Мы сидели на скамейке и держали в руках пластиковые стаканчики. Нина хмуро смотрела вперёд. Она очень изменилась. Из бодрой девушки превратилась в замученную тетку. Больничный халат, уродливая ночнушка, дешевые резиновые шлепанцы - довершали метаморфозу. Я искала в ней прежнюю Нинку, но видела какую-то чужую больную женщину.
- Ты мне тоже не поверишь...
- А?
- Я не сошла с ума! Вижу по глазам, что не веришь! - Нина отвернулась.
А что мне было ответить? С подругой мы почти не общались года три-четыре. У неё, кажется, все было хорошо. Она куда-то бежала, в те короткие встречи, когда мы случайно сталкивались. На звонки отвечала неохотно или вообще не брала трубку. Удалилась из соцсетей. И на все вопросы радостно смеялась и повторяла: "Все в порядке! Все просто замечательно!" - и уносилась, лёгкая и беззаботная.
И тут звонок от ее мамы. Меня как в холодную воду окунули - Нинка в психушке! К ней не сразу ещё удалось попасть. Острое состояние, как говорили врачи. И вот мы сидим на скамейке в больничном садике, и я не знаю, что мне ей сказать.
- Понимаешь, там настоящая жизнь! - Нина сидела неестественно прямо и говорила, как механическая кукла, без пауз и интонации. - Кто я тут? Недоюрист, недоженщина, недочеловек. Мне тридцать пять лет, скоро тридцать шесть. У нас это почти предел для полноценной жизни. Потом начинается только одинокое прозябание с десятком кошек в одной квартире. А там у меня был - дар! Понимаешь - дар! А ещё семья... Таир жалко, скучать будет сильно, Атарт будет ждать, я его знаю... - она закрыла глаза и замолчала.
Я уставилась на подругу с недоумением и это ещё мягко сказано. Непонятно, как на слова Нинки нужно реагировать. В больничном сквере было тихо. Я случайно сжала свой стаканчик с водой и он дико в этой тишине хрустнул. Нина вздрогнула и заговорила снова.
- Я металл услышала. Не сразу, конечно. Первое время я как безумная только Атартом жила, а там уж Таир появилась... А потом вдруг откликнулось под моими руками золото, серебро... Ты не представляешь, каково это петь металлом! Я первое время слова отдельные говорила, а потом полилась песня. Это круче, чем оргазм! Я раньше смеялась над Атартом, когда он говорил, что у каждого есть предназначение. Слово-то какое, дурацкое! А как дар во мне окреп, не до смеха стало. Все поняла про дар и про дарующих... Только остаться не смогла. Дура я, не до конца все-таки поверила. Дура! Дура-а-а! - она вдруг закричала и заплакала без слез, зло давясь плачем.
- Живова, на выход! - грубо крикнула толстая санитарка и загремела ключами от калитки. Даже я внутренне съёжилась.
- У нашего камня в Коломенском… Там тоньше... - шепнула Нинка и поплелась к выходу.
- Тая, у неё опять срыв! - нинкина мама говорила отрывисто, голос ее дрожал.
- Лариса Михайловна, вам помощь нужна?
- Да... Таечка, прости... Я сама как зайду в квартиру, так слезы душат... Можешь поискать там ее медицинский полис? Ей... ей в больницу надо…
- Я сейчас зайду за ключами.
- Да... - выдохнула Лариса Михайловна и положила трубку, но было слышно, как она расплакалась.
Нинка жила одна лет с семнадцати. Ох, как мы ей когда-то завидовали! Бабушка оставила ей крошечную однушку. В этой квартире прошла вся наша юность. Окончание школы, потом институтских сессий, первый секс - все было доверено нинкиной жилплощади. Денег всегда не хватало, поэтому ни ремонта, ни новой мебели квартира не знала. Я тогда притащила в наш лексикон слово "эклектика" для характеристики безумия жилища - мешанины из старой мебели, хендмейдовых интерьерных украшений и всякой попсовой фигни из Икеи.
