я много где был… Я вообще долго не мог себя заставить покинуть Вьетнам, потому что до последнего верил, что ты жив. Все эти двадцать лет меня тысячи раз все убеждали, что тебя нет на свете. А я не мог с этим смириться. Просто понимать не хотел… Я сохранил всё, что о тебе напоминало… Твои рисунки… Твои прописи…  Все фотографии…Потому что с тех пор как ты пропал, не было и дня, чтобы я о тебе не думал…
    Грейди молча слушал эту грустную речь. Каждое слово Адама капало на измученное сердце целебным бальзамом, заживляя раны, растапливая лёд в душе, согревая каким-то необыкновенным теплом. Он смотрел на Бодро и всё ещё, по привычке, пытался отыскать в его поведении какой-нибудь подвох, но чем дальше, тем больше убеждался, что так играть и лицемерить просто невозможно. А это означало… Это означало, что сам он целых двадцать лет жестоко ошибался. Не было никакого предательства… Не было обмана… Его искали… По нему тосковали… Все эти годы бесконечных страданий и полного одиночества, когда он думал, что совершенно никому на этом свете не нужен – его любили…
- А знаешь, - в свою очередь признался молодой человек, - у меня ведь тоже до сих пор осталась твоя фотография… Одна из тех, которые были сделаны в лагере, помнишь? Ты мне сам её тогда вручил.
    Адам кивнул, слабо улыбнувшись сквозь слёзы:
- Конечно, помню…  Попробовал бы я тебе её не вручить…Ты сам у меня её выпросил… Сказал, что будешь всегда носить её с собой и никогда не потеряешь.
- Я и не потерял. Так и таскал с собой везде. Показывал мальчишкам на улице и говорил им, что ты – мой отец…
    Новый горький спазм перехватил горло, и в глазах снова  так предательски защипало, что Бодро поспешно отвернулся, пытаясь справиться со своими чувствами украдкой от Грейди.
- Не думаю, что тебе кто-то верил…
- Никто и не верил. – С горечью усмехнулся парень. – Но для меня это не имело никакого значения. Самое главное – в это верил я. Мне очень нужно было в это верить… И в приюте, и даже уже после него…Я пытался… Правда, пытался сохранить в себе эту веру… Но время шло, а тебя всё не было… Ты не возвращался за мной и чем больше времени проходило, тем сильнее я разочаровывался в тебе… И вера постепенно таяла… Пока не исчезла совсем…
   Ребёнок, утративший веру в людей… Что может быть страшнее? А ведь Адам всерьёз думал, что это будет так легко вернуть… Стоит им только встретиться… Как наивно… И как тяжело…
- Я возвращался за тобой, Грейди! Бог свидетель, я искал тебя как одержимый везде, где только было возможно! Я искал тебя, но так и не сумел найти!..Не знаю, почему… Я понимаю, что всё это сейчас звучит неубедительно, ты в праве мне не поверить…
- Я верю. – Быстро сказал Грейди, уже ни на мгновение не сомневаясь в искренности того, что слышит.  Сейчас ему тоже хотелось излить душу, высказать всё, что он так долго хранил внутри себя, считая это слабостью.
- Потом… Потом я стал взрослее…  Я уже не ждал, что ты за мной вернёшься, но иногда  всё равно представлял, как бы мы общались, если бы вдруг встретились снова и между нами всё было бы как раньше…Сейчас бы, наверное, я мог назвать тебя уже не отцом, а старшим братом.
    Адам едва сдержал нервный смешок:
- Ещё лучше… На самом деле, я оказался никудышной мечтой.  Ни одного этого звания я так и не оправдал…
    Всё могло быть иначе… Если бы  с самого начала обстоятельства сложились так, как они мечтали. Они могли стать настоящей семьёй, и какая разница, кем бы они тогда были друг для друга? Теперь Адам не смел претендовать ни на одну из этих ролей. Отец… Старший брат… Когда-то у него была реальная возможность стать для малыша Грейди и тем, и другим, а сейчас… Бодро просто не представлял, в качестве кого он нужен Грейди сейчас. Да и нужен ли вообще? Спросить у него об этом просто не поворачивался язык – сознание собственной вины перед ним давило на сердце тяжёлым грузом. Однако Грейди понял всё… Понял и сам, первый, избавил его от необходимости принимать окончательное решение…
- Может… Может теперь ты будешь…моим самым лучшим другом?
    Боже милосердный, и он ещё спрашивал на это официальное разрешение! Бодро показалось, что он ослышался. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой… Но Грейди больше не притворялся.. Ему самому всё ещё не верилось в возможность вернуть прошлое назад. Он до дрожи хотел этого, но тоже боялся  обмануться в своих надеждах. Он так привык всю жизнь быть один, что теперь просто не мог осознать до конца, как сильно он нужен этому человеку. Всё ещё нужен и жизненно необходим…
- Лучший друг… - Прошептал Адам, прислушиваясь к звучанию этой волшебной фразы.
«МОЖНО?» - По-прежнему спрашивали родные мальчишеские глаза. В этот миг они отражали в себе все страхи мира, потому что панически боялись отрицательного ответа. Беззащитный малыш в облике взрослого мужчины никуда не делся… Он так же как и двадцать лет назад  ждал возращения своего старшего друга и всё ещё хотел верить ему. Как в детстве…
- Лучший друг… Это здорово… - Признался наконец Бодро. Едва слышно, неуверенно, но Грейди достаточно было и этого слабого сигнала для того чтобы инстинктивно сделать шаг вперёд, тоже очень робкий и застенчивый. Это был огромный прогресс – одним движением переступить через свою обиду и боль. Забыть о ненависти, которой он жил и дышал все эти годы,  и снова стать собой, прежним. Ведь Адам ждал этого, совершенно точно ждал, считая себя не вправе проявить инициативу первым. Ещё  одно короткое мгновение – и Грейди метнулся вперёд, к застывшему в напряжении Бодро.  Крепко обхватил его за шею, доверчиво, по-детски уткнулся лицом в грудь, и Адам, не помня себя от избытка чувств, неистово обнял парня за плечи.
- Не пропадай больше… – Пальцы сами собой, по старой памяти, ласково взъерошили его волосы, всё ещё влажные после тренировки, и с жадностью отзываясь на этот очень знакомый, полузабытый жест, Грейди, всхлипывая, прижался к Бодро ещё сильнее. Он не стыдился своих слёз… Потому что забыл, когда в последний раз плакал…Обида таяла как снег под согревающими лучами весеннего солнца, ненависть, сжимающее сердце как тиски, медленно и верно разжимало свой смертоносный захват, а вместе с этим отступала и та тупая ноющая боль в душе, что неумолимо грызла его столько лет.
– Не пропадай, слышишь?.. Я устал постоянно тебя искать…
- Не пропаду, Пчёлка… - Как зачарованный, молодой человек никак не решался открыть глаза, чтобы не дай бог, не разрушить это волшебное ощущение всепоглощающего счастья. – Мне и пропадать-то некуда... Если пообещаешь, что драться больше не будешь…
    Адам отстранился, с изумлением посмотрев на Грейди и, поймав его тёплый, лукавый взгляд, рассмеялся:
- Что?... А разве ты не первый это начал?
- Так это месть была? – Парень многозначительно потрогал  разбитую губу, стёр с подбородка  ещё свежую кровь. – Такое ощущение, что меня кувалдой огрели…
- Очень знакомое ощущение. – Согласился Бодро, указав ему на свою фиолетовую щёку. – Так что будем считать, что мы в расчёте. Может, пойдём кофе попьём, а?
- Кофе? – Грейди состроил возмущённо-капризную гримасу. – Бодро, я терпеть не могу кофе, ты что, не помнишь? Я ещё в детстве удивлялся, как ты эту горькую дрянь можешь пить.
- Да нет, почему, я помню. – Возразил Адам. – Просто подумал, что за двадцать лет твои вкусы могли поменяться.
- Не поменялись. – Доверительно сообщил ему Джеймисон.
- И ты по-прежнему любишь соевый творог?
- По-прежнему люблю, конечно. И соевое молоко тоже. Я вообще целиком и полностью за здоровый образ жизни и за натуральные продукты. Правда, у вас тут, в Америке, на каждом шагу сплошные искушения в виде палаток с фаст-фудом. Порой удержаться невозможно.
    И снова Бодро рассмеялся, слушая эту непринуждённую болтовню. Такой Грейди – разговорчивый, оживлённый, был совсем родным и понятным, потому что детские черты и манеры теперь проскальзывали в нём на каждом шагу. Он снова стал по-мальчишески откровенным, и, замечая это, Адам внутренне ликовал.
- Ну тогда пошли поедим, что ли? – Предложил он в ответ, снимая с вешалки куртку. – Хочешь, твой любимый доу-фу, а хочешь – наш вредный хот-дог, я угощаю.
- Здорово, пойдём. Только переоденусь сейчас, а то у меня вся майка мокрая.
    На стене, за макиварой, зазвонил телефон, и Грейди, стоявший прямо возле неё, шагнул снять трубку. Выстрел, раздавшийся буквально в ту же самую секунду, прозвучал словно гром посреди ясного неба, слившись с грохотом разбитого окна. Пуля вошла в макивару – туда, где только что была голова парня. Он и сейчас находился в каких-то паре дюймов от этого места, но вовремя наклонился, быстро среагировав на опасность, а Бодро, едва успевший застегнуть на себе куртку, так же машинально выдернул из кобуры на поясе свой пистолет. Размышлять не было времени.
- Ты в порядке?! – Только и успел крикнуть Адам Джеймисону.
