Аквариум с рыбками

Роман фэнтези
(Посвящается Элеоноре и Владимиру Фокас)
 
Энроф – имя нашего физического слоя (мира) в системе взаимосвязанных разноматериальных слоёв планеты Земля, объединённых общностью процессов, происходящих в ней. Характеризуется наличием в нём пространства трёх измерений
и времени одного измерения. Здесь и пребывает воплощённое человечество.
                Термин из книги Даниила Андреева «Роза мира»

 
 
  Глава 1. Земля
 
  Было серо, сыро и холодно. Обычная зима в большом городе. В очень большом городе, где почему-то решила проживать одна десятая часть населения громадной по территории страны. Волею судьбы город этот оказался на пятьдесят пятом градусе северной широты. Когда в мегаполисе начиналась зима, Адель невольно мечтала об эмиграции в тёплые страны. Но всегда что-то мешало: то ремонт, на который были ухлопаны все денежки, то осуждающее высказывание родственников, мол, где родился, там и пригодился. Думаю, это обычная реакция человека, страдающего от холода и сырости, от грязи и плохих дорог, где, неудачно завалившись, приходилось потом до весны зализывать раны.
 
  Едва подлечив очередную травму позвоночника, она отправлялась на берлинский форум по актуальным проблемам педиатрии. В её стране, как и в мире, впрочем, росло количество детских заболеваний, переходящих в наследственные. Это было видно невооружённым глазом даже с расстояния одной человеческой жизни. И как бы политики ни пытались поднимать волну дискуссий об экстремизме, неуважении к власти, о ценах на энергоносители и угрозах целостности государства, жителю планеты Земля, как и прежде, хотелось иметь уютный дом, здоровую семью, добротную пищу, чистую воду, свежий воздух и работу на завтра. И нет в этом ничего нового, и это совершенно нормально. И если окружающие нас потомки становились предметом нашей гордости и восхищения, значит, наша жизнь двигалась в правильном направлении, независимо от созданных человеком проблем и дискуссий.
 
  Всё остальное было от лукавого, вернее, от нежелания думать и делать по совести. В конце концов, можно и спросить, хотя вопрос этот будет скорее риторическим: «Ребят, а на кой шут мы содержим всех вас вместе с дипломатическим корпусом? Загляните в ваши должностные инструкции и делайте, наконец, свою работу хорошо!» Но это с точки зрения индивида. Исторически и объективно все цивилизации в результате каких-то причин проходили путь через стадии развития, расцвета и укрепления, а затем угасания и распада.
 
  Перед тем как в очередной раз приложиться на скользкую дорогу своего ареала обитания, она летала на Байкал, в местечко, где градообразующим предприятием был алюминиевый завод. Там уже была зима. Снег, цвета производимого металла, покрывал всю округу. Мороз был минус двадцать. Завод, который и в начале двадцатого века работал, видимо, так же, сразил своим видом и устройством. На подъезде к нему даже показалось, что это давно заброшенное производство – настолько вокруг было тихо и запустело, только дым или пар куполом собирался над территорией.

  Плавильный цех, где стояли огнедышащие ванны с расплавленным криолитом, просто не имел одной стены – там были опорные колонны. Жар от электролизных ванн естественным путём выходил на улицу, создавая плотную паровую завесу. Рабочие, облачённые в защитную одежду, периодически поворачивались к алюминиевым ваннам спиной, чтобы согреть её и остудить немного лицо.

Производство глинозёма из бокситов происходило на том же заводе, и оно тоже было «грязным». Поэтому делегация попросилась на очистные сооружения. А их под разными предлогами, понятное дело, туда не пустили.

Стоит ли говорить, что положение со здоровьем людей в этом городишке было катастрофическим. Женщины не вынашивали свою беременность, а если и случалось, то дети рождались с патологиями. Разговор с местными коллегами был жарким и со слезами на глазах, разговор с местной властью, семьи которой там не проживали, был пустым. И таких мест в стране, да и на планете ох как много! Вот с этими мыслями и ощущением побитой собаки она и проболела.

  Для поездки в Берлин ей удалось выкупить двухместное купе в СВ второго класса новенького поезда, начавшего курсировать в Европу. Была суббота, её провожали. В час пополудни она должна будет отправиться в это предрождественское путешествие на форум, а потом ещё увидеться там со своими друзьями. Уже завтра утром её встретит берлинский Остбанхоф. Впереди около двух тысяч километров пути, города, разговоры, лица. Поезд она любила больше, чем самолёт, а тем более такой уютный!

Войдя в купе, она поставила на сиденье свою дорожную сумку, с удовольствием разулась, натянув подаренные внучкой симпатичные шерстяные носки, и тут же, кряхтя, подняла ногу, чтобы показать ей в окно, как это здорово! Они ещё раз помахали друг другу и послали чмоки-чмоки. Поезд тронулся, а она вынула свой ноутбук и уютно устроилась у окна, потуже затянув талию в ортопедический корсет – спина ещё болела.

  Дверь была чуть приоткрыта. За ней слышалась правильная немецкая речь. Это говорил проводник – симпатичный молодой человек с копной волос цвета пшеницы и очаровательными веснушками на лице: «Биттэ, фрау Марта…» Это редко встречающееся имя всколыхнуло её глубинную память. Вскоре и сам он появился в дверях. Вернее, сначала появилась его незабываемая улыбка до ушей с чудесными зубами.
 
  «Вот тебе и чеширская улыбка! – подумала она. – Ведь в детстве меня звали Алисой».
 
  Молодой человек был, кстати сказать, обладателем прекрасного сценического баритона, так не вязавшегося с его внешностью. Но среди немцев такие голоса не редкость. Он попросил её билет и паспорт, чтобы проделать необходимую формальность, ненавязчиво ведя при этом вежливые разговоры. Говорил по-русски с лёгким акцентом, иногда путая окончания слов, где было несовпадение родов с немецкими.
 
  – Очаровательная у вас внучка, на ласточку похожа! Она китаянка?
 
  – Она давно уже русская, – ответила Адель.
 
  Слова о ласточке и бейджик на униформе с именем Martin Leonhardt уже насторожили её. Такие совпадения не бывают случайными.

  – Похоже, вы очень привязаны друг к другу.

  – О, не то слово! – и чтобы избежать дальнейших расспросов, Адель перешла к рассказу о милых глупостях. – Она у нас поёт ещё до того, как научилась говорить. Ей пять лет и малышка посещает класс вокала в музыкальной школе. Первый её выход на сцену с микрофоном, а это была репетиция концерта, запомнится мне на всю жизнь.

Таких малышей было трое. Когда их вывели на сцену, началось нечто невообразимое. Одна юная артистка стала чесаться и обираться, словно её кусали блохи; другой не знал, куда девать свои руки, и проделывал с ними всевозможные манипуляции; а наша, хотя и не робкого десятка, влезла под рояль и свою партию пропела оттуда, да так тихо, что никто ничего не понял. Зато дома она поёт так, что соседи слышат.

  Они рассмеялись. С лёгким поклоном Мартин ушёл, и Ада уткнулась в свой ноутбук, чтобы записать то, что так неожиданно вышло из подсознания. Совпадения сегодняшнего дня ещё больше подталкивали к этому.
            
                Первое пришествие
 
  В стародавние времена Земля стала домом наших предков, собранных здесь из разных звёздных систем и даже разных галактик, а для многих – истоком. Сначала ценность личности человека была абсолютна, как и его божественное первородство, но он почему-то этому не поверил. Тогда и начали происходить непредвиденные изменения.

  Трудно было, видимо, понять всю сложность этого живого организма – Земля; осознать свою миссию здесь, найти ключ к разгадке тайны бытия. Конечно, ключ этот искали, даже за пределами Солнечной системы, не говоря уже о том, что спускались на дно океанов и углублялись в недра Земли. А он спокойно лежал в сердце каждого. По мере смены эпох и рас происходило уплотнение человеческого тела.

Представить себе это совсем не просто, придётся пока принять на веру. Человек терял свои первозданные возможности, но в борьбе за существование осваивал возможности технические. А поскольку творение техники было уделом немногих и остальные становились лишь пользователями прогресса, человек начал впадать в относительную деградацию.
 
  Кроме того, в обители земного человечества приоткрылась дверь в царство возможной материальной сытости, доставшейся слишком дорогой ценой. У этой-то двери и развернулась жесточайшая физическая борьба, ибо одна часть населения голодала, проживая в страшной нищете, тогда как другая, достигнув материального благополучия, стремилась к новым благам.

В низшие слои Шаданакара сбрасывались миллиарды душ, отдавших за «чечевичную похлёбку» своё божественное первородство либо возомнивших о своём преимуществе над себе подобными путём насилия и узурпации власти. Колесо Сансары раскручивалось, словно маховик громадной машины.

  То, что для истории миг, для человека – вся его жизнь. Впервые мы встретились с Водолеем (буду называть его так) на планете Земля в конце второго тысячелетия от Р. Х. Вернее не с ним, а с ними. Он и жена его, Элл, были воистину единым целым, были парой по замыслу Всевышнего. Они абсолютно дополняли друг друга, будучи на Земле уже не первое своё воплощение.
 
  Я-то волк-одиночка, до любопытства любознательный, перемещавшийся по Вселенной вдоль и поперёк и оказавшийся на Земле, как тут говорят, в самоволке. Мне очень хотелось попасть в мир, где происходила жёсткая борьба сил добра и зла, где творилась эволюция, где складывалась история космического масштаба. Наверно, во время учёбы я плохо усвоил материал на уроках космогонии, иначе серьёзней отнёсся бы к опасностям, поджидавшим меня здесь. Но почему-то голографических картин земной жизни мне было мало и так уж хотелось окунуться в атмосферу событий космической важности, что я рискнул!
 
  Это оказался весьма сложный мир. Вернее сказать, система взаимосвязанных физических и трансфизических слоёв, объединённая общностью процессов, протекающих в ней, и называемая брамфатурой. В большинстве таких систем Галактики Млечный Путь, как и на Земле, основной процесс, объединяющий слои, является процессом борьбы провиденциальных и демонических сил. Имеются системы, полностью подпавшие под демоническую власть, и такие, которые уже от неё освободились.

  В Шаданакаре (это собственное имя системы планеты Земля), состоящем на то время из более двухсот разноматериальных и иновременных слоёв, мне предстояло научиться жить в трёхмерном пространстве и линейном времени причинно-следственного мира. Я в конце концов оказался в Энрофе – том слое системы, где пребывает воплощённое человечество.

Трёхмерное пространство – это, если позволите, куда ни шло… А вот линейное время, когда прошлое и настоящее ты можешь совместить только через свою память, а будущее вообще недоступно сознанию и ты каждый момент своей жизни переходишь из реальности в неизвестность, которая должна стать твоей новой реальностью и может породить совсем непредсказуемые последствия, это то ещё испытание!
 
  И всё это повторяется, пока ты там существуешь! Тут уж пришлось напрячь все свои возможности! И совсем непросто было воссоздать структуру миров восходящего и, ещё важнее – нисходящего ряда, чтобы, не дай бог, не застрять там.
 
Благо, что до меня на Земле были посвящённые, оставившие труды на эту тему. Вот их-то я и начал лихорадочно изучать, пребывая на Земле то в тонком, то в плотном теле.

  Надо сказать, что, оказавшись в Энрофе, я очень быстро был обнаружен Галактическими патрульными службами, ибо дело своё эти ребята знают чётко. Моё же дело было передано в Синклит – сонм просветлённых человеческих душ, обитающих в высших слоях метакультур человечества, называемых небесными странами, или затомисами.

  «Ничего себе влип!» – думал я тогда, предполагая, что разберут меня до шельта, то есть до первого из материальных вместилищ монады вместе с её божественными свойствами. Именно шельт является тем «я», которое совершает своё странствие по низшим слоям ради их просветления.

Но Синклит решил, что я ещё могу пригодиться в том виде, которого достиг. Для чистоты эксперимента я должен был стать землянином, вернее, землянкой, нет, земляникой… Фу ты, запутался совсем.

                ***

  В общем, я стала жительницей Земли, выбрав себе вполне симпатичных родителей-художников, застряв пожизненно в Энрофе. Ребёнком росла в основном у бабушки, интеллигентной провинциальной учительницы, дочери священника, и помню себя лет с пяти. Благодаря тому что явилась я сюда не из миров посмертия, глубинная память моя была в некоторой степени сохранена, что отнюдь не упростило моего существования.

Если кто-то думает, что бытие человеку дано не свыше, то скажу вам, он заблуждается. Существует масса способов, чтобы земной индивид прошёл тот путь, который ему предназначен, ибо путь каждого отслеживается, путь каждого несёт в себе определённую миссию, и работают над этим вовсе не профаны, набранные по объявлению.
 
  А вот решения, которые мы на этом пути принимаем, это словно экзамен: если не сдал – тебя ещё раз подведут к данной задаче. Сколько раз? По правде говоря, не знаю! Видимо, пока на тебя терпения хватит. Ну а если и тут оплошал – милости просим! Закон Кармы, хоть и был вымаран из Библии, но его никто не отменял. На одном жизненном испытании я срезалась трижды. Это было замужество. Кажется, образ спутника жизни, засевший где-то глубоко в подсознании, ну никак не соответствовал земным критериям!
 
  Я была слишком самодостаточна, цели мои не соот­ветствовали обычному земному проживанию, отношение к материальному тоже, а темпы духовного роста казались такими замедленными! Да ещё нелёгкий быт и неустойчивый морской климат отнимали массу сил, времени, здоровья… Однако грех жаловаться – на Земле есть куда более суровые места!
 
  Но были в земной жизни существа, ради которых всё это стоило стерпеть, – дети. Что и говорить, они были прекрасны, хотя абсолютно беззащитны при рождении, но с громадным потенциалом. Это была глина, из которой ты сам, словно творец, можешь изваять самое лучшее, на что способен. И я, так сказать, выпросила себе ребёнка, хотя предупреждали, что это отбросит меня в развитии на много лет назад.