Нина подсаживалась на все модные способы организации пространства. Занималась зонированием, уборкой по флай-леди и Мари Кондо, покупала специальные органайзеры и приспособления для хранения. Итог - вечный бардак, в котором невозможно было ничего найти.
В ящиках и коробках, где подруга обычно хранила документы, полиса не оказалось. Я сидела на полу, думала о Нине, ее странном бреде. Как все-таки слаб наш разум! Как же легко сойти с ума! Нинка - самая толковая, спокойная и рассудительная из нашей компании - теперь в психушке.
Вдруг я заметила конверт из коричневой бумаги, торчавший между книгами в шкафу. Может полис там? Я дернула за уголок, бумага треснула - и на пол посыпались карточки, деньги и какие-то блестящие штуки. Это были заготовки украшений - детали колец и браслетов, цепи причудливого плетения и кулон. Я взяла его в руки, и вдруг в моей голове отчётливо зазвучал нинкин голос:
Я качаюсь на ниточках бытия,
Верная лишь своему слову.
Порвётся случайно жизнь моя,
Я подвешу себя снова.
От неожиданности я уронила украшение и отскочила. Неужели я тоже схожу с ума? Спокойно. Это нервы. Я всегда была впечатлительной. Я осторожно приблизилась к кулону и присмотрелась к нему. Красивый. Серебряная проволока оплетала небольшой зелёный камешек. Как росинки тут и там блестели искорки бусинок. Минимализм и элегантность. Люблю такие. К кулону был прикреплен шелковый шнурок. За него-то я и решилась взять вещицу ещё раз. Голос молчал, пока я снова не коснулась металла. "Ты не представляешь, каково это петь металлом!" - вспомнила я слова Нины. Господи! Я сунула кулон в карман и выбежала из квартиры.
В Коломенском был "наш" камень. В детстве мы любили играть в дикой части парка. Мы строили шалаши в кустах, сажали какие-то цветы, которые никогда не вырастали, делали тайники. Камень у нас был чем-то вроде места встречи. Он торчал между двумя деревьями, наполовину скрытый кустами. Там было удобно прятаться и ждать друг друга.
Я лет сто не была в местах наших детских игр. Камень сидел на прежнем месте. А я как идиотка стояла перед ним и не знала, что мне делать дальше. Что тут "тоньше"? Я похлопала камень рукой, как старого друга. Внезапно мое сердце прыгнуло к горлу, все поплыло перед глазами, навалилась темнота. "Только не башкой!" - успела подумать я и вырубилась.
Все-таки, похоже, я приложилась головой - она кружилась, внутри шумело и звенело. Я поднялась, получилось не с первого раза. Надо было выбираться отсюда. Я не падала в обморок с подросткового возраста. Тренировки явно не хватало. В глазах рябило от яркого света, и я не сразу поняла, что заблудилась. Когда сознание немного прояснилось, я окончательно перестала соображать, где я. Но выбрала самую нахоженную тропу и пошла вперёд. Куда-нибудь да выйду!
В первую минуту я решила, что попала на сборище реконструкторов. В Коломенском они каждый год проходят. Но строения на открывшейся мне полянке не выглядели временными сооружениями, а явно стояли здесь не один год, а то и десятилетие. А люди по-простому были заняты будничными делами. Скрипел ткацкий станок, в кузнице грохал молот, лязгала колодезная цепь, кто-то пел колыбельную, где-то мычала корова и лаяли собаки. А из открытых дверей ближайшего ко мне дома пахло свежим хлебом.
- Заходи, что застыла! - на крыльце стояла женщина и вытирала руки расшитым полотенцем. - Тебе, тебе говорю! - улыбнулась она.
- З-здравствуйте!
- Добро твоему дому!
Она усадила меня за стол и пододвинула ко мне блюдо с какими-то румяными колобками и большую глиняную кружку. Напиток благоухал травами, я с удовольствием вдохнула его терпкий аромат и моя голова перестала звенеть и кружиться.
- Выпей. Первый раз всегда тяжело.
- Что тяжело?
- Ох, люди из однолунного мира все-таки самые трудные!
