Степашка вылетел из кустов, точно метеор, и пронёсся мимо Вари, едва не сбив её с ног и растоптав отличный подберёзовик, который она как раз собралась сорвать.
- Поросёнок! – крикнула девочка вслед Степашке, но тот был уже далеко. Свежий лисий след вскружил ему голову, и он носился по роще, точно угорелый, рыча и фыркая.
- Не расстраивайся, - сказал папа. – У всех свои развлечения. Посмотри-ка лучше вон под той ёлкой. Кажется, там притаился белый...
- Так нечестно! – раздался Серёжин голос. – Ты ей помогаешь! Каждый должен искать грибы сам, а потом посмотрим, кто больше собрал.
- Хорошо, хорошо, - поднял руки папа. – Я удаляюсь... Пройдусь вдоль оврага.
Папа поправил очки, лихо заломил свою походную шляпу и пошёл в сторону, весело помахивая корзиной.
- Всё равно в этот раз я выиграю! – звонко прокричала Варя в сторону брата.
- Ха-ха-ха! – раздалось в ответ. – Даже не мечтай. Приз мой!
- Посмотрим! – запальчиво ответила девочка. - У меня уже 26 грибов!
- 32... – донеслось до Вари и она, гневно топнув ногой, удвоила свои усилия.
***
- Ребята, ау, все сюда. Пора перекусить и возвращаться.
Папа сидел на большом бревне и утирал с лица пот. Мокрый и грязный Стёпа лежал у его ног, вывалив язык. Он набегался до такой степени, что еле переставлял лапы и даже отказался от кусочка печенья. Хитрая лиса вновь обвела его вокруг пальца, запутав свои следы и ускользнув за ручей, но Стёпа был полон решимости поймать её... в следующий раз.
«Дай мне только как следует отдохнуть, и я тебя сцапаю! – думал он, погружая нос в прохладную, влажную от росы траву. – Теперь я знаю, куда ты убегаешь... Я бы тебя и сегодня поймал, но бревно через ручей слишком скользкое... Но ничего, ничего, от меня не спрячешься...»
Ребята показались на краю поляны и устало двинулись к папе. Их корзины были полны грибов, и они украдкой заглядывали в лукошки друг друга, пытаясь понять, кто победил.
- Отличный улов, - сказал папа, бегло рассмотрев на их добычу. – Молодцы. Кажется, в этот раз победителя будет непросто выявить. Ну что, начнём считать? Помните правила Грибных Гонок? Белый гриб даёт 3 очка, подберёзовики и подосиновики по 2, остальные по одному. Ядовитый гриб - минус 10 очков.
- А какой сегодня приз? – поинтересовалась Варя, высыпая свои грибы на траву.
- Тебе-то что, - хмыкнул Серёжа. – Всё равно он мой.
- А вот и нет, а вот и нет! – разозлилась Варя. – В этот раз я выиграю, вот увидишь!
- Как бы не так! – сказал брат и высунул язык. – Приз мой!
- Мой! – высунула в ответ свой язык Варя. – Мой, мой, мой!
- Давайте не ссориться, - вмешался папа. – Ешьте свои бутерброды и пейте чай, а я пока всё сосчитаю. Кстати, я тоже кое-что собрал, так что вполне возможно, что приз достанется мне...
- Без шансов, - покачал головой Серёжа. - У тебя всегда меньше всех...
- Это от того, что у меня очки спадают, - надулся папа.
- Нет, - радостно захихикала Варя. – Это от того, что ты вместо грибов постоянно считаешь ворон!
- Я просто любуюсь лесом, - пытался было возмутиться папа, но сам рассмеялся. – Вы правы, грибник из меня никудышный... Зато я видел лису, за которой гонялся Степашка. Она сделала круг, и сбежала за ручей. Стёпа целый час не мог понять, куда она подевалась, а когда догадался, то уже так устал, что свалился с бревна в воду. Ну и видок у него был, я вам скажу!