- Да! – Тот уже опрометью нёсся к разбитому окну, туда, где между торговыми рядами неуловимой чёрной тенью мелькнула знакомая фигура. Опрокидывая прилавки с овощами и фруктами, сшибая с ног попадающихся на пути продавцов и покупателей, Харден бежал по дороге всё дальше и дальше от доджо. Грейди вылетел на улицу прямо через проём, оставшийся в стене вместо стекла, Бодро оказалось удобнее выскочить просто через распахнутую дверь. Едва разглядев удирающего киллера в толпе, оба, не сговариваясь, бросились за ним вдогонку. Их разделяло приличное расстояние, однако в руках у Хардена была снайперская винтовка, которую он даже сейчас, в такой критический момент, почему-то не хотел бросать, и это ощутимо замедляло его скорость. Впрочем, поведение убийцы с самого начала показалось Адаму довольно странным. То, что он хотел ликвидировать Грейди, конечно, было ему понятно и прежде, но такое открытое нападение посреди бела дня, да ещё в присутствии полицейского вовсе не соответствовало почерку именно этого человека, насколько Бодро вообще его знал. Вот только выискивать причины и следствия в данный момент было некогда, тем более что Грейди, в отличие от Адама, вообще ни над чем не заморачивался и не стремился понять мотивов поведения Хардена. Кровный враг сам пришёл к нему в руки и, промахнувшись, сделал только хуже самому себе. Упустить такой счастливый шанс Джеймисон не мог, а поэтому упорно бежал вперёд, стараясь обогнать пытающегося прицелиться на ходу Бодро, и все ещё втайне мечтая прикончить убийцу лично.
    Миновав Третью Улицу, Харден пересёк проезжую часть, на которой в этот час, к счастью, не было ни одной машины, и свернул в подворотню.  Здесь начиналась самая грязная часть квартала, задворки, полные всякого хлама и мусора, валяющегося прямо под ногами.  И снова Бодро не понял тактики беглеца – создавалось впечатление, что он сам решил загнать себя в ловушку. Тут не было ни одного двора, ни одной арки или даже обыкновенного подъезда, куда при желании можно было бы нырнуть и притаиться.  Длинная узкая дорога, зажатая между домами, была абсолютно прямой,  и  бегущий по ней Харден сейчас был виден им как на ладони. Более того он представлял собой такую заманчивую мишень, что Адам, в очередной раз остановившись, прицелился и выстрелил. Пуля пролетела  где-то совсем рядом с киллером, потому что он тут же пригнулся, и, отшвырнув с дороги копающегося в мусорном контейнере оборванного бродягу, упал на асфальт. Что-то небольшое и продолговатое вылетело при этом из кармана его куртки, залетев далеко под мусорный контейнер, Бодро успел заметить это краем глаза, но тут же благополучно позабыл о такой несущественной мелочи, потому что Харден к тому времени уже вскочил и благополучно скрылся за домом.
- Уйдёт!!! – В панике заорал Грейди. Страх снова упустить своего кровного врага открыл в нём второе дыхание, и он припустил вперёд так быстро, что в момент обогнал Бодро, оставив его далеко позади.
- Грейди, стой!!! – У Адама была совершенно другая, собственная причина для паники.  При иных обстоятельствах он бы не подпустил парня к этому человеку даже на расстояние пушечного выстрела, а сейчас они были так опасно близки, что Бодро просто не успевал контролировать происходящее. За угол дома он завернул самым последним. К его глубокому изумлению, там обнаружился тупик – просторная площадка, так же заваленная мусором. А в самом её конце, возле стены стоял… хорошо знакомый Адаму «Форд-Эскорт». Харден уже залез в салон, и Грейди спешил туда со всех ног, надеясь успеть схватить его до того как  тот закроет дверь изнутри. Бодро поступил проще – вскинул в руках пистолет и,  остановившись, направил его в область водительского места:
- Харден, выходи!!! – Крик Бодро утонул в оглушительном, страшном взрыве. 
- Грейди!!!
     Огненная волна едва не сбила парня с ног…Машина взлетела на воздух, во все стороны разбрасывая куски металла и запчасти. Схватив Джеймисона в охапку, Адам едва успел оттащить его в сторону от смертельной зоны, но даже там всё ещё слишком сильно ощущался нестерпимый жар раскалённого воздуха. Некоторое время ни тот, ни другой не решались пошевелиться, а когда наконец-то открыли глаза и рискнули посмотреть в сторону автомобиля, там уже трудно было что-либо разобрать. Пламя пожара жадно и яростно пожирало всё, что осталось от арендованного «форда»… И от самого Томаса Хардена, который ещё не так давно казался неуязвимым и бессмертным. Было в этой картине что-то завораживающее и мистическое, словно исчадье ада, когда-то вышедшее из преисподней, просто закончило свои чёрные дела на земле, но не сгинуло в огне, а всего лишь вернулось обратно к себе домой…Так, по крайней мере сейчас показалось Бодро. В эту минуту он и понятия не имел, что Грейди подумал о том же…

                Глава 32

     Каким невообразимо длинным и насыщенным на события был этот день!.. Буквально утром Адам лазил по Маленькому Сайгону на пару с Уиллисом в поисках Грейди, ничего не зная о его судьбе и не имея ни малейшего понятия о том, где скрывается Харден. И вот, ещё  сумерки не успели опуститься на землю, как всё вокруг кардинально изменилось: Тэд лежал в больнице, балансируя на грани жизни и смерти, Грейди не только нашёлся, но и наконец-то стал самим собой, а Харден… Хардена больше не было на свете.
Теперь хотелось остановиться и перевести дыхание. Осмыслить всё, что произошло и подвести итог этому суматошному дню. Однако и на это, как оказалось, не было времени. Пока Бодро объяснялся с подъехавшими к месту взрыва коллегами, Грейди потерянно думал о том, что будет говорить завтра Джулии о разбитом окне в её доджо. Не то чтобы это был бог весть какой невосполнимый ущерб, просто такие бытовые мысли помогали прийти в себя после пережитого только что шока. Ощущение нереальности всего произошедшего не давало покоя, и молодой человек не знал, в чём тут причина. То ли в том, что всё случилось очень быстро, то ли в чём-то другом, пока ещё не имеющем конкретного определения в голове.  Шутка ли – за каких-то полчаса найти друга и лишиться врага? Это всё равно что одним махом повернуть мир вспять…
     Бодро прекрасно понимал состояние Грейди, потому что отчасти переживал сейчас нечто похожее. Пока на месте  происшествия работали полицейские и судмедэксперты, ни тому, ни другому не хотелось ничего обсуждать. А потом они пешком брели обратно к доджо, где остался стоять припаркованный Адамом «роллс-ройс» – тем же путём, по которому совсем недавно бежали за Харденом.
- Так интересно… - Грейди машинально пинал попадающиеся под ногами жестяные банки и целлофановые пакеты. – Вроде бы радоваться надо, а я не радуюсь… Так долго мечтал отомстить Хардену за родителей, а получилось, что за меня это сделал кто-то другой.
- Получается так. – Согласился Бодро. – У Хардена и помимо тебя было много врагов, которым он перешёл дорогу.
- Ни у кого из них не было такой причины, как у меня. И потом, это был мой долг перед родителями…А я его не выполнил…
   Как это было похоже на Грейди! Адаму невольно вспомнилась их давняя беседа в джунглях, когда мальчик обвинял себя в трусости из-за того, что не смог выйти к родителям и погибнуть вместе с ними. Вот и сейчас они вдвоём шагали по городским джунглям, где на каждом углу таилась опасность, и снова, как тогда, Бодро пытался утешить своего младшего друга.
- Твои родители не одобрили бы такой способ возмездия, Грейди. Неужели ты сам этого не понимаешь? Они бы первыми постарались уберечь тебя от нарушения закона.
- Опять ты про свои законы. – Устало поморщился парень. – Я же тебе уже говорил, не старайся меня переубедить. Там, где я жил и рос, были другие законы и, поверь мне, более справедливые, чем твои.
- Законы улиц? – Усмехнулся Адам.
- Да, именно. Ты, как полисмен, тоже должен хорошо их знать.
    Бодро знал… Но не одобрял ни в каком виде и скрывать этого не собирался.
- Грейди, вот как раз от такого…уличного правосудия и происходит беспредел. Ведь если следовать ему, то тогда каждый будет делать всё, что он хочет. Ты представляешь, сколько будет убийств, если абсолютно все станут мстить за свои обиды таким образом?
- А если по-другому просто невозможно, то что тогда? – Совершенно искренне удивился Грейди, чем поверг Адама в глубокий ступор:
- Что значит – невозможно?.. Существует масса способов привлечь преступника к ответственности…
- Существует. Только это уже не правосудие, Пчёлка… - Очередная банка из под колы с грохотом отлетела куда-то вперёд. Бодро хотел ещё что-то сказать, но в последний момент передумал. Подобный спор мог оказаться бесконечным. Он опять забыл, что Грейди давно не ребёнок,  из которого можно лепить всё, что душе угодно. Когда-то давно за Адама это сделали другие люди, а самым главным его воспитателем была улица. Не удивительно, что теперь он жил исключительно по её понятиям, и бороться с этим не имело никакого смысла. Оставалось  только принять своего мальчика таким, какой он есть, и в будущем по возможности постараться сгладить в его колючем характере хоть какие-то острые углы.
    Начало смеркаться, на город опустилась лёгкая вечерняя прохлада, а на Грейди из-за всей этой бесконечной беготни майка так до сих пор и не высохла.
- Замёрз? – Беспокоился Бодро. –  Давай, надень мою куртку, а то простудишься ещё.
- Не простужусь. – Заново привыкая к его заботе, молодой человек смущался как маленький. – У меня отменный иммунитет… Помнишь, как тогда, в лагере я болел малярией?
- Ещё бы не помнить…
- С тех пор я больше ни разу ничем не болел.
«Это, наверное, бог услышал мои молитвы. – Невольно пришло Адаму на ум. – Поэтому и хранил его все эти годы – ради того, чтобы мы всё-таки встретились… И даже Харден в нашей жизни когда-то  появился не случайно. По его вине мы двадцать лет назад друг друга узнали и сейчас нашли друг друга тоже благодаря ему… Какой  страшный и грустный парадокс…»
- Интересно, - всё-таки не удержался он и выразил свои мысли вслух, - а если бы не Харден, ты бы так никогда ко мне и не приехал?
      Почему-то казалось, что этот вопрос заставит Грейди задуматься, однако он признался сразу же и абсолютно честно:
- Нет… Не приехал бы.
- И ни разу не пожалел бы? – Сам того не желая, Адам расстроился. Это было глупо, конечно, ведь сейчас он знал о причинах, из-за которых Грейди ему не верил. И, тем не менее, вспоминая собственное отчаяние всех этих лет, становилось немного обидно.
    Внимательно взглянув на Бодро, молодой человек догадался, о чём он думает, и в душе устыдился своей прямоты.