Но я же хотела прожить земную жизнь! И ребёнок поставил меня прочно на ноги. Я превращалась из волка-одиночки в волчицу, готовую зубами драться за своё логово и детёныша, что было просто необходимо в земном существовании. Я познавала жизнь земную во всех её трудностях и радостях. Несмотря на постоянную занятость, всё же успевала подрастать духовно. Образование приоткрыло мне тайну бытия и восхождения так, как их воспринимали на Земле, в Энрофе.
 
  Этот мир стоял на пороге смены эпох и слияния многих наук и религий в систему знаний – синергетику, относительно новое тогда междисциплинарное направление научных исследований в открытых нелинейных системах. Понятие «нелинейность» сопрягается с понятием «необратимость» процессов, под которой подразумевается их разомкнутость, неповторяемость состояний системы, невозможность вернуться к исходному её положению.
 
  Вступив в эту игру, Энроф – наш физический мир – едва ли предполагал вероятность невозврата. Но было поздно. «Стрела времени» этого открытого темпорального мира, в котором в каждый момент в игру могут вступить всё новые силы и возможности, была запущена.

  В мире своего пребывания, на Земле, я пыталась встретить своих. Почему-то была уверенность, что не одна я там такая. Земляне были очень неоднородны по своему развитию: в то время как одни находились на совсем уж витальном уровне – подвластные только своим потребностям да эмоциям и выражавшие их не задумываясь, другие становились выдающимися мыслителями, учёными, творцами, духовными провидцами, достойными стать руководителями наций.

Но, к слову сказать, всё складывалось иначе. Наверно, потому, что у большинства не было веры в дальнейшее существование, в своё высокое предназначение, а миром правила сила.


Глава 2. Водолей
 
Как-то бродя в электронной паутине, я наткнулась на «Хроники Водолея» – поэмы и прозаические произведения, объединённые в прекрасную книгу, автор которой поразил меня своим вселенским пониманием действительности, высокой духовностью, состраданием к жизни и самозабвенной любовью к ней.

Так я познакомилась с писателем, поэтом, философом, мыслителем, да ещё психологом по профессии. Потом оказалось, что их было двое, и это был прекрасный, не только творческий, союз. Потом выяснилось, что мы работаем в одном университете. Водолей читал лекции по психологии, имел научные труды и был широко известен в своих кругах, кроме того, сотрудничал с Космическим Агентством в области подготовки астронавтов. Элл была лингвистом, ну а я читала лекции по физике Земли.
 
  Мы подружились. Отправляясь в экспедиции, я подбрасывала друзьям своего Барбоса, прекрасно ладившего с их котом. Наши дети как-то скоро выросли и устремились в прекрасное далёко. Мы гордились ими и нередко, собираясь свободными вечерами у кого-нибудь дома, обсуждали их деятельность и сопереживали. А ещё говорили, говорили, говорили… о будущем нашей планеты, о метаисторическом и трасфизическом методах познания, о любви к своему дому – земному и космическому.

  Как учёный, Водолей строго делил понятия «духовный», относящийся к Богу и монадам, и «трансфизический» – применяемый ко всему, что обладает материальностью, но иной, чем наша, ко всем мирам, существующим в пространствах с другим числом координат, в других потоках времени. Кроме того, он втянул меня в труды русских посвящённых. С «Тайной доктриной» Е. Блаватской я уже была знакома, а вот «Роза Мира» Д. Андреева, одного из последних посвящённых, буквально вскрыла мою глубинную память. В его, андреевской, терминологии мы и говорили о нашей планете.

  Окунуться в трансфизический метод познания Водолея подвигло посещение сверхглубокой скважины на Кольском полуострове. Бурение её началось в середине ХХ века, и за двадцать три года достигло 40230 футов, причём на бурение последних 870 футов потребовалось десять лет. Большинство сверхглубоких скважин на планете были не более двенадцати километров. Это потому, что на больших глубинах исследователи столкнулись со сверхгорячей материей, которая уничтожала буры досягаемой прочности. Кроме того, многие рабочие утверждали тогда, что слышали голоса демонов, и людям потребовалась помощь психологов.
 
  Впервые услышать запись «голосов» Водолею удалось на немецкой скважине Виндишесбах с глубины девяти километров. Эти вопли, от которых кровь стынет в жилах, трудно забыть. Я их тоже слышала в записи. Вставал закономерный вопрос о справедливости существования того, о чём когда-то читали в «Божественной комедии» Данте, о чём вполне убедительно, но бездоказательно пытались донести редкие посвящённые.

  В то время люди уже получили образцы грунта с Луны. Так вот, они оказались идентичны образцам с трёхкилометровой глубины Кольской сверхглубокой. Выходит, человек, побывавший на Луне и даже пославший свои летательные аппараты за пределы Солнечной системы, с удивлением обнаружил, что совершенно не знает ни своей планеты, ни её спутника. Те физические знания, которыми он владел, были ещё недостаточны для понимания действительности.

А учёные продолжали изобретать, а промышленность продолжала производить на потребу человечеству. Таяли запасы чистой воды и воздуха, но пресса трещала о проблемах с нефтедобычей. Тогда уже пытались влиять на климат планеты, что приводило к стихийным бедствиям и катастрофам. Человек, как малое дитя, дорвавшееся до папиного компьютера, жал на все кнопки, удивлённо смотрел, что получится, пуская счастливые пузыри.

  Элл и Водолей осваивали новые для них науки, ибо природное чутьё и проницательность учёных торопили их на этом поприще. Они относились к тем редким людям, кто обладал космическим мышлением. Знания лингвиста в этом деле трудно переоценить. Изучать пришлось Каббалу, Веды и Библию, работы древнегреческих, египетских, шумерских, индийских философов и эзотериков. Учились выходить в астрал и возвращаться, учились слышать и воспринимать другие слои Шаданакара. Съездили в экспедиции на Тибет и в Гималаи, побывали у легендарной горы Кайлас, посетили все известные к тому времени пирамиды. Они были одними из немногих, кто соединил в себе очень важные знания о Земле, о человеке.

  Я же встретила двадцать первый век изучением космических снимков горячего пояса Земли, работой по наблюдению движения материков и смещению магнитных полюсов. Последняя летняя экспедиция была по исследованию пещер Южной Америки, связанных чинканасами – запутанными переходами между ними. По преданию, в тех пещерах жили Наги – люди-змеи. О царстве Нагов, представителей древней подземной цивилизации, скрытой в тоннелях Тибета и Гималаев, рассказывали и древние индийские легенды. Удивляла сохранность тех тоннелей и желание скорее покинуть их, вызванное непреодолимым животным страхом.

  Однажды из иллюминатора самолёта я увидела сотовую структуру в горах. Зелёная линия рисунка сот, явственно увиденная с высоты десяти километров, видимо, представляла собой растительность. Всё это выглядело абсолютно правильной проекцией на местность. После этого случая я углубилась в изучение кристаллической решётки Земли. А там был целый океан совершенно новых знаний и открытий, выходивших в космическое пространство.

  Всем этим и делились мы друг с другом долгими вечерами, когда солнце уходило за материк, а над Делавэрским заливом играли всеми красками облака либо пояс Венеры нежно обрамлял горизонт. Потом с Атлантики приходила ночь, вспыхивали звёзды; мы слушали океан, удобно расположившись на террасе. Водолей покуривал свою трубочку, кот уютно дремал у него на коленях, я помогала Элл разливать чай, а мой Барбос вентилировал хвостом в надежде получить лакомый кусочек со стола.

Боже, какое же это было счастье! Как прекрасен был тот земной мир! Прекрасен в своём божественном замысле… Но, помнится, люди не особо ценили это. Тогда трудно было предположить, что жизнь может быть так хрупка, а трагические события будут развёртываться так стремительно.
             
                ***

  Мы встретились, на выставке художественных произведений, устроенной переселенцами в первую годовщину исхода. Годовщину по земным меркам, по здешнему измерению планета Гера прошла лишь шестую часть своего пути вокруг звезды Тессы.
 
Конечно же, они были представлены в виде голограмм, либо проекций на стены зала, где был устроен приём. Водолей стоял возле картины, изображавшей старого еврея с котом на руках. На заднем плане картины сновали люди, тащившие кто что мог в своём порыве истерики, агонии в преддверии конца всему сущему. Старик спасал единственную ценность, которая у него осталась, – его, ни в чём не повинного кота.

Художница смогла выразить в этом небольшом полотне весь трагизм происходящего тогда. Я смотрела, и слёзы катились по щекам. Водолей обернулся. На меня глянули из-за старомодных линз, которых я тут ни у кого больше не встречала, его сухие, несколько поблекшие глаза. Он был худой, исполосованный резкими морщинами, но всё такой же прямой, несгибаемый.

  – Не успели, – промолвил коротко и протянул мне листок с адресом его проживания, словно заранее знал, что мы тут встретимся.

  Затем он так незаметно исчез, что я опешила, и в то же время, ощущала его присутствие. Как бы то ни было, увидеться с ним было просто необходимо! Покидали планету мы не вместе и, возможно, разными путями. Как же здорово встретить здесь знакомое лицо, поговорить на родном языке!.. Ко всему прочему, мне не терпелось скорее увидеться с Элл и, как в старые времена, побыть наконец всем вместе.

  Последнее, что я смутно помню, был пересадочный пункт на неизвестной мне планете: очнулась я тогда в полу­мраке громадной пещеры, но явно приспособленной для жилья. Нет, скорее, для работы. Мне даже показалось сначала, что я на раскопках. Воздух был сухой и насыщенный пряным запахом. Мелькнула мысль, что нахожусь по другую сторону Атлантики, где-нибудь в Португалии, так любимой мной прежде.

Мягкий свет проникал откуда-то сверху, хотя источника я не заметила. Стены были гладкие, словно оплавленные, цвета терракоты. Я сидела возле каменной колонны, на которой было выбито на многих языках Земли: люди, люди, люди… Интуитивно я ощущала, что за мной наблюдают. И тут ко мне вернулась память, я почувствовала во рту неприятный металлический привкус и вскоре – скрежет открываемой двери. Сердце сжалось…

  – Hi! – услышала я тогда неживой голос электронного переводчика.

  – Hello! Who are you? Where am I?

  – Те, кто вытащил тебя из катастрофы. Ты на пересадочной станции.

  – Моя планета жива?

  – Жива, но в Энрофе слишком большие разрушения. К несчастью, пострадали другие слои вашей земной системы. Вы выпустили всех джиннов из бутылки. То, что не прикончили выплеснувшиеся океаны, будет убито разными видами вашего оружия. Вулканы и глобальное оледенение завершат жизнь вашей расы.

  – Генофонд планеты жив?

  – Кайлас и Шамбала пострадали в меньшей степени, там сильная защита. Но всё произошедшее дало огромную подпитку демоническим силам. Сейчас вашим миром правят нисходящие слои земной системы. Тем, кто выжил, приходится очень тяжко!

  Наверно, от услышанного силы покинули меня. И вот я здесь, вместе с другими переселенцами (так мы тут назывались). До сих пор не пойму: я в плотном теле или в тонком? Реальность, ясное дело, другая, но это, впрочем, и другой мир. Таких, как я, здесь, на базе, было много. Не знаю, как чувствовали себя остальные, а я ощущала абсолютную опустошённость.

Сегодня Земля была постоянно в моих мыслях, а во снах она была всегда, с самого появления тут. Знакомая, навязчивая идея, что мне ещё предстоит туда вернуться, тёплым облачком поселилась в моей груди, а художественная выставка и встреча с Водолеем усилили мои переживания.
 
  Здесь, на Гере, гравитация была, вероятно, несколько меньше, чем на Родине. Воздух оказался по ощущениям чист и свеж при почти постоянной температуре от двадцати до двадцати пяти по Цельсию и лёгком ветерке. Говорили, что во время здешней зимы температура не опускается ниже плюс семи, но ветер усиливается. Таскать своё тело здесь оказалось легче, оно словно помолодело. Только вот к воде привыкнуть никак не могла – она оказалась абсолютно безвкусной. А ещё тут совсем другое небо – бирюзовое и какое-то очень плотное и низкое, а здешнее солнце – голубовато-белое.
 
  День всё длился и длился, поскольку сутки составляли здесь трое земных. Распорядок был установлен для каждой группы свой. Во всяком случае, бодрствование тут не прекращалось никогда: даже если одни спали, другие учились либо выполняли какие-либо работы. Я очень ждала свободного времени, чтобы скорей встретиться с Водолеем, с Элл.
 
  И вот наконец я по указанному адресу: уже привычно раздвигаются створки купола, похожего на каплю…

  – Док! – бросилась я в долгожданные объятия. – А где Элл?

  – Она в Звёздном Доме. Наконец-то мы встретились с ним! Она там с Джедди. Пусть побудут вместе. Мы столько не виделись с сыном!

  – А ты?

  – Я тоже там побывал. Дом наш просто прекрасен! Джедька готовился к нашему появлению и даже устроил там садик с мамиными любимыми цветами, – при этих словах слёзы выступили на глазах Водолея. – Им столько надо рассказать друг другу! Ну а я же мужчина!.. У меня здесь очень важная работа… очень!

Ты знаешь, на Гере тоже есть океан. На берегу его имеется научный центр, где я и работаю. А занимаюсь я, в сущности, тем же, чем и на Земле: принимаю участие к подготовке, как бы это сказать… астронавтов. Так вот!

