Первые полгода моей службы в армии прошли в учебной части , в которой готовили младших командиров и специалистов по радиолокационному оборудованию. Командирскими качествами я никогда не обладал, но зато неплохо разбирался в радиотехнике , так как учился в электротехническом вузе , поэтому и попал в эту часть.
Часть находилась на окраине небольшого старинного городка в Липецкой области. На ее территории расположились несколько двухэтажных кирпичных зданий . Построены они были в начале прошлого века, имели массивные толстые стены, узкие окна с прочными решетками и в целом чем-то напоминали здания исправительных учреждений. Такие здания теперь называют депрессивной недвижимостью . Однако, старожилы этих мест утверждали, что назначение их не менялось с момента постройки - это были обычные казармы( при царе казармы драгунского полка). Рядом с ними располагался плац, с годами весь растрескавшийся от бесконечных строевых занятий, а немного дальше - санчасть, единственное убежище для симулянтов от тяжелой солдатской службы. Тапочки, кровать и телевизор, которые разрешались в санчасти в течение целого дня , были лучшим лекарством от любых болезней ,поэтому солдаты всеми способами пытались попасть туда и как можно на более долгий срок. Еще на территории части была столовая, баня, стадион, офицерский штаб, клуб, учебный корпус и много подсобных помещений.
Я быстро оценил плюсы моего первого места службы: во-первых, часть была учебной ,а значит, все ребята одного призыва. Мы ,как правило, это вчерашние студенты, быстро нашли друг с другом общий язык. Поскольку в части не было старослужащих, если не считать сержантов, то и не было дедовщины, и как следствие ,ночных драк , издевательств и унижений. Это была образцовая воинская часть, где все отношения подчинялись Уставу, тем более что находилась она в составе Московского военного округа. Близость к столице, сильный офицерский и сержантский состав помогли создать в части почти идеальный порядок и дисциплину.
А во-вторых, часть относилась к радиотехническим войскам. Значит мне будет не скучно и достаточно легко изучать эту технику, ведь радиоэлементы ,из которых она построена, я уже изучил в институте.
Но у любых плюсов есть свои минусы. Обратной стороной Уставного порядка в части оказалось излишняя жесткость и требовательность командиров. Одним словом , нас муштровали с утра до вечера, а случалось и ночью. Поблажки были только первые дни , пока решались организационные вопросы.
Итак, по прибытию в часть для начала нас сводили в клуб, где вкратце поздравили с прибытием и рассказали о месте службы - Московский военный округ, сердце Родины, часть образцовой дисциплины и порядка, в заключении сделали вывод об оказанном нам высокой чести и доверии. После клуба на очереди был медпункт, где врач придирчиво осмотрел каждого с ног до головы. Следующим мероприятием была баня, где мы быстро (за 5 мин) "помылись" и получили обмундирование. Уже ближе к вечеру нас наконец-то накормили, опять же в молниеносном порядке, а после ужина заставили маршировать видимо для улучшения пищеварения. Вдоволь настучав сапогами по плацу, мы отправились в казарму, где стали нашивать погоны, значки и прочие отличительные знаки на свое новое обмундирование.
Было далеко за полночь ,когда наконец закончился этот тяжелый первый день и я смог лечь в постель. Не спав в пути трое суток ,я настолько устал, что ни о чем не думая мгновенно заснул. Все мы за эти дни получили серьезную порцию стресса и, нуждаясь в полноценном отдыхе , наверно, не выспались бы, проспав 12 часов кряду.
Но ровно в 6 -20 кто-то оглушительным голосом заорал: "Рота, подъем!"
Большинство ребят сразу подскочило с постели, причем так , будто их укусила ядовитая змея. Они лихорадочно стали одеваться под яркий свет только что включенных ламп и резкий голос сержанта, продолжающего все также неутомимо орать: "Рота, подъем !" Его голос, казалось, невозможно было не услышать, а требовательность тона команды игнорировать. Несмотря на это ,нашлось часть новобранцев, которые никак ни хотели расстаться со своей постелью и продолжали спать, не шелохнувшись. О таких обычно говорят : "Пушкой не разбудишь." Сержант ,однако, не растерялся и знал, что делать . Он ходил от одной кровати к другой и для начала срывал одеяла со спящих ребят. Если это не помогало, он раскачивал кровати так ,что спящему мог присниться только один сон, будто его смывает волной за борт . Обычно, от страшных снов быстро просыпаются. Но в особо тяжелых случаях приходилось стаскивать лежебок за ноги на пол. Это помогало на 100%.
Наконец все кое-как поднялись и ,натянув штаны ,намотав портянки на ноги и засунув их в сапоги, встали возле своих кроватей. Сержант недовольно ходил по казарме и смотрел на часы. Вдруг он остановился и строго сказал:
-Очень долго встаем, товарищи бойцы. Вместо положенных 40 секунд вы поднимались ровно 10 минут! Что ж ,будем тренироваться. Рота, отбой!
Спросонья мы уловили лишь последнюю фразу и стали удивленно переспрашивать :
-То есть как это отбой, когда только что был подъем?
-Вам что не ясно? Рота, отбой! - свирепо прорычал сержант, и , посмотрев на часы ,добавил,- Время пошло!
Разделись мы быстрее и с удовольствием рухнули в койки, чтобы полежать хотя бы еще несколько мгновений. И этому будешь рад, когда плохо выспишься .Но сосредоточится на приятных ощущениях все же не удалось, хотя сержант для убедительности даже выключил свет в казарме. Все мы обратились вслух ,ожидая команды сержанта, и он не замедлил скомандовать:
-Рота, подъем! - опять посмотрев на часы.
Через минуту все уже стояли у своих коек.
-Рота, смирно! - скомандовал сержант и каждый из нас вытянулся, расправил плечи и сделал глубокий вдох, что помогло окончательно проснуться.