- Нет, я бы жалел. – Возразил он мягко. – Всю жизнь жалел бы. И думал бы постоянно: как ты там живёшь? Всё ли у тебя хорошо… Вспоминаешь ли ты меня хоть изредка?.. Я бы постоянно представлял себе нашу встречу – такой, какой бы мне хотелось, чтобы она была… Но всё равно бы не приехал…
- Почему?
- Я бы побоялся разочароваться в тебе окончательно.  Тогда бы у меня даже этих фантазий не осталось.
   Адам вспомнил, какой на самом деле оказалась их встреча, и поёжился будто от холода.
- Ну и как? – Поинтересовался он осторожно. – Сейчас ты сильно во мне разочарован?
   Грейди замедлил шаг.
- А ты во мне?
«Ты столько плохого обо мне знаешь. – Добавил он мысленно. – И ещё столько же не знаешь…Я ведь тоже убийца, которого твой закон, наверное, ни за что бы не оправдал…»
      Бодро снова увидел в глазах парня отчуждение – такое же, как прежде, до примирения, и внезапно испугавшись вдруг чего-то, порывисто тронул Джеймисона за плечо.
- Нет. Ты же знаешь, что нет. Иначе я бы не искал тебя после того, как ты от меня сбежал… Не боялся бы потерять снова… Если бы не Тэд, то неизвестно, чем бы всё это кончилось…
   Тэд…  Сообразив, о ком идёт речь, Грейди почувствовал себя неловко. Он ведь совсем забыл про этого человека…
- Его зовут Тэд? Твоего друга, который меня нашёл?
- Да. Тэд Уиллис. Он занимался твоими поисками не только сейчас, но и все эти годы. Очень хороший человек…
- Я уже понял… Ты извини, что я там, в доджо о нём наговорил… Чёрт меня дёрнул, в самом деле… Как он сейчас?
    Адам помрачнел.
- Не знаю пока что. Врачи ничего не обещали. Так что если и есть надежда, то очень слабая.
- Может, сходим его навестить?
- Сходим, Грейди. Непременно сходим, но потом. Сейчас к нему всё равно никого не впустят. Поедем сейчас в бар, хорошо? А то там Мэллой тоже вся извелась уже.
    И снова Грейди замедлил шаги, почти остановился, опустив голову, вспомнив свой последний визит в бар.
- Она, наверное, бог весть что обо мне думает, да? Я виноват перед ней…
- Всё в порядке. – Заверил его Бодро. – Мэллой большая умница и всё прекрасно понимает. Она просила передать, чтобы ты поскорее возвращался к своим рабочим обязанностям, потому что ей тяжело справляться с делами одной.
    Молодому человеку показалось, что он ослышался. Ему просто не могло так фатально везти в последнее время.
- Ты хочешь сказать, что мне… можно вернуться в бар?
- Не можно, а нужно. – Улыбнулся Адам. – У нас же, в некотором роде, семейный бизнес. Пора бы и тебе начать к нему приобщаться потихоньку.
      Они почти дошли – впереди показалось здание доджо Чена с выбитыми стёклами.  В свете уличных фонарей зрелище было ещё то…
- О, господи… -– Засмеялся Грейди. – Джулия меня теперь уволит!
- Тебя-то за что?
- Как я ей объясню, что здесь произошло в её отсутствие? Не буду же я рассказывать ей о том, что в меня стрелял снайпер!
«Причём снайпер действительно высококлассный. – Царапнула Бодро мимолётная мысль. – У которого никогда не было промашек…»
- Так вовсе не обязательно рассказывать ей всё  как было на самом деле. – Подал он идею вслух. – Придумай более бытовую версию. Район тут неспокойный, как видно, шпана всякая бродит по вечерам. Могли же просто из хулиганства, мимо пробегая, камнем швырнуть в окно. Думаю, в это она быстрее поверит и на тебя всех собак в этом случае не спустит. Но вот стекло нам лучше поменять сегодня – такой жест твоя хозяйка должна оценить. А ты точно хочешь остаться на этой работе?
   Грейди поколебался:
- Если будет возможно совмещать с работой в твоём баре, то… хочу. Мне тут нравится.
- Ну тогда, если договоришься со своим работодателем, с моей стороны никаких трудностей не будет.
- А со стороны твоего компаньона? – Никак не успокаивался Джеймисон. Адам откровенно веселился:
- Мэллой? Слушай, да ты никак её боишься? Интересно, чем это она уже успела тебя напугать?
- Ну… - Молодой человек смутился. – Вообще-то я у неё деньги взял…
   Ах, вот оно что… Значит, и тут тоже совесть заговорила…  Казалось, Грейди исправляется прямо на ходу. Бодро был уверен, что сейчас он скажет, что отдаст эти злополучные четыре сотни сразу же, как только сможет, и уже приготовился возразить, однако Джеймисон неожиданно развернул свои мысли совершенно в другую сторону:
- Слушай, Пчёлка, а мы ведь с тобой так и не поужинали сегодня. Думаешь, так поздно ещё где-нибудь можно заказать доу-фу?
  Что ж, пожалуй, это было правильно.  Стоило ли думать о неприятном именно сейчас, когда всё наконец-то встало на круги своя? Грейди выбрал верную тактику и сам постарался сделать их общение более мирным и дружеским, хотя Адам замечал, как нелегко ему даётся это возвращение к себе прежнему.  И всё-таки прогресс был на лицо – он оттаивал. С каждым шагом, с каждым словом становился всё более контактным, более доверчивым. Родным… Значит, ещё не поздно было всё вернуть… И какая разница, в конце концов, что Грейди не посчитал зазорным присвоить себе деньги из кассы? Он же, наверное, прекрасно понимал, что Бодро ни за что не возьмёт их обратно.
- Доу-фу не обещаю. – Сказал  Адам. – Но мы ещё можем успеть в наш бар, и там выпить по чашке… зелёного чая. Ты ведь любишь зелёный чай?
   Грейди состроил задумчивую гримасу:
- Не так как соевое молоко, конечно. Но за неимением лучшего придётся довольствоваться чаем.
- Гурман! – Бодро шутливо толкнул парня  в плечо. – Тогда давай побыстрее разберёмся с окнами на твоей работе и поедем к Мэллой, пока она нас обоих не уволила.

       На этот раз всё было иначе. Мэллой уловила это, едва лишь увидев Бодро и Грейди на пороге бара. Они явились после закрытия, когда она уже сама успела убраться в зале, перемыть всю посуду и даже стулья на столики закинуть по привычке, не дожидаясь ничьей помощи. Однако в тот момент, когда эти двое, пристыженные и радостные, вошли в бар, ей и в голову не пришло устраивать какие-то сварливые сцены. Можно было не задавать никаких вопросов – по лицам обоих мужчин легко читалось абсолютно всё, что им пришлось пережить за эти трудные дни.
- Не ругайся. – Сходу попросил Бодро. – Мы чертовски устали и проголодались как волки. В этом придорожном заведении найдётся чего-нибудь освежающее?
- Соевое молоко. – Брякнул Грейди, но, поймав на себе два недоумённых взгляда, быстро поправился. – Зелёный чай… Если есть…
- А мне кофе. Со сливками, как всегда.
   Они изменились. Конечно, неуловимо для постороннего глаза, но только не для Мэллой. Изменились их отношения, и в воздухе больше не чувствовался тот угнетающий накал, который беспокоил девушку прежде. Как будто ничего не было – ни фальши, ни ссоры, ни разлуки. Адам и Грейди вели себя так, словно не расставались на целых двадцать лет, а о том, что произошло накануне, напоминала, пожалуй, только непривычная застенчивость парня перед хозяйкой бара. Мэллой помнила, как сильно раздражал её Грейди в день их знакомства. Как много он смеялся, как много говорил, словно нарочно стараясь произвести на неё впечатление этакого недалёкого балагура. Сейчас он тоже улыбался, но совсем по-другому, и вот таким естественным девушке он очень нравился.
- Ты навсегда вернулся или завтра снова по важным делам убежишь? – Она не хотела задевать молодого человека, однако животрепещущий вопрос вырвался сам собой. Впрочем, Грейди даже рта не успел раскрыть, как Бодро ответил за него сам:
- Не убежит. Пусть только попробует снова потеряться – я его в камеру посажу и не выпущу оттуда, пока не поумнеет.
- Ничего себе, докатился! – Изобразил возмущение Джеймисон. – Лучший друг тюрьмой угрожает! Знаешь, как это называется? Злоупотребление должностными полномочиями.
    Лучший друг… Значит, они действительно помирились…Только при этом щека Бодро почему-то стала совсем фиолетовой, а у Грейди на скуле откуда-то взялся конкретный синяк…
- Ну вот, а говорил, что с законами не дружишь! – Засмеялся Адам.
- Не дружу, но кое-что о правах человека всё-таки знаю! Я пока что не совершил ничего такого, за что меня можно было бы арестовать.
- Пока что? – Веселиться Бодро как-то сразу расхотелось. –  А я-то, наивный, уже обрадовался, что твоя жажда крови умерла вместе с Харденом.
- Харден умер? – Изумилась Мэллой. Она как всегда была не в теме! Только переживала, попутно успевая раздавать посетителям заказы и даже примерно не представляя, что творится за пределами бара.
- Да. – Подтвердил Адам. – Взорвался в машине. Сегодня столько всего произошло, Мэллой, что в двух словах не расскажешь. Поэтому ты пока сделай нам чай и кофе, а я введу тебя в курс дела.
    …За окнами уже совсем стемнело, шум машин больше не тревожил тишину, в чисто убранном зале едва слышно тикали часы, показывая половину одиннадцатого.  Удобно устроившись на табуретке перед стойкой,  Мэллой внимательно слушала всё, что говорил ей Бодро. Грейди в эту исповедь не встревал – молча пил свой зелёный чай и снова мысленно прокручивал в голове события минувшего дня.   Несколько часов назад он был на волоске от смерти… Почему-то осознание этого накатило только сейчас вместе со страхом, которого тогда, в момент выстрела, Джеймисон так и не успел испытать. А ведь на самом деле, как было бы глупо погибнуть от пули врага, так и не отомстив ему за родителей. Хотя… Он и так за них не отомстил…
- Значит, Уиллис сейчас в больнице? – Узнав о происшествии с Тэдом, Мэллой пришла в ужас. – Насколько это серьёзно?
