Человек никогда не уходит бесследно. Он живет не только в нашей памяти, он уже часть твоего организма, нервных окончаний рук, которые знали каждую клетку кожи этого человека, каждый волосок его трехдневной щетины, каждую вену напряженных мышц. И кожа твоих рук немеет, как будто ты долго носил перчатку или кольцо, а потом снял, и складывается ощущение, как будто чего-то не хватает. Она скучает.
"Я скучаю".
Его эпителий навсегда затесался в ложбинках твоих отпечатков пальцев. И, раз за разом, проходя ежемесячную дактилоскопическую процедуру, ты видишь как среди твоих папиллярных узоров появились новые завитки, как от дельты потянулись новые пирамидки мелких морщинок.
В твоей крови течет его кровь со дня, когда вы детьми сделали надрезы на ладонях и пожали руки, в знак вечной дружбы.
Порой ты чувствуешь, как небольшое количество его эритроцитов приятно согревают сердце, либо обжигают диафрагму, либо повышает давление в легких. И пусть с каждым днем этих клеток все меньше.
Так и переживается тоска, в постоянном давлении и нехватке воздуха. Так он постепенно покидает твое сердце, болезненно и неохотно. Это вечная твоя духовная ампутация.
"Больно".
Спускаясь в метро, ты ощущаешь зуд в складках губ от атомов углерода и кислорода его прокуренного дыхания, которые там еще остались. Часто ты сама берешь в руки сигарету, чтобы ощутить небом знакомый вкус горькой копоти и никотиновую пленку, ощутить дразнящий запах костра, вперемешку со сладким запахом его дезодоранта.
Твои глаза готовы постоянно ловить в окружающих людях его черты, спасая и уничтожая тебя одновременно. Проходят люди с цветом его волос, с его руками, с его очками, с его походкой. Он везде, его слишком много в тебе. Он твоя 47 хромосома, которая адаптирует тебя к нему. Он твой антиген, с которым организм хочет, но не может расстаться.
И его уже не существует. А потому он всего лишь болезнь, требующая срочной вакцины.
"Я ненавижу тебя, за то, что ты сделал меня эмоциональным инвалидом. Таким же, как ты сам…»
Будь он жив, а ты рядом, хорошенько бы ударила его с локтя в лицо. Может даже вошла бы во вкус и избила до полусмерти, чтобы он ощутил хотя бы отголоски той боли, с которой ты живешь. Чтобы твои атомы и части клеток приносили ему такую же боль, какую приносят его вот уже пять лет.
Но в то же время, ты была бы рада повернуть голову и увидеть на соседнем сидении знакомую чуть ссутулившуюся фигуру темноволосого мальчишки с голубыми глазами, которые меняли цвет от стального-серого до бирюзового в зависимости от настроения, со смешными очками, снова съехавшими на нос, в потертых джинсах, толстовке с забавным принтом, которые ты носишь у вас дома, даже несмотря на его шутливое недовольство и протест, в белых кедах, за чистоту которых он готов буквально отрывать головы, перегрызая глотки зубами тем прохожим, которые по неосторожности наступали на его белоснежных любимцев.
И, как всегда, он был бы в наушниках. Вы оба никогда с ними не расставались. Никогда не расставались с музыкой. Вам не нужны были разговоры после трудового дня. Вам не нужны были глупые признания. Глупые запуски важных и ценных слов в этот жестокий мир. Достаточно взгляда голубых глаз в карие и знания ее и его плей-листа на телефоне. До вас уже все было сказано, нужно лишь вовремя нажать «play» и «pause».
Общество друг друга, тихая музыка в наушниках, ощущения тепла его плеча, на котором ты любишь засыпать, и тяжести его головы у тебя на макушке, когда он засыпает, под несколькими метрами под землей. Чем не рай?
«Вот только теперь нет пауз и этого гребанного рая».