-Вольно! - хитро улыбнулся сержант, - Что ж, уже лучше . Но не будем задерживать время физической зарядки, а тренироваться продолжим вечером после отбоя. Рота, выходи строиться на плацу! Бегом марш!
Всем стало ясно, что улыбка сержанта оказалась всего лишь насмешкой и ,что спокойной жизни он нам не даст. С голым торсом один за другим мы выбежали на плац. Температура воздуха в июле здесь была высокая , и даже в 6 утра чувствовалось скорое приближение дневного зноя, поэтому, голые по пояс, мы ощущали лишь приятную прохладу, которая скоро должна была смениться настоящей жарой.
Построившись на плацу ,мы с беспокойством ожидали появления сержанта. Он не стал утруждать себя бегом по лестницам казармы, как приказал нам, а спустился не спеша, вразвалочку и уже подходил к плацу, когда мы обсуждали между собой варианты проведения физзарядки. Скорее всего, мы немного помашем руками, по вращаем туловищем, сделаем глубокий вдох-выдох и побежим обратно в казарму, готовиться к завтраку. Это был самый желанный вариант проведения физзарядки, но сержант распорядился иначе, резко скомандовав : "Приготовиться к бегу!" Мы тут же согнули руки в локтях и сжали ладони.
-По главной аллее бегом марш!
Так значит мы будем бегать, мелькнуло у меня в голове .Что ж от казармы до КПП(до главных ворот) не более 500 метров ,и это тоже приемлемый вариант физзарядки, хотя и хуже ,чем первый. Подбежав к КПП, мы уже достаточно запыхались, если не сказать выдохлись с непривычки. Но сержант не обратил на это внимание. Он переговорил с дежурным по КПП , и последний тут же открыл ворота части. Неужели и дальше побежим? Но куда? В город? По строю пробежал недовольный разочарованный гул.
-Вперед бегом марш! - скомандовал сержант, и нам пришлось подчиниться. Мы бежали по довольно широкой улице . Город еще спал, вокруг не было ни души, а об наступавшем утре возвещали лишь петухи в частных домах, да мы громыханьем своих тяжелых сапог. Бежать в сапогах было достаточно тяжело. Я сразу понял, что они не созданы для бега, а в лучшем случае для строевых парадов. Расстояние, которое легко преодолевалось в кроссовках, было гораздо сложнее преодолеть в сапогах. Силы мои быстро таяли, и требовалось их срочно восполнить.
Я ждал ,что вот-вот откроется второе дыхание, но вместо этого проснулся желудок и стал недовольно урчать, требуя поесть. Совсем некстати ,подумал я. Хотя может он и прав, ведь за вчерашний день я выпил только утреннего чаю в поезде, да вечером успел хлебнуть несколько ложек какой-то мутной солдатской похлебки. Мы только приступили к еде, как объявили выходить строиться. Если и дальше так пойдет ,я быстро протяну ноги.
Желудок не переставал ныть, второе дыхание так и не приходило, по всему телу катил пот в три ручья, а в горле пересохло, и ко всему этому добавилось новое неприятное ощущение в ногах. Дело в том, что узкие портянки , наспех намотанные, стали сбиваться в комок от длительного бега и уже не выполняли роль мягкой прослойки между ступней и сапогом .Каждое движение теперь стало приносить дополнительную боль, которая со временем только усиливалась.
Похоже, сержант решил сделать нас калеками на второй день службы. В душе я посылал ему проклятия , как наверно, и все остальные ребята. Чтобы прекратить мучения, оставалось лишь голым телом упасть на асфальт . Сержант видимо понял, что еще немного и мы это сделаем, как загнанная лошадь. Он обернулся, осмотрев роту вплоть до последних отстающих , и дал команду поворачивать назад .
Все облегченно вздохнули. Психологически нам стало легче бежать, возможно открылось второе дыхание . Мы кое-как добежали до части и уже шагом плелись к казарме, намереваясь туда войти ,но сержант распорядился иначе и дал команду поворачивать на плац. Как, неужели наши мучения на этом не закончились и физическая зарядка, а точнее экзекуция для тела будет продолжаться? Мы еле стояли на ногах, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяные и так тяжело дышали, как будто болели астмой. Чего еще от нас нужно было сержанту, неужели ему мало того, что он из нас сделал?
Зайдя на плац, мы рассредоточились на некотором расстоянии друг от друга и теперь, еле держась на ногах , ожидали его приказаний. Сержант начал с дыхательных упражнений, тем самым пришел нам на помощь, немного успокоив наши нервы и восстановив силы. Далее он перешел к наклонам, приседаниям и закончил отжиманиями. Вот тут молодые солдаты показали всю свою немощность и многие при сгибе локтей, не выдержав нагрузки, просто распластались на плацу. Лежать на грязном асфальте оказалось не столько приятнее, сколько легче, чем держать свое тело в согнутых локтях. Сержант намеренно задерживал нас в таком положении, командуя :"Рота, делай раз! Команда была, делай раз! Все согнули локти в положении раз! "Сколько времени можно продержаться в этом положении? От силы несколько секунд. Далее тело неизбежно опускалось на асфальт. Особенно смешны были толстяки. Их отвисшее пузо постоянно находилось на земле и видимо служило им дополнительной точкой опоры. Физзарядка стала превращаться в смехопредставление. Мы лежали на асфальте и смеялись, глядя друг на друга. Смех был здоровой реакцией молодого организма на временное истощение сил ,связанное с непривычными нагрузками.
Сержанту это все перестало нравиться. Он видимо понял, что большего из нас сегодня не выжать и ,посмотрев на часы, резко скомандовал: "Закончить упражнение!" А потом уже спокойнее продолжил:
-На сегодня все. Сейчас моемся, бреемся, подшиваемся ,заправляем койки, построение через 15 минут. В казарму бегом марш!