- Это только завтра будет точно известно. – Грустно отозвался Адам, вертя в ладонях чашку с остывающим кофе. – Но слава богу, что хоть шансы есть. Харден мог бы просто его добить перед тем как уйти. Ему же это ничего не стоит – одним убийством больше, одним меньше.
- Твой друг такой же счастливчик, как и я. – Заметил Грейди, снова чувствуя себя виноватым. – Меня Харден тоже так и не смог добить, хоть и старался изо всех сил.
  Мэллой некоторое время переваривала то, что сейчас услышала, потом обратилась к молодому человеку:
- Как же всё-таки он тебя нашёл, если Тэд ничего ему не сказал?
- Думаю, просто решил за мной проследить в очередной раз. – Предположил Бодро. – Я его в доджо на хвосте и привёл. Правда, выстрелил он не сразу, мы ещё какое-то время разговаривали.
   Мужчины переглянулись, и от проницательного взора девушки это не ускользнуло. Адам машинально дёрнул щекой, Грейди потёр пальцем нижнюю губу.
- Разговаривали, значит? – Мэллой не удержалась от улыбки. – И, насколько я понимаю, договорились?
- Договорились. – Кивнул Бодро. Джеймисон хмыкнул, уткнувшись в содержимое своей чашки. – А потом Харден выстрелил в Грейди и промахнулся.
- Надо же, какая удача! – Искренне поразилась девушка. – Ты действительно счастливчик, Грейди. Харден – первоклассный стрелок, ты сам же мне рассказывал, Адам. Это просто счастье, что он промахнулся, возможно, впервые в жизни.
   Сама того не подозревая, она попала в точку. Именно об этом Бодро думал последние несколько часов. И то странное состояние, которое переживал Грейди, увидев гибель Хардена, после замечания Мэллой как-то неожиданно материализовалось в стойкое ощущение какой-то яркой, красочной бутафории.
- Интересно, а такое вообще могло быть? – Обратился он к своему старшему другу. Адам молчал, прекрасно понимая, что так удивило Мэллой, а сейчас, глядя на него, теми же мыслями проникся и Джеймисон.
- Что было потом? – Потеряв терпение, поторопила их девушка. Бодро встряхнул головой, сбрасывая оцепенение:
- Потом?... Потом мы за ним гнались… А он сел в машину и взорвался…
- Как интересно…
- Вот именно. – Мрачно согласился Грейди и снова вопросительно посмотрел на Адама. – Всё так просто, как в сказке. Тебе не кажется?
- Кажется. – Не стал отрицать Бодро. – Только сейчас нет никакого смысла разбираться. Уже слишком поздно и пора по домам. Ты едешь со мной?
- С тобой? – Молодой человек озадаченно моргнул. – Зачем?
- А ты что, собираешься обратно в Маленький Сайгон? У тебя там личные апартаменты в пятизвёздочном отеле?
- Нет, конечно, но я же не могу постоянно у тебя жить.
- Почему? Двадцать лет назад тебя это не смущало. Разве сейчас что-то изменилось?
    Грейди понял, что это не просто вопрос. Подводя итог всему, что сегодня было, Адам хотел знать главное:  прощён ли он окончательно и заслуживает ли он того доверия, которого когда-то лишился. Поэтому и смотрел сейчас на Джеймисона требовательно-умоляющими глазами, взволнованно ожидая приговора. Молодой человек колебался. Он действительно не знал, что ему ответить. Да, бесспорно, та детская мечта, вовремя не ставшая явью, так и осталась в сердце ноющей раной. В том же укромном уголке притаилась навеки и его нежная ребяческая привязанность к Бодро. Сейчас больше, чем когда бы то ни было, Грейди осознавал, насколько дорог ему этот человек. До сих пор дорог и близок… Он больше не держал на него зла и очень хотел стать в его глазах прежним малышом. Хотя разумом понимал, что это уже невозможно и поэтому мучился, раздираемый противоречивыми чувствами.
    К счастью, в напряжённое молчание, возникшее между друзьями, вовремя вмешалась Мэллой.
- А может, ему вообще не надо никуда ехать, Адам? – Чутко уловив суть неловкой ситуации, она со свойственной ей уверенностью предложила, как ей показалось, самый оптимальный вариант. – У нас тут есть вполне приличная комнатка. Помнишь, которую я всё собиралась переделать под кладовку? Там пока что всякое ненужное барахло хранится, но её при желании можно привести в порядок. И кушетка там есть. Сегодня, во всяком случае, Грейди может прямо там и переночевать, а завтра вы уже как-нибудь разберётесь между собой и договоритесь. А то и правда, поздно ведь уже, а всем вставать рано.
- Отлично! – Даже не задумываясь, согласился Грейди, и, заметив, как сразу расстроился Бодро, попытался оправдаться. – Ну… Так же правда будет лучше, Пчёлка…Я ведь не маленький давно…  Мы же будем общаться каждый день, я буду к тебе в гости приходить… Ещё надоем, вот увидишь, сам будешь жалеть, что со мной связался…
- Балбес  ты. – Беззлобно огрызнулся Адам. – Я просто боюсь, что утром сюда приду, а тебя в очередной раз и след простыл.
    Он и правда этого боялся просто до фобии какой-то, от того-то и испытывал дикое желание запереть свою долгожданную находку  у себя в квартире и никогда в жизни никуда не выпускать. Но это были мечты из области фантастики. Мальчик давно вырос и имел право на личную жизнь и полную независимость. С этим теперь нужно было примириться.
- Эй, Пчёлка… - Только услышав это мягкое, знакомое обращение, Бодро сообразил, что несколько минут тупо смотрит в свою пустую чашку. С трудом преодолевая этот столбняк, поднял голову. Грейди уже успел подвинуться ближе и теперь пытался заглянуть ему в лицо преданными глазами шаловливого щенка.
- Ну ты чего, в самом деле? Я никуда больше не денусь, обещаю. Куда мне бежать-то, сам посуди…У меня ведь никого, кроме тебя, на свете больше нет…
    Какой волшебной музыкой прозвучали для Адама эти слова! Мэллой поспешно отвернулась и сделал вид, что проверяет чистоту стаканов за стойкой – она не смогла сдержать слёз. Только ей было известно, что чувствует Бодро в данный момент, только она, знающая его как свои пять пальцев, пережившая с ним немало горьких минут, могла бы совершенно точно сказать, как он сейчас счастлив…

                Глава 33

       Весть о безвременной кончине «самого неуловимого киллера всех времён и народов» произвела на людей, знавших его лично, весьма разное впечатление. Обсуждая подробности случившегося, Управление стояло на ушах. Окружная прокуратура рвала и метала от досады, срывая свой праведный гнев на главных виновниках провала, Пайне и Бодро, которые, положа руку на сердце, вовсе не считали себя виноватыми и ни перед кем оправдываться не стремились.  Во всяком случае, когда с утра Адам явился на ковёр к своему начальнику, настроение у того было вполне приподнятое:
- У меня для тебя две новости – хорошая и плохая. С какой начать?
- С хорошей. – Внимательно оглядев стол лейтенанта, банки с конфетами Бодро не обнаружил. Значит, ничего из ряда вон выходящего ему услышать сейчас не предстояло.
- Твой друг Тэд Уиллис пришёл в себя. Значит, жить будет.
- Слава богу! – Это была действительно самая лучшая новость, которую только можно было услышать и по сравнению с ней всё остальное казалось сущей ерундой. – А плохая?
- Плохая? – Чарли усмехнулся в усы. – Главное оружие Окружной Прокуратуры против Лоупера превратилось в дым.
- И только-то? Я об этом и сам давно догадался. И даже своими глазами этот дым видел. Дальше-то что?
- Ну… От нашей железной леди я вчера услышал много всего интересного. О себе, о тебе, и о нашей с тобой работе в целом. Дословно цитировать не буду – пожалею твои нервы и уши.
     Бодро видел, что Пайн просто смеётся над сложившейся ситуацией, стараясь не принимать её близко к сердцу, и от души понимал состояние начальника. В последнее время им слишком часто напоминали о том, кто они такие, но если прежде это ещё как-то возмущало и задевало, то теперь вызывало только странное веселье.
- Нет, ну а чего они хотели? – Размышляя вслух, Адам прошёлся по кабинету. – Да, главный свидетель против Лоупера сгорел в машине…Но ведь наша основная задача – обезвредить опасного преступника. С этим мы разобрались…
«Между прочим, не мы. – Отметил он в то же время про себя и поёжился от накатившего озноба. – А если не мы, то кто?»
- Вот и давай постараемся всё это при случае объяснить помощнику Окружного Прокурора. – Предложил  Чарли. – Только вместе, хорошо? Мы же оба теперь для неё враги номер один.
- Не льсти себе, первым в этом списке всегда буду я.
    Странным образом Бодро это тоже ничуть не расстраивало. В конце концов, откуда он мог предположить, что всё так получится? Харден сам нашёл Грейди… Попытался его убить, а потом взорвался в машине.  Всё случившееся очень напоминало хорошо отработанный сценарий, в котором им с Грейди заранее были отведены определённые роли…Адам думал об этом добрую половину минувшей ночи. До мельчайших подробностей восстанавливая в памяти события вчерашнего вечера, он пытался понять, что же конкретно так его смутило в поведении Хардена? И почему, даже увидев воочию его страшную смерть, он никак не мог успокоиться?
- Как дела у Грейди? – Окликнул сержанта Пайн, словно прочитав его мысли. – Не сильно переживает, что не сам отомстил Хардену?
- Переживает. Даже сегодня за мной увязался – хотел последние новости послушать. Хотя здесь он, кроме слухов, ничего больше не нахватается. – Бодро приоткрыл дверь кабинета, предлагая начальнику самому убедиться в его словах. Охваченный любопытством Чарли встал из-за стола и тоже подошёл к порогу. Грейди действительно был здесь – крутился между погружёнными в бумажную рутину Ником и Джессикой, которые, как и большинство сотрудников Управления, узнав о гибели Хардена, пребывали в лёгком шоке. 