  При этих словах у меня перехватило дыхание. Вот откуда это тёплое облачко в груди и мысли о Земле. А в голове уже прокручивалось: «Какая удача! Мы снова вместе! Подготовка астронавтов… Конечно же, Водолей помнит мою историю появления на Земле… Элл наверняка тоже будет здесь…»

  – О, нет, нет! И не думай об этом, – строго посмотрев на меня, изрёк он, перехватив мои мысли. – Вернуться туда, всё равно что сунуться в ад.

  – Расскажи о себе, – решила я переменить тему, – и о том, что знаешь о месте нашего пребывания. Мне до сих пор ещё многое не ясно, во всяком случае, путь мой сюда.

  – Мы в системе Ориона, на одной из обитаемых планет, созданной провиденциальными силами. Система этой планеты состоит из трёх разноматериальных слоёв восходящего ряда. Нисходящего здесь нет, демонических сил тоже. Пищевая цепочка отсутствует. Мы обитаем в пространстве четырёх измерений и времени – трёх измерений. По сравнению с земным обликом все мы находимся в тонком теле. Животных здесь нет, растений не много и все доставлены с учётом строжайшего отбора. Четвёртое измерение ты ощутила, когда на выставке я был рядом, ты это чувствовала, но не видела меня.

  – А почему тут все, как бы это сказать, довольно разобщены? – спросила я.

  – То, о чём ты рассказывала на Земле – «понимание человеческих мыслей окружающих тебя людей», существует здесь в полной мере. По моему мнению, эмоции слегка угасли естественным путём. Но это вовсе не значит, что переселенцы стали бездушными роботами. Зная об этом, тебе будет проще вспомнить свои земные навыки и освоиться здесь. Ты будешь «слышать» и без слов их приветствия, поддержку, благосклонность.

Впрочем, пока они испытывают то же, что и ты – некоторое смущение от своего нового положения и горечь потери близких. Ведь у каждого остался кто-то на Земле… Негативных существ тут нет, – он выразительно посмотрел на меня, ибо за мгновение до этого я подумала о том, что так ли все добры? – Здесь присутствуют разные существа: не только из Энрофа нашей Земли, но и с других материальных планов восходящего ряда, а также представители иных планет и цивилизаций, готовивших этот мир. Ты их ещё увидишь.

  – Так ты был прав, предполагая, что миры готовятся заранее перед их заселением? Теперь многое стало ясным. Значит то, чем мы начали заниматься в последние годы – нисходящие и восходящие ряды разноматериальных сфер, было не зря? Это действительно есть? И ещё… тут ведь разговаривают?!

  – Знаешь, Марта, человеку трудно додуматься до того, чего вообще нет. Так вот обстоят дела. Ну и, конечно, тут разговаривают. Вербальное общение едва ли здесь повредит, да и отвыкать от него не хочется! – он рассмеялся, кажется, впервые за нашу встречу.

  – А что там у вас за работа? Это же безумно интересно! И ещё… очки?

  – Я сроднился с этим образом и не хочу с ним расставаться. Без очков, этого анахронизма, я хуже вижу, слышу и словно голый, хотя на самом деле это не так. А про работу… Мне кажется, всему своё время. Скажи-ка лучше, ты помнишь хоть что-нибудь о катастрофе? Ведь мы с Элл попали сюда несколько раньше. За нами просто пришли, сказав, что пора спасать Землю и наши силы нужны. Мы, почти не раздумывая и, уж конечно, не сожалея о нажитом и прожитом, взявшись за руки, отправились сюда.

А здесь сразу с головой ушли в работу. После трагедии на Земле у Элл случился срыв, и она чуть не потеряла всю свою энергию. Мне пришлось выхаживать её. Оказывается, здесь тоже можно заболеть, но куда серьёзней, ибо это грозит разрушением аж до шельта. Джедди, вообще-то, спас свою маму, – Водолей горестно замолчал, а через некоторое время продолжил дальше: – Знаешь, я очень горжусь нашим сыном. Ради этого стоило жить!

А теперь давай-ка попытаемся восстановить всё, что есть в твоей памяти. – Говоря всё это, Водолей расхаживал взад и вперёд, иногда останавливаясь и внимательно взглядывая на меня. Это было так же, как там, в Делавэре, на террасе их дома, где мы собирались послушать океан, проводить вечернее солнце за крону черешчатого дуба и поведать друг другу о своих открытиях на планете Земля. – Итак, начнём?
 

Глава 3. Катастрофа
 
 
Водолей перестал ходить и сел на стул, как бывало раньше, развернув его спинку и опершись на неё руками.

  – Очень пытаюсь вспомнить жизнь на Земле. Из тех воспоминаний складывается вполне определённая картина: работа, дом, встречи с вами, экспедиции, океан, закаты солнца, мы на террасе, мой Барбос, проводы дочери и космодром. Ещё смутно помню пересадочный пункт и привкус железа во рту.

  – Это радиация даёт такой эффект. А теперь закрой глаза и рассказывай. Память заработала, и цепь событий восстанавливается.

  – Ещё… то ли сон, то ли наркоз. Я видела себя сверху и в то же время ощущала себя в себе. Сначала была абсолютная темень, потом стал доноситься мелодичный хрустальный звон и постепенно разлилось медового цвета сияние. Я лежала в гамаке, который мерно покачивался. Вокруг сновали тысячи палево-жёлтых кристаллов. Они-то и производили этот чудесный звук. Кристаллы эти были вокруг меня, они убаюкивали, говорили комплименты, ухаживали за мной.

Я ощущала их прикосновение по всему телу и в то же время видела, как оно преобразуется от их стараний. Сладкоголосая музыка погружала в сон – красивый, весь в палевых тонах. Изысканный аромат разливался вокруг. Тоненькими мелодичными голосами они приглашали в своё царство и очень радовались, что я с ними. Речи их были буквальны, но раздавались у меня в голове, где-то под макушкой, не поступая снаружи.

Они рассказывали, что мир их прекрасен, он безупречен, он вечный по сравнению с нашим бренным бытием. К счастью, последние слова оказались ключевыми, и я от чувств вернулась к новому видению себя со стороны. Гамак оказался сетью из сцепленных между собой кристаллов, которая с лёгким звоном всё больше опутывала меня. Я попыталась освободиться, но не тут-то было! Всё моё тело было в этой сети. А воля моя оказалась, скорее всего, парализованной их мелодичным звоном.

«Спать… спать!..» – внушалось мне. Сознание успокаивало: «А может, и хорошо? Ты так устала! Устала… устала…» Иголкой кольнула мысль: «Мне надо домой!» – и я её не узнала. Я не узнала свою мысль, потому что не понимала, что такое дом, что значит: «Мне надо домой!» и откуда это исходит? Испуг вернул мне долю мыслительной части меня, и даже некую злость: слово «дом» мне явно знакомо, но я готова расплакаться от того, что не понимаю его значения!

Расплакаться… вспомнила!!! Ребёнок!.. Он плакал, когда огромной стеной на нас катилась волна – нет, целый океан! И снова услышала мелодичный звон, а сеть всё раскачивала меня. И тут я со всей своей силой начала рвать её. А мне ещё говорили и говорили, что только здесь обрету покой и абсолютное понимание; звон нарастал, кристаллы дождём сыпались на меня, и мне стало трудно дышать.

Наконец последние путы были разорваны, и я упала, ударившись спиной о что-то жёсткое. Было очень холодно, очень!.. Меня начало колотить от этого мороза, да так, что всё тело вибрировало, но боли не чувствовалось. Я силилась открыть глаза, но никак не получалось. Наконец разлепила их. Надо мной было что-то полосатое, уходившее вдаль, за мой лоб и макушку.

Это нечто я никак не могла определить, а озноб всё сотрясал моё тело, словно на вибростенде. Было чувство тошноты и чего-то ещё, совершенно мне незнакомого. Я снова взглянула на это полосатое, уходящее вдаль и, не поняв, это потолок или пол, над которым я зависла, закрыла глаза.

  – Умничка, ты смогла сделать выбор! Продолжай! Теперь расскажи про плач и ребёнка перед тем, как высоченная волна…

  – Я прилетела по командировке университета в Тайбэй, – после некоторых раздумий, продолжила я. – Сразу из аэропорта отправилась на океанское побережье, на сейсмостанцию, чтобы сменить своего коллегу на время отпуска. Кроме того, я везла туда новый сейсмометр, разработки нашего уни. Настроение было препаршивое!

В этом районе мира, несмотря на протесты общественности, стали всё чаще происходить испытания ракетно-ядерного оружия нового поколения одной из близлежащих стран, вставшей на путь милитаризации. То тут, то там вспыхивали локальные военные конфликты, хотя забот и без них хватало: магнитные полюса упорно смещались с насиженных мест.

За счёт интенсивного таяния ледников на планете уровень мирового океана всё повышался и грозил подняться до четырёх метров. Всё это сопровождалось стихийными бедствиями, и каждый сезон приходилось спасать многие тысячи людей, лишившихся своего жилья и средств к существованию. Служба цунами работала в напряжённом режиме, потому как активизировался Огненный Пояс и землетрясения зачастили.
 
  На подлёте к Тайбэю я видела в иллюминатор на горизонте громадное облако проснувшегося камчатского вулкана, которое того гляди достигнет Северного тропика, а это около трёх тысяч миль распространения! В общем, на планете начались не лучшие времена – как в той, земной жизни, перехватило дыхание, и слёзы были на подходе.

  – С тобой всё в порядке?

  – Всё хорошо! Не пропустить бы чего-нибудь важного. Помню, когда уже была на сейсмостанции, все сейсмометры ахнули магнитуду аж восемь с половиной баллов по Меркалли. Тут же по всем инстанциям в автоматическом режиме пошло тревожное сообщение службы цунами. Спутниковая станция успела выдать информацию о, вероятно, ядерном взрыве в Тихом океане.

Завыла сирена, сразу началась экстренная эвакуация людей в горную часть материка, где были предусмотрены убежища. Но ты же представляешь, сколько можно эвакуировать людей с густонаселённого острова, тем более почву постоянно трясло. Жители, в принципе готовые к такому сценарию, имевшие всегда наготове рюкзачки с самым необходимым, выбегали на улицу, подальше от рушащихся зданий, и на машинах потянулись в горы.

Мы делали всё, что могли, работая на автомате: собирали людей, в первую очередь детей и женщин с младенцами, военные отправляли воздушные транспорты один за другим. На море тоже шла активная работа по отводу судов от берега, благо был необычайный для тех мест штиль.

А потом я услышала рёв приближающегося урагана. Это был не первый ураган в моей жизни, и по его рёву я поняла, что этот зверь проглотит всё. Последний раз, когда я мельком глянула на шкалу застывшего сейсмографа, обнаружила одиннадцать баллов. И тут, перекрывая общий грохот разрушений, послышался пронзительный визг ребёнка. Это была девочка, кричавшая и уже теряющая силы от ужаса. Помню, я схватила её на руки… И мне бы тоже закричать, но сил не было.

От горизонта надвигалась зелёная стена воды, высотой до неба, под ногами ходила ходуном земля, воздух ревел, а за моей спиной, казалось бы, очень надёжная сейсмостанция рассыпалась в прах. Упругий ветер или гром свалил нас, и последней мыслью было, что такая вода смоет остров полностью, и нет никому спасения от неё!

  – Ужас! Дальше знаю я, – вздохнул Водолей. – Галактические Силы Спасения работали в том регионе. Вас с девочкой выхватили в последний момент, перед наступавшей стеной воды. И то только потому, что у тебя был вживлён маячок, о котором ты, вероятно, и не догадывалась. Думаю, весь твой земной путь отслеживался. Если хочешь увидеть девочку, помогу. Она здесь, на Гере.

  – Конечно, хочу! А что с людьми? Кому-то удалось спастись в горах?

  – Какой там?! Лишь немногим. Взрыв был ядерным и в относительной близости от побережья. Он спровоцировал резкий тектонический сдвиг, и затем катастрофическое цунами смыло не только острова, но и прокатилось по материку, рассеявшись только на подходе к Гималаям и Тибету. Большая вода в горах вызвала дальнейшие бедствия. Досталось и другому побережью Тихого океана. Среди переселенцев в основном те, кого удалось вытащить из этой катастрофы.
 
  – А Новая Зеландия? – спросила я горестно, вспоминая этот райский уголок Земли, входящий в Тихоокеанское огненное кольцо, в котором расположено свыше трёх сотен вулканов, извергавшихся в голоцене, а значит считавшихся действующими. Особо опасным был печально известный супервулкан Таупо.

  – Таупо, кажется, первым из вулканов среагировал на катастрофу. А потом Чили, Исландия и Америка. Там тоже всё затянуто вулканическим пеплом и газом. Европа продолжала погружаться в океан. Для тех, кто там выжил, начались страшные времена, связанные с нехваткой чистой воды, чистого воздуха, продовольствия, с радиацией и болезнями.

Грядущий ледниковый период едва ли объединит выживших, скорее разовьёт борьбу за существование. Впрочем, для одного разговора достаточно, а то не пришлось бы мне ещё одного человечка выхаживать. Да и мало что удалось узнать нового после нашего перемещения с Луны сюда.

  – Значит, выжившие есть? – при этом я подумала, что спасением утопающих придётся заниматься им самим. – Что можем мы для них сделать? И почему ГСС, уж коли они вытащили каким-то образом меня, не смогли предотвратить это?

  – Какую из версий ты хочешь услышать? Пойми, что откровенное вмешательство в ход развития цивилизации чревато тяжкими последствиями. Часто это не на пользу спасённым, и ещё хуже бывает для тех, кто хотел помочь. Здесь также нужно Высшее повеление. В своё время, ради спасения Маальбека, произошло несанкционированное вмешательство нескольких высокоразвитых цивилизаций в его судьбу. Тогда процент негатива на планете был настолько высок, что она могла быть уничтожена.