Я молчала, потому что абсолютно ничего не понимала. И не могла сформулировать ни одного мало-мальски внятного вопроса. И потянулась за колобком. В конце-концов все как-нибудь само объяснится. А я пока займусь более важным делом - перекушу, пока дают. Женщина улыбнулась мне и вышла в боковую дверь.
- Как звать-то тебя? - крикнула она из-за стены таким тоном, будто это я напросилась в ее компанию, а не наоборот.
- Таисия, можно Тая.
- А я - Нарат, дарующая начало.
- Нарат, а у вас есть что-то вроде инструкции для таких... прохожих, как я? Ну, наверняка, все спрашивают: Кто вы? Что это все значит? Где я? Где ближайший вход в метро?
- Спрашивают... - она снова села рядом со мной. - Только, понимаешь, помочь я тебе не смогу. Ответы - ключи к дару, и ты должна сама их найти. Пойдём! - Нарат повела меня наверх по лестнице, открыла одну из комнат, просто сказала: "Отдыхай!" - и ушла.
Я села на кровать. Итак, что мы имеем? Я не в Коломенском - это точно. Если исключить сумасшествие, то я нахожусь в каком-то другом мире. Не зря же я перечитала столько фантастики - я практически гуру в таких вопросах. Параллельные вселенные - это круто! Не понятно было, что мне теперь со всем этим делать и главное - как помочь Нине.
Городок одним своим боком уходил в лес, из которого я вышла, другим боком он упирался в широкий берег реки. На другую сторону которой был перекинут крепкий проезжий мост. По нему ехали верховые, гремели телеги, бодро шагали пешие путешественники. Вдаль уходила, ускользая как змея, каменистая дорога.
Я стояла на галерее, перекинутой от одного здания к другому. Город забирался на холм. Он был похож на ярусный праздничный торт с пряничными домиками. На самой вершине холма стоял высокий терем с башенками, его красная крыша пламенела на солнце.
- Ты пойдёшь туда? - маленькая девочка тянула ручку, указывая на опасно сужающийся коридор галереи и ухающий по моим ощущениям куда-то в пропасть. Я покачала головой. Девочка спокойно прошла мимо меня и встала на краю. Я бросилась следом и схватила ее за руку.
- Ты куда! Упадёшь!
- Я здесь маму жду... Отсюда далеко видно.
- Мама рассердится, если тебя тут увидит! - я стала спускаться, увлекая девочку за собой.
- Она у меня очень добрая. Только она ушла и не сказала, когда вернётся.
- Где ты живёшь? Давай я тебя повожу.
- Вон там! - девочка показала на дом через улицу.
- Как тебя зовут?
- Таир. А тебя?
- Тая... Подожди, а твою маму Ниной зовут?!
- Угу! А вы откуда знаете?
- Она моя подруга!
- Ух, ты! - девочка с восхищением смотрела на меня. - Так вы знаете, где она?
- Знаю...
- Она вернётся, да?
- Конечно, вернётся! - я обняла девочку и вдруг разозлилась на Нинку. Развела, понимаешь, трагедию - поверишь, не поверишь! Но тут же устыдилась сама себя, вспомнив мертвенную бледность подруги в день нашей последней встречи.
- Папа! Это Тая - она мамина подруга! Она говорит, что мама скоро вернётся! - закричала малышка.
Мужчина подхватил Таир на руки и повернулся ко мне.
- Атарт, - он чуть наклонил голову в знак приветствия. - Добро твоему дому, Тая! - и также кивком пригласил меня в дом.
Внутри было очень просто. В центре стоял огромный стол. За ним сидели несколько мужчин и ели кашу, выгребая ее ложкам из глиняного горшка. На больших блюдах громоздились горы лепёшек и маленьких хлебцев. Кафе что ли?
Перехватив мой взгляд, Атарт сказал:
- Я дарующий пищу.
- Вот сейчас все стало окончательно понятно! Большое вам спасибо! - съязвила я. Меня начинала раздражать вся эта напыщенность и таинственность.
- А-а, ты у Нарат уже была! - рассмеялся мужчина. - Она любит над новичкам издеваться.