Стёпа сделал вид, что не понимает о чём идёт речь. Силы постепенно возвращались нему, и он решил поклянчить у ребят бутерброды.
«Посмотрел бы я на вас... – подумал он. – Думаете это так просто, бегать на коротких лапках в мокрой траве? К тому же лиса играет не по правилам, как кошки... Но лиса пока подождёт, главное сейчас, это стянуть бутерброд с сыром...»
- Пап, а грибы - это растения? – спросил Серёжа, подливая себе чай кружку.
- Грибы - это грибы, - ответил папа. – Сейчас, когда они уже не могут ходить, трудно поверить, что у них была собственная цивилизация, но в любом случае называть их растениями не стоит. Они очень трепетно к этому относятся и в следующий раз могут начать прятаться от того, кто их так оскорбил...
Папа лукаво посмотрел на ребят исподлобья и, видя их живейший интерес, продолжил:
- Вообще-то, грибы - инопланетяне. Они прибыли сюда на космических кораблях задолго до первых марсиан, но, увы, наша планета подействовала на них весьма скверно. Земля оказалась настолько удобной для жизни, что они попросту обленились. Сначала они разучились летать на Луну, затем прекратили строить новые города, так как под открытым небом им жилось лучше, после этого они забросили науку, предпочтя ей бесконечное созерцание окружающей их природы и в конце концов обленились настолько, что забыли, как ходить... Да, друзья мои, лень - это великая сила. Подумать только, всего каких-то 500-600 миллионов лет назад грибы прохаживались по Земле, как хозяева, а сейчас мы, люди, рвём их, чтобы сварить себе суп! Какая судьба, поразительно...
Папа горестно покачал головой, разглядывая крохотный маслёнок на своей ладони.
- Но в этом есть и хорошая сторона, - сказал он, после паузы, во время которой Стёпа почти стащил бутерброд из застывшей Вариной руки, но в последнюю секунду девочка заметила его, и Стёпе пришлось сделать вид, что хотел просто рассмотреть пуговицы на её рукаве...
– Дело в том, что грибы при всей своей образованности и начитанности были ужасно воинственны. Они воевали по любому, самому незначительному поводу, а потом долго не могли понять, из-за чего был весь этот сыр бор. В одной из таких войн, к примеру, были полностью уничтожены серые грибы, старинные противники белых, которые были заметно больше и вкусней. К несчастью для себя, серые грибы взяли себе в союзники поганок, которые издревле славились своим вероломством. В решающий момент поганки предали своих товарищей, и серые шляпки полетели с плеч все до единой. С той поры с поганками никто не дружит. Другие грибы всегда растут отдельно от них и при каждом удобном случае выражают им своё презрение. Но я хотел рассказать вам совсем другую историю, друзья мои. Это история простой сыроежки, которая не желала мириться с зазнайством одного весьма неприятного груздя и сумела доказать всем, что она тоже кое-чего стоит.