Ну вот, опять бегом на 4 этаж! Неужели теперь только бегать по лестницам? Но какое счастье, нам дали целых 15 минут на личные нужды! Как правильно распределить время, чтобы все успеть? Допустим, помыться, почистить зубы - одна минута. Побриться, займет немного больше времени. В этом деле быстрота может только помешать и привести к кровоподтекам на лице и шее. Кроме того нужно попросить соседа, чтобы тот побрил затылок и сделал окантовку, а потом самому сделать тоже самое ему. Оставим на все про все 5 минут . Далее нужно подшить новый белый воротничок , предварительно отпоров старый. Не припомню, чтоб на гражданке занимался чем-то подобным, разве что пуговицу пришивал, а тут целый воротничок. Гигантская работа! И сделать надо за 5 минут. В запасе у меня остаются еще 4 минуты, за которые надо заправить кровать, идеально ровно натянув две простыни и одно одеяло, не забыв по краям ладошками соорудить кантик, так чтобы выглядело будто одеяло натянуто не на мягком матрасе, а на каком-то твердом прямоугольном предмете. В довершение надо пышно взбить подушку и поставить ее боком, чтобы напоминала крышу китайского храма. И , конечно, почистить сапоги, обильно намазав гуталином. У солдата могут быть немытые руки, нестираная одежда, но всегда должны быть до блеска начищенные сапоги, ведь сапоги - его второе лицо. Одним словом, за 15 минут мы просто не успели провести весь этот комплекс сложных мероприятий, и кто-то пришел на утреннюю проверку небритым, кто-то немытым, а кто-то с грязным воротничком.
Сержанты медленно обходили каждого и дотошно высматривали ,к чему придраться.
-Почему не подшиты , товарищ рядовой? Почему у вас грязный воротничок? -сержант нашел, наконец,
то, что искал.
-С утра подшивался, товарищ сержант, - оправдывался курсант.
-Как подшивались, когда воротничок грязный? Даю вам три минуты устранить замечание. Время пошло.
Но как за три минуты пришить новый воротничок? Одна минута уйдет только на то ,чтобы добежать до казармы. Сержант подошел к следующему бойцу, по национальности, азербайджанцу.
-Почему не бриты , товарищ рядовой? - спросил он.
-Как не брит, товарищ сержант, только что брился ,-ответил южанин.
-Я не слепой и вижу, что вы не бриты. Устранить замечание в казарму бегом марш! - сержант начинал выходить из терпения от того, что молодые солдаты с ним пререкались.
-Э, товарищ сержант ,- не унимался рядовой ,- У нас на юге растительность на теле растет быстрее, чем вы успеваете провести осмотр . Клянусь мамой , я только что брился.
-Охотно верю. Но в армии приказы не обсуждаются , а выполняются. Вам это ясно ,товарищ рядовой?
-Так точно ,товарищ сержант.
-В таком случае выполняйте приказание ! - Сержант методично выбивал из нас последние остатки гражданской вольности и добивался беспрекословного подчинения. По сути дела , нам для успешной службы надо было заучить всего одно правило состоящее из двух пунктов: п1. Командир всегда прав. п2.Если командир не прав, смотри п1.
Но вот утренняя проверка подошла к концу, и мы наконец-то отправились в столовую на долгожданный завтрак. Здоровые желудки молодых солдат уже 2 часа как напоминают о необходимости их срочно наполнить чем-нибудь питательным. Ну а чтобы веселей было добираться до столовой , сержант скомандовал:
"У солдата выходной песню запе-вай!" Мы стараемся, орем что есть мочи, но никак не можем взять правильную ноту. Да и в горле у всех пересохло, ведь с утра маковой росинки во рту не держали. Дикий звук многоголосого хора неприятно режет слух . И даже не искушенные в музыке сержанты понимают, что песня ,исполняемая нами, близко не напоминает оригинал.
-Отставить песню! - командует сержант и, вслух комментируя приказ, продолжает:
-Не хотите петь, будем учиться ходить строевым шагом, а к песне еще вернемся. Ррёта, выше ножку, тверже
шаг! И рясь, и рясь , и рясь, два, три ,четыре!
Ротой командует старший сержант Чесна , высокий, статный белобрысый эстонец. Изъясняется он на кристально чистом русском без всяких примесей и акцентов, но некоторые слова намеренно искажает, заменяя в них "о" на "ё" и "а" на "я". В итоге вместо слова "раз" получается "рясь", а "рота" звучит как "ррёта." Таким произношением он дополнительно пытается выделить себя среди остальных сержантов. Впрочем это излишне, он и без того лучший командир в роте.
По главной аллее от плаца до столовой метров 300 - удобная дистанция тренироваться ходить строевым шагом, и это обстоятельство с удовольствием используют сержанты всякий раз, когда мы туда направляемся .
-Выше ножку, тянуть носок ,подбородок держать, локоть прямее! -столько элементов строевой выправки, что за всем и не уследишь, но мы стараемся, ведь надо же как-то добраться до столовой.
-Так , я вижу вы совсем не хотите завтракать! -сердится сержант - Ррёта стой! Рясь, два! Раз не умеете ходить строевым шагом ,будем отрабатывать его поэлементно. На счет раз, поднимаем правую ногу, тянем носок, правую руку сгибаем в локте, а левую до упора отводим назад, корпус держим прямо, подбородок выше . Ррёта, делай рясь !
По этой команде мы дружно подняли правую ногу и развели руки , как того требовалось ,задрав при этом подбородок вверх так , чтобы глазами все же видеть носок правой ноги. Мы замерли в столь неустойчивой позе в ожидании следующей команды, но сержант не спешил ее подавать, смакуя неудобство нашего положения.