Бесконечная череда нот, стихов, голосов, которые напоминают о том, что ты еще жива. Но без его нот, стихов, песен, без его тонких пальцев, набирающих в поисковике название трека, без его грустной улыбки человека, который знает, что предает другого человека…
«Почему же ты не сказал мне, что все настолько плохо. Скажи ты мне тогда, что твоя болезнь дала осложнения и…»
И что?
«Я хотя бы была готова».
Врешь.
Ты никогда не была бы готова отпустить его. И, похоже, не отпустила…
"Я тебя тоже, Аида".
Эти слова крутились в голове девушки остаток ночи, начиная с пробуждения от мимолетного ожога на губах и звонка обнаглевшего начальства, требующего ее присутствия на осмотре места ограбления, и до момента, когда она рухнула на сидения пустого вагона метро.
Откуда они взялись? Она написала свои слова в тот день, когда пришла домой с его похорон и убрала фотографию подальше. Разбить рамку и разорвать карточку на тысячи кусков у нее не поднималась рука.
Жалобно звякнули бубенчики на кончиках ее капюшона. Детектив взглянула в свое отражение в противоположном .
Порой, она напрочь забывала, в каком виде возвращается с фотосессий и забывала хотя бы смыть грим. Сослуживцы уже давно привыкли к таким выходками рыжей. Вот только она не привыкла случайно сталкиваться с очередной странной личиной в зеркале и узнавать в ней себя.
«Мечту можно осуществить, лишь поймав звезду» - внезапно всплыли в памяти девушки слова маленького брата.
Интересно, а как это сделать тем, кто любит прятаться под землей? Разве они не мечтают?
Это же противоестественно, конечно, каждый мечтает. Просто у таких подземных «жителей» как Ида есть две причины любви к метро и две дороги к звездам. Первая причина в том, что это мир, в котором крайне мало людей. Место для одиноких, для размышлений, для мечтателей, которые хотят просто поскорее увидеть солнце, либо покинуть один тоннель и перебраться в другой, чтобы добраться домой, либо бесцельно кататься, погружаясь в свои мысли. Низменные люди с низменными мечтами. И это не так уж и плохо. Куда хуже вторым, которые просто остановились на станции, не желая видеть звезд, пропуская поезда один за другим, которым нечего терять, но при этом не к чему стремиться…
- Так кто же ты, шут? – спросила свое отражение девушка, - козырная карта в колоде или слуга без короля?
Отражение растерянно пожало плечами и сладко зевнуло.
С удовольствием растянувшись на нескольких сидениях и сложив руки за голову, Ида блаженно закрыла глаза и провалилась в сон…
Через час резкий толчок остановившегося поезда заставил юного детектива проснуться и нехотя покинуть теплый вагон.
На платформе сон девушки как рукой сняло. Такого она явно не ожидала увидеть в четыре часа утра. Да что там, в любое время суток.
Аида стояла посреди огромной залы. На потолке. Да-да, прямо над макушкой рыжей стояла одна из ряда скамеек для ожидающих пассажиров, в углу зала стоял автомат с жетонами и кофе-машина, опять же вверх тормашками. Сделав неуверенный шаг правой ногой, рыжая приготовилась эпично падать и материть неправильно стоящий мир, на чем свет стоит, но нога и не думала отрываться от кафельного квадрата. Левой ногой девушка сделала шаг на следующую плиту, предварительно "прощупав" ее носком ботинка, как это делают егерь или скалолаз. "Выступ" так же оказался устойчивым. Поиграв еще несколько минут в импровизированные классики с потолочной плиткой, передвигаясь по ней то осторожными шажками, то размашистыми выпадами, то прыжками, рыжая резко сорвалась с места, пробежав метров двести до одной из правых арок залы, где была большая вывеска из латуни "ВЫХОД".
Гравитация включаться не планировала.
"Ну, как говорится, если гора не идет к Магомеду..." - подумала Аида и подпрыгнула в попытке уцепиться за спинку скамейки. Попытка не увенчалась успехом, более того, этот предмет мебели, похоже, обиделся, потому что стремительно начал падать, целясь в макушку девушки.