Папа отбросил в сторону трухлявый моховик и начал свой рассказ:
- Дело происходило в те времена, когда грибы уже достаточно обленились, чтобы путешествовать по воздуху и жили простой сельской жизнью, возводя себе незамысловатые дома из валежника, запрягая в свои повозки жаб, обмениваясь сообщениями при помощи почтовых мух и от души хохоча над проделками дрессированных кузнечиков по праздникам. Как и сейчас, грибы предпочитали селиться семьями: лисички с лисичками, мухоморы с мухоморами, а грузди с груздями. Однако местами грибы всё ещё жили большими поселениями, образуя подобие городов, и в них кое-кто очень любил задирать нос. Особенно этим отличались грузди. Им вечно казалось, что их недооценивают, и они при каждом удобном случае напоминали всем о своей исключительной значимости. Отчасти благодаря этому качеству, отчасти благодаря тому, что они держали в страхе и подчинении другие мелкие грибы, грузди имели большую власть и всюду совали свой нос. Так было и в большом грибном поселении, которое выросло на месте старинного грибного города Сируона-Ванна, что с древнегрибного переводилось как Зелёный Рай. Именно в этом месте первые грибы когда-то очень давно впервые ступили на поверхность Земли, и она показалась им настолько прекрасной, что они дали своему первому поселению такое чудесное имя. Как бы то ни было, но с тех пор минули тысячелетия и грибы сильно изменились. Хотя формально власть в поселении принадлежала всем грибам, грузди заправляли всем и вся, а тех, кто вставал у них на пути, они изгоняли вон, используя для этого самые разнообразные трюки, начиная с ложных обвинений и заканчивая угрозами. Впрочем, надо признать, что в большинстве своём всех всё устраивало. Те гордые одиночки вроде белых или подосиновиков давно покинули селение, остальные же были довольны тем, что имеют, и не желали думать наперёд слишком много. И вот однажды одна жёлтая сыроежка, неспешно колесящая на своей тележке в сторону рынка, чем-то помешала толстому груздю, который мчался сломя голову наперекор всем правилам в своём экипаже, запряжённом двумя огромными жабами. Сыроежка еле успела свернуть свою лягушку в сторону, но её тележка всё равно была опрокинута, и весь товар, первосортные кружева, которыми грибы-модницы в то время украшали свои шляпки, вывалился в грязь. Меж тем виновник аварии, даже не сбавил скорости и промчался мимо. Кружева были испорчены, и сыроежка в порыве гнева схватила кусок грязи и бросила его вслед своему обидчику.
- Наглец! – прокричала она. – Чтоб ты заплесневел!
На том всё и кончилось, но несколько свинушек, что прогуливались неподалёку, услышали слова сыроежки и передали их груздю. Тот немедленно впал в ярость.
- Это я-то наглец!? – кричал он, синея от бешенства. – Я?! Ну я покажу этой гадкой сыроежке, кто здесь настоящий гриб, а кто жёлтое недоразумение! Позвать ко мне моих лисичек. Пусть они выведают всё, что могут, про эту нахальную сыроежку, а я потом решу, как лучше её наказать...
Лисички быстро справились со своей задачей и рассказали груздю, что сыроежка живёт на окраине в небольшом домике вместе со всей своей мамой и сёстрами. Все они вязали тончащие кружева, и сыроежка отвозила их продавать на рынок. В опрокинутой в грязь тележке была месячная работа её семьи, и она вся пошла насмарку.
- Невелика беда, - надменно хмыкнул груздь. – Из-за такой малости обзываться и бросаться грязью, да это просто неслыханно! Нужно преподать ей хороший урок. Пусть все узнают, что здесь самый главный гриб - груздь.
Когда в следующий раз сыроежка приехала со своим товаром на рынок, два крепких подберёзовика преградили ей путь.
- Сюда нельзя, - сказал один из них.
- Нельзя? – удивилась сыроежка. – Но почему?
- Мэр города издал указ, что все кружева, которые идут в продажу, должны быть сначала проверены специальной комиссией, – ответил другой.
- Но зачем? – ещё больше удивилась сыроежка.
- Нам знать не положено, - ответили подберёзовики хором.
- И где же эта комиссия? – спросила сыроежка, поняв, что у подберёзовиков много не узнаешь.
- Вон там, - сказал первый подберёзовик.
- Да, - кивнул второй. – Там.
Сыроежка пожала плечами и повернула тележку, куда ей было велено. Подъехав к небольшой, наспех сколоченной будке, она увидела очередь, состоящую из таких же, как она, торговцев кружевами. Очередь быстро продвигалась и сыроежка не увидела ни единого гриба, которому бы отказали в торговле. Однако когда сыроежка подошла к небольшому окошку и протянула какому-то сморчку свои кружева на проверку, тот внезапно поднял жуткий крик, сказав, что в жизни не видел такого ужасного товара.
