Она опять пила кофе, от которого во рту оставался неприятный кисловато-горький привкус. Был апрель. Солнце на Манхеттене просыпалось чуть позже работяг, которые уже забыли что такое видеть его яркие лучи на своих кроватях. На ней были тёмные очки. Она не любила солнце, она не любила день, она была ночной жительницей города, просыпаясь с заходом и засыпая с рассветом.
Она сидела на одной из открытых веранд кафе, удивляясь своей подруге, которая с таким благоговейным наслаждением уплетала чизкейк в девятом часу утра. Она не жмурилась от солнца. Она была его дочерью, улыбаясь каждому дню и не анализируя каждый свой шаг. Она жила ради того чтобы жить. На это было очень приятно смотреть, особенно девушке, которая давным давно похоронила радости каждого дня под американо без сахара и ещё одной порцией виски со льдом.
Они были такими разными, но все ещё оставались вместе, хотя прекрасно понимали, что одна зависит от другой куда больше.
Дочь солнца обладала обаянием, лишенным всякой сексуальной и пошлой подоплеки, радуя глаз своей улыбкой и чистыми голубыми глазами. Другая же показывала всем своим напыщенным видом, что только сексом и может привлечь к себе новых знакомых, потому что всяких душевным изысков вроде сострадания и сопереживания была лишена. Они жили в совершенно разных мирах, но давняя дружба не могла кануть в летах.
Подруга громко смеялась и вместе с ней смеялся весь мир, она плакала навзрыд и вместе с ней страдали все знакомые, ведь она была настоящей в каждом своём движении и улыбке, она была настоящей в каждом вздохе, взгляде, жесте. К ней тянулись люди, ведь она была готова дарить всем своё тепло и обаяние. Небеса любили её, весь свет любил её, а она хотела жить и идти дальше, в отличии от неё, утратившей желание жить, заблудившись в своих скрытых переживаниях и страхах. Она не знала что такое любовь и что такое преданность, все её друзья сменяли друг друга слишком быстро, как щелчки фотоаппарата в модельном агенстве. Ей было больно и эта боль не давала ей жить спокойно. Она громко фальшиво смеялась и никогда не проронила ни единой слезинки в присутствии друзей и близких, она была закрыта и в тоже время страдала от страха быть преданной снова и снова. От вечных стрессов она начала больше пить и принимать антидепрессанты. У неё было много мужчин, но никто ее не любил, а она любила каждого, всей своей похотливой сущностью, так и не научивший разделять физические утехи и настоящие, чистые чувства. Её жизнь состояла из вечных праздников, которые были излишни привлекательными и веселыми от обилия кокаина и марихуаны на них. Только так она могла забыть об обиде на этот мир и на саму себя, ведь она так желала стать красивой подделкой, но теперь это прекратило её радовать. Ее подруга занималась благотворительностью и работала в туристической фирме, часто путешествуя по южным странам, а она все это время ездила по Европе, пробуя все больше запретных плодов, получая деньги за секс и давным давно позабыв о политкорректности по отношению к своим клиентам.
-Мне кажется, я опять влюбилась,-несколько грустно и холодно изрекла она, отхлебывая уже остывший кофе.
Девушка посмотрела на неё с неким снисхождением и нежностью, понимая, что эта любовь продлится от силы неделю. Не умея дарить ничего кроме любовных утех, она снова и снова оставалась одна. Она была доступна в физическом, но не в моральном плане.
-Ключевое слово опять! Ты их не любишь!
Столько эмоций и жизни в одном человеке. Ей часто становилась обидно что она лишена такого эмоционального диапазона, находясь либо в пьянящем экстазе удовольствия, либо в стервозной неудовлетворенности миром.
-Зато мне весело,-протянула она и пошло улыбнулась, прогибаясь в спине.
И опять все заново. Раз за разом она наступала на те же грабли лишь бы не быть одной и продолжала удивляться, как это у её подруги отношения длятся уже больше двух лет, а её и месяца прожить не могут. Как это она, такая идеальная, все ещё одна. Как ей обидно. Как она хочет удалить функции чувствовать.