    Ленски делал вид, что читает дело, однако перед глазами его упорно возникал зловещий образ киллера, уже не представляющего никакой угрозы для общества. В это до сих пор не верилось…
- Знаете, а всё-таки я рад, что он мёртв. – Признался Ник больше себе, чем кому бы то ни было. – Этот урод два раза чуть меня не угробил… Надеюсь, что на том свете есть ад, и сейчас он там жарится на раскалённой сковородке…
    Джессика прыснула со смеху:
- Не слишком ли серьёёзная плата за твою разбитую физиономию, Ленски? Мне бы такое варварство в голову не пришло!
- Да при чём тут моя физиономия? – Обиделся парень. – Просто как-то приятно осознавать, что одним матёрым убийцей на земле стало меньше и дело можно считать закрытым. Ты сама разве этому не рада?
- Не знаю. – Пожала плечами девушка. – Я была бы не против, если бы его законно судили. А так… Разве от его смерти кому-то стало лучше?
- А вы вообще уверены, что он мёртв? – Молчавший до этой минуты Грейди своим неожиданным вопросом поставил всех в тупик. Этот тип был странным. Там, в подземном гараже, он уже имел наглость лезть, куда его не просят и, не стесняясь, выражать своё мнение в глаза. И вот он снова для чего-то явился сюда вместе с Бодро и теперь  пытался  строить из себя самого умного и неординарного.
- А как же иначе? – Тем не менее, очень корректно отозвалась Джессика и тут же постаралась перевести разговор на другую тему. – Ты ведь не так давно знаешь Бодро, верно?
- Совсем немного, - улыбнулся ей Грейди, - всего-то двадцать лет.
  И, проигнорировав недоумение девушки, снова переключил всё внимание на Ленски:
- У вас есть какие-то доказательства того, что он на самом деле мёртв?
- Конечно. – Кивнул тот. – Мы видели тело…
- Знаю, я тоже его видел. Это на моих глазах произошло.
- Тогда почему ты никак не поверишь в то, что это правда? Харден поджарился в машине…
- А как насчёт отпечатков пальцев?
- Пальцев нет. – Ник стремительно поднялся со стула и, захлопнув папку с делом, понёс её в шкаф.  Он очень надеялся, что настырный парень поймёт этот намёк правильно и соизволит наконец убраться, однако, оставшись без собеседника, тот машинально переключился на Джессику:
- А что ещё, кроме пальцев, можно использовать для того, чтобы опознать тело?
    Грейди не интересовался – он буквально требовал объяснений, словно кто-то здесь намеренно скрывал от него какую-то важную правду. Под его пристальным взглядом девушка немного смешалась:
- Ну… Какие тебе ещё нужны доказательства?..
- Я не знаю.  Но ведь проводят же какие-то там экспертизы с телами, когда не могу опознать личность. И не только же по одним отпечаткам пальцев определяют, кто это?
- Существуют стоматологические карты. – Устало вздохнула Джессика. – Но это тоже не наш случай. Харден – убийца, который не оставлял следов…
- Тогда с какой стати…
- Слушай, умник! – Ленски всё-таки не выдержал и благородно решил избавить напарницу от этого идиотского допроса. – Может, хватит уже копаться в мелочах? Тебе сказали – этот парень мёртв. Постарайся просто в это поверить.
- Стараюсь…
     Грейди с большой неохотой оторвался от стола и в раздумье застыл посреди помещения. Вид у него был совершенно обалделый.
        Бодро и Пайн внимательно наблюдали за общением молодёжи через приоткрытую дверь кабинета.  Лейтенант откровенно забавлялся:
- Адам, ты не хочешь забрать своего друга от греха подальше, пока он тут всех до дурдома не довёл?
    Адаму было вовсе не смешно. То, о чём он думал не переставая, на каждом шагу находило себе всё новые и новые подтверждения. И странное поведение Грейди только усилило его тревогу.
- Он прав, Чарли. В том, что хочет быть уверен в смерти Хардена. Потому что если это не так, то что нам тогда делать?
- А какие у нас основания не верить в его смерть? – Не понял Пайн. – Подложить в машину взрывчатку мог кто угодно. Тот же Лоупер мог таким простым и быстрым способом избавиться от своего свидетеля. Поговори с Грейди и постарайся ему это внушить, иначе он никогда не успокоится.
   Бодро категорично покачал головой:
- Как  я могу ему это внушить, если сам до сих пор в  эту смерть не верю?
- Ты? – Теперь Чарли был окончательно сбит с толку. – Подожди… У тебя есть какие-то причины сомневаться?
- Есть. – Адам нервно прошёлся по кабинету, собирая в мыслях всё, что передумал за последние часы в надежде свести концы с концами. – Почему он промахнулся, Чарли? Во Вьетнаме, в ЦРУ – Харден всегда был лучшим из лучших. Он профессиональный снайпер, а Грейди был отличной мишенью. Что заставило его так легко промахнуться?
- Ты же сам говорил, что в момент выстрела Грейди как раз отошёл к телефону. Может, это просто удача?
- Что-то с трудом в это верится… И, как ты сам видишь, не мне одному.
    Теперь уже и самому Пайну было не до шуток. У Бодро была хорошая интуиция, которая обычно его не подводила, а это могло означать только одно: ничего не закончилось, и в самом ближайшем будущем их всех ждут большие проблемы. Потому что если Харден действительно сумел всех обвести вокруг пальца, рано или поздно он где-нибудь даст о себе знать. И тогда помощник прокурора съест их всех живьём за то, что они так халатно отнеслись к своей работе. Причём сам Харден в это время успеет совершить не одно преступление, что опять же будет на совести Управления и в частности – самого лейтенанта Пайна. Картинка в воображении у Чарли нарисовалась весьма безрадостная…
- Да…Пожалуй, ты прав. – Согласился он, подумав. – Лучше было бы перестраховаться, но как теперь это сделать?
    А вот что надо сейчас сделать, Бодро  уже знал.
- Мне надо съездить и осмотреть место взрыва…

        Этой ночью впервые за долгие годы Грейди приснилась охваченная огнём деревня Чан Ло. Очень чётко, осязаемо, как обычно снилась в детстве, когда он просыпался, захлёбываясь слезами, и долго боялся снова закрыть глаза, как наяву переживая самый страшный момент в своей жизни. Тогда ему казалось, что во сне вполне можно умереть от страха и остаться в этих кошмарах навсегда. Но это были детские фобии… Хотя, от нынешнего своего видения Грейди  тоже подскочил задолго до рассвета и некоторое время лежал, тупо уставившись в темноту. Наверное, таким образом дало о себе знать вчерашнее потрясение, иначе с чего бы вдруг главным героем его кошмара стал Харден? Он возник прямо из пожара – самодовольный, смеющийся, и Грейди, конечно же, не раздумывая, бросился за ним в погоню. Густой дым периодически скрывал из поля зрения чёрную фигуру, но где-то рядом хорошо слышался ехидный смех, и молодой человек продирался сквозь серую пелену куда-то на ощупь, не теряя надежды поймать ненавистный призрак. Он был совсем близко… Пальцы ухватились за рукав рубашки Хардена и что было сил дёрнули на себя. Рука оторвалась с лёгкостью тонкой ветки, а сам её владелец полностью растворился в огне. С отвращением отшвырнув конечность, Грейди в замешательстве остановился. Откуда-то исходила опасность. Он не видел её, но чувствовал всей кожей, каждым напряжённым нервом… Сжимал кулаки, готовясь дать отпор, жмурился от едкого дыма и по-прежнему двигался вперёд наугад.
«Харден!... Ты где?! Выходи, тварь!!! Харден!!!!»
«Звал меня, малыш?» - Прошептал сзади вкрадчивый голос.  Грейди вздрогнул и, резко обернувшись, не смог сдержать испуганного крика. Рядом стоял обугленный скелет в одежде Хардена. Раскрытый рот щерился знакомой улыбкой, пустые глазницы, казалось, смотрели на парня в упор.
«Я вернулся… - Клацнула костяная челюсть. – Ты же хотел сам меня убить…»
«Ты и так уже труп!» - Крикнул Грейди, инстинктивно пятясь назад от этого страшного зрелища.
«Правда?... А ты проверь…» - Скелет шагнул ближе и, вытянув руку, словно клещами вцепился Джеймисону в плечо. Острые пальцы, похожие на когти, ободрали кожу… Грейди дёрнулся в панике, пытаясь вырваться, но почему-то так и не сумел двинуться с места.
«Что скажешь, малыш?... – Спрашивало обгоревшее нечто. – Разве я мёртв?... Я не могу умереть, пока не убью тебя… Ты должен встретиться с родителями… Они давно тебя заждались…»
     Последнее, что помнил Грейди – это взмах собственного кулака по говорящей челюсти… Потом он проснулся, так и не узнав, чем закончился этот безумный бред, однако снова заснуть после этого уже не сумел.
     Сон оставил в душе противный осадок. Грейди даже хотел рассказать о нём Бодро, но потом передумал – просто побоялся, что тот поднимет его на смех, а Джеймисону было вовсе не смешно. Конечно, он жаждал смерти Хардена, он долго и упорно шёл к этой цели, отказывая себе в нормальных человеческих чувствах, но… Тем сильнее обескуражила его неожиданная гибель врага, в которой он лично не принял никакого участия. Грейди сам бы себе не признался в том, что его грызёт досада – всё вышло слишком легко и просто. Так, что порой парню казалось, что это только сон. Очередная выдумка его воспалённого воображения.  Его снова тянуло сказать об этом Адаму, но нужные слова, как назло, не подбирались – кто бы объяснил это странное душевное состояние самому Грейди?
       И всё-таки он не удержался от соблазна съездить с Бодро на его работу. Это была не очень удачная идея, потому что там его ни с того ни с сего прорвало на разные вопросы, и молодые коллеги Адама, наверное, решили, что он страдает тяжёлой формой паранойи. Но ведь они никогда не были на его месте! Харден для них – очередное дело, вроде того, что листал сегодня Ленски. Дело, уже отработанное и потерявшее свою актуальность, в то время как для Грейди оно было жизненно важным. И навязчивые мысли – не документы. Их нельзя по собственной волне аккуратно сложить в папку, связать и поставить пылиться на полку. Особенно когда всем существом своим чувствуешь – что-то не так, но не можешь толково объяснить себе причину этого беспокойства. К счастью, Бодро ни о чём его не спросил. Из кабинета начальника он тоже вышел немного не в себе и, не останавливаясь на ходу, кивнул Грейди:
- Поехали.
