В течение многих лет я себе задавал вопрос, почему российское общество не реагирует на надругательства над молодыми людьми и детьми — людьми, имеющими хотя бы внешне связь с Церковью. Причем не реагируют ни люди, далекие от Церкви, ни люди, причисляющие себя к ней. Это удивительно. Никому не охота заступиться за детей.
Обычно реагируют так: Естественно, зло творится в мире, значит, этому надлежит быть. Этим дело для них закончено. Не то, чтобы заступиться за них.
Еще какие реакции? Священник-эрудит заявляет, что «все в этом мире печально. Он принадлежит князю мира сего. Это признает даже Запад.»
Психолог реагирует на факты массивных домогательств в духовном учебном заведении своего края: «У нас более серьезные проблемы.»
Руководствующий их учебным процессом: «Я не хочу вдаваться в эту грязь. Да и некогда.»
Архиерей епархии, в которой монашествующий иерей надругался над многочисленными детьми города, переводится в другое место в более высоком сане. Его спикер утверждает, что архиерею было известно хотя бы, что с этим лицом было не все ровно, когда оно приехало в епархию. Знавший это был председателем дел молодежи по всей стране.
Узнавший о монахах-педофилах в одной епархии монах, заведующий монастырем: «В этом крае много других хороших монастырей.»
Почему они не хотят заступиться за молодых и взрослеющих людей и за детей, хотя их профессия — служить или Церкви или обществу? Наверное потому, что это непривычно. Непривычно представление о месте, где люди — неважно, будь это сильные или слабые, дети или взрослые — были б в безопасности от любых посягательств. То, что на латыни называют fanum — священное, безопасное для всех место. В истории fanum все более расширялось — от святыни, от личного дома, от домочадцев к обществу и стране. В советском обществе люди лишь научились обезопаситься от общества, чтоб оно их не уничтожило. Представление о безопасном и защищенном для всех людей месте им просто чуждо и непонятно. Пока это представление не воцарится в ум, не станет для них естественным, само собой разумеющимся и дорогим, никто ни в Церкви ни в обществе не будет в безопасности. Заступиться и создать fanum, сделать страну, Церковь — fanum, может однако каждый.
Альтернатива — продление жути, liberi sine fano.
Эти слова не написаны с целью выставить кого-либо на осмеяние. Они исходят из того, что для решения чего-либо, для разрешения проблем необходимо сначала точно сформулировать самое проблему. Другой цели эти слова не преследуют. Если они кого-нибудь задевают, то автор просит у них прощения. Наверное, в аналогичной ситуации он бы поступил и намного хуже...