Начало: http://www.proza.ru/2016/10/16/2248
Предыдущий эпизод: http://www.proza.ru/2016/12/29/1735
Спецкурс Института Времени, который нам с Владой пришлось усвоить год назад, давал возможность достаточно широко понимать ситуации, связанные с аномалиями. Я тогда думал, что нам суют поверхностное представление обо всем понемногу, но постепенно осознал, что это не так. Нам давали ровно столько, чтобы мы сами начинали думать и сомневаться в своем «всезнайстве», - очень полезное, кстати, для науки качество. В незнании было много веры в том, что узнать истину мы в конце концов сумеем. Меня сейчас мало интересовало, «как» из мозаики паркета вдруг возникала объемная фигура, больше интересовало, «зачем» она возникала там.
Мы сидели с Пусем в коптере на заднем ряду. Пусь был явно разочарован результатами диалога с вокзальным котом, которого даже прогнать с загородки не удалось. Упертый кот попался. С досады пес немного посмотрел в краешек доступного нам тут окна, а потом свернулся клубком на сиденье. Обычно он ко мне на колени залезал.
- Да, - сказал я ему, - дипломатия – это дело такое, тонкое. С котами особенно. Бывает, не огорчайся.
Пес тяжело вздохнул.
В голове у меня назойливо вертелось воспоминание о том, что фигурный камень на картине в гостиной однажды назвали «якорем»… Якорь, якорь… Вот стою я в толпе, которая на меня прет, как мне устоять неподвижно? Либо расталкивать ее, либо зацепиться за что-то… Хм, а похоже, так оно и есть… Если есть тут стазис и замедление естественного хода времени, то ему нужны «якоря» для самосохранения… Вот так, с «вокруг да около» в голове, и подлетели мы к дому. Выгрузились прямо под взор поджидавшего нас Ростислава Петровича.
- Ну, что? – поинтересовался он.
Мы ему прямо у коптера рассказали про мозаику в зале ожидания. Было видно, что доверия к нашему повествованию у начальства не возникло.
- А пыли там много? При боковом свете через окна и двери в пыльном воздухе можно ожидать всякое, а вы ее там еще подняли…
- Мы аккуратно, - обиделся я. – Ну, разве что чихали от нее…
- А Пусь?
- А у Пуся свои дела на улице были. Его там не было.
- И что, вы всерьез намерены там что-то исследовать?
- Ростислав Петрович, - после недолгого общего молчания начал Ион. – Вы же сами всегда говорите, что «дьявол кроется в мелочах».
- Но не в пыли же! Где вы видели пыльного дьявола?
Мы не видели. Факт. Но уступать не собирались. Я рассказал о том, что мы увидели.
- Это может быть какой-то «якорный» знак для стазиса тут. А стазис зафиксирован Серегиными, - сказал я, вспомнив рассказ Марты о башне замка. – Приборно зафиксирован. Изменения стазиса, точнее, его состояния баланса с окружающей средой, может вызывать движения горных пород, отсюда и гул, как от просыпающегося вулкана. Причем, если верить рукописи деда доцента Кобелевича, и «наш» замок - это есть тот самый замок, то замедление времени тут задолго до нас проявлялось. Жил же барон 450 лет… Вот, может, эти мозаики его как-то обслуживали, когда он покидал замок. Как – пока не понятно, но, опять-таки, приборы на вокзал показывают. Словом, есть там что-то. И, может, слишком древнее…
Ростислав махнул рукой и пошел к дому. Мы за ним. Уже почти у входа он обернулся ко мне и сказал:
- После перекуса летим в санаторий Космофлота.
Я так понял, что вдвоем с ним. Ладно.
Меня ждала или интересная беседа или приватная головомойка – распекать на людях Ростислав не любил. Во время трапезы я искоса наблюдал за ним, было видно, что меня ожидало что-то «большое». Влада хотела было увязаться с нами и побыть «громоотводом», если что, но Ростислав Петрович остановил ее коротким жестом. Это вообще заинтриговало.