Как известно, ничего хорошего из этого не получилось, несмотря на все усилия помогавших. Больше того, пострадал соседний по Солнечной системе Марс. В плотном материальном мире там царствуют сейчас кристаллы. Двум довольно развитым цивилизациям помогли перейти в тонкоматериальный план, но они существуют теперь в недрах своей планеты. Кое-кого из них завезли на Землю, где они значительно уменьшились в размерах, хотя сохранили коллективное сознание. Это я о муравьях.

У нас же, в Энрофе, демон Гагтунгр стал слишком силён. Целые народы оказались почти поголовно под влиянием его сил. Знакомы тебе три страшных лика его? Напомню: первая ипостась – великий мучитель Гистург, вторая, не менее страшная – великая блудница Фокерма и, наконец, великий осуществитель демонического плана – Урпарп, которого ещё называют Принципом формы.

Разве мы не встречались с ними в той, земной, жизни? – многозначительно посмотрев на меня, спросил Водолей. – Так-то, дорогая! У нас тоже процент негатива сильно вырос в двадцатом веке. Хотя, казалось бы, с чего? Есть сведения, что дзеты и драко вступили в сговор с демоническими силами. А ещё есть космические пираты и прочие, негативно настроенные. ГСС спасали другие миры земной системы, которые к этой катастрофе, позволь тебе заметить, не имели никакого отношения.

Вот они – пострадавшие! И пострадали от того, что мы натворили в Энрофе! Ну не мы с тобой, конечно, но… тем не менее. И учти, что Силы Спасения работали с восходящими разноматериальными планами, которым грозила реальная опасность.

Позволь ещё напомнить, что брамфатура Земли насчитывает более двух сотен взаимосвязанных слоёв, многие из которых нисходящего ряда. Как ты думаешь, зачем Христос после воскрешения спускался в низшие слои? Что это ему вздумалось по адовым кругам прогуляться? – При этом он выразительно посмотрел мне в глаза.

  – Указать путь к спасению душ, которые ещё можно вывести наверх, – смахнув невольную слезу с глаз, ответила я.
 
  – Ну… будет уже! Я тоже хорош. Вот так встреча у нас получилась! Но сказала ты совершенно верно: «Взаимосвязанных миров, где нашему не мешало бы быть лучше».

  – Я только подумала об этом.

  – Я знаю! Но ты выстроила совершенно верную картину нашей метаистории, и даже с развитием в будущее. А теперь отдыхать! Вот адрес той девочки. Её зовут Ян, что значит ласточка. У неё никого здесь нет. Ну а мне пора собираться в дорогу. На океан, к работе. Называется он, кстати, Суоло. И… до встречи!
  Мы обнялись на прощание.
 
 
Глава 4. Ласточка
 
 
Выйдя от Водолея, я сразу же направилась к Ласточке. Всё время пребывания на Гере она и Сандра были в моих мыслях. По земным меркам прошёл год с момента катастрофы, здесь это оказалось парой месяцев. Просыпаясь, я первым делом мысленно вопрошала: «Как там и где мои девочки?»

  И вот передо мной раскрываются створки очередной капли – так мы называли наши жилища, похожие на капли воды. Войдя, никого не обнаружила, но сразу обратила внимание на то, что здесь такая же, как у меня, манера тонировать стены: одна, со стороны входа, – прозрачная, все остальные – матово-белые. И вдруг, прямо ниоткуда, передо мной появилась маленькая китаянка за руку с рептилоидом.
 
  – Ласточка! – кинулась я к ней, а она ко мне.

  Смесь английского, китайского, мысленное общение, объятия, поцелуи, слёзы… И наконец мы, взявшись за руки, присели на появившееся подобие дивана и всё смотрели друг на друга и плакали. И только некоторое время спустя я вспомнила про её сопровождающего. С умильной улыбкой он смотрел на эту сцену, тихо стоя в стороне. Я извинилась и поприветствовала его, подняв правую руку и представившись.

  – Лео, – с лёгким поклоном ответил рептилоид. Он был высок, худощав, имел иную форму черепа с костяными наростами вместо волос. Телосложением был схож с представи­те­лями негроидной расы на Земле, цвет кожи имел оливково-коричневый, а глаза жёлтые. – Девочке пора поесть, – добавил Лео. – Она ещё очень слаба, и хоть я не большой специалист в кулинарии, всё же пытаюсь её хоть чем-то порадовать. Да и тебе не мешало бы подкрепиться.

  – С удовольствием! – кивнув, подумала я и вспомнила, что голодна.

  Ян сидела у меня на коленях, прижавшись всем своим хрупким тельцем. На вид ей было лет пять. В этом возрасте тактильные ощущения и присутствие близкого человека ещё очень важны детям. А я вполне годилась ей в бабушки. Ну а после нашего волшебного спасения она стала очень близким для меня человечком. Мысли мои переносились отсюда к той катастрофе, потом к прощанию с дочерью.

  Девочка внимательно посмотрела на меня своими очаровательными глазками, похожими на арбузные семечки, и сказала:

  – Сандра жива, она на Луне, на земной Луне. Все наши астронавты после катастрофы были приняты Силами Спасения на лунную станцию.

  – У них там сейчас очень важная работа, – добавил Лео. – Они в безопасности.

  – Откуда это известно? – словно простонала я. Вся тяжесть возможной утраты свалилась с моих плеч.

  – На всех, находящихся в околоземном пространстве, был послан запрос по лучу, – ответил Лео, – а Ян знает, поскольку очень за тебя беспокоилась, и я ей рассказывал всё, что удалось узнать. Я её наставник, учитель, врач.

  У меня мелькнуло сравнение, что по степени информированности обитатели планеты были похожи на мореплавателей, где на судне связь в любом уголке корабля работает постоянно, чтобы все были в курсе общих и важных дел. Это вспомнилась одна из последних экспедиций вдоль атлантического побережья Америки, где было обнаружено на дне прекрасно сохранившееся двадцатикилометровое шоссе из искусственного материала, возрастом более десяти тысяч лет.

  Мы поднялись и пошли за Лео к столу. По пути я увидела, впервые за время пребывания здесь, зеркало, да ещё большое. Ведь о том, что у меня жёлтые глаза, узнала из своей анкеты, составленной информационным центром. Там, на Земле, они были голубыми. Зеркало оказалось более тёмным и глубоким, нежели его земные аналоги. По виду напоминало застывшую гладь воды и имело цвет серебра с отливом в морскую волну.

  – Тут я осваиваю четвёртое измерение, – сказала Ян, показывая на него.

  «Как Алиса в Зазеркалье», – пришла мне в голову земная ассоциация.

  – Именно так, – рассмеялся Лео.

  Мы подошли ближе, и я отпрянула, увидев себя всю. На вид мне было не более тридцати, и у меня оказалась весьма смуглая кожа, хотя прежде я была светлокожей блондинкой. В общем, узнала я себя с трудом. Хорошо, что память сохранила мои жесты, привычки и мимику. Я была Мартой тех далёких лет, когда получила приглашение на работу в Делавэрский университет. Точнее говоря, многим похожей на ту Марту.

  – Я именно то, что вижу в зеркале? Мои глаза меня не обманывают?
 
  – Всё так! Это работа кристаллов, – начал объяснять Лео. – Они снимают некоторые приобретённые материальные качества, оставляя сущность. Под их действием субъект сначала вроде бы молодеет, но потом… Думаю, что если бы ты не вырвалась от них, то была бы ещё более неузнаваема, превратившись в минерал. Но не будем сейчас об этом…
Похоже, что изначально ты из системы Андромеды – так на Земле называется это созвездие. Впрочем, как и мои предки тоже, – подумал Лео, и лёгкая тень пробежала по его лицу.

  Я вопросительно посмотрела на него, хотя пора было уже перестать удивляться. Просто всё никак не могла привыкнуть, что мысли здесь равносильны слову. Ещё вспомнилось то помещение на пересадочной станции, где я ощутила привкус железа во рту, колонна, пряный запах… А ещё я подумала, что не многим моим землякам (это значение приобретает здесь особый смысл) открыта была дорога сюда.
 
  За столом я кормила Ян, как когда-то прежде свою Сандру, памятуя, что дети в этом возрасте редко имеют отменный аппетит. После каждой ложки съеденной «каши», чем-то напоминавшей по вкусу пшённую, а по виду густой молочный коктейль, девочка взглядывала на меня. И тут уж я, как настоящая бабушка, нахваливала малышку. Хотя прямо и не знаю, кем мне теперь себя считать – на вид я была не старше своей дочери.
 
  На столе стояла необыкновенной красоты и классических пропорций ваза с виноградом, удивившая меня. По виду материал её очень напоминал платину, так нравившуюся мне на Земле своим благородным сдержанным цветом и отливом, напоминавшим утренний туман. Правда, в таком количестве видеть этот металл не приходилось никогда. А Лео объяснил, что виноград был в доисторические времена доставлен на Землю из системы Ориона. Оказалось, что наша малышка очень любит его. Я с благодарностью посмотрела на её наставника, задвинув на дно мысль о вазе.

  Поев, Ян снова влезла ко мне на колени, уютно устроилась калачиком, глубоко вздохнула и очень быстро заснула. Я не заметила, как со стола всё исчезло, кроме винограда. Слегка покачивая девочку, я гладила рукой тёмные волосы и любовалась ей. Лео рассказывал о Ласточкиных успехах. Потом предложил перенести малышку в постель, но Ян, не просыпаясь, крепче вцепилась в меня.

  – Ты можешь оставаться здесь, – жестом показывая на дом, сказал Лео. – Водолей это предполагал и обо всём договорился. Вместе вам будет легче осваиваться.

  Никогда ещё тут мне не было так хорошо! Мы вместе устроились на подобии дивана, и, уткнувшись друг в друга, заснули крепким сном. Перед этим я ещё увидела, как Лео заглянул к нам и улыбнулся, покачав головой.

  Началась моя новая жизнь. Вместе с Ян мы осваивали четвёртое измерение пространства, трёхмерное время и себя – новых. Этот мир не был миром посмертия. Это был один из тонких миров, созданный провиденциальными силами для перехода уцелевших землян в новую расу, в новое состояние. Переселенцы попали сюда разными путями, но все через преображение. И теперь все без исключения участвовали в общем процессе становления, и тут уж от каждого требовалось по его способностям!
 
  Представители других цивилизаций принимали в этом деятельное участие. Нашими учителями и наставниками были члены затомисов – небесных стран метакультур человечества. Мы учились видеть духовным просветлённым зрением, слышать духовным слухом. Глубинная память оживала. Всё случившееся и происходящее с нашей планетой воспринималось теперь иначе.
Но, без сомнения, каждый переселенец сострадал тем, кто выжил там либо был спущен в низшие слои Шаданакара для развязывания своих кармических узлов. Увы, немногие смогли развязать их в Энрофе – том слое Земли, откуда мы прибыли. Если бы этому уделялось у нас более серьёзное внимание, всё могло бы сложиться иначе, хотя… понятие «если бы» не для истории, как мне казалось.

  Не помню, чтобы я в земной жизни отличалась особой праведностью, но не делать другим того, чего не желаешь себе, мне удалось. Благо, что у меня кроме дочери давно уже не осталось родственников, и основная часть моего существования проходила среди единомышленников, друзей да интересной работы. Как говорил Водолей, я была баловнем судьбы.

Но, уверена, что это во многом его заслуга. В самой глубине моей памяти ещё жива была Волчица, готовая постоять за себя, ибо видела во многом угрозу своему маленькому миру. Он же научил меня существованию действительно разумному – исходящему от разума, а не вечных метаний дуального ума между неизбежными в материальном мире противоположностями. Но помнится, до полного разотождествления, то есть до отделения себя от тела и ума, от материальных благ человечества, всегда имевших своих антиподов, мне так и не удалось дойти. Думаю, что Водолей с Элл успели этого достигнуть ещё там, на Земле. Отсюда и их особый путь сюда.

  Известий от дочери пока не было. Ян занимала всё моё свободное время, и я об этом ничуть не жалела. Однажды вместо Марты она назвала меня мамой и долго внимательно смотрела мне прямо в глаза. Сердце моё переполнилось огромной любовью к этому дорогому ребёнку, и мы обнялись. Мы обе знали, что по-другому уже не будет.

  Так я обрела свой дом, куда хотелось возвращаться, полюбила те редкие часы, когда перед сном собирались в зале у прозрачной стены все вместе: Ян, Лео и я. Сидели, обсуждали текущие дела, причём никто из взрослых не позволял себе относиться к Ян как к человеку, не способному понять серьёзных проблем, – тут всё было, как мне казалось, общее, и малышка ценила это, стараясь держаться достойно.
 
  Иногда я устраивала церемонию чаепития под сосенкой, похожей по форме на бонсай. Это деревце Ян и Лео посадили возле прозрачной стены ещё до моего появления здесь. Рядом рос прекрасный куст белых цветов, напоминавших гардению. Это был Ласточкин куст. Она ухаживала за этими цветами и даже разговаривала с ними. А Лео сделал так, что вся прозрачная стена капли стала раздвигаться, и у нас получилось подобие террасы.
 
  Это были прекрасные посиделки за чаем, во время которых мы любовались небесной бирюзой и розово-золотистыми облаками над горизонтом. Здесь они всегда были у линии горизонта – совсем как когда-то на Окинаве, где мы провели прекрасные пару недель с Элл, Водолеем и моей Сандрой.

Если вечера на террасе попадали на время заката нашей звезды по имени Тесса, принимавшей над горизонтом цвет, переливающийся всеми оттенками золота, то это ощущение ещё более усиливалось.
 
  Как-то я рассказала о наших земных вечерах у Водолея или у меня – возле камина. Вскоре в нашем зале появился камин – вернее, его голографическая копия. Но от него исходило тепло и тот же запах горящих дров. На вопрос: «Как это?» – Лео уклончиво ответил, что это его подарок.
 