   Он был очень серьезён и о чём-то напряженно думал. Молодой человек, в свою очередь, тоже не стал задавать никаких вопросов и безмолвно пошёл за ним. Уже в машине, проехав добрую половину пути, Грейди сообразил, что они едут в Маленький Сайгон.
- Что-то случилось, Пчёлка?
- Пока что нет. – Отозвался Адам. – У меня появилось желание побывать на том месте, где вчера взорвалась машина.
- Зачем?
- Там посмотрим.
   Что именно он там собирался смотреть, Джеймисон, честно говоря, не понял,  а идея снова оказаться на этой грязной свалке вообще не вызывала никакого  восторга. Но больше всего тревожило поведение Бодро – сейчас он очень напоминал бегущую по следу ищейку, и у него, в отличие от Грейди, судя по всему не было каких-то там абстрактных предчувствий – он совершенно точно знал, зачем ему нужно вернуться на место взрыва. Знал – и до поры до времени намеренно не посвящал Грейди в свои догадки. Парня это раздражало.
     Неподалёку от злополучной помойки всё ещё дежурила патрульная машина. Асфальтированная площадка, на которой стоял «Форд-Эскорт» была расчищена и оцеплена лентой.
- Может, объяснишь, в конце концов, что мы тут забыли? – Выбравшись из «роллс-ройса» вслед за Адамом, поинтересовался Грейди.
- Мне многое не нравится в этой истории. – Признался ему Бодро. – Я со вчерашнего дня прокручиваю её в голове и всё больше убеждаюсь, что тут что-то нечисто. Поэтому я хочу ещё раз всё хорошо проверить.
     Он внимательно огляделся по сторонам. Вчера, преследуя Хардена у него не было возможности изучить местность, так же как и думать особо было некогда. Однако сейчас визуальная память сама подсказывала некоторые моменты, сохранённые ею на уровне подсознания. Каждый собственный шаг, каждое действие прочно ассоциировалось с каким-то движением Хардена. Вот тут оборвалась та длинная дорога, по которой они неслись… Адам очень боялся, что убийца завернёт за угол и пропадёт из вида, и поэтому выстрелил… Вот как раз тот мусорный контейнер, возле которого Харден  сразу же после этого споткнулся и упал… Сейчас Бодро увидел эту картину как наяву…
- Стоп…
- Что-то не так? – Грейди встревожился, не понимая, что происходит.
- Когда мы гнались за Харденом, на этом месте он упал и что-то уронил. И это было не случайно.
    Молодой человек ничего такого не помнил, но решил, что Бодро, скорее всего, прав – показаться ему не могло. Присев возле контейнера, Адам поднял валявшуюся рядом длинную палку, ею  раскидал в стороны мусорные мешки и пакеты. Грейди недоумённо следил за его действиями.
- Ты не хочешь мне помочь?
- С удовольствием. Если ты скажешь, что конкретно мы ищем.
- Я и сам пока не знаю – что. Но что-то должны найти. Это где-то здесь, далеко откатиться не могло…
     Не нашарив ничего перед контейнером, Бодро сунул палку в проём между дном и асфальтом и выгреб оттуда всё, что только можно. Там тоже были разные пакеты, коробки, тряпки и помимо всего этого барахла… складной  пластиковый радиотелефон. Что, собственно, и требовалось доказать… Адам раскрыл телефон как книжку – на зеленоватом табло высветились электронные цифры:  5553486. Где-то совсем недавно он уже видел похожее сочетание чисел и даже с уверенностью мог бы сказать – где именно.
- Грейди… Какой номер телефона в твоём доджо?
- Что? – Молодой человек, копающийся неподалёку возле мусорных баков, только сейчас заметил находку Бодро.
- Я говорю, назови мне номер телефона в твоём доджо.
  Джеймисон изо всех сил напряг память:
- Э-э… Пять-пять-пять…Чёрт, дальше не помню, я там всего два дня работаю, мне и ни к чему это было!
- Три-четыре-восемь-шесть. – Подсказал ему Адам и в подтверждение своих слов протянул парню пластиковую трубку в раскрытом виде. – Вот, посмотри… Это последний набранный номер.
    Во все глаза рассматривая мерцающее табло, Грейди долго пытался вникнуть в суть этого намёка, и чем больше понимал, тем сильнее проникался каким-то суеверным ужасом.
- Ты хочешь сказать, что Харден сам звонил в доджо?
- Он хотел промахнуться. – В очередной раз огорошил его Бодро.
- Но зачем?!
- За тем, чтобы привлечь к себе внимание и сделать так, чтобы некто двое увидели, как он погиб.
- Но мы же видели… - Прошептал Грейди ошеломлённо. – Мы видели, как он погиб…
   Адам с горечью усмехнулся:
- Нет. Мы видели, как взорвалась машина. И больше ничего.
    По идее, на этом можно было бы и закончить своё частное расследование – доказательств того, что Харден снова их развёл и так хватало с лихвой. Однако Бодро хотелось до конца удостовериться в своей страшной догадке. Если Харден инсценировал свою смерть, он должен был успеть куда-то скрыться до того, как они выбежали за ним из-за угла. У него в распоряжении было всего каких-то несколько секунд, и он не мог за это время провалиться сквозь землю. Или же всё-таки мог? Когда речь шла о Хардене, ни в чём нельзя было быть уверенным. Интуиция повела Адама вперёд, туда, где вчера стояла машина. Ещё издалека заметив канализационный люк, призывно махнул Грейди рукой, и тот осторожно приблизился к очередной находке. Казалось бы, ничего особенного, обыкновенный люк, каких везде полно, но Бодро разволновался, и его состояние тут же передалось Джеймисону.
- Что там?
- Сейчас увидишь. Вон там, кажется, что-то вроде железного лома валяется. Дай-ка сюда…
      В одном из круглых отверстий на чугунной крышке торчал кончик верёвки. Адам уже предполагал, для чего это нужно, поэтому, когда при помощи лома кое-как отодвинул тяжёлую крышку, почти не удивился. Люк использовался как лазейка – верёвка была привязана к находившейся внутри лестнице и вела глубоко вниз. Между тем у Грейди в очередной раз от потрясения буквально почва ушла из под ног.
-  Он жив?!
- Похоже на то. – Бодро с грохотом уронил крышку обратно. – Он взорвал машину, оставив в ней тело, а сам ушёл через этот канализационный люк.
- Какое ещё тело?! – Джеймисону показалось, что он вернулся в свой бредовый сон – исчадье зла, сгоревшее в огне, неожиданно возвращалось с того света.
- Не знаю. Какой-нибудь бродяга с улицы. Мало ли таких здесь можно найти? Труп сгорел практически дотла, сам знаешь, что его невозможно опознать.
    А ведь у них ещё вчера было предчувствие чего-то ненатурального. Причём сразу у обоих… И неспроста Грейди не находил себе места, донимая Ника и Джессику. Ему уже тогда казалось, что в смерти Хардена слишком  всё просто, однако сейчас, когда истина стала ясна как божий день, произошло обратное – Джеймисон воспротивился ей всей своей душой.
- Да ну брось ты! – Возмущённо накинулся он на Бодро. – Я в это не верю! Харден профессионал, каких свет не видал, с чего бы он стал оставлять такие явные улики – телефон, люк с верёвкой? Это же след, который может к нему привести!
- Да, всё верно. – Задумчиво кивнул Бодро. – Харден никогда не промахивается и не оставляет за собой следов…Но если уж так вышло, то  он обязательно должен сюда вернуться и уничтожить все следы как можно раньше.
   А значит, их задачей снова будет засада. Зато Окружная Прокуратура могла радоваться и ликовать – ценный свидетель жив и здоров, и теперь его всего-то лишь требовалось поймать… В который уже раз по счёту? Тяжело вздохнув, Адам огляделся вокруг. Боковое зрение на какой-то миг уловило характерный блеск оптического прицела на балконе одного из домов..Всего на миг – чёрную фигуру за ним он разглядел гораздо позже, но, тем не менее, сознание уже взорвалось всепоглощающим ужасом, а тело самопроизвольно дёрнулось туда, где перед люком всё ещё топтался в раздумьях его младший друг.
- Грейди!!!! – Эхо от истошного вопля слилось со звуком выстрела в унисон, и Грейди даже отреагировать не успел, как что-то очень больно обожгло его плечо, словно гигантская пчела вонзила жало в кожу, а в следующий момент он уже лежал на мусорных мешках. Бодро сбил парня с ног и сам упал рядом во избежание повторного выстрела. По первому ощущению, пуля прошла навылет, не задев кость, однако крови было много – почувствовав, как быстро намокает под пальцами рукав куртки, Грейди не рискнул оторвать от раны ладонь.
- Ты был прав… Он не промахивается… - Почему-то ничего более важного на ум ему не пришло, а Бодро уже снова поднимался, выхватывая из-за пояса пистолет.
- Чёрта с два он у меня уйдёт! – Теперь Адам абсолютно чётко видел Хардена на площадке балкона.  – Сиди, не высовывайся, ладно?
    Господи, и кому он это говорил? У Грейди и мысли не возникло, сидя в засаде, ожидать развязки. Вот только оружия, к сожалению, у него не было.
    Сейчас, чтобы достать до снайпера и иметь с ним равные возможности, нужно было подобраться к нему ближе. Адам прикинул, сумеет ли он добежать до контейнера, что стоял прямо возле дома с балконом, и по пути не нарваться на пулю? Расстояние было приличное. Впрочем, можно было попробовать переметнуться из своего укрытия к «роллс-ройсу» - машины уже не раз служили ему хорошим щитом. В любом случае, других вариантов Бодро не видел, а потому, крепко сжимая в руках пистолет, пригибаясь, бросился через всю площадку к автомобилю. Там упал, сделав короткую передышку, и уже оттуда в два прыжка очутился на контейнере. Очень вовремя, потому что в эту минуту Харден открыл огонь. Пули очередью прошили стену в миллиметре от головы Адама. Браво, маэстро, теперь наш выход… Выглянув из своего убежища, Бодро несколько раз пальнул в ответ и снова едва успел укрыться от серии выстрелов… Внизу, возле контейнера послышался шорох, Адам оглянулся и чуть не выругался с досадой – пока между ним и Харденом шла эта своеобразная дуэль, Грейди под шумок пробрался вслед за другом.