- Простите, - сказала сыроежка, - вы, наверное, здесь новенький. Дело в том, что каждый на этом рынке знает, что мои кружева самые лучшие. Никто не может делать такие крошечные петельки, как моя матушка, и никто не вяжет так быстро, и так ровно, как мои сёстры. Да и сама я могу...
- Слышать ничего не желаю! – перебил её сморчок. – Торговать кружевом запрещаю! Если хотите жаловаться, то обращайтесь к господину груздю. Это он посоветовал нашему мэру проверять все кружева... Следующий!
Тут сыроежка начала понимать, что происходит, но без боя решила не сдаваться. Она стала обходить всех торговцев кружевом на рынке и просить их отправиться вместе с ней к мэру, чтобы замолвить за неё словечко.
- Если мы придём всё вместе, он нас послушает, - убеждала она. – Это же нечестно, когда одним можно торговать, а другим нет.
- Это не наше дело, - пожимали плечами торговцы. – У нас проблем нет.
- Да поймите же, поймите, - почти кричала им сыроежка, - завтра груздь может запретить торговать любому из вас. Нам нужно помогать друг другу.
- Вот когда запретит, тогда и будем помогать, - отвечали грибы, и за весь день сыроежке удалось договориться только с одним рыжиком, да и тот весь трясся от страха.
С такой поддержкой идти к мэру было бессмысленно и сыроежка, понурив голову, поехала домой. Там она рассказала про всё, что с ней приключилось, и одна из сестёр сказала её:
- Ты сама виновата. Не нужно было ругаться. Ты же видела, что это груздь.
- Как ты можешь так говорить, сестрица! - воскликнула сыроежка. – Он же сбросил всю нашу работу в грязь! Мы целый месяц трудились!
- Ну и что, - упрямо ответила сестра. – Так мы хотя бы могли продать наши новые кружева, а теперь совсем ничего. Говорю тебе, пойди и извинись перед господином груздем, да ещё отнеси ему нашего лучшего кружева в подарок. Он не злой гриб. Он нас простит.
Сыроежка едва не лишилась дара речи от таких слов и сочла за лучшее ничего не отвечать. Она только пообещала матушке, что всё будет хорошо, и они опять будут продавать свои кружева, как делали прежде. Но одно дело пообещать, а другое сделать. Сыроежка даже представить не могла, как можно заставить толстого груздя изменить своё решение. Послушать соседей, так в городе не было ни одного гриба, кто бы втихомолку не отзывался о нём плохо, но как только дело доходило до того, чтобы высказать свои претензии открыто, все точно воды в рот набирали. И всё же сыроежка не теряла надежды.
- Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты сделал, – говорила она себе. – Думаешь, ты лучше всех остальных грибов? Ха! Придёт день, и весь город будет потешаться над тобой, господин груздь, вот увидишь!
И сыроежка начала действовать. Для начала она подружилась с одной лисичкой, которая была без ума от кружев и готова была променять их на всё на свете. Она болтала без умолку и рассказала сыроежке множество преинтересных вещей, в том числе и то, что господин груздь необычайно любил картины и мнил себя большим знатоком в области изящных искусств. В особенности ему нравились пейзажи, и чем более странными они были, тем больше господин груздь бывал восхищён. Втайне от всех он сам писал, и его чердак был доверху заставлен его ужасными полотнищами, которыми груздь втайне чрезвычайно гордился.
«Когда-нибудь, - говорил он, думая, что его никто не слышит, - когда я буду мэром, я открою музей своих картин и заставлю каждого приходить в него с детьми по воскресеньям, а иначе...»
Груздь ещё не знал, что будет иначе, но был уверен, что он что-то придумает.
«Эти грибы такие послушные и глупые, - с ухмылкой размышлял он. – Стоит лишь немного припугнуть одного, подкупить другого и польстить третьему, как они все у твоих ног. Право, управлять ими так просто, что даже немного скучно...»