-Ногу держим! Ногу ! - кричит сержант и бьет по сапогу то одного, то другого солдата. Но сколько можно держать правую ногу в таком положении? Мы стоим уже больше минуты. Некоторые теряют равновесие и начинают раскачиваться из стороны в сторону, нарушая строй и толкая других солдат. У всех правая нога под действием силы тяжести постепенно опускается вниз, левая же затекает от напряжения, к тому же сказываются последствия утреннего кросса и физзарядки, после которых все наше тело превратилось в одно сплошное больное место. Одним словом, терпеть эти издевательства, больше нет сил.
-Ррёта, делай два!- слышим мы, наконец, и переносим центр тяжести своего тела на правую ногу.
Но так мы никогда не доберемся до столовой . Ведь завтрак то остынет! Сержант смотрит на часы и понимая, что остается действительно мало времени ,командует:
-Шягам арш !
Но вот, наконец, мы подходим к столовой. Это современное двухэтажное здание, на 1 этаже которого обедают офицеры и прапорщики, а на втором - рядовые и сержанты. Поскольку офицеров в строю нет, то нашей роте численностью в 150 человек нужно как можно быстрее взобраться по узкой лестнице на 2 этаж и занять там свои места. Строем это сделать невозможно , шагом по одному слишком долго, остается только бегом, и сержант командует:
-Начиная с правой колонны, повзводно в столовую бегом марш! - мы забегаем в столовую, стараясь не сломать себе ноги , не наступить впереди бегущему на пятки и не задеть столовую мебель. Впрочем , мебель эта дубовая в прямом смысле и испортить ее сложно даже в экстремальных армейских условиях эксплуатации. Длинные узкие столы и такие же скамейки сделаны из толстой дубовой доски и выкрашены в красно-коричневый цвет . На первом этаже в столовой для офицеров все выглядит гораздо приятнее: там стоят маленькие уютные столики на 4 человека, белые скатерти и даже цветы, удобные мягкие сиденья со спинками – в общем, все как в обычной гражданской столовой. Офицеры неторопливо завтракают, больше болтая, чем поглощая пищу . Они хорошо отдохнули ночью и утром не выдохлись на физзарядке, поэтому чувствуют себя вполне прилично, чего нельзя сказать о нас, о рядовых. Мы еле стоим на ногах и готовы вот-вот упасть в голодный обморок. Но на столах уже стоят большие чугунные кастрюли с кашей, алюминиевые тарелки, ложки и кружки. На отдельной тарелочке лежат кусочки масла порциями по 30 грамм каждому солдату. На один стол, рассчитанный на 10 человек ,положено по буханке белого и черного хлеба.
Что ж молодому бойцу больше удобств и не требуется . Как говорится на скамью залезай, да на жрачку налегай. Но нет ,нельзя ,ждем команду. Теперь на ближайшие полгода без команды нельзя ни шагу сделать ( и даже в сортир).
Кто сел по центру стола, назначается раздатчиком пищи. В его обязанности входит положить каждому в тарелку порцию каши. Само собой это занимает время, поэтому за свою порцию он принимается последним и частенько не успевает ее доесть. Вообще , распределение пищи, да и просто ее вид, запах вызывает сильное оживление у солдат, раскрепощает, развязывает языки так, что в столовой царит невообразимый шум. Это, конечно ,не остается без внимания сержанта, и он подает голос:
-Так, тишина в зале!
Но это не команда, а только предупреждение, которое остается без нашего внимания. Мы по-прежнему шумим за столами, целиком занятые поглощением пищи .Тогда сержант командует:
-Ррёта, встать!
О! Это уже серьезно. Шум мгновенно прекращается. Мы дружно встаем и замираем, как можно тише дожевывая пищу, успевшую попасть в рот.
-Ррета, сесть!
-Ррета, встать!
-Ррета, сесть!
-Ррета, встать!
Мы начинаем всерьез беспокоиться, ведь идут последние минуты нашего завтрака, а мы еще не съели пары ложек каши.
-Ррета, сесть! Продолжить прием пищи.
Фу, слава богу, отпустило. Наученные предыдущими командами, мы больше не шумим, а только быстрее работаем челюстями . Да и есть над чем ,на завтрак подана традиционная солдатская каша перловка(или как ее окрестили, каша-кирзуха), которая совсем не жуется . С детства я ее терпеть не мог, но в армии выбирать не приходится. Здесь в ход идут даже моченые зеленые помидоры, свиная волосатая шкура и еще бог знает что.
Но вот звучит команда, которую мы больше всего боялись:
-Ррета, закончить прием пищи! Выходи строиться!
Мы ,конечно, не успели доесть кашу и ,вставая из-за стола, успеваем в последнее мгновение хлебнуть пару глотков мутновато-грязноватой жидкости под названием чай. В кружку с чаем при раздаче якобы был положен кусок сахара, но на вкус почему-то совсем не чувствуется. И все равно, мы испытываем полное блаженство ,так как напиток мгновенно оказывает успокаивающее воздействие на нашу перевозбужденную нервную систему. На столе остались нетронутыми куски хлеба, которые быстро рассовываются по нашим карманам. Подсушим, съедим на досуге. Солдат по определению всегда голоден, даже если по счастливой случайности успел чем-то набить свое брюхо. За колючей проволокой, не принадлежа самому себе, он живет в состоянии вечного стресса, который провоцирует его неутомимый гипераппетит.
Мы выбежали из столовой почти также , как вбежали, с небольшой разницей в маршруте движения. На выходе он дополнялся посещением окна приема грязной посуды. Прямо на бегу ,не снижая скорости, надо было изловчиться и поставить свою посуду на свободное место .Но так как окно было небольшое, а посуда кухонными рабочими убиралась нерегулярно, то свободное место доставалось лишь первым пяти прибежавшим бойцам. Остальные ставили свою посуду друг на дружку. В результате горы посуды росли, кренились и ,наконец, падали то в мойку, то в обеденный зал. В последнем случае они создавали серьезное препятствие для бегущих солдат . Солдаты бежали уже по посуде , безжалостно давя алюминиевые ложки, кружки и тарелки с недоеденной кашей. В конце концов, нашей задачей было быстро выбежать из столовой, что мы и делали ценой некоторого беспорядка.
