(Сказка, рассказанная зимой)
Месье Жильбер проснулся и сразу потянулся за трубкой. Прошло не меньше четырёх вечностей, прежде чем он вспомнил, что призраки не могут поднять ничего тяжелее сухого осеннего листа. На пару столетий ему взгрустнулось, но потом он оттаял и начал вспоминать...
Полупрозрачные мысли бродили вокруг него по кругу. Ему казалось, что с ним произошло что-то очень необычное, экстраординарное, но он не мог вспомнить, что именно. Это было что-то вроде... смены пола, например.
Ему стало смешно. Зачем призраку гендер? Энергетическая сущность, мыслящий сгусток электрических разрядов. Аналог мозга, только в другом физическом виде. И вдруг - такое человеческое "я не буду делать женскую работу!"
Память постепенно складывала пазл призрачного прошлого. Как обычно, из ничего возникало нечто и становилось событием. Тем, что случилось раньше, давно...
Так постепенно месье Жильбер вспомнил, что он... муза.
Да, люди издавна придавали вдохновению мистические черты. Вот идёт человек - просто животное из мяса и костей, и вдруг ощущает в себе нечто, не поддающееся описанию. Желание создать что-то новое, чего ещё никогда не было. Красивое и тревожное, волнующее и пугающее, вызывающее восторг и страх... Это состояние плохо поддавалось разумному анализу, прогнозу и заказу. В представлении людей оно было божественным дыханием, лучом небесного света, посещением одной из богинь - Музы. Мало кто знал доподлинно, что музы действительно существуют, только они совсем не то, что люди представляют себе о них. Это сущности среднего класса, проявившие себя в земной жизни незаметной скромностью, и в награду получившие возможность дарить то, что порой приводило к известности...
Месье Жильбер вздохнул, со стороны это выглядело как небольшое возмущение воздуха с образованием лёгкой флюоресценции. Хотел ли он или нет, а работу выполнять надо... Люди должны заниматься творчеством: кому-то это принесёт всемирную славу, кому-то покой и разрядку после тяжёлой работы, а кого-то убережёт от дурных поступков.
Месье Жильбер понял, что пора заняться делом, но не знал, с чего начать. Нет, перемещаться в пространстве и во времени он мог хорошо. Даже слишком хорошо. Одно незначительное усилие отбрасывало его сразу на тысячи километров, одно движение мысли - на несколько веков вперёд или назад. Поэтому он решил расслабиться и слушать "зов". Пусть кто-то, кого мучает бесплодный творческий порыв, позовёт его - и он немедленно придёт на помощь.
Его чуткие электроразряды начали отвечать сразу на тысячи находившихся поблизости сигналов. Он засветился облаком мелких огней, как будто стая светлячков повисла над деревом. Ему казалось, что он сойдёт с ума от этих призывов, они разрывали его на части. Но он смог справиться с этим потоком и понял, что надо искать среди всех сигналов - один. Тот самый. Самый сильный или самый пульсирующий, самый яркий или отличающийся по цвету от других. Постепенно месье Жильбер отсеивал все незначимые сигналы и вскоре сосредоточился на одном...
Переместившись по адресу сигнала в течение пикосекунды, он оказался у большого, слабо освещённого окна, за которым сидела девушка лет двадцати. Память месье Жильбера услужливо показала ему пригород средневекового Парижа, где он трудолюбиво выпекал хлеб в течение своей долгой по тогдашним меркам жизни, его семью, старшую дочку - Мирей... Девушка была похожа на неё - такие же крупноватые черты лица, длинные русые волосы, будто нарисованные глаза и брови. Он стал мысленно называть её Мирей.
Мирей сидела за столом, перед ней была тетрадка и коротенькая палочка для письма. Она задумчиво смотрела то в окно, то на картину на стене, и в глазах её поблескивали слёзы.
Видимо, в доме больше никого не было, потому что свет горел только в этом окне. Это был слабый свет ночника, висевшего на стене у кровати.
Мирей внезапно вскочила - порывисто и пылко - и заходила в волнении по комнате, стиснув руки. Месье Жильбер неожиданно вспомнил, что его Мирей умерла от воспаления лёгких в 15 лет, и волна пережитого тогда горя всколыхнула всё его бестелесное существо, заставив вспыхнуть тёмным зелёным огнём.
Видимо, выброс энергии в этот момент был настолько мощным, что девушка за окном вздрогнула и посмотрела в ночь. По месье Жильберу прошла ответная волна. Контакт состоялся, даритель вдохновения начал процесс дарения...
Девушка села за стол и начала писать что-то в тетради. Она порой встряхивала головой, зачеркивала написанное, переписывала заново... Видно было, что процесс её увлекает и доставляет ей истинное удовольствие. Месье Жильбер старался изо всех сил, чтобы его энергия подольше не иссякала. Он не знал, сколько прошло земного времени, когда он вдруг почувствовал страшную усталость и впал в свой привычный анабиоз.
Проснувшись, он уже практически сразу вспомнил, что трубки нет и что теперь он муза девушки по имени Мирей. Место его обычного обитания - развесистые лапы старой ели в городском парке - было присыпано снегом. "Мирей, Мирей"- мысленно позвал он - и сразу увидел её. Она шла по аллее парка, оставляя за собой мелкие ровные следы в снегу. Месье Жильбер заботливо заглянул ей в лицо - девушка по-прежнему была грустна и озадачена. Нежность и жалость к ней заставили его засветиться тысячами снежинок. Внезапно Мирей остановилась, как вкопанная. Несколько секунд она не мигая смотрела на танец снежинок у неё над головой, потом стащила с плеча рюкзак, достала ту самую тетрадку и стала быстро что-то записывать...
Чтобы она не замёрзла, месье Жильбер покинул её довольно скоро.
Ему начала нравиться эта работа. Мирей писала стихи. Она посылала их в журналы, и стихи стали печатать. Она постепенно становилась известным человеком в своём большом городе. И вскоре месье Жильбер, конечно же, догадался, зачем ей это было нужно. Её не интересовали деньги, она была равнодушна к дифирамбам, слава сама по себе её не прельщала. Всё это она делала лишь с одной целью: понравиться человеку, который раньше не обращал на неё внимания.
Месье Жильберу он не нравился. Он испытывал при виде этого Аполлона страшные приступы ревности. Ему казалось, что он не пара Мирей. А Мирей, бедняжка, страдала и томилась по красавцу с фигурой греческого бога и лицом голливудской кинозвезды. Девушка не отличалась особой красотой, она была заурядной внешности, хоть и вполне миловидной.
Но однажды месье Жильбер, как обычно, явившись на "зов" своей клиентки, застал её в постели с красавчиком. Как ни пытался месье Жильбер сдержаться, чтобы не спалить дом, но выброс энергии был такой силы, что его почувствовали оба. В разгар любовного процесса Мирей посетил приступ вдохновения - да какого! Но её любовник испытал в тот же момент прилив невиданных сил и не хотел отпускать её к заветной тетрадочке ни на минуту. Он держал её в объятиях и смотрел ей в глаза. Она видела в них то, чего так ждала, ради чего заполнила чудесными стихами немало тетрадочек - страсть, нежность, восхищение. И она сдалась. Аполлон победил. Месье Жильбер больше был не нужен...
Если бы он мог, он бы заплакал. Но всё, что он мог - это сжечь лежавшую на столе тетрадку - она сгорела холодным синеватым пламенем, не опалив ничего вокруг.
*) О природе вдохновения (лат.)