Каждое лето на даче мама заводила кур. Требовала, чтобы отец
купил цыплят. В течение лета они подрастали, и к концу летнего сезона мы уже питались яйцами от собственных курочек.
Курятник располагался в углу, в конце двора.
Куриной «фермой» мама занималась с удовольствием. Кормила, поила
курочек, убирала за ними и, особенно, любила торжественно подать
на завтрак свежесваренные, «свои», куриные яйца. Особым её
расположением в курином «стаде» пользовался один петух - красавец,
с ярким, красным оперением, богатым цветистым хвостом, мощной красной бородкой — настоящий, нормальный кавалер, которым вполне были довольны
и куры, и мама. Был там ещё и другой петух. Хозяину курятника он явно уступал. Внешне неказистый, яркостью оперения не блистал, а по характеру злобный, неуживчивый, только понапрасну терроризировал
курочек: бил их, клевал, не давал покоя. А главное, своё
петушиное дело справлял слабо (так считала мама). Мало того:
когда она «поралась» (то есть, возилась в курятнике)
этот бездарный петух норовил ещё и её клюнуть.
В общем, личность в хозяйстве бесполезная, даже вредная.
Достал он маму. Ворчала она, ворчала, брюзжала - брюзжала и,
наконец, приняла бесповоротное решение: истребить петуха-гангстера.
— Лёвочка, — сказала отцу, — идём, я тебе покажу этого
бандита. Нужно его зарезать. Завтра сварю, для борща
он как раз сгодится: уварится и бульон хороший будет.
Дело было под вечер, уже стемнело. Показала она отцу петуха-жертву,
которого на утро после завтрака он должен был зарезать и общипать
Отец почти ничего не умевший делать своими рукам, это, оказывается,
умел.
Наутро, после завтрака мой младший брат Саша, собираясь ехать
куда-то по своим делам, тщательно вымыл свою любимую
новенькую машину — «Жигули»-2106. Что называется, вылизал
её, красавицу, и снаружи, и изнутри. Натянул новые, ещё не одёванные чехлы. Стоит она посреди двора, дверцы капот,багажник
всё раскрыто — сохнет. Из салона льётся душевная музыка.
А в это время папа отправился резать петуха. Как всегда, нож
у него плохо наточен и, как всегда, жертву свою он до конца не
дорезал.
Обезумевший, окровавленный петух стал летать по двору,
как ястреб! — изрыгая из недоперерезанного горла истошные
хрипы. Не разбирая пути, он перво-наперво влетел в салон
открытой машины, выскочил из него, оттуда — в багажник,
потрепыхался там и постепенно затих — «почил в бозе».
Сначала — немая сцена. Все замерли, не зная, рыдать или
умирать от смеха. Машина — и внутри - в салоне, и в багажнике,
и снаружи — вся в кровище и в окровавленных перьях.
Потом — крик и мамин, и Сашин — он чуть волосы на себе не
рвёт. А я не знаю, куда спрятаться, чтобы меня не побили за мой
истерический хохот.
Бедный папуля — как всегда кругом виноватый — от греха
схватил петуха и ушел со двора «патрать», ощипывать то есть,
его в кустах над речкой. Вернулся только тогда, когда Саша, ругаясь на чём
свет стоит, привёл машину в порядок и уехал. Вручил маме
уже не опасного петуха. Продолжая бурчать на отца, мать забрала
недоощипанного петуха и пошла готовить обед. Настроение
настроением, но кушать-то надо!
Сваренный на петушином бульоне борщ получился вкуснейшим, и мясо, хорошо уваренное, всем понравилось. За обедом все уже
успокоились, похваливали мамину стряпню, да посмеивались
над утренним происшествием. Особенно была довольна мама.
Ела и проговаривала:
— Такой паразит был, разбойник, а мясо, думала, старое,
жесткое будет, но хоть и петушиное, а какое вкусное получилось!
Перед ужином понесла она курам корм в курятник, в конец
двора. И вдруг оттуда несётся её истошный крик:
— Лёва, а где мой красный петух?!
В курятнике спокойно разгуливал вражеский петух, приговорённый ею к истреблению. Она даже не сразу сообразила, что отец перепутал и зарезал её любимца!
Папулю было просто жалко. К мясу из борща мама больше не
прикоснулась. Нам больше досталось…
Мама долго дулась, не разговаривала с отцом.
А он, как всегда, «решил вопрос»: собрал местных «пету-
шиных знатоков» и купил нового красавца - тоже красного!
А изгоя отдал этим советчикам.
С Новым Годом Красного Петуха!