После завтрака обычно следовало общее построение всех рот на плацу и развод на занятия . В ближайшие пару часов нас ожидали занятия в учебном корпусе. Занятия делились на теоретические и практические и ,естественно, чередовались друг с другом. После утреннего кросса(на котором никто не хотел умирать) и строевых по пути в столовую мы сильно выдохлись, потеряв много килокалорий, за завтраком же их почти не восполнили. Поэтому логично следовало ожидать теоретических занятий как менее энергозатратных . Ранее мы уже замечали, как плохо военные дружат с логикой и с здравым смыслом, но на этот раз не обманулись в своих ожиданиях. Сержант привел нас в учебный корпус и оставил одних в классе, предупредив ,чтобы сидели тихо. Это было излишне , мы итак зевали ,а сев за парту, готовы были заснуть, если бы этому срочно не помешал руководитель по учебной части. Он появился как раз в тот момент, когда голова многих солдат уже склонялась к столу, представляя вместо него подушку ,и громко скомандовал:
-Взвод, встать! Смирно! Вольно.
Наш новый командир и педагог, по званию капитан, был человек средних лет, приятной наружности и с довольно мягким характером. Мы сразу уловили небольшую слабинку в тоне его приказов, и этим в последствии всегда старались воспользоваться. По сравнению с сержантом он был для нас спасением . Сержант не давал ни минуты покоя, с ним надо всегда было держать ухо востро, ожидая новых экзекуций для своего бренного тела. Капитан же ,напротив, по характеру мягкий и веселый, только грозился нас наказать, но никогда этого не делал . С ним всегда было легко и часто весело .
Изучение боевой техники начнется позже, в июле, а пока в учебном классе у нас одна задача - изучение Уставов (свод законов и правил армейской службы).
-Открываем стр.3, - командует капитан, - И чтоб от сих пор до сих пор к концу занятия все знали наизусть. А
иначе смотрите у меня! - грозно трясет он указательным пальцем и выходит из класса.
Будет исполнено, товарищ капитан. Это для нас, вчерашних студентов, раз плюнуть и уж ,во всяком случае легче, чем сапогами по плацу стучать. Мы остаемся одни и, наконец, облегченно вздыхаем. На некоторое время мы предоставлены самим себе. Можно поболтать с соседом, можно почитать книжку, а можно просто поспать, ведь ночью сержанты нам это вряд ли позволят.
Капитан подошел через час и прямо с порога бросил:
-Ну что , выучили?
-Да.., - неуверенно отвечаем мы.
-Молодцы! - не слыша ноток фальши в нашем ответе ,хвалит капитан ,- В воскресенье сведу вас купаться.
-Ура! - кричим мы как дети ,не подозревая, что купание в армии может не доставить того удовольствия, которое доставляло на гражданке, а даже напротив.
-Так, тишина в классе! - пытается успокоить нас капитан , - Эмоции будете выражать после занятий.
В воинской части имелось все для ее независимого функционирования: своя котельная, своя баня, своя прачечная, и что уж тут удивительного, свое место для плавания. Не подумайте, что это был бассейн с подогревом. В те далекие советские годы он не мог нам даже приснится . Все было проще. Забор воинской части в одном месте удачно примыкал к речке, чем и воспользовались военные, прихватив часть прибрежной территории и оградив ее. Мы с нетерпением ожидали воскресенья, рассчитывая хорошо отдохнуть от ратных дел. Ведь если есть речка, то должен быть песок и пляж, где можно позагорать. Никому в голову не могло прийти, что удовольствия превратятся в сплошные испытания.
От забора части к речке вел крутой спуск, поэтому военные соорудили трап, который плавно переходил в маленький лягушатник, огражденный плавучими конструкциями. Схема посещения купальни была та же ,что и посещения столовой -передвижение по трапу бегом, а купание в молниеносном порядке. Ну а руководили процедурой , подгоняя солдат пинками да тумаками, конечно же сержанты. После купания мы стояли в строю в мокрых трусах и ждали, когда сами собой обсохнем, поскольку ни обтирания, ни переодевания не было предусмотрено. Вот и весь отдых.
Чтобы немножко представить себе , что мы чувствовали и как жили, приведу несколько цитат из стишков, поговорок и выражений, сочиненных самими курсантами. Бог создал рай, а черт - Елецкий край. Товарищ, верь, наступит час , приказ министра обороны, казармы рухнут и свобода нас встретит радостно у входа , и на воротах КПП напишут слово ДМБ. Словарь: Солдат – человек без паспорта .Отделение - волк (сержант) и семеро козлят, подъем – хмурое утро, кросс – никто не хотел умирать. Солдатская молитва : Да спаси нас бог от разных тревог , от подъема раннего, от окрика дневального, от турника высокого , от кросса далекого , от занятий практических , строевых и физических и т. д.