  Ласточка просила рассказывать о моей стране, и я рассказывала. Она слушала с горящими глазами, а Лео, если был у нас, – с еле заметной грустью на лице, не отличавшемся богатой мимикой.

Однажды, вспоминая университет, я поведала, что однажды направила своих студентов на пару лекций к Водолею. Это было тогда, когда в рамках раздела палеонтологии мы начали говорить о Homo sapiens, ареал которого в конце верхнего палеолита, около сорока тысяч лет назад, уже охватывал практически всю Землю. После них мои студенты при ответах стали называть человека разумного умником, а то и Homo vitalis, с такими ценностями, как продление рода, самосохранение, самоутверждение.

  Подобного рода шутки и посещение лекций по другим предметам у нас в уни приветствовались. Они рождали интереснейшие обсуждения на семинарах. Студенты с удовольствием лезли в изучение материалов, которые в последующем не были лишними. С тех пор Ян иногда задавала вопрос о том, разумная ли она или просто умница. Ян умела удивлять…

  А ещё я пересказала малышке все сказки, какие только помнила. Когда-то, в пору детства моей дочери, у нас был ритуал ежевечернего чтения вслух перед сном. Ласточка с неослабным вниманием слушала всё, и вскоре у неё появились любимые сказки: про Дороти и Тото, путешествующих к Волшебнику в страну Оз, про смешного медвежонка Винни-Пуха и его друзей, про Алису в стране Чудес. Ну и, конечно, как у каждого ребёнка, были тысячи вопросов – больших и маленьких. Кроме того, мы начали создавать игрушки и рисовать. Ян часто рисовала горы, и я предположила, что жила она в гористой местности. С её воспоминаниями, иногда всплывавшими обрывками в памяти, мы были очень осторожны, чтобы не травмировать ребёнка.

  Однажды Лео прибыл на наши вечёрки чем-то озабоченным. Глянув на него, я сразу отвела взгляд, ибо лицо его приняло незнакомое мне выражение суровости или чего-то ещё. Прятать свои мысли я тогда ещё плохо умела. И возникшую вдруг догадку: лемуриец?! – он перехватил. Потом мы мельком встретились глазами, и я знала, что он знает о моей догадке.

Хотя эта фраза выражала обычное состояние присутствующих на этой планете – тут все всё узнавали друг о друге при сближении. Для меня это объясняло некоторую разобщённость. Чтобы быть открытым обществу, с этим нужно родиться или переродиться окончательно, а мы, преобразившись физически, во многом ещё оставались землянами. Несмотря на частично приглушённую память о земном существовании, у многих из нас, видимо, было что-то ещё, мешавшее перерождению. Но работа явно велась, во всяком случае, я это видела.
 
  Отсюда, издалека, мне иногда казалось, что там, на Земле, мы не столько жили, сколько играли свою жизнь. В сущности, это была большая игра – театр, где оказалось задействовано почти всё человечество. Сценарий нашей жизни подправлялся по ходу пьесы, амбиции актёров, пытающихся перетащить внимание на себя, только злили режиссёра. Энтропия нарастала.

Пару последних лет на Земле я искренне завидовала детям, не ведающим ещё этой опасной игры, и маргиналам, отключившим своё сознание от происходящего. И я перестала участвовать в общественной жизни, читать газеты, смотреть и слушать новости, кроме тех, что непосредственно относились к моей работе. В неё-то и ушла с головой после проводов дочери и неожиданной потери связи с Элл и Водолеем.

  Теперь в моей жизни появилась милая птичка – Ян, с которой можно всё начать с чистого листа. Именно с чистого.
 
  Я чувствовала, что предстоит серьёзный разговор с Лео и что до него мне лучше об этом даже не думать во избежание утечки информации. Спасибо Водолею, «не думать» он меня научил ещё на Земле, и я это помнила.
 
  Помнила!.. Что удивительно, многие переселенцы не помнили почти ничего, узнавая о случившейся катастрофе только здесь, на Гере. Кажется, память была стёрта и у Ян, хотя однажды, во время нашего традиционного чаепития, она посмотрела на пиалы с тибетским орнаментом, недавно появившиеся у нас, и беззвучно заплакала. Я взяла её к себе на колени и обняла, вытирая слёзки.

Лео положил ей на голову свою ладонь, и вскоре девочка успокоилась. В этот раз мы говорили о её прекрасных гардениях, о том, что мы её очень любим и переживаем, когда ей плохо, а также о приближении здешней зимы и что некоторые переселенцы, узнав, что тут живёт девочка, просились в гости.

  Я не раз уже размышляла о том, каким образом она очутилась тогда возле сейсмостанции. И ещё: почему тут нет других детей, а её опекает именно Лео, а не кто-то из представителей небесных стран наших метакультур? И откуда… откуда эта догадка о лемурийце?
 
 
Глава 5. Лео

 
  – Лемуриец не совсем верное понятие, – неожиданно начал Лео после того, как мы с Ян доиграли в шахматы, где она делала определённые успехи; потом угощали прибывшего наставника чаем, после которого Ян окончательно утомилась и заснула, – хотя появились мы на Земле именно в лемурийский период.

Люди-драконы пришли на Землю, в Энроф, из Венерианской планетарной цепи, чтобы дать свои знания. Это была великая миссия! В то время поверхность Венеры была более пригодна для жизни в трёхмерном её понимании. Сейчас там существуют цивилизации в высшем диапазоне энергий, как и на других планетах Солнечной системы.

Третья коренная раса – лемурийцы стали прародителями человечества как такового. Они уже завершали свой цикл развития, когда люди-драконы поселились на Земле как божественные учителя нарождающегося человечества, чтобы привнести «искру» – зачаток человеческой души.

Root race – теософский термин, применяемый для обозначения одной из семи стадий эволюции человечества на какой-либо планете. – Говоря это, Лео посмотрел на меня взглядом университетского профессора, словно бы поверх очков, и улыбнулся. – Затем появляется четвёртая, атлантическая, раса. Мы, люди-драконы, присутствовали при их развитии тайно или явно. Пятая, или арийская, раса развивалась под непосредственным руководством высшего существа, условно называемого Ману.

  – Утверждается, что развитие коренных рас неразрывно связано с изменением географического облика планеты: разрушением одних континентов и появлением других. Всегда ли можно провести чёткую границу между старым и новым миропорядком? – спросила я.

  – Как правило, границы размыты. В течение любого из семи этапов эволюции преобладает один из семи основных типов человека. Преобладает… Отсюда периодические сообщения о странных существах, появляющихся на планете то тут, то там.
А кроме того, человеку в его современной плотности представители первых двух рас были бы вообще невидимы, а жители третьей расы – лемурийцы, казались бы призраками – громадными обезьяноподобными призраками. Но это было уже младенческое человечество, успевшее расселиться с Лемурийского континента до планетарной катастрофы, уничтожившей материк.

  – Так-так-так… Кажется, понимаю. Скажи, Лео, эти глобальные катастрофы были замыслом или объективной неизбежностью и что тебе известно об этом?

  – А ты видишь разницу между объективным и субъективным в таких масштабах? А если этим субъектом является Абсолют? Пойми, на каждой стадии развития всегда будет познаваемое, непознанное и недоступное познанию. А когда ты знаешь, что смерти, в смысле гибели монады и даже шельта, являющегося нашим «я», почти нет, разве у тебя такое же отношение к этим катастрофам? Планета должна обновляться… Даже змея сбрасывает ежегодно кожу, чтобы жить и выжить.

  – Я о трагедии человечества… и у меня есть на это своё мнение. Но, скорей всего, я ещё многого не знаю, поэтому спрошу позже. И ещё: то, что смерти «почти» нет – это об окончательной гибели в нисходящей цепи Шаданакара?

  – Молодец, что услышала это. Шаданакар – система разноматериальных слоёв, или миров Земли, если хочешь. Тех миров, которые объединены процессами, протекающими в них. Это я к тому, что там, где происходит борьба провиденциальных и демонических сил, а в нашей галактике она имеет место в большинстве планетных систем, попадание некоторых душ на самое дно нисходящего ряда неизбежно.

И это уже не чистилище, это дно, то, что вы называете адом, – после этих слов Лео надолго задумался, но потом продолжил: – Тем более сейчас, когда Гагтунгр, демон вашей земной системы, особенно силён. Представь себе, что испытания души как тонкоматериального тела могут не ограничиться чистилищем, где даётся время на раздумья и развязывание своих кармических узлов. Из этих слоёв есть выход наверх.

Но в подземном мире имеются слои, откуда выйти всё трудней и трудней и в конце концов совсем невозможно. Это как если бы ты попала в очень плотную массу при полном сознании и невозможности из неё выбраться. При каждом выдохе тебя сдавливает всё больше, пока с последним стоном ты перестаёшь существовать.

Перестаёт существовать твоё «я» и твоя монада. Тут происходит колоссальный выброс энергии, содержащей весь человеческий потенциал – этой энергией питается демонический мир. И уж он-то позаботится о том, чтобы не выпустить пойманные души! – при этих словах Лео совсем сник.

  Он рассказывал это так, словно был очевидцем происходящего. А у меня не было даже слов, чтобы его успокоить, да и саму меня просто колотило от потрясения, жуткого страха, впервые испытанного на этой планете. Я тихо подошла к сидящему напротив Лео и обняла его голову, прижавшись к ней щекой.

  – Выходит, мы часть пищевой цепочки и, возможно, при любом исходе?

  При этих словах наш наставник странно посмотрел на меня и вздохнул, покачав отчаянно головой, после чего я ощутила медленное и чёткое, раздавшееся у меня под макушкой: «Больше так никогда не говори, ни с кем! Даже не думай так!» Я не могу вспомнить, на каком языке это было сказано, но смысл был донесён однозначно. И я поняла, что это очень важно.

  – Итак, мы остановились, кажется, на лемурийцах? – продолжил Лео.

  – Скажи, это тогда физический человек развился от двуполости к однополости, к разделению на мужчину и женщину, став тем духовным существом, каким он пребывает ныне? Если ещё пребывает, – вздохнула я.

  – Ты считаешь, что человеку, как человечеству в целом, удалось стать духовным существом? – скривил рот Лео. Потом продолжил: – Для создания мужского и женского человеческого тела ещё не доставало внешних условий. Всё в этом мире взаимосвязано. Но среди того человечества были и другие существа, которые смогли приобрести познание и некоторую мудрость благодаря тому, что в ещё более отдалённые времена прошли совершенно иное развитие. Их душа получила возможность соединяться с духом, не дожидаясь внутреннего развития органов человека физического.

Вы на Земле, в сущности, не однородны и пришли туда из разных мест вселенной. В основном физический мозг человека является посредником между душой и духом. Человеческая душа, благодаря этому, может «мыслить» о том, что она получает извне с помощью физических чувств.

У существ сверхчеловеческих уже были развиты душевные органы, не нуждающиеся в развитии физическом. Их познание интуитивно. Современному человеку это только предстоит. Он должен был сделать трудный окольный путь через нисхождение человеческой души в плотную материю, или популярно – через грехопадение. Так что мудрость досталась человеку вовсе не даром свыше, как солнечный свет, например.

Он должен был приобрести её работой чувств и органов мышления, он должен был просто выжить физически, а это труд, и не малый! Тем более в человеческой душе должно было проснуться желание знания. На более ранних ступенях развития душа не могла к этому прийти. Её побуждений хватало лишь на созидательную работу в том, что принимало внешний образ. Происходила сновидческая жизнь, отнюдь не направленная на познание того, что выходило за рамки примитивного существования.

Как думаешь, посредством какой силы предстоит человеку обращаться наружу, чтобы дать мировой мудрости влиться в его душу?

  – Говори, Лео, говори, а то я потеряю нить!..

  – Сила всеобъемлющей любви исходила от тех сверхчеловеческих существ, чтобы мировая мудрость могла войти в них! А твои мысли, Марта, уносятся к настоящему Земли, – всепонимающе покачав головой, свернул свой рассказ Лео.

  – Как думаешь, кому-то удалось выжить? Почему перестала поступать информация о положении дел на нашей планете?

  – Думаю, что удалось. Ты же занималась изучением подземелий. Устройство их таково, что там можно укрыться и от потопа, и от радиации. Хотя последний фактор всё же и там настигнет человека и вызовет мутации, а это очень усложнит проблему, – с грустью отвечал Лео. – Кроме того, подземная система ходов для человека вещь весьма опасная. Чтобы жить, нужны средства существования и умение ориентироваться в тех тоннелях. Там живут другие и сделают всё, чтобы избавиться от непрошеных гостей.

  – Теперь я понимаю, что мало занималась этим вопросом. Мешала не то чтобы клаустрофобия, но чувство постоянного чьего-то присутствия, вызывающего тревогу.

  – Хм! Знаю-знаю! Я ведь там был… Поверь, это была необходимость, – сделал извиняющийся жест Лео. – Помнишь, я сообщил, что тоже из системы Андромеды. Конечно, не я лично, а мой народ. Это у вас знание предков до седьмого колена уже подвиг, а у нас всё иначе. Андромедианцы – высокоразвитая раса древних ангельских существ, принимавшая участие в эволюции человека с самого его появления.

Существуя в высшем измерении, они не могли повлиять на мыслительные способности человека на уровне генетики. Согласно великому замыслу, скреститься с людьми должны были сирианцы, будучи более развитыми, чем люди. А сирианцы предварительно получили послание в виде излучения для передачи важного аспекта мышления, необходимого для вашего развития, от андромедианцев! Следовательно, человек в некотором смысле мысленно скрестился с андромедианцами. Они внесли свой вклад в развитие ментального тела человека. Вот такая история.