- Ты спятил? – Громким шёпотом окликнул его Бодро. – Я где тебе велел находиться?!
- Чего ты командуешь?! – Огрызнулся парень в ответ. Он всё еще пытался зажать рану ладонью, чтобы остановить кровотечение и, тем не менее, морщась от боли, упрямо продолжал карабкаться на контейнер.
- Ты лезешь под пули!
- И ты тоже!
- У меня есть, чем защищаться!... Оставайся на месте, я тебе сказал!
- И не подумаю!...

     Какая трогательная идиллия! Несмотря на всю экстремальность ситуации, Томас поймал себя на мысли, что уже второй раз за последнее время буквально умиляется, наблюдая за этой парочкой идиотов. Глупые людишки, живущие только чувствами, как же все они слепы и беззащитны! Как уязвимы в своём стремлении о ком-то заботиться и жертвовать собой! До сих пор ему ничего не стоило их обманывать, и за ними было очень легко следить. Эти двое искали доказательства его смерти и даже подумать не могли о том, что он всё время ходит рядом: смотрит, изучает и выжидает своего звёздного часа.  Он не мог уйти насовсем, не зачистив концы, и у него почти получилось осуществить свою затею. Плохо, что Бодро его заметил и закричал – это всего лишь на мгновение сбило его с толку и заставило руку дрогнуть. Иначе сучонок Джеймисон не бегал бы сейчас как хвост за своим легавым приятелем, а валялся бы посреди мусора с вышибленными мозгами. Досадная промашка спутала ему все карты, и теперь оставалось только спасаться бегством. Пока ещё был шанс…
    Чтобы сэкономить драгоценное время, Харден не стал спускаться с балкона по ступенькам, а сиганул вниз прямо через перила. Приземлился неудачно – подвернул ногу, но не остановился. Отшвырнув в сторону винтовку как лишний груз, хромая, бросился бежать. Даже не оборачиваясь, слышал, как Бодро гонится за ним по пятам, но, как ни странно, совершенно не волновался. Почему-то был уверен – стрелять ему в спину полицейский не будет. Во-первых, потому что хочет взять его живым, а во-вторых, потому что слишком благородный и правильный. С такими легко иметь дело… Такие всегда остаются в дураках… А ещё, такие долго не живут и своей смертью не умирают…
    Впереди показалась проезжая часть. Машин было мало – Харден не сомневался, что успеет проскочить мимо них и благодаря этому сумеет оторваться от Бодро ещё больше. Он выбежал на дорогу прямо перед носом у огромной грузовой фуры, ловко увернулся, пересек сплошную линию и… сходу налетел на чёрный «порше», что ехал чуть позади, скрытый за массивным кузовом фуры. Водитель слишком поздно заметил бегущего пешехода и вовремя не смог затормозить. Томас даже толком не сообразил, что произошло. Последнее, что он запомнил, был сильнейший удар бампером, от которого его подбросило в воздух и швырнуло на капот автомобиля… Оттуда – на крышу, а дальше, как с горки – на багажник и вниз, на асфальт… Только всего этого Харден уже не чувствовал…

    Адам  видел, что произошло – к тому времени как он сам оказался на проезжей части, безжизненное тело Хардена уже лежало на дороге, а на тротуаре начала собираться любопытная толпа зевак. Присев возле киллера, Бодро быстро схватил его за руку, проверяя пульс. Может, это было не по законам божеским и абсолютно не гуманно с точки зрения человечности, но сейчас Адаму до страсти хотелось, чтобы всё закончилось. Раз и навсегда. Чтобы не было больше никаких проблем… Чтобы Грейди наконец-то успокоился и остыл от своей исступлённоё мести и чтобы никто и ничто больше никогда не угрожало его жизни… Это было бы идеально для всех них, тем более, что такое чудовище как Харден действительно не имело права существовать в обществе. Он просто обязан был умереть!
- Пчёлка!
    Бодро поднял голову – Грейди сидел рядом. Взбудоражённый, перемазанный кровью, он  пребывал в шоке от увиденного им зрелища и тоже хотел знать только одно.
- Что с ним?
«Интересно, он так же как и я надеется, что Харден наконец-то умер? Или же наоборот, снова жалеет о том, что не убил его сам?»
  Под пальцами ощущались слабые, нечастые удары… Адам честно и бесстрастно посмотрел Грейди в глаза:
- Он мёртв. – И чтобы сменить тему, тут же принялся обыскивать одежду Хардена. Во внутреннем кармане куртки нащупалось что-то маленькое и ребристое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся завёрнутым в бумажку ключом.
- Что это? – Тут же поинтересовался Грейди.
- Ключ от банковской ячейки. – Пояснил Бодро задумчиво. На клочке бумаги, помимо этого, мелким почерком было выведено и название самого банка. В принципе, ничего удивительного… Человек, промышляющий заказными убийствами, не может таскать свой гонорар в чемодане. Скорее всего, в банке Харден и хранил весь заработанный капитал. Но для чего тогда носил с собой ключ? Намеревался рассчитаться с долгами и сразу же рвануть прочь из города? Или же специально хотел, чтобы его при случае легко было найти? Харден теперь долго этого не скажет. И Адам очень надеялся, что не скажет вообще. На первый, поверхностный взгляд у него была пробита голова, но, наверное, имелись ещё и множественные внутренние повреждения – всё-таки удар был очень сильным.
- Он точно умер? – Грейди словно уловил тревожные мысли Бодро и потянулся к Хардену сам, но Адам стремительно поднялся, увлекая парня за собой:
- Пошли, надо срочно вызывать полицию. И «скорую», пока ты весь кровью не истёк.
«А ты, тварь, надеюсь, сдохнешь до того как приедет «скорая»….
 
                Эпилог

     Это был обыкновенный магнитофон. Он лежал у Пайна на столе и не представлял из себя ничего особенного, однако стоило только нажать кнопку «пуск», как у людей, собравшихся в полутёмном кабинете лейтенанта сразу же, самым удивительным образом поднималось настроение.
- Пятьдесят штук сейчас и пятьдесят – после работы. – Вальяжный голос Хардена звучал из динамика как беспрекословный ультиматум.
- Как обычно. – Фрэнк Лоупер и не собирался возражать исполнителю. – Только мне нужны гарантии, что всё будет сработано чисто.
- Не волнуйся, Фрэнки. Ты же знаешь, что от моей пули ещё никто не уходил.
    Дальше можно было не слушать. Чарли нажал на «стоп» и на какое-то время в помещение повисла тишина. На этот раз не тяжёлая – и Пайн, и Бодро, и сама Камилла О`Коннел находились под сильным впечатлением от неожиданной находки.  Что уж там говорить, Харден преподнёс им всем замечательный сюрприз. Кассета, которую они нашли в ячейке указанного на бумажке банка, конечно, не должна была попасть в руки правосудия – киллер хранил её в качестве компромата на Лоупера на тот случай, если сообщник решит от него избавиться, и вряд ли собирался пускать в ход при жизни.
- Великолепно. – Вынесла свой вердикт помощница Окружного Прокурора. – Это то, что нам нужно. Этой плёнки вполне достаточно для того, чтобы покончить с Лоупером раз и навсегда.
- Господи, помилуй, я не верю своим глазам. – Чарли весело посмотрел на Адама. – Ты когда-нибудь видел такое чудо? Она улыбается!
- Да ну, тебе, наверное, показалось! – Подхватил игру сержант. – Разве наш грозный помощник умеет улыбаться?
      Возможно, при других обстоятельствах они бы ни за что не позволили себе подобной вольности прямо в присутствии «железной леди», но сейчас словно чувствовали – им можно всё. Они выиграли этот бой и могли по праву праздновать победу. Камилла действительно торжествующе улыбалась в течение всего времени, пока слушала запись и сама, по всей видимости, этого не замечала, потому что, застигнутая мужчинами врасплох, тут же вернула своему тонкому аристократическому лицу надменное выражение.
- А вот вам, господа, я бы не советовала расслабляться. Сейчас вас спасла кассета. А что будет в следующий раз?
   Как лихо и изящно эта женщина умела поставить всех на место, даже не повышая голоса! Когда она, круто развернувшись на каблуках, удалилась с высоко поднятой головой, в воздухе ещё долго стоял запах её духов – таких же строгих и классических, как сама Камилла О`Коннел.
- Ты знаешь, - задумчиво произнёс Пайн, - мне кажется, она и в детстве командовала всем, что движется.
- Это точно. – Со смехом согласился Бодро. – Смотришь на неё иной раз, и кажется, что она даже камень может взглядом испепелить. Какова, а? Не расслабляйтесь… Такое дело закрыли, пусть даже чисто случайно, но ведь главное результат.
- Ты ничего не понимаешь. Она о нас заботится. Боится, что мы от радости загордимся и растеряем квалификацию. – Чарли стал серьёзным. – А как там у тебя дела? Как Грейди себя чувствует?
    Адам встал, прошёлся по кабинету. Сквозь полуоткрытые жалюзи посмотрел на Грейди, беспечно болтающего с молоденькой сотрудницей из Управления. А ведь сегодня с утра он клятвенно обещал остаться в баре и немного помочь Мэллой.
- Всё в порядке, просто царапина. Чего о Хардене не скажешь. Знаешь, я до последнего надеялся, что он всё-таки умрёт.  Но такие твари, наверное, имеют девять жизней и так просто этот мир не покидают.
- Что врачи говорят? – Нахмурился Пайн. Сержант неопределённо пожал плечами:
- Ничего конкретного. Пока в коме. Либо выкарабкается, либо нет. Либо навсегда останется растением. Время покажет.
- Что Грейди об этом думает?
    Больной вопрос, который до сих пор не давал Бодро покоя.
- Ничего. Я сказал ему, что Харден мёртв.
- Зачем? – Удивился лейтенант.