- А что мама сейчас делает? - Таир уже слезла с рук отца и забралась мне на колени.
- Она... немножко приболела.
- Ох! - улыбка мигом слетела с лица Атарта. - Она не верит! - он хлопнул ладонью по столу. Я вздрогнула.
- Тая, я сейчас попытаюсь тебе все объяснить, как смогу. Ты только не перебивай, все вопросы потом. Хорошо?
Я кивнула.
- Наш и ваш мир и тысячи других миров находятся рядом, как соседи в большом городе. Только мы все живём за высокими стенами и нужно некоторое усилие, чтобы увидеть друг друга. В вашем однолунном мире мало людей, способных заглянуть за стену. Вам мешает ваша уверенность в том, что вы единственные в своём плоском мире. Но в нескольких местах оболочка вашего мира тоньше. Там можно убедиться, что мир многослоен и даже зайти ненадолго к соседям. Странно, что ты тут так долго гуляешь. Да ещё в первый раз... Без дарующего надежду, ваши могут быть тут не больше двух-трёх часов.
- А Нина?
- Нина... - он потёр виски, - Нина почти поверила, когда обрела дар слышать металлы. Тот, кто верит, может остаться навсегда, по крайней мере - очень надолго. Но в ней что-то надорвалось, ей не хватило надежды. Вашим ее почему-то всегда не хватает. А у нас уже лет сто не рождался дарующий надежду. В нашем мире ее итак переизбыток. Жаль поделиться нельзя... - он замолчал.
- А дар?
- Дар - это основа нашего мира. Каждый несёт в себе какой-то дар, в этом наше предназначение. Мы живём, давая дару проявиться в полную силу. А некоторые становятся дарующими - они могут своим даром делиться.
- А я умею разговаривать с деревьями! - вставила Таир. - Вот, держи! - она потянула мне небольшую дудочку. - Мне дала это старая липа. Отдай маме, ага?
- Тая, передай ей, что я ее буду ждать столько сколько нужно. Пусть приходит на час, полчаса, даже пару минут - насколько сможет остаться. Я буду ждать. - Атарт тронул меня за плечо.
- Тая, приходи с мамой обязательно! - Таир обхватила меня руками.- Пожалуйста!
Я шла по лесной тропинке. Это все было так невероятно, но сомнений у меня не было. Я уже знала, что делать. Внутри меня покоилась твёрдая уверенность, что всё теперь будет хорошо. Всех врагов победим и прекрасных девиц освободим. Ну, одну - точно! Я легко нашла "наш" камень. Конечно, с этой стороны он был не совсем наш. Голова не кружилась, сознание было ясным. И я больше почувствовала, чем увидела слои, о которых говорил Атарт. Хотя какие слои... Это больше напоминало предчувствие. Так бывает, когда ты точно знаешь, что письмо от определённого человека лежит в почтовом ящике. Только вот таких предчувствий там было сразу несколько. Но мне нужно сейчас в Коломенское. И я шагнула вперёд.
В кармане сразу зазвонил мобильный.
- Тая, приходи скорее в больницу! Нине хуже! Мне кажется она... она не хочет больше жить...
К Нине неожиданно пустили сразу. Она лежала на кровати бледная и спокойная. Глаза ее были закрыты.
- Эй, подруга, хватит хандрить!
- Уйди... - прошептала Нинка, не открывая глаз.
- Ну, и что ты страдаешь? Подумаешь, к мужу бегать на пару часов приходилось! Некоторые всю жизнь по командировкам скачут - и ничего. Рождаются у них в это время нормальные, здоровые дети, - я вспомнила старый анекдот. Нинка приподнялась на локте и уставилась на меня.
- На! Дочка тебя ждёт! - я протянула ей дудочку. Нинка одной рукой прижала подарок к груди, а второй сильно стиснула мою руку. А я вдруг вспомнила о кулоне и достала его из кармана. - Я оставлю это себе?
- Спасибо, ты даришь мне надежду!
- Ну, должен же и у меня быть какой-нибудь дар!