Так вот, люди-драконы пришли в Венерианскую планетарную цепь с прекрасной планеты Хей-О системы Бета Андромеды. Это не было любопытством, ибо о Солнечной системе мы тогда уже знали больше, чем вы сейчас. Это тоже была Божественная миссия. Моим прародителям пришлось перейти в более низкое частотное измерение, чтобы стать людьми-драконами. Но они прекрасно отдавали себе отчёт, что Солнце – расширяющаяся звезда, поэтому Венера, близкая к нему, не будет их постоянным домом трёхмерного измерения, хотя они были по отношению к вам в тонком теле. Я же родился уже на Земле.

  – Лео, сколько же тебе лет?

  – По сравнению с вами мы бессмертны. Правда, я довольно стар уже. А на Земле мне приходилось переходить в плотное тело, и не раз, а это сокращает ресурс.
Ну а ты, дитя моё, даже не представляешь, сколько волнений доставила мне своим безрассудством, особенно до преображения. Мы ведь своих не бросаем… И когда мне сообщили об одном любопытствующем беглеце из наших, я понял, что это не просто так.

Когда же тебя отправили воплотиться на Земле, я просто-напросто был приставлен к тебе эдакой нянькой. Ну а поскольку дел у меня там и так хватало, поставил тебе маячок, чтобы не упускать из виду, – Лео самодовольно хохотнул и погладил себя по животу.

  От полученной информации голова у меня шла кругом. Сопоставив сказанное со своими этапами жизни и чудесным спасением, сдавленным от волнения голосом проговорила:

  – Спасибо, Лео! Я так виновата перед тобой, перед моими прародителями. А из кристаллического мира меня выдернул тоже ты?

  – А что оставалось делать? Галактическая Служба Спасения вынуждена была оставить тебя временно на Марсе из-за высокой радиоактивной заражённости. А там на физическом плане давно уже царствуют минералы. Кстати, стела со словами «люди… люди…» – не что иное, как монумент тем, кого они прибрали. Эдакие зарубки на столбе.

Всю чёрную работу там делают роботы, конечно, не те, о которых ты имеешь представление. Они и на Землю летали, именно в Энроф, и в нисходящие сферы спускались. Демонам они, бездушные, не нужны. Зато прихватить несколько душ несчастных роботы не гнушались. Так вот!..

Благо я могу становиться для них невидимым. А там уж пришлось следить в оба, чтобы выхватить тебя, как только очистят от радиации. Нет худа без добра – смотри, как помолодела! – подмигнул Лео. – Ну а про то, что ты там, мне подтвердили представители другой марсианской цивилизации, которая не погибла, а существует на уровне спектра высоких частот, в иноматериальной сфере, и её невозможно обнаружить с уровня третьего физического измерения.

Кстати, когда-то их предки спускались на Землю, в районе Гоби. Но, столкнувшись там с враждебно настроенными примитивными видами, им пришлось покинуть планету. Они не были опасны для вас и очень любят путешествовать из любопытства.

  – А Ласточка?

  – О, Ян – особый ребёнок! Мне не ясно, как она оказалась возле сейсмостанции. Она находилась на Земле под защитой очень мощных сил, её даже радиация не коснулась. Ласточка – уроженка Тибета. Сразу после рождения она стала перевоплощением далай-ламы перед уходом его в иной мир. У неё впереди очень важная миссия. Ей предстоит стать прародительницей нового человечества. Но это, конечно, тайна.

Я научу, как прятать информацию от случайного считывания. Для всех переселенцев она просто девочка. Кстати, ты и не представляешь, сколько человек пролетало под разными предлогами мимо вашей капли во время вечерних чаепитий под сосной, чтобы увидеть эту милую картинку из земного быта. Ты молодец, что всё это организовала. Тебе многому ещё предстоит её научить. Ну и мы в стороне не останемся!

Этот переход от пятой коренной расы к шестой будет не таким плавным, как прежде. Хотя и в прежние времена смена эпох происходила на фоне глобальных подвижек земной коры, катастроф планетарного масштаба. Земля обновлялась и огнём, и всемирным потопом. Именно после потопа Ману возрождал пятую расу, если ты помнишь… – Лео засмеялся, зная, что ничегошеньки я не то что не помню, но даже и не знаю толком. – А сейчас у нас нет информации о том, что там и когда эта планета будет пригодна для существования.

  – Скажи, Лео, человечество становится лучше?

  – Ему предстоит пройти процесс эволюции в эпоху шестой и седьмой рас. В конце седьмого круга седьмой сферы, по окончании земной манвантары, эта планетарная цепь закончит своё существование и передаст плоды своих достижений последующей цепи. Думаю, это будут божественно совершенные люди, подобные Будде и Ману. Они примут управление новой эволюцией под руководством планетарного Логоса. Это будет зрелость человечества.

  «В начале было Слово…» – вспомнилась мне первая строка евангелия от Иоанна. А ведь Логос в переводе с греческого и есть слово, смысл, понятие, а также под Логосом понимают наиболее глубинную, устойчивую и существенную структуру и закономерность бытия, мира.

  – Серьёзный разговор у нас получился, – выдохнула я. – Но почему мысль о лемурийце пронзила меня тогда?
 
  – Потому что, глядя на вас с Ласточкой, я вспомнил начало своего пути. Смотри, – продолжил Лео, показывая на небо за прозрачной стеной, – оно всё светится переливами небывало красивых цветов.

  – Словно живое, словно в поддержку сказанного.

  – Всё так и есть! Ты ещё многое узнаешь тут. Вот скоро начнём летать… Наверно, ты уже и не помнишь, какие у драконов бывают крылья?
 

Глава 6. Школа

 
  Учёба шла скорыми темпами. Многое мне стало видеться в другом свете. Правильно у нас говорилось, что со стороны виднее. Всё чаще вспоминала Водолея, который называл нашу жизнь Большой Игрой. И это было не здесь, а там, на Земле, где он сам был на уровне играющих… А может, гораздо выше? Разбирая ход развития человечества, всё более проникалась важностью соблюдения правил этой Игры, ибо отступление от них было чревато последствиями, отбрасывающими назад, и очень далеко.
 
  Кроме личных нарушений правил, завязывающих кармические узлы, человечество совершало глобальные ошибки, толкающие его к пропасти. В нашей школе – так мы, переселенцы, называли центр, где учились, – разбирался ход метаистории человечества. Благодаря временной многомерности мы могли отслеживать эволюци­онный, исторический и духовный путь развития человечества от его начала до текущего момента. Все ошибки общества были как на ладони. Но видимость выбранного пути человечества в Энрофе с момента катастрофы была для нас закрыта.
 
  В моём понимании это значило, что вопрос дальнейшего существования решается в самых высоких инстанциях. Наставник напомнил, что мы существуем в открытом мире, где в любой момент могут вступить новые силы, и тогда дальнейший ход развития событий поменяется. Отследить развитие цивилизации с уровня планетарной цепи, даже самых высоких инстанций, невозможно.

  В школе уже образовались компании по интересам. Я же всё болталась между ними, поскольку интересно оказалось всё. И кроме того, я была единственной, у кого тут был ребёнок. У всех остальных если и были дети на Земле, то они об этом старались не говорить. Но я чувствовала, что это было в сердце каждого.
 
  На одном из занятий, посвящённом Средней Америке доколумбовой эпохи, я встретила Анну, мою знакомую из России, археолога и антрополога, доктора наук. Когда-то мы были вместе в спелеологических экспедициях на Урале, потом в Мексике. Она сразу меня узнала.

  – Привет, Марта! Как же хорошо встретить кого-то из прошлой жизни! Увы, теперь это редкость. Помнишь нашу экспедицию в мексиканские пещеры возле пирамиды в Чолуле?

  – Где мы дрожали от страха при одной мысли, что там могут быть Наги, эти воинствующие гибриды рептилий и демонов, к тому же владеющие чёрной магией? – весело уточнила я, убирая поглубже свои мысли, связанные с этим воспоминанием. Мы рассмеялись.

  Занятие затрагивало тему божества доколумбовых империй майя, тольтеков и ацтеков – Quetzalcoatl, который сошёл с неба и научил индейцев очень многому. В отличие от европейцев, в мифах которых не жди от драконов ничего хорошего, в преданиях Китая, Вьетнама и Кореи драконы дали людям искусство и науку, а индейцы Центральной Америки боготворили их, совершая жертвоприношения.
 
  Хорошо, что от Лео я знала предысторию людей-драконов, появившихся на Земле ещё в третьей коренной расе. Кетцалькоатль был представлен как бог-творец мира, создатель человека и культуры, владыка стихий и бог утренней звезды – Венеры. Теперь всё сложилось в понятную картину.

Я всё чаще ловила себя на том, что изучение материалов «со стороны» позволяет укладывать в стройную теорию столетия и тысячелетия на равных, не теряясь перед громадностью чисел. И ещё поняла важность вербального общения. Ведь эти мифы каким-то образом выдержали тысячелетия, не растеряв крупицы истины. На этой мысли я прервалась, ибо ко мне подошёл один из Учителей и, глядя даже не в глаза, а будто на дно моей души, спросил:

  – Так что ты хотела уточнить?

  – Эти предания прошли через многие столетия естественным путём, пережив катастрофы, стихийные бедствия, войны, исчезновение целых цивилизаций? Или был периодический вброс информации?

  – А ты как думаешь?

  – Думаю, был открыт доступ к планетарному банку информации для некоторых индивидов. – Этот ответ родился сиюминутно, без какого-либо обдумывания. И ещё мне показалось, что за нами наблюдают, но эту мысль я держала как можно глубже, не облекая её в мысле-слово. Как учил Лео, мыслила квантами, ибо словесно-мысленная форма тут была «слышна» всем.

  – Именно так… и в том, и в другом, – был ответ Учителя, полностью понятый только мной. Потому что вся группа вопросительно посмотрела на меня: «О чём это он?»

  – И ещё: Кодексы Cospi и Borgia содержат ссылки на то, что Кетцалькоатль ассоциировался с планетой Венера, и при этом описывают его разрушительную силу. В Codex Magliabechiano он ассоциируется с Тлалоком – Богом Воды и Дождя. В Венском же Кодексе Кетцалькоатль изображается как юноша, сидящий у ног «Изначального», Дуальной божественности.

Можно подробней о Венерианской планетарной цепи и её угасании, а также о высокой миссии людей-драконов?

  Учитель улыбнулся и только покивал головой. Под макушкой раздалось очень русское, но предназначенное только мне: «Ну, голуба-душа, теперь мне многое ясно. Милости прошу на мои занятия по космогонии. Надеюсь, ты ещё помнишь кое-что оттуда?»

  И вот я там, на незабываемых лекциях и семинарах Учителя Константина. Меня всё ещё сверлит вопрос: «Откуда мне известно это прекрасное лицо с пышной бородой?» Анна сидит рядом со мной и тоже не сводит восторженных глаз с него. Мы все здесь были студентами, независимо от возраста и положения там, на Земле.

По дороге сюда Анна сказала: «Интересно, если бы на Земле человека не одолевали с годами болезни, спесь и бытовая замотанность, он был бы так же настроен на получение знаний, на интерес к жизни вообще, а не его собственной?» Она буквально повторила мои мысли. Правда, я искала причину, мешавшую нам стать другими, искала её не только в самом человеке, но и в воздействии извне.

Когда-то Водолей говорил, что вся земная жизнь человека происходит на фоне непримиримой борьбы сил Света и Тьмы, а человек является своего рода орудием, ибо по вере его ему отпускается.

  – Продолжим, любезные… Каждое существо должно жить и думать так, как будто оно всего может добиться рано или поздно. Всё порождено Вселенной. Она начало всех вещей, от неё всё и зависит. Человек или другое высшее существо и его воля есть только проявление воли Вселенной…

  – Боже, так это же из книги «Воля Вселенной», читаемой когда-то моей дочерью! Помню, взяла её как-то, прибираясь в доме, да так и прочитала всю махом! – шепнула я Анне, а сама подумала, что слишком много в мире зла и едва ли это воля Вселенной.

  – Так ты не узнала Константина Эдуардовича? Я-то сама родом из Калуги. У нас там его каждый школьник цитирует… Цитировал, – уточнила Анна, и глаза её потухли.

  – Марта, – обратился ко мне Учитель Константин, – ну нельзя же так громко сомневаться! От твоих вибраций у меня волосы дыбом… Есть воля, но есть и своеволие, и безволие индивидов, неизбежные на низших уровнях развития. Это как детство… Любой индивид, пройдя через взросление, набивает себе немало шишек.

Ты опять о подземном мире, о нисходящих сферах Шаданакара… Всё дело в масштабах – временных и пространственных. То, что для Абсолюта единое действие, побуждение… для цивилизаций – раздробленный на множество составляющих процесс, затрагивающий порой целые эпохи. Несметное число микромиров в макромире. И это состояние распространяется и внутрь, и наружу… То есть каждый макромир в свою очередь является чьим-то микромиром.

Проходя мимо муравейника и с любопытством разглядывая его, вы часто задумывались о том, сколько жизней прервалось под вашими подошвами? Вы даже не слышали призыва муравьёв о помощи, об осторожности, потому что ваши чувства не настолько развиты… Со Вселенной всё иначе.

Мы к этому ещё подойдём, наберитесь терпения. А сейчас сделаем необходимое отступление, которое многое для вас прояснит. Не думайте, что катастрофа Земли была с попустительства Сил Света.

В верхних слоях брамфатуры нашей планеты и на околоземной орбите с начала двадцатого века от Р. Х. функционируют и ведут наблюдения представители эволюционировавших в эфирную форму гуманоидов и некоторых землян. Кроме того – члены Галактического Корпуса Сил Света по наблюдению и работе с гибнущими или некорректно функционирующими на трёхмерном плане мирами. Кроме того – Галактический Корпус Спасателей.

Их функции направлены на предотвращение катастроф, не связанных с кармой, а также на работу с насильственно развоплощёнными монадами. Их задача – поддержание экоравновесия Земли и недопущение новых Тёмных Сил. Там уже своих предостаточно!