- Затем, чтобы он успокоился, Чарли. Чтобы жил нормально и больше не дёргался. Если Грейди будет знать, что Харден жив, он постоянно будет о нём думать. Будет накручивать себя ненавистью, чувством вины перед родителями… А я хочу, чтобы для него раз и навсегда всё это закончилось как страшный сон, понимаешь?
     Поразмыслив, Пайн медленно кивнул, соглашаясь:
- Ну да, в чём-то ты, конечно, прав… А ты не боишься, что рано или поздно Грейди всё узнает? Он же тебе этого не простит.
- Боюсь. – Не стал отрицать Адам. – Но всё-таки надеюсь, что этого не произойдёт. Тем более что шансов выкарабкаться у Хардена действительно очень мало.
      В конце концов, травма головы могла лишить его памяти. Или вообще до конца дней приковать к постели.  И чем, в таком случае, это лучше смерти? Бодро изо всех сил старался внушить себе, что он поступает правильно, обманывая Грейди. В жизни его мальчика было слишком много негатива, и теперь Адам был просто обязан оградить Грейди от новых переживаний.
        Когда Бодро вышел из кабинета начальника, Джеймисон его даже не заметил – настолько увлечён был интересным разговором с симпатичной брюнеткой. Смеялся, шутил... Обычный молодой парень, в жизни у которого всё хорошо и есть место естественным человеческим радостям. Как приятно было видеть его таким… Ради одного этого уже можно было взять на себя грех и солгать во спасение… Привлекая внимание к своей скромной персоне, Бодро деликатно кашлянул. Грейди  обернулся и тотчас же, вежливо попрощавшись с девушкой, устремился навстречу другу:
- Привет! Я заехал узнать, как у нас дела!
- У нас? – Адам не удержался от ироничной улыбки. – У нас всё хорошо.
- Здорово, я рад! И у меня тоже всё в порядке, я уже переговорил с Джулией, она согласна оставить за мной место инструктора в доджо. Видел бы ты, как она была тронута тем, что я сам, до её прихода разобрался с разбитым окном!
 - Вот видишь, я же тебе говорил.  – Бодро направился к выходу, и молодой человек машинально двинулся за ним как приклеенный.
- Слушай, Пчёлка, как насчёт того чтобы оценить мой новый мотоцикл?
- Мотоцикл? – Адам в недоумении сбавил шаг. – Откуда он взялся?
- Из магазина, откуда же ещё? Я давно мечтал о хорошем и удобном транспорте, на котором можно свободно передвигаться по городу. Машина для меня пока что непозволительная роскошь, а вот мотоцикл – в самый раз…
- Стоп-стоп-стоп… Что-то не совсем понимаю, откуда ты взял деньги? – Ещё спрашивая, Бодро уже примерно догадывался, каков будет ответ. И не ошибся.
- Ну, у меня же были те четыре сотни, что я заработал в баре. – Джеймисон сказал это так невозмутимо и естественно, что Адам в очередной раз застыл на месте как вкопанный:
- Ты хочешь сказать, что потратил на это те деньги, что взял у меня?
- Ну да, а чего ты переживаешь? Я взял свою зарплату.
- Какую зарплату?
      Грейди честно хлопнул глазами:
- В баре.
- В баре?! - Это было так неожиданно и главное – так нагло, что Бодро рассмеялся от души. – Ты уверен, что успел там чего-то заработать?!
- Так, Бодро, я что-то не понял, - Лицо парня приняло шутливо-обиженное выражение. – Кто-то очень похожий на тебя когда-то давно обещал купить мне велосипед. Ты забыл?
  У Адама не было слов – продолжая беззвучно смеяться, он, капитулируя, поднял руки вверх.
- Вот и отлично! – Подвёл итог Грейди. – Значит, будем считать, что ты своё обещание выполнил, просто вместо велосипеда купил мне мотоцикл! По рукам?
  Бодро закивал, соглашаясь – аргументы были очень весомыми, а замечания – достаточно справедливыми, и спорить не имело смысла. Видя, что он победил, Джеймисон обрадовался как мальчишка и почти бегом ринулся к выходу, оставив своего старшего друга далеко позади. Уже в дверях оглянулся и призывно помахал ему рукой:
- Пойдём, посмотришь, какой он классный! Пошли же!
«Господи, а ведь он сущий ребёнок ещё… - С умилением подумал Адам. – Дитя, которому подарили крутую игрушку… Хотя чего я удивляюсь? У него ведь не было нормального детства, и никаких радостей в жизни все эти годы не было. Сейчас он пытается всё это наверстать… И жить по-человечески начинает только сейчас…»

     Новенькая красно-синяя «Хонда» действительно была очень похожа на игрушку. Бодро хватило одного взгляда, чтобы оценить всю прелесть этой недешёвой вещички, а заодно и понять, что Грейди снова вляпался в неприятность. Мотоцикл стоял на тротуаре прямо напротив входа в здание, что считалось грубейшим нарушением правил парковки, и возле него уже топтался бдительный патрульный полисмен с ручкой и блокнотом. При виде этой удручающей картины, с Джеймисона в момент слетело его ребяческое ликование.
- Что это вы делаете, можно узнать? – Осведомился он у патрульного. Тот что-то увлечённо писал в своём коварном блокнотике  и, отвечая вопросом на вопрос, даже не поднял на парня глаз.
- Это ваш?
- Да, мой.
- Хороший мотоцикл. – Комплимент прозвучал сухо, как констатация факта.
- Я знаю. – Вызывающе согласился Грейди. – И что вы сейчас пишете? Любовное письмо?
- Нет. – Шуток полисмен не понимал. – Это штраф за неправильную парковку.
- А что, без этого никак нельзя? – Молодой человек растерялся, но тут же вспомнил, где он находится, и кто теперь может запросто решить все его проблемы. – Бодро! Бодро, сделай что-нибудь!
    Всё это время Адам стоял на крыльце и, скрестив руки на груди, с любопытством наблюдал за тем, что происходит. Вмешиваться ему не хотелось принципиально – чувствовалось, что после такой медвежьей услуги, Грейди мог запросто сесть ему на шею и пользоваться его покровительством при каждом удобном случае. Он и сейчас, похоже, был уверен, что его старый добрый друг сам всё уладит, поэтому почти с гордостью кивнул патрульному на Бодро:
- Он тоже полицейский. Может, вы с ним поговорите? – И снова нетерпеливо взглянул на сержанта. Адам одарил его тёплой отцовской улыбкой:
- Я не могу, Грейди.
- Это почему ещё?
- Потому что он прав.
    Это было похоже на удар ниже пояса, которого Грейди никак получить не ожидал, тем более – от друга, который ещё совсем недавно плакал от сознания своей вины перед ним и не знал, как её искупить. А ведь он уже и правда готов был поверить, что ради него Бодро способен на всё.
- Ну знаешь ли…- От возмущения у парня не было слов. – Ты…..Знаешь ты кто?...
    Адам молча кивнул, с трудом сдерживая смех –  чем сильнее Грейди злился, тем всё больше напоминал капризного мальчишку.
«Да, я знаю, кто я теперь, конечно знаю. Тот, кто отныне и впредь будет время от времени ставить тебе мозги на место и по мере возможности направлять на путь истинный….Хочешь ты этого или нет…»
- Ты…Ты даже в такой мелочи помочь мне не можешь! – Джеймисон продолжал захлебываться негодованием. – Я что, пустое место и совсем ничего для тебя не значу? Бегаю тут вместе с тобой за опасным преступником, получаю пулю в плечо! – Бодро уже буквально трясло от веселья, а Грейди бесился, не понимая, в чём дело. – Чего тут смешного?! Меня ранили! А могли вообще убить, между прочим! Спасибо тебе большое за всё, я очень тебе признателен за поддержку!
    Выписав квитанцию, патрульный всё так же спокойно всучил её парню в руки и, как ни в чём не бывало, отправился по своим делам в здание Управления. Грейди подошёл к мотоциклу и только там, перекинув ногу через сиденье, соизволил развернуть бумажку, чтобы узнать «приговор».
- Что?! Сорок пять долларов?! Ну конечно, а больше вы ничего не хотите? Я ещё столько не зарабатываю!
     Когда, аккуратно сложив квитанцию в несколько раз, Джеймисон принялся рвать её на мелкие кусочки, Адам ради порядка попытался его остановить:
- Эй-эй, так нельзя, Грейди…
- Какого чёрта? – Огрызнулся тот, и не думая прерывать своё занятие.
- Если ты совершил преступление, за него положено платить штраф. Это закон.
      Грейди не оглянулся, даже бровью не повёл.
- Это твой закон, а не мой. – Прозвучала в ответ его коронная фраза. С ней ещё можно было поспорить и найти множество аргументов в противовес, но разговаривать дальше молодой человек был не настроен. Он нацепил шлем и, нажав на газ, лихо сорвался с места, оставив Бодро в одиночестве на тротуаре. Уже на ходу, проехав приличное расстояние, вспомнил о зажатых в ладони обрывках квитанции и в сердцах выкинул их себе за спину прямо на дорогу. Очередной знак протеста всему: законам, правилам и порядкам.  Странно, но на душе у Адама в этот момент было очень светло и радостно. Может быть, далеко не всё ещё встало на свои места. Может быть, этот спор между ними был не последним. Бодро понимал, что легко теперь не будет никому, но это уже не имело никакого значения.
    Они вместе…. Сознание этого всё ещё кружило голову, и от ощущения счастья щемило в груди. Он вернулся…Его маленький ангел-хранитель из вьетнамских джунглей,  в борьбе за выживание потерявший свои крылья, но всё-таки не потерявший самого себя. Он всё-таки нашёлся и какая разница, что послужило тому причиной? Сейчас так не хотелось думать о грустном!
    «Хонда» давно исчезла вдали, а  лёгкие клочки бумаги до сих пор кружились в воздухе, плавно опускаясь на асфальт… Интересно, куда на сей раз понесло этого неугомонного упрямца? В бар? В доджо? Или по каким-то другим делам, о которых Адам пока что не ведал? Как и самого Грейди он всё ещё толком не узнал. Это тоже было не страшно: им обоим предстояло познакомиться друг с другом заново и по возможности  попытаться друг друга понять. А для этого впереди у них была целая жизнь…

                КОНЕЦ ПЕРВОЙ ПОВЕСТИ