Детектив еле успела отскочить. Для порядка погрозив кулаком агрессивной деревяшке, рыжая переступила через груду щепок и направилась к заветному выходу.
Ни намека на современные конвейерные или оптовые способы доставки людей на поверхность не было. То есть не было ни лифта, ни эскалатора. Зато было несколько люков-дверей сделанных прямо в полу по типу стеклянных входных дверей в торговых центрах.
Пожав плечами, детектив села на дверной косяк, свесив ноги и убедившись, что под ногами ничерта не видно, на удачу, спрыгнула вниз.
Девушка плавно приземлилась на очередной кафельный пол в уже нормальном коридоре с одной единственной дверью в конце.
Внезапно интуиция подняла тревогу – а не ловушка ли это?
Ловушка? Во сне? (а это 100% был сон) Нафантазируем море, пальмы, или что там советуют хорошего фантазировать психологи, и всего делов.
С таким позитивным настроем девушка уверенно зашагала к двери, когда ее взгляд остановился на том, на что она сначала не обратила внимание. Потому что это что-то было на в трехмерном пространстве. А в двухмерном.
Прямо перед ней был огромный рояль «Прима» советского производства, на похожем она играла, когда училась в музыкальной школе. Название невозможно было разобрать, но «анатомия» струн под открытой нараспашку крышкой инструмента выдавала производителя с головой (палитра фетровых подушечек на молоточках (зеленая), форма молоточков, материал струн (медь)). Вид на фоно открывался как будто сверху: открытый струнный корпус, корешок нотного стана и крышки, полностью обозримый стандартный «набор» черных и белых клавиш, выглядывающие закругленные кончики медных педалей и сидушка стоящего напротив клавиатуры стула.
Слева было четыре ряда для струнных инструментов, исходя из доступных зрению извилистых головок грифов и отчасти видимых струн виолончелей, смычков на сидениях и скрипок в футлярах. А справа была духовая часть оркестра, исходя из видимых туннелей труб, туб и саксофонов, и мундштуков, сверкающих в отражаемом от их медных корпусов инструментов свете.
Все было как будто нарисовано углем на выбеленной стене.
Но не рисунок был странным.
Странным было то, что в этом рисунке начали появляться люди.
Да-да, вот к струнным инструментам подтянулись женщины, макушки которых были скрыты высоко собранными и завитыми волосами, а подолы шифоновых платьев с люрексом как будто создавали ореол вокруг уложенных волосатых шариков без лиц. К духовым подошли плешивые и не очень мужчины, у некоторых из них выпирал круглый животик, упакованный в манишку и можно было увидеть торчащие кончики черных бабочек.
Аида невольно отшатнулась. Оглушающая тишина коридора наполнилась звуками оживленных голосов музыкантов, настраиваемых инструментов, скрипами стульев, покашливаниями, звуками шагов…
И тут пришла самая главная фигура – пианист.
С уже знакомого нам ракурса и цветовой гаммы, мало что можно было сказать о ключевой особе оркестра. Только то, что он был строен, у него были светлые волосы и плавная походка, почти кошачья.
Мужчина, эффектно откинув назад подол фрака, хрустнул пальцами и опустил руки на клавиши.
Заиграла до боли знакомая мелодия. До жути знакомая. Концерт №1 для фортепиано с оркестром Эдварда Грига.
Аида готова была одновременно задохнуться от восторга и страха. Ей почему-то захотелось, как в культовом фильме, бежать в одном халате от стреляющего в нее Джереми Айронса.
Когда пианист внезапно остановился посередине произведения и задрал голову, девушка ринулась к двери.
Снова эти серебристо-серые глаза, усмешка на тонких губах, татуировка звезды на пол-лица…Он. Снова.
Аида, недолго думая, плечом снесла дверь с петель и упала вместе со створкой на прогнивший дощатый пол, подняв столб пыли.