Трудностей на службе хватало, но мы к ним относились с шутками. К тому же невзгоды и тяготы гораздо легче переносились , если рядом был друг, который , тебя понимает, и если нужно , поможет и протянет руку . В учебке мне не пришлось его искать. Он сам меня нашел, а я с удовольствием принял его дружбу. Он был немного выше меня ,покрепче в плечах и , что уж скрывать, умнее . Но в целом , мы были похожи по характеру, понимали друг друга с полуслова, любили болтать на разные темы и всегда находили общее мнение по любому вопросу. Правда, я рос в тепличных условиях и был более наивен и романтичен , а он более рассудителен и прозаичен, так как к 18 годам успел повидать многое в жизни. В учебном классе мы сидели вместе и вместе прилежно строчили конспекты . Но иногда ночные тренировки и подъемы по тревоге давали о себе знать .Бывало, он засыпал на уроке. Его рука переставала выводить читабельные слова, а вместо этого в тетради появлялись какие-то каракули. «Опять диаграммы сна выписываешь?»- шептал я ему на ухо и еле сдерживал смех. Он просыпался на некоторое время , но потом опять засыпал. Так как мы сидели на первой парте, это вскоре заметил капитан.
- Так, Петров! Почему спим на занятиях? Вы что уже выучили урок?
-Да , - быстро проснувшись , ответил мой друг.
- В таком случае , прошу к доске. Расскажите всему классу, как работает схема приемо-передатчика.
Капитан хотел отсчитать курсанта , и пожурить его перед всем классом, но обломался . Мой друг , прекрасно разбираясь в радиотехнике , объяснил принцип работы схемы лучше, чем это сделал сам преподаватель. От удивления весь класс замер, разинув рты. Даже капитан растерялся.
-Вот. Чтоб все знали матчасть так , как Петров! – только нашел он , что сказать. Это пожелание капитан мог бы отнести и на свой счет.
Восторженным взглядом я проводил своего друга до парты. Повезло же мне с ним. Он ведет себя твердо , уверенно и может выкрутиться из любой ситуации.
Были ли в части хоть какие-нибудь удовольствия? Было ли хоть что-нибудь, что напоминало о приятной, размеренной ,а главное, вкусной и сытной гражданской жизни? Временами из подвала казармы, в которой мы жили, можно было унюхать очень приятный запах, знакомый всем с раннего детства. Поначалу он казался мне обманом, игрой больного воображения и , чтобы развеять свои сомнения, я спросил мнения других ребят. Оказалось, они тоже к нему принюхиваются, но пока не могут понять причину его происхождения. То был запах сладкого дрожжевого теста, сдобренного ароматом корицы и ванили. Значит, в части пекут чудесные пирожки, булочки и прочие лакомства? Но почему тогда мы их никогда не видели и тем более не ели? Очевидно, их пекут не для нас, а для офицеров и сержантов. Но где-то они все-таки продаются, и как туда попасть простому рядовому составу?
Офицеры всячески скрывали существование этой забегаловки ,которую в народе окрестили "Чайником". И все же при желании попасть туда можно было не только командирам. Когда и как это сделать, если днем мы находились под зорким наблюдением капитана, а утром и вечером в цепких лапах сержанта, который за одну только просьбу отлучится в «Чайник» может поставить в наряд. Капитана с его мягким характером было легче провести, поэтому мы решили совершать свои вылазки днем в перерывах между занятиями. Заветное местечко располагалось в подвале одной из казарм и в целом ничем не отличалось от любого гражданского заведения такого типа. Уютные столики, мягкий свет, музыка, сигареты, освежающие напитки, калорийные мясные салаты, сдобные булочки и, конечно же, вкуснейшие пирожные - все это воскрешало в памяти недавнюю приятную гражданскую жизнь .
В учебке добрая половина курсантов страдала от нехватки сигарет, причем настолько ,что им приходилось подбирать бычки у туалета. Оплеванные , грязные, вонючие окурки не могли отбить тягу у юных курильщиков. Я же не переносил табака, как черт ладана и теперь благодарил бога за то , что на гражданке не приучился к курению . Ну и практически все испытывали потребность в сладких продуктах, которых в рационе рядового состава просто не было в нужном количестве. Поэтому всеми правдами и неправдами мы пытались попасть в Чайник и разжиться кто чем хотел . Я облюбовал кексы и, съедая их в перерыве между занятиями, удивлялся , до чего они вкусные .Может, из-за длительного воздержания у меня просто обострились вкусы ? Однажды забежав в Чайник и купив парочку пирожных , я уже собирался выходить из заведения, как встретил на пороге сержанта. Он удивленно посмотрел на меня, видимо посчитав мое здесь присутствие наглостью, и cтрого спросил :
-Кравцов, тебя каким ветром сюда занесло? Ты почему не на занятиях?
-А меня капитан отпустил. Я сейчас свободен от занятий, - угораздило меня ляпнуть .
-Ах ты свободен! - обрадовался сержант ,-Тогда вот что, зайди в казарму, возьми мое х/б и отнеси его в умывальник, да смотри лычки спрячь внутрь ,чтоб никто не увидел. Ты все понял?
-Так точно, товарищ сержант, только не понял зачем это надо сделать ,-ответил я ,все же смутно догадываясь о цели такого приказа.
-Ты видно совсем ничего не понял. Х/б надо постирать .Теперь понятно?
-Теперь понятно, только не понятно, почему я это должен делать, - продолжал тупить я , решив поиграть с огнем. И напрасно, так как сержант начинал выходить из терпения:
-Тогда может быть, ты хочешь получить наряд вне очереди ?
-Никак нет, товарищ сержант.
-Надеюсь, ты теперь все понял?
-Так точно, товарищ сержант.
- Ступай выполнять !
В учебке это поручение было первым и последним проявлением неуставных взаимоотношений ,и я особо не обидевшись его выполнил, как говорится, не в службу ,а в дружбу .Махровой дедовщине не позволял развиться один единственный фактор - дедов в части практически не было ,а те ,которые были, сержанты в количестве один на взвод ,и так были наделены всей полнотой официальной власти. Они дорожили своим местом и положением и не хотели портить себе карьеру и репутацию. Но служба в учебке была лишь началом моей службы в армии , не за горами стояла отправка в войска, где действовали совсем другие порядки. Первым знакомством с настоящей воинской частью было посещение мной полигона.