Коптер Ростислав повел сам. Мы пролетели башни Меера (над ними сделали круг в полном молчании), потом перевал и почти сразу после него опустились на едва заметную на горной тропе площадку. Сама тропа от перевала вниз в долину к санаторию Космофлота была вроде проходима, пара завалов, которые при желании можно было раскидать - и все. Большой разведчик по ней бы прошел играючи. Ростислав вылез из коптера, протиснулся между его бортом и уходящей в небо почти отвесной стеной вперед и поманил меня пальцем.
Я последовал за ним – с моей стороны дверь открывалась в пропасть.
- Ничего не видишь? – поинтересовался он, когда я встал рядом.
Я внимательно осмотрелся. Вроде ничего…
- А так? – подсказал он жестом, наблюдая за моими наблюдательными потугами.
«Так» показывало на нечто, видимое почти около стены вверх. И я увидел. На стене явно проступал портрет того самого человека, которого мы видели в замке.
- У нас есть полчаса, - сказал Ростислав.
Я не стал спрашивать, что будет потом. Я вообще терпеливый и спокойный. Это меня тут вот закрутило «по самое нехочу», а так мы с Пусем философы.
- На Алтае я был в городе Богов, - без всякого вступления начал он. – Это был город подземного народа, потомков тех, кто скрылся в тамошних пещерах от угрозы атомной войны, а потом не захотел выходить наружу. Они не выпускали людей извне, которые к ним попадали. Мне удалось вернуться только благодаря специальной тренировке на раздвоение разума, которую я прошел в СБ... Они сажали нового человека перед колесом, на спицах которого горели зеленым и красным цветом какие-то камни, а камни ярко-синего цвета располагались по ободу. Колесо начинало крутиться, камни вспыхивали и гасли, и человек сперва все забывал, а потом, через некоторое время, тут же ему «возвращали» новую память, в которой он был частью этого народа. Я им отдал половину своего разума. Семь долгих лет понадобилось сохранившейся половине, чтобы одолеть внедренную, - и я смог сам от них уйти. Но та, внедренная половина осталась, в ней были некоторые знания, о которых я тебе сейчас расскажу… Еще десять минут есть, - он кинул взгляд на свой коммуникатор.
- Так вот, - продолжил он. – на полу комнаты с колесом был рисунок, похожий на тот, о котором ты рассказал. Когда вдруг ослабли ремни, которыми я был привязан к высокой спинке странного стула с наклонным сидением, то я упал на пол и мне показалось, что из пола растет пирамида. Видение длилось какие-то секунды, но запомнилось… Вот такие дела. А теперь, полюбуйся немного!..
С этими словами он развернул меня лицом к пропасти. На фоне горящего закатом неба изломы вершин гор темнели фиолетовыми мазками неведомой кисти, а из окутанной туманом пропасти поднимался и рассеивался в вышине силуэт пирамиды.
- Видел? – спросил Ростислав.
Я кивнул.
- Такое несколько раз в год тут видно. И портрет тоже. Я случайно обнаружил, когда наши пациенты в санатории разбежались. Одного тут и застал. А стазис, который тут обнаружили Серегины, вполне возможен. – Ростислав Петрович заметно оживился. «Ученый в нем проснулся», подумал я.
- Вот представь себе такую картину, - говорил тем мне временем Ростислав. – Течет река времени, и ты с ее течением в лодке плывешь, но нашел некое место, где можно якорями за дно зацепиться, а, может и кусты какие на берегу, и остановил свою лодку и время для себя… Это и есть стазис – место, где можно бросить якорь на реке времени.
- Поэтично и доходчиво, - улыбнулся я. – А эти фигуры-рисунки на полу, как кнехты на причале.
Нас перебил вызов коммуникатора.
- Гул прекратился, - сообщил Ион. – Вы где? В санатории…
- Мы еще не долетели, - успокоил его я. – Постарайся снять все мыслимые замеры по круговой диаграмме полей. Хорошо?
- На меня эта штука влияет так, что иногда хочется вернуться обратно в город Богов, - задумчиво признался Ростислав Петрович. – Даром мне все это не прошло.
Второй вызов был от Влады. Она активировала своего разведчика. И он ей ответил!
Продолжение http://www.proza.ru/2016/12/31/28