Внезапно где-то слева послышался детский смех. Такой родной…
Вскочив, девушка подбежала к заколоченному окну и, пытаясь что-то разглядеть сквозь щели, крикнула:
- Адри!
- А его тут нет, - прозвучал справа бархатный голос.
Девушка и альтер-эго были уже в знакомом нам коридоре маяка со стеллажами и цветными пятнами на голой стене. Только теперь посреди помещения стоял круглый стол, накрытый бордовой бархатной тканью и два стула. А дверь, которую разнесла девушка, исчезла вместе с проемом.
На одном из стульев, уложив ноги на стол и откинувшись на спинку, сидел Джокер, собственной персоной. Он уже был в одной белой рубашке, с закатанными до локтей рукавами и в черных брюках. А на ногах красовались кеды.
- Да ты Дольче Габбана, - прокомментировала внешний вид альтер-эго Жеод.
Джо только хмыкнул, продолжая тасовать колоду карт. Вдоволь перемешав, он спрятал их в карман, и, раскинув руки в театральном «вуаля», торжественно сказал:
- Добро пожаловать в страну чудес, Алиса!
Проанализировав первые двадцать минут своего пребывания в Стране Поэтов, девушка готова была расхохотаться в голос. Ай да, Джокер, ай да, Чеширский кот.
- Скорее я Безумный шляпник, - указала на свои рыжие волосы девушка и, отодвинув стул на два шага от края стола, тоже села, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.
Джокер же соизволил убрать ноги со столешницы и, подперев подбородок руками, щурясь как сытый кот, начал разглядывать свою гостью.
- Ну и где мой чай? – как говорится: бьешь – добивай, бьют – действуй до последнего.
Альтер-эго упустил момент, когда его локти соскользнули со столешницы, настолько он опешил от такой наглости и чуть не впечатался челюстью в бархатную ткань.
- У меня есть предложение интереснее, - коварно улыбнулся альтер-эго, сверкнув серебристыми глазами.
Девушка задрала праву бровь, но это единственное, что хоть как-то выдало ее реакцию.
- Спасибо, но сегодня мне, право, не хочется. Как говорила Красная королева: варенье на завтра и только на завтра! – раз уж общение у этих двоих происходило в жанре Льюса Кэролла, почему бы не процитировать пару его культовых произведений, благо Аида зачитывалась ими в детстве.
Рыжая поднялась и уже собралась покинуть темный коридор, когда, поравнявшись с Джокером, почувствовала, что ее левое плечо начало покалывать, вызывая волны мурашек. Белая рука крепко держала девушку, при этом странно светясь. Покалывание становилось сильнее и у рыжей невольно подогнулись колени, чтобы не упасть, она зацепилась второй рукой за стол.
Когда она подняла взгляд на Джокера, альтер-эго даже испугался. Глаза девушки загорелись, зрачки стали похожи на раскаленную лаву, вены и волосы у корней стали приобретать ярко желтый оттенок, образуя интересный огненный узор на коже.
Теперь пришла очередь белокожего терпеть дискомфорт – его ладонь сначала обдало жаром, отчего он невольно ее отдернул, а затем вернул на место. Но на этом веселье не заканчивалось. Огненные глаза смотрели прямо в серебристые. Через несколько мгновений Джо почувствовал, как кровь в его организме нагревается и обжигает внутренние органы.
Он знал, что все закончится, стоит только отвлечь девушку или хотя бы отвести взгляд от этих глаз. Но не мог.
- Остановись, - прохрипел альтер-эго.
Две такие родные стихии: огонь и молния – сошлись в равном статичном поединке. Один пытался остановить другого своей энергией.
Девушка не выдержала первой и вырвала руку из ослабшей хватки альтер-эго.
На плече остался след в виде черного пера.
«Мама меня убьет», - мысленно простонала девушка.
- Так как насчет сыграть? – послышался тихий и невозмутимый голос Джо. Он пытался восстановить дыхание и состояние своего организма в норму.
Рыжая злобно посмотрела на белокожего.