Теперь об аналогии с муравейником: среди вас есть двое специалистов, работавших некогда в мексиканских подземельях в Чолуле. Так вот, если бы не представители наблюдателей, их бы сейчас тут не было. При всём своём научном подходе к изучению планеты, в частности Энрофа – слоя воплощённого человечества, люди ограничены в познаниях, в том числе и в силу однобокости развития цивилизации.

Ведь только в середине двадцатого века человечество обратилось к знаниям информационного банка планеты. А кто мешал раньше? Путь туда был открыт всегда. А мешал сценарий развития, выбранный человеком.

На время той злосчастной экспедиции ни Марта, ни Анна ничегошеньки не знали о гибридности расы Нагов, созданной демоническими силами и представителями цивилизации Дзетов. Да и о нисходящих мирах земной системы знания были лишь на уровне эзотерической и фантастической литературы, на уровне далёкой от конкретики литературы церковной, – сказав это, Учитель задумался, уйдя в свои мысли.

  – Но разве наш мир не изменился к лучшему в стремительном двадцатом веке? Почему катастрофа стала возможной? – спросил взволнованно один из слушателей.

  – Да, мир с середины двадцатого века развивается очень скорыми темпами, – продолжил Учитель Константин, – так всегда бывает в конце существования каждой из семи рас. И всё же вы намного отстаёте от развития своей планеты. В галактическом миропонимании это равносильно стоянию на месте.

Двадцатый век ознаменовался у вас изобретением оружия массового поражения и отставанием в плане духовного развития. Вы очень не дотягиваете до того уровня, к которому должны были подойти. Как известно, события, произошедшие на одном планетарном Плане, имеют отражение на всех остальных. Они тесно связаны в системе одной брамфатуры.

Команда Усиленной Охраны Планеты создана с того момента, когда у вас развилась коллективная коммуникация – с изобретением радио, телеграфа и телефона. Вы, к сожалению, пошли путём дзетовцев, путём технической коммуникации, вместо того чтобы развивать телепатию и яснослышание, получив доступ к планетарному банку информации, как это произошло на высших сферах. Вы стали сознательно объединяться в деструктивные группы и течения.

Прежде войны на Земле происходили между отдельным кланами и государствами, теперь же, с внедрением технических средств сообщения, они стали приобретать всеобъемлющий характер. И если ранее вы творили свои коллективные мыслеформы разрозненно и бессознательно, когда повышение гнева вызывало спонтанное творение мыслеформ насилия, то с внедрением коммуникаций на уровне планеты вы стали объединяться в мировые военные союзы и творить мыслеформы насилия и войны сознательно и направленно. Это стало выводить развитие вашей цивилизации на деструктивный путь и привело к тому, что случилось. Такие примеры уже известны в нашей Галактике.

  Зал зашумел. Начались переговоры между слушателями. Это было слишком личным для каждого из нас и в то же время было общей трагедией.
 
  – Учитель Константин, в своих земных трудах вы писали о расселении землян на другие планеты. Ждёт ли это выживших в той катастрофе?

  – Это непростой процесс, поскольку вы все переплелись энергиями и ваш клубок трудно разделить на нити. Фактически сейчас и происходит такое разделение. Что именно в каждом из вас – ваше личное, вами выбранное; что является вашим персональным осознанным выбором, а что навязано коллективными, посеянными мыслеформами и матричным, эгрегориальным, сознанием, предстоит разобраться.

Это, ребятки, процесс разделения. То самое отделение зёрен от плевел, о котором все вы читали, но едва ли осознавали, что это значит. Мы понимаем, что во многом земляне просто транслировали навязанные им мыслеформы страданий, агрессии, страхов и защиты от нападений. С этими мыслеформами и пытались работать Вознесённые Учителя, отправляя послания полные любви и надежды, но вы не слышали.

Над этим работали до катастрофы, но в человечестве мыслеформы страха и насилия были сильнее. А это всё больше подпитывало энергией демонические силы. За метаисторию планеты сложился очень мощный ряд нисходящих миров, в котором, кстати, работают и враждебные вам цивилизации – беспощадные и холодные к человеческим страданиям.

  – В истории мироздания были прецеденты, когда цивилизация была уничтожена по решению Галактического Совета Миров? – раздалось сразу несколько вопросов одной направленности.
  – Были. Но рассказ о них ничего вам не даст. Лучше я вам скажу, что силами Галактического Совета Миров наша планета была спасена уже не единожды. И Солнце наше не всегда всходило на Востоке. Если вы были внимательны, то могли заметить кое-что необычное и при вашей земной жизни.

  Мы с Анной переглянулись.

  – Мы видели! Это было во время экспедиции на Урал, – продолжила Анна. – Ночевали в палатках. Комары там просто волки! И вот на рассвете Марта, наш жаворонок, будит всех: «Да, проснитесь же, сони! Солнце встаёт не там, где обычно!» Ну народ, конечно: «Дайте поспать!» Тогда мы быстренько достали приборы, журнал, сделали замеры. Смещение было градусов на сорок! Помню, что горячо обсуждали всё это, записывали, а потом нас неожиданно сморил сон. И когда мы проснулись со всеми вместе, нам почему-то это событие стало неинтересно. Правда, с неделю потом терпели насмешки всей группы.

  – Как хорошо, что заметили и даже записали и сделали замеры! – возрадовался наш Учитель. – Это была ювелирная работа многих сил и цивилизаций! – вознёс он перст к небесам. – Сверхмощный взрыв на Солнце мог тогда спалить всю атмосферу со всеми вытекающими последствиями. Вот так-то, дорогие!.. А вы говорите, что никто вас не любит.

Ишь, обидчивые какие! – шутя проворчал он. – Сейчас планете угрожает ещё большая опасность в виде взрыва двойной звезды в созвездии Стрельца. Земля с ней как раз на одной оси. Жёсткое гамма-излучение сделает планету безжизненной. И тогда нам точно придётся искать для шестой расы другой дом. Вот поэтому вы здесь. Предстоит просто огромная работа с задействованием всех наших сил.

Пребывайте постоянно в Свете Творца, не позволяйте тёмным мыслям овладевать вами. Ваши тела будут продолжать трансформироваться, будет меняться и ваше «я» целесообразно воле Его. Да пребудет с вами Мудрость и Любовь!

  Учитель ушёл, а мы всё не могли покинуть аудиторию – настолько нас захватило всё услышанное. Наконец и мы начали расходиться и разлетаться по своим каплям. Я шла и думала о предстоящих полётах, обещанных Лео. Неожиданно в памяти всплыл момент из моей земной жизни, когда в очень раннем детстве мне в голову пришла мысль, что человек может летать. Для этого нужна только воля его. И… никаких крыльев! Тогда-то и начались мои полёты.

В своих снах лишь простым желанием я поднималась и парила. Особенно любила летать над речкой и лесом на закате солнца. Как чудно пахнут кроны деревьев, нагретые солнцем за день, и как прекрасна вода в отблесках косых солнечных лучей! А взрослые говорили, что, когда ребёнок растёт, ему снится, что он летает.
 
  И тут мне так захотелось опробовать мой детский сон наяву! И, главное, откуда-то пришла полная уверенность, что получится. Я вздохнула… и стала подниматься над дорожкой. Какое блаженство! Внутренний голос с интонациями Водолея спокойно напоминал: «Только не сомневайся, не пугайся, не анализируй, как это работает!» Я старалась не подниматься высоко, чтобы не потерять свой путь между каплями, и надеясь всё же увидеть весь наш посёлок сверху, но просчиталась.

Тут не было того эффекта, как на Земле. Я видела чётко только то, что было подо мной, а дальше изображение размывалось всё больше, по мере удаления. Да и таких пышных деревьев, как в моём детстве, здесь тоже не было. Но сны-то оказались предвидением! А может быть, забытым знанием?
 
  И тут я почувствовала и увидела одновременно белые с розовыми перламутровыми прожилками крылья над собой. То был Лео. Он летел, держа на руках смеющуюся Ласточку. Казалось, что крылья его заслоняют полнеба. Сказать о том, что это было потрясающе красивое зрелище, мало. Это надо видеть! Внезапно меня пронзила мысль, от которой я начала стремительно терять высоту. Лео успел схватить мою руку, и мы опустились возле нашей капли.

  – О чём-то подумала или вспомнила? – с видимым равнодушием спросил Лео. – Так и разбиться можно!

  – Даймоны! У тебя крылья, как у даймонов!
 
 
Глава 7. Возвращение

 
  – Ну вот и ещё одна страница твоей жизни открылась, – Лео внимательно смотрел на меня. – После наблюдений за тобой на некоторых уроках космогонии Совет Наставников решил возложить на тебя особую миссию. Таких вас будет немало, кто будет возвращён на Землю, в Энроф. Я специально применил крылья даймонов, надеясь прощупать твою глубинную память. Там было твоё первое воплощение в брамфатуре Земли.

Это более высокая и просветлённая Сфера. Если помнишь, я рассказывал о том, что человечество с окончания третьей расы лемурийцев стало развиваться несколькими путями. В эпоху атлантов оно размежевалось окончательно. Те, кто пошёл по пути духовного развития, достигнув наибольшей просветлённости, ушли в новую, приготовленную для них Сферу. Замечательная раса получилась! Там и над генетикой особо работать не пришлось, в отличие от вашего земного Плана – Энрофа, – Лео вздохнул. – Все творческие начала это оттуда. Их небесная страна, затомис для просветлённых даймонов – Картиала.

Их мир – Жерам, где планетарный Логос воплотился ещё несколько тысячелетий назад. Благодаря чему они ещё более опередили вас в духовном развитии, а с завершением миссии Христа в Жераме были освобождены от спусков в демонические миры возмездия. Твоя душа просто и органично влилась некогда в братство даймонов, но дух исследователя не давал покоя. Тебе хотелось принять участие в борьбе против зла. Думаю, твой спуск в Энроф, выбор профессии там, интерес к нисходящим мирам Шаданакара – это внутренний императив, который у человека сильнее разума.

В сущности, вы раса исследователей, взявших на себя все тяготы испытаний «на себе» того, от чего многие цивилизации были избавлены. Сочувствующих, покровителей и помощников у вас больше, чем врагов. Мир многим обязан вам.

  – Я что же, настолько слилась с человечеством, что абсолютно стала одной из них?

  – А я? – в упор посмотрел на меня Лео. – Почему я проторчал там столько времени? А… Интересно!.. Вот почему. Во всяком случае, другого объяснения я себе не нахожу.
Накануне катастрофы процент негатива среди вашего населения достигал сорока. При том что для развития хватило бы двух. Если помнишь из лекций, Маальдек в вашей Солнечной Системе был уничтожен при меньшем проценте негатива. А разобщённость человека – это очень просто. Вы орудие противоборствующих сил. И цели у вас разные.

  – Припоминаю, что Водолей тоже говорил об этом. Но почему так? Деструктивные силы в лице пришельцев? Демонические силы нисходящего ряда? Влияние физических составляющих пространственно-кристаллической решётки Земли? Генетика человека? Ещё что-то?

  – И «Маджестик-12», и противостояние в Седоне, и отзвуки Филадельфийского эксперимента. Кстати, Никола Тесла был предупреждён тогда и отказался от участия в эксперименте с экипажем «Элдриджа», но «машина» была запущена… Как ты говаривала когда-то, «душки военные – страшная сила» даже не подозревали, что стоит за этим опытом. А там была попытка драко и дзетов создать разрыв в пространстве-времени для проникновения на Землю с целью нарушить выравнивание планетарной решётки по Солнцу и параллельным землям, – заключил Лео, подытоживая наш разговор. – Да и хватит пока об этом, а то совсем перепугали растущее поколение. Пошли чай пить.

  Во время нашего ужина Ласточка была действительно очень встревожена, и мы пытались отвлечь её от недетских дум разными шутками и разговорами. Но она всё же спросила:

  – Мам, ты скоро меня покинешь?

  В тонком теле мы всё те же, что и в плотном. Я о душевной составляющей. Чтобы понять, что со мной происходило, не нужно иметь много воображения. Мы – люди!

  – Не горюй, Ласточка, это ещё не скоро. А в ближайшее время вы отправитесь с мамой на океан, к дедушке Водолею. Уж он-то знает множество самых волшебных сказок, которые непременно тебе расскажет, – при этих словах наш наставник обнял девочку, вытирая ей слёзы.

  – Время неумолимо! – вздохнув, промолвила я, когда уложила Ласточку и дождалась, пока она заснёт.

  – Это не время, это любовь и наша привязанность. Не будь тут девочки, для тебя всё пошло бы иначе. Думаю, что память о ней и Сандре помогут тебе там в принятии правильных решений.

  – Значит, память оставят, а это уже хорошо. Я ведь с этим сталкивалась. Когда нам предстоит вернуться туда?

  – Лучше спроси, куда? В прошлое, в середину двадцатого века. Дело в том, что во втором десятилетии двадцать первого века должен был состояться так называемый звёздный мост, в результате которого должно было произойти выравнивание частот Земли с частотами спиралей и воронок Солнечной системы и некоторых галактик.

Двойники Земли из высших измерений тоже в этом участвовали. В результате это выравнивание должно было передать частоты из высших измерений в земную решётку, создав условия для дальнейшего развития ДНК и вознесения сознания на новый уровень. Но этого не произошло.

Так вот, чтобы это состоялось, вашей группе предстоит прожить жизнь заново и, видимо, до конца.

  – Задачи?

  – Снизить процент негатива, то есть повысить вибрации человека, неся доброе, вечное, прекрасное. Привносить порядок в тот мир. И ни при каких обстоятельствах не поддаваться внушению, побуждающему на деструктивные действия!

Вам нести свой шар бережно, словно аквариум с рыбками. Надрываясь, но не расплескав и не разбив его.

  – Мы будем знать друг друга?