Как то утром капитан пришел на занятия со списком и весело объявил нам:
-Требуется 5 человек на полигон. Командировка на 2 недели. Есть желающие поехать?
Все молчали как рыбы, а некоторые сделали вид , как будто и вовсе отсутствовали в классе.
-Чего молчите? - продолжал капитан ,-Поработаете на свежем воздухе, отдохнете.
Мы продолжали сидеть , не шелохнувшись.
-Что, никто не хочет? - удивился капитан ,-Тогда будем назначать.
И поставил галочки против первых пяти попавшихся фамилий, в числе которых оказалась и моя. Я уже смирился с мыслью о том, что в армии сам себе не принадлежу, что человек подневольный, куда пошлют ,туда и поеду, поэтому особо не расстроился, хоть и был наслышан о части на полигоне много дурного. Что ж, полигон станет мне хорошей репетицией перед отправкой в войска.
Полигон находился в 10 км от города и представлял собой небольшую воинскую часть. Сразу спешу оговориться, часть была небольшая по количеству военнослужащих, но огромная по занимаемой территории, размером с большое совхозное поле. На этом поле, на достаточно большом удалении друг от друга было установлены РЛ- станции, на которых солдаты несли боевое дежурство. К тому моменту в части строился новый командный пункт. Рабочих рук просто не хватало. Из молодых солдат был только один, да и тот через день заступал в наряды по казарме. Старослужащих работать не заставишь. Вот и присылали курсантов из учебки в помощь на строительно-хозяйственные работы.
Всего 2 недели , успокаивал я себя, как-нибудь перекантуюсь.
В 9 утра на полигоне, как и в любой другой воинской части, было построение и развод. На маленьком плацу перед казармой собрались офицеры, прапорщики, сержанты и рядовые, свободные на тот момент от несения боевого дежурства и нарядов. Пока шло построение, я присмотрелся и заметил, что отношения между военнослужащими здесь совсем иные ,чем у нас в учебке . Я не услышал строгости и требовательности в приказах командиров и соответственно исполнительности рядового состава. У всех чувствовалось какое-то пофигистско наплевательское отношение к службе. Рядовые на плацу стояли в развалку с отвисшим ремнем на поясе. Воротнички у них были расстегнуты, а пилотки свисали набекрень. Всем своим видом они показывали, что служба им чертовски надоела. Однообразие и скука раз и навсегда заведенного порядка в части выводили их из психического равновесия . Они зло посматривали вокруг, размышляя на ком бы сорвать свое плохое настроение. Мы же ,курсанты, ловили на себе их дикие взгляды и понимали ,что ничего хорошего они не предвещают.
Вечером после работ, придя в столовую на ужин, мы впервые за долгие месяцы почувствовали запах тушеной картошки со свининой. В учебке давали только каши и макароны, а вместо мяса в супе плавал жир. Мы старались набивать желудки до отказа, но все равно не наедались этой пищей, испытывая постоянное неудовлетворение. Жареная картошка нам снилась по ночам, а еще красовалась на картине, висевшей в столовой, а тут на полигоне неожиданным образом материализовалась. Повар не пожалел добавить солидный кусок мяса и подливки даже молодым солдатам. Я вспомнил, что на полигоне есть свинарник, куда из учебки тоннами свозили недоеденную солдатскую кашу. Вот оттуда и было такое вкусное мясо.
Сытный ужин не стал наградой за дневные труды и, оказалось , что его нужно отработать. Я , было собирался выходить из столовой, как дежурный сержант поманил меня пальцем и, улыбаясь, сказал:
-Постой-ка, курсант ! Для тебя есть работа.
-Да, но я не в наряде и вам, насколько знаю, не подчиняюсь...-попытался открутиться я.
-Запомни ,курсант ,-перебил меня сержант, -Во-первых, здесь тебе не учебка. Во-вторых, здесь я решаю, кто, где и сколько должен работать, а в-третьих, не советую со мной спорить - дороже выйдет.
Секунду я размышлял, что делать, уступить или сопротивляться. Не придя ни к какому решению, я огляделся вокруг (ища подсказки зала),но увидел лишь злобные лица дедов, готовые поддержать сержанта и одного молодого солдата, затравленно съежившегося в углу столовой. Помощи ждать было неоткуда, и я уступил:
-Хорошо, что мне нужно делать?
-Для начала перемоешь всю посуду, потом почистишь картошку, ну и под конец займешься кафельной плиткой. Чтоб к утру блестела как новая .
Сержант намекал, что работы хватит до утра и дедов эта шутка развеселила. Но мне было совсем не до смеха. Работы , действительно ,было много, но и до утра я торчать в столовой не собирался. Я энергично принялся за дело и уже к часу ночи, справившись со всеми делами, ушел отдыхать в казарму.
Но зайдя в спальню, я не обнаружил одеяла на своей койке.
-Вот так дела! И как я буду спать? - возмущенно подумал я, - Не май - месяц . Где одеяло, черт возьми?
Стоял поздний октябрь. Отопления еще не дали. За окном было +6,в казарме не больше +10-ти. Одеял, однако, не было и на других пустых койках. Что за злая шутка в такой дубак ! И где этот чертов шутник? Я выглянул в коридор и увидел на тумбочке спящего дневального. Вот кто мне ответит на этот вопрос.
-Дневальный! Почему спишь на посту?! - молодой солдат вздрогнул от прикосновения моей руки. - Может
ты мне подскажешь , куда исчезли все одеяла с пустых коек?
Несколько мгновений дневальный сонным непонимающим взглядом разглядывал меня, пытаясь понять , что от него хотят.
-Ах одеяла ! - дошло до него , наконец , - Их забрали деды.
-Скажи пожалуйста , зачем они это сделали?
-Очевидно ,чтобы спать было теплее.