- В прятки? Чур, ты водишь, - буркнула она, морщась от еще не утихшей жгучей боли в руке.
- Нет, - рассмеялся Джокер, дыша уже спокойно, - в покер. Только правила такие: ставка одна - желание, поэтому играем без пропусков ходов и прочего, не глядя в карты, сразу вскрываемся.
«Желание? Мы в колледже, что ли?» - раздраженно дернула плечом Ида.
- Пожалуйста, - бархатный голос стал абсолютно серьезным и утратил свою фирменную насмешку. Рыжая даже невольно обернулась.
- Я столько времени тебя ждал и прошу только об одном, сыграть со мной в одну партию в покер.
Джокер сидел с лицом а-ля кот из Шрека.
Ида расхохоталась, настолько мило это выглядело. Заразительный смех девушки подхватил и альтер – эго. Отсмеявшись, девушка все-таки снова села, на этот раз ближе к столу и хитро посмотрела на мужчину.
- Ну так что? – хитро ухмыльнулся в ответ Джокер.
- Я в деле, - хмыкнула азартная до невозможности рыжая, подозревая, что Джо прекрасно знал об этом ее качестве.
Довольно мурлыкая какую-то мелодию, альтер –эго раздал по две карты каждому и выложил посередине стола пять карт рубашками вниз.
- Итак, посмотрим, - потирая руки, Джо жестом предложил девушке первой перевернуть одну из пяти карт рубашкой вверх. Десять черви.
- Неплохо, - прокомментировал альтер-эго. Ида невольно нахмурилась, от белокожего можно ожидать чего угодно, а мухлеж вообще его второе имя, в буквальном смысле, вашу маму!
Джо тем временем перевернул вторую карту из пяти. Валет червей.
Аида. Девять крести.
- Уже интереснее, - интригующим тоном сказал Джокер и перевернул предпоследнюю карту. Туз червей.
Рыжая начала чувствовать как по телу бегут мурашки от ажиотажа.
- После вас, - коварно улыбнулся Джо, очевидно уже празднующий победу. Мысленно. Пусть-пусть хоть немного порадуется.
Девушка перевернула карту – дама червей.
- Вскрываемся, - откинувшись на спинку стула, приказал Джокер и ловко перевернул свою пару карт рубашками вверх.
Аида это сделала почти одновременно с ним.
Повисла напряженная тишина. Альтер-эго улыбался ровно до тех пор, пока не увидел свои карты и карты девушки.
Ида медленно встала из-за стола, поравнялась во второй раз за вечер с Джокером и, наклонившись к его уху, прошептала:
- Теперь ты должен мне желание.
На половине стола, где сидела девушка, красовалось две карты: валет пик и джокер.
У нее выпал флеш-рояль.
Джокер раздраженно поджал губы и развернулся, чтобы высказать уходящей девушке все что о ней думает. Но она уже ушла.
Когда ты теряешь все и опускаешь руки, тебе хочется одного - ни того, чтобы все закончилось и твоя жизнь оборвалась, не кричать на весь белый свет, не забыться в работе, не сваливать вину за произошедшее на окружающих...
Минута остановки. Все что тебе нужно.
Это маленькое освобождение и испытание, когда ты полностью абстрагируешься от прошлого, настоящего и будущего и просто останавливаешься во времени. Секундная стрелка часов останавливается, в воздухе замирают первые снежинки, ткани легких зависают в процессе сокращения на вдохе, зрачок вытесняет радужку, позволяя тебе видеть гораздо больше, чем обычно, а ушах стучит замедляющийся пульс...Минута клинической смерти твоей души. Минута перезагрузки твоих принципов и воззрений. Минута...каких-то вшивых шестьдесят секунд могут кардинально сбить вектор твоей судьбы.
Главное здесь как в прослушке телефона для установления местонахождения звонящего - тянуть время до этих шестидесяти секунд.
Секунда - ты ненавидишь весь мир.
Вторая - ты ненавидишь часть мира.
Тридцатая - ты ненавидишь конкретного человека.