Пока груздь размышлял о своём музее, в голове у сыроежки созрел план, и она приступила к его выполнению. У одного знакомого маляра она одолжила немного краски, кистей и нарисовала 10 невероятных пейзажей, где всё было поставлено с ног на голову, солнце светило синим, а трава была красной. После чего она уговорилась с одним старым шампиньоном, некогда блиставшим на театральных подмостках, чтобы он изображал из себя знатока картин, проездом оказавшегося в городе. Шампиньон был рад помочь, так как последний театр в городе был разрушен по приказу груздя, так как тот якобы портил вид.
Через свою знакомую лисичку сыроежка пустила слух о заезжем светиле, знатоке грибной живописи, и в скором времени сам господин груздь возжелал видеть его в своём доме. Шампиньон был безупречен в своей роли. Он хмурил брови, кривил губы, задумчиво прохаживался перед полотнами, заложив руки за спину, и время от времени бормотал:
- Интересно, интересно... Но... Хм-м-м...
После чего снова надолго замолкал, и переходил к созерцанию следующей картины, так что никто уже не решался спросить его, что он имел в виду прежде. Груздь был в восторге от знатока. Он ходил за ним, точно тень, и после того, как шампиньон осмотрел всю его коллекцию, с замирающим сердцем повел его на чердак, чтобы знаток посмотрел его собственные работы.
При виде чудовищных пейзажей шампиньон невольно вскрикнул, но затем бросился к картинам и жадно впился в них глазами.
- Потрясающе! – сказал он, с трудом сдерживая смех. – Просто великолепно! Откуда они у вас? Чья это кисть?
- Моя... - краснея от волнения и удовольствия признался груздь. – Я, иногда, знаете ли, пишу...
- Вы не должны прятать эти потрясающие шедевры на пыльном чердаке, - властно заявил шампиньон. – Вам нужно открыть выставку. Я берусь всё организовать.
- О, это так неожиданно, - совершенно растаял груздь. – Но, это, наверное, очень дорого?..
- Я организую всё совершенно бесплатно, - заверил его шампиньон. – Искусство, друг мой, бесценно, а ваши картины это нечто!
Этими словами шампиньон окончательно завоевал доверие груздя. Шампиньон сказал, что у него есть некоторые важные дела, по завершению которых он немедленно займётся выставкой, после чего груздь станет знаменитым. Они расстались добрыми друзьями, и когда старик покинул дом, груздь от счастья едва не удвоил жалованье слугам, но вовремя одумался и даже оштрафовал дворецкого за то, что тот был недостаточно учтив с гостем.
Два дня всё шло своим чередом, а на утро третьего в дом груздя постучался весьма странный опёнок, который сказал дворецкому, что у него есть дело к его хозяину.
- Ну что ещё? – буркнул груздь, презрительно разглядывая скромный наряд опёнка. – Сразу предупреждаю, что если вы хотите просить милостыню, то я не подаю. Итак, что вам угодно?
- Я совершенно случайно услышал, что вы большой знаток искусства, господин груздь, - сказал опёнок. – Поэтому взял на себя смелость, предложить вам несколько малоизвестных работ одного автора, которые достались мне по наследству.
- Нашёл дурака, - хмыкнул груздь. – Ко мне каждую неделю приходят проходимцы вроде тебя и пытаются продать мне всякую мазню под видом картин! Я тебя насквозь вижу!
- В таком случае, господин груздь, - с достоинством ответил опёнок, - вы должны видеть, что я не вру, а говорю чистую правду, однако, воля ваша и я могу уйти...
Природная жадность груздя взяла верх, и он нехотя кивнул:
- Ладно, показывайте, что там у вас есть...
Опёнок вытащил картину сыроежки и поставил её перед груздём. У того глаза полезли на лоб от удивления и возмущения.
- И это вы называете работой мастера? – вымолвил он, наконец. – Вот этот ужас?!