-Выходит, каждый из них натянул на себя по 2-3 одеяла?
-Выходит ,что так.
-Тогда пойдем и стянем с кого-нибудь хотя бы одно одеяло.
Дневальный испуганно покачал головой .
-Но почему? - удивился я.
-Попробуй, дедушку тронь, он меня потом на этой тумбочке повесит.
-Ну а мне что прикажешь делать ? Замерзнуть в постели?
Дневальный пожал плечами. Мол , делай, что хочешь.
Я мог сделать лишь только то ,что позволял Устав армейской службы. Дрожа от холода ,я снял с себя верхнюю одежду и юркнул в постель, укрывшись простыней . Поворочавшись где-то с час, я почувствовал что еще больше остываю и если ничего не предприму , к утру превращусь в ледышку и подхвачу воспаление. К чертям собачьим все эти правила ,если их приходится выполнять ценой собственного здоровья. Я быстро встал с постели, оделся и ,сорвав с пустых коек несколько простыней, и укутавшись ими ,опять лег в свою постель. Стало немного теплее . Я успокоился и кое-как дотянул до утра.
Утром на подъем пришел офицер и , увидев меня в верхней одежде, пришел в негодование:
-Почему спали в одежде, товарищ рядовой?
-Холодно было ,товарищ майор , -спокойно отвечал я.
-Это не повод нарушать Устав воинской службы.
-И отсутствие одеял на кроватях ,и температура 10 градусов вместо положенных 18-ти-
это не повод, а само грубейшее нарушение Устава.
-За это ответят дежурный и старшина , а вы будете отвечать за свое нарушение .Объявляю вам один
наряд вне очереди.
Получив наряд , я особо не расстроился. Собственно, мне было все равно где работать- в казарме, в столовой или на строящемся командном пункте. Везде были свои плюсы и минусы , и для разнообразия не мешало переключаться с одной работы на другую, но каково было мое удивление, когда я узнал, что вторым дневальным будет тот самый молодой солдат, что стоял этой ночью у тумбочки.
-Послушай, - спросил я его, - Но ведь ты только сменился с наряда и что опять заступаешь?
-Ничего не поделаешь, - со вздохом отвечал он, -В наряды больше некому ходить. В роте я один молодой
солдат . Дедов же дневалить не заставишь.
-Получается, что ты почти не отдыхаешь. При таком графике твой сон составляет 1.5-2 часа в сутки, а
остальное время работа и дневальство в казарме. И так каждый день!
-А что мне остается делать ? Может повеситься или стать дезертиром?
-Нет, но должен быть реальный выход из положения. Обратись хотя бы к офицеру.
-Пожаловаться офицеру? На что ? На то, что плохо устроена армия? Один офицер, пусть самый лучший ничего не изменит в системе отношений, которая сложилась в части. Офицеры приходят в 9 утра, уходят домой в 6 вечера. Что творится ночью в казарме, их не интересует . А ночью здесь заправляют деды и сержанты .Только они решают, кого поставить в наряд. И даже если по приказанию офицера я не буду стоять в наряде, деды все равно припашут и заставят делать какую-нибудь работу .
-У меня нет выбора, - немного помолчав, добавил он, - А выход один - ждать. Осенью должны прислать пополнение молодых солдат. Будет по легче нести службу.
Я не продержался бы и недели в таком режиме, но ,наверное, человек ко всему привыкает. Неутомимая жажда жизни и надежда на лучшее заставляет его примириться с временными трудностями.
Через неделю я уехал с полигона и был несказанно этому рад. По мне так уж лучше учебка со строевыми ,физическими и прочими занятиями, но где все равны и подчиняются Уставу, чем полигон ,где творится полный беспредел .
В учебке мы чувствовали себя как птенцы в гнезде, но скоро предстояло разлететься по стране и начать настоящую службу в боевых частях. Куда нас отправят, никто не знает. Заявки в учебный полк есть отовсюду и даже на Землю св. Франца-Иосифа требуется два человека. Есть направления в Куйбышев, Хабаровск. ..(упаси боже в такую даль). Лучше бы на юг, где потеплее . Впрочем, Россия - северная страна и шансов, что попадем в теплые края очень мало.
На ноябрьские праздники все поезда на Москву отменены, поэтому дана команда ждать . Но если ждать поезда на Москву, то значит ждать отправления на север ? По объявлению этой новости настроение у нас сразу сникло. Ведь ни теплых носков, ни шарфов, ни перчаток -ничего этого у солдата нет, а зимы на севере лютые . Когда ледяной колючий ветер гуляет по телу, легко подхватить воспаление, грипп, получить обморожение и просто замерзнуть на посту. Ведь придется стоять не только за себя, но и за дедушку, который, конечно , забудет вовремя сменить молодого бойца. И сделать будет ничего нельзя, ведь по Уставу солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. И пожаловаться будет не на кого , разве что на самого себя. Короче, мы догадывались, что нас ожидает в армии и пытались набраться терпения , но его то не хватило нашим командирам. Высшему командованию учебного полка не терпелось по быстрее распределить курсантов по другим частям.
Нам был отдан приказ собирать вещмешки и готовится к отправке. Собирать особо было нечего : сухой паек, зубная щетка и мыло, ах да еще веревку покрепче, шутим мы. Осталось лишь только написать письмо родителям, да обменяться адресами с друзьями, пообещав обязательно написать , как вернемся домой.
Итак, поскольку дорога на север через Москву была закрыта по причине ноябрьских праздников, а желание начальства быстрее от нас избавиться, было сильнее его терпения, нас отправили на юг. И чем южнее мы перемещались, тем больше прибавлялось настроения и улыбок на наших лицах. Мы даже шутили ,что едем на курорт, ни сколько , правда, не веря такой возможности. Но , как это не удивительно , шутка оказалась правдой. Нас отправили служить в Крым.