Пятьдесят девятая - ты ненавидишь себя и понимаешь, что корень зла в тебе.
Шестидесятая - выход. Ты должна поставить батарейку в остановившиеся часы, поменять градиент, закрыть глаза и, открыв их...
"Что?"...
Рыжая девушка лежала посреди заснеженного поля Одиноких людей. Если здесь кто-то и был кроме вас, вы этого не знаете.
Не слышите. Не видите. Не ощущаете.
Не потому что не хотите, а потому что это правила одиночества.
Но девушка знала, что по левую руку от нее лежал Джош, глухонемой парень, который мечтал только о том, чтобы услышать музыку, подпеть слова какой-нибудь песни, влюбиться в первый же трек, который он услышит в самый первый раз, после многолетнего безмолвия. По правую руку лежал маленький Джерри, который мечтал о машинке, лучше чем у его брата, хвастаться ею во дворе, а потом закинуть на первую же попавшуюся полку. Чуть выше лежала Лиза, которая мечтала похудеть и покорить сердце своего избранника, несмотря на то, что он женат. Дальше был Дон, который мечтал открыть булочную, чтобы выбраться из вечной нищеты и видевший золотую жилу в пекарном бизнесе. И среди заснеженных травинок, замерзших трещин и ледяных корок лежали десятки людей. Падших. Где один из четверых был с Настоящей мечтой. Где каждый переживал свою остановку. Свою минутную кому. Те, кто погнался за звездой, но не удержал ее. Не смог поймать мечту.
О чем мечтала рыжая девушка?
О любви, как бы банально это не прозвучало. И поэтому в своей четверке она не была настоящим мечтателем. Всего лишь суррогат.
Сейчас проходила тридцать вторая секунда ее остановки. И она ненавидела весь мир.
- Привет, - послышался рядом бархатный голос.
Рыжая медленно повернула голову и увидела светловолосого парня с бледной кожей, серо-голубыми глазами и хитрой улыбкой на тонких губах. На голову новый Падший натянул капюшон, из-за чего можно было разглядеть лишь половину его лица.
Девушка меланхолично отвела взгляд. Никаких эмоций.
Парень же чувствовал себя более бодро, об этом говорил тот факт, что он закинул руки за голову и принялся насвистывать какую-то мелодию.
Тридцать третья секунда - мир подождет, теперь ты ненавидишь этого симулянта. Из-за него сбился многовековой алгоритм морального восстановления. У тебя всего двадцать семь секунд, чтобы вернуться в норму.
Ты знаешь о правилах поля Одиноких, потому что уже не впервые здесь. Поначалу ты была такая же беспечная, как этот белокожий, вызывая немой укор у своих товарищей по несчастью.
Но чем чаще тебе ломает крылья, тем больше ты сжимаешь челюсти, чтобы не закричать.
Твои бледные глаза уставились в бесконечную темноту неба.
Тридцать четвертая секунда - ты рада, что звезд больше нет. Кто-то из твоих соседей мог увидеть несколько маленьких искорок в небе. Надежду.
Раньше и ты их видела.
Теперь - нет.
- Тебе не холодно? - продолжал приставать новичок.
Девушка только раздраженно мотнула головой. Не твое дело.
- Какую мечту ты потеряла?
- Последнюю, - прошептали пересохшие губы падшей. Рыжая уже поняла, что новенькие не отстанет.
Тридцать пятая секунда - апатия потихоньку сдает позиции и в тебе просыпается интерес.
- А ты?
Белокожий был приятно удивлен вниманием к своей персоне.
- Тоже.
- Так мы с тобой почетные члены клуба иллюзорных смертников? - усмехнулась девушка.
- Можно и так сказать, - тихо рассмеялся парень.
- Твое небо тоже пустое, - заметила рыжая.
- В каком смысле?
- На нем нет звезд, - провела пальцем по темным изгибам облаков девушка.
- Зачем они мне там, когда одна всегда со мной.