- Только из уважения к вашей репутации истинного ценителя искусства, я забуду то, что вы сейчас сказали, и повторюсь, да, это работа мастера, - ответил невозмутимый опёнок. – Однако я понимаю ваши сомнения, господин груздь. Признаюсь честно, когда я впервые увидел эти работы, я закричал от ужаса. Второй раз я закричал от счастья, когда узнал их стоимость...
- И сколько же они стоят? – сдержанно поинтересовался груздь.
Опёнок поманил его пальцем и прошептал что-то на ухо.
- Не может этого быть! – хрипло прокричал груздь, вновь разглядывая картину.- Вот за это?!
- Да, - ответил опёнок. – И я готов уступить их за полцены.
- Четверть, - прохрипел груздь. – Четверть, и эта картина останется у меня, пока её не осмотрит мой эксперт.
- Половина, - покачал головой опёнок. – И картина останется у вас. И я сделаю вам хорошую скидку, если вы купите все 10 картин из этой серии. Только учтите, я очень спешу, и если вы не готовы купить их завтра же, то я найду другого покупателя...
Едва опёнок покинул дом груздя, как тот немедленно послал за шампиньоном, а когда тот прибыл, силой потащил его к картине.
- Прошу вас, скажите, что вы об этом думаете? – спросил груздь. – Это имеет какую-нибудь цену?
Шампиньон замер у картины, а затем в большом волнении водрузил на нос очки, вытащил лупу и стал миллиметр за миллиметром обследовать полотно. За его спиной, сгорая от волнения, прыгал груздь.
- Ну, что? – поминутно спрашивал он. – Что скажете? А?
Наконец после почти получасового молчаливого изучения шампиньон повернулся к груздю и прошептал:
- Невероятно! Откуда это у вас? Это же Мухоморов-Поганкин, редчайший представитель грибного постмодернизма! Где вы его скрывали?
- О, - ответил груздь, - я стал её владельцем совершенно случайно и, право, несколько смущён, настолько ли она ценна, как мне сказали...
- И сколько же, по-вашему, она стоит? – спросил шампиньон.
Груздь прошептал на ухо старому актёру цифру и тот воскликнул.
- Смело удвойте эту сумму, друг мой, а если вам удастся собирать всю серию этих прекрасных работ, то стоимость каждой из них утроится. Не знаю, как вам это удалось, господин груздь, но вы заключили превосходную сделку. Поздравляю.
- Так вы думаете, это кисть мастера?..
- Без сомнения, – сказал шампиньон, вновь склоняясь к картине. – Посмотрите на эти сильные, широкие мазки. Их словно провели обычной малярной кистью. Это совершенно новая техника в грибной живописи. А цвета? Они будто бы нарочно небрежные и смазанные. Но в этом-то и заключена гениальность. Нет, друг мой, это без сомнения настоящий шедевр. Эта картина просто обязана появиться на вашей выставке. Она благородно оттенит ваши работы и создаст необходимую атмосферу, которая...
Шампиньон говорил ещё очень долго и сладко, но груздь почти не слушал его. В своих мыслях он уже считал и пересчитывал прибыль, которую он получит после перепродажи всех картин и число получалось таким круглым, что затмевало всё вокруг. Одно было непонятно, где ему взять столько денег, чтобы купить эти 10 картин, потому что даже полцены было нешуточной суммой. Но потом его осенило:
«Я часто бываю у мэра, и знаю, где он хранит ключи от городской казны. Он заглядывает туда не чаще одного раза в месяц. Уверен, он не будет против, если я ненадолго позаимствую их, а потом незаметно положу обратно. И вообще, скоро я сам стану мэром, так что эти деньги и так уже практически мои... »
Груздь помчался к мэру и обхаживал его до тех пор, пока не получил возможность стащить ключи. Остальное было делом техники, так что к следующему утру у груздя была вся требуемая сумма. Опёнок появился точно в срок, привезя с собой остальные 9 работ, которые шампиньон, присутствующий при сделке, нашёл «восхитительными». Деньги перекочевали в карман опёнка, картины в руки груздя, все выпили по бокалу лучшего игристого вина по этому поводу и расстались.