  – Вы будете ощущать друг друга, деля человечество на «свой – не свой». Между вами будут невозможны брачные союзы, ибо к «своим» у вас всегда будет братское отношение – это как одноимённые заряды. Вы семья. И каждый из вас всегда будет готов прийти на помощь другому.

  – А если наша жизнь не даст должного эффекта?

  – Слушай внимательно: предстоит прохождение Солнечной системы через фотонный пояс, что происходит каждые двенадцать тысяч лет. Судя по всему, это станет для человечества важным духовным опытом. И тут всё зависит от людей. Если они будут достаточно развиты к тому времени, чтобы воспринимать высокочастотные фотонные лучи, то их сознание значительно продвинется вперёд.

Если будет преобладать негатив, который даёт слишком низкие вибрации из-за эгоистичных действий и непросвещённости, то человечество не выживет в этом излучении! Произойдёт то, что произошло. Взаимодействие с фотонным поясом ещё называют пришествием Христа, потому что в результате него происходит естественный духовный отбор.

На психологическом уровне вхождение в фотонный пояс вытащит на поверхность всё скрытое для его преобразования и продвижения вперёд. Все психологические и физические болезни поднимутся на уровень сознания. Где проблем окажется слишком много, там болезни перейдут в депрессию и смерть. У вас нет права прожить впустую!

  – И тех, кто хотел бы притормозить это продвижение, там предостаточно?

  – Да, Марта, их достаточно. В руках деструктивных сил, а среди них есть и пришельцы, имеется устройство для управления частотами. Оно вносит помехи, блокируя частоты от источников за пределами третьего измерения – от коллективной душевной матрицы, от просветлённых цивилизаций, от ваших высших сфер метакультур человечества.

Суть воздействия этих частот – отсечь душевный разум отдельной души, вышедшей из душевной матрицы, и переключить его на сеть группового разума. Это не следует путать с сознанием толпы. Сфера Аменти – пример использования данной техники во благо, но считается, что её также можно применить и для перекрытия индивиду доступа к его более масштабной сути.

Были группы сопротивления, в основном инопланетные, которые стремились разрушить Сферу Аменти, помешав вознесению человека. Поэтому её пришлось переместить в Галактику Андромеды. Так был отключён второй портал «засеивания».

  – Лео, это о сфере ядра Земли, представляющей собой коллективную структуру, называемую душевной матрицей?

  – Именно! Она состоит из душ нескольких инопланетных рас – паладорианцев, и внедрена была туда свыше пятисот миллионов лет назад. С её помощью человечество могло возродиться и вернуться к своему изначальному статусу и гармонии на планете. В Библии она называется «Жемчужными Вратами Рая». Третье «засеивание» человеческой расы не могло произойти из-за проблем со вторым, после отключения Сферы Аменти и её перемещения с Земли в Галактику Андромеды.

Потом Хранители построили мост, который сделал третье «засеивание» возможным. Этим мостом и стал Ковчег Завета. Эквивалент духовного портала позволит человеку совершить вознесение в четвёртое и пятое частотные измерения Земли (не путай их с материальной плотностью). И это должно произойти в период прохождения фотонного пояса.

И ещё чисто земной совет… не распыляй себя на побочные дела. Оставь нисходящие сферы – ими есть кому заниматься, хватит того, что ты будешь о них знать. Запомни, Марта, на жизненном пути тебе будут попадаться люди, всячески мешающие твоей высокой вибрации, – они не случайны. Старайся с ними побыстрей расстаться. Поверь, что изменить их к лучшему будет невозможно. То их природа, их задача – помешать тебе, хотя едва ли они будут это осознавать. Ты будешь им просто неприятна своей несхожестью с ними. На обывательский взгляд это будет человек, с которым тебе очень сложно будет найти общий язык, либо человек, поступки которого претят твоей внутренней установке, и оказаться он может в твоём ближайшем окружении.

Музыка, творчество, общение с природой и себе подобными тебе поможет. И ещё – храм. Он есть у вашей группы в душах, и ты найдёшь его в миру. Вся ваша группа подобрана по высокой частоте вибраций, все ваши лучшие качества или почти все – от неё. Помни, что мысль создаёт в сознании отпечаток морфогенетического поля. А он притягивает к себе частоты, расширяясь и достраиваясь, становясь материей, проявляясь событиями.

Так что не ухудшай качество жизни негативными мыслеформами. Хороших тоже не строй понапрасну – это также большой расход энергии. Помнишь? – «Не мечите бисер перед свиньями». Но будут моменты, когда, не жалея себя, каждый из вас сотворит добро во благо вашего мира. По мере твоей подготовки, а она будет для каждого индивидуальной, я ещё о многом расскажу.

  – Но если уходить от негатива, как можно повлиять на него?

  – По делам вашим будут судить о вас. Тут ничего не изменилось…

  – Лео, это первый такой эксперимент, когда приходится вернуться назад, чтобы всё пройти сначала ради будущего?

  – Да, в таком масштабе первый. Раньше считалось, что человек не вынесет жизни при сохранённой памяти, но твой пример нас обнадёжил. Группа ваша, а она вовсе не маленькая, отбиралась тщательнейшим образом. Основой и необходимым условием были частотные характеристики, приближённые к четвёртому уровню. У некоторых они даже зашкаливают за четвёртый. Есть надежда, что всё будет хорошо. Ваши учителя и наставники сделают всё возможное.

  Далее время понеслось просто стремительным потоком. Мы с Ласточкой переехали поближе к Водолею. Океан Суоло нас поразил. Он был ярко-бирюзового цвета с волнами, лениво накатывающими на прибрежный песок, издали напоминавший снег, настолько он был светлым. Водорослями и йодом совсем не пахло. Зато было ощущение необычайной свежести и прохлады.

Дома-капли по цвету напоминали здесь дымчатый раухтопаз. И хорошо, а то от белого песка даже глаза слезились, хоть мы и делали их щёлочками. Центр подготовки не слишком возвышался над поверхностью, уходя в недра планеты. Внутри он показался мне просто огромным.

  Вскоре мы наконец собрались у Водолея и Элл. Я представила им Ласточку, а нас познакомили с Джедди, прилетевшим по этому поводу издалека. Появился у нас и Лео. Кажется, Джедди просто поразил его. Ласточка тоже не сводила с него восхищённых глаз, ибо молодой человек, начинавший когда-то своё взросление юнгой на «Одиссее», оказался отменным рассказчиком. А рассказывать галактическому путешественнику, исследователю было о чём!

  Нам с Элл также хотелось многое поведать друг другу. В общем, целые сутки «гера-ического» общения, которые длились с короткими перерывами аж трое земных суток, пролетели очень быстро. И, как всегда, Земля была и в наших мыслях, и в разговорах.
 
  Дальше начинались напряжённые дни и ночи подготовки к возвращению. Конечно, это не стало подготовкой к космическому полёту в земном понимании. Там всё обстояло иначе. Но информации в наши головы, в частности в мою, было вложено предостаточно. Элл и Водолея я больше не встречала, и мне показалось, что они тоже будут участвовать в этом эксперименте.

  Анализируя полученные знания, я поняла, что наше земное образование было сосредоточено на левополушарном мышлении и трёхмерной логике, на линейном последовательном анализе и оценке фрагментарной реальности. В этом случае формируется шаблонное сознание, направленное на действие в режиме отдельных частностей. А это значило, что хоть мы и являлись расой исследователей, но наши усилия были направлены не на реальности, основанные на сбалансированном единстве, а на те, что основаны на разобщённости.

Это так называемый принцип разделения, который подчёркивает индивидуальность каждого и меньшую зависимость от коллектива, что особенно свойственно очень крупным социальным системам. Вот и сформировался ответ на мой давнишний вопрос о нашей разобщённости.

  Уроки человечества усваивались нами через трагедии и совпадения негативной природы. Но есть мнение, что в конце концов негативные синхронистичности приведут к позитивным, потому что руководствуются благотворной духовной целью. Наш человеческий поток жизни, являющийся частью коллективного сознания, это сущность, а человек, ещё по мнению Гиппократа, «есть универсальная и единая часть окружающего мира».

  Считается, что наша цивилизация в своём трёхмерном существовании находилась в третьей частотной плотности, приближаясь к четвёртой, что отнюдь не совпадает с плотностью материи. И всё это является частью гиперпространства, выражением эго и его реализацией на практике. Кроме того, гиперпространство содержит в себе возрастающие уровни взаимосвязанных энергий вплоть до высокочастотных плотностей и измерений.

  Вот в этот мир мне, как и всей нашей группе, члены которой будут  неизвестны друг другу, и предстоит вновь сойти. Вновь вернуться в середину двадцатого века, чтобы прожить, зная всё, и помешать трагедии, пытаясь сделать мир хоть чуточку добрее.

«Господи, – думала я, – неужели это возможно? Сейчас даже трудно представить, что человеческие существа вознесутся из третьей частотной плотности в четвёртую, имея такой значительный разброс диапазона частот от более низких к более высоким, причём их волны непрерывно будут переходить друг в друга, пока энергии станут более сбалансированными… И в такое время я буду там жить?!»

                ***

  Была уже глубокая ночь. Поезд мягко летел по Европе. Иногда за окном мелькали в ночи светящиеся гирляндами огней рождественские ели во дворах. Повеселевшие от рождественских горок окна уснувших домов светили маячками запоздалым путникам. Мягкий пушистый снег укрывал землю. В этом сказочном зимнем уборе она была прекрасна! На ясном небе висела огромная, едва начавшая убывать луна, освещая мистическим светом мир обитания человека.

  Адель сладостно потянулась и поняла, что не мешало бы подкрепиться.
 
  Выглянув в коридор вагона, повела носом, чтобы понять, в какой стороне поезда ресторан. К счастью, тут же появился проводник с неизменной своей улыбкой и сообщил, что ресторан уже закрыт перед прохождением таможни, но в бистро ещё успеть можно.

  – Как вы думаете, там есть ром?

  – Простите?..

  – Хотелось бы выпить чаю с ромом.

  – О! Прекрасно! И грог, и глинтвейн там найдутся, а также лёгкие закуски и кофе. Что, не спится?

  – Зато пишется, и это хорошо! Можно оставить ноутбук, не убирая?

  – Конечно! Только зашпайхируйте на всякий случай. Проблем с Wi-Fi не было?

  – Не было. Мне это оказалось ни к чему.

  Вкусно поев и полюбовавшись в вагоне бистро на горящие в рождественском веночке свечи по поводу начавшегося четвёртого Адвента, она вскоре вернулась. Таможню прошли быстро. Заглянула Чеширская улыбка.

  – Всё в порядке? Может, кофе?
 
  Ада согласилась при условии, что Мартин составит компанию. Через несколько минут они уже дружненько пили кофе и разговаривали. Оказалось, что молодой человек был студентом Берлинского университета имени А. Гумбольдта и учился на факультете математики и естественных наук, изучая физику и математику. Здесь он временно подрабатывал. А русский язык знал, поскольку родился и провёл школьные годы в Москве, где работали его родители.

Потом они поговорили про московские новостройки и переменчивую погоду. Самое время было спросить уже, о чём она пишет. Что он скорёхонько и сделал.

  – Пишу о людях, меня окружающих, о добре и зле, о том, что счастье не долго, а путь к нему тянется через горечь потерь, страдания, тяжкий труд, непонимание и несправедливость и порой через всю жизнь. Но мир этот также является местом для решения проблем.

  – И они решаются? – совершенно серьёзно спросил Мартин.

  – Не без того! Но чем больше узнаю, тем более сомневаюсь в целесообразности своей деятельности в их решении. Я лишь формулирую проблемы, рассказывая о человеке, сострадая и сопереживая. Но что ему толку от этого зеркала? Считается, что сформулировать проблему – значит уже начать решать её. Но решать-то придётся ему самому!.. Поэтому сказки со счастливым концом сейчас более уместны.

Между жертвой и злодеем, между людьми-антиподами существует взаимосвязь и притяжение. Это реальность целостной системы, основанной на биполярной структуре. Вероятно, что разобщённость, присущая эго и основанная на негармоничных энергиях, и порождает эти проблемы, а следом – болезни и возрастание энтропии в целом.

  – Мне, как физику, это очень интересно и понятно. Скажите, с оглядкой на пройденный путь, трудно жить в таком мире?

  – Порой мне хотелось умереть.
 
  – И кем бы вы хотели стать в новой жизни?

  – Наверно, художником – не бедным, не богатым, но счастливым. Очень люблю создавать вокруг себя красоту и порядок.

Я как-то встретила вашего соотечественника на одном из малазийских островов. В Европе он был преуспевающим бизнесменом, пока однажды в качестве туриста не попал туда, где увидел божественной красоты природу и небывалый покой. В одночасье бросил всё и остался на острове. Пишет теперь колоритные картины, делает самобытную керамику. Это мастерские работы! И ещё его быт: там каждый уголок небольшого домика был застывшей картиной – солнечной и радостной.
И это прекрасная передышка от тягот бытия. Хотя надолго меня, конечно бы, не хватило, ведь я по натуре исследователь.

  Они грустно улыбнулись.

  – Жаль, что не могу больше с вами остаться, работа ждёт. А вам я желаю счастливого Рождества! Передайте этот сапожок с подарками вашей внучке, – он развернул красивый свёрток, принесённый им под мышкой и до этого момента лежавший рядом на сидении. – Рад был встрече! Спасибо, Марта!

  Затем он выпорхнул из купе. А она сидела ошеломлённая, ибо узнала интонации Лео в обращении к ней по имени, которое давно уже еле теплилось на дне её памяти, но сегодня ночью выплыло наружу.
 
  В сапожке, среди сладостей и необычных ёлочных игрушек, был изысканной работы мерцающий шар в виде аквариума с рыбками.
 


Нина Степ, Москва, 2016
фото из интернета