Парень сел и скинул капюшон с лица. С левого уха на щеку спускалась татуировка в виде черной звезды. Девушка тоже села и невольно потянулась рукой к лицу парня.
- Так у тебя получилось? - в глазах рыжей плескался восторг, горечь и...надежда.
Сорок первая секунда - это были самые невероятные шесть секунд в ее восстановлении.
- Не то, чтобы получилось, - уклончиво ответил парень, накидывая капюшон на голову. - Эта тату появилась лет двадцать назад, я до сих помню, как испугался...
Белокожий смешно сморщился. Похоже он не любил проявления слабости в своем поведении.
- И я не знаю, к чему она появилась, - развел руками парень, - Марко говорит, что это...
(мечта которая выбрала тебя, ее не нужно ловить, а дождаться...)
...что это всего лишь какой-то знак и тэ-дэ, тэ-пэ.
- Любит Марк удариться в философию, - поддержала нового знакомого девушка. - Но у тебя хотя бы есть такая.
Она снова тоскливо посмотрела в пустое небо.
- Интересно только, почему она черная?
- Я думаю, либо это звезда со сбывшейся мечтой, либо без мечты... - вставая на ноги, прокряхтел парень.
- Ты уже уходишь? - девушка сама не поняла, почему
ей захотелось, чтобы парень остался.
- Мое время - ночь, и она уже заканчивается, - посмотрев на наручные часы, извиняющимся тоном сказал белокожий.
Пятьдесят седьмая секунда - тебе нужна еще минута.
- Вот только солнце опаздывает уже на пятьдесят семь секунд, - нахмурился парень, поглядывая на свои часы и темный горизонт.
"Еще одна потерянная звезда в нашей жизни", - грустно подумала рыжая, когда почувствовала странное покалывание. Начинал идти снег и маленькие снежинки, касаясь ее кожи, неприятно и мимолетно ее обжигали. Ледяные кристаллики, едва касаясь ладоней девушки, превращались в маленькие искры и рассыпались в почти незаметный пар.
От кончиков ногтей потянулись маленькие огненные нити, просвечивающих капилляров и вен, образуя беспорядочные сплетения, которые было видно даже сквозь плотную ткань рубашки.
Глаза девушки распахнулись - в них будто плескалась лава. Рыжие волосы приобрели медное свечение.
Пятьдесят восьмая секунда.
Парень опешил, а девушка, явно зная, что нужно делать, медленно встала с земли и устремила взгляд в бесконечную темноту. Как воронку, серо-синие облака начало засасывать вверх. По всему периметру воздушного пространства протянулась золотая паутина, разбивающая темные кусочки неба.
Огненные линии на теле девушки сошлись в единое целое на спине, образовав изображение огненной звезды.
Рыжая обернулась к шокированному белокожему и сказала:
- Уведи их.
Падшие быстро покинули поле, а на горизонте заалел рассвет.
Пятьдесят девятая секунда.
Поле для Одиноких людей прекращало свое существование, воспламеняясь от ненавистных девушке снежинок, разносимых мотыльками белокожего парня.
Джокер стоял в стороне и любовался огненным танцем земли и небес, посреди которого была она. Прима пепельного балета со звездой на спине.
С отметиной на теле. С мечтой, которую следовало дождаться.
Джо получил свою отметину двадцать лет назад, когда родилась огненная девушка, и, похоже, Марко был прав...
Он дождался свою мечту.
Шестидесятая секунда.
*************
К чему зарисовка, если отбросить все предыдущие части сказки -не стоит забывать золотое правило: "если в вашей жизни не происходит чудес - чудите сами"; Даже если ваше небо затянуто тучами, в вас всегда живет маленькая звезда (в смысле мечта, а не Киркоров с Басковым;)
Поздравляю вас всех с наступающим Новым годом!
Вынуждена сделать это заранее, ибо моя бабуля, ее деревня и интернет - вещи несовместимые;
Рискуйте жить, наслаждайтесь мелочами и не забывайте кушать печеньки;
Ваш маленький автор ;