Не желая терять ни минуты, груздь тотчас же послал сообщения дюжине известных коллекционеров, намереваясь провести среди них аукцион и продать им свои картины за самую высокую цену.
На следующий день к полудню дом груздя окружили самые изысканные экипажи, запряжённые наибыстрейшими жабами и беговыми лягушками. Кучера-вешенки в малиновых ливреях важно восседали на передках и свысока смотрели на собравшиеся поглазеть на них обычные грибы. Когда все 12 коллекционеров прибыли в дом и заняли свои места на расставленных полукругом стульях, перед ними появился господин груздь и с любезной улыбкой сообщил, что хотел бы представить их вниманию несколько малоизвестных работ прославленного мастера Мухоморова-Поганкина. Публика оживилась. Это имя было у всех на слуху. Каждый из собравшихся в зале был не прочь заполучить его работы в свою коллекцию, и груздь с удовлетворением заметил, как алчно сверкнули глаза его гостей.
- Однако, друзья мои, - сказал он с самым прискорбным видом, - у меня есть одно небольшое условие.
- И какое же? – буркнул старый, толстый маслёнок, вытирая свою липкую шляпку.
- Картины не продаются поодиночке, - вздохнув, ответил груздь. – Только все разом... Некие обстоятельства не позволяют мне поступить иначе...
- К чёрту ваши обстоятельства, - подал голос ворчливый трюфель. – Показывайте ваши картины, а мы посмотрим, что можно сделать...
Груздь почтительно склонил голову и поочерёдно стащил чёрные покрывала с 10 висящих за его спиной картин. В комнате повисло тягостное молчание. Было так тихо, что можно было услышать, как скребётся маленький червячок, уже который год живущий в шляпке пожилого боровика.
Груздь внимательно наблюдал за грибами, стараясь понять, кто из них наиболее заинтересован в покупке, но выражение лиц коллекционеров было весьма странным. Такими бывали лица его племянников, когда им вместо сладкого пирога предлагали горькую микстуру то кашля.
Первым не выдержал белый гриб.
- Что это такое? - произнёс он с плохо скрываемым отвращением в голосе. – Потрудитесь объяснить, господин груздь! Я не затем провёл в дороге всю ночь, чтобы участвовать в ваших дурацких розыгрышах! Где картины?
Груздь похолодел и пробормотал заикаясь:
- Но позвольте, это Мухоморов-Поганкин...
- Это чушь собачья! – закричал белый. – Немедленно покажите настоящие картины, или я сию же минуту уезжаю и больше никогда не переступлю порог этого дома!
- Да, голубчик, - сказал боровик, - хватит этих шуток. Путь и вправду был неблизким, так что давайте-ка сразу приступим к делу...
У груздя потемнело в глазах, и он залепетал умоляющим тоном:
- Но я не шучу... Это те самые картины, что я хотел вам продать... Мой эксперт сказал, что...
- Ваш эксперт олух, - звучным басом произнёс маслёнок, вставая и направляясь к дверям. – Идёмте, господа, по-моему, тут всё предельно ясно. Мы зря потратили своё время и напрасно доверились господину груздю... Счастливо оставаться.
- Постойте! – фальцетом закричал груздь. – Да посмотрите же на эти чудесные маски, на краски, на...
- Мой кучер нарисовал бы лучше, - усмехнулся крохотный, сухой подосиновик. – Впрочем, может это он и нарисовал? Пойду, спрошу его... До свиданья.
Гости начали расходиться, оставив груздя в полубезумном состоянии наедине со своими шедеврами. Но не успел стук колёс их повозок смолкнуть окончательно, как владелец дома услышал, что к подъезду подкатил новый экипаж. Безумная надежда озарило лицо груздя, и он с радостным криком бросился к двери:
- Я знал, что вы пошутили, знал! Я... – груздь запнулся на полуслове и попятился. На пороге стоял начальник городской охраны в сопровождении дюжих подберёзовиков.
- Господин груздь, - сказал он сухим, деловым тоном. – Мэр города хотел бы задать вам несколько вопросов. Прошу вас следовать за мной...
Груздь попытался сказать что-то в своё оправдание, но у него получилось только прошипеть нечто невразумительное, и поникнуть на руках подберёзовиков, точно внутри него сдулся большой воздушный шарик.
У мэра груздя ждал ещё один неприятный сюрприз. Там стояла насмешливо улыбающаяся сыроежка, а за ней его старый знакомый шампиньон и опёнок.
- Это они, - завопил груздь. – Это всё они подстроили! Я не виноват! Все деньги у них! Это они жулики, не я!
- Довольно, - оборвал его мэр. – Я всё знаю. Деньги, которые вы украли, уже возвращены в городскую казну. Боже мой, господин груздь, а ведь я хотел предложить вашу кандидатуру на пост нового мэра! Страшно даже представить, что бы случилось с нашим городом, займи вы это место. Каким же я был недотёпой, что слушался ваших советов! К счастью, у нас ещё остались достойные грибы, вроде этой очаровательной сыроежки и её друзей, а это значит, что у нас есть будущее...
На этом закончилась история противостояния маленькой сыроежки и важного груздя, который слишком много о себе мнил. Остаток своих дней он провёл за решётчатыми окнами городской тюрьмы, что выходили на дорогу, ведущую к рынку, так что каждое утро он мог видеть, как под ними проезжает на своей тележке маленькая жёлтая сыроежка, распевая весёлую песенку. Вот так.
Папа встал и отряхнул колени.
- Ну, кто на этот раз выиграл? – затаили дыхание ребята.
- По старой, уходящей вглубь веков традиции, - тоном герольда начал папа, - меньше всего грибов собрал... я. Всего 52 штуки, и я получаю 65 очков. Хотя, по правде говоря, я ухитрился подобрать одну маленькую поганку, так что на деле, и того меньше...
Папа чинно раскланялся, принимая дружные аплодисменты ребят и продолжил:
- По той же традиции, больше всего грибов собрал Сергей... 71 штука. Поздравляю. У тебя 101 очко.
- Ура, ура! – запрыгал мальчик. – Я же говорил, что снова выиграю!
- ...однако, - выдержав паузу, произнёс папа, - Варвара, собравшая всего 62 гриба, набрала в три раза больше белых, и, таким образом, зарабатывает целых 108 очков и побеждает в очередной Грибной Гонке. Ура новому чемпиону!
Папа расцеловал Варю, Серёжа пожал ей руку, признавая своё поражение, поле чего папа стал рыться в своём рюкзаке в поисках главного приза.
- Странно... - пробормотал он спустя минуту, - я же точно помню, что положил шоколадный кекс с изюмом в боковой карман, а сейчас его там нет...
- Стёпа! – разом вскрикнули все трое. – Где этот поросёнок! Стёпа, ты где?! Отдай приз! Фу! Отдай немедленно! Степашка!
Степашка высунул голову из соседних кустов и с самым невинным видом посмотрел на своих хозяев. Весь его вид как бы говорил, что ни о каком шоколадном кексе с изюмом он отродясь слыхать не слыхивал, но крошки в бороде выдавали преступника.
- Стёпа, Стёпа... – укоризненно покачал головой папа. – Как ты мог... Это же был наш приз.
Стёпа высунул свой розовый язык и склонил голову набок. Его глаза хитро поблёскивали.
«Может он и был ваш, - подумал скотч-терьер, - но съел то его я, а значит, я и выиграл! И вообще, это нечестно считать эти ваши дурацкие грибы. Они невкусные... Вот если бы в лесу вместо них росли говяжьи сардельки, я бы точно победил... Конечно, если бы лиса не подкладывала мне мокрые брёвна... Да-а-а, устроить Большие Сарделечные Гонки - это было